Текст книги "Жизнь цвета радуги. Сборник рассказов (СИ)"

Автор книги: Этого Удалите

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Белиберда какая-то! У меня свой стиль и в партнерше я не нуждаюсь. Сожалею, это просто чья-то глупая шутка…

Девушка не уходила, она стояла и смотрела на Ника большими печальными глазами.

Вам нужно что-нибудь еще? – парня поражало, что эта незнакомка при всей ее настойчивости так молчалива.

Габриэла покачала головой, нервно пряча газету в сумочку, и ее каблучки застучали по тротуару.

Девушка была такой безобидной и трогательной, но Нику она была не нужна. Он был гением танца и в партнершах не нуждался. Чтобы кто-то тащился в хвосте его славы?… Нет уж, и пусть импресарио даже не стараются, подавая нелепые объявления… К тому же, хотя эта девушка и довольно миловидна, но не достаточно ярка для сцены. Ник был уверен, что танцевать она должным образом не умеет, а вызывающе красивого облика – не имеет… Парень взялся за ручку калитки…

Будто в унисон его мыслям, Габриэла остановилась, гордо расправила плечи и вдруг закружилась в танце.

Все было непрофессионально, не отточено, но до такой степени талантливо, неожиданно, ярко и оригинально, что Ник откровенно залюбовался.

Стой-ка. Иди сюда…

Парень полуобнял девушку и повел в танго. Пусть она ошибается, пусть иногда неуверенно теряет шаг – эта колдунья нужна Нику; теперь нужна… Как воздух.

Дикий, нелепый танец собрал толпу зевак. Кто-то даже вызвал репортеров. Неужели одиночка Ник Стентон будет танцевать с партнершей? Это случится уже на новом фестивале? Кто она?…

Было множество вопросов, но смелое танго не выпускало никого из своего плена.

Раз, два, три… Бог мой, до чего же ты неуклюжа! – Ник уже который раз сбивался с такта из-за Габриэлы. – Через две недели фестиваль. Не хочешь работать… – парень указал на дверь. – Я не пропаду!

Девушка откинула прилипшие ко лбу пряди и встала в позицию.

Нет! Я провалюсь с тобой! Все, детка, считай это последним занятием! – Ник злился не на шутку.

Эта девчонка… Не растрезвонь тогда репортеры, что… Да, при чем здесь репортеры?… Не начни он танцевать с ней на улице, не поддайся на это обаяние, грацию… У этой немой никакой школы, кроме природного чутья!… Горел этот фестиваль синим пламенем…

Неожиданно Габриэла сорвалась в лавине танца. Ник едва успевал отбивать ритм.

Вот… Наконец-то. Так держи, детка… Теперь прыжок…

Девушка прыгнула… Она была уверена в себе, как никогда… Но в голове словно лопнула какая-то струна, и зазвучала прелюдия Шопена…

Дьявол! Что еще случилось?…

Габриэла сидела на полу. Во всей ее позе было такое отчаяние, что захватывало дух… Да еще болела вывихнутая только что лодыжка…

И что теперь делать? – Ник напоминал зверя, приготовившегося к прыжку; но девушка вдруг заплакала. – Ну, чего ты… Попробуем еще раз! – он присел на корточки и порывисто обнял Габи, она почувствовала на своих губах его губы…

Но прелюдия Шопена заставила девушку отпрянуть…

С

нова за окном шумел дождь. Дерек пробежался пальцами по клавишам. Какое-то неожиданное сочетание звуков привлекло его внимание, встревожило память…

Что?…

Он повторил, но мгновение уже было упущено, волшебство потерялось.

А за стеной опять звучала модная, глупая песенка Мальвины.

Дерек в бессильной злобе стукнул кулаком по клавишам:

Где?… Где ты? – манил ли он неожиданные звуки? Звал ли тайно кого-то?

Молодой человек заиграл прелюдию Шопена. И вдруг, в распахнутое ветром окно влетела немного бурная, чуть воздушная, странная, завораживающая мелодия. Ее старательно выводил надорванный, простуженный старый голос.

Боясь потерять вновь обретенное, Дерек подскочил к окну.

