Текст книги "Сильная уязвимая Я. Особенности женского интеллекта"
Автор книги: Ева Весельницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Плюсы и минусы права думать
Мысль об особенностях женского интеллекта, азарт, исследование его – тема такая, двоякая. С одной стороны, она выдает женщинам плюс: вот, у нас тоже есть интеллект, и особенный, с другой стороны, углубление в эту тему начинает вызывать напряжение. Потому что интеллект для женщины расположен где-то в области «хорошо, но не надо».
Это область решения наших проблем. Хорошо бы решить, но и не надо. Сама идея манифестировать понятие женского интеллекта как особенно существующего, специфического, в отличие от интеллекта мужского (в данном случае не сравнивая, а утверждая, что этим двум составляющим человечества присущ интеллект, но у каждой из них специфически свой, окрашенный фактом природной данности), вызывает напряжение.
Он как бы радует женщин, то есть «это хорошо». А почему же тогда «не надо», если он открывает для нас сферу решения проблем? Посмотрим.
Если интеллект – это «надо», то мы признаем проблемы, которые существуют вследствие того, что мы ничего не знаем о том, что у нас есть свой специфический интеллект, не знаем его возможностей и особенностей, его сильных и слабых сторон, какие ресурсы за ним сокрыты, что мы можем благодаря этому получить, какие преимущества. Оказывается, это есть и это хорошо.
И вот предлагается система, при которой в этой области много что надо сделать, в которой существуют проблемы, есть и решения. Почему предложение человеку вариантов решения проблем вызывает напряжение? Люди так мучаются, люди так любят жаловаться, женщины ходят к подругам, к маме, к мужу, психологам, психоаналитикам, парикмахерам, косметологам – и всем им рассказывают про свои проблемы. Я очень люблю выслушивать парикмахеров, косметологов, которые, узнав о моей профессии, начинают мне рассказывать: «Вы знаете, вот мне тут… Вам надо поработать. Мне тут рассказывают такое, что это только в вашей компетенции». То есть человек со своей проблемой носится.
Что человек делает, что женщина делает с проблемой? Она с ней носится, всем ее рассказывает… С одной стороны, это просьба о помощи. С другой стороны, любая попытка предложить помощь в восьми случаях из десяти вызывает сопротивление. Потому что помощь вы предлагаете какую-то неправильную. Вы не можете предложить правильную помощь, потому что вы не знаете, как я хочу эту проблему решить.
Тогда встает закономерный вопрос. Если вы знаете, как эту проблему решить, то зачем вы ходите и рассказываете о ней всем, вместо того чтобы ее решить? Ответ-то и смешной, и грустный. Потому что решение проблемы собственными силами ставит женщину в ситуацию полной ответственности за ее деятельность.
Решение проблемы собственными силами ставит женщину в ситуацию полной ответственности за ее деятельность.
А как может женщина, которая ничего не знает о своем интеллекте, то есть о том, что в сознании есть механизм, который не обслуживает сиюминутные потребности и с помощью которого кучу проблем можно решить, как она может позволить себе такие действия? Ведь она опирается на еще один замечательный механизм в сознании – на наше инструментальное автоматическое сознание, которое приспособлено, выращено и воспитано для одного-единственного – для качественного, насколько мы можем, удовлетворения наших потребностей.
И получается, что интеллект – это, конечно, очень хорошо, но никакие потребности он не удовлетворяет. Неизвестно, станет ли спокойнее, то есть известно, что не станет, потому что придется что-то менять. Потому что наши проблемы никому не нужны, и мы их рассказываем другим, чтобы нам сказали, что это нужная вещь, а нам все говорят: «Не морочь голову». Потому что проблемы, с которыми мы носимся, обычно абсолютно не завязаны на удовлетворение потребностей.
