Текст книги "Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России"

Автор книги: Этери Чаландзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Раввины

Раввин, рав или раббаним (мн. ч.) означает «учитель» или «большой», «великий». Это звание, которым наделяют человека, получившего исключительное религиозное образование, прекрасно знающего Талмуд и Тору. Раввин является духовным центром общины, проводит религиозные службы, преподает и входит в состав раввинского суда.

В разные времена в обязанности раввинов входило выкупать пленных и выступать по Субботам и праздникам. Раввины часто совмещали функции судей – даянов и нотариусов. Все вопросы, связанные с семьей и браком, решались раввином. Так же как всевозможные тяжбы и финансовые конфликты.

В древние времена раввин не получал за свою деятельность денег и был вынужден зарабатывать на жизнь трудом, никак не связанным со своим призванием. Считалось, что священные книги нельзя и не правильно преподавать и изучать за деньги. Многие религиозные авторитеты в разное время высказывались против того, чтобы деятельность раввинов была профессиональной. Они настаивали на необходимости разделять земное и духовное. Однако в XIV в. в Испании были зафиксированы случаи получения раввинами жалования. С другой стороны, в те же времена некоторые духовные лидеры отказывались возглавлять общину, объясняя это нуждой и необходимостью добывать средства на пропитание. Тогда возникла идея денежного вознаграждения «за бездействие» – схар баттала. Это жалование освобождало раввина от необходимости подрабатывать и позволяло сосредоточиться на исполнении своих обязанностей.

Три еврея из разных городов встретились в поезде. Каждый начинает хвалить своего раввина:

– Однажды, – говорит один, – гостил в нашем городе Тосканини. Все ждали начала концерта, но оркестр молчал. И вот наш ребе вошел в зал, Тосканини поклонился ему, поднял палочку и начал концерт.

– Когда короновали английского короля, – завел рассказ второй, – наш ребе был в Лондоне. Все были в сборе, епископ держал корону, но не начинал коронацию. Когда его спросили, из-за чего задержка, он ответил, что ждет нашего ребе и без него не может возложить корону.

– Это все ерунда, – говорит третий. – Недавно наш ребе был в Риме. Когда он вместе с папой вышел на площадь Святого Петра, мимо проезжал итальянский король.

Король поклонился ребе и спросил у адъютанта: «А кто этот такой стоит возле ребе из Бердичева?»

Еврейский анекдот

В дореволюционной России должность раввина утверждалась властями. Вмешательство государственных структур в такие деликатные сферы религиозной жизни евреев привело к тому, что в общине обычно действовали два раввина: один официально назначенный, другой – «неформальный», избранный прихожанами. Несмотря на то что неформальный раввин пользовался уважением, авторитетом и любовью общины, он находился в подчинении у своего коллеги.

Обычно община приглашает к себе того или иного раввина, оформляет с ним отношения и, за выполнение им своих обязанностей, платит ему зарплату. Раньше было нормой, когда раввин был «многостаночником». В сефардских общинах раввин был и шойхетом, и чтецом Торы, и моэлем.

Сегодня в европейских общинах может быть до десяти раввинов, каждый из которых занимается своим направлением, кто-то только кашрутом, кто-то только обрезанием, кто-то только преподает. Причем шойхет – человек, который занимается резкой птицы и скота, – не обязательно должен быть раввином, но и раввин может заниматься этим делом. Или, например, нет такой специализации – раввин по похоронам, любой раввин может провести похоронный обряд. Но появились раввины, которые работают прямо на кладбище, состоят в хевра кадиша — обществе традиционных ритуальных услуг – и занимаются только этим. Раньше практически в каждой общине существовала хевра кадиша, занимавшаяся похоронами. Богатых людей было немного, похороны не стоили так дорого, как сейчас, но в любом случае ритуал требовал соблюдения традиций. Необходимо произвести омовение. Поскольку в иудаизме категорически запрещено сжигать тело, надо найти место на кладбище и деньги на похороны. Раввины из хевра кадиша и занимались подобными вещами: собирали деньги, следили за порядком проведения церемонии на кладбище.