Кто здесь? Я не могу вас увидеть, но прошу, ответьте.

Шон Бен, художник, к вашим услугам.

Что вы пели, Шон Бен, пожалуйста?…

Что пел?… Да, так… Это всегда пела девушка, там, рядом с вами.

Мальвина? Никогда не слышал, – молодой человек был немного разочарован.

Нет-нет. Не эта, а другая, ее сестра.

Пела? Габриэла? – у Дерека вырвался немного нервный, натянутый, жутковатый смешок. – Вы уверены? Она же немая…

Да, но так пело все ее существо, ее тело, если хотите, – слепой лишь услышал шаркающие шаги, которые вскоре затихли вдали.

Да, наверное. Он прав, этот художник. А я еще и глухой, в придачу к тому, что слеп.

Дерек вновь заиграл, и через некоторое время из подобранной мелодии возникла страстная, дикая, но в то же время удивительно нежная и трепетная музыка, с первых же нот, еще не слившихся в аккорды, заглушавшая назойливую песенку Мальвины.

Н

ик подошел к сидящей в гримерной Габриэле. Казалось, она просто смотрит в зеркало, но когда он положил руки к ней на плечи, девушка вздрогнула.

Волнуешься?

Габи кивнула. И тут же от избытка чувств вскочила, приподнялась на носочки и крепко-крепко обняла Ника.

Ничего, все будет хорошо, партнерша… И куда подевалась прежняя мышка? Ты сейчас такая красивая! Даже не вериться!… Сестра придет?

Вопрос парня произвел эффект отрезвляющей пощечины. Если бы Габриэла могла говорить! Почему рядом с ней всегда витает тень сестры, яркой, независимой, самостоятельной, всемогущей и всеми управляющей Мальвины? Почему?…

А Ник едва дышал от восхищения. Габи действительно была обворожительна: с этим макияжем, в этом платье, в туфлях на каблуках…

Номер двадцать третий: Ник Стентон и Габриэла Мариани – приготовиться к выходу, – неожиданно прозвучало по микрофону.

Все, Габи, это мы.

Девушка зажмурилась на мгновение, затем взглянула на партнера, улыбнулась, подала ему руку, и они будто полетели, туда, где сотни взглядов и огней, где впервые Король Танца предстанет не один…

Г

аби не чувствовала под собой ног. Она словно парила на сцене, чутко ощущая любое колебание, любое движение Ника. Они были единым организмом; дышали, жили, летали вместе. Здесь не нужно было слов. Только музыка; только взгляд, глаза в глаза; только танец; только она и он; только движение. Они словно рассказывали дивную страстную повесть, будоражили чувства, заставляли плакать и радоваться…

И Габриэла не была просто партнершей Ника, она было его душой, его сердцем…

Дорогая! Это замечательно! – Мальвина влетела в гримерную, сшибая все вазы с цветами. – Я так рада за тебя!… Первое место! Надо же! С самим Королем Танца Ником Стентоном!… Боже мой, Габи! Клянусь, этот талант у тебя от бабушки Софии, она тоже танцевала, как богиня!

Габриэле хотелось побыть одной, но от жарких объятий сестры было не отделаться. Стало душно и тоскливо. Момент полного триумфа растворился в духах Мальвины, как дешевая краска в ацетоне…

Габриэла! – Ник замер на пороге, увидев, что партнерша не одна. – А я хотел пригласить тебя на ужин… Но ты, похоже, не скучаешь.

Парень уже собрался было уходить, но взгляд Габи…Она быстро о чем-то заговорила пальцами с сестрой.

Дело твое. Как хочешь. Я собиралась, правда, отпраздновать дебют у нас… Но раз ты устала, – разочарованно пробубнила последняя и ушла.

Ник и Габриэла вновь почувствовали единение души, как в танце.

Дерек, эта музыка должна жить!

Не смеши меня, Маркус. Кому нужен слепой талант в отставке… Тем более… Я имею удовольствие каждый день наслаждаться модными мотивчиками… Моя музыка другого сорта, она не приживется.

Дерек! – Маркус заходил в волнении по комнате. – Это же заведомый триумф, как ты не понимаешь! Деньги! Слава! Эта музыка способна все тебе вернуть.