Если мы не очень знаем, как удовлетворить ту или иную потребность, то тут ни к кому ходить не надо. Во-первых, мы что-то знаем, во-вторых, мама знает, в-третьих, в книжке написано – в книжке о вкусной и здоровой пище, в книжке о том, как воспитывать детей, в книжке о том, как наводить порядок в доме, в журнале о том, как соблазнять мужа, как не обижать мужа, как выгонять мужа, – обо всем этом написано. Список потребностей известен. Букет потребностей, которые существуют на потребностях базовых: биологических, идеальных и социальных (психологических), – всем известен.
Весь внешний мир, вся индустрия потребления, вся эта бесконечная ярмарка тщеславия, которая предлагает нам свой товар, нацелена только на одно: чтобы мы разнообразили способы удовлетворения наших потребностей. Обратите внимание, чтобы способы удовлетворения потребностей – не сами потребности, становились все изощреннее, разнообразнее. Нам говорят, что есть еще какие-то неведомые нам способы удовлетворения наших потребностей, что для этого не надо сидеть дома, надо ехать на Гоа, надо обязательно субботним вечером идти в клуб, нужно ходить в кино, менять одежду, машину, пароварку, мужа, рожать новых детей, менять модель холодильника, красить волосы, любить родителей, не любить родителей, заботиться о родителях, наоборот, набирать дистанцию с родителями… Любой способ удовлетворения потребности из материала и за счет заказчика.
Социум готов предоставить вам бесконечное количество вариантов. Консультанты, менеджеры, специалисты стоят на страже, они, перебивая и отпихивая друг другая, сообщают вам, что их способ, которым они предлагают удовлетворить вашу потребность, гораздо лучше, чем у соседей: цвет другой, размер другой, качество другое – вы получите непередаваемое удовольствие. И все это будет называться улучшением качества жизни.
Как вы можете звонить по телефону, которому уже два года! Как вы можете ставить на плиту кастрюльку, хоть она и чистая, в которой еще варила ваша матушка! Какой ужас, какой ужас – у вас не последняя модель чайника для кипячения воды! И машину, машину надо менять, машину надо менять как можно быстрее. Ну и что, что она у вас хорошая и ездит, но это же невозможно – вы отстаете в качестве жизни, в способе удовлетворения потребностей! И в этом месте у вас нет проблем, в этом месте живут только ваши заботы и задачи, которые вы ставите и ставит вам ваше сознание во всем расцветающем разнообразии потребностей.
«Как, вы все еще живете с тем же мужем? Вам не скучно, вам не надоело? Неужели ваша сексуальная жизнь все так же хороша? Вам не хочется разнообразить вашу сексуальную жизнь? Подумайте… Нет, конечно, мы все за брак, за долгий, устойчивый семейный…. Но все-таки у вас же есть еще какие-то потребности. Может быть, все-таки надо поменять мужа? Ну в крайнем случае поменять одежду, нарядиться по-другому, заставить мужа нарядиться… Может быть, как-то… Нет? Вас все устраивает? У вас нет этой актуализированной потребности? Наверное, с вами что-то не так. У вас возникла потребность сходить к врачу? Сходить к косметологу, почитать журнал? Они возбудят в вас еще какие-то потребности, чтобы вы могли их удовлетворять – и купить эти способы у нас».
Эта часть нашего сознания живет бодрой, разнообразной, суетной, бесконечной жизнью, она занята только одним: пугает вас надвигающейся скукой, признаком старости. Потому что если вам не хочется заменить мужа, машину, квартиру, одежду, на что вы еще можете надеяться? Вы что, как вы одеваетесь? Как старуха! Как вы можете говорить, что вам удобно! Вам не должно быть удобно, вы должны выглядеть товарно. Ну и что, что вам удобно, но никто же не видит, что качество вашей жизни растет. Никто не понимает, что эти удобные мокасины стоят столько, сколько слегка подержанный автомобиль вашего соседа, ну и носите их на своей удобной даче. Что вы, что вы, этого не может быть, вам удобно может быть только в крайнем случае – когда мы вам разрешим.