Сейчас отношения со всеми раввинами, находящимися в общине, построены на договорной основе. Обычно договор заключается на год и может продлеваться до бесконечности. Отношения производственные – есть зарплата, оплачиваемый отпуск, премии. В советские времена в синагоге невозможно было самостоятельно назначать зарплаты. Оклады раввинов были бы довольно хорошими, если бы не установившаяся система: один месяц в квартал не оплачивался, и эти деньги уходили на налоги. Поэтому в среднем получалось не так много, но все равно, будучи раввином, я получал больше, чем инженер или главный механик. Потом, когда вопрос о поборе стали поднимать во всех конфессиях, – об этом заговорили и христиане, и мусульмане. Совет по делам религий установил представительские, которые налогом не облагались. Тогда в среднем зарплата раввина стала порядка трехсот рублей в месяц, они не облагались налогом, и это было совсем неплохо.

В Израиле раввин – должностное лицо и государственный человек. На вершине «должностной лестницы» располагаются два раввина – ашкеназский и сефардский, за ними следуют даянимы Верховного суда, следом судьи на местах, далее узкоспециализированные раввины, каждый из которых занимается кто кашрутом, кто обрезанием и, наконец, замыкают иерархическую пирамиду раввины синагог.

Нельзя сказать, что в семьях раввинов сильно развита преемственность. Не так часто в наше время дети идут по стопам отца. Раньше, когда существовал Храм и колено Леви, все члены этого колена традиционно принимали участие в храмовой службе. Дети из этого рода всегда становились священнослужителями. Но после того, как Храма не стало, традиция перестала существовать.

Сегодня встречаются семьи потомственных раввинов. Дети вырастают в особенной атмосфере, и получается естественно и органично, когда они продолжают дело отцов. Но это все-таки не повсеместные случаи. И никаких поблажек сыну раввина, избравшему себе отцовское поприще, не делается. Просто потому, что его папа раввин, а мальчик захотел пойти по его стопам, диплом не выдадут. Он должен сам прилагать усилия и стараться. Конечно, можно работать раввином и без диплома, а учитывая историю нашей страны, в огромном количестве провинциальных общин были рады любому грамотному человеку, который знал Тору и тонкости церемоний и обрядов. В идеале, конечно, хорошо, когда в общине служит дипломированный раввин, но в жизни по-всякому бывает. И сегодня много молодых ребят из религиозных семей, которые выучились, приобрели хорошее религиозное воспитание, официально раввинами не стали и диплом не защитили, но, как могут, работают и приносят общине пользу.

Образование

После Второй мировой войны, в конце сороковых годов, при московской синагоге открылась религиозная школа. В ней можно было получить всестороннее образование, однако по ее окончании молодым раввинам не выдавали дипломов. В основном здесь учились ребята с Кавказа и из Средней Азии, где в cоветские времена традиция соблюдалась строже, чем в других местах. С большим вниманием они относились к изучению ремесла шойхета, поскольку соблюдению кашрута традиционно уделяли большое внимание.

Все, кто хотел стать раввином, обычно начинали обучение у нас, а потом уезжали и продолжали его за границей. Так, шесть наших учеников получили образование в раввинской семинарии Будапешта. После девяностых годов и у нас уровень подготовки стал достаточно внушительным, но на экзамены все равно обычно ездили в Израиль и сдавали их там авторитетной религиозной комиссии. И сейчас, несмотря на то что у нас в иешиве преподают известные и авторитетные раввины, считается, что лучше защитить раввинский диплом в Израиле. Сами преподаватели настаивают на этом. Такой диплом имеет больший вес. Однако защита диплома еще не означает, что процесс завершен, что раввин закончил учебу и все обо всем знает. Если есть желание развиваться и совершенствоваться, нужно ехать к самому крупному авторитету. Отучившись у него, можно получить уже его подпись на своем дипломе. А подпись такого уважаемого человека очень много значит в религиозных кругах.

