Текст книги "Правильный выбор (СИ)"

Автор книги: Ева Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Высочество видимо окончательно подвис на новой теме, уже строя планы на общегосударственном уровне, потому что примерно с минуту не подавал никаких иных признаков жизни.

– Кхм… – напомнил о себе деки, все так же прижимая меня к себе, – мы снова отвлеклись.

Хрым! Я скоро на это слово буду реагировать неадекватно. То ли смеяться, то ли хмуриться. Хотя в этот раз он был прав… Впрочем, в прошлый – тоже.

– М-да, – чииз взглянул на нас более осмысленным взглядом, даже носом повел, напоминая своим поведением и повадками больше животное сейчас, чем человека, – Да! Так вот, идея интересная и даже претворимая в жизнь, но…

Тонкий указательный палец холенной руки тыкнул в потолок.

– Что будем делать, если доказательств так и не найдем? – позади него раздался смешок.

Харпер.

Насмешливо выгнула бровь, мол, давай поведай что-то новенькое:

– Да, – с нажимом подтвердил он, – мы можем ничего не найти. Только в этот раз – разочарую вас, дорогие мои, – я не смогу прикрыть наши задницы, – тут он, закончив взглядом обводить собравшихся, снова повернулся к нам с деки, – в случае провала – отсутствия у нас хоть каких-то мало-мальски стоящих доказательств, – мне придется отступить в тень. Иначе моё участие в этом деле может быть использовано против всего Альянса. Не мне вам говорить, что они попробуют выставить всё в свете незаконного внешнего вмешательства в дела Цукаты. В использовании правителем Элойса влияния на следствие. Хорошо, хоть благодаря некоторым особенностям нашей службы, меня не смогут обвинить в умышленном использовании должностных полномочий в личных целях. Но вот в остальном…

Да понятно все это! Но что-то же делать надо?!

– Что у вас может считаться достаточным доказательством для того, чтобы оправдать свои действия? – стала снова, проводя пальчиком по тату деки, повторять сложный узор. Интересно, а эта завитушка, что означает?

– Личные показания соучастников, документально подтвержденные медицинские освидетельствования, показания потерпевших и свидетелей, данные от квалифицированных специалистов с наших приборов с полным анализом препаратов, диапазонов и методик исследования зафиксированного влияния на сознания… – вместо принца ответил Улгуми.

Щупальца медленно, лаская, отпустили талию, спустились вниз по бедрам, чуть щекоча лодыжки… на безволосой макушке полностью укрытой вязью татуировки тускло блеснуло отражение свет от потолочных светильников…

Мужчина полностью ко мне повернулся. Приобнял за плечи, пройдясь ладонями до поясницы и обратно вверх…

– Нам нужно, хоть что-то, чтобы получить зацепку.

– Зацепка, – прикусила губу, взглянув в, казалось, бездонные глаза и чуть было в них не потерялась. Смутилась отчего-то. Глянула снова на девчонок. Внутренние размышления о сложившейся дилемме заставила поморщиться. Мысль о том, что кое-кто из наших предал остальных, почему-то приносила боль. Борьба между усиленном с детства чувства взаимопощи с сородичами и необходимостью провести не самый приятный разговор с подругой (а то и по итогам так называемого «разговора» выдать ее местным властям или Звездунам)… рождала не самые хорошие чувства. Хоть я и воображала себя этакой железной леди, но… – Пойду поговорю с Гретхен, с вами она точно болтать не будет. Вернее, болтать-то она будет многое, а вот толковое что-то рассказать…

– Отлично! Я с тобой! – наша беременная даже подскочила, – А вы тем временем…

– Начнем разрабатывать всех найденный потеряшек, – драконид и по совместительству будущий папаша не дал ей далеко от себя ускакать, схватив за руку. Мягко, но настойчиво притянув к себе и поцеловав в недовольно сморщенный носик, – снова их опросим и возьмем на анализ кровь. Теперь-то мы знаем, что искать. И ты мне в этом поможешь.