Идет бурная, цветущая жизнь. Почему же тогда в редкие минуты тишины, в какие-то небольшие периоды жизни, когда ее качество вас устраивает и ни одна потребность не толкает срочно ее удовлетворять, вам перестает быть весело? Вам становится тихо. Вам становится тревожно чуть-чуть, как-то неспокойно. Что это за беспокойство? Почему вам иногда вдруг кажется, что вас будто нет в пустой комнате? Почему вам вдруг иногда кажется и стыдно, и неловко сказать такую банальную фразу: «Я никому не нужна».
Как не нужна? Вы сами только что не знали, что делать с бесконечными телефонными звонками, с этим ужасом современного мира, когда невозможно ни от кого спрятаться. Телефон звонит, компьютер открыт, тут из скайпа выскакивают жаждущие вас товарищи, на кнопочку нажал – на Facebook куча сообщений. Ваши друзья демонстрируют вам себя в ванной, около ванны, около постели, на море и требуют, требуют, чтобы вы тоже показали. Доказали свое качество жизни. И этот бесконечный вопрос, звучащий теперь по телефону: «Ты где? Ты можешь говорить?»
Мы все время на виду. Откуда эта дурацкая мысль, что я никому не нужна? И есть вроде не хочется, и спать еще рано, и телевизор надоел, и даже звонить подруге просто помолчать не хочется… И любимый, обожаемый муж, слава тебе господи, уехал на несколько дней в командировку. И дети, за которых готова жизнь отдать, и надорваться на работе, и глотку перегрызть каждому, – у бабушки. Все хорошо. Что же так неспокойно? И ничего там в голове не сообщает, что нужно сделать, чтобы в этот момент улучшить качество жизни.
Невозможно ничего в этот момент сделать тем привычным способом, с помощью того привычного инструмента, автоматического, которым мы привыкли исчерпывать понятие «наше сознание».
Та машина, которая все время думает: покупать – не покупать, сходить – не сходить, сказать – не сказать, ответить – не ответить, есть – не есть, становиться на весы или не становиться, портить себе настроение или нет, какого цвета сделать волосы, когда сказать мужу, что нужно еще что-то купить до обеда, после обеда – она бессильна.
Она вдруг перестает работать. Все хорошо. Что же теперь? Именно с этим «что же теперь?» ходят ко всем от парикмахерш, до психотерапевтов, – с неясной тоской, с неясной тревогой, с какой-то тревожащей неспокойностью внутри. Чего-то хочется, а чего – не знаю, не то севрюжины с хреном, не то революции. Нельзя одну и ту же потребность удовлетворить севрюжиной и революцией. Есть какая-то я, которая все время чего-то хочет, чем-то недовольна, ей чего-то недостаточно, которую выпихивает из глубины этой, казалось бы, так тяжело достигнутой качественной жизни. Она выпихивает меня какими-то странными вопросами, которые чаще всего задавались в детстве, какими-то мечтами всплывающими, воспоминаниями о ненаписанных стихах, о первом предательстве, о невысказанных словах, о недодуманных мыслях, что-то тревожное, неудобное и ни за чем.
Вот они, ключевые слова, вот проблема. Не дает спокойно спать, спокойно жить и спокойно улучшать качество моей жизни что-то, существующее во мне ни за чем. И чаще всего я не знаю, что с этим делать. У меня нет опыта, навыка, знания о том, как с этим обращаться.
Почему? Потому что я давно не читаю длинных, толстых, неспешных книжек, в которых герои перебирают свои мысли, рождающиеся у них в тишине, разговаривают с собой, размышляют о смысле жизни. Потому что книжки такие читать в метро неудобно, перед сном, чтобы быстро заснуть, неуютно, еще спать расхочется. Я редко хожу на такие фильмы, потому что в кино я хожу отдохнуть. На таких фильмах не отдыхают. Я иногда хожу на концерты симфонической музыки, очень люблю, когда они пробуждают во мне приятные ассоциации, воспоминания. Правда, музыку я при этом не очень слышу. Я не собираюсь тратить такое небольшое время своей свободы на какие-то непонятные тревоги.
Кто же это такая, живущая во мне, не дающая мне спокойно отдыхать и наслаждаться успехами по улучшению качества своей жизни?