В любом случае, получить базовое раввинское образование большой трудности сегодня не составляет. Да, это большие затраты времени и сил, но по сравнению с советской эпохой, когда при всем горячем желании многое было просто технически невозможно, сейчас все двери открыты.

Если молодые люди выросли не в религиозных, а обычных семьях и пришли в иешиву в возрасте девятнадцати-двадцати лет для того, чтобы пройти основной курс и получить диплом раввина, им необходимо не менее шести-семи лет. Тем, кто живет в религиозных семьях и с детства воспитан в религиозных традициях, требуется гораздо меньше времени, но все равно для обучения на раввина необходимо как минимум пять лет.

В принципе, по завершении обучения молодой человек может стать раввином и в двадцать лет, и в девятнадцать – здесь нет возрастных ограничений, все зависит от желаний и знаний. Никто не против появления в общине молодых раввинов, совсем наоборот. Другое дело, что порой для тех, кто приходит в синагогу, возраст раввина может играть свою роль. Конечно, это зависит от того, с чем человек пришел к нему. Если это чисто религиозные вопросы, когда люди хотят разобраться в священных текстах, у них возникают сомнения, или требуются уточнения, или они хотят вникнуть в детали исполнения культа, тогда неважно, какого возраста раввин, важно, насколько он подготовлен и компетентен в этих сферах. Но ведь чаще всего люди идут в синагогу с семейными проблемами. С вопросами о взаимоотношениях, с просьбой разобраться и разрешить всевозможные конфликты – с близкими, соседями, коллегами по работе. И тут психологически важно, чтобы с ними поговорил человек опытный, знающий жизнь и вызывающий доверие.

Сейчас при синагоге молодые люди при желании могут получить серьезное религиозное образование. Тот, кто не планирует посвящать себя религиозной жизни, просто знакомится с традициями, а тот, кто хочет впоследствии стать раввином, шойхетом, чтецом Торы, кантором или моэлем, конечно, должен получить глубокие и всесторонние знания.

Раввинский суд

В еврейской среде чрезвычайно популярен раввинский суд. Раньше, когда евреи жили в черте оседлости, они, как правило, не обращались ни в какие гражданские суды, а сразу шли в свою синагогу. И сегодня верующий еврей, если у него возник конфликт с другим евреем, пойдет скорее не в районный, а в раввинский суд. Когда возникают спорные вопросы, даже для человека не особенно верующего мнение раввинского суда имеет большой вес.

Вообще, традиционно все спорные вопросы в еврейской среде принято разрешать с помощью раввина. Тот обычно обращается к Торе. Тора обладает непререкаемым авторитетом для верующего человека и содержит ответ на любой вопрос. С какими бы проблемами ни пришли к раввину посетители, тот, перед тем как ответить, обязательно посмотрит Тору.

Например, хочет еврей построить баню, он приходит в синагогу и спрашивает: «Ребе, нужно ли мне строгать доски, чтобы настелить пол?» Настоящий раввин никогда сразу не ответит «нет» или «да». Он обязательно сверится со священными книгами, что и как должен сделать в такой непростой ситуации настоящий еврей. И когда тот приходит через пару дней и спрашивает: «Ребе, нашелся ли ответ на мой вопрос?» Раввин отвечает: «Нашелся. Доски надо строгать обязательно, но строго по росту волокна!»

Раввинский суд, или раввинат, – это минимум три человека, три раввина, очень хорошо образованные и знающие законы Торы. Существуют разные мнения о времени появления раввинских судов. В соответствии с одним из них, наиболее правдоподобным, первые суды возникли в средневековой Европе. По крайней мере, сохранились исторические свидетельства о том, что в Средние века общины избирали членов Верховного суда, а главного раввина назначал правящий государством монарх. Как правило, люди, возглавлявшие раввинские суды, обладали обширными знаниями, огромным авторитетом и большой властью, часто совмещая должность главы раввината с должностью верховного раввина. Известны имена Хасдая Крескаса, выдающегося религиозного и государственного деятеля, философа, верховного раввина Арагона. В Германии большим авторитетом пользовался Меир бен Барух, назначенный главой еврейской общины.