Усаженная заново на свое место стонцийка возмущенно засопела.

– Солнце, ну ты же знаешь, что я без тебя со всем этим женщинами не справлюсь.

Упоминание о других особях женского пола, могучих оказаться рядом с её избранником, мгновенно привело библиотекаршу в чувство, заставляя распрямить плечи, выровнять спину и по орлиному оглянуться вокруг.

А вдруг, кто-то из этих «зачарованных» уже здесь и на чужое позарится?

Разошлись по делам все минут через пять. Согласовав свои дальнейшие действия на ближайшие часы – работы предстояло очень много. И не только у нашей группы.

Харр Эти Энтоским лично сам договаривался с патрульными, разумно решив воспользоваться личными связями в низших чинах, чем официальными каналами. Во-первых, долго, а во-вторых – была вероятность, что информация уйдет раньше через более высокие чины, которые могут захотеть на этом заработать.

***

– Привет, – чувствовала я себя очень неловко.

Все же выступать перед подругой, которую знала уже очень давно, в роли дознавателя мне еще не доводилось. Очень… неприятные ощущения, скажу я вам.

– Данка, это что?! – Гретка, наклонившись, подергала два ножных браслета-ограничителя и снова распрямилась, – они чего там? Совсем офонарели?!

От вида двух этих приспособлений на щиколотках у подруги мое собственное лицо непроизвольно скривилось, выражая всю степень недовольства. А я говорила! Только слушать меня никто не хотел. И больше всех настаивал, как ни странно, Улгуми.

Эти самые ограничители, благодаря излучению особого силового поля которых, не позволяют живому существу и шага свободного сделать, были альтернативой его присутствию при нашем с подругой разговоре. На мои уверения, что рыжуха ничего мне не сделает, он только фыркал, недовольно ворчал и наотрез отказывался отпускать меня в комнату, где её держали, без надлежащей защиты. При этом путаясь в аргументах, выражал свою обеспокоенность: то от имени себя, как моего неизменного телохранителя, то от себя же – бессменного… а вот кого – неизвестно. Потому что сразу замолкал и интересно так шевелил бровями.

В общем, сплошная загадка.

Что конкретно означала эта пантомима, я не понимала, а на наводящие вопросы для отгадки в ответ получала еще одну пантомиму. Еще более загадочную.

В общем, все сводилось к тому, что этот индивид поставил условие: либо он в комнате и рядом со мной; либо в той же комнате я без него и Гретка с браслетами.

– … я ж ногой даже шевельнуть не могу, – тем временем разорялась подруга, все больше накручивая себя, – эти изверги вообще откуда?! Нет, ты мне скажи, откуда они – я на них жалобу накатаю такую – не отмоются!

– Тебя покормили? – устало прервала я её словоразлив.

Очень сильно хотелось «упасть» на какой-нибудь стул и наконец хоть немного расслабиться. Этот день никогда не закончиться.

– Угу, и в туалет сводили, – угрюмо буркнула рыжуха, мгновенно прекращая свою игру в оскорбленную невинность.

И правильно, передо мной уж точно не стоит. Ничего не хочу сказать плохого, но… возможно, я единственный её шанс выбраться из этой истории с наименьшими (согласно провинности) потерями… Если она, конечно, виновата.

– Уже радует, – кивнула сама себе задумчиво.

Потерла лицо ладонями. В голове мельком проскочила мысль – хорошо, что сегодня не красилась и могла не опасаться размазать тонким слоем по лицу косметику «художественным» безобразием. Заново начинать разговор не торопилась. Ни я, ни она. Равновесие в наших отношениях, которое стало неожиданно хрупким, не хотелось нарушать ни одной из нас. Видимо, обе подспудно со всей безжалостной отчетливостью понимали, что после этого былого будет не вернуть.

И это пугало.

– Ну, что? – Гретхен прервала наше обоюдное молчание первой, – Поговорим?

