Текст книги "Однажды в Птопае. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Ева Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Оформишь детей, приходи ко мне – отпразднуем твоё возвращение. – Сашка ободряюще кивал. – Понял?! Не вздумай слинять!

Рюй задумался. У него были дела связанные с поиском треклятого Нико. Чем быстрее он доставит этого мальчишку в объятья Хенрика, тем быстрее Клаус окажется в его собственных. Медлить было нельзя. Во первых Рюй уже отчаянно скучал по Клаусу, во вторых он боялся, что любое промедление с его стороны скажется на Хенрике самым негативным образом, и тот от души оторвётся на бедном Тигере. А Рюй очень хорошо знал своего повелителя, и боялся даже представить, в каком виде он может застать Клауса по своему возвращению во дворец.

– Ладно…, – Тецуй пришёл к выводу, что лучше возобновить старые дружеские связи. Ребята могли здорово помочь с поисками.

Шитао после дежурства на минутку забежал в комнату – переодеться, потом в столовку – перекусить. К его разочарованию как раз в этот момент Дзюн отсутствовал. Лейтенант Хо не стал его дожидаться. Пошамал супчика и помчался на выход. Он спешил к Санчесам.

Так вышло, что молодой человек ещё не знал о последних новостях семьи Санчес. Он не приходил к ним несколько дней и соответственно не был в курсе событий, кои привели Нико в подземные склады Амадеуса Хольке.

Через час он поднимался по трапу Касперо и готовился увидеть кудрявую голову пикиньо, и его сияющие глаза.

Самолёт был подозрительно тих. При том, что он точно не был пустым, коли его обитатели оставили трап откинутым.

– Есть кто дома? – бросил Шитао клич в глубину.

Из-за занавески слева голосом Антонио пришёл унылый ответ. – Сюда иди…

Лейтенант Хо отдёрнул перегородку.

Вся семья была в сборе. Санчесы обедали. На радостную улыбку Шитао просто покивали головами, мол, ну здравствуй, здравствуй.

– А Нико где? – обнаружил, наконец, гость отсутствие одного Санчеса.

В ответ понеслись скорбные вздохи.

– Что?! – завопил Шитао в страшном предчувствии какого-нибудь несчастья. – Где он?! Ранен?!! Убит?!!!

– Да работает он… работает…, – почему-то грустно ответила Клауди.

– Фу-у-ух…., – Шитао взялся рукой за сердце. – Напугали! – пожаловался он.

Мамаша Санчес поднялась из-за стола, подошла к плите и стала закидывать в тарелку ещё одну порцию еды для гостя.

– Я обедал… только что, – стал сопротивляться лейтенант Хо.

– А ну садись, – Клауди махнула на него ложкой.

– Много не накладывайте…, – Шитао полез через Антонио на пустующее место младшего Санчеса.

Через двадцать минут он почти полностью был посвящён в последние новости семьи.

Хенрика и Тецуя видел только Алехандро, а так как этот Санчес не обладал развитым красноречием, то описал их как сопливого блондина и узкоглазого брюнета с мечом.

Описание парочки показалось Шитао подозрительно знакомым.

– А у брюнета на морде шрамы есть? – уточнил он приметы второго.

– Есть кажется, – неуверенно ответил Алехандро, который во первых не приглядывался к брюнету, а во вторых обстоятельства были таковы, что он больше следил, как бы младший брат не рванул животом на меч.

– Волосы коротко подстрижены?

– Угу.

– А у блондина длинные?

– А хрен его знает. Вроде тоже короткие.

Волосы Хенрика были забраны в пучок на затылке, и у Алехандро создалось впечатление, что беленький был просто гладко прилизан.

– А у блондинчика одежда какая? Роскошная? А брюнет в форме был? Меч длинный? Тяжёлый? – Пытался зацепиться Шитао за любое сходство с Хенриком и Тецуем.

– Да не помню я! – заныл Алехандро. – Я их не разглядывал!

Шитао пребывал в страшном смятении. Если это Хенрик и Тецуй, то каким образом судьба свела их и маленького Санчеса? Что мог забыть принц в вонючей, полутёмной Низине? Разве что: острые ощущения захотел испытать? Или увидел Нико где-нибудь на выступлении, на холмах… педераст хренов… Да, ну, не-е… Вероятность их случайной встречи была очень мала… Один принц, другой бродяга… Наверное, это всё-таки не Хенрик и Тецуй… просто похожие на них… случайно совпало!

