Текст книги "Пока сияют звезды"

Автор книги: Этель Хэмилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 15

Судя по всему, жизнь в «Имперском драконе» шла своим чередом. Происшествие в дальней кабинке не привлекло внимания со стороны клиентов. Да и официантов не было видно. Пиджин рассказала, что Клем Келлер сам ходил за выпивкой.

– Я много выпил. – Дейл сказал Косиме то, что она уже и так знала. – Я получил сегодня плохие известия от дяди Тамуса. Хозяин офиса заявил, что это моя вина, и уволил меня. Я подумал, что смогу забыть о неприятностях, если отправлюсь вместе с Пиджин за город. Но в гостиничном баре мы застряли и…

– Дейл, ты не должен мне все объяснять, – прервала его Косима.

– Я тогда не чувствовал, что перебрал. Но когда мы вошли сюда и я увидел этого подлеца, – это ведь он написал ту грязную статейку, ту ложь, – все во мне закипело…

– Клем Келлер не один ответствен за это. – Взгляд Косимы упал на его склоненную голову. Дейл вызывал у нее одновременно жалость и презрение. – Он говорил, будто ему позвонила какая-то женщина. Должно быть, с ее слов он решил, что раскопает пикантную историю, иначе бы не захватил с собой фотоаппарат и не примчался так быстро.

Размышляя об этом, Косима вдруг заинтересовалась, что именно ощущает Дейл после содеянного. Каково это – испытать дикое наслаждение, въехав по челюсти неприятелю? По челюсти Марго Амброс, например? Это была жестокая мысль, но в какой-то момент она казалась привлекательной.

– И что нам делать? – стонал Дейл. – Я… не думаю, что он дышит, Кос. Я не уловил его пульс. Если я убил его…

Перри оторвался от неподвижного тела Клема.

– Не стоит беспокоиться на этот счет, Бэннинг. Мужчина жив. Но, должно быть, твой сильный удар пришелся ему прямо в сердце. Очень хорошо, что вы, Пиджин, так быстро позвонили Косиме.

– Он еще… жив? – У Пиджин перехватило дыхание. – О, Дейл! Дейл!

– Нам нужно вынести его отсюда, – сказал Перри. – До того, как кто-нибудь начнет интересоваться и выдвинет против вас обвинение. Говорите, Келлер был уже выпивши, когда вы сюда пришли?

– Он находился в гораздо худшем состоянии, чем я, – ответил Дейл. – Иначе…

– Иначе ты бы не смог вывести его из строя. То, что он не вспомнит о вас, шанс есть. Если мы привезем его ко мне домой, я смогу сказать ему, что нашел его на улице в плачевном состоянии и притащил к себе, чтобы поспособствовать протрезвлению. Может, и поверит.

В глазах Дейла сверкнул лучик уважения.

– Послушай, Хилтон, чертовски щедро с твоей стороны…

– Я делаю это не ради тебя. Я думаю о Косиме. Она не хочет, чтобы у тебя были неприятности. А «Бэннер» ни за что не упустил бы такое происшествие.

Дейл соизволил тактично покраснеть.

– И все же я тебе благодарен.

– Ладно. Так, пропусти Косиму внутрь. Ты и Пиджин встаньте там, будто разговариваете с нами. Закройте нас от зала.

Раздавая указания, Перри проскользнул по скамье поближе к Клему Келлеру. Косима уловила его едва заметный кивок, намекнувший, чтобы она села напротив с другой стороны. Перри говорил твердым, решительным голосом оперирующего врача.

– Нам нужно как можно скорее приниматься за работу. Твоя задача – искусственное дыхание рот в рот. Если нам повезет, любой, кто видел нас с Дейлом и Пиджин, решит, что у нас вечеринка-оргия. Итак, знаешь свое дело?

– Проходила еще в первом семестре в «Голден-Гейт».

Косима склонилась над бледно-голубоватым лицом журналиста. Она раздвинула его губы, прикоснулась к ним своими и медленно и глубоко начала вдыхать, как требовал того Перри. Ее широко открытые глаза ни на минуту не отрывали от него взгляда.

