Текст книги "Роман с иностранцем"

Автор книги: Ева Ратленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Нет, не надо. Давай куда-нибудь пойдем. Надевай бальные туфли. Я вернусь за тобой через час.

Неудивительно, что мальчишки без ума от него, подумала Рей, вставая под душ. С Ником Маккензи чувствуешь себя на высоте, и с ним так... так хорошо быть рядом.

Он привез ее в "Капри", элитный клуб на реке, с изысканной кухней и хорошими винами. И снова Рей была в отличной форме, вино отнюдь не вгоняло ее в сон. На этот раз они не говорили о детях. Он немного рассказал ей о Шотландии и своей жизни на молочной ферме, летом изнывающей от зноя, а зимой от холода. О вечных спорах с отцом-шотландцем, не способным уразуметь, как это можно почтенную фермерскую работу променять на игру, да еще на такую дурацкую – мяч надо загнать в чертовски маленькую лунку. Сейчас отцу стало на~ много легче – ферму модернизировали, провели электричество, наняли помощников. Он не упомянул, что ферму модернизировали на средства, полученные от игры. Заметил только, что физический труд, к которому он сызмала привык, натренировал ему руку для игры в гольф.

Маленький ансамбль играл чудесную музыку, и можно было потанцевать. Рей так давно этим не занималась, что боялась опозориться. Но все вспомнилось румба, ча-ча-ча, танго. Пышная юбка ее красного шифонового платья кружилась вокруг в такт грациозным движениям, а красные босоножки слегка постукивали, следуя за шагом Ника.

– Ты скрыл от меня, что вдобавок ко всем прочим талантам ты еще и профессиональный танцор, – подтрунивала она.

– Я скрыл от тебя, что моя мать ирландка. Она танцует с такой же страстью, с какой отец работает. Пожалуй, это удовольствие похоже на то, которое ты получаешь, сгребая листья?

– Пожалуй, – засмеялась она.

И снова Рей не хотелось, чтобы он уходил, когда они приехали домой. На этот раз Ник принял приглашение что-нибудь выпить. Он снял пиджак, ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Она сбросила босоножки, села на диван, подогнув под себя ноги, и сделала глоток коньяка.

– Я никогда не пью коньяк, – пробормотала она, морща нос и пытаясь решить, нравится ли он ей.

– Похоже, есть некоторые вещи, которых ты никогда не делаешь, – заметил Ник, вытягивая перед собой длинные ноги. – Ты как маленькие эльфы или гномики, о которых рассказывала мне мать.

– То есть? Чем они занимаются?

– Работают, работают и работают.

– Звучит очень скучно.

– Не совсем. Работа им в радость, они любят смеяться и обладают магическими силами. Тех, кто им угодит, щедро награждают.

Рей улыбнулась.

– Твоя мать правда рассказывала о них?

– Очень часто. Знала бы ты, как я старался угодить им! – Он сделал маленький глоток, поставил рюмку на стол и придвинулся ближе. – Я угодил тебе сегодня, мой маленький гномик? Тебе было весело?

Она спустила ноги и задумалась над вопросом.

– Дай подумать. Мое любимое время года, любимое время суток, превосходный ужин и... танцы. Да, мне было весело.

– Мне тоже.

Взяв рюмку у Рей и ставя ее на стол, он нагнулся поцеловать ее. Это был нежный поцелуй, его губы едва касались ее, но, подобно магниту, он притягивал ее все ближе, окутывая восхитительной истомой желания. Невольно она обняла его – и потеряла чувство времени и пространства. Долгие минуты Рей отдавалась поцелую со страстным пылом, который, казалось, был погребен так давно. Ее пальцы нежно прикасались к его шее, губам и скользили по подбородку.

Она утопала в его нежных ласках, в настоящем блаженстве и впоследствии никак не могла вспомнить, что заставило ее прийти в чувство. Возможно, пронзившее ее желание, когда его пальцы, скользнув под тонкую лямку ее платья с большим декольте, нежно прикоснулись к соскам. Именно тогда Рей выпрямилась и отстранилась, буквально до смерти испугавшись. А отстранившись, она почувствовала себя совсем дурой. Она хотела этого и – позволила ему это.

– Я не могу... я не... Она не могла продолжать.