– Гай сказал, что чёрненький – полицай…, – припомнил Антонио.

– Полицай? – прищурился на него Шитао. – Точно полицай? Не охотник?

– Ага.

– Не надо было отправлять Нико, работать куда-то там! Кстати куда?

– Много будешь знать, быстро состаришься, – чуть помедлив, ответил Антонио от лица всей семьи.

– У него есть я и мой отец! Надо было отослать его к нам в дом! Вот и всё! И хрен бы его там нашли! – неожиданно для всех взвыл Шитао.

– Ну… лишние деньги тоже не помешают, – намекнул Антонио на разницу положения семьи Санчесов и самого Шитао.

– Я могу дать! – почти взмолился Хо.

– Пошёл ты…, – Антонио отвернулся от него, Прочие Санчесы тоже стали смотреть в разные стороны мимо гостя.

– Послушайте, я нуждаюсь в усиленной тренировке, потому что каждый день рискую жизнью на местных улицах… Давайте заберём Нико, вернём им деньги, я лично заплачу неустойку! Если попросят. И вместо них я буду источником ваших доходов! А? Как вам?

Клауди и старшие сыновья стали коситься на папашу Петро. Тот неторопливо жевал. Раздумывал: «Возможно, они переоценили опасность, так красочно расписанную Гаем, и поторопились с отправкой Нико к Амадеусу. В любом случае есть ещё такое понятие как отдача долгов. Амадеус оказал им несколько ценных услуг – пришло время отплатить тем-же.»

– Нико пробудет там две недели – ни больше, ни меньше. Давайте просто подождём, – прокряхтел отец семейства.

* * *

Казарменные комнаты офицеров были не очень велики, но имели одно необычное, почти волшебное свойство – они вмещали целую кучу народу в случае посиделок наподобие той, что устроил Сашка Галь по поводу возвращения в комендатуру Тецуя Рюйодзаки.

Были приглашены напрямую и через друзей не менее двадцати человек народу свободного от дежурств. Кровать поставили на попа, подмели под ней пол.

(Офицеры сами убираются в своих комнатах. Галь абсолютно всё убирал под кровать!)

Единственный стол задвинули в угол, на него поставили стул… и часть закусок, и бутылки покамест не задействованные. Посреди комнаты расстелили простыню, а уже на простыню поставили тарелки, чашки и прочую посуду с едой. Еду и выпивку обязали принести гостей – в складчину, как и положено у порядочных офицеров! Сами господа офицеры расселись вокруг белого квадрата на сложенных в несколько слоёв одеялах. (Одеяла тоже принесли свои.)

Шитао оказался в числе приглашённых. Он только-только в самых расстроенных чувствах приехал от Санчесов и был немедленно увлечён в соседнюю комнату к Галю, где уже находилась целая толпа.

Лейтенант Хо первый раз участвовал в подобных коллективных мероприятиях. Он был без продуктов, без выпивки и без одеяла. Его простили. Сказали: «В следующий раз принесёшь в два раза больше!» А одеялом поделился Катори. Шитао порывался сбегать в столовку – занять у Дзюна еды и таким образом сделать свой вклад в общий пир – его не пустили. Налили в стакан водки и заставили выпить.

Судя по общему хорошему настроению, это был уже не первый тост и может даже не второй. Единственное мрачное лицо принадлежало виновнику торжества, то есть Тецую. Правда мрачным оно стало с момента присоединения к их компании лейтенанта Хо. Кого-кого, а Шитао Рюй видеть не хотел. Однако и выставить его было никак нельзя! Это вызвало бы недоумение у других. В конце концов, они вот уже второе дежурство патрулировали в одной тройке.

– Рассказывай! – потребовал у старого друга Сашка Галь.

– Что именно? – переспросил Тецуй.

– Например… насколько разбогател на королевских хлебах бывший приютский выкормыш Рюйодзаки!

Со всех сторон на Рюя уставились улыбающиеся рожи, полные одобрения. К чести «охотников» на их лицах не было и следа зависти.

– Я купил… дом, – раскололся Тецуй.