– А у нас есть выбор? – снова пожатие плечами и – впервые за все это время, – взгляд прямой, глаза в глаза.

– Выбор есть всегда, – она усмехнулась, но мало веселого было в этой усмешке, – тебе ли не знать.

Намёк на прабабкины поучения? Так она нас обеих учила с детства, что можно делать и что нельзя никогда. Есть барьеры, переступив которые, обратно уже не вернешься.

Но ответить ничего не ответила. Только качнула головой, соглашаясь, принимая её точку зрения, происходящего и… глубоко в душе все еще надеясь, что действительность ситуации окажется не такой… гадостной, как кажется на первый взгляд.

– Я свой выбор сделала… – помедлила чуть и добавила, – ты, как вижу, тоже.

– Да, – полные губы дракониды чуть растянулись в кривоватой усмешке, – я не хотела, чтобы так получилось…

То, что поведала дальше…

Я рассказывала уже о том, что подруга чувствовала внутренний дискомфорт из-за несостоявшейся мечты об идеальном враче, как и ее отец. И тем не менее это ее не остановило. Гретхен все равно продолжала в частном порядке практиковать на медицинском поприще.

А еще и занялась исследованиями и экспериментами в сфере биоинженерных технологий и химикотехнологической фармакологии. Желая хоть успехами в научной деятельности доказать всем остальным (и себе самой в том числе), что ничем не хуже собственного родителя.

– … понимаешь, это довольно унизительно из года в год ловить на себе взгляды полные жалости, мол, природа на мне отдохнула, – я это понимала, но так до конца и не осознала, к чему подруга начала эту «исповедь обиженных и угнетённых», – Быть ребенком гения – тяжело. Потому, когда у меня что-то начало получаться, я даже боялась слово лишнее кому-нибудь сказать, чтобы не сглазить…

Через полчаса я уже знала всё о том, что произошло с подругой дальше. Ну, или почти всё.

Да, она своего добилась. В какой-то степени.

Гертхен и вправду оказалась гениальным химиком, чего даже сама от себя подобного не ожидала. Рыжуха решила изобрести идеальный «приворот» (если выражаться простыми словами) для мануликов.

Были такие не коренные, завезенные, маленькие зверушки, на Родонусе, популяция которых стремительно уменьшалась. На своей родной планете они давно уже вымерли. А все потому, что самка мануликов могла оплодотвориться всего-то один (в редких случаях – два-три) раз за пятнадцать лет своей жизни от выбранного ею самца. Причем, если выбор уже состоялся, и самка еще не понесла от своего партнера, а самец неожиданно и скоропостижно скончался в пасти какого-нибудь хищника, то второго какого-то иного потенциального отца своих детей, она уже выбрать не могла. У самки на уровне инстинктов развивалось стоическое отвращение к остальным особям мужского пола своего вида.

В общем, решила подруга, так сказать, сделать доброе дело. А что говорила древняя земная пословица об этих самых добрых делах и дороге, выложенной ими, помните? Вот и я о том же. Наша тихушница (никогда бы о ней такого не сказала, но видимо и я не знала её так хорошо, как думала) изобрела и даже провела ряд испытаний над мануликами на устойчивость воздействия на сознание и реакции организма в лабораторных условиях.

Потом уже запатентовала свое изобретение и начала усиленно продвигать его в массы, не вынося пока публично свою идею на суд специалистов.

– Понимаешь, – в очередной раз это слово прозвучало в обращении ко мне, – я ведь – дура, сама знаю. Хотела сначала набрать приличное количество результатов воздействия на мануликов в естественной среде их обитания, получить грант от государства на развитие и еще парочку рекомендаций от заповедников, с которыми я сотрудничала, а уж потом… Потом бы ка-а-ак грянуть на весь Родонус, чтоб скорее все узнали и осознали, что дети гениев могут быть гениями в чем-то другом…

Тиранум Сэй из династии Наилов дураком не был. И голова у него варила отлично. А еще он, хоть и имел неплохое образование, химиком не был. Зато был увлекающимся индивидом, которому вовремя подсунули интересную статейку, выуженную из сети. Да еще преподнесли с комментариями и предположениями, где можно применить подобное. Если есть четкая матрица формулы взаимодействия акустических волн и подвергшихся мутации феромонов, то немного изменив составляющие подходящие для воздействия на разумного, может получиться что-то очень интересное. Особенно в их, деки, бедственном положении с рождаемостью.