– Прости, Рей, ты очень соблазнительная женщина. Кажется, я... слишком увлекся.

Нет, это она увлеклась. Рей прикусила губу, пытаясь успокоиться, благодарная ему за то, что он взял вину на себя.

– Это... Мальчики... Я... я не хочу увлечься.

– Конечно, – сказал он, откинув назад прядь ее волос. – Понимаю. И хочу остаться с тобой в хороших отношениях. Посему мне лучше уйти. – Ник вышел в вестибюль, взял пиджак, затем вернулся и взглянул на нее. – Спасибо за чудесный день, мой маленький гномик.

Рей улыбнулась, но ничего не сказала. Минуту спустя она услышала звук закрывшейся за ним входной двери.

Глава 6

Как она могла подумать, что с Ником Маккензи хорошо быть рядом? Опасно вот подходящее слово. На протяжении девяти лет она тщательно избегала любых связей с мужчинами, но стоило, Нику раскрыть объятия, и она тут же бросилась в них. Изголодавшаяся по сексу вдова, жаждущая насыщения. Неудивительно, что он подумал... Рей покраснела при мысли о том, как потеряла над собой контроль, после чего стала изображать недотрогу. Она вспомнила его удивленное и разочарованное лицо.

Но Ник был джентльменом, следовало отдать ему должное. Он проявил больше самообладания, чем она. Если бы он настаивал и она согласилась – чего и хотела, – чем бы все закончилось? Разочарованием? Даже сейчас ее обжигали слова Тома. Слова, которые он бросил ей в ту ночь, когда она узнала о... Кто у него был тогда? Лиза Фицджералд.

– Неужели ты полагаешь, что приятно возвращаться домой к холодной маленькой женушке? У меня нет охоты заниматься любовью с ледышкой.

О, забудь об этом, строго повелела она себе, маневрируя по переполненному машинами шоссе утром в понедельник. Мысль о близости с мужчиной внушала ей страх. Рей сказала Нику Маккензи правду. В ее жизни для любви не осталось места, но ей самой не мешало бы об этом не забывать.

Как она позволила ему втереться в их жизнь? Впрочем, он вовсе не втирался, а действовал открыто, имея на то уважительную причину, подумала Рей, въезжая на стоянку. Поначалу дело казалось безнадежным, но теперь отношения между отцом и сыном слегка потеплели. По странному стечению обстоятельств причиной этому стал Расти, пес. Хорошо, что они были в соседней комнате, когда раздался кашель собаки, а потом пес начал задыхаться. Первым ринулся на подмогу Ник, но, когда Кевин закричал: "Дай я ему помогу, папа! Что-то застряло в него в горле!", он тотчас уступил ему это право. Кевин быстро и профессионально извлек куриную кость, которую Расти стащил из мусорного ведра, и Ник воскликнул: "Не знаю, что случилось бы, не окажись ты рядом, сынок!"

– Рада, что ты воспользовался своим собственным советом, – сказала Рей позже, когда они остались наедине.

– Каким советом?

– Что мудрецу полезно иногда прикинуться дурачком. – Ник все еще выглядел озадаченным, и она рассмеялась. – Думаю, ты очень умно сделал, уступив Кевину право извлечь кость.

– А, это.

Рей удивилась, увидев, как он покраснел.

– Да, это. Продолжай в том же духе. Он прямо-таки расцвел от твоей похвалы.

– Правда? Кевин действительно отлично справился!

– Да. – Она искоса глянула на Ника. – Но он вовсе не идеальный, к твоему сведению.

– О нет, конечно же, нет.

– И не такой уж хрупкий, как ты привык думать.

– Что ты хочешь сказать?

– Тебе не следует бояться прикрикнуть на него, как на Грега в тот день, когда он оставил твою клюшку под дождем.

– А! Но я опасаюсь создать такую ситуацию, какая была у нас с отцом. Мы только и делали, что ссорились...

– И ты стараешься, чтобы этого не случилось?

– Да.

– Ник, а почему бы тебе не обращаться с Кевином так же, как с Грегом и Джо? Он не сломается, наоборот, это наверняка сблизит вас. Позже Рей заметила, что он пытается следовать ее совету, и не без успеха. Ник входил в жизнь Кевина так же легко и естественно, как в жизнь ее сыновей... и ее. Он обладал... Как это определить? Обаянием. Да, он чрезвычайно обаятелен, думала она, закрывая дверцу машины и направляясь в офис.