За всю практику Косимы случалось, что сердце пациента останавливалось под действием анестетика, и ей приходилось помогать хирургам принимать экстренные меры. Доводилось присутствовать при вскрытии груди, после чего следовал массаж сердца. Но это было совсем другое. Едва ли кто-нибудь смог сделать вскрытие в «Имперском драконе», даже обладая необходимыми инструментами, операционным столом и стерильными условиями для избежания попадания инфекции.

Перри положил ладонь на грудную кость газетчика. Другой рукой он резко надавил на прижатую к груди журналиста руку, потом отпустил, снова надавил и снова отпустил. Наблюдая за ним опытным взглядом, Косима посчитала, что в минуту Перри сделал где-то шестьдесят-восемьдесят движений.

Ни на секунду не прерывая воскрешения человека с помощью искусственного дыхания, Косима поняла, что это – лишь дополнение к методичным действиям Перри, она пыталась запомнить все, чему стала свидетелем.

Наверняка доктор Хилтон знал, что делал. При подобных обстоятельствах, когда хирургическое вмешательство невозможно, Перри воспользовался другим способом возвращения человека к жизни.

В тесной кабинке время не собиралось торопиться. Ни Перри, ни Косима не сбивали ритма, продолжая работать над лежащим между ними Келлером с той же интенсивностью. Тишину нарушали лишь ритмичное дыхание медиков и сдерживаемые рыдания Пиджин. «Имперский дракон» и его обитатели, вероятно, уплыли по реке Нууану в гавань.

Косима не осмеливалась остановиться ни на секунду и не остановилась бы, пока Перри не разрешил. Ведь он врач. И какой. Но сейчас не время рассуждать.

Девушке показалось, что губы, к которым она прикасалась своими губами, стали чуть теплее. Келлер все еще неподвижно лежал перед ней. Но вдруг Перри издал радостное восклицание и прекратил ритмичный массаж. Косима взглянула на него.

– Жизнь вернулась к нему, Кос. Нам надо еще с ним поработать, но он вытерпит, у него крепкий организм. Теперь мы сможет продолжить у меня дома в приватной обстановке.

Сзади раздался вздох облегчения.

– То, что вы сделали, – шептала Пиджин, – вы… доктор… вы как бог…

– Между нами существует, по крайней мере, одно и самое основное отличие, миссис Бэннинг. – Перри отделался лишь этим ответом, встал и выпрямился. – Так, давайте-ка наденем на Келлера его шляпу. Потом ты, Бэннинг, поможешь мне вынести его из кабинки. Через зал я сам его донесу без проблем. Моя машина рядом с баром. Здесь никто не станет интересоваться пьянчужкой, которого выводят подышать на свежий воздух.

– Я могу еще чем-то помочь? – неуверенно спросил Дейл.

– После того как мы уйдем, намекни бармену, пожалуйся ему на своего приятеля, мол, тот перебрал немножко. Заплати за выпивку Келлера, если тот оставил счет. Помни, он твой приятель.

– Приятель! – мрачно проворчал Дейл.

Но Перри не собирался выслушивать негодование Бэннинга. По-приятельски обхватив обвисшие плечи Клема Келлера, он направился к выходу, причитая: «Вот так, давай-ка пойдем проветримся. Спокойно, старик!» Перри старался, чтобы его услышали посетители бара. Продвигаясь к выходу, Перри со смущенным и извиняющимся видом ухмылялся какому-нибудь скучающему клиенту, бросившему взгляд в их сторону.

Спустя минут пять Косима, Перри и втиснутый между ними Келлер возвращались в двухместной машине через пустынный город. Косима знала, что Перри живет в более скромной квартире, чем она, где-то рядом с МакКалли-стрит, у развилки, соединяющей главное шоссе с Маноа-Вэллей. Несмотря на просьбы Тима Неирна воспользоваться более шикарными апартаментами в «Принце Кухио», доктор все же" отказался переезжать.

