Текст книги "Вид на счастье (СИ)"
Автор книги: Этта Гут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Глава 2
Кабинет оказался огромным. Совсем не таким, как в привычных городских поликлиниках. Бежевые стены, в центре высокий массажный стол, покрытый белоснежной простыней, у окна пара кресел, у стены справа – низкая кушетка, а рядом с ней приоткрытая дверь, за которой виднелось еще одно помещение, от пола до потолка отделанное белым кафелем. Процедурная? Или просто душевая?
Мужик, попросивший называть его запросто – Алексеем, прошел к офисному столу, который обнаружился у самого входа, и положил на него медицинскую карту. Как видно, заведенную как раз на Петру.
– Сегодня я лишь назначу тебе некоторые анализы. Ну и посмотрим, что в общем с телом творится: пощупаем, похрустим, что-то выправим сразу, с остальным позже поработаем. Раздевайся! Вон там, возле кресел в шкафчике, одноразовые тапочки и трусы.
– Зачем – трусы? – ошарашенно спросила Петра, которая специально перед этим походом надела новые.
– Чтобы массажным маслом твое белье не испачкать, – удивился Алексей и вновь сделал уже знакомый приглашающий жест – на этот раз в сторону кресел и упомянутого шкафчика.
Там, на открытых полках, действительно обнаружились запечатанные в целлофан белоснежные тапки из махровой ткани и… Ну, наверно, это действительно можно было назвать трусами. Вот только язык сделать это не поворачивался никак. Скорее, это более всего напоминало защитную маску от бактерий, которую по осени начинали носить пассажиры в метро, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу. Не трусы, а так, некий… гм… «написьник» из почти прозрачного нетканого материала, к которому были приделаны тонкие резиночки, соединявшиеся вместе. Одна, видимо, должна была пройти между ног, две другие обхватить бедра… Стыдоба! Но не сбегáть же теперь! Так что Петра, повздыхав, утащила все это за ширму в углу, где и принялась раздеваться. А после, завершив разоблачение, вышла, не зная, куда девать руки – то ли делать вид, что все нормально и нет ничего стеснительного в том, чтобы стоять в одном «написьнике» перед молодым красивым мужиком, то ли все-таки прикрыть ладонями грудь…
– Сюда, пожалуйста, – пригласил Алексей. – Для начала спиной ко мне. Ноги вместе, ровно. Руки опустить свободно. Так.
Петра почувствовала, как чужие пальцы касаются ей шеи, потом плеч, проходятся вдоль позвоночника и ложатся на бедра.
– Небольшое искривление. Спортом каким-нибудь занимаешься?
В школе Петра занималась бальными танцами. Всегда хотела рисовать, однако послушно пошла учиться танцевать – уж очень это маме нравилось. Но после смерти отца, когда той пришлось тянуть на себе дочь в одиночку, об этом увлечении пришлось забыть. Костюмы и особая, предназначенная для танцев обувь стоили действительно очень недешево, а Петра, как и любой подросток, еще и постоянно вырастала из того, что было куплено ей ранее. С тех пор ничего, что можно было бы назвать серьезными занятиями спортом, в ее жизни не было, в чем она и созналась, несколько того стесняясь.
– Тогда все понятно, – проворчал Алексей и вдруг подхватил Петру под мышки, после сцепив свои здоровенные руки у нее на шее сзади.
Петра заболтала руками, будто кукла-марионетка и засопела обиженно.
– Расслабься. Еще. Чтобы совсем как тряпочка была. Так. Теперь сделаешь глубокий вздох по моей команде и задержишь дыхание. Не напрягайся. Ну, давай.