Впрочем, дело не только в обаянии. Ник обладал упорством и чувством ответственности, которые умело передавал ее мальчишкам, занимаясь с ними хозяйственными делами или обучая игре в гольф. Ей нравилось это. Да, Рей была ему благодарна за дружбу, за помощь, за мужское влияние, которого так не хватало ее сыновьям. С какой стати все это разрушать?

Она вошла в лифт, улыбаясь и оживленно разговаривая с коллегами, а про себя прикидывая план предстоящей работы.

– Доброе утро, – бодро поздоровалась Кора. – Как прошли выходные?

– Прекрасно. Я люблю это время года. А как у тебя?

– Так себе. Фрэнка не было в городе. Ты виделась с мистером Гольф?

Рей, уже входя в свой кабинет, обернулась, насмешливо взглянув на секретаршу.

– Мы, дамы-начальницы, всегда становимся жертвами своих усердных помощниц. Они полагают, что имеют исключительное право совать нос в личную жизнь своего босса. Будь я мужчиной...

– Спокойно, спокойно, спокойно! – засмеялась Кора. – Единственное, о чем я спросила, виделась ли ты с определенным лицом. А что касается сования носа... Тебе следовало бы послушать, как пытала барракуда своего босса, хотя он вовсе не является дамой и слишком настойчиво интересуется тобой.

– Да? – равнодушно спросила Рей, входя в кабинет.

Кора прошла следом с пачкой корреспонденции.

– Он успел позвонить уже два раза. Сегодня ты немного опоздала, позволь заметить. Интересовался, когда придешь и какие у тебя на сегодня планы. Зазвонил телефон, и Кора взяла трубку. – Кабинет миссис Паскел... О да, мистер Бауэрз, она только что вошла. – ^ Она передала трубку Рей, подняв бровь с выражением что-я-тебе-говорила, и, положив почту на стол, вернулась в приемную.

– Утром был срочный звонок из Лос-Анджелеса, – объявил Харрисон Бауэрз. Речь идет о нарушении антитрестовского закона, на вторую половину дня назначено совещание. Мы можем вылететь часовым рейсом.

– Мы?

– Настало время признаться. Рей. Ты лучше меня разбираешься в этом. Без тебя мне не справиться. Так что собирай чемодан. Наверное, мы там застрянем до завтра.

Рей вернулась домой за вещами, думая о мальчиках. Элен возьмет Джо. Грег и Кевин были достаточно взрослыми, чтобы позаботиться о себе, но ей не нравилась идея оставлять их без присмотра на одну, а может, и на две ночи. Ник? Он был в городе и, возможно, согласится помочь.

Он согласился.

– Здорово! – воскликнул Ник, когда она позвонила. – Ребята могут остаться у меня. Я заеду за ними, как только они придут из школы. Могу взять и Джо.

Рей была занята на протяжении трех недель, так как проблема оказалась чрезвычайно серьезной. Какой процент акций "Пибоди" может поглотить банк "Коустл" без создания монополии? И, учитывая это, какие отделения предпочтительнее объединить, какие продать? Пока совещания на эту тему продолжались, компетенция Рей в подобных вопросах сделала ее незаменимой не только для Харрисона Бауэрза, но также и для штата Управления. По правде говоря, ей нравилось сказать веское слово в таком важном деле.

– Это очень приятно, – призналась она Коре.

– И это нервирует барракуду, – доложила секретарша. – Она пришла к твердому убеждению, что ты спишь с ее жертвой.

– Для убеждений нужны извилины. Но я не позволю ее грязному языку пачкать мою работу.

Харрисона Бауэрза тоже пора осадить, подумала Рей. Она уже поняла, что он заметно к ней потеплел не только из уважения к ее профессионализму. Он всегда возил ее на совещания и затем домой, часто заходил к ней проконсультироваться и заодно договориться о деловом ужине. Впрочем, это не очень беспокоило Рей. Мужчин такого типа она знала прекрасно и умела от них отделываться. Харрисон Бауэрз не представлял угрозы.