В современном Израиле Верховный раввинат избирается на десять лет и состоит из 80 раввинов. Два раввина – ашкеназский и сефардский – по очереди, каждый в течение года возглавляют раввинат, в компетенцию которого входят как вещи общего порядка – разбор всевозможных галахических вопросов и забота о сохранении религиозных ценностей еврейского общества, – так и вполне житейские и практические – вопросы гиюра, выдача свидетельств о кашруте, заключение браков, выдача разводных писем и т. д.

В обязанности раввинатов при синагогах также входят в основном вопросы «личного статуса». В основном это семейные дела, браки, разводы, вопросы, связанные с содержанием жены и детей.

Когда пара хочет заключить брак по религиозному обряду, мужчина и женщина приходят в раввинский суд, приносят документы, подтверждающие их еврейство и то, что у обоих до этого не было других браков. Часто люди раньше состояли в браке, потом развелись и теперь опять хотят попытать счастья уже в новом союзе. В таком случае обязательно поверяют наличие свидетельства о религиозном разводе. Даже если супругов развел загс, по еврейским законам они все равно состоят в браке, и для повторного религиозного бракосочетания необходимо подтверждение о разводе из раввинского суда.

Когда в спорном или сложном семейном вопросе участвующие стороны настроены миролюбиво, делами может заниматься один раввин. Но когда ситуация непростая и страсти накалены, раввинат обязательно собирается в полном составе – три раввина и писец. Во время расторжения брака он заполняет специальную форму, в которую вписывает место проведения развода, фамилии, имена, отчества бывших супругов, дату. Заверяется этот документ обязательно уважаемым и религиозно грамотным человеком, имеющим на это право, занимающимся, скажем, написанием мезуз, тфиллинов. Бракоразводное письмо вручается женщине. Одновременно все происходящее фиксируется в раввинском суде. И, если, например, человек уезжает в другую страну или город, там встречает свою половину и хочет жениться или выйти замуж, из местной синагоги к нам поступает запрос: каково зафиксированное семейное положение таких-то и таких-то? Наш раввинский суд проверяет записи и подтверждает, что, например, действительно, женщина была в браке, разведена по закону, свободна и может снова выйти замуж. Только получив такое подтверждение, в другой синагоге будут оформлять новое брачное свидетельство.

Но ситуации бывают разные. Часто, получив в загсе паспорта с отметками о разводе, кто-то из супругов отказывается давать согласие на развод в раввинском суде. Не дает муж развода жене, и все. А она, не получив разводного письма, естественно, не может выйти замуж повторно. Такие конфликты разгорались… Мы в раввинском суде и уговаривали, и старались помирить людей, сделать так, чтобы они договорились и разошлись полюбовно. Но, тем не менее, многие упирались, себе и другим ломали жизнь, и в результате никто не был счастлив. Но тут уж ничего не поделаешь, чего только в жизни не бывает.

В советские времена раввинский суд не был всесильной организацией. В семейных делах огромное значение имела система паспортных отметок. Например, когда люди хотели устроить свадьбу по религиозному обряду, в их паспортах обязательно должен был стоять штамп о регистрации в загсе. Только после этого можно было проводить в синагоге религиозную церемонию бракосочетания. Или, скажем, когда бывшие супруги приходили в раввинский суд разводиться и приносили паспорта со штампами о разводе, их, естественно, без разговоров разводили, куда было деваться? Конечно, на решение раввинского суда влияло то, что по официальным законам пара уже разведена.

Кроме свидетельств о браках и разводах, раввинат выдает свидетельства, подтверждающие еврейство. О том, что человек является галахическим евреем или что он принял гиюр.

