Текст книги "Влюбленная женщина"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

9

К счастью, дел в этот день оказалось много.

Вечеринку, которую Лиз обещала гостям ресторана в качестве компенсации за неприятное зрелище, увиденное ими накануне, решено было устроить на пляже. Дэвид выкопал яму для костра, над ней установили вертел. По пляжу расставили легкие пластмассовые столы и раскладные стулья. Патриция крутилась как белка в колесе, помогая Лиз и Дэвиду, ей даже некогда было пообедать.

– Я надену саронг, – заявила Лиз, – и ты тоже надень, Патриция, пусть гости чувствуют себя, как на острове в Тихом океане!

– Согласна. Только у меня нет саронга.

– У меня два, один я дам тебе. Официантки, нанятые нам помогать, тоже с удовольствием оденутся так. Дэвиду подберем что-нибудь в том же стиле. – Лиз была полна энтузиазма.

– Я поддержу компанию, – Патриция улыбнулась, – а как быть со Стивом?

– Стив пусть надевает, что хочет. Ему бесполезно советовать, что надевать или делать. – Пожав плечами, Лиз продолжила: – Но у меня есть кое-что для Джона. Я думаю, вечеринка пройдет отлично. Сегодня полнолуние. Приободрись, детка!

– Я, по-моему, и так в порядке, – промямлила Патриция.

– Хм, в саронге и при полной луне ты сразишь Стива Эрбоу наповал!

– Зачем?

– Детка, – Лиз погладила Патрицию по щеке, – пусть знает, что если ты ему нравишься, то он должен вести себя подобающим образом. Стив подвержен смене настроений. Но это дело поправимое. Надо только привыкнуть и знать, на какие кнопки нажимать. Ну вот, помяни черта, и он тут как тут! Стив и Джон вернулись. Утром мистер Эрбоу сказал, что я могу распоряжаться сегодня всем по своему усмотрению и он будет выполнять мои распоряжения с радостью. Но это все равно что просить тигра побыть миленьким котеночком! Я думала, они хоть вернутся попозже. – Лиз заторопилась по своим делам.

Патриция наблюдала за Лиз с улыбкой на губах, но в глубине глаз пряталось беспокойство. Вести себя подобающим образом – это как? И как должна она вести себя лунным вечером с мужчиной, который только утром… Нет, она не станет об этом думать! Патриция сделала неловкое движение, и тут же почувствовала боль в ушибленной ноге.

При других обстоятельствах она даже не обратила бы на это внимания. Но сейчас… Кто может заставить ее делать то, что она не хочет делать? У нее появился прекрасный предлог не участвовать в сегодняшней вечеринке, и она собиралась им воспользоваться.

Лиз появилась в офисе около четырех часов.

– Вот саронг, Патриция. И пообещай мне, что украсишь волосы цветами! Кстати, Джон сказал мне, что ты ушибла ногу. У меня есть прекрасное лекарство! – И она протянула Патриции тюбик с мазью. – И, раз уж у тебя травма, будешь развлекать гостей беседой и восхищать всех своей красотой. А сейчас отправляйся домой, намажь лодыжку мазью и отдохни. Мы ждем тебя к шести.

И Лиз побежала по своим делам, как всегда, энергичная и уверенная в себе.

Патриция принялась разглядывать саронг. Чудесная шелковая ткань бледно-зеленого цвета с ярко-розовыми цветами в другой раз, возможно, порадовала бы ее, но сейчас Патриции стало до слез жалко себя. Ничегошеньки в ее жизни не изменилось. Ее даже никто не спросил. Ей просто велели поступать так-то и так-то.

Патриция тем не менее выполнила все рекомендации Лиз и даже поспала полчасика. Разбудил ее Джон, который, полный радостного ожидания, ворвался в ее бунгало.

– Они развесили по деревьям китайские фонарики, а еще будут танцы! – сообщил он Патриции и, радостно потирая руки, добавил: – Будет чертовски весело!

– Джон, – сказала Патриция, пытаясь спрятать улыбку, – мне кажется, не стоит пользоваться такими выражениями.

– Я слышал, как Дэвид это говорил.

– Дэвид гораздо старше тебя.