Я устал, и не хочу возвращаться на сцену.

Глупости! – Маркус склонился над другом. – Ты просто боишься.

Да, боюсь! – Дерек взорвался. – Боюсь! Эта мелодия слишком дорога мне, чтобы быть отвергнутой, понимаешь!…

Маркус опустился на диван. Молодые люди сидели и молчали, под запись нового сочинения слепого музыканта. Только один был слишком взволнован, так, что почти задыхался, а другой думал…

Все! – Маркус неожиданно хлопнул себя по коленям, так что Дерек даже вздрогнул. – Я знаю, что делать.

Что?

Твоя музыка будет жить! – он достал газету и бросил ее другу: – Вот!

Слепой только зло усмехнулся:

Как тебе известно, с некоторых пор я не читаю газеты!

Извини. Но об этом говорит весь мир! Включи радио, телевизор!… Ну, ладно, – Маркус забрал газету. – «Весь мир был поражен новым триумфом Ника Стентона. На сей раз Король Танца предстал с очаровательной Королевой… Более страстного, завораживающего зрелища зрители еще не видели…» И подобное в каждой газете.

И что?

Дерек, они будут танцевать под твою музыку! – убежденности Маркуса не возможно было не поверить, но Дерек лишь покачал головой.

М

аркус зачем-то остановил машину за квартал от дома Ника Стентона и пошел пешком. Он шел, разгребая и отпинывая желтые листья, а в голове его все звучала и звучала музыка Дерека Дарси.

Нет, если он не согласится, будет глупо! – Вдруг вырвалось у Маркуса.

Он пришел в себя и, оглядевшись по сторонам, увидел несколько удивленных взглядов, брошенных ему вслед. Молодой человек встрепенулся, принял солидный вид и уже молча дошел до обиталища Короля Танца.

Это великолепная, образная музыка. Она вам обязательно должна понравиться… – пока Маркус говорил, он словно невзначай, осматривал комнату дома (стильные вещи, мебель, изготовленная по заказу, здесь потрудился не один дизайнер, все продумано до мелочей, даже мелкий беспорядок).

Ник переглянулся с Габриэлой.

Кто написал эту музыку?

Дерек Дарси. В прошлом – известный музыкант.

Девушка, услышав ответ, встала и заходила по комнате. Голову опять заполнила музыка Шопена. Габи пронзала дрожь, хотя было совсем не холодно.

Ник с интересом наблюдал за ее лихорадочными движениями, странным смятением.

Думаю, – произнес он неуверенно, – мы откажемся…

Что! – Маркус в свою очередь вскочил и заходил по комнате. – Да, вы понимаете, что вы губите? Эта музыка не однодневка, она – явление, замечательное, великолепное! Это не триумф мгновения, это – вечность! А Дерек Дарси. Я знаю его уже пятнадцать лет. Он начал гастролировать еще подростком. Через год ему уже рукоплескал весь мир. И так пять лет. Однажды, он сорвался, уехал с концерта, попал в аварию, год провалялся в больнице. Когда вышел, еще некоторое время давал концерты, но его зрение катастрофически падало. Он ушел со сцены – в неизвестность. Если просто Дерек Дарси сейчас выйдет со своей музыкой, ее не воспримут, все уже забыли, кем он был… Итак, это все, что я хотел сказать. Решать вам, – Маркус подошел к двери, и лишь настороженный, наблюдательный взгляд выдавал, что это ни что иное, как тактический ход.

Габриэла что-то показала Нику.

Ладно. Мы идем. Послушаем эту вашу музыку. Но пока ничего не обещаем. – Танцор накинул на плечи куртку, и молодые люди вышли все вместе.

Д

ерек вздрогнул, услышав шаги третьего входившего, вернее, входившей, в его квартиру.

Я привел их. Они будут танцевать под твою музыку.

Ник предостерегающе поднял палец:

Мы этого не обещали, – и как бы ища поддержки, танцор оглянулся на спутницу, но она, казалось, окаменела, взгляд ее был прикован к слепому музыканту, тот, впрочем, тоже производил впечатление пораженного не на шутку.