Когда «жук» свернул с Капиолани на Беретанию, Косима решилась-таки спросить:

– Что ты такое делал, Перри…

– Ты имеешь в виду массаж? – Он продолжал смотреть на дорогу. – Пару дней назад я прочитал об этом в одном медицинском журнале. В «Джонс Хопкинс» команда из четырех человек, возглавляемая неким доктором Коувенховеном, заявила о положительных результатах подобного массажа. Сначала группа провела эксперименты на животных, а уже потом этот метод применили для спасения людей. Кроме того, подобной технике обучили всех водителей «скорой помощи» в пожарном отделе Балтимора. И теперь в «Джонс Хопкинс» это стандартная практика. Так что статья оказалась своевременной.

– Наблюдая за тем, как ты надавливаешь ему на грудь, я испугалась, что его ребра…

– Даже у стариков ребра достаточно подвижны, поэтому риск их повреждения ничтожен. Нам еще повезло, что Келлер находился полностью в бессознательном состоянии. Коувенховен предупреждал, что массаж не помогает пациенту, частично пребывающему в сознании. Человек препятствует ритму движения, и лечение идет насмарку.

Небольшая улочка, где располагалось жилище Перри – фактически оно представляло из себя гаражное помещение, – находилась в глухом местечке, поэтому проблем с парковкой не было. Доктор поставил машину напротив двери дома.

И снова Перри поддержал голову Клема Келлера, проходя через тротуар. Косима следовала за ними молча, пока Перри не вытащил из кармана пиджака ключи и не передал их Косиме.

– Положим его на диван возле окна, – скомандовал он, когда свет озарил его квадратную, по-мужски обставленную однокомнатную квартирку. Когда Келлер был доставлен на предназначенное для него место, Перри поднял его ноги на диван, положил под голову подушку и вздохнул с облегчением.

– Ух! А я сомневался, что мы управимся до того, как очнется эта Спящая красавица. Мне показалось, я слышал едва уловимые признаки жизни.

– Я знаю, почему ты взял на себя все эти проблемы. Хочу сказать…

– Тебе не нужно ничего говорить. – На мгновение его темные глаза словно прожгли ее насквозь. Но тут же в нем снова заявил о себе профессионал. – К сожалению, телефон здесь уже не работает. Я хочу дать ему сердечный стимулятор. Скорее всего, атропин, чтобы он воздействовал на нервный узел и сокращающийся механизм. Здесь на МакКалли есть ночная аптека. Ты сможешь подменить меня на пять – десять минут?

– Конечно. Что я должна сделать?

– В ванной найдешь все необходимое для холодного компресса. Если Келлер очнется, пока меня не будет, намекни, что, мол, мы с тобой были на свидании и нашли его на улице.

– И я… – она вздохнула, – узнав своего недавнего благодетеля…

– …начала действовать согласно клятве, а не из чувства мести. Если у него есть хоть капелька здравомыслия и приличия, то после этого он напишет опровержение!

Глава 16

Косима зашла за ширму, отгораживающую кухню от ванной. Она с любопытством оглядывала пристанище любимого мужчины. Дом Перри! Несмотря на скромность жилища и явную нехватку роскоши, оно отражало некоторые черты характера своего хозяина.

У Косимы складывалось ощущение, что Перри где-то рядом. А ощущение близости и осознание того, что его возвращение домой неминуемо, было восхитительно. Девушка знала, правда немного, как должен чувствовать себя осужденный публикой человек, получивший отсрочку наказания. Ночные события развивались так внезапно, словно грозовая молния. У Косимы не было времени проанализировать их. Но, вероятно, это еще не конец, как в сказке про Золушку, когда часы пробили двенадцать часов. Может, есть еще маленькая надежда.