Петра вздохнула полной грудью, замерла, а после глупо пискнула, когда Алексей вдруг резко дернул ее вверх так, что в позвоночнике отчетливо хрустнуло. Но это было только началом! После чертов эскулап совершил попытку отвернуть Петре шею – та тоже хрустела, но вроде держалась. Потом, уложив на массажный стол, планомерно отрывал ей кожу от скелета, явно пытаясь добраться до позвоночника, будто какой-нибудь монстр из Голливудского блокбастера. После были какие-то точки на плечах, под лопатками и на пояснице, нажатие на которые заставляло Петру шипеть сквозь зубы с пристоном. Подобная несдержанность каждый раз смущала, но терпеть не было сил. И вот что о ней этот здоровяк подумает?
– Подо мной все стонут, – вдруг проговорил тот и засмеялся.
И Петра замерла, даже забыв об очередной порции боли. Просто потому, что откуда-то возникло стойкое ощущение: говорил сейчас Алексей не совсем о массаже… Но обдумать мысль толком не удалось, потому что в этот самый момент он потребовал, чтобы Петра легла на бок в нужную ему позу – заложив руку под голову и кокетливо согнув в колене ту ногу, что оказалась сверху. Опять захотелось прикрыть грудь, но ничего из этого все равно бы не вышло. Оказалось, что поза эта нужна Алексею затем, чтобы удалось хрустнуть бедным позвоночником Петры еще раз, уже в другой «проекции», а после повторить все, уложив пациентку на другой бок. Зато после всего живодерского комплекса, во время которого чертов костоправ заворачивал Петру разве что не в морские узлы, каждый раз добиваясь если не вскрика, то хруста, пришла нирвана!
Сильные ладони, ставшие уже не теплыми, а горячими, проходились по обильно умасленному телу уже не мучая, а нежа. Будто рисуя на полотне кожи что-то воистину прекрасное. И это был полный и просто-таки богический кайф. Петра забыла, на каком она свете. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Но – увы! – как известно, все хорошее имеет скверное свойство заканчиваться. Вот и тут наступил момент, когда Алексей сообщил с явственно слышимым удовлетворением:
– Все. Я тебя укрою, и ты полежи немного. Можешь даже подремать. Я пока бумажки заполню. Все хорошо?
– Да-а-а… – выдохнула Петра и заулыбалась, не разлепляя глаз.
– Ну и замечательно! – В голосе Алексея тоже слышалась улыбка.
Потом Петра почувствовала, что ей на спину накинули что-то теплое и приятно-махровое. Оно же обвилось вокруг ног, а после было еще и подоткнуто под них так, чтобы стало совсем тепло и благостно. Ка-а-айф! Какой же кайф!
Кажется, Петра действительно задремала, потому что, когда Алексей нагнулся над ней, опалив дыханием ухо, и позвал по имени, она вынырнула в реальность, будто фридайвер из темных глубин океана. И даже дышала так же тяжело – то ли от испуга, вызванного неожиданным пробуждением, то ли еще от чего.
– Жива? Молодец. Вставай потихоньку. Без резких движений.
Петра села, спустив ноги, а после спрыгнула… И ее тут же повело. Однако бдивший Алексей подхватил, прижал к себе, хмыкнул удовлетворенно, явно воспринимая такую вот расслабленность пациентки как комплимент себе. Петра тоже засмеялась, смущенно отстраняясь и все-таки прикрывая грудь ковшиками ладоней.
– Я провожу тебя в душ. А дальше уж сама. Справишься? Или помочь?
– Да уж не маленькая! – проворчала Петра, стягивая с массажного стола огромную махровую простыню, которой и была все это время укрыта.
– С кем сравнить, – хмыкнул наблюдавший сверху за ее возней Алексей и отступил в сторону. – Ну? Стоишь? Не падаешь? Молодец. Душ – там. Полотенца на полке.
Сначала Петра просто тащилась, стоя под сильными струями воды, кусавшими ей кожу на плечах и на голове. Потом вдруг подумала, что, вполне возможно, задерживает врача и следующую клиентку, и заторопилась – смыла с себя массажное масло, вытерлась и высушила волосы найденным здесь же феном. Ее вещи остались в кресле, так что пришлось воспользоваться все той же махровой простыней. Алексей сидел и что-то писал. Петра, стараясь не шаркать великоватыми тапками, прокралась за ширму и торопливо оделась.