Угрозой был Ник Маккензи. Она твердила себе, что рада постоянным совещаниям, удалившим ее от опасности, особенно же рада тому, что Ник, вняв ее отповеди, отступил и больше не ищет возможности побыть наедине или поухаживать за ней. Но она не могла отрицать, что ее сердце начинало сильнее биться от стука дверцы его машины или от его жизнерадостного "Как дела?". Ревность охватывала ее всякий раз, когда он брал ребят на уроки гольфа или на какую-нибудь экскурсию. Иногда она долго не могла заснуть, вспоминая, что чувствовала в его объятиях – в тот незабываемый вечер.

Возможно, поэтому Рей так остро ощутила настроение Кевина в тот день, когда увидела его; стоящего у окна кухни, – он наблюдал за Ником, который играл в гольф с Грегом и Джо на лужайке.

С тех пор как из-за ее командировок мальчишки стали проводить больше времени у Ника в доме, частенько оставаясь там ночевать, отношения между ним и сыном улучшились. Однако по неведомой причине Кевин упорно отказывался принимать участие в уроках гольфа.

Но ему этого хотелось, хотелось ужасно, неожиданно стало ясно Рей, когда она подняла глаза от теста для печенья и посмотрела на прильнувшего к окну Кевина – вся его поза выражала тоску. Она бросила взгляд поверх него на Ника тот держал маленькую ручку Джо в своей и показывал, как нужно бить детской клюшкой.

– Почему бы тебе не присоединиться к ним? – спросила Рей, стараясь говорить обычным тоном. – Твой отец был бы так рад...

– Нет! – Он резко повернулся, как будто его поймали на месте преступления. – Мне это неинтересно.

– Почему, Кевин? Держу пари, у тебя здорово получится.

– Нет!

Она явно задела его за живое. Он, видимо, опасается неудачи. Все полагают, что он такой же способный, как его отец, и, конечно, Кевин боится не оправдать этих ожиданий.

– Принеси вон ту коробку сюда, – показала она на контейнер на столе, пытаясь найти способ вернуться к предыдущему разговору.

– Ммм! – произнес Кевин, когда она вытащила из духовки противень и сладкий запах свежевыпеченного шоколадного печенья наполнил комнату. – Можно попробовать?

– Сколько угодно. Вымой руки, затем переложи печенье в эту коробку, пожалуйста. Сегодня угощаем бойскаутов. Возьми эту лопаточку. – Рей принялась заполнять тестом другой противень и постаралась придать голосу непринужденный тон:

– Знаешь, Кевин, нет таких людей, у которых все бы получалось. Ты прекрасно ладишь с животными.;. Я наблюдала, как ты выходил Расти – вылечил ему лапы, вытащил кость из горла.

– Ага. – Кевин жевал второе печенье. – Мне нужно прокладывать вощеную бумагу между рядами?

– Не думаю. Я хочу сказать, что человек может любить животных, не будучи ветеринаром. И гольф можно любить просто так, развлечения ради. – Она разговаривала сама с собой и не была уверена, что он понял ее мысль к тому времени, когда остальные вошли угоститься печеньем с молоком.

Может, Ник сумеет убедить его, что не обязательно быть идеальным. Почему он не подстегнет немного Кевина?

– Потому что, – объяснил Ник, когда она озадачила его своим вопросом, – я не желаю подстегивать своего сына, ему вовсе не обязательно идти по моим стопам. Отец отравил мне жизнь, пытаясь сделать из меня фермера!

– О! – простонала она. – Не нужно уговаривать его стать чемпионом. Пригласи его поиграть с тобой. Я думала, ты хочешь сблизиться с ним!

– Да. Поэтому разрешаю ему делать то, что хочет он, а не то, что хочу я.

Рей не могла убедить его и не посмела снова обсуждать этот вопрос с Кевином. Мужчины такие упрямые!

Тем временем она начала замечать, что по телефону к ним стали названивать девичьи голоса, требуя то Грега, то Кевина. Что ж, это естественно, подумала Рей, в таком возрасте пробуждается интерес к девочкам. Она была рада, что интерес Грега распространялся на широкий круг сверстниц и ограничивался главным образом бесконечными разговорами по телефону. Интерес Кевина, однако, сконцентрировался на Труди Остен, чья семья недавно купила дом в соседнем квартале. Все свободное время он торчал у нее. Или Труди приходила к ним. Не то чтобы Рей имела что-нибудь против. Ей нравилось, когда друзья детей были у нее под присмотром, она охотно вступала с ними в беседу, стараясь поближе узнать их.

