Текст книги "Погладить тигра"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Я принес с собой...

– Незадолго до того, как вы пришли, я уже открыла бутылку вина. Сегодня у меня был ужасный день, – пояснила Джейн и начала собирать коробки, чтобы отнести их на кухню.

– И чем же вы сегодня занимались? – спросил Гордон немного позже, когда она протянула ему бокал вина, задернула шторы и зажгла лампы.

Она уселась напротив.

– Пыталась выжать из себя немного красивых слов и толику высокого стиля.

Он скользнул по ней взглядом. Блестящие темные волосы, овальные ногти, покрытые бледно-розовым лаком. Голубой жакет, светлые брюки и песочного цвета туфли. И невольно задался вопросом: сознает ли эта женщина, насколько она прекрасна? Воспитание в рамках строгой морали, с одной стороны, и явно увенчавшиеся успехом попытки матери сделать дочь привлекательной и женственной, с другой, в итоге придали ей неповторимую, неизъяснимую прелесть. Она, должно быть, сама не понимает в полной мере, какое впечатление производит на окружающих.

Возможно, конечно, что все это лишь игра, а на самом деле Джейн Милред холодна и расчетлива... Но ему тут же вспомнились смеющиеся фиолетовые глаза, и Гордон осознал, что не в силах поверить ни в ее холодность, ни в расчетливость.

А ее фигура! Даже скрытая – так, как сейчас, под широким жакетом – она будто создана для того, чтобы свести с ума любого мужчину... Включая меня, подумал он.

– Может, я могу помочь? Всегда хотел попробовать себя в роли журналиста, – сказал он и мысленно поморщился, так хрипло прозвучал его голос. – Дайте-ка посмотреть. – Он замолчал и, глядя в текст, надолго задумался. Потом сказал: – Абсолютно никаких идей. – И поднял на нее глаза, удивленный тем, что недостаток его литературного таланта заставил Джейн рассмеяться.

– Не беспокойтесь об этом, – посоветовала она.

– Но надо же попробовать! – настаивал Гордон. – Не может быть, чтобы это было настолько сложно.

– Довольно-таки сложно. Сначала нужно просмотреть подобные статьи, чтобы понять, как вообще это делается. Я могла начать не с общего описания собравшейся компании, а с Бетси. – Она задумалась. – "Представительница болельщиков команды Портленда, в бледно-голубой ангоре, белом шелке и жемчугах..." Вы знаете, я заметила, что в высшем свете очень интересуются регби. Это вроде как элитный спорт или что-то в этом духе. А баскетбол – для людей попроще.

– Что ж, вы в чем-то правы. Но Бетси, между прочим, не всегда вращалась в высших кругах. Ее отец был продавцом рыбы. Правда, у него имелась деловая хватка, так что в конце концов он сумел превратить свой несчастный лоток в настоящую торговую империю. – Джейн чуть не поперхнулась глотком вина.

– Удивлены, а? – насмешливо констатировал Гордон. – С тех самых пор Бетси на дух не переносит никакие... дары моря. Однако если довести ее до белого каления, она способна ругаться, как рыбачка.

– Но... но как тогда она стала такой... такой...

– Истинной леди? Хорошая школа. И еще, – его взгляд неожиданно стал холодным, – замужество с одним великосветским мерзавцем, который не уставал напоминать ей о ее происхождении.

Джейн глядела на него широко раскрытыми глазами.

– Она сказала мне, что вы очень помогли ей тогда.

– Почему она это вам сказала? – удивился Гордон.

– Не знаю...

– Ну давайте, Джейн, "раскалывайтесь", – сказал он нетерпеливо.

– Она... – Джейн помедлила. – Мне кажется, Бетси полагает, что я могла бы помочь вам...

– Иными словами, все было подстроено! Чтобы свести нас вместе, а?

– Я пыталась отказаться от ее приглашения на вечер, но Джозеф настоял, чтобы я пошла и написала статью, – сказала Джейн сухо.

