Текст книги "Мечи и кинжалы (СИ)"

Автор книги: Этьен Грэмейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Глава 16

Я стоял спиной к окну, облокотившись о подоконник и, откинув голову, подставлял лицо утреннему солнцу. Наполовину высунувшись при этом наружу.

Над столицей Края демонов разносилась неизменная разноголосица – гудели, словно рассерженные пчелиные ульи, торговые ряды, отдавался в ушах звон подков по каменным мостовым, гремели молоты и визжали пилы в ремесленных кварталах. Может, я сужу пристрастно, но, как мне кажется, когда я только появился здесь, Уртага была куда тише. Сейчас-же она сполна походила на город, восстанавливающийся после векового запустения.

Ремонтировались дома и дороги, сооружались на площадях помосты для выступлений, потешных драк и оглашения указов, доставлялись подземельями ресурсы и стройматериалы из самых отдаленных уголков Края, неиссякаемым потоком вливались в распахнутые настежь ворота торговые караваны. Если поначалу все это было для меня всего-лишь достойными последствиями моего правления, то теперь оно приносило даже какое-то удовлетворение.

Не оттого, что я эффективно использовал имеющиеся инструменты, а потому, что это приносило пользу моим подданным. Почему-то в последнее время я все больше внимания уделял именно этому. Даже не знаю, с чего бы вдруг.

Вдруг мое внимание привлекло какое-то шевеление сбоку. Скосив глаза, сощуренные от солнца, я разглядел карабкающегося по стене низшего демоненка. Он удивительно ловко взбирался наверх, перебирая тремя парами лапок и умудряясь удерживаться на отвесной стене.

– Не меня ищешь? – окликнул его.

Подобравшись поближе, демоненок протянул мне свернутое в трубочку послание, которое без труда удерживал хвостом. Я хмыкнул и, развернув его, вчитался, подставив клочок бумаги солнцу.

– Отлично, молодец, – похвалил Таки, почесав того под подбородком. – Можешь идти.

Низший тут-же шмыгнул прочь, не став задерживаться. Ну, оно и к лучшему.

– Кажется, мне пора, – улыбнулся я, глядя вниз на Авелину.

Старшая горничная все это время стояла передо мной на коленях и старательно отсасывала. Замерев с членом во рту она подняла глаза и вопросительно уставилась на меня.

– Обещаю, мы продолжим позже, – по своему расценил ее взгляд я. – Сегодня-же вечером, к примеру. А пока дай-ка…

Пора было заняться делами, так что, как бы нам обоим не хотелось обратного, но пришлось максимально ускориться. Для этого я привычно взялся за голову Авелины и, встав поудобнее, заработал бедрами, пропихивая член в ее горло. Старшая горничная морщилась и давилась, но не отстранялась, при этом подставив сложенные лодочкой руки, чтобы стекающая с подбородка слюна не испачкала форму.

Подолбив ее в рот с минуту я ослабил хватку, дав Авелине малость перевести дух, после чего усилил напор, выходя на финишную прямую. Решающий толчок ознаменовался рыком, с которым я выплеснул сперму в глотку старшей горничной. Вцепившись в волосы, не позволил рефлекторно отстраниться, вынудив проглотить все до капли.

Кончив от души, с благодарностью потрепал Авелину по волосам.

– Ты молодец.

– Спасибо, Владыка, – еле дыша, но при этом довольно улыбаясь, отозвалась она.

– Не забудь – жду тебя вечером.

– Конечно.

– Ну а теперь, – произнес я, пряча член в штаны и поправляя одежду, – мне пора заняться работой.

***

– Потрясающе, – пробормотал я, разглядывая вблизи впечатляющего деревянного исполина.

Эльфийский голем возвышался посреди двора и превосходил меня в росте на несколько голов даже опустившись на одно колено. Листы искусно расписанной брони из стальдрева крепились к телу, состоящему словно бы из тончайших древесных корней, переплетенных, будто обнаженные мышцы. Между ними кое-где мелькали небольшие бледно-желтые кристаллы, порой сверкающие в лучах солнца.

И плечи и грудь голема действительно двигались – медленно, но ритмично.

– Так он действительно дышит, – произнес я едва слышно.

– Не совсем, – как ни странно, мои слова не остались неуслышанными.