Это моя внутренняя жизнь. Это мир моих переживаний, которые случались со мной, даже если я этого не замечала. Это опыт моей души, которая трудится и живет, даже если я ее игнорирую. Это впечатления, которые вошли в меня тогда, когда я не успела оценить стоимость номера или правильность выбранного места для отдыха. Это глаза людей, с которыми я столкнулась в толпе, которых я больше никогда не увижу. Это мои юношеские размышления о жизни, смерти и смысле, это мое взрослое размышление, переживание о чести и предательстве, абсолютно нерациональные, никому не нужные. Размышления, не служащие удовлетворению моих потребностей и улучшению качества моей жизни. Это моя внутренняя, существующая параллельно с внешней жизнь.
Можно громко включить телевизор и наблюдать за суетой очередных боевых ментов или рыдающих от бессмысленности сериальных дев. Можно побежать по делам, можно, в конце концов, помыть в очередной раз квартиру. Можно срочно забрать детей от бабушки, чтобы было кем заняться. Можно позвонить мужу, не дождаться ответа и весь вечер придумывать историю, где же он в действительности и с кем. Уже будет не до себя. Сейчас я собственноручно ухудшу качество своей жизни, а потом потребую, чтобы мне помогли ее улучшить.
А можно все-таки попробовать разобраться с тем, что это же тоже я.
Я имею право быть
И когда-то это все было для меня очень значимо. Но сейчас-то что с этим делать? Вот то, о чем мы все время пытаемся говорить в этой книге.
Интеллект – это часть огромного здания под названием «наше сознание». Привычная наша суетная служба обеспечения потребностей занимает в сознании очень маленькую часть, как консьерж на входе в огромный дом. Интеллект – это инструмент, данный нам от природы и очень часто так и ржавеющий за невостребованностью, который помогает не тревожиться, не пугаться и не напрягаться от пробившейся в тишине нашей внутренней жизни. С помощью интеллекта мы можем узнать, какая же у нас, оказывается, интересная жизнь, какие мы необыкновенные, неповторимые и удивительные. Может быть, даже выяснить, зачем мы пришли в этот мир, именно мы, именно такие, какие есть, с тем, что нам дано. Может быть, даже осмыслить то, что мы приобрели, пока бежали в суете по не нами проложенным дорогам.
Автоматические программы поведения, принятые в том или ином социуме, в котором растет и живет женщина, выдают определенную систему установок, стиль поведения, структуру ценностей, опираясь на которые, она должна реализовать главное свое предназначение, главный смысл существования – угодить окружающим и успокоить себя, то есть выйти замуж и родить детей.
Она выполнит смысл биологической программы, продлит род человеческий. Она выполнит социальную программу, то есть увеличит количество населения в родной стране. Если мы сегодня не родим детей, то кто будет нас кормить в старости? И идеальная программа, собственно говоря, тоже здесь присутствует: передача знаний, передача культуры, непрерывность цепи времен, непрерывность цепи знаний, увеличение их тоже реализуется через то, чтобы не прекращался род человеческий.
Три такие могучие силы, объединившись и создавая разную мотивацию, толкают женщину к тому, что она должна так и только так реализоваться, это органично и естественно. Действительно органично, естественно, замечательно, прекрасно. И сама женщина, опираясь на свою природу, вне всего, что ей говорят снаружи, тоже с какого-то момента чувствует потребность, желание родить ребенка как естественную реализацию части себя. Кто вообще с этим спорит? Какая попытка самопознания, попытка проникнуть в глубину собственной души и своего внутреннего мира может грозить разрушением этим программам, этому естественному течению жизни, течению социальной и человеческой жизни? Где в моих предложениях, за которыми стоит декларация права человека, женщины в данном случае, на какую-то часть своей жизни и на собственные решения, на внутреннюю свободу, где за всеми этими декларациями покушение на основы основ? Ни с какой лупой не найдешь. А страх возникает.
Кому надо? Я хочу!