– Давайте не будем валить с больной головы на здоровую. – Гордон сардонически улыбнулся, приподняв бровь.

Некоторое время Джейн изучала бокал, который держала в руке, потом подняла на него глаза, и в них было смущение.

– Вы сказали мне, что несвободны. Но вы пришли сюда, – она неопределенно обвела рукой комнату, – и... прошлым вечером...

Она беспомощно замолчала. Долгую минуту он пристально смотрел на нее.

– Думаю, я должен кое-что вам объяснить. Именно поэтому я упомянул Конни вчера вечером...

– Может быть, – казалось, ей хотелось перебить его, не дать ему высказаться, – мы поедим, а уж потом вы станете мне "кое-что объяснять"?

– Джейн, при чем тут еда?

– Нет уж, – сказала она твердо, – пора ужинать. Мы будем есть здесь или перейдем за стол?

– Ну давайте перейдем за стол.

– Отлично. Я накрою. А пока могу включить телевизор, чтобы вам не было скучно...

Ужин был почти закончен, когда Джейн решилась начать:

– Я могу сказать вам кое-что?

– Внимательно слушаю вас.

– Перед тем, как вы пришли сегодня, я чувствовала себя отвратительно. Впервые с тех пор, как я приехала в Портленд, мне стало ужасно одиноко, и я засомневалась, все ли со мной в порядке.

Гордон повертел в руках бокал и бросил на нее испытующий взгляд.

– О чем это вы?

Она помедлила, обвела взглядом комнату. Хотя Джейн снимала квартиру вместе с мебелью, некоторые штрихи в обстановке она добавила от себя. Книжные полки, например. Фотография в рамке, запечатлевшая ее семью. Несколько горшков с цветами. Ее собственный обеденный сервиз, яркий, с узором из крупных цветов.

– У меня было ощущение, что я чего-то добиваюсь в жизни. Моя работа, чувство, что я всегда в центре событий, я имею в виду – новости, культура, наука. Все это как антипод той далекой провинции...

– Но сегодня вы почувствовали что-то иное?

– Да, и, видите ли, мне не с кем поделиться. Раньше у меня никогда не было подобных проблем, скорее уж наоборот. Наш дом был всегда полон народу, уединиться было тяжело; потом, поступив в университет, я жила в общежитии, и даже когда начала работать, то поначалу снимала домик вместе с четырьмя подругами. – Она поколебалась и продолжила, менее напористо: – Не то чтобы мне хотелось вернуть прошлое. И я рассказываю вам это не потому, что мне просто больше не с кем поделиться своими проблемами. Когда я рядом с вами, то почему-то чувствую себя очень счастливой, – сказала она резко и отпила вина. – Даже когда вы говорили мне гадости, я не считала себя оскорбленной. Это было скорее похоже на поединок, и мне нравилось.

– Когда вы говорили мне гадости в ответ, я чувствовал то же самое, сказал он.

– Нелегко разговаривать с мужчинами. – Джейн поморщилась. – Рано или поздно...

– У них появляются вполне определенные мысли насчет вас, – закончил Гордон. Она пожала плечами. – Продолжайте, Джейн.

– Это не так легко – сказать то, что я хочу сказать. – Она отставила свою тарелку. – Но после всего, что произошло, я невольно задалась вопросом, действительно ли вы... – Она замолчала, прикрыв глаза, и изо всех сил пожелала, чтобы ей не пришлось ничего такого объяснять.

– Действительно ли я не смог бы посягнуть на вашу невинность? Что ж, тот факт, что я безобиден, и в самом деле имеет под собой некоторые основания. – Он сказал это с горечью, но в его темных глазах она увидела злость.

– Я... я не хотела вас уязвить...

Гордон мягко улыбнулся.