Страшная неразбериха была в свое время с этими свидетельствами. Когда началась волна массовых отъездов в Израиль, многие правдами и неправдами пытались подтвердить свое еврейство. Естественно, тут же нашлись те, кто за определенное вознаграждение эти самые свидетельства щедро выдавал, и довольно много людей этим воспользовалось. Получали фальшивые бумажки и по ним выезжали в Израиль. А потом нам много лет в раввинский суд присылали копии этих свидетельств, пытаясь выяснить, настоящие они или нет. В некоторых случаях разобраться было практически невозможно, но были тонкости, о которых многие не задумывались. Например, о том, что у нас в стране примерно с сороковых годов в свидетельстве о рождении в графе «национальность» не уточняли, кто по национальности мама и папа. До этих лет национальность указывали. Скажем, у меня в свидетельстве о рождении 1937 г. было написано, что папа еврей и мама еврейка. А потом все поголовно стали русскими. Так вот, не зная об этом, мне в синагогу приносили «восстановленные» свидетельства от 1953 г., где все родственники – и папы, и мамы, и соседи по лестничной клетке – были записаны евреями. Как так? А очень просто. Он заплатил, кому надо, и ему, что надо, написали. Полная неразбериха творилась.

Но попытка разобраться со всем и навести порядок ни к чему не привела. Дело в том, что в раввинате при синагоге раньше был свой архив. Все, что можно, учитывалось и контролировалось. В советские времена для того, чтобы получить свидетельство о религиозном бракосочетании, необходимо было официально заплатить двадцать пять рублей в кассу синагоги и получить квитанцию. Копии квитанций оставались у нас, на основании этих квитанций и велся учет.

Но когда в 1983 г. после смерти моего предшественника я вступил в должность раввина и принял дела, оказалось, что от архива ничего не осталось – никаких квитанций, ни единого документа или записи. Все испарилось.

Сейчас, бывает, обращаются люди, просят подтвердить, что папа с мамой делали свадьбу в синагоге по религиозному обряду. Но если церемония проходила в пятидесятых, шестидесятых или семидесятых годах, об этом нет никаких сведений. Ничего не сохранилось, ни свидетельств от раввина Шлифера, ни от раввина Левина, ни от кого.

Я тогда был единственным раввином, и не было никого, кроме меня, чтобы всем этим заниматься. По восемнадцать часов в день сидел, не выходя из синагоги. Утром приходил, поздно ночью уходил. Позже приехал раввин Гольдшмидт, с его помощью был организован раввинский суд, который стал заниматься всей документацией – свадьбами, разводами, гиюром, и стало полегче.

Тот архив, который сегодня в синагоге, существует с восьмидесятого года, и все, что там зафиксировано, соответствует действительности.

Будни

Я, когда стал раввином, очень скоро понял, что заниматься придется совсем не высокими материями. Проблемы, с которыми в большинстве случаев ко мне приходили люди, так или иначе касались семьи. Нелады между супругами, дочка хочет выйти замуж за не еврея или сын хочет жениться на не еврейке. Мало кто приходил и задавал вопросы на религиозные темы, зато житейские ситуации порой были совершенно невероятные. Пришла однажды молодая женщина. Так и так, проблема, два года жили с мужем, оказалось, что из-за него не могут иметь детей. Она мужа любит, разводиться не хочет, но хочет родить и спрашивает, может ли она забеременеть от другого мужчины, а жить со своим супругом? А это запрещено.