Я размышляла и пришла к такому довольно печальному выводу, что этот страх порожден довольно простым механизмом: очень многое в жизни женщина, и в период индивидуальности, и в период личности, делает не от «хочу», а от «надо». Надо так себя вести, надо себя сдерживать, надо приглушать свою природу, надо помещать себя в какие-то рамки, надо блюсти такие правила игры, вот так надо общаться с мужчинами, так не надо, искренней быть не надо, потому что это опасно, надо подбирать слова… А для женщины это особенно трудно.
Ее спонтанность, внезапность, импульсы, интуитивные прорывы, чувственные всплески, то есть естественные, органичные проявления природы, находятся в области «не надо». Слава богу, если не «плохо». Слава богу, мы пережили все-таки тот период в жизни человечества, когда это было просто плохо. От просто плохо до костра. Что за интуитивное прозрение? Ведьма! На костер! Или просто: «Не надо, придержи язык, не все надо говорить, никому это не интересно. Что может знать женщина!»
Даже Иисус не смог это до конца сломать в мужском мире, выросшем, простите, из классического иудаизма, где женщина вообще живет в очень жесткой загородке всяких «надо», и общение с миром считается гармоничным опосредованно, через мужчин, особенно с миром горним, миром духовным, с миром социальным. Даже Иисус примером Марии Магдалины не сумел это преодолеть, потому что это был единственный пример и его просто вынесли за скобки.
«Социум не Иисус, а ты не Мария Магдалина, чтобы я тут тебя прощал за грехи. Я еще не достиг такого совершенства, как Иисус, поэтому я тебя прощать не буду, я тебя буду судить», – это позиция социума и мужская позиция. Очень удобно: и себя не надо дотягивать до душевной мощи Иисуса, и с окружающими попроще обращаться исходя из потребностей, а не из душевной необходимости.
Огромное количество «надо» вместо «хочу» и самими женщинами в силу потрясающей, гениальной способности к адаптации стало восприниматься как правильное, даже единственно правильное, выгодное, разумное, гарантирующее удачную, успешную, счастливую, спокойную жизнь. И уже совершенно не нужны внешние регуляторы от властей до инквизиторов – сами женщины сами прекрасно объяснят своим дочерям, что детство кончилось и начался этот список «надо», а иначе все будет плохо. Пальцем показывают примеры, которые им кажутся свидетельством этого «плохо», потому что не соблюдали «надо». Естественно, женщина, ощущающая в себе какие-то порывы, чувства, желания, не вписывающиеся в эти «надо», в большинстве случаев ощущает комплекс вины.
Отсюда напряжение. Нашли уже какое-то такое равновесие между «надо» внешней жизни и пришибленной, прибитой, придавленной натурой. А тут предложение подвергнуть все эти «надо», все эти само собой разумеющиеся нормы пересмотру. Не уничтожению, не публичному покаянию, не публичному осуждению, что было бы просто, потому что было бы коллективно, а личному внутреннему пересмотру.
Причем пересмотреть невозможно коллективно. Это можно сделать только наедине с собой, вытаскивая из своего внутреннего, давно забитого шкафа все эти «надо», как старые ношенные вещи, поднимая эти слежавшиеся тряпки чуть ли не до первых детских пинеточек. Иногда еще там же находится и платье, в котором будут хоронить.
Все надо достать, перетряхнуть и посмотреть с одной-единственной позиции: откуда я знаю, что так надо? Когда и почему я поверила, что надо именно так и что следование именно этому «надо» сделает мою жизнь счастливой?
И вы упретесь в перекресток дорог, в выбор: проторенная и привычная и та, неизвестная, которая обязательно откроется, если вы вдруг выясните, что большинство этих «надо» совсем не ваши, а многие, хоть и были когда-то вашими, давно уже выветрились, как купленные «уже не помню когда» духи.
Два взгляда на жизнь
Взгляд привычный. Смотреть на жизнь как на неведомо откуда и неведомо куда текущий бесконечный поток. Удобство такого взгляда несомненно: не я выбирала, где когда и у кого родиться, значит не мне и отвечать за то, что получилось.
Не я выбирала, где когда и у кого родиться, значит не мне и отвечать за то, что получилось.