– Моя дорогая Джейн, если бы вы пережили то же, что пережил я, вы бы поняли, что уязвить меня не так-то легко. – Она закрыла глаза и выдохнула: "Слава тебе, Господи!" – С другой же стороны, я могу оказаться не настолько безобидным, как вы себе воображаете, – добавил он. – Но в чем-то вы правы, я не смогу наброситься на вас и завалить на ковер.

Прежде чем она нашлась, что ответить, раздался телефонный звонок. Джейн поднялась и отправилась в прихожую. Звонил Джозеф Барринг.

– Джейн, – возбужденно спросил он, – как все прошло?

– Что?!

– Вечеринка, что же еще? Я понимаю, что это не совсем твоя стихия, и мне не терпится узнать, как тебе удалось справиться. Я в ужас прихожу, когда представляю, как ты сидишь сейчас среди горы бумаги, скрежеща зубами.

– Если ты намерен издеваться...

– Не бесись, Джейн. Скажи, Гордон Стенли встретился с тобой?

– Да. Благодаря тебе, Джозеф.

Тот хохотнул.

– Он – человек, которому сложно сказать "нет". Передай ему привет от меня. Увидимся в понедельник. – С этими словами босс положил трубку.

Джейн стиснула зубы и вернулась к столу. Она выглядела раздраженной.

– Джозеф?

– Джозеф, причем – в своем обычном репертуаре. – Джейн поморщилась. Так о чем мы говорили?

Гордон рассмеялся.

– Я уверял, что не сумею опрокинуть вас на ковер.

– Я потеряла нить. – Джейн потерла щеку. – Время от времени Джозеф доводит меня до белого каления.

– О, я думаю, он просто беспокоится о вас. Когда я виделся с ним, он просил меня не говорить вам ничего такого, что может вас расстроить.

Джейн промолчала, она пыталась вообразить своего начальника, защищающего ее. Но почему?

– Что, например?

– Ну он не дурак, этот Джозеф Барринг, хотя иногда таким кажется, протянул Гордон. – Думаю, он заметил, что мы интересуемся друг другом. Так это все, что вы можете сказать по поводу нашей последней встречи?

– Это... – Она осеклась и перевела дыхание. – Да.

Он изучающе смотрел на нее, так пристально, что Джейн показалось, будто Гордон видит ее насквозь. И она спросила себя, может ли он понять, что она лжет ему... Вернее, не лжет, но уж во всяком случае не говорит всей правды. Потом он неловко пошевелился и пробормотал:

– Хотелось бы мне, чтобы я мог сказать то же самое. – Его слова повисли в воздухе. Джейн привстала, дотянулась до бутылки и до краев наполнила их бокалы. Гордон отставил свою тарелку и посмотрел на нее насмешливо. – А чего же вы так испугались прошлым вечером? Неужели я и в самом деле такой страшный?

Ей вспомнился его гневный взгляд в тот момент, когда она положила руки на его кресло – у Бетси, – и Джейн слегка покачала головой.

– Я... не знаю, что сказать.

– Тогда я скажу кое-что. – Он сделал паузу, посмотрел на нее, сузив глаза. – Почему одна женщина оставляет тебя равнодушным, а другая – нет, хотя обе красивы? Не отвечайте, – его губы изогнулись, – я теоретизирую. В тот момент, когда вы впервые пришли в мой дом – точнее сказать, перед тем как вы вошли в мой дом – и, по сути, сказали мне, что я могу отправляться к чертовой матери...

– Я не понимаю. – Джейн беспомощно замолчала.

– Просто мне случилось выглянуть из окна, и я увидел, как вы идете по тротуару. И был сражен вами. – Она недоверчиво глядела на него. – Поверьте, я сам не понимаю, как это вышло. И это было до того, как я понял, кто вы такая.

– Вы думали, что я... просто человек на улице, прохожий, которого вы больше никогда не увидите?

– Да, – на мгновение лицо Гордона исказилось, – именно так. Затем, когда вы послали меня к черту...