– Готова? Молодец. Иди сюда. Как самочувствие?
– Помолодела лет на двадцать!
Алексей рассмеялся, меряя ее ироничным взглядом, а после протянул несколько бумажек:
– Это направления на анализы и на рентген. Мариночка (это администратор, которая оформляла тебе медкарту на стойке регистрации) подскажет что, когда и как. В следующий раз жду тебя… Та-ак… – Алексей подтянул к себе дорогой мобильник и, потыкав в него крепким пальцем, быстро просмотрел расписание. – Вот. Удачно. Значит, послезавтра в это же время. Продолжим разбираться с твоим сколиозом и прочими радостями жизни.
Петра ушла и всю неблизкую дорогу до дома чувствовала себя этакой сытой кошкой на солнышке. Тело было легким, каким-то гуттаперчевым, обновленным… и почему-то немного возбужденным, томно-потягушным. Будто сделанный массаж прогрел не только кожу и мышцы, но и что-то внутри… Так что когда позвонившая проведать подругу Нинка спросила: «Ну как?», Петра ответила кратко и с чувством:
– Офигительно!
Глава 3
Следующая встреча с доктором Алексеем Звонаревым поначалу от первой сильно отличалась. И в первую очередь потому, что оторванная от позвоночника кожа на спине адски болела, и когда чертов мучитель-костоправ принялся отдирать ее по новой, Петра разве что не орала.
– Терпи! – приказал Алексей. – Кто ж виноват, что ты так все запустила? Сплошные спайки! Зато потом утешу тебя, сделаю хорошо.
И он таки сделал! Сильные руки скользили, уже не разминая жестко, а, скорее, лаская. Почему-то особенно приятным оказался массаж копчика. Алексей кружил вокруг, оглаживая ямочки над ягодицами, с силой проходился большими пальцами ниже, сжимал и перекатывал полукружия… Но, когда он взялся за массаж ступней, Петра поняла, что лучшее совсем не враг хорошего, а она ошибалась, думая, что ничего столь же фантастичного, как массаж спины и того, что пониже, уже не испытает. Это было так… так… Короче, как никогда за всю жизнь.
Тело просто пело, откликаясь на чужое тепло, плавилось от физического наслаждения, к которому привычки не было ну совсем. До этого момента Петра была категорически убеждена, что главная эрогенная зона у нее расположена в мозгу и «приласкать» ее можно лишь интересным чтением или каким-то потрясающим рисунком, видео или фото. И вот те ж! Профессионально сделанный массаж доказал, что ничего подобного! Что не только в голове, но и в теле есть места, воздействие на которые может принести столько удовольствия, что хоть скули в голос!
После Алексей, улыбаясь с теплым пониманием, укрыл Петру пахнущей свежестью простыней, укутал, заботливо подоткнув ее со всех сторон, и ушел в душевую. Через приятную дрему Петра услышала, как там зашумела вода. Хозяин кабинета тоже решил ополоснуться?.. Мрр… О том, что и она сама тоже скоро пойдет в душ, думать было приятно. Струи приятно-теплой, даже горячей воды обнимут тело, невесомо приласкают грудь, заберутся в промежность, стекут по ногам… Как же хорошо…
Наверно, и Алексею под струями воды сейчас тоже здорово…
Накатило стыдное желание посмотреть. Хотя бы одним глазком увидеть этого здоровяка без одежды. Чем черт не шутит, вдруг, он согласится позировать? Петра бы с удовольствием нарисовала его… Лицо, руки… Можно было бы усадить его в классическую позу Роденовского мыслителя – так, чтобы оказалась видна линия мощных плеч, не менее мощные бедра и сухощавые стройные щиколотки, плавно перетекающие в совершенные ступни… Мрр…
– Спишь? – спросил невозмутимый и полностью одетый Алексей, и Петра вздернулась, выныривая из своих диковатых мечтаний. – Пора просыпаться. Давай, вставай потихоньку. Проводить?