– Значит, если тебе двадцать один или больше, то ты можешь так говорить, а если меньше – то нет?! Почему? Я понимаю, что я не могу водить машину, потому что не достаю до педалей. Это настоящая причина. А здесь я не понимаю почему. – Джон смотрел на Патрицию с обидой и искренним недоумением.

– Выслушай меня. Есть много вещей, которые детям нельзя делать, потому что они недостаточно взрослые, или недостаточно сильные, или это вредно. Но ругаться, – Патриция сделала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, – ругаться не следует никому. Это некрасиво, Джон. Поэтому детям просто-напросто запрещают произносить такие слова. Когда же ты вырастешь, у тебя будет собственное мнение на этот счет.

– Если так делают Стив и Дэвид… – Джон на мгновение задумался и продолжил: – То я тоже, наверное, буду так делать, когда вырасту. Ладно, подожду, пока стану взрослым! О, чуть не забыл! – Он выбежал на террасу и вернулся с букетом ярких цветов. – Лиз сказала, что они тебе понадобятся.

Одевшись, Патриция еще долго вертелась перед зеркалом, примеряя саронг то так, то этак. Она воткнула в распущенные волосы ярко-красный цветок и как раз собиралась набросить на шею венок, когда на террасе послышались шаги.

– Тук-тук! – раздался голос Стива. – Ты готова?

– Я уже выхожу! – В волнении Патриция теребила венок и сломала несколько цветочных головок. – Если тебя послали за мной, то можешь идти, я буду через минуту.

– Я принес тебе кое-что. – Стив уже стоял в дверном проеме.

Патриция взглянула на него и на секунду утратила способность дышать. Это был совсем другой Стив, совершенно незнакомый. На нем были джинсы и бледно-голубая рубашка, волосы тщательно причесаны, лицо аккуратно выбрито. В руках он держал два бокала.

– Я думаю, мы можем немножко принять для храбрости, – сказал Стив, переступая порог ее комнаты. – Ты выглядишь превосходно, Патриция. Впрочем, ты всегда так выглядишь. – Он откровенно любовался блеском ее волос, мерцанием ее глаз, матовой кожей шеи и обнаженных плеч.

Стив протянул ей бокал. Патриция, поколебавшись, взяла его и быстро отошла в сторону.

– Я не предлагаю тебе сесть. – Она нервно сделала глоток, бренди с содовой обожгло горло. Выждав секунду, Патриция продолжила, стараясь не смотреть Стиву в глаза: – У нас на это нет времени.

– Кажется, слишком поздно говорить, что я не знаю, что сказать. – Стив нежно дотронулся до цветка в ее волосах.

– Может, ничего говорить и не нужно, потому что между нами ничего не было? – Голос Патриции прерывался.

– Нет, нужно. – Стив приподнял ее подбородок, чтобы встретиться со взглядом Патриции. – Что ты хотела сказать?

– То, что произошло сегодня утром, – изумрудные глаза Патриции были полны слез, а голос дрожал, но она справилась с волнением, – ускользнуло от нас, потому что мы неправильно выбрали время или место, или мы просто не подходим друг другу. Все.

– Превосходно, – сухо прокомментировал Стив, пальцы, державшие голову Патриции за подбородок, вдруг стали неловкими, и рука скользнула вниз. – Все не можешь его забыть?

– Так же, как и ты помнишь о ней! – парировала Патриция.

– Ты имеешь в виду Мэри?

– Нет, Стив, – Патриция попыталась улыбнуться, – я говорю о женщине, которую ты никак не можешь забыть, даже когда ее нет рядом, потому что она так хочет или потому что так сложились обстоятельства, все равно. Я говорю о матери Джона!

Выражение лица Стива стало замкнутым, глаза колюче блеснули.

– Не пора ли отправляться к гостям, мисс Хобс?

– Стив, – услышали они крик Дэвида, – Лиз требуется твоя помощь, дружище!

– Скажи ей… – грубо начал Стив, потом перевел дыхание и продолжил ровным голосом: – Скажи ей, что я приду через пять минут.

Послышались удаляющиеся шаги Дэвида. Стив повернулся к Патриции.

– Мать Джона не имеет к этому никакого отношения. Впрочем, имеет, но…

– Патриция, Стив, все собрались! – позвал их с террасы звонкий голосок Джона.