Со всех сторон понеслись крики искреннего восторга.

– Следующая гулянка в доме Рюя!! – завопил Галь.

– На склоне? – уточнил один из присутствующих.

– Склон мне не по карману… в Низине… зато под небом! Во дворе даже зелень растёт! – Рюйодзаки неожиданно засиял и заулыбался, вспомнив свой чахлый кустик. Видеть его широко улыбающимся было неожиданно и непривычно. У присутствующих от плохих предчувствий «шкура» встала дыбом.

– За траву! – провозгласили следующий тост.

– Это куст, – поправил Рюй.

– За куст!

Выпили.

Шитао и так и эдак рассматривал Тецуя. Он это или не он послужил причиной того, что Нико отослали неизвестно куда? Если спросить прямо, Рюй наверняка откажется.

– … Отлично выглядишь, – одобрительно оценил Катори. – Кормят, наверное, хорошо.

– Неплохо, – согласился виновник торжества.

– Сразу заметно! Наш Рюйодзаки округлился! – выкрикнул Урай.

– В каком месте?! – нарочито возмутился Тецуй.

– Да ладно! Рожа круглая, как луна!

– Эй, она всегда была такая! – заступился Катори за Рюя под смех присутствующих.

– За луну!

Выпили.

– Обленился поди… растерял мастерство? – задал Эду Хой неправильный, неуместный вопрос.

– Нет, – Рюй пьяно мотнул головой. – Я всё ещё первый!

– Не фига, не первый…, – тихо пробормотал Шитао. Томашита его тут же продал. – Лейтенант Хо против! – во всеуслышание заметил он.

– А лейтенанту Хо… лучше заткнуться, – прорычал Рюйодзаки и впился в Шитао непримиримым взглядом исподлобья.

Эду уже совсем неправильно вспомнил. – Точно! У вас же был бой! И Рюй проиграл.

– Заткнись…, – прошипел ему, сидящий рядом, Питайя.

– Слу-чай-но!! – Тецуй сквозь стиснутые зубы по слогам вытолкнул слово.

– Не фига, не случайно…, – тихо упорствовал Хо Шитао.

– Ещё до боя я был ранен… почти в голову, – Рюйодзаки не стал более детально уточнять характер ранения.

– Мужики хватит! Веселимся дальше!

– Вот как… оказывается, вы были ранены… согласно сегодняшним словам… приношу свои извинения – я не знал! Тогда вы не упоминали.

Рюй приподнял свой стакан в жесте принятия извинений и стал заглатывать водку. Шитао всё тем же скорбным голосом продолжил. – Тогда вы утверждали, что проиграли мне по причине опасений наказания со стороны моего отца.

Тецуй так и остался с головой запрокинутой к потолку, перевёрнутым стаканом на морде и глазами, упёртыми в небольшой светоч Сашки Галя. Это был подлый удар ниже пояса. А самое главное ничего не скажешь. Слухи о том, что Рюй просто не стал наживать неприятности и тупо слил бой – действительно имели место быть! Правда, распространял их его Высочество, а не Рюйодзаки… Но валить на Хенрика было по меньшей мере… признаком слабака!

– Расхождение ваших утверждений – настоящего и прошлого, видимо происходит в силу короткой памяти…, которая в свою очередь есть следствие возможного ранения почти в голову, – всё также вежливо закончил Шитао.

В комнате установилась такая тишина, что стало слышно, как с громким хрустом жуёт Жийо Рисман. В следующую секунду Тецуй и Шитао вскочили на ноги, а Катори заорал. – Мужики, а-а-атас!!!!

Всех сидящих за белым квадратом простыни, как ветром сдуло. Отнесло ближе к стенам! Тецуй с металлическим визгом вынул из ножен свой меч, Шитао вынул свой. Одновременным рубящим ударом мечи скрестились с лязганьем и искрами во все стороны.

– Пропала веселуха, – с тоской сказал Галь и заорал Хою. – Эду, я тебя убью! Придурок!!

Катори в процессе побега к стене умудрился спасти бутылку водки и стакан. Сейчас наблюдая, как дерутся два сильнейших мечника в Отряде Охоты, он неспешно налил водки в тару и сделал крупный глоток, подумав, передал стакан рядом стоящему. Через минуту стакан пошёл по кругу.