– Я этого не делала, – запротестовала Джейн, но выглядела она смущенно.

– Возможно, мы оба гораздо более заносчивы, чем нам кажется. – Они посмотрели друг на друга, потом она неохотно кивнула, соглашаясь. – Вот видите. Но тогда вы поразили меня в самое сердце. Ваша походка, ваши необыкновенные фиолетовые глаза, ваша гладкая кожа, ваша фигура. Я понял, что меня неудержимо тянет к вам – и душой, и... телом.

Джейн молча сидела несколько секунд, глядя в пол. Потом ее ресницы дрогнули, она подняла на него взгляд и еле слышно проговорила:

– Спасибо вам. Я... я чувствую, что счастлива, не знаю, почему... Нет, знаю. – Она помедлила, осторожно подбирая слова. – Мне кажется, что я люблю вас, но... боюсь даже думать об этом.

Гордон не ответил – просто потянулся к ней и накрыл ладонями ее руки. Она видела его кисти – худые, с длинными, тонкими пальцами, но неожиданно сильные, – и поняла внезапно, что можно влюбиться в мужчину, просто глядя на его руки... Тут Гордон слегка тряхнул головой и потер висок.

– Вы в порядке? – спросила Джейн обеспо-коенно.

– Вполне. – Он улыбнулся. – Между прочим: если я, вернувшись, вынужден буду сказать Сэлли, что вы не попробовали ее лимонный пирог, у меня будут большие неприятности.

– Сейчас попробую.

Они ели пирог, испеченный Сэлли, и сошлись во мнении, что эта леди истинное сокровище. Потом Гордон предложил:

– Я знаю одну кофейню, которая специализируется на всякой экзотике. Их кофе по-венски выше всяческих похвал.

– На улице дождь. – Джейн вздохнула. – И потом, я тоже умею делать прекрасный кофе.

– Просто подумалось: а не сменить ли обстановку? – Он пожал плечами. Мы могли бы взять такси. Мне нравится такая погода. Сейчас на улицах необыкновенно красиво.

– Тогда мне надо переодеться... – Джейн замолчала, увидев взгляд Гордона, обращенный на нее. Взгляд, полный восхищения.

– Вы прекрасны, – просто сказал он.

Она посмотрела на него, и легкая краска расползлась по ее щекам. И тут же ей вспомнилась Конни Элисон.

– Ладно, – сказала она, – если вы действительно этого хотите.

– Поверьте мне, Джейн, я очень хочу.

***

Они вышли из дома – в объятия сырого холодного вечера – и сели в ожидавшее их такси. Моросил дождь, дул пронизывающий ветер, но Гордон был прав: размытый свет фонарей, отраженный в мокром асфальте улиц, цветные пятна рекламных огней придавали городу поистине сказочный облик.

Отыскав кафе, они уселись в полутемном, похожем на пещеру, но очень уютном зале. На столике перед ними горела высокая свеча, а вокруг витал волшебный аромат кофе.

Даже за то краткое время, что они провели на улице, дождь успел покрыть их волосы и одежду серебристыми каплями, они блестели в темных волосах Гордона и на плечах его пиджака. Джейн подумалось, что Гордон как будто ожил – таким бодрым и довольным жизнью он сейчас казался. Тот огляделся вокруг и с удовольствием принюхался.

– Давно я уже не делал таких вещей. Словно выбрался из тюрьмы...

Джейн улыбнулась ему – тепло и понимающе, а он затаил дыхание и нашел под столом ее руку. Несколько минут, показавшиеся вечностью, они сидели так – просто глядя друг на друга. Затем Гордон огляделся по сторонам и подозвал официанта...

***

– Мы с Конни, – говорил он, пока они пили кофе, – были вместе еще много лет назад. Я знаю, что вы хотите сказать, – добавил Гордон, видя, как удивленно расширились глаза Джейн. – Если вы можете иногда читать мои мысли, то и я – ваши. Да, Бетси и Конни тоже знакомы давно, и они знают, что я имел дело с ними обеими. Это не мешает им оставаться добрыми друзьями.