– Нет. Я сама. Спасибо.
Возблагодарив Господа за махровую простыню – толстую и большую, – в которой можно было спрятаться, будто в домике, Петра буквально промчалась к душевой и аккуратно, но плотно прикрыла за собой дверь. Уф!
Избавившись от дурацкого «написьника» и кинув его в явно для того и предназначенную корзину, Петра забралась в душ и… В общем, как ни стыдно было в этом признаваться, но там она и избавилась от неприятностей в виде немотивированно накатившего возбуждения. При помощи струй воды и пальцев. И после, отдышавшись и немного придя в себя, почувствовала себя так, будто ватой была набита – таким непослушно-расслабленным стало тело. Сейчас бы лечь на кушеточку или свернуться клубком в мягком креслице у окна в кабинете доктора Звонарева и никуда-никуда не ехать! Эх!
Алексей на этот раз ничего не писал, а просто ждал. Так что одеваться пришлось хоть и за ширмой, но под его присмотром, что спокойствия Петре совсем не добавило.
– Правый ботинок пока не обувай, – велел Алексей и помахал чем-то серым.
Петра глянула на него через верхний край ширмы и ничего не поняла:
– Почему?
– Стельку тебе в него вставим.
– Зачем?
– Почему да зачем! Вот скажи мне: у тебя голова часто болит?
Голова у Петры болела регулярно и совершенно зверски – никакими таблетками не снимешь. Если только выпить горстку на ночь и со всем этим обезболивающим коктейлем внутри проспать несколько полновесных часов.
– И где болит? Справа ведь?
Удивленная Петра кивнула – боль действительно если возникала, то практически всегда справа. Начинал колоть и тянуть висок, а потом спазм растекался дальше, опоясывая всю голову.
– А с поясницей проблемы случаются?
– Ну…
– Могу гарантировать, что, если да, то прихватывает тоже справа. Так?
– Ну…
Сознаваться в том, что в двадцать с небольшим хвостиком лет у тебя уже радикулит, как у бабки какой-нибудь древней, не хотелось совсем, но признаний от Петры никто и не потребовал – выяснилось, что Алексей все знает лучше кого бы то ни было и, более того, готов назвать и причину:
– Дело в том, что у тебя одна нога немного короче.
– Чегой-то короче-то? – взвилась Петра, почему-то обидевшись.
– Это нормально. Нет на земле совершенных людей. У каждого из нас есть какая-то асимметрия – кривой нос, разные уши, у женщин груди отличающейся формы, у мужчин член, который вырос немного не по центру лобка. У тебя вот асимметрия коснулась длины ног. Разница небольшая – всего-то несколько миллиметров, но это тянет за собой кучу проблем. Не буду грузить тебя. Скажу лишь, что именно в этом причина твоих головных болей и болей в области поясницы. И способ избавиться от этого очень простой – стелька нужной толщины, которую ты будешь вкладывать в обувь. Давай ботинок.
– У меня для этого спрашивали размер ноги?
– А ты думала, для чего?
– Ну…
– Баранки гну! Обувайся. В следующий раз придешь, – Алексей снова полез в телефон, – в субботу. Но попозже. Часов в девять вечера. Сможешь?
– Да.
– Ну и хорошо. У меня… мероприятие до того. Если задержусь, подождешь. Подождешь ведь? Я скажу, чтобы тебя пустили сюда, в кабинет. Ну? До встречи?
Петра ушла и даже добралась до дома без особых проблем, отвлекаясь разве что на предновогодние приготовления в городе – в этом году они были какими-то особенно яркими и причудливыми. А вот после ходила как пыльным мешком ударенная. И даже то, что получалось у нее на экране планшета для рисования, более всего походило на древние петроглифы – не разобрать, не перевести, не вникнуть.