Чисто механически, будто зная, где что лежит, Косима нашла в аптечке голубую коробочку с компрессами, с верхней полки достала бутылочку с надписью «Ведьмин орешник». Мысли девушки были заняты совсем другим. На бетонном полу возле душа лежал банный коврик, на котором красовалась написанная по-староанглийски буква «Н». На стене на крючке висел шелковый халат, очевидно, специально скроенный для широких плеч. Ей пришлось подвинуть его электрическую бритву, чтобы добраться до большого флакона с лосьоном после бритья, который пригодится ей для компресса. Как все напоминало о нем в этой скромной, непритязательной квартирке!

Впервые за несколько недель Косима почувствовала себя дома. Какое восхитительное чувство! Сознавая, что это продлится недолго, она старалась насладиться каждым мгновением, проведенным в квартире Перри. Пока девушка стояла, мечтая, перед его зеркалом, держа в руке сложенные квадратиком кусочки мокрой марли, она услышала, как входная дверь скрипнула, извещая о возвращении Перри. С чувством вины она поспешила в комнату, но у края перегородки внезапно остановилась. Это не Перри вошел в квартиру так тихо. И не он подошел к кровати. Не Перри стоял там, глазея на неподвижно лежащее тело на диване.

Марго выглядела лучше любого своего снимка на обложке журнала мод. Ее изящная фигура и яркие, зачесанные назад волосы блестяще сочетались с тонкой зелено-светло-вишневой вязаной кофтой, похожей на экзотическую шотландскую шаль. Она была одета для приватной встречи, с тем чтобы поразить своей элегантностью. Однако элегантность не соответствовала злости в голосе, когда она обратилась к Клему Келлеру.

– Так, значит, ты здесь, свинья! Я целый час прождала тебя на углу, где ты должен был меня встретить. А вместо этого ты лежишь в барских условиях на кровати Перри и спишь!

Застывшая и до сих пор незамеченная Косима не могла поверить в то, что слышит. Марго Амброс и Клем Келлер? Ну конечно. Именно благодаря Марго писака сунул нос не в свое дело. Косима предполагала, что звонок журналисту был анонимный. Ей в голову не могло прийти, что между этими двумя какая-то связь.

Марго продолжала срывать злобу на неспособной отреагировать жертве.

– Так что же ты делаешь в его квартире? Ты же знал, каков план. Ты должен был ворваться сюда после того, как я могла бы устроиться здесь, как у себя дома. А уже потом ты должен был начать угрожать сенсационным разоблачением…

Слабый шорох за спиной Марго заставил ее обернуться. На нее смотрели сверкающие от возмущения голубые глаза Косимы, которая, забыв о висящих на руке бинтах, шагнула вперед.

– Так, значит, вот какая у тебя была идея! Ты задумала попытаться сыграть на чувстве чести Перри и заставить его сказать Келлеру – что? Что он женится на тебе? Что вы помолвлены? Ты бы преподнесла это так, будто твоя репутация будет осквернена, если он не прикроет тебя. Ты бы объяснила свое появление здесь, причем так невинно, что…

Марго отступила назад.

– Ч-что ты делаешь здесь?

– Перри и я… – Даже, к своему огромному удивлению, узнав о связи Марго и Клема Келлера, Косима не должна была изменять придуманную Перри историю. – У нас с Перри было свидание. Случайно наткнулись на твоего приятеля, который так набрался, что лишился сознания. Вот мы и притащили его сюда, чтобы…

– Он был пьян? – Янтарные глаза Марго превратились в щелочки. – Понятно! Но никак не возьму в толк, зачем Перри встречался с тобой? Я была уверена, что он придет домой один…

– Мы прощались. – Холодный взгляд Косимы вонзился в свою мишень. – Я начинаю понимать, почему ты была так уверена в том, что тебе удастся негативно влиять на рекламу вокруг Перри до тех пор, пока он не будет играть по твоим правилам. Сообщник, да еще в такой газете, как «Бэннер», должно быть, необходим, как туз на руках. Но не сейчас. Не сейчас, когда мы поняли, что происходит.