Джейн подняла бровь и отпила кофе из своей чашки.

– Вы, кажется, взяли за правило делать бывших любовниц своими добрыми друзьями.

Он мрачно посмотрел на нее.

– В случае с Конни все решилось само собой. Случилось так, что она полюбила другого человека. Она всегда мечтала о карьере, желала сделать свое имя всемирно известным, а тот человек мог ей это обеспечить. Так вот, она уехала, а я остался. – Гордон помолчал. – У нас с ней всегда были забавные отношения. Мне кажется, никто из нас серьезно не думал о том, чтобы пожениться.

– Я вижу. – Он прожег ее взглядом. – Хотя я, конечно, пристрастна.

– В любом случае, – продолжил он секунду спустя, – три года назад Конни вернулась, вместе с Моникой, и ее единственным объяснением было, что с отцом Моники у нее не заладилось. Она вернулась знаменитой, и наша богема – Тед, Фанни, Бетси и иже с ними – приняла ее обратно в свои ряды. И я тоже – как друга. – Он немного помолчал. – Еще я помог ей привести в порядок дела. В финансовых вопросах Конни не понимает ни на йоту. Ну а о том, какой неуправляемой может быть Моника, думаю, излишне вам рассказывать.

– Да уж, – согласилась Джейн.

– Потом случилось то, что случилось... – Гордон замолчал и принялся разглядывать стену над головой Джейн. – Я провел шесть месяцев в больнице, а Конни тем временем просто-напросто поселилась у меня.

Джейн удивленно заморгала.

– Я тоже удивился, – сообщил Гордон с долей ехидства в голосе, – но у меня не возникло желания что-нибудь менять. Она потратила на меня кучу денег, времени и сил, и я не мог не быть ей благодарен.

– Расскажите мне, – сказала Джейн тихо.

– Она уникальная, – сказал он с улыбкой, – несмотря на то что ничего не понимает в деньгах. Она приходила в больницу каждый день, не спрашивая моего согласия, и в самые черные дни, когда я уже ничего не хотел, была рядом. А если я прогонял ее – все равно оставалась в клинике. Общалась с другими людьми, раздавала автографы, приносила им цветы, шоколад, звонила их родственникам... – Он замолчал и покачал головой. – И, конечно, Моника.

– Девочка тоже приходила?

– О да. Она приносила мне головоломки. Огромные головоломки из множества маленьких кусочков, которые сводили меня с ума, пока нам не удавалось собрать их в единое целое. Или читала мне книги. Потом, когда я вернулся домой, они обе были там, это придало моей жизни хоть какой-то смысл. Мелкие проблемы, вроде выбора хорошей школы для Моники, покупки ей этого проклятого пса, потому что она всегда хотела собаку, и все в таком же роде...

– Так Роланд – ваше приобретение?

– Мой грех, – отозвался Гордон. – А еще всякие дела, вроде того, чтобы разбираться с финансами Конни и с ее карьерными вопросами – она не нашла никакой работы, пока я был в клинике. – Он замолчал, поднял свою чашку, отпил. – В моем доме появились жизнь, тепло, уют. Раньше я ничего такого не хотел, но внезапно оказалось, что мне нужно именно это. Конни и Моника никогда не отворачивались от меня, даже когда я был абсолютно невыносим.

– Я знаю, что за этим последует, – прошептала Джейн.

– Да, Конни очень хочет, чтобы мы поженились. А я не могу сделать ей больно, это было бы черной неблагодарностью с моей стороны...

Джейн вытерла со щеки одинокую слезу и возблагодарила небеса за полумрак, царящий вокруг. Кафе было полупустым, а большую часть посетителей составляли влюбленные парочки. Джейн вдруг с беспощадной ясностью осознала, что он предложил отправиться в кафе, потому что здесь, "на нейтральной территории", ему было проще объясниться с ней. Рассказать ей о Конни...