А все потому, что вдруг стало казаться, что Алексей… ухаживает за ней. И даже это последнее назначение – на субботу после девяти – это не столько запись на сеанс массажа, а, скорее, что-то вроде свидания… Или это все-таки ей именно что казалось? Опыт у Петры если и был, то негативный. Да, она все еще оставалась девственницей, но совсем не потому, что была какой-то там бесчувственной! Совсем нет! Очень даже хорошо она все чувствовала. Даже слишком! Это распрекрасно показала влюбленность, в которую Петра года четыре назад рухнула, как с обрыва в бурное море. Вот только чувство это оказалось трагически безответным. И очень не хотелось испытать нечто даже близкое к тому, через что тогда пришлось пройти. Опять раскрыться и вместо ответного теплого чувства получить кучу дерьма, приправленного откровенной издевкой? Да боже сохрани! Лучше вообще без любви, чем вот так…
Увы, но поделиться этими метаниями было категорически не с кем. Даже верная Нинка для такого не подходила ну никак. Просто потому, что сама в свое время была влюблена в того же парня, что и Петра, вот только добилась своего и некоторое время считалась его парой. Потом, правда, сказала, что он козел, и на этом все у них закончилось, но Петра и после того, как они расстались, признаться в своих чувствах и сказать Нинке, что она «увела» у нее любовь всей жизни, так и не смогла. Потому что решила: что бы кто ни говорил о женской дружбе, никакие мимопроходящие «штаны» ее не разрушат!
Короче говоря, после долгих размышлений Петра категорически решила, что больше в клинику «Женское здоровье» не пойдет. Во избежание, так сказать! И… И, конечно же, явилась туда в субботу в назначенное время. Потому что жаба опять схватила лапами за горло! Ну и мысли о том, что не стоит отказываться от заботы о собственном здоровье, вдруг стали казаться такими правильными.
Алексей действительно задерживался, но Петру чуть ли не под белы рученьки проводили в уже знакомый кабинет, опять предложили чаю или кофе, а после отказа предложили сходить в душ и вообще расслабиться. Она опять отказалась, но потом подумала, что лучше бы явиться пред зелены очи проклятущего костоправа чистенькой и ароматной. Ну просто из соображений гигиены…
Когда Петра вышла из душевой, Алексея все еще не было. Так что, завернутая в махровую простыню и готовая на подвиги, она от нечего делать (а, если честно, от нервности) присела к его столу и, взяв из принтера чистый лист, принялась за свои очередные «петроглифы». Мысль оказалась материальной, и в итоге из путаных поначалу линий выкристаллизовались руки – большие мужские руки с длинными пальцами, широкими запястьями и мощными предплечьями, покрытыми довольно густыми, но короткими, совсем не кудлатыми волосками. Каково это будет, если они?..
Глава 4
Додумать Петра не успела – дверь распахнулась и в кабинет стремительно вошел… Да нет! Или?.. Черт, это действительно был Алексей, вот только узнать его в смокинге, с галстуком-бабочкой и в лакированных туфлях оказалось непросто.
– Привет! – сказал он оживленно и тут же принялся стаскивать с себя одежду – смокинг был брошен в кресло, туда же полетела бабочка, а после и рубашка. – Извини. Пробки. Да и задержали меня. Не замерзла?
– Нет, – несколько заторможенно сказала Петра.
Мозги варили плохо, целиком и полностью сосредоточенные на том, что в них проецировали глаза. Кажется, недавно Петра хотела взглянуть на нагого доктора Звонарева? Ну, наполовину ее желание только что исполнилось. Алексей, ничего не стесняясь, обнажился по пояс, сразив Петру наповал накачанной, фактурной мышцой и обилием растительности на торсе. Черными густыми волосками была покрыта грудь и даже живот. Дальше шел пояс брюк, но Петра очень ярко представила себе, насколько густыми могут быть заросли там, в паху… Ух… И с каких это пор ее так сильно стали занимать волосатые медведеподобные мужчины?..