Вот и попалась наша Гретка в лапы к правителю. Обещанные горы успеха, финансирование создания лаборатории, подбор в помощники самого квалифицированного персонала… В её-то юном для такого масштаба возрасте…

Сначала ослепленная восторгом от успеха в таком трудном деле, подруга, не особо обращала внимания на то, кто именно предложил ей деньги на новые исследования и испытания… а уж потом, когда первая эйфория прошла, она начала понимать, что не все её действия – такие, как эксперименты непроверенного препарата над разумными особями, – были законными.

Ну и что, что не она лично подвергала гуманоидные и не очень расы клиническим испытаниям? Все равно – именно драконида, несмотря на молодой возраст для такой должности, официально являлась главой проекта и потому несла за происходящее полную ответственность.

Именно этим правитель всея Цукаты с дружками на неё и надавил, когда, испугавшаяся происходящего, подруга захотела не иметь ничего общего с тем, что творилось вокруг неё. Он начал её уже откровенно, не таясь и не церемонясь, шантажировать.

– Я, конечно, многое понимаю, – пробормотала под конец Греткиного монолога, – вот только одно до меня не доходит – зачем моя так называемая венценосная золовка фактически сама себя отравила? И еще, неужели тебе было совсем нас не жалко?

– Было, – горячо зашептала она. Глаза больные, как у побитой собаки, будто говорили, что жизнь ее на этом закончена и даже, если потерпевшие девушки разных рас (и мы в том числе) её простят, то она сама себя… – Я их отговаривала. Просила, чтобы не отправляли этот хрымов лайнер на Родонус… и они даже вначале были согласны…

– А оказалось?.. – уже сама догадываясь, что услышу, не смогла не спросить.

– О том, что ничего не изменилось, я узнала только после того как лайнер конкурсанток получил добро на посадку на нашей планете.

То есть, её волновала судьба только соплеменниц? Судьба остальных… В голову пришла неожиданная мысль:

– Единичные случаи пропавших женщин, о которых мне говорили, тоже ваша работа?

– Лаборатории нужно было опробовать воздействия комплексного… мм… лечения на живых разумных объектах. Сама понимаешь, добровольцев под это дело никто бы не нашел. Да и не искали они. Было подобранное некоторое количество воинов-деки для взятия их биологического материала под создание полноценной связки с испытуемыми, – и тут же торопливо добавила, – но ты можешь о них не переживать. Многие давно замужем и счастливы в браке.

Только вот я и другую статистику помню.

– Это те, кто выжил… – не сводя напряженного взгляда, уточнила, давая знать своим тоном, что ведаю намного больше и предлагаю обозначенной недосказанностью, продолжить мою речь, обогащая информацию подробностями.

С минуту подруга смотрела на меня все теми же несчастными глазами, не особо веря в то, что сможет разжалобить моё жестокое сердце.

– На начальной стадии испытаний… – всхлипнула, еще сильнее вжимая голову в плечи, – у некоторых объектов происходило отторжения влияния на сознание. Личность испытуемых не выдерживала борьбы и распадалась на части, вызывая ряд маниакальных поведенческий реакций… Грубо говоря, в лучшем случае они превращались в пускающий слюни овощ.

Что происходило с девушками в худшем случае, даже думать не хотелось.

То есть, они все еще живы?

– И что вы с ними сделали? – от моих слов драконида, казалось скукожилась до размеров ребенка, – Грета, что?!

Нервы не выдерживали, заставляя переходить на крик.

Рыжуха сникла еще больше, опустив голову и теребя подрагивающими пальцами край своей и так уже потерявшей опрятный вид блузки.