Реванш, о котором мечтал Тецуй, закончился неожиданно быстро. И пяти минут не прошло. По той же схеме, что и в первый раз – меч Рюя улетел! А пока ошарашенный Тецуй следил за траекторией своего меча, лейтенант Хо зашёл сзади и ногой пнул его по коленным связкам – опять точь в точь как в прошлый раз. Рюй упал на колени прямо в затоптанную закуску праздничного стола. Шитао наклонился к нему и прошипел. – Я даже не вспотел! Вы теряете навыки, лейтенант Рюйодзаки! Вам требуются усиленные тренировки!

Офицеры у стен, не веря происходящему, пучили глаза. Для Рюя это поражение было ещё более стыдным, чем первое!

Два часа спустя в ворота приюта Белецких громко забабахали. Колокол, который Рюй использовал ночью, остался молчалив – в него полагалось звонить, только приведя к воротам ребёнка.

Ольга Белецкая открыла створку и опасливо выглянула наружу. Там, упираясь одной рукой в забор и сильно кренясь вперёд, стоял пьяный в дрова офицер – Тецуй Рюйодзаки.

Времени было десять часов вечера. Рюй опоздал с документами на четыре часа.

– Добрый вечер, – промямлила хозяйка приюта.

– Документы, – прохрипел лейтенант.

– Могли бы и завтра завезти… поздно уж.

– Сказал сегодня… значит сегодня!!! – упрямо мотнул головой Тецуй. – Хочу в-в-видеть девчонку… Рёко!! А ну покаж-жь!

Просьба Тецуя была совершенно законно обоснована. Он привёз документы и имел право убедиться в наличие того, на кого эти бумаги были оформлены. Случаев, когда приют получал обеспечение на уже несуществующих детей, было огромное множество. Время от времени попечительские организации налетали с проверками, но всё что они могли – это соотнести количество детей и бумаг на них. И только тот, кто привёз ребёнка в приют мог подтвердить, что да: ребёнок тот самый, жив-здоров и на законных основаниях лопает государственный хавчик. Так что с этого момента Рюйодзаки имел полное право навещать Рёко и её брата в любое время суток и проверять их состояние.

– Хочу видеть Р-р-рёко! – настаивал Тецуй и подкреплял своё требование ударами кулака по забору. Забор гудел.

– Пойдёмте, лейтенант, – вздохнула Ольга.

В комнате для посетителей Рюй сел на большой прониевый мяч и дурашливо попрыгал на нём. Белецкая покачала головой и пошла за Ямадой. Пока вела девочку к посетителю, внушала: «Дядя офицер немножко выпил… близко к нему не подходи… полезет обниматься – хотя это вряд-ли, но вдруг! Тогда – кричи! Тётя Оля будет стоять за дверью».

Всего за четырнадцать часов в приюте Ямада Рёко претерпела значительные изменения. Ей вывели вшей, её искупали, причесали, и одели в чистую одежду. Ещё она спала. Уснула сразу после гигиенических процедур и дрыхла до сего момента. Её дважды будили и кормили с ложечки прямо в постели.

Дяденька в комнате для посетителей оказался тот самый, который обманом затащил её в приют. Увидев, кто к ней пришёл, полусонная Ямада неодобрительно выпятила нижнюю губу.

– Хорошо тебе? – спросил Тецуй и погрозил пальцем. – Смотри, не сбегай! Где твои родители?

– Их съели черви.

– Какая ты милая, Рёко…

– Педофил…

– А вот и нет. Я не такой, – Рюй усмехнулся.

И чего его принесло в приют? По идее он уже давно должен видеть десятый сон! Он действительно мог доставить бумаги завтра во время утреннего патрулирования. С этой пьянкой, с этой позорной дракой, о которой будут болтать во всех комендатурах, с этой ненужной прогулкой до приюта – он выбивался из графика! Завтра на дежурстве он будет зевать, как… Шитао сегодня утром.

Тецуй сложил руки себе на колени, наклонил голову. Рёко вдруг с удивлением заметила, что кажется, дяденька… плачет.