Гианора, младшая сестра королевы Горьколесья, замерла позади, сложив руки под грудью. Полупрозрачная ткань белоснежного платья плотно обтягивала соблазнительные изгибы, пышные волосы струились по открытым плечам. Эльфийка разглядывала голема, глядя мимо меня.

– Магические узлы в его теле поглощают чистую энергию из окружающего пространства, перерабатывая ее и насыщая бегущую в древесине воду, – пояснила она. – А вода связывает тело голема и сознание направляющего в одно целое, образуя как-бы единый организм.

– Направляющего? – переспросил я. – Это вы про сидящего внутри эльфа?

Гианора кивнула и, отведя взгляд от голема, уставилась на меня.

– Впервые видите такое, Владыка?

Мне не оставалось ничего, кроме как утвердительно кивнуть.

– Да и услышал в первый раз не так чтобы давно, – признался вдобавок. – Прежде не мог и представить, что подобное вообще возможно.

– Не вы один, – загадочно улыбнулась Гианора и поспешила добавить: – Первого голема Дом Розы создал всего-то тридцать лет назад, так что про них за пределами Горьколесья вообще мало кто знает. До сих пор нам не доводилось воевать с кем-то вне родных лесов, а значит и показывать кому-то големов смысла не было.

Ясно, а теперь, значит, появился. Уверен, тем самым эльфы как-бы пытались предостеречь меня от необдуманных поступков, дав понять, что располагают силами, о которых многие и не подозревают. Остается только догадываться, откуда об этих созданиях стало известно Кадару.

А впрочем, ничего удивительного – этому парню вообще на удивление много известно.

– И долго этот направляющие может там сидеть? – полюбопытствовал я, протягивая руку и касаясь древесных пластин.

Они оказались на удивление гладкими и теплыми на ощупь – словно самая настоящая, живая плоть.

– Пока в теле голема не высохнет вода, – ответила Гианора.

– И что тогда? Надо будет его полить, как цветочек?

Почему-то это показалось мне забавным сравнением, учитывая размеры и угрожающий вид деревянного исполина. Эльфийка, кажется, мое мнение разделяла – уголки ее губ дрогнули и взметнулись вверх.

– Увы, только вода из священных источников Горьколесья, благословенная поколениями наших предков, имеет достаточную магическую силу для поддержания функционирования големов, – покачала головой она.

– Вот как? – заинтересовался я. – А что еще она умеет, эта ваша вода?

– Секрет, – Гианора улыбнулась и вдруг заговорщицки подмигнула. – Но уверена, сестра не откажется раскрыть его вам, если найдете общий язык.

По правде говоря именно встречи с Эристинией я весь день и ждал.

После того, как переговоры оказались сорваны, я воспользовался ситуацией и предложил королеве и ее спутникам нанести визит в Уртагу, дабы завершить начатое и не бросать дела на полпути. Да и возвращаться назад с изрядно поредевшим эскортом было для Эристинии слишком рискованно – кто знает, не подготовили ли ее враги еще какую ловушку.

Потому сейчас и сама королева, и ее сестра, и уж тем более неубиваемый Малиэль разместились в крепости, получив в распоряжение целое жилое крыло, на удивление своевременно приведенное в приличествующее состояние.

Вот так удачное совпадение, не правда ли?

Само собой их тут-же обложили со всех сторон всевозможные соглядатаи и доносчики, часть из которых специально держалась на виду, привлекая основное внимание, а другая, напротив, шифровалась так, словно от этого зависела их жизнь. В какой-то мере так дела и обстояли.

После торжественного ужина, устроенного прямиком в тронном зале, гости удалились к себе – наверняка готовясь к настоящим переговорам, а не тому фарсу, который так внезапно и вдруг прервали напавшие темные эльфы.

Как выяснилось, предводительница их была хорошо знакома Малиэлю – Селена, дочь главы клана убийц, называемого «Темной тропой». Клан этот в былые времена от души кошмарил благородные дома Горьколесья, вспарывая едва-ли не по паре высокородных глоток на дню. Долго на них не могли найти управу, ведь с таким противником сложно справиться, не имея союзников. А учитывая последние события, несложно было догадаться, что с сотрудничеством у Домов не все в порядке было и раньше.