– Гретхен, – обратилась к ней тихо, пытаясь осознать в какое еще большее дерьмо она вляпалась? – что происходит?

– Я не хотела, – рыжуха, наша вечно весёлая рыжуха, стала раскачиваться из стороны в сторону, будто погрузившись в себя. Слёзы ручьем потекли по щекам, срываясь с подбородка, падая на грудь и расплываясь некрасивыми кляксами на ткани темной блузы, – я честно не хотела, – зачастила она, поднимая будто остекленевший взгляд на меня, – Данка, это так страшно… так страшно. Эти многочисленные трубки, обвивающиеся вокруг тел, кости с, будто полностью отсутствующей мышечной массой, обтянутые кожей, и животы, выпирающие… облепленные датчиками… Я просила их не делать этого, умоляла…

На подругу стало страшно смотреть. Лицо опустошенное, взгляд безумный… Она словно была со мной и не была одновременно. Смысл сказанного ею начал постепенно доходить до меня:

– Они использовали тела, как инкубатор для вынашивания детей? – уже произнося, понимала, что права. На все сто права и это… К горлу подкатила тошнота, – но как? Там же с оплодотворением деки совсем все грустно…

– Кто будет слушать семнадцатилетнюю соплюшку? – горечь в голосе теперь уже, скорее всего, бывшей подруги вернула в действительность, – Они получили от меня, что хотели – идею и формулы, а после этого держали при себе только для того, чтобы не попалась кому-нибудь из их противников раньше времени. Думаешь, не понимала, какая в дальнейшем – в случае их неудачи, – меня ожидала? Было бы проще, конечно, меня убить, но мое счастье или несчастье было в том, что всей процедуры создания препарата не знал никто, кроме меня. Секрет, который они не смогли бы выбить из меня даже пытками, спас мою жизнь.

Невольно подняла бровь в немом вопросе.

– Блок, – ответила подруга, – ментальный блок на неразглашение секрета полной формулы моего творения, который я уговорила поставить себе одного гипнотизёра из студенческой поликлиники на Родонусе еще вначале моей «карьеры», – последнее слово словно выплюнула с ненавистью… К кому? К себе? К тем, кто использовал её детские обиды в свою пользу?..

И что теперь? Что мне теперь с ней делать? Да, согласна, как свидетель она ценна и даже можно запись с ее признаниями предоставить на Совет Альянса, как улику, но… Этого недостаточно. Тиранум Сэй из рода Наилов с таким же усердием может доказывать, что драконида врет. Ее слово против его. Кому поверят больше?

Вопрос совершенно риторический. И так было всё понятно.

– Так всё-таки, зачем сестре правителя понадобилось самой себя травить? – решила на время сменить тему.

– Я могу только догадываться, – подруга уже не пыталась хоть как-то сдвинуть ноги и устало сгорбилась, наклонясь чуть вперед. Слезы уже не бежали сплошным потоком, но щеки все еще были мокрыми. Гретхен осталась верна самой себе – никогда не умела долго страдать из-за чего-то, всегда (даже после обильных слез) искала выход из сложившейся ситуации и старалась казаться сильной. Возможно, именно это неумение вовремя позвать на помощь близких её и сгубило…

Только нежные ладошки попеременно поднимались вверх, чтобы вытереть периодически появляющуюся влагу с лица.

– Ничего, твои догадки для меня тоже будут интересны, – кивнула своим мыслям я.

– Ее задачей было сделать так, чтобы вы испугались местных костоправов и вернулись или к себе обратно домой, или (что скорее всего так и было бы) отправились бы по настоянию мужей на Цукату.

– Не понимаю, – устало потерла собственный лоб и снова посмотрела на нее, – если она так хотела домой, зачем вообще устроила тот цирк в шлюзе, могла бы просто остаться дома.