– Я сейчас, – Алексей стремительно проследовал в сторону душевой и через несколько минут вернулся оттуда уже в медицинской робе и в белых тапочках на резиновой подметке. – Ну? Готова?
Петра улеглась, уткнувшись лицом в собственные скрещенные руки. Но поза эта Алексею не понравилась, и он переложил ее разом ослабевшие конечности так, чтобы они лежали по бокам от тела. После была уже знакомая боль, когда сильные руки отдирали шкуру от костей и хрустели Петрой, будто она вся, целиком, была сухариком из рекламы. Но закончилось все это опять-таки расслабляющим массажем, который нес лишь удовольствие.
– Это не… не классический, традиционный массаж. Но и с получением сексуальной разрядки, как во всем известных салонах тайского массажа, эта процедура напрямую не связана, – почему-то чуть задыхаясь, вдруг проговорил Алексей. – Но я считаю, что не будет ничего плохого, если мы совместим пользу и удовольствие.
Пальцы, обтянутые латексом, уверенно двигались по спине и ниже, после ныряя между ног. Петра невольно, практически не контролируя себя, приподнимала задницу и прогибалась, будто течная кошка, сопела, закатывая глаза, а потом даже скулила в жарком нетерпении…
Перед глазами пронеслась картина: вот Алексей еще массирует ее и вдруг подхватывает, переворачивает, разводя ноги, и… Картинка была такой яркой и такой волнующей, что Петра ахнула, внезапно и бесконтрольно рухнув в расчерченный яркими вспышками мрак своего самого горячего в жизни оргазма.
– Полежи теперь, отдохни, малы… Эмм… Маленько поспи. Время есть.
Алексей вновь погладил совершенно ошалевшую от произошедшего с ней только что Петру, помог ей улечься удобнее, а после укрыл, уже знакомым образом подоткнув махровую простыню со всех стороны. Через полуопущенные ресницы Петра проследила за тем, как после он, на ходу стягивая с себя медицинскую робу, ушел в душевую, и даже успела получше рассмотреть татуировку, которая украшала широкую спину доктора Звонарева. Она была странной, будто бы изображавшей парад планет, или что-то еще – окружности разного размера охватывали каждый позвонок. Доктор решил увековечить на себе свою же специализацию костоправа? В любом случае выглядело все это притягательно. Возможно, просто потому, что красовалось на совершенном теле…
– Вау! – прошептала Петра и закрыла глаза.
Тем вечером Алексей не только позволил ей поспать прямо на массажном столе в кабинете уже давно закрытой клиники «Женское здоровье», но и после, опять обрядившись в смокинг, но презрев бабочку, подвез до дома. Ругался, конечно, что больно далеко, но звучало это совсем не обидно, а как-то даже наоборот. Хотя бы потому, что всю дорогу Алексей беспрестанно расспрашивал Петру о ее житье-бытье. О родителях, о том, чем на жизнь зарабатывает, о друзьях, а потом и о парнях, с которыми, по его мнению, симпатичная молодая пациентка наверняка встречается. И Петра… Петра, все еще переполненная воспоминаниями об испытанном ей под его руками оргазме, до смерти перепуганная ставшей как никогда реальной перспективой влюбиться всерьез и надолго, зачем-то взяла и соврала. Сказала, что да – молодой человек у нее есть и они друг друга очень любят.
Это было чем-то вроде защиты, стены, которую она выстроила между собой и этим человеком, который так сильно привлекал ее. Чего она ждала в ответ? Да бог его знает! Алексей же лишь кивнул, кажется, ничуть не удивившись, и дальше болтал так же легко и свободно, пересказывая смешные случаи из своей богатой медицинской практики. Петра дежурно смеялась, а потом почти до утра сидела в своей пустой тихой квартире и рисовала. Петроглифы. Из которых раз за разом вырисовывалась широкая мужская спина с вытатуированными на ней планетами-позвонками…
***
Очередной, предпоследний «сеанс» в клинике «Женское здоровье» прошел в строгом соответствии с графиком. Алексей был по-прежнему мил, смешлив и невероятен с профессиональной точки зрения, но Петре казалось, что что-то в нем изменилось. Что-то неуловимое, что раньше делало их встречи чуть менее официальными, что ли, или чуть более доверительными?