Но в какой-то момент убийцы из «Темной тропы» окончательно распоясались и хватили лишку, вынудив вплотную заняться ими лично Малиэля из Дома Ивы. Уж не знаю, какие такие связи он поднял и сколько усилий для этого приложил, но в итоге ему таки удалось достать главу клана, попутно порубив в труху большую часть его убийц и отрубив самому лидеру обе руки. Убивать его Малиэль не стал, оставив в живых в качестве красноречивого напоминания тем, кто впредь посчитает, что может позволить себе доставлять проблемы Домам.

Остатки клана убийц разбежались кто куда, спасаясь от неубиваемого врага, а сам он, более чем довольный проделанной работой, захватил с собой в качестве трофея Селену. Естественно не для того, чтобы распивать с ней чаи и беседовать о погоде.

Первое время Малиэль со своей добычи глаз не спускал и все никак не мог вдоволь наиграться с ней, но вскоре, как это обычно бывает, она ему здорово наскучила. Сама темная, словно только и ожидая, когда ее мучитель от нее отвлечется, улизнула из его плена, наверняка успев заранее все продумать и подготовиться.

Малиэль на это только рукой махнул: пускай, мол, идет – все равно она уже не опасна. Увы, похоже, он недооценил уцелевших членов «Темной тропы». Судя по всему, они каким-то образом втихаря снова собрались вместе и затаились, выжидая удобного момента для того, чтобы попытаться отомстить.

И этим моментом стали наши с Эристинией переговоры.

Так как пытаться навредить непосредственно Малиэлю все равно было бесполезно, темные решили нанести удар по всему Горьколесью, избавившись от королевы и тем самым спровоцировав как внутренний конфликт Домов друг с другом, так и внешний – с нами, демонами. Если бы им это удалось, то месиво в кратчайшие сроки началось бы нешуточное и в нем запросто сгинуло бы большинство Домов Горьколесья – включая и Дом Ивы, на который многое было завязано и который, в случае гражданской войны, попал бы под удар одним из первых.

Таким образом темные пусть и не убили бы самого Малиэля, но разрушили бы все, что имело для него значение, сведя на нет все попытки забраться повыше в эльфийской иерархии. Уж не знаю, насколько их самих устроил бы подобный исход, но как самому Малиэлю, так и королеве Эристиние он казался наиболее закономерным.

Всеми соображениями по этому поводу они оба успели поделиться с нами еще вчера, за ужином: королева – со мной, а неубиваемый – с Кадаром. Вообще эти двое на удивление неплохо спелись как для только что познакомившихся. Небось ощутили некое мужское единство, смахнувшись плечом к плечу с темными в тех руинах.

В любом случае по всему выходило, что кто-то сдал убийцам время и место нашей встречи с королевой, на которую они тоже решили заглянуть. Кто именно еще предстояло выяснить, за что с готовностью взялся Кадар – все таки это был его косяк, ведь он отвечал за организацию переговоров. Вообще нам еще повезло, что эльфы сходу не посчитали нас стоящими за всей этой ерундой – с нашей стороны подобный поступок был бы сверх меры опрометчивым. Встреча ведь проходила на нашей территории, а значит ответственность за нанесенный королеве вред тоже легла бы на нас – и неважно, кто там на самом деле стоял за темными.

Исходя их этого будет вовсе не странно предположить, что на самом деле все было устроено кем-то из эльфийской аристократии – кем-то, кто был заинтересован в провале переговоров и войне с Краем. А уж поточнее предстояло выяснить уже самим эльфам – не нам же ввязываться в их внутренние интриги, верно?

– Позвольте составить вам компанию, Владыка, – приблизилась Гианора, грациозно виляя бедрами.

От нее едва заметно пахло дождем, свежими фруктами и еще чем-то едва уловимым, но очень приятным. Предложив ей руку, я почувствовал, как сбоку прижимается мягкая грудь эльфийки. Странно, вот я вроде как женским вниманием у себя тут не обделен, но почему-то острое желание ввязаться в предельно близкие отношения с очередной, пусть и едва знакомой красоткой, всякий раз возникает будто само собой.

Хотя что тут странного – это же я, все-таки.