Виноватые всегда найдутся – время не то, страна не та, с родителями не повезло, стартовая позиция слабовата. А посему как могу – так живу. «Привычка свыше нам дана – замена счастию она». Вы что, с классиком не согласны?!
Взгляд неожиданный. Воспринять жизнь отдельного человека как объем и придать ему статус целого в пространстве своего сознания. Увидеть свою конкретную жизнь как целое и выяснить, наконец, она – хаос случайно сложившихся факторов, не подлежащий никакому упорядочиванию, или ее возможно каким-то образом структурировать, обнаружить или ввести систему, для того чтобы проявить как драгоценный в своей неповторимости бриллиант?
Собственно говоря, такая попытка реально сродни попытке первого человека, нашедшего природный алмаз, блеклый, желтоватый, невзрачный камешек. Только опытный ювелир за блеклостью внешне невзрачного желтого камня увидит бесценный бриллиант. Бесценность его даже не в размере, а в чистоте. А чистота эта проявляется только очень грамотным гранением, не придуманной формой, а огранкой естественной, природной. Один камень нужно гранить таким способом, другой другим, чтобы вскрыть его подлинное совершенство, его уникальность, не превратив в алмазную крошку. То же самое происходит с жизнью, если мы не смотрим на нее как на нечто данное, на что мы обречены, а с твердым намерением заявить о праве собственности. С намерением знать как она устроена и уметь этим устройством управлять по мере сил и возможностей.
Именно предъявление прав на свою жизнь – спусковой механизм, который может полностью изменить позицию человека в жизни.
И особенно важен этот момент для женщины. Потому что как бы ни кичился своей цивилизованностью и толерантностью современный мир, практика с холодной беспощадностью обнаруживает его очень малую готовность к тому, чтобы женщина со спокойной уверенностью заявляла хозяйские права на свою жизнь, не спрашивая дозволения у социума и второй половины человечества.
Современный социальный мир уже привык к тому, что всегда есть «горячие точки». Там воюют время от времени, все знают, все привыкли, и даже есть такая теория, что очень хорошо, чтобы были локальные войны, общий уровень агрессии в человечестве уменьшается, и это снимает угрозу большой, глобальной войны. «Почему бы не организовать маленькую победоносную войну в какой-нибудь небольшой стране, например, в Албании?» – «А что, есть такая страна – Албания?»
Постоянно существует такая горячая точка как «борьба женщин за свои права». Правда, сегодня она уже цивилизовалась, все происходит грамотно, очень часто под руководством мужчин. «Ну вот повоюйте немножко за свои права, вот мы вам тут… Вот смотрите, мы увеличили квоты в правительстве…» Европа уже доходит до: «У вас должно быть в руководстве компании тридцать процентов женщин». – «А если у нас нет такого количества женщин – специалистов в этой области?!» – «Все равно должно быть». Политкорректность взамен порядочности, достоинства и чести. Очень удобно, такие маленькие локальные войны, и маленькие разрешенные и рассчитанные заранее политтехнологами победы, снимающие напряжение, ослабляющие страх мужской части человечества перед женской. Чтобы природа не взбунтовалась, немножко русло реки расширим… Плотину поставили, если в плотине нет специальных устройств для сброса воды, то время от времени бывают наводнения, поэтому должны быть специальные устройства для сброса, их надо вовремя чистить. Так социум предпочитает достигать равновесия, разумного компромисса, ведь все это происходит на социальной территории.
Я же речь веду совершенно о другом.
Исходим из того, что существование женщин на Земле – это факт.
Исходим из того, что женщина – равнозначимая часть человечества.
Исходим из того, что обе составляющие части человечества, мужчины и женщины, равнозначны и различны по сути и возможностям, которые им даны при рождении.
Из этого следует, что познание женщиной особенностей и специфики своей данности не только возможно, но и необходимо не по принципу сравнения «лучше – хуже» она другой половины человечества, а по принципу исследования уникальной, самостоятельно существующей природной данности. По принципу исследования факта реальности.