Труди была болтливой и на редкость откровенной.

– Какая Кенди упрямая! Никому не верит.

Ладно, по телевизору показывали Ника Маккензи, на чемпионате по гольфу. Я говорю:

"Это отец Кевина". А Кенди говорит: "Врешь!" А я не могу этого терпеть, так? И я говорю:

"Кевин, ведь это твой отец, так?" Ладно. Но она, похоже, не поверила даже Кевину, понимаете?

Очень скоро Рей поняла, что Кевин, может, и вправду увлекся Труди, зато девочка увлеклась совсем не им, а Ником Маккензи. Она убедилась в этом, услышав, как Кевин впервые попросил об одолжении у отца:

– Труди спрашивает, позволишь ли ты посещать уроки гольфа девочкам.

– Кто? – спросил Ник, который был в отъезде и не знал о расцветающем романе.

– Труди. Она... моя подружка и спрашивает, позволишь ли ты...

– Нет, разумеется, нет! – ответила Рей, переглянувшись с ошеломленным Ником. – Даже странно, что ты можешь просить об этом отца, Кевин.

– Но, – запротестовал мальчик, в удивлении поворачиваясь к ней, – он же учит Грега и Джо.

– Только ради тебя, Кевин. Потому что Грег и Джо твои друзья. И, разумеется, твой отец сделает все, о чем бы ты ни попросил. Поэтому ты должен вести себя поосмотрительнее.

– Ха?

– Ты знаешь, что твой отец знаменит. Но он к тому же очень занят. Разумеется, любой был бы рад брать уроки у чемпиона. Кстати, Ник Маккензи мог бы получать сотни долларов за урок, если бы решил заняться преподаванием. Чего он не делает. Поэтому бестактно с твоей стороны навязывать ему бесплатных учеников, которые оказались твоими друзьями. В самом деле, Кевин, ты меня удивляешь! – Немного грубовато, подумала Рей, но нужно довести свою мысль до конца.

– О, извини, я не думал... Труди сказала, что хочет научиться, и я...

– Научи ее сам, – посоветовала Рей.

– Я? – Кевин бросил быстрый взгляд на Ника, который был слишком ошеломлен, чтобы что-нибудь сказать. – Но я же не умею играть.

– Пара уроков даст тебе возможность обогнать Труди. И у отца не займет много времени, потому что ты сможешь тренироваться вместе с Грегом и Джо.

– Но... – Кевин, уже начавший сдаваться, замялся, – они уже несколько недель занимаются...

– Нет проблем, – сказал Ник, который начинал понимать. – Проведем два-три индивидуальных занятия.

– Может, я слишком отстал, – пробормотал Кевин.

– Наверстаем, – спокойно ответил Ник. – Как любил говаривать мой дед лиха беда начало. – Он поднялся. – Пойдем. Почему бы нам с тобой не потренироваться сейчас?

Ей показалось, что в глазах Кевина сверкнул огонек, когда он пошел вслед за отцом на улицу. В первый раз отец с сыном отправились куда-то вдвоем. Она скрестила пальцы.

Рей зря за них беспокоилась. Может, благодаря непринужденной манере обучения Ника или тому факту, что они оба давно ждали этого момента, но Кевин действительно оказался способным. Похоже, он унаследовал отцовскую не принужденную грацию и после нескольких занятий уже мог играть вполне прилично. Он все-таки дал Труди пару уроков, но, как и подозревала Рей, лучистый взгляд этой девочки был направлен скорее на знаменитого Ника Маккензи, нежели на его сына. Гольф ее не интересовал вообще. Кевин едва заметил это. Его чувства переместились на Кристал Каммингз, веселую шестнадцатилетнюю девушку, родители которой поселились на территории клуба "Дель-Рио". Похоже, она была причиной того, что Кевин стал чаще оставаться с отцом, прочно обосновавшись в одной из спален. В любом случае теперь отношения отца с сыном приняли устойчивое положение. В прошлом осталось непонимание, породившее столько обид.