Рюй вспоминал свой собственный приход в приют… Его привёл папаша и бросил прямо у заснеженного крыльца. Сказал сидеть, не смотря ни на что. Было адски холодно! Ещё отче внушал – потеряешь эту бумагу – станешь рабом. В руках маленький Тецуй стискивал документ о своём рождении, который утверждал – мальчик из серебряной касты. Простолюдин, но не раб! Где теперь этот папаша? Сдох, наверное.

«Когда он плакал в последний раз? Даже и не помнит… Никогда…»

– Иди сюда! – потребовал Рюй.

Рёко оглянулась на дверь, за которой должна была стоять тётя Оля, потом тихонько подошла к Тецую. Он качнулся вперёд, взял её за руку и притянул к себе, прижал к груди тощее детское тело и обхватил руками поверх плеч. Щекой он несильно лёг на её макушку. Прохрипел. – Если кто тебя обидит, скажи мне. Поняла? Я ему руки выдерну и вобью… одну в жопу, другую в глотку… не плачь.

Рёко удивлённо моргнула, но помотала головой, мол, нет – она не будет плакать.

глава 19

Два брата

Утро. Хенрик проснулся уже заранее в плохом настроение. Он лежал на боку, мусоля во рту подушечку большого пальца. Не открывая глаз, его Высочество стал размышлять. Прошло девять дней, как Тецуй Рюйодзаки отправился в западную комендатуру «охотников» И с тех пор от него пришло только одно письменное донесение, в котором о Нико была совсем короткая фраза: «Ещё не нашёл…» Всё остальное о Шитао: Когда ест, когда спит, когда патрулирует, когда тренируется, испражняется, наконец, когда посещает дворец.

Хенрик перевернулся на спину. Вчера он встречался с матушкой. С ней явно произошли перемены. Она сильно похорошела и пребывала в отличном настроении. Отсюда вопрос: она уже спит с лейтенантом Хо или ещё нет? С одной стороны её внешность соответствует счастливому состоянию и удовлетворению, с другой – во дворце подозрительно тихо… люди не сплетничают, не делают ставки. Дворец как будто ничего не знает. Так да или нет?

Наследник ощутил неприятное чувство беспокойства. Что если Шитао, наконец, предоставил матушке своё тело в использование?! Тогда это очень странно. Обычно фавориты переезжали во дворец и вели жизнь послушных комнатных собачек… их холили, лелеяли, но держали на поводке, а то и в наморднике и не давали вольно гулять. Элишия не любила даже и мысли о конкуренции! Если она и Шитао стали тайными любовниками, это означает, что её Величество готова мириться с его свободной жизнью, лишь бы он продолжал время от времени навещать её!

– Клаус! – позвал Хенрик жалобным голосом.

Вместо фаворита откликнулся Артур. – Его нет, мой принц…

Хенрик резко открыл глаза и сел на постели. Его историк-информатор с хроникой на коленях сидел в кресле в углу спальни.

– Как давно ты здесь? – спросил его Высочество.

– С полуночи, – ответил Артур.

– Почему.

– Фиксировал ваши болезненные стоны… Вам снился кошмар? Вы всё ещё подолгу спите в детской позе с пальцем во рту. Ещё вы пускаете слюни и храпите, когда переворачиваетесь на спину… А ещё, вы три раза пукнули. Я всё записал, – гордо сообщил Кэрроу.

– Перестань! Надоел! Пошёл вон! – заорал принц.

Кэрроу пожал плечами: желание Хенрика, чтобы Артур всегда был при нём, имело и обратную сторону… Боска была права.

Придерживая хронику, он поднялся из кресла, поклонился и направился к выходу. Хенрик визгливо приказал ему вслед. – Сегодня ты мне не нужен! Видеть тебя не могу!

Артур улыбнулся углами губ.

– Стой!

– Да, мой принц? – Артур опять повернулся.

– Куда дели моего Клауса?

– Он с раннего утра в театре. Сегодня день, когда ваш фаворит приступает к обязанностям дворцового шута. Забыли?

Назначения Клауса шутом автоматически делало его актёром при дворцовом театре комедий. Из-за болезни, по сию пору Тигер пренебрегал данным поприщем, но в итоге отправился в театр. Вчера Артур посоветовал ему это. Сказал, что не помешает получить роль, если он хочет остаться во дворце после свадьбы Хенрика.

(Артур ещё был не в курсе перемен, которые произошли с Клаусом.)

– Ах, да-а…, – Хенрик скривился. – Когда он вернётся?