– Черт! – выругался Стив и залпом выпил свой бренди.

– Полагаю, ты воздержишься от ругательств в присутствии своего сына? – проворковала Патриция.

– Во-первых, он не мой сын, – холодно, но не резко ответил Стив, – и, во-вторых, что, черт возьми, мне делать с тобой?

Патриция была потрясена.

– Подумайте об этом на досуге, мисс Хобс! – В улыбке Стива было что-то неприятное. – Интересно будет вас послушать после того, как мы разделаемся с гостями. Я иду, Джон! – прокричал он, выходя из комнаты.

Весь вечер Патриция провела как в тумане. Она развлекала гостей и задавала тон вечеринке. Она даже танцевала с Джоном, но Стив ее танцевать не пригласил. Весь вечер он изображал радушного хозяина, и не знающий его человек даже не мог и предположить, какой тигр-людоед скрывается под добродушной личиной.

Вездесущая Лиз не смогла удержаться от замечания по этому поводу. Правда, терпела она довольно долго и почти под конец вечеринки вынесла вердикт:

– Тебе не кажется, детка, что это ультиматум?

– Не знаю… А почему ты мне не сказала? – с трудом выдавила из себя Патриция.

– Не сказала о чем, дорогая?

– Что Джон не его сын!

Лиз пожала плечами.

– Официально – его.

– Но он же копия Стива!

– Тому есть весьма веские причины. Он тебе больше ничего не сказал?

– Нет. – Патриция была явно огорчена.

– Ну ладно. Пусть сам выкручивается! О, кажется, у нас проблемы!

Патриция огляделась, но не заметила ничего необычного. Гости весело расправлялись с жареным поросенком, танцевали или прогуливались вдоль кромки прибоя, романтически освещенного луной. Наконец она увидела женщину, которая, лавируя среди танцующих пар, решительно направлялась к Стиву. Это была Мэри Линдл.

Она подошла к нему, обеими руками обхватила его лицо и крепко поцеловала прямо в губы. Только удивлением – Стив стоял спиной к приближающейся Мэри – могла Патриция объяснить тот факт, что Стив абсолютно не сопротивлялся. Однако то, что произошло потом, вряд ли можно объяснить одним лишь удивлением.

Мэри обвила шею Стива руками, предварительно положив его руки на свои бедра, и увлекла танцевать. То, как она провокационно прижималась к нему и извивалась в его объятиях, видимо, разбудило в Стиве приятные воспоминания – на лице его появилась улыбка, он поцеловал Мэри в волосы, и они продолжили свой танец с видимым наслаждением и радостью.

Видя, что Лиз собирается что-то сказать, Патриция устало вскинула руку.

– Не надо, Лиз. Я и так много сделала для Стива Эрбоу сегодня. Я отправляюсь спать.

Патриция не знала, сколько она проспала и отчего проснулась. Первой ее мыслью было: я не погасила свет. Но метавшиеся по стенам тени навели ее на другую мысль – это не электрический свет, а масляная лампа, которой она никогда не пользовалась.

Резко сев в кровати, Патриция огляделась и увидела Стива, занявшего единственный в ее бунгало стул.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты была похожа на Спящую Красавицу, которую принц разбудит своим поцелуем.

– Не начинай снова свою игру, Стив Эрбоу! – Патриция уже собиралась откинуть простыню, но тут вспомнила, что на ней нет ничего, кроме тонкой шелковой ночной сорочки цвета слоновой кости, едва доходящей до колен. – И больше никогда не смей переступать порог этой комнаты без моего разрешения!

– В гневе ты еще больше похожа на принцессу, – уныло отметил Стив. – У тебя самый прелестный носик, Патриция, из всех, что мне доводилось когда-либо видеть. И ты всегда держишь его по ветру.

– Ты… – Патриция запнулась, а потом внезапно спросила: – Что, черт возьми, с тобой случилось?

– А-а, ты наконец заметила. – Стив потрогал синяк под глазом; сам глаз здорово заплыл и был открыт только наполовину. Довершали удручающую картину грязная рубашка, ободранные локти и разорванные джинсы. – Я пропустил хук слева, если ты, конечно, знаешь, что это такое.