– Ты была права, – однажды признался Ник, когда они с Рей остались в доме одни. – Кевин боялся оплошать, играя со мной. Теперь он знает, что это не имеет значения. Ему просто понравилось играть в гольф.

– Я рада. Приятно видеть вас вместе.

– Больше того. Он начинает любить меня и доверять мне. Спасибо за то, что ты вернула мне сына, – серьезно сказал он.

Ник нагнулся, чтобы поцеловать ее в знак благодарности. Но губы Рей разомкнулись в ответ, и его пронзило непреодолимое желание. Он притянул ее ближе, вдыхая свежий аромат духов, наслаждаясь напряжением ее тела, такого нежного и уступчивого. Ник углубил поцелуй, чувствуя, что ее охватывает желание столь же сильное и требовательное, как его собственное. Никакая другая женщина никогда не возбуждала его так, как Рей. Обнадеженный, он нежно погладил ее по щеке и поднял голову, чтобы заглянуть в ее большие карие глаза, которые теплились нежностью. И вспомнил...

Она доверяла ему. Пригласила его в свой дом. Она вернула ему сына.

Черт, черт, черт! Он дал себе обещание. Той ночью она сказала: "Мальчики", ясно дав понять, что любое романтическое увлечение должно быть отделено от сыновей. Все правильно. И ему следует уважать это решение. Ник попытался взять себя в руки, подавить страсть, которая острой болью отдалась внутри его, и мягко отстранился.

– Боюсь, я немного переборщил с благодарностью. Увидимся позже, прошептал он, нежно поцеловав ее в нос перед тем, как уйти.

Глава 7

– Чуть больше четырех, – сказал Харрисон Бауэрз, выруливая со стоянки аэропорта в Сакраменто и направляясь в сторону Данзби. – Не хочешь остановиться где-нибудь поужинать?

– В среду вечером? Невозможно! – ответила Рей, мыслями находясь уже дома. Слегка моросило. Будет ли у Джо тренировка по футболу?

– Ну, пожалуйста. – Бауэрз одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. Спокойный ужин, немного вина. Это пойдет тебе на пользу. Тебе нужно расслабиться после тяжелого заседания.

Расслабиться. Именно этого она и хотела. Но "спокойный ужин" с Харрисоном Бауэрзом мог быть чем угодно, только не расслаблением. Кроме того, в ее голове раздавался безумный стук. Если все пройдет гладко, это совещание по вопросу монополии будет последним. Слава Богу! Прекрасно, если в тебе нуждаются и ценят тебя за профессиональные качества. Но постоянные поездки и напряженные обсуждения, когда мозг вечно занят мыслями о доме, сделали свое дело.

– Спасибо за заботу, – сказала она. – Но ты же знаешь, что я должна ехать к ребятам.

Он принял ее привычный отказ с присущей ему учтивостью и перевел разговор на ужин, который она взялась устроить в субботу вечером.

Черт, зачем она сказала Леону Уотерзу, что знакома с Аланом Джонсоном, известным аналитиком и законоведом? Уотерза сразу осенила гениальная идея о неформальной встрече – в ее доме.

– Пригласите Джонсона с супругой к себе. Мы с женой прилетим из Лос-Анджелеса. За ужином разговор сам собой коснется интересующей нас проблемы... Таким образом, узнаем, совпадают ли наши планы с мнением законодателей.

Она не возражала. Рей прекрасно готовила, и небольшие вечеринки всегда удавались ей. Миссис Макон, ее домработница, приведет дом в порядок и поможет на кухне.

– Я позабочусь о вине, – предложил Бауэрз. – Чем я еще могу помочь?

– Не беспокойтесь. Я справлюсь сама.

Она подумает о субботе позже. Прошли ли четыре часа с тех пор, как она приняла аспирин? Ее голова... Ну, может, еще одна таблетка не повредит. Неожиданно она забыла и о головной боли, и обо всем – Бауэрз остановился перед ее домом, и она увидела три фигуры: Ника, Грега и Кевина, отплясывающих на крыше. По крайней мере со стороны кажется, что они танцуют, подумала она, разыскивая обезумевшим взглядом Джо, – конечно, прямо по крутой скользкой крыше не пройдешь.