– Не совсем, – она запнулась и продолжила, – правителю зачем-то было нужно отправить её вместе с нами на территорию Элойса и в частности в Академию большое количество своих воинов. Первая партия улетела с вами как с охранной. Вторая должна была бы прибыть в момент отравления девушки для защиты, так сказать. Вот и получилась бы двойная охрана.

– Зачем? – повторила я.

Рыжуха мотнула головой, чуть морща лоб и пытаясь повернуть голову в сторону, ближе к плечу. Нос у нее чешется, что ли? Так руки-то ей вроде никто не связывал.

– Они что-то готовят, – ответила, задумчиво покручивая в пальцах уголок полы блузы, она минуту спустя, – но я не знаю…

И все? Все что она может мне сказать по поводу случившегося?! С неотвратимой силой меня с головой начала накрывать волна ужаса. Что было бы, если бы мы не заподозрили неладное? Быть до слюней влюбленной не пойми в кого и даже не осознавать, что все эти чувства, желания – не твои. Навязанные. Выступать в роли марионетки и даже не понимать этого…

– А что знаешь? – внутри медленно, но уверенно закипала злость, – Что ты знаешь, подруга?! Весело было смотреть на нас, одурманенных дур? Ты знаешь, что было бы с нами?!

– Я никогда бы не предала вас, – твердо ответила она, под звуки моего недоверчивого фырканья, – Они сами нарушили договор, войдя в небесную гавань Родонуса. Как только я узнала о приземлившемся лайнере начала разрабатывать свой план.

– И в чем же он заключался? – внутри все еще жгла огнем обида, но остаться и выслушать ее я должна была. Если не для своего полного успокоения, то хотя бы для дела, – Скажи, чем я заслужила твою ненависть, что ты меня потащила в это самое пекло?

– Мне нужно было попасть на корабль, чтобы помочь остальным девочкам, – неожиданно спиной я ощутила легкий сквозняк и услышала тихий шелест вставшей на место двери. Оглянуться не успела – подруга вновь своей речью сосредоточила всё мое внимание на ней, – Последние несколько ночей в домашней лаборатории ушло на разработку сыворотки, ослабившей бы влияние на ваши сознания. К сожалению, препарат воздействия уже находился в руках правителя, поэтому мне необходимо было попасть на корабль и контролировать, чтобы вы с девушками регулярно принимали мой антидот… А, чтобы никто не смог заподозрить моего вмешательства – я также давала ее некоторым девушкам и из других планет. Правда, в этом случае не могла спрогнозировать реакции их организмов на противоядие, все же разрабатывалась она для драконид.

– Где находится основная испытательная база и лаборатория? – раздался из-за спины тихий, но от того не менее суровый, голос Улгуми.

– В Империи, – тихо прошелестел ответ бывшей подруги.

– Значит все твои последние за два года полеты на Землю… – тихо ахнула я.

– … не связаны с учебным совершенствованиями, конференциями и семинарами, – продолжила она, – а исключительно с работой. Сама знаешь, нигде на территории Альянса я не смогла бы легально создать такую лабораторию.

Тут она, конечно, права. Империя Земли – единственное место, где все еще смотрят сквозь пальцы на подобные вещи. На планетах Альянса каждая единица лаборатории, связанная с разработками медицинских или около того препаратов, была под тотальным контролем. Не только благодаря тому, что ежемесячно проходила проверку заезжим инспектором, но и тому, что находилась под круглосуточным видеонаблюдением Искина центрального контроль-сервера. Любая подозрительная – по мнению Искина, – деятельность фиксировалась и инспектировалась внеочередно вживую.

– Жаль, – деки уже подошел ко мне совсем близко, приобнял за талию обеими руками и положил подбородок на макушку, – документального свидетельства нам оттуда не вытащить.

– А вам надо? – встрепенулась рыжуха.

– Есть, что предложить? – в ответ поинтересовался тот.

– Если договоримся, да, – тут же постаралась не упустить своего Гретхен.

В принципе я в ней и не сомневалась. Она, несмотря ни на что, своего не упустит.