Но с Гианоры глаз спускать все равно не следует – не только из-за того, что просто смотреть на нее уже приятно, но и потому, что от нее тоже можно ожидать всякого. Пусть официально веса при дворе она не имеет, но ее влияние на королеву и, по совместительству, свою старшую сестру отрицать не следует. Уж я-то знаю, о чем толкую – Маркус прежде не раз прислушивался к моему мнению, хоть я и вовсе был, по сути, никем.

– Как вам Уртага, ваше высочество? – спросил я, пока мы под руку направлялись к Эристиние.

– Бросьте, Владыка – можно просто Гианора, – очаровательно улыбнулась принцесса. – Мы ведь не на официальном приеме, верно?

– Верно, – хмыкнул я, прикидывая, как, наверное, легко этой сногсшибательной чертовке околдовывать собою парней и обводить их вокруг пальца. – Тогда и вам можно просто Фурио.

– Охотно воспользуюсь вашим предложением, Фурио, – прильнула ко мне еще плотнее она.

По пути мы болтали о всяком, старательно избегая сколь-нибудь серьезных тем, касающихся непосредственно положения дел в Горьколесье. Не нужно быть профессиональным интриганом, чтобы понять – Гианора прибыла вместе с сестрой вовсе не для того, чтобы побывать в Краю демонов. Нет, ей наверняка отводилась иная роль. Какая именно – догадаться несложно.

Подобраться ко мне поближе, очаровать своей красотой и легкостью в общении, после постараться сблизиться еще сильнее, возможно даже нырнув в постель при необходимости – и в итоге постараться как можно ненавязчивее выведать все, что только может заинтересовать…

А кого, собственно?

Наиболее вероятный вариант, конечно, сама Эристиния – но если вдруг я чего-то не знаю об их отношениях и Гианора действует заодно с противниками королевы? Тогда за ней, очевидно, стоит Малиэль – не зря же они обое сейчас здесь. И в зависимости от того, кому верна Гианора, мне нужно вести себя с ней по разному и подсовывать разную информацию.

Звучит непросто – но у меня в рукаве припрятана одна козырная карта, которую я уже жду не дождусь разыграть. Чтобы заодно совместить приятное с полезным, так сказать.

Тем временем мы добрались до покоев, в которых разместилась королева – у дверей замерли сразу шестеро эльфийских воинов. По обоим концам коридора разместились заслоны из моих гвардейцев, закупоривая проходы и не давая проникнуть сюда постороннему. Кроме них по всему крылу было распихано еще немало воинов, которые непрестанно патрулировали коридоры и заглядывали чуть-ли не в каждую щель, выискивая потенциальных убийц.

Вероятность проникновения в Уртагу кого-то из «Темной тропы» никто ведь не отменял, верно?

Эристиния встретила нас, сидя у открытого окна – я хотел было упрекнуть ее в неосмотрительности, но вовремя спохватился. Все-таки во дворе и под окнами тоже непрестанно кто-то дежурит, так что забраться сюда по стене убийцам вряд-ли удастся.

– Ваше Величество, – чуть склонил голову я.

– Прошу вас, давайте без формальностей, – нетерпеливо произнесла королева. – Эристинии будет достаточно.

Сейчас она малость отличалась от себя прежней – нет, легкость и очаровательная невинность в ее облике по прежнему сохранились, но при этом словно бы потеснились малость. В движениях прослеживалась резкость, собранность, губы поджаты а глаза сосредоточены – похоже, королева Горьколесья сбросила маску и явила мне истинное лицо.

Что-ж, ничего удивительного – она ведь женщина, в конце концов.

– Оставьте нас, – велела она присутствующим в комнате воинам.

– Но Ваше Величество… – запротестовал было один из них.

– Это приказ! – повысила голос Эристиния. – Ты не забыл, кто твоя королева, воин?

Когда нас троих наконец предоставили друг другу, мы с Гианорой незамедлительно уселись за стол напротив правительницы.

– Что, сестренка, плохой день? – усмехнулась принцесса, подразумевая сложное выражение лица королевы.

– О чем ты, Нора? – тут-же непонимающе улыбнулась та. – Подумаешь, на нас вчера покушались убийцы: но ведь мы все еще живы – так чего переживать-то, верно?

Я хмыкнул, буквально слыша шипение воздуха, разъедаемого сарказмом.