Марго медленно повела плечами. Этот жест указывал на философское признание поражения. После чего, даже с несвойственной для нее жалостью в голосе, актриса произнесла:

– В следующий раз, дорогая, я буду умней. Надо держать свой длинный язык за зубами.

– Другого раза не будет. Во всяком случае, не с Перри.

Марго улыбнулась, словно объевшаяся кошка.

– Я допустила непростительную ошибку. Кстати, я случайно узнала, что он заказал два билета на завтрашний рейс. Бедная малышка Флафф, которой, похоже, Перри недавно доверил свои тайны, проболталась Джуэл.

Косима не понимала, о чем речь.

– Два билета?

– Но боюсь, он не намеревался пригласить меня в свою поездку.

Стараясь побороть взрыв эмоций, Косима пыталась не сосредоточиваться на выводах. Но два билета? Словно наяву она отчетливо слышала голос Перри, звучащий в тени бананового дерева: «Флафф сказала, ты плакала…»

Может, это и стало причиной тому, что он заказал еще один билет? Даже не требуя объяснений и насчет ее истинных отношений с Дейлом? Только зная, что любит ее и что, если плакала, значит, может поехать с ним?

– Вот и я, Кос! – На этот раз в комнате раздался действительно его голос. Перри вошел, держа в руке пакет с лекарствами.

– Атропин должен помочь ему прийти в себя. Но не думаю, что нам нужно Признаваться в том, что именно удар Бэннинга вывел его из строя, даже если будет не так легко его убедить…

– Перри! – Но Косима уже знала, что предупреждение прозвучало слишком поздно.

Из угла комнатки раздался ликующий смех:

– Так, так! Дейл Бэннинг! Удар! И значит, никакой выпивки!

Только что догадавшись о присутствии в квартире кого-то еще, Перри обернулся.

– Маленькая мисс Неприятность? – произнес он спокойно. Но Косима заметила испуг в его темных глазах и то, как напряглись его скулы.

Марго подошла поближе:

– О боже, ребята, как неприятно, когда о вас начнут ходить слухи! Если, к примеру, газета обнародует, что на честного журналиста напали и избили, потому что на прошлой неделе он осмелился написать правду… А я уверена, «Бэннер» так и сделает.

– Поскольку журналист не знает, кто на него напал… – начал Перри, но Марго перебила: – Но я знаю, дорогой. А мы, граждане с чувством долга, просто обязаны защитить свободу прессы, и не важно, кому это может навредить. Жаль, правда, что в новую историю придется вовлечь популярного протеже мистера Дженсена накануне его отъезда. Но иначе нельзя.

– Перри не имеет к этому никакого отношения, – возразила Косима. – Ты же слышала, он сказал, что это дело рук Дейла. Здесь нет никакой связи…

Марго улыбнулась чистой и безмятежной улыбкой, как ангел.

– Я лишь знаю, что пришла сюда пожелать Перри удачи в Голливуде. И вдруг нахожу этого бедного человека без сознания, в то время как Перри, по всей видимости, оказывает ему первую помощь. Я не верю, что ты вообще был знаком с Клемом Келлером, не так ли, Перри? Он же тебе не приятель?

– Я осторожен в выборе друзей.

– И еще. Полицию, похоже, никто не вызывал. Итак, если бедняга Келлер решит выдвинуть обвинение, что он, вне всяких сомнений, и сделает, все встанет на свои места. Что с ошеломляющими последствиями выведет дорогую Косиму и Перри на передний план. И как же Феликс Гаас и его приближенные должны отреагировать на это?

Побледневшая Косима решительно произнесла:

– Они никогда не узнают об этом.

– Нет? Ты серьезно полагаешь, что этот человек на диване не раздует историю о жестоком нападении на него на первых полосах газеты? А если он не в курсе деталей, тогда кому, как не мне, сообщить ему все пикантные подробности? А что касается доказательств, то как только другой врач зафиксирует ушибы и…

– Ты забываешь, Марго, о том, что я слышала твои признания.