Что за легкомыслие! В любую минуту кто-то из них мог поскользнуться! Слава Богу, Джо был на земле, бегал наперегонки с Расти.

– Спасибо. – Она улыбнулась Бауэрзу, когда тот помог ей выйти из машины и вытащил багаж.

Они увидели ее.

– Привет, мам! – весело крикнул Грег, а Кевин помахал ей.

– Мы прочищаем водостоки, – объяснил Джо, таща тяжелое ведро по лужайке.

Она поздоровалась, с нетерпением дожидаясь, пока Бауэрз уедет, чтобы заставить их слезть с крыши.

Харрисон взглянул наверх, когда заносил ее чемодан в дом.

– Это, кажется. Ник Маккензи, с которым мы познакомились в офисе? Он ведь не... я хочу сказать, разве он живет здесь? – испуганно спросил Бауэрз.

– Нет, не живет. Здесь живет его сын, приехавший в Штаты на год по обмену. Ник... мистер Маккензи часто приходит, чтобы... увидеться с ним.

Это тебя не касается, подумала Рей с нарастающим раздражением. Она не могла дождаться, пока шеф уедет, чтобы поговорить с Ником. Он не должен заводить никаких дел на мокрой крыше в такую погоду! Ник, кажется, понял. Рей увидела это по выражению его лица.

Он не смог бы проронить ни слова, даже если бы от этого зависела его жизнь, так ошеломлен он был стремительным напором чувств, обуявших его при виде Бауэрза, вылезающего из блестящего "ягуара", чтобы помочь Рей с багажом. Ник не понимал, почему он невзлюбил этого человека. Рей была деловой женщиной и постоянно общалась с деловыми мужчинами. А Бауэрз был ее боссом, не так ли? Ник тряхнул головой, словно признавая, что у него нет права на подобные чувства. Но у этого Бауэрза вид был слишком самодовольный и, что еще нестерпимее, собственнический. Как про него выразился накануне Джо? Что-то о...

– Так, па? – спросил Кевин.

– А? Так, конечно, – ответил Ник, пытаясь унять разбушевавшуюся в груди бурю: Бауэрз, не утеряв спесивого вида, возвращался к машине. Что с ним случилось? Он испытывает нечто вроде... ревности. Черт возьми, он никогда в жизни не ревновал! Даже Джан, свою жену. Единственным его чувством было облегчение, когда он понял, что она переключилась на лорда Фрейзера. А что касается Рей Паскел...

– Спускаешься, Ник?

Вздрогнув, он посмотрел вниз на Грега, ждущего, пока он спустится, чтобы убрать лестницу. Ник быстро спустился и помог мальчикам убрать вещи в гараж. Кевин напомнил, что отец обещал пиццу. Ник вытащил из кармана квитанции и велел им убрать инструменты перед уходом в пиццерию. Все трое весело вскочили на велосипеды и умчались.

Уборка гаража дала Нику достаточно времени, чтобы унять непонятную боль. Входя через заднюю дверь, он встретился с Рей, которая ждала его, подбоченясь.

– Ник, ради всего святого, что заставило тебя устроить это безумное выступление на крыше? Я уже не говорю о том, что у меня есть рабочий, умеющий прочищать водостоки! Одной сломанной руки недостаточно, тебе захотелось сломанных шей, включая свою собственную. Правда, из всех опасностей...

– О, замолчите, миссис Босс! – прервал ее Ник. Хватит с него. – Вы разговариваете не с подчиненным. Я знаю, что и как делать. И мальчики не младенцы. Они должны выполнять эту работу.

– Но не на скользкой крыше, когда можно упасть и сломать...

– Они не упали, и баста! – категорично закончил он. – Итак, вы вернулись, – добавил он, пытаясь говорить добродушно и приветливо, – посиделки с важными парнями кончились.

Должно быть, приветливость ему не удалась, потому что Рей бросила на него недоумевающий взгляд.

– Что это значит, мистер Маккензи? Какие посиделки?

– Какие? – Охваченный новым приступом бурных чувств, он прошел мимо нее за курткой в прихожую.

Рей быстро двинулась следом, обиженная до глубины души. Посиделки, так? Будь она мужчиной, она бы ему этого оскорбления не спустила.