В этот раз Алексей расслабляющий массаж делать не стал, а вызвал к себе в кабинет какую-то девицу, которая пригласила Петру на низкую кушетку у стены и принялась мазать ее какой-то по ее словам изумительно полезной грязью, а после обернула чем-то вроде пищевой пленки. Процедура оказалась для Петры весьма далекой от того удовольствия, на которое она, стыдясь и попутно возбуждаясь, настроилась. Зато появилось время просто полежать и подумать…
Правильно ли она поступила, соврав? Не лишила ли сама себя чего-то прекрасного? Или все было сделано верно? Казалось, что да. Ну тоже подумать: что этот взрослый, уверенный в себе и очень красивый мужчина мог найти в такой совершенно обычной девушке как Петра? Ничего не мог! А значит, влюбившись, она лишь обречет себя на страдания! С другой стороны, Алексей ведь был так внимателен, смотрел так жарко и вообще… Да нет! Скорее всего, он ни разу не подкатывал к ней, а все его нежности и сексуальности были самым обычным делом – врачебным!
Остро хотелось с кем-нибудь посоветоваться. Хоть с мамой, хоть с Нинкой. И в то же время было предельно ясно, что они скажут. «Действуй! Нечего тащить в следующий год то, что можно и нужно разрешить в этом!» – вот что. Но им-то легко советовать! Со стороны-то все кажется простым, а вот когда… Мысли кружились и сплетались петроглифами, делаясь все более нечеткими. Так что Петра, лежа на кушеточке спеленутым шоколадным батончиком, хоть и думала много, так до конца ни к чему и не пришла.
Вернувшаяся в кабинет девица освободила ее от пленки и отправила в душевую. А встретивший Петру на выходе из нее невозмутимый Алексей назначил день и время следующего посещения, подчеркнув, что оно будет последним. И Петра, одеваясь, лишь по-ослиному кивала головой в ответ…
По завершении визита истово захотелось нажраться. Вот чтобы вообще до поросячьего визга! Тут проблем не возникло – Нинка всегда была готова поддержать подругу в столь редком для нее, но с точки зрения самой Нинки естественном и приятном стремлении. Так что они встретились, купили микро-елочку в горшке, чтобы наконец-то и у Петры в ее съемном флете появилось новогоднее настроение, а главное, вина и большой торт.
И все было бы ничего, если бы примерно на половине выпитого Петру не потянуло на слезливые откровения. Нинка, куда более трезвая по сравнению с непривычной к возлияниям подругой, слушала, хмурилась, после выдернула из стопы петроглифов один – тот, где на широкой мужской спине темнели круги странной татуировки, и спросила коротко:
– Он?
Петра глянула и побежала блевать. Не потому, что смотреть было противно, а потому, что к горлу подкатил такой стыд, что хоть в унитаз головой. Нет, ну что она за идиотка-то? Нинка ж ее теперь запытает до смерти целеуказаниями и поучениями. Однако подруга встретила ее вином и здоровенным куском торта. Петра выпила, закусила и уставилась на нее глазами больной собаки. Нинка глянула в ответ и выдала с неожиданным облегчением:
– А я уж думала, что пора мне за свою невинность беспокоиться! Нет, ну, а что? К мужикам у тебя интереса нет, а если нет к ним, то не к собачкам же! Решила – лесба!
– Дура, что ли? – поразилась Петра.
– Ну не дурней тебя, мать! – отмахнулась Нинка и решительно глотнула из своего бокала. – К ней такой мужик клеится – одна спина чего стоит! А она в кусты и давай трястись там зайцем косоглазым!
В итоге примерно через час косоглазыми были уже обе. Настолько, что, обнявшись, хором орали:
– Ох, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо! На сердце суматоха, я точно говорю!