Договориться Гретка смогла, выторговывая себе кое-какие поблажки в предстоящем ей судебном разбирательстве. В этот раз никто не требовал от Его Высочества немедленного вынесения приговора. Так что, у рыжухи были все шансы получить довольно мягкий договор за добровольное сотрудничество со следствием.

Разговор с подругой заканчивала уже не я. Появившийся в комнате чииз бесшумно подошел к нам с Улгуми из-за спины и сам взял на себя обязанность вести дальнейшие переговоры. Что ж вполне логично – он единственный занимал достаточно высокую должность (и статус второго наследника на планете) для того, чтобы иметь расширенные полномочия.

Улгуми остался стоять рядом с ним, периодически что-то записывая в свой комм и уточняя. Я же, отошла в дальний угол, устало опустившись на стоявший там малопривлекательный стул. Вид этот предмет мебели имел до того потрепанный, что трудно было представить, что же с ним такого делали, чтоб добиться подобного результата.

Да и возраст его трудно было определить. Модель была явно устарелая, но я не припомнила бы, когда такие стулья вообще выпускали из производства. Казался он самым обычным, даже без минимально электронной начинки, что делает такой удобной нелегкую жизнь гуманоидов, вынужденных часами просиживать на одном месте…

«Удивительно, насколько наглыми бывают некоторые личности» – раздалось неожиданно в голове. Причем настолько отчетливо, что я заозиралась в поисках еще одного присутствующего. Того, кто только что удивительным образом влез в мои мысли. Это что, последняя разработка академических лабораторий? Еще одно творение вроде недавно почившей Дуни?

В комнате, кроме уже озвученных раннее лиц, никто не присутствовал. Даже странно. И кто же тогда имел смелость влезть в мои мозги? Неужели… от последовавшей догадки вдоль позвонка прошелся неприятный холодок.

Что если правитель деки сумел усовершенствовать Греткин препарат и начал уже влиять на мой рассудок? Надо спросить у бывшей подруженции.

«До чего же вы, гуманоиды, редкостные паникёры» – снова чужим, скрипучим голосом проворчало, заставив захлопнуть, уже открывшийся для немедленного озвучивания вопросы рыжухе, рот, – «а самомнения еще больше».

Неизвестный нахал явственно фыркнул и опять затих. Та-а-ак, мне это уже совсем не нравится – внутри медленно, но верно закипала ярость. Мало того, что весь день был тяжелый… Да что там день?! У меня уже вторая неделя – один сплошной экстрим! Вот как села в этот хрымов лайнер, так что ни день – то приключение! А тут еще некоторые пытаются у меня в мозгах копаться и своё «фэ» показывать!

«Ой, да было бы в чем там копаться!» – ответил невидимый собеседник, заставляя окончательно потерять интерес к разговорившейся троице принц-драконида-деки, – «Одни глупости у тебя в черепушке!» – на миг замолчал и продолжил, – «Хотя предыдущий хозяин мне говорил, что все стоящие идеи как раз рождаются в другом месте, том, на котором сидят…»

Негодование и ярость снова схлынули от озвученного заявления. Это как это?

Я даже дыхание задержала, в ожидании услышать ответ.

«Ну-у-у…» – жеманничая, пробормотал этот скрежетун, – «мол, только когда ваша гуманоидная пятая точка попадает в неприятности, она посылает сигнал тревоги в головной мозг и тот под необходимым воздействием начинает экстренно работать…»– невидимый собеседник снова замялся, – «по крайней мере именно так он охарактеризовал вкратце процесс создания всего гениального, когда я спросил об этом.»

Хозяин?! В Альянсе уже больше тысячи лет нет рабства. Какой-такой хозяин? Округлившиеся глаза снова пробежались по помещению. Теперь в поиске совершенно иного, чем раньше. Я, конечно, ни разу не видела, но слышала старые земные предания о призраках. Совершенно не научные утверждения, больше всего смахивающие на сказки, но… при таких условиях во все, что можно поверишь.