Однако, он очнулся первым:

Прошу, располагайтесь. Вы меня очень обяжете, даже, если просто выслушаете мое детище и выскажете свое мнение. Если позволите, я воспользуюсь записью.

Ник не стал спорить. Почему-то оцепенелость Габи внушала ему необъяснимую тревогу…

Заиграла музыка. Она росла, становилась сильнее, умирала вдруг и снова рождалась. Это было заманчиво и неповторимо.

Девушка же, казалось, жила в этой музыке, печалилась и радовалась с ней, воскресала и падала в бездну. Это была та самая мелодия, которая всегда жила в душе Габи, и не находила своего выхода. Какой ангел подслушал ее и навеял другому человеку, способному ее воспроизвести, дать ей читаемые звуки? Кто жил душой девушки и ее сердцем?

А Дерек пытался услышать иную мелодию. Она проходила близко, рядом, но ее было не поймать: слишком много тревожащих вопросов и сомнений, слишком много странных, непонятных чувств, не осознаваемых разумом, слишком мало близости…

Музыкант склонился к Маркусу:

Что ты знаешь об этой девушке? Кто она?

Габриэла Мариани… И ничего, кроме того, что она нема, обворожительна, божественно пластична, не танцует, а живет в танце.

Мне все ясно… Ты был на концерте? Тогда, зачем, эти газеты?

Но ответа Дерек не получил, потому что музыка закончилась.

Можно поставить еще раз? – по голосу Ника чувствовалось, что он очень взволнован.

Дерек перемотал кассету и поставил ее заново.

Ник подхватил Габи и закружил ее в страстной, огненной феерии. Такого танца еще не было, он рождался только сейчас, со всей силой и жаждой жизни истинного новорожденного.

И вдруг Дерек увидел его… Увидел не глазами, душой… Двоих, слившихся в едином порыве, прекрасных, как не может быть прекрасно человеческое существо…

Сердце Дерека судорожно сжалось. «Я не хочу тебя терять. Я не могу тебя терять! Ты моя! Только моя! Габриэла, любовь моя!» Сразу вспомнилась давняя история, когда на том злополучном концерте он получил записку от своей невесты, что она не может примириться со второй ролью в его жизни и выходит замуж за другого. Тогда было больно, очень больно, но сейчас боль была другой.

Маркус не заметил странного выражения на лице друга, он заворожено следил за танцем. Да, и кому какое дело до чужих страданий?…

У

Дерека страдала каждая частица, ныл каждый нерв. Мужчина дотрагивался до клавиш, но каждый раз беспомощно отдергивал руки. Музыка, рожденная его мечтой, дитя его души, жила только собой и не пускала в себя отчаянное одиночество, отчаявшуюся любовь. Не приносила никакого облегчения, как было раньше.

Н

ик зашел к Габриэле, сказать, что конкурс, где они будут вновь танцевать, состоится через три недели, надо подготовить новый танец… Впрочем, зачем готовить? Он уже был: сильный, смелый, органичный, пламенный.

Дверь была открыта.

Габи! – позвал Ник, но никто не ответил.

Комната была пуста. Парень огляделся по сторонам, так вот, где обитает Габи. Она никогда не приглашала его к себе. А он последнее время все острее ощущал потребность узнать ее получше…

В ожидании Габи, Ник присел на стол и рядом увидел исписанный листок. Парень машинально взял его и стал читать. Это были стихи…

«Ненавижу тебя и люблю,

Отвергаю, и рвусь всей душою!

Без тебя, умирая, живу,

Оживаю лишь рядом с тобою!

Повзрослела на тысячу лет,

И таким же ребенком осталась…

Я запуталась в плене комет,

Среди чувств я своих потерялась…

Я привыкла скучать без тебя…

Я так быстро к тебе привыкаю…

Отвергаю тебя я, любя…

Бесконечно любя, отвергаю!»

Черт! – Ник едва ли сам ожидал от себя такой злости.

Он вдруг почувствовал себя так, будто ему со всей силы дали в поддых, при чем удар был неожиданным, нечестным…

Парень пулей выскочил из дома.