– Возможно только к вечеру.

– Что?! Мне скучно!!

Артур отметил, что Хенрик реагирует совсем как ребёнок, у которого отобрали игрушку.

– Привыкайте.

– Что?!!! – его Высочество с размаху откинулся на спину и почти слился с белыми шёлковыми наволочками. Посреди подушки сверкали свирепые маленькие глазки, чуть ниже кривился яркий красный рот. – Ступай к Боске и передай ей моё приглашение к обеду! Потом иди, куда хочешь! – Завопил он через секунду.

Кэрроу поклонился и покинул спальню.

Хенрик, начал выбираться из-под одеял. Его осенила отличная идея. Если и было во дворце место, которое он посещал достаточно редко, так это… театр! Походы в театр имели место только во время спектаклей или оперетт, но никогда в отсутствие представлений!! А если подумать, наверное, неплохо заглянуть за кулисы в обычные театральные будни, когда артисты занимались репетициями!

От неожиданной перспективы: оказаться свидетелем жизни актёров, его Высочество несколько раз радостно хлопнул в ладоши. Он имел полное право убедиться, что его драгоценного Клауса никто не обижает! Да, так!

– Я вас урою! Если замечу хоть один косой взгляд в его сторону! – прошептал принц.

* * *

Апартаменты Луки состояли из такого же количества комнат, что и апартаменты Хенрика и занимали больше пятисот квадратных метров. Кроме спальни и столовой имелись: небольшой зал для занятия танцами, огромная гардеробная, купальни, оранжерея, личный кабинет, приёмная, и ещё несколько комнат для обслуживающего персонала живущего постоянно при Боске. Одну из этих комнат занимала Анастасия Мороз фон Краффе. Занимала с тех самых пор как Лукреция и Артур «побеседовали» в общественной оранжерее о неких важных государственных делах. На следующий день Настя перестала быть фрейлиной, и у неё появился новый статус. Она стала драгоценной дамой её Высочества. Если более простыми словами – подружка, но с жалованием.

Теперь в обязанности Насти входило разделение всех интересов её Высочества, всех её радостей, а также горя и боли, если таковые вдруг произойдут.

– Доброе утро, – Артур отвесил лёгкий поклон.

Настя ответила изысканным приседанием. При том взгляд её был полон неодобрения. С момента любования цветами в оранжереи прошло чуть больше недели. За это время Боска и Артур виделись огромное количество раз, но ни разу не оставались наедине.

«О Мирозданье! Пусть и в этот раз пронесёт!» – мысленно взмолилась Анастасия Мороз фон Краффе

– Доложите обо мне, – попросил молодой человек.

Настя сверкнула на него глазами. – Её Высочество совершает утреннее омовение, – процедила она сквозь зубы.

– Я подожду, – ласково улыбнулся Артур.

Злобно шурша юбками, Настя отправилась докладывать Боске, что принесло его… того самого, которого не повесят, даже если сама Луки окажется в петле!

Артур плюхнулся в кресло приёмной. Склонил голову на грудь. Сердце билось быстрее, чем обычно… Не то, чтобы он был влюблён… конечно нет… Он ведь любит хулиганку Нико! Просто, Лукреция такая отважная… ещё она умная, красавица…, её тело женственно и прекрасно во всех отношениях, оно полно сюрпризов и пахнет чайной розой.

– Господин свидетель событий!

Кэрроу вздрогнул. Настя с неприятным прищуром карих глаз кивала ему в сторону двери. Артур встал и прошёл за ней в кабинет.

Кабинет имел два входа, то есть был проходным. Одна дверь вела в приёмную, где минуту назад находился молодой человек, другая выходила прямо в спальню Боски. Лукреция, после купания свежая, как бутон, с ещё влажными волосами, чуть кивнула в ответ на глубокий поклон историка-информатора.

Настя закрыла за ними дверь и осталась по ту сторону – в приёмной.

– Вижу, вы опять относительно свободны? – заметила Луки.

– Да. Ваш совет работает. Спасибо!

Они помолчали. Артур рассматривал кабинет

– Что привело вас? – спросила Боска.

– Его Высочество пригласил вас к обеду.

– Хорошо… Разберёмся… Снимайте штаны.