– Признания? Кому? Жертве Дейла? – Марго беззаботно рассмеялась. – Ты же не думаешь, дорогая, что я прежде в своей жизни видела этого несчастного, избитого человека? Да в чем бы я ему ни признавалась, у тебя что, есть доказательства, свидетели? У тебя их нет. Уверена, у тебя даже нет доказательств того, что я вообще когда-либо видела этого мистера Как-там-его-зовут. И не думаю, что после появления статьи в «Бэннер» твои попытки очернить эту затею будут иметь успех.

Перри стоял молча с видом полной безнадежности, что разозлило Косиму еще больше, нежели если бы он повел себя вызывающее или впал в гнев.

Но он заговорил, спокойно и решительно:

– Полагаю, ты хочешь предложить сделку? Обычно ты так поступаешь.

Утонченное лицо Марго исказилось, янтарные глаза опять превратились в щелочки.

– Жаль, что ты, Перри, не встретил меня до того, как Косима поймала тебя на крючок. Вместе мы могли бы далеко пойти.

– Моя встреча с тобой до Косимы мало бы что изменила. Итак?

– Итак. Что ж, вот мое предложение. Я воспользуюсь вторым билетом до Калифорнии. Ты представишь меня на киностудии как свою невесту. Познакомишь с Феликсом Гаасом и киношниками рангом пониже, которые будут толпиться вокруг тебя. Кроме того, ты будешь о-очень любезен и заботлив ко мне и позволишь мне разделять с тобой все лавры рекламной кампании.

– Короче говоря, – подытожил Перри, – стоит мне сделать шаг, как ты повсюду будешь следовать за мной.

– Совершенно верно. Потому что иначе мне придется поговорить с этим Келлером. А это может повлиять на начало твоей новой карьеры. А что касается Косимы – поразмысли об этом сам.

Глава 17

В «Принце Кухио», как обычно, завтракали состоятельные туристы, в то время как суетящийся официант рассаживал четырех блондинок, известных в качестве директоров «Перри Хилтон, инкорпорейтед». Девушки заняли места за своим постоянным, видным со всех сторон столиком. Дела Неирна в области рекламной кампании отеля шли на убыль, но четыре красавицы в любом публичном месте вызывали ажиотаж. Девушки сделали заказ, официант поклонился и поспешил удалиться.

Когда тишина за столиком начала казаться угнетающей, Флафф Дэвис решила ее нарушить.

– Итак, мы собрались здесь, чтобы обсудить отставку Косимы. Лично я надеюсь, что она пересмотрела свое решение.

Косима едва слышала журчащий певучий голос подруги. Она не осмеливалась посмотреть прямо перед собой через столик, где сидела одетая для поездки не куда-нибудь, а в Голливуд Марго.

– Так что ты решила, Кос? – настойчиво спросила Флафф. – Ты остаешься?

Прямой вопрос больно отозвался в ее израненном сердце. Косима покачала головой.

– Простите. Нет.

– Уверена, Косиме лучше знать, – пропела Марго. – Итак, может, мы примем отставку и приступим к ленчу? А то мне еще нужно кое-что упаковать.

– Если Кос действительно сделала свой выбор, тогда нам надо избрать другого президента. – Глаза Флафф ослепительно сверкали.

– Ради чего? Зачем? Ты прекрасно знаешь, что это наше последнее собрание. Теперь рекламой Перри занимается его киностудия. А этот фиктивный совет директоров сыграл свою роль достаточно хорошо, чтобы подогреть интерес публики. Но теперь он ни к чему. Когда мы с Перри уедем…

В глазах Флафф появилась тревога. Она удивленно взглянула на Косиму.

– Но я думала, он… Разве Перри больше не пытался встретиться с тобой, Кос?

Перед глазами Косимы возник образ Перри, его взгляд, выражающий невыносимую душевную боль. От этого воспоминания девушка просто онемела. В те минуты он был похож на приговоренного к смерти преступника, выслушивая условия Марго, выполнение которых сулило им освобождение от ее угроз.