– Конечно, знаю. Тебя просто побили. Только не говори, что это сделала Мэри!

– Нет, это не Мэри. Вчера вечером, будучи твоим прилежным учеником, я хорошенько проучил одного зазнайку. Сегодня он вернулся, чтобы проучить меня.

У Патриции отвисла челюсть от изумления.

– К счастью, все уже разошлись, – продолжал Стив. – Джон отправился спать, его примеру последовали Лиз и Дэвид. Я загасил костер и тоже хотел уже уходить, когда появился он и преподнес мне сюрприз.

– Что ты, – спросила Патриция справившись наконец с изумлением, – с ним сделал потом?

– Ничего особенного. Просто я стал защищаться, не зная, хочет ли он меня убить или просто попугать. Из его слов я понял, что он не может простить мне только того, что выглядел дураком в глазах жены. Это я могу понять. Знаешь, мы мужчины…

– Это я прекрасно знаю, – оборвала его Патриция. – Что было дальше?

– Мы перестали драться, и я предложил ему выпить.

– Перестали драться! Предложил выпить! – Патриция больше не могла сдерживаться и начала хохотать. – И что, он принял твое предложение?

– Да, принял. Мы еще раз все хорошенько обсудили и пришли к выводу, что оба хороши. Мы пожали друг другу руки и расстались вполне мирно.

– Я вижу. – В голосе Патриции звякнул металл. – И сколько нужно выпить, чтобы расстаться мирно?

– Ты что, считаешь, что я пьян? Абсолютно нет! – Стив приосанился. – Я просто расслабился после тяжелых трудового дня и вечера, тяжелых во всех отношениях, включая тяжесть полученного удара.

– И ты, – Патриция подозрительно посмотрела на Стива, – полагаешь, что я положу тебе на глаз примочку и предложу свою ванну, чтобы смыть грязь? Ты за этим пришел ко мне? Вломился без разрешения и, что хуже всего, когда я спала!

– Боже милостивый, Патриция, конечно нет! – Стив ухмыльнулся. – Обратиться к тебе с такой просьбой, это все равно что просить леопарда избавиться от своих пятен!

Патриция гневно посмотрела на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все равно что просить тебя спуститься с твоего одинокого утеса…

– Заткнись, Стив! – скомандовала она. – Сиди здесь! – Патриция встала, накинула махровый халат и быстро вышла.

Через пять минут она вернулась с крепким кофе и аптечкой для оказания первой помощи.

Пока Стив пил кофе, Патриция развела водой для инъекций какой-то порошок, обмакнула в полученную густую жидкость ватный тампон и взглянула на Стива.

– У тебя в волосах песок, ты весь в грязи и в крови и, наверное, еще и вспотел, поэтому тебе нужен душ, прежде чем я начну обрабатывать раны.

– Ты что, хочешь, чтобы я проковылял в свое бунгало, принял там душ, а потом снова приковылял сюда?

– Душ тебе явно не помешает. Так и быть, можешь принять его здесь. А я пока раздобуду тебе одежду.

– Пижама вполне подойдет.

– Ты получишь то, что я сочту подходящим, – парировала Патриция.

– Все, что скажете, мэм! – дурашливо выкрикнул Стив. Он с трудом поднялся со стула и нетвердой походкой отправился в ванную.

Патриция подумала, что, может быть, все происходящее с этим мужчиной следствие не чрезмерного употребления алкоголя, а полученного им удара по голове. Тут ей стало не до шуток.

10

Разыскивая одежду для Стива, Патриция заодно убедилась, что с Джоном все в порядке и он мирно спит в своей кровати. Патриция смотрела на мальчика несколько мгновений. Если Стив не его отец, то кто же тогда? И почему Джон так похож на Стива?

Патриция тряхнула головой, отгоняя все эти мысли, и поспешила в свое бунгало. Стив уже принял душ и маленькими глотками допивал остатки кофе. Из одежды на нем было только обернутое вокруг бедер полотенце.

Патриция подала ему сверток.

– Здесь футболка и шорты, приводи себя в порядок, и я займусь твоими ранами.