– Послушай, Ник Маккензи! – Она ухватилась за рукав его куртки, и он, обернувшись, посмотрел ей в лицо. – Значит, ты полагаешь, что заседания по поводу двух самых крупных банков в штате похожи на посиделки? А может, на игру в гольф, где вся забота в том, чтобы загнать маленький мяч в маленькую дыру! Ты ошибаешься. Знаешь ли ты, что это такое, когда целый совет директоров во главе с председателем задает тебе вопросы, – она глубоко вздохнула, – и хочет получить на них идеальные ответы, хотя многие из этих проблем вообще неразрешимы?

– Так и скажи им. Зачем лукавить? У тебя синдром суперженщины!

– О чем ты говоришь?

– Ты, видимо, считаешь, что у тебя на все должны быть идеальные ответы. Идеальная мать, идеальный банкир, идеальная... Никто не может быть настолько идеальным. Ты слишком много на себя берешь.

Она нетерпеливо кивнула, половину из сказанного им пропустив мимо ушей, и продолжала жаловаться на свои трудности:

– Кроме того, приходится терпеть ретроградов, которые считают женщину в банковском бизнесе...

– Это твои проблемы, милая дама, – сказал Ник, улыбаясь. – Разве ты еще не научилась выходить из таких сложных ситуаций?

– Кое-кто из них полагает, что выход из сложных ситуаций находится в постели. Впрочем, это тебя не касается!

Ник изобразил удивление.

– Почему же? Я знаю многих дам, которые все свои проблемы решают именно в постели.

Рей ошеломленно замолчала. Когда Ник поднял руку в прощальном жесте и вышел, она не проронила ни слова.

Моросящий в среду дождь на следующий день превратился в ливень и перешел в кратковременный в пятницу, зато в субботу распогодилось и даже выглянуло солнце. Поле будет влажным, подумал Ник, но все же надо потренироваться. Только он надел куртку и направился к выходу, зазвонил телефон. Ник обычно не отвечал на звонки. Но это могла звонить Элейн, его финансовый консультант, она всегда советовалась с ним, прежде чем что-либо купить или продать. Ник не понимал почему. Она была куда компетентнее его в этих делах. А может, это звонят родители. Неохотно закрыв дверь, он вернулся к телефону.

– Ник, ты можешь к нам приехать? – Это был Джо, в его голосе звучал страх. – Маме плохо. Она на полу и не может подняться, а я не знаю, что делать.

– На полу и не может... Рей! – Его окутал ледяной страх. – Джо, а где Грег? – спросил он, пытаясь сдержать поднимающиеся панические нотки в голосе. Сквозь путаницу мыслей он вспомнил, что у Грега игра.

– ...а Кевин ушел с ним, а мама выглядит так смешно, и я не знаю, что делать.

– Успокойся. Я сейчас приеду.

Подъезжая к дому Рей, Ник сбросил скорость, а мозг не переставал перебирать возможности случившегося. Сердечный приступ? Нет' Рей слишком молода и энергична. Вирус? Или, может, упала я что-нибудь повредила? Когда он вбежал на кухню и увидел ее, то подумал, что она напилась. Рей сидела на полу, прислонившись к шкафу, и смеялась, а может, плакала, и что-то бормотала о неотложном деле. Джо сидел рядом с ней, всхлипывая, а Расти сочувственно лизал ее руку.

– Я не могу... не могу подняться, – причитала она.

Это была правда. Когда Ник помог ей встать, ее колени подкашивались, она цеплялась за него, чтобы не упасть. Он поднял ее на руки и чихнул. Корица... очищенные яблоки... ни следа ликера. Произошло что-то ужасное.

– Рей, кто твой врач? – спросил он. Она не ответила. Ник осторожно усадил ее на стул в кухне, затем взял адресную книжку возле телефона и торопливо принялся листать. Кому повезло. Он тотчас соединился с врачом Рей, и спокойный голос последнего подействовал на него ободряюще. Ник пытался успокоиться, отвечая на вопросы. Нет, кости целы, температуры нет, пульс нормальный, насколько он может судить.

– Речь разборчива?

– Разборчива, но слишком бессвязна. Что-то должна сделать. – Ужин. Он не понял толком.