Есть такой факт: я, женщина, родилась девочкой, изначально женщиной, выросла, это моя жизнь, и я бы хотела, насколько позволяет социальная конвенция, потому что нельзя жить среди людей и не учитывать их интересы, вступить в права на собственную жизнь.
Естественно, для этого мне нужно знать, как и чем отграничена та часть жизни, которой могу управлять только я сама, по собственной воле и разумению, опираясь на собственный ресурс и собственные резервы. А если для этого понадобятся знания библиотеки человечества, то мне, собственно говоря, все равно, какова была половая принадлежность того, кто какие-то знания добыл.
Здесь начинается самое интересное. Жизнь оказывается не мутным неизвестно куда и откуда текущим потоком, в котором нас швыряет как щепку и мы считаем победой редкие минуты, когда удается судорожно схватиться за свисающую ветку или вцепиться в первую протянутую руку, не понимая, почему именно эта ветка или именно эта рука показались нам надежными, и удивляясь, когда их надежность оказывается кажущейся и мы несемся дальше, проклиная поочередно то себя, не удержавшуюся, то ветку и руку, которые оказались предателями.
Жизнь оказывается штукой сложной и многогранной, а главное неоднозначной и в кажущейся своей простоте, и в пугающей своей сложности. И чтобы не запутаться окончательно, мы вспоминаем, что мы договорились смотреть на это целое – «наша жизнь», выделяя в ней три основные грани: жизнь социальная, жизнь частная и жизнь внутренняя.
В этот момент становится легко и ясно: границы определены.
В социальном мире мои права на мою жизнь ограничены законами социальной жизни. Тут все решает мой профессионализм, мое знание законов этого мира и мой выбор уровня сложности соревнований, в которых я готова участвовать. Именно на территории социума родилось и существует понятие «права женщин». А что поделаешь, уважаемые дамы, мы пришли на социальную территорию не первыми, мы появились на ней, когда она была поделена и иерархия сложилась. Не учитывать это глупо и непрофессионально. И тут наша свобода только в одном: вступаем мы в эту игру или нет. Адаптируемся к тому, что есть, или сражаемся за передел территории и сфер влияния? Интригуем или строим баррикады? Каждая выбирает по себе. Это наша жизнь и мы вольны в выборе.
Можно прибегнуть к шантажу и требовать все более надежной охраны материнства и детства, ведь социум сам заявляет, что рождение детей – это не только частный интерес, но и общественный. Можно использовать природную данность, подтверждая свои намерения затертым и теряющим смысл в современной действительности высказыванием о том, что «красота спасет мир». И неважно, что не об этом шла речь и не так все просто в этом высказывании. Но мы сами создали законы социального мира, где превыше всего интерес, а не смысл. Можно в революцию поиграть, кастрюлями постучать в рядах демонстранток. Можно. При одном условии.
Я хорошо помню, что это моя жизнь, это мой выбор средств и я действую так, а не иначе, потому что за всем этим стоит мой собственный, мне хорошо известный интерес. И я точно знаю, где та граница, которую я не перешагну, чтобы игры в «права женщин» не затронули мои права на себя.
Но и это еще не все. Наше право на себя усиливается в двух других аспектах нашей жизни.
Частная жизнь. Как мы выяснили, тоже относится к внешней, но особенность в том, что границы ее определяем мы сами. Тут мы вправе остановить внешнее вторжение.
Главное оружие в частной жизни – это наша позиция, предъявленная в мир позиция своего права на свою частную жизнь, на обладание территорией безопасности, искренности и отношений. И критерии в этой жизни и на этой территории мы выбираем сами, и тут нет «прав женщины», тут действует только право женщины на саму себя. Свобода быть собой.
Внутренняя жизнь. Обретение полноты этой грани жизни – это еще одна степень свободы. Это свобода быть.
На этой территории только один закон – потребности вашей и только вашей субъективности. Потребность самоутвердиться, самовыразиться и самореализоваться. Свобода быть.
Мне кажется, что время от времени нам совершенно необходимо напоминать самим себе об этих невероятных возможностях, которые дает нам осмысленный и целостный взгляд на нашу жизнь.