– Не хочу тебе перечить, Патриция, ты очень решительно настроена. – В глазах Стива запрыгали озорные чертики. – Но у меня раны в таких местах, что ты не сможешь их обработать, если я оденусь. Я, надеюсь, ты не станешь стесняться?

– Я? Конечно. Нет! Я…

Патрицию поразила мысль о том, что этот мужчина желанен для нее. Несмотря на ссадины, ушибы и заплывший глаз, он оставался тем самым Стивом, с которым ей сегодня утром было так хорошо на пляже и который разбудил в ней страсть. Каждое его прикосновение заставляло Патрицию трепетать…

– Хорошо, – она отвела взгляд и прочистила горло, – повернись, я осмотрю спину. Все, что под полотенцем, обработаешь сам.

– Хорошо, – покорно согласился Стив. – Все, что ты делаешь, и так не входит в твои обязанности, – добавил он.

Патриция стиснула зубы и решила оставить этот выпад без внимания. На плече у Стива был порез, на боку синяк, а локоть ободран. Она осторожно обработала раны и смазала их йодом.

– Повернись.

Стив медленно повернулся. На предплечье красовалась глубокая царапина. Под плечом на груди вздулся рубец, кожа с костяшек пальцев правой руки содрана. Стараясь не встречаться со Стивом глазами, Патриция начала обрабатывать раны на пальцах. Потом она стала осматривать царапину на предплечье и внезапно отшатнулась. От Стива исходил запах настоящего мужчины, который мгновенно разбудил в ней желание обнять его и прижаться к нему всем телом.

– Патриция?

– Думаю, с остальным ты вполне справишься самостоятельно. – Патриция отвернулась и налила себе из кофейника кофе. – Я, конечно, не врач, но мне кажется, пузырь со льдом для твоего глаза не окажется лишним.

Стив пристально наблюдал, как Патриция, вдохнув аромат кофе, пьет его мелкими глотками так сосредоточенно, словно в этом для нее сейчас заключался весь смысл жизни.

Не говоря ни слова, он обработал царапину и снова отправился в ванную, чтобы надеть принесенные Патрицией футболку и шорты. Вернувшись, Стив налил себе еще кофе и плюхнулся на стул. Патриция сидела на краешке кровати.

– Давай начнем с конца, – предложил Стив.

Широко распахнув глаза от удивления, Патриция молчала, не зная, как реагировать.

– Я имею в виду, – пояснил он, – с наименее важного. Вчера Мэри приходила попрощаться. Завтра она уезжает на новое место работы. Ей не хотелось, чтобы мы расстались, питая неприязнь друг к другу.

Патриция ничего не ответила, но в глубине ее прекрасных зеленых глаз мелькнуло недоверие. И Стив это заметил.

– Ты права. Она также предложила не терять друг друга из виду. По ее мнению, у нас нет причины иногда не встретиться, как старым добрым друзьям.

Теперь в глазах Патриции читалась явная насмешка.

– Ты не веришь? – спросил Стив.

– Меня это абсолютно не касается.

– Тебя это очень даже касается, – заметил он с некоторой долей иронии, – но отвлечемся на минуту. Джон – сын моей сестры.

Патриция с трудом ловила воздух открытым ртом.

– Как и ты, Петра была задавакой, – продолжал Стив, – глядя на тебя, я вспоминаю ее: тот же цвет волос, та же прическа, тот же взгляд… – На секунду его голос прервался. – Но теперь, когда у меня было время подумать, я понял, что сходство это не только внешнее. Моя сестра тоже занималась в балетной школе, посещала школу актерского мастерства и тому подобное. Она прошла через все это, как и ты. Она была моделью, пробовала себя в театре.

– Итак, – произнесла Патриция несколько смущенно, – ты невзлюбил меня с первого взгляда, потому что я похожа на твою сестру. Не понимаю… – Она беспомощно замолчала.

– Дай мне закончить. Она также пробовала себя в жизни по полной программе. Она притягивала мужчин, как горшок с медом притягивает пчел. Но никто из нас не понимал, что ее утонченность является показной. Когда я понял это, было слишком поздно. Я нечасто бывал дома, но ясно видел, что она катится по наклонной плоскости, и я чувствовал себя… ответственным за это. Хотя ничем не мог ей помочь. Поэтому, – в глазах Стива блеснули слезы, – когда я встретил другую молодую женщину с аналогичными проблемами, то есть тебя, Патриция, то я подумал, что все это нужно мне, как пятое колесо в телеге.