В другой раз я приехал в Омск, подходит ко мне женщина и начинает плакать: сын в университете учился, круглый отличник, шел на красный диплом. Поехал в лагерь хаббадников, вернулся и говорит ей и бабушке: «Я все понял! Мы евреи – должны жить по закону! С этого момента у нас в семье все будет не так, как раньше!» Отца в семье нет, живут втроем, бабушка несколько лет лежит парализованная. У нее единственная радость – телевизор посмотреть. А внук запрещает: «По Субботам никакого телевизора! Мы же евреи!» То, что мама готовит, не ест, потому что не кошерно. Терроризирует всю семью, все запрещает, во всем обвиняет. Как быть? Мать плачет: «Я же не против, чтобы сын был верующим, но с ним под одной крышей жить невыносимо! Что нам делать?» Я пошел в синагогу, нашел этого парня, говорю ему: «Молодец, одобряю, все, что ты делаешь, но только ты должен снять квартиру или комнату и съехать от матери. Оставь их в покое. Ни она, ни бабушка не хотят менять образа жизни. Хочешь жить по-своему, пожалуйста, живи, но их не мучай». А он мне отвечает: «Мне раввин сказал, если кто живет не по Торе, с ними можно не считаться».

Ну как такое может быть? Я искренне не понимаю, как можно так наставлять молодого человека: «Если родители не выполняют обрядов и мешают тебе жить, можешь с ними не считаться, они никто»?! Пятая из десяти заповедей Всевышнего об отношениях между людьми – «почитай мать и отца своего и продли дни их на земле». Верующему человеку просто невозможно это игнорировать. На своем опыте я почти никогда не сталкивался с родителями, которые были бы против того, чтобы их ребенок занимался религиозным образованием. Но, когда в обычной семье появляется верующий человек, это всегда непросто. Без взаимного согласия и терпимости благие намеренья одного могут всю семью довести до ручки. И уж точно не сыну, которого родители вырастили, выкормили и на ноги поставили, указывать им в их же доме, что и как они должны делать! Вот вроде смотрят такие люди в Тору, а видят, что хотят.

Да, детей, которые стремятся к знаниям и вере, можно и нужно понять и поддержать, но и чувства родителей нельзя сбрасывать со счетов. Они принадлежат к другому поколению. Даже когда все стало меняться в стране, многие по инерции продолжали всего опасаться, – что уж говорить о временах Советского Союза. Тогда же ведь всерьез боялись: если узнают, что верующий еврей, – придут, заберут и посадят.

Масса проблем возникает сегодня, если один из влюбленных не еврей. Тут же начинают переживать родители, возмущаться и протестовать дети, приходится как-то наводить порядок и спокойствие в семье. У стариков свои сложности. Живут в коммунальной квартире, достают соседи антисемиты, дети уехали или живут отдельно, не навещают, за могилами родственников никто не ухаживает. Масса историй. Звонит, например, в синагогу пожилой человек, жалуется, что к нему приходит убирать квартиру грубая и нахальная женщина, просит заменить ее. Но в основном все проблемы стариков связаны с тем, что они нуждаются в опеке, поддержке и внимании. Порой им и поговорить бывает не с кем, вот и приходят к раввину в синагогу.

А сколько сумасшедших, действительно психически нездоровых людей «охотятся» за раввинами! Я живу недалеко от синагоги, хожу пешком, так обязательно кто-нибудь подловит по дороге. Уже наверху в переулке стоят и караулят. Сейчас таких товарищей стало поменьше, а в свое время ходили толпами. Подбегали, и начиналось… «Я мессия, мне было видение!» И не отпускает ни в какую, требует, чтобы его выслушали и «приняли меры». Если удавалось как-то выкрутиться и отделаться, они шли другим путем. Пачками письма писали. Я все время удивлялся: это же сколько надо времени иметь, чтобы такое написать! Общие тетради исписывали, засовывали в конверты и присылали в синагогу. Все свое видение мира описывали, почему все так, как есть, отчего мир несовершенен, как надо его исправить, что надо делать, и что только он знает, как спастись, а все, что с другими делается, – все неправильно. А девушки что писали и пишут! Кто-то хочет за меня замуж, кто-то ребенка… Ну просто сумасшедший дом.

Так что это только со стороны кажется, что раввин занимается какой-то возвышенной деятельностью, решает вопросы духовности и сам постоянно пребывает в одухотворенном состоянии. На самом деле, жизнь есть жизнь, и часто приходится заниматься сугубо практическими делами. Даже раввину. И, как правило, именно ему.