– Что?! Опять?! – Артур развёл руками и возвёл очи к «небесам», то есть к потолку.

– Я пошутила…

Невольно Артур издал вздох с чувством лёгкого разочарования. Очень наблюдательная Луки коварно улыбнулась. – Нет подождите! Я пошутила, что пошутила! Снимайте!

Не спрашивая разрешения, Артур «упал» на мягкий бархатный стул. Эта девчонка… совсем ничего и никого не боялась!

Боска подошла вплотную, подняла юбки и села Артуру на колени лицом к нему. Шуршащий шёлк и кружева со всех сторон накрыли его, как будто он по диафрагму погрузился в ласковые волны тёплого моря. Прямо перед носом Артура вздымались совершенные идеальные холмы бюста Лукреции.

Молодой человек одной рукой за талию придвинул её ближе к себе, другой нырнул в «морские глубины» – произвести необходимые действия: расстегнуть ширинку и всё остальное прочее. Под платьем Лукреция была без нижнего белья. Она чуть привстала на носках, помогая ему. Руками Боска взялась за спинку стула по обе стороны от его плеч. Несколько мгновений молодые люди пристально смотрели друг другу в глаза, затем Боска наклонилась и прижала свои губы к губам Артура.

Настя, нервозно прохаживаясь по приёмной, размышляла о замках и дверях. Замок в дверях спальни она повернула на ключ изнутри – туда никто не войдёт, а значит и в кабинет с той стороны тоже… А вот в приёмную может зайти кто угодно… придётся открывать дверь в кабинет с докладом о посетителе… И ещё не известно: в каком виде она застанет эту парочку! А если Хенрик придёт? О древние Эльфы! Как можно быть такой безрассудной!

В подтвержденье её мыслям через дверь кабинета в приёмную просочились вскрики.

«Ну вот! Опять!» – Мороз фон Краффе обоими руками схватилась за вспыхнувшие щёки. Любой, кто явится в приёмную – услышит это тоже! Лукреция кричит, как…, как куртизанка! Хотя должна позволять себе только сдержанный, едва уловимый стон… Один! Ну, или два!

Фон Краффе быстро прошла через приёмную и вышла в общий коридор – задержать посетителя (если таковой явится) на подступах к приёмной.

У дверей её Высочества стояла стража. Два невозмутимых молодца с нашивками отряда охоты и с мечами на поясе. Анастасия плотно прикрыла дверь и прижалась к ней спиной. Скосила глаза на одного и на другого. Скулы девы полыхали яркими розанами.

– Ужасная жара, – девушка стала обмахивать себя ладошкой с растопыренными тонкими пальчиками и закатывать глаза.

Парни невольно заулыбались. Не каждый день фрейлина стоит в непосредственной близости и бурно дышит пышной грудью. Взгляды обоих стражников алчно застыли на великолепном декольте. В головах обоих звучала усердная молитва к Мирозданью… Что-то вроде: во имя всего, пусть эта прекрасная дева стоит здесь подольше и скрашивает минуты их скучного дежурства

* * *

Хенрик зашёл в театр со стороны зрительного зала… Других путей он и не знал. Пустые ряды кресел тонули в полутьме. Единственный унылый светоч – тусклый, как на последнем издыхании висел только над сценой. Занавес был открыт, сцена изобиловала декорациями из разных спектаклей. Где-то раздавались голоса, но глухо и отдалённо.

Его Высочество залез на подмостки и походил там, рассматривая бутафорскую мебель, разрисованные полотнища на рамах и фальшивую еду на столе.

В одном из кресел сидела кукла размерами точь в точь как человек. Кукла молодого мужчины – симпатичного, хотя сильно красивым его назвать было нельзя.

С восторгом и удивлением принц был вынужден признать, что кукла выполнена чрезвычайно натуралистично! Даже брови были не нарисованы, а приклеены тщательно волосок к волоску! Хенрик согнулся в спине, упёрся руками в колени и с открытым ртом стал рассматривать лицо куклы с близкого расстояния. Сказал вслух. – Интересно… для какого спектакля…

Кукла мигнула и перевела взгляд блестящих светлых глаз на лицо его Высочества. Хенрик не завопил только потому, что «манекен» изящным жестом прижал указательный палец к губам и прошептал. – Тише… репетиция…

– Где? – после минутного шока спросил его Высочество.