– Что с ней случилось? – мягко спросила Патриция, в ее голосе было сочувствие и сострадание.

– Когда она узнала, что беременна от человека, который бросил ее, как ненужную вещь, у нее случилось психическое расстройство. Практически всю беременность она провела под наблюдением психиатра. Когда родился Джон, она отдала его нашей матери и умчалась то ли в Индию, то ли в Тибет, где и находится до сих пор. Моя сестра ищет, – Стив вздохнул, – решения моральных проблем в других религиях.

– Как же так… – прошептала Патриция. – Джон такой милый…

Стив уставился в пол.

– Я до сих пор живу надеждой, что когда-нибудь она вернется и сможет полюбить Джона и позволит ему полюбить ее, но, кажется, этого никогда не случится. Она не вернулась, даже когда умерла наша мать. Хотя могу сказать в ее оправдание, что это случилось внезапно и Петра даже не успела бы приехать на похороны. В общем, я взял Джона под свою опеку и поселился здесь. Мой отец очень его любит, но я не мог оставить Джона на попечение нянек, гувернанток и им подобных.

– Так вот почему Джон называет тебя Стивом! Я-то думала, это дурная манера, – растерянно сказала Патриция. – Джону тоже все это рассказали?

– Кое-что. Он знает, что не такой, как все, потому что у него нет мамы. Но до сих пор, по-моему, его это не особо волновало. Ему всего пять, и он окружен заботой и любовью. Здесь он начал ходить в школу. Я уверен, отсутствие матери начнет занимать его все больше. Это как раз проявилось сегодня утром. Я, честно говоря, не знаю, как справиться со всем этим. Он так относится к тебе… – Стив замолчал.

Патриция притихла.

– Между прочим, – продолжил Стив с милой улыбкой, – ты права, мне не следует ругаться при детях.

– И я напомнила тебе обо всем этом в самый первый день? – Патриция машинально улыбнулась.

– Патриция, молодые женщины вроде тебя если и нанимаются работать бухгалтером, то не жаждут хоронить себя на острове. Я сразу догадался, в чем дело. Разница лишь в том, что Петра выбрала религию. Другими словами – она спряталась от жизни, и ты тоже пытаешься это сделать.

– Кажется, – медленно произнесла она, – ты тоже пытаешься спрятаться от жизни, Стив.

– Это другая моя проблема. – Стив бросил на Патрицию взгляд, полный тоски. – Я надеюсь, что никогда не стану причиной таких мучений, через которые пришлось пройти Петре…

– Ты должен точно знать, станешь или нет, – резко отозвалась Патриция.

– Должен? Конечно, я никому не давал пристанища, не усыновлял сирот, – сказал он, несколько рисуясь и с изрядной долей пафоса, – но я никогда еще не встречал женщины, с которой мог бы дожить до конца своих дней. И очень скоро я понял, что я могу, да, могу, спрятаться от жизни. Да, я начал ту же жизнь, что погубила Петру, но я по-прежнему искал женщину, взгляды которой на жизнь хоть как-то совпадали бы с моими. Например, Мэри, – сказал Стив сухо.

– Итак, для тебя любовь, – Патриция помолчала, подбирая нужные слова, – это исполнение желаний и расставание, но расставание с улыбкой на лице?

Стив криво улыбнулся.

– Спасибо. Даже в два часа ночи тебе не изменяет твоя железная логика, Патриция. Нет, – он поднял руку, предвидя ее возражения, – ты права. Но, как показала моя связь с Мэри, я теряю рассудочность. Или, что хуже, я потерял ее, сам того не заметив.

– Я вижу.

– Этот ответ, – Стив бросил на нее проникновенный взгляд, – противоречит железной логике, мисс Хобс.

– Может, и так. Мне кажется, ты хочешь сказать, что, как и твоя сестра, я искала любви и нашла ее, но мужчина оказался таким же, как ты. – В голосе Патриции слышался упрек.