Горькая ирония! Джейн, наоборот, тут было гораздо тяжелее. Ей страстно хотелось, чтобы они с Гордоном были такой же влюбленной парой, как и те, что их окружали. Но, увы...

Гордон дождался, пока его чашку вновь наполнят, потом сказал с усилием:

– Я не смогу спать спокойно, если оставлю ее одну после всего. И Моника, которая даже не знает, кто ее отец, нуждается во мне... – Он оборвал себя, болезненная гримаса исказила его лицо. – Это прекрасная женщина, которая знает меня лучше, чем кто бы то ни было, и делала для меня все, что могла, – когда все остальные отвернулись от меня.

– Ладно, я поняла. – Джейн отвела взгляд и некоторое время смотрела на пламя свечи, стоящей между ними. Потом вновь глянула ему в глаза. – Но вы не любите ее?..

– Конни очень дорога мне. Думаю, я даже был влюблен в нее, пока... – Он внезапно замолчал.

– А сама она? Хочет выйти за вас замуж, зная, что вы делаете это просто из благодарности? – спросила Джейн, тщательно подбирая слова.

– Я наделал много ошибок, Джейн, но всему есть предел. Неужели же я позволю ей понять, что не люблю ее?

– Вы думаете, что сможете ее обмануть?

– Я... уже сделал это.

Их взгляды встретились.

– А что, если она поймет?

– Она не успеет. Конни не хочет ждать, пока я снова смогу нормально ходить. Мы поженимся в самое ближайшее время.

– Ее... ее что, так легко обмануть?

– Вообще-то нет, но все зависит от обстоятельств. Полагаю, она думает, что я все еще калека и могу остаться таким навсегда.

Джейн открыла было рот, но так ничего и не сказала. Ей мучительно хотелось спросить его о Монике. Неужели ему никогда не приходило в голову, что Моника может быть его дочерью? Он мог и не задумываться об этом, единожды поверив Конни, но их несомненное сходство бросается в глаза. Или все это – игра воображения? Она вспомнила, как он общался с Моникой. Нет, то, что он чувствует к ней, явно что-то большее, нежели просто благодарность.

– О чем вы думаете? – спросил он.

Она легкомысленно улыбнулась.

– Не имей я личной заинтересованности, сказала бы, что это повод для отчаяния.

– Некоторые браки по расчету бывают удачными.

– Пока кто-то не появляется на вашем пути, – сказала Джейн, почти неслышно.

Гордон улыбнулся невеселой улыбкой.

– Не всегда следует ставить инстинкты на первое место. Иногда приходится прислушиваться к голосу разума, даже если это означает – бежать от себя. Кстати сказать, сейчас мы с вами занимаемся именно этим...

– Я понимаю вас, – пробормотала она, – лучше, чем вы думаете.

Они посмотрели друг на друга.

– Могу я сказать вам еще кое-что, прежде чем мы расстанемся? – спросил он спокойно. – Если кто-то из присутствующих здесь и становится постепенно затворником, то это – вы. В большей степени, чем я.

– Я всего несколько месяцев в этом городе.

– Даже если и так. Я не предлагаю вам бежать и прыгать в постель к первому встречному, но не позволяйте вашему пуританскому воспитанию задавить вас окончательно.

– Вы... вы будете счастливы, если я найду себе кого-нибудь? – спросила она, и в ее фиолетовых глазах засветилось недоверие.

– Нет. Однако я буду счастлив видеть, что счастливы вы. Потому что вы дороги мне, Джейн. Я уверен, что вы сумеете найти достойного человека, подходящего вам гораздо более, чем такой старый пень, как я. И не пытайтесь разубеждать меня. – Джейн не нашлась, что ответить. Впрочем, Гордон, казалось, и не ждал от нее ответных слов, поскольку добавил: – Но я буду думать о вас...