– Верно, – сделала вид, будто приняла слова сестры за чистую монету принцесса. – Видите, Фурио, я ведь говорила, что Ния вовсе не переживает по поводу случившегося.

Королева только закатила глаза и повернулась ко мне.

– У нас не так много времени, как хотелось бы, Фурио, – произнесла, глядя в глаза. – В ближайшие дни за мной явится усиленный эскорт из Горьколесья, который доставит нас с сестрой домой. После этого меня сюда уже вряд-ли отпустят, так что и договориться мы ни о чем не сможем.

– Так не будем же медлить, Эристиния, – подался вперед я. – Полагаю, наше вчерашнее словоблудие сойдет за прелюдию, так что предлагаю перейти непосредственно к основному акту.

– М-м-м, я только за, – прикрыла глаза Гианора, закинув ногу на ногу.

Край ее короткого платья будто бы сам собой задрался чуть выше положенного, частично обнажив гладкое бедро. Не будь мы с ней на глазах у ее сестры, клянусь, я положил бы на него руку.

– К слову, Эристиния, – произнес я, оторвавшись от созерцания принцессы. – Вы ведь королева – разве кто-то вправе указывать вам, что делать.

Она вздохнула и откинулась на спинку кресла. Прикрыла глаза и потерла их.

– Вы ведь сами сказали, Фурио – достаточно прелюдий, – ответила. – Так к чему эти вопросы? Уверена, вы более-менее в курсе настроений, царящих среди Домов Горьколесья.

– Скорее менее, – заверил я. – Потому хотел бы услышать все непосредственно от вас.

Эристиния помолчала мгновение, глядя в окно, потом посмотрела на сестру. Та кивнула с на удивление серьезным выражением лица. Королева села поудобнее, сложила руки на коленях и принялась рассказывать.

Скажу сразу – ничего кардинально нового я от нее не услышал. В основном все то же самое, о чем мне уже неоднократно докладывал Кадар, только в красках и с подробностями.

Если коротко – прежде чем занять трон, Эристиния активно поддерживала реформаторов из молодых эльфийских Домов, что неоднократно вызывало недовольство у наиболее консервативных аристократов Горьколесья. Само собой с принятием титула правительницы ее взгляды нисколько не изменились, а возможности, напротив, возросли. С тех пор противостояние двух фракций перешло в активную фазу, которая грозит в итоге обернуться настоящей гражданской войной, что в любом случае будет означать поражение реформаторов.

Ведь кто бы не победил в итоге, Горьколесье окажется в таком положении, что всем, кто уцелеет, нечего и думать будет о том, чтобы высунуться из своих лесов – им ведь придется восполнять понесенные потери и наводить порядок в собственных владениях.

Исходя из этого, несложно было догадаться, что за нападением темных стояли именно консерваторы – гибель королевы на переговорах стала бы самым красноречивым подтверждением ошибочности ее взглядов из всех возможных. Еще бы – сама ведь так стремилась завести друзей за пределами Горьколесья, а в итоге из-за этого же и погибла. Наверняка после этого те, кто еще не принял ничью сторону в противостоянии, незамедлительно признали бы правоту консерваторов и встали под их знамена.

Эристиния это прекрасно понимала и потому тоже не сомневалась, что темных подослал кто-то из Домов. Причем кто-то определенно не уверенный в Малиэле и не считающий его способным совладать со всем своими силами – он ведь именно за этим прибыл сюда. Чтобы не допустить заключения союза Эристинии с Краем, но так, чтобы заодно не вывести демонов на конфликт – если верить королеве, неубиваемый надеялся таким образом укрепить собственные позиции и в итоге лично занять трон после ее свержения.

Если его план удастся, то стоит Эристиние вернуться в Горьколесье, как обратно ее уже не выпустят. Без союзника в моем лице реформаторам не удастся одолеть своих противников и останется только сдаться или погибнуть в безнадежном бою. Королева говорила как есть, не пытаясь особо ничего скрывать, так как понимала, что наш союз – последняя надежда реформаторов на победу. Не то чтобы очень сильная, но все-же.

Судя по поведению Гианоры, она была на одной стороне с сестрой. Или по крайней мере хотела, чтобы мы с ней так думали. Я слушал, кивал, задавал уточняющие вопросы. В принципе, повторюсь, королева не сообщила мне почти ничего нового, чего бы я и сам не знал или о чем не догадывался прежде – а значит, ощутимых коррективов в изначальные планы тоже вносить не придется.