– Опять я страдаю, оттого что… – Стив глубоко вздохнул, и в его глазах на мгновение вспыхнула искра боли, и он процитировал: – «Есть вещи, которые настолько правильны, что я могу их принять, но не настолько правильны, что ты можешь с ними согласиться». Однако все это шелуха. Положение сильно осложняется растущей привязанностью к тебе Джона.

– Лучше мне прямо завтра собрать вещи, Стив.

– Черт возьми, почему?!

– Ты только что велел мне уехать! – вспылила Патриция.

– Я только пытался объяснить, почему мне так трудно с тобой, Патриция Хобс! Все, что я хотел от тебя, это чтобы ты выслушала историю моих жизненных неудач. Ничего более.

– Хорошо, – Патриция вздохнула, – я расскажу тебе о своих неудачах. Мне следовало знать! Он был разведен, имел детей, уже прошел через все это и не хотел пройти снова. Но я ничего не замечала! Когда мы поссорились, я решила отомстить, и отомстить жестоко.

– Как?

– Нет, я не спала с ними, Стив, – глаза Патриции блеснули, – просто я везде появлялась с разными мужчинами и изображала их подружку. Всегда прекрасно одетая молодая женщина, с которой приятно проводить время и с которой они хотели бы лечь в постель. Им было лестно читать в светской хронике, что их видели со мной. Но всегда это заканчивалось одним и тем же – я их не интересовала, их интересовало только мое тело. И, что хуже всего, мне начало нравиться перелетать от одного мужчины к другому в поисках любви. Наверное, то же самое случилось и с Петрой, Стив.

– И ты отступила.

– Я отступила. Наверное, слишком поздно. – Патриция дрожала, как последний на ветке осенний листик под порывами ветра. – Хотя кто знает, слишком поздно или слишком рано.

– О чем ты?

– Если ты действительно хочешь знать, почему я решила похоронить себя на этом несчастном острове, так знай! Меня преследовали! Меня…

Патриция осеклась и, заливаясь слезами, упала на кровать.

– О Боже, Патриция! – Стив нежно взял ее за руку и, прерывисто дыша, произнес: – Почему ты мне об этом ничего не говорила? Расскажи, – мягко попросил он.

Патриция никак не могла успокоиться и все еще всхлипывала. Стив, присев на краешек кровати, гладил Патрицию по голове, а потом лег рядом с ней и притянул к себе.

Всхлипывания прекратились. Патриция начала рассказывать, вновь переживая ужас тех дней и мучившие ее после этого постоянное желание оглянуться посмотреть, кто у нее за спиной, и сильнейшее разочарование, и страх, и еще многое другое.

– Ты обращалась в полицию?

– Да, конечно. Но это напоминало борьбу с тенью. Я никогда не встречала этого человека. Полиция не знала, с какого конца браться за это дело. Он имел привычку присылать мне цветы, а также звонил из телефона-автомата и рассказывал, как он наблюдает за мной и что я делала. Но всегда он говорил о таких обычных вещах, которые могли видеть многие люди. Он никогда мне не угрожал. Все, чего он хотел, это разговаривать со мной, слышать мой голос, но… – Патриция вздрогнула и плотнее прижалась к Стиву.

– Продолжай!

– Итак, я сменила квартиру и, соответственно, номер телефона, устроилась на другую работу. Через месяц он позвонил снова. – Она вздохнула. – Это совпало по времени с публикацией твоего объявления: оно оказалось как нельзя кстати. Вот почему… я так стремилась получить это место – подальше и потише.

– А твои родители? Неужели они не могли тебе помочь?

– Впервые за многие годы мои родители стали близки друг другу. Отец серьезно заболел, мать ухаживала за ним. Можно сказать, что в них проснулись былые чувства. Никогда не видела их такими счастливыми. Мать и отец решили купить яхту и путешествовать по свету. Думаю, им действительно было хорошо, поэтому мне не хотелось нарушать их идиллию и побуждать вернуться домой из-за того, с чем, как мне казалось, я могу справиться сама.

– А как они отнеслись к твоему роману?

– Конечно, это их не радовало, но мне удалось их убедить, что со мной все в порядке и я даже рада, что эта история закончилась.