Листок со стихотворением, медленно кружась, опустился на пол…

Г

абриэла занималась в танцклассе, и делала сложный пассаж, когда ввалился Ник. Таким она никогда еще его не видела: он был пьян и зол…

Да. Я напился! – Увидев взгляд девушки, заорал парень, подступая. – Но мы будем танцевать!.. Будем, – он вдруг стиснул ее руки и стал жадно ее целовать.

Ей было больно и противно. Она собрала все силы и оттолкнула его.

Ну почему? – он вдруг заплакал, опустившись на пол. – Я ведь Король… А ты выбираешь не меня… Ведь, не меня? Его?

Габриэла присела рядом, ее взгляд вопрошал, она склонилась к парню…

Нет, мне не нужны ничьи подачки, даже от тебя…

Ник вскочил и бросился к двери. Девушка услышала шум отъезжающей машины.

Н

ик несся вперед. Мимо мелькали огни вечернего города. Парню было наплевать на всех и вся…

Ему почему-то не надо было объяснять, о ком написала Габи. Он сразу интуитивно понял, что речь шла о Дереке Дарси, и только о нем. Теперь стало понятно напряжение, возникавшее в Габриэле всякий раз при упоминании о музыканте.

Интересно, когда это между ними началось? Вероятно, еще до встречи с Ником?.. И чем была вызвана разлука?… Много неясных вопросов, самых диких предположений.

Нику будто наплевали в душу. Хотя ведь Габи никогда и ничего ему не обещала. Он просто относился, как к чему-то само собой разумеющемуся, что она обязана интересоваться только им. Ведь они партнеры, ведь они танцуют танцы, рассказывающие о любви… А что было в реальной жизни оказалось на другом полюсе от мечты.

Трасса петляла… Городская загруженность машинами осталась далеко позади… Ник незаметно для себя прибавил газу…

Откуда на дороге возникла эта машина? Салон ее был ярко освещен: там сидела смеющаяся девочка…

Парень резко повернул руль и вылетел за турникет. Машина несколько раз перевернулась в воздухе, ударилась об камни и вспыхнула…

Последнее, что почувствовал Ник, это огромная волна боли, которая постепенно становилась пустотой…

Вы слышали? – Мальвина влетела в комнату соседа даже без стука. – Боже мой! Такое несчастье!… Габриэла, наверное, в шоке!…

Что случилось? – только имя Габриэла вырвало Дерека из задумчивости.

Ник Стентон погиб… Его машина сорвалась в ущелье, кажется, не справился с управлением. Только что передали в новостях. Ужас, не правда ли?… Бедная сестренка.

Дерек поднялся:

Подайте, пожалуйста, мою трость.

Мальвина не успела удивиться, как он исчез в уличной толпе.

… Мы никогда не забудем этого прекрасного человека, нашего дорогого друга. Он без остатка отдавал этому миру свой нескончаемый талант, прекрасные танцы, подаренные им… – это была бесконечная череда пустых слов, бездушных в самой своей сути, бесчувственных и от этого еще глубже ранящих сердце.

Габриэла медленно обвела взглядом толпу. Они все были в черном, со скорбными минами. Ненужные, бессмысленные, и говорили такие же речи. Девушка была уверена, что не это было нужно жизнерадостному, яркому Нику, которого она знала не так уж долго, но гораздо глубже, чем все пришедшие.

А Ник лежал в гробу, усыпанный цветами. Из горла Габриэлы вырвался какой-то звук. Она кинулась к гробу и уткнулась лицом в цветы, вянущие, пахнущие слишком сильно… И рыдала-рыдала-рыдала.

Мягкие, сильные руки обхватили ее за плечи. Габриэла пробовала отбиться, но маленькие кулачки словно бились о монолит. Девушка подняла глаза: это был Дерек, в черных очках, не говорящий ненужных, бессмысленных фраз… Он прижал ее к себе еще сильнее, гладя по голове, как маленького ребенка – только это немного успокоило девушку.