– По ту сторону, – кукла кивнула в сторону стены за своей спиной.

На самом деле театральная сцена являла собой идеальный круг. Под ней имелся поворотный механизм. Круг был разделён ещё одним занавесом посередине и таким образом получались две сцены. Одна была обращённая к зрительному залу, другая называлась – закулисная. В обычные рабочие будни её использовали для репетиций, а во время спектаклей – для быстрой смены декораций при помощи поворота сцены, или создания нужной перспективы – раздвигая занавес, если например, герои спектакля, согласно пьесе, должны были гулять туда-сюда.

– Ты кто? – шёпотом спросил Хенрик.

– С сегодняшнего дня… просто слуга.

– Чей?

С репетиционной сцены по ту сторону занавеса донёсся чистый, высокий и невероятно прекрасный звук голоса поющего песню Габриэля из водевиля «Коварные служанки».

Фальшивый манекен воздел руку с указующим перстом на невидимого певца. – Его…,– шёпотом ответил незнакомец.

– Клауса?! – несказанно удивился Хенрик.

Конечно, голос Клауса невозможно было спутать с каким либо-другим.

– Ч-ч-ч-ч!!

Несколько минут они слушали.

Незнакомец в кресле, изображающий куклу, был Кассий старший брат Хенрика и истинный наследный принц Государства Перемен. И он действительно стал слугой Тигера в театре. Тому предшествовал его визит к Дзиро Каценаги с просьбой дать ему другую должность, потому что королева совсем не обращает на него внимание.

– Тогда… покиньте дворец, – посоветовал ему королевский секретарь.

Кассий уточнил. – Сейчас: не обращает внимание, но возможно обратит позже! Зачем выкидывать из дворца такой потенциал!

Дзиро задумался. Королева редко увлекалась одним мужчиной надолго. Вполне возможно, что её роман с Хо Шитао продлится полгода или год. Потом она непременно захочет перемен и новшеств – так было всегда. Оно и вправду: разбрасываться превосходным материалом – расточительно и нерационально!

– Чем бы вы хотели заниматься? – спросил Каценаги.

Тут Кассий выдал длинную, заранее приготовленную и талантливо исполненную речь, коя содержала обильные стоны про то, как он с детства грезил о работе в театре – поближе к людям, наделённым певческим или танцевальным, или актёрским дарованьями.

– Будете прислуживать одному из артистов, – кивнул ему Дзиро. – Э-э-э… он особенный… безупречно красивый, несомненно талантливый и он… фаворит его Высочества…

– О Древние Эльфы!! – благодарственно возопил Кассий, изображая безудержное счастье.

– Жалование небольшое, но и работа непыльная: вовремя накормить, утереть слёзы, проявить восторг и так далее…

– Я понял! Я готов! – ответил Кассий. – Имя этого гения и моего господина?

– Клаус.

– Если услышите от него хоть одну жалобу, я сам себя кастрирую!

– Хорошо сказано! Вперёд! – благословил его Каценаги на новую должность.

Таким образом старший сын короля Гаса Одноглазого оказался на побегушках у раба и любовника своего младшего брата.

– Слуга моего Клауса, – опять повторил Хенрик. Кассий немедленно встал из кресла. – Его Высочество? – уточнил он. – Я не узнал Вас… я во дворце совсем недавно. Простите меня! – он склонился в глубоком поясном поклоне. – Во искупление своей непростительной вины позвольте я покажу вам кое-что.

Принцу было скучно, поэтому он одобрительно кивнул – чтобы не показал ему незнакомец – это лучше чем вообще ничего. Хенрик не узнал в нём человека, который прислуживал за креслом его матери. Не царское это дело – глазеть на лакеев.

– Как твоё имя? – спросил принц.

– Меня зовут Аллен Лое, – ответил Кассий. – Я простолюдин. – С лёгким кивком он повёл Хенрика к занавесу разделяющего сцену на две половины.

Этот занавес был двойной. В дни представлений оба слоя навешивали согласно декорационной теме и меняли прямо по ходу спектакля на той сцене, коя на тот момент была недоступна для зрительских очей. В обычное же время это была просто ткань без рисунка и значений. Внутри между ними был проход через всю сцену шириной чуть меньше метра.