Это хорошо.

– Они настроены решительно и не намерены больше тянуть, – подытожила Эристиния, имея в виду консерваторов. – Стоит мне вернуться домой ни с чем, как они начнут действовать. Пусть план с темными эльфами и не удался, но сам факт нападения уже способен сыграть на руку моим противникам, если вдруг Малиэль не справится со своей задачей. С его помощью они запросто могут обзавестись поддержкой тех Домов, что еще сохраняют нейтралитет и уже вместе с ними задавить меня и моих союзников.

– Понимаю ваше положение, – кивнул я. – Но тем не менее вынужден спросить – с чего вы считаете, что мне есть резон помогать именно вам, а не встать на сторону Малиэля? Не буду лукавить – мне ваши внутренние терки не то, чтобы интересны, и особой разницы в том, кто и как будет править Горьколесьем, я для Края не вижу.

– То-есть хотите сказать, что вас не касается, кто сидит у вас под боком, Фурио? – приподняла бровь Эристиния. – Осмелюсь напомнить, что наши с вами владения лежат впритык друг к другу, так что вас, как правителя, это должно заботить в первую очередь. Если поддержите меня, то в итоге получите Горьколесье в качестве союзника. Малиэль вам подобного предложить не способен – его цель в данный момент как раз и не допустить подобного союза. Показать всем, что за пределами лесов у эльфов не может быть друзей. А если вы им не друзья, то что помешает им при случае поддержать ваших врагов? Вы же не рассчитываете, что люди из южных королевств враз воспримут аж целого Владыку демонов максимально положительно? И если им что-то в вас не придется по нраву, с кем они попытаются в первую очередь заключить союз против Края, а?

– Но разве консерваторы пойдут на такое? – усомнился я.

– Бросьте, – отмахнулась королева. – Консерваторы, реформаторы – все это просто ярлыки, не то чтобы в полной мере отражающие истинное положение дел. Те, кто якобы ратуют за сохранение древних традиций и чистоту эльфийской крови на самом деле только прикрываются громкими словами и лозунгами для того, чтобы сконцентрировать в своих руках как можно больше власти. Все эти мнимые идеалы предназначены в первую очередь для обычных эльфов и тех Домов, что далеки от королевских амбиций, а вовсе не для нас с вами. Стоит только Малиэлю и его союзникам утвердиться на вершине, как они постепенно начнут пропагандировать уже несколько иные взгляды – мол, дружить с другими государствами вовсе и не плохо, только друзей нужно выбирать осмотрительно. Вот дурочка Эристиния так не умела и хотела ударить по рукам с демонами – а напоминать вам о репутации вашего народа в глазах других, думаю, не стоит, верно?

– Верно, – задумчиво кивнул я.

– Вот видите. Отказав в помощи мне, вы в итоге рискуете оказаться в окружении врагов, что бы там вам не обещал Малиэль.

– Звучит, безусловно, убедительно, – вынужден был признать я. – Но если мы таки заключим союз, то не сыграет ли та самая репутация демонов вам же во вред? Что на это скажут ваши подданные? Их ведь наверняка будут или уже усиленно идеологически обрабатывают сторонники Малиэля.

– За кого вы меня держите, Фурио? – вскинула голову Эристиния. – Думаете, я так отчаянно стремлюсь сохранить за собой трон, что не обращаю внимания ни на что кругом? Считаете, что у меня ничего не продумано наперед и я не знаю, как буду действовать при том или ином исходе? Я королева Горьколесья, и просто так обыграть меня моим противникам не удастся.

– Знаете, после этих слов я начинаю ощущать себя пешкой в чужой игре, – не правда, лукавлю.

– Так становитесь моим партнером и вместе мы обыграем сперва моих врагов, а впоследствии и ваших.

– Вы так уверены, что у меня есть враги? – хмыкнул я.

Эристиния вдруг многозначительно глянула на меня, подперев кулаком щеку. Поджала губы и задала вопрос, заставивший меня задержать на мгновение дыхание:

– А вы что, не слыхали о недавних событиях в королевстве Кальвия? Хотите, поведаю?