В

опреки всем предположениям, Габриэла не сидела погрузившись в депрессию и уставившись в одну точку. Девушка, напротив, доводила себя до полного изнеможения в танцклассе. Создавала новый танец, лишь так она могла отдать долг Нику…

Каждый день на ее занятия приходил Дерек и садился в стороне. Неподвижный, неизменно молчащий. Было непонятно, то ли он вслушивается, то ли пытается что-то увидеть.

Габриэле казалось, что он чувствует какую-то вину. Но почему? За что? Перед ней он ни в чем не виноват, она сама придумала себе свою любовь, чтобы был хоть какой-то смысл в ее немом существовании. А перед Ником и тем более. Только из-за нее погиб этот замечательный человек. Это ее вечная, тягостная вина… И чем она могла ее загладить?

Только этим танцем она вернет Ника в жизнь. Где Королева, однако, танцует одна; Королева, оставшаяся без Короля; Королева, созданная Королем…

А Дереку казалось, что он слышит голос Ника: «Поворот… Прыжок… Три-четыре… Ко мне… Резче… Здесь должна быть страсть, жизнь!»… Снова он вел этот танец, вел умело, но незримо. Ник был рядом с Габриэлой, или даже в ней, в ее душе.

П

еред выступлением Габи сидела в гримерке, уставившись на свое отражение в зеркале. Что ее ждет сегодня? Она не должна допустить поражения, чего бы это ей не стоило! Ник был ее лучшим другом, а он так надеялся на танец. Могла ли Габи подвести партнера?

И только ли его?

Теперь и Дерек занял важное место в символике танца. Он был на каждой репетиции. Всегда рядом, терпеливый, молчаливый, грустный. Он не приставал с ненужным сочувствием, не пытался лезть в душу, как Мальвина или вообще посторонние, чужие люди, последнее время часто посещающие ее дом под предлогом смерти Ника… Дерек просто делился своими соображениями, идеями, давал какие-то дельные советы. И провожая Габриэлу до дома, рассказывал о своей жизни. А потом она шла провожать его и рассказывала о себе.

Было интересно, за кого мужчина боится сейчас, за Габриэлу или за свою музыку?…

Т

акого аншлага город еще не видел. Танец Габриэлы покорил души и сердца самых строгих критиков, и слава Ника Стентона была здесь ни при чем. Только вдохновение Габриэлы и музыка Дерека сыграли значительную роль.

Габи увидела музыканта в первом ряду. Он сидел и улыбался…

Когда девушка во второй раз взглянула туда, то едва не сбилась: ей показалось, что рядом с Дереком стоит Ник и тоже улыбается… Он был счастлив…

Габриэла завершила танец под шквал аплодисментов, со всех сторон летели цветы. Королева была коронована. Видение Ника было знамением ее триумфа. А то, что он стоял рядом с Дереком имело особое значение.

Д

ерек так и не появился после выступления, ни в гримерной, непосредственно после триумфального концерта, ни в квартире Габриэлы потом.

Во всех газетах гремело его имя, как о необычайно талантливом музыканте в прошлом и как о необыкновенном композиторе в настоящем. Всплыли домыслы о причинах его долгого исчезновения и о причинах такого же неожиданного появления вновь. Но все они были далеки от истины, и Габи только посмеивалась, читая их.

Когда, однако, Дерек не появился и на третий день, девушка решила, что пора идти ей самой.

Дверь была не заперта, словно мужчина ждал ее. Девушка вошла и замерла на пороге, как в самый первый раз, не зная, что делать дальше. Только теперь слышалась не прелюдия Шопена, а совсем другое.

Отсчитывая себе: «Раз-два три…» – Дерек медленно и неуверенно кружился в вальсе, обнимая невидимую партнершу. Это было так неожиданно. Как признание в любви…

Вдруг что-то заставило молодого человека остановиться. Он невидящим взором уставился в сторону гостьи.

Ты все-таки пришла? Ты ведь больше не уйдешь? Знаешь, я просто не опущу тебя, – шепнули его губы.

Габриэла подбежала, припала к нему и, счастливо улыбаясь, повела его в танце. Простые движения слили их воедино, заставили сердца биться в унисон, в едином ритме. Им не нужно было слов. Это было просто мгновение огромного счастья…