– Я должен был догадаться! – воскликнул Стив. – Я должен был понять! Я видел, как хотелось тебе получить эту работу. Я подозревал, что ты бежишь от людей, но не мог даже вообразить, что ты бежишь от преследования маньяка. Почему ты ничего мне не рассказала, Патриция?

– Когда? Во время первого разговора с тобой? Какого работодателя интересуют проблемы человека, которого он нанимает на работу? – Патриция снова тихонько всхлипнула. – Тебе и так многое во мне не понравилось.

– Ну хорошо, а потом? – Стив взял ее за руку.

– Я не знаю. – Патриция глубоко вздохнула. – Я просто не хотела об этом вспоминать, потому что почувствовала себя здесь очень спокойно.

– Конечно, ты права! Здесь ты в безопасности. Но если бы у тебя был защитник, то ты была бы еще в большей безопасности. Вот что я предлагаю, Патриция…

– Что ты предлагаешь?

– Пожениться, завести шестерых детей и провести остаток жизни, не круша все вокруг себя, а следуя несомненному влечению, которое мы испытываем друг к другу.

– Звучит превосходно! Именно такого решения и следовало ожидать от тебя. – Патриция подняла голову и изумленно смотрела на Стива, затем изумление уступило место лукавой улыбке. – Я понимаю, ты шутишь.

– Наоборот, я абсолютно серьезен.

– Стив!

– Я все обдумал, Патриция. – Он сжал ее руку. – Тебе ведь нравится жить здесь, правда?

– Мне… А как ты догадался? – спросила Патриция озадаченно.

– Временами меня охватывает чувство единения с тобой – я ощущаю нас как одно целое. Поэтому я знаю, что ты чувствуешь, когда наблюдаешь за птицами или, например, понимаю, что, любуясь садом, ты хочешь сделать там что-нибудь своими руками. Я разделяю твою потребность, – послышался шумный вздох, – искупаться обнаженной, чтобы ощутить единение с природой.

– Да, но… – Патриция потерлась щекой о его плечо и перевела дыхание.

– Ты хочешь напомнить мне о Джоне?

– Если бы Джон был твоим сыном, – Патриция села, освобождаясь из объятий Стива, – и у него не было бы матери, то я бы… – Она внезапно замолчала.

– Тогда все было бы в порядке? – мягко спросил Стив. – Скоро мы будем вынуждены хоть что-то объяснить Джону. – Он притянул Патрицию к себе и снова заключил ее в свои объятия. – А рассказать ему мы сможем только правду. Но даже, если Петра вернется, скорее всего Джон останется с нами. Кроме того, тот факт, что Джон – не мой сын, нисколько не изменил твоего отношения к мальчику, во-первых, а во-вторых, он все же мне не чужой, я – его родной дядя!

– Бедный Джон! Для него все станет гораздо сложнее, если его мама вернется.

– Джону никогда не было легко, – с грустью сказал Стив, – я даже не знаю, что для него хуже: внезапное появление родной матери в его жизни или ее отсутствие. Но, как бы то ни было, мы всегда будем любить и поддерживать его.

Патриция помолчала несколько минут.

– Так не бывает, Стив. Ты не можешь жениться на мне только из-за того, что меня преследует маньяк!

– Ты считаешь, что причина только в этом? – Стив смотрел на нее в изумлении, к которому примешивалась легкая досада. – Странный у нас получается разговор!

– Совсем недавно ты говорил мне, что не встречал женщины, которая стала бы тебе близка и с которой ты мог бы провести остаток жизни.

– Совсем недавно все в тебе, Патриция, вызывало у меня раздражение, и я ссорился с тобой по любому поводу. Ты отвечала мне тем же. Но мне кажется, что в своем упорстве каждый из нас проглядел самое важное. – Стив нежно провел рукой по лицу Патриции. – Мы полюбили друг друга, не отдавая себе в этом отчета. Понимаешь, о чем я говорю?

Патриция зарделась от смущения, но продолжала смотреть Стиву прямо в глаза.

– Изначально между нами существовала невидимая связь, – произнес он медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, – но мы были слишком упрямы, чтобы признать это. Так часто случается между мужчиной и женщиной, любящими друг друга. Мы, Патриция, связаны с тобой крепкими узами. Нравится тебе это или нет, но так оно и есть.