Так вот, призраки… Они – вроде как оставшиеся и не ушедшие на перерождение души всех разумных. По одним данным, помнится, эти самые не почившие духи были очень злыми, по другим – не очень, по третьим – все поголовно в меру вредны и миролюбивы…

В общем, была надежда, что узник этого мира с более чем тысячелетней историей (именно тогда, все еще было разрешено рабство) окажется достаточно миролюбивым и не станет никого убивать или обижать.

Как должен выглядеть сей будущий объект экзорцизма, я не знала, но продолжала упорно шарить глазами по стенам, потолку и полу. Особенного внимания удостаивались утопающие в серых тенях верхние углы комнаты.

«Я – призрак?!» – полузадушено (будто поперхнулся) проскрипел, как несмазанное колесо, голос, – «Да я – Сервантес Уно! Первый созданный в Альянсе самообучающийся искусственный интеллект. Именно я являюсь прототипом нынешним Искинам не только в Академии, но и в других отраслях, где только мы можем применяться.»

Искин? Я аж подпрыгнула. Снова. Но… где его тогда прячут-то?

«А сама не догадалась-то?» – насмешка собеседника в этот раз оказалась не такой обидной. Вернее совсем безобидной, но кто ж ему скажет? Я – зла и точка! – «Зла-зла…» – проворчал недовольно и тот, – «А по поводу загадки?.. Вспомни, что я рассказывал про своего хозяина…» – и умолк надолго.

Хозяин… Что он там говорил о своем хозяине? Судя по отзывам Искина, тот еще чудак. Нет, я конечно, не спорю – по жизни так случается, что ускорение мыслям в нужном направлении дают как раз приобретенные на пятую точку проблемы, но… каким образом это может быть связано с местом расположения Искина?..

«Бракованный байт!» – не выдержал мой невидимый собеседник и снова высказался у меня в голове. Кстати, как он это делает? – «Что ж ваши сероклеточные вещества такие тупые-то?!»

«Ну извини» – обиженно надулась я, – «какие природой дали – других нет.»

И вообще, пойду-ка я погляжу, до чего там наш тандем принц-Улгуми с нашей перебежчицей договорился…

«Ладно-ладно» – неожиданно взволнованно затараторил Сервантес Уно собственной персоной, – «погорячился я, признаю. Разучился за долгое время молчания болтать с вами гуманоидами».

«Чего уж там» – мысленно заворчала я и снова от любопытства заерзала на стуле».

Интересно все же, куда создатель спрятал главный процессор, можно сказать электронные мозги, своего Искина?

В голове снова раздалось приглушенное ворчание моей новоявленной шизофрении.

«Уф, хорошо» – внятно прошептал Сервантес Уно (странное имя, между прочим, я такого еще не слышала), – «старо-испанское, земное» – заворчал тот и сразу же за этим прикрикнул, – «не отвлекай меня!»

Замерла.

«Вот и правильно – так и сиди» – довольно протянул голос в голове и дал очередную подсказку, – «ты на чем только что ёрзала?»

Вот при чем тут это? Опять искать связь с пятой точкой будем? Ну на стуле я, а что?..

Додумать мысль не успела догадка сама собой заставила слететь с места. Удивительно, в голове снова тишина. Никто не болтает, не ворчит, не возмущается…

Отмахнулась, как от надоедливой мухи, вопросительно посмотревшего на меня деки. Потом расскажу… когда-нибудь… после того как разберусь с правителем и всеми каверзами, посыпавшимися на нас…

Посмотрела на старый раскоряченный то ли стул, то ли кресло. Если я права, то…

Решила проверить собственную догадку и присела опять.

«… -азал сидеть!» – раздалось в голове набатом так сильно, что я непроизвольно сама скривилась и тут же постаралась скроить постную мину – не хочется мне лишнее внимание привлекать к себе. Вот совсем! – «Что за народ пошел?!» – тем временем разорялся… стул… – «Неуравновешенный, а еще скачете, как козы или козлы…»