– Мне дважды думать не надо, – говорил он. – Ты выйдешь за меня, Косима? Марго, конечно, сделает так, как ей вздумается.

– Но Гаас сможет уволить тебя еще до того, как ты снимешься в фильме! Перри, своими кознями Марго заставит публику поверить во всевозможные выдумки, а это будет означать конец твоей карьеры.

– Также это будет означать и то, что я женюсь на девушке, которую люблю.

Даже Марго Амброс, находящаяся так близко и наблюдавшая за ними, не смогла бы уловить то сильное желание, какое испытывала тогда Косима, – желание броситься в объятия Перри и забыть об одиночестве и неприятностях. Но она понимала, что за ее желание Перри придется заплатить дорогой ценой. Он любит ее, да. Но мужчинам нужно больше, чем любовь. Особенно таким мужчинам, как Перри, с амбициями, энергичностью и бешеной работоспособностью. Как бы он жил, если бы его лишили возможности начать новую карьеру, ради которой он готов забыть о медицине? Как скоро он стал бы презирать, потом возненавидел бы девушку, ответственную за это? И что бы с ним тогда стало?

– Прости, Перри, – чопорно произнесла Косима. – Я не хочу выходить за тебя замуж.

– Но Флафф сказала…

– Знаю. Будто видела, как я плакала. Это были ужасные две недели, Перри. Вся моя жизнь трещала по швам. Да, думаю, Флафф догадалась, что я плакала из-за тебя. Понимаешь, мне необходимо было влюбиться хоть в кого-то. Я хотела, чтобы все, что угодно, помогло мне забыть Дейла.

Жестокая возмутительная ложь, казалось, сильно удивила его.

– Но… сегодня…

– Сегодня, Перри? Вероятно, ты сделал ошибочные выводы, потому что сегодня я была тебе очень благодарна. Потому что ты помогал Дейлу.

Косима была вынуждена отказаться от воспоминаний, отказаться быстро и хладнокровно. Ведь она находилась в публичном месте, и взгляды множества людей были устремлены на нее. Ей пришлось потрудиться, чтобы справиться с собой. Перед глазами Косимы вновь возникла ждущая ответа Флафф.

– Перри купил еще один билет в Калифорнию, Косима. Он подумал, что ты поедешь с ним. Если любишь его, дурочка, поезжай.

– Н-но я его не люблю, – взболтнула Косима. И чудовищность этих слов поразила ее. Девушка пыталась произнести эти слова как можно равнодушнее. Но вместо этого раздался звук, похожий на всхлипывание. А за столиком напротив послышался короткий смех Марго.

Уже потом Косима осознала, что, если бы не эта злорадная насмешка, все события развивались бы с точностью до наоборот. Но, засмеявшись, Марго совершила большую ошибку. Флафф пронзила ее колючим взглядом, словно львица, защищающая своих детенышей.

– Что тут смешного, Амброс? Если бы Косима и отвергла Перри, то, по крайней мере, она поступила бы благородно. Она никогда бы не оставила человека, истекающего кровью, перед публикой, как поступила ты с тем кинокритиком в прошлом году.

– Маленькая сварливая бабенка, – промурлыкала Марго.

– Может быть. Но я никогда не позволяла себе такие штучки, какие провернула ты. Тот олух был пациентом моего Гленна. Вот откуда я знаю, что именно ты пристрастила его к алкоголю, а он искренне верил в твою заботу о нем. Причем ты манипулировала им до тех пор, пока тебе это было нужно. А потом он стал бесполезен, и первый громкий звук, который он услышал, был звук хлопнувшейся двери. Должно быть, ему пришлось очень туго, чтобы подумать о будущем. Некоторые мужчины просто рождены глупцами.

– Не понимаю, как моя личная жизнь… – хотела возразить Марго.

– Ты ведь, Амброс, с виду милашка, а внутри – сплошная гниль. Если бы по моей вине человек, с которым я любезничала, стал бы завсегдатаем каждого второсортного бара в Гонолулу и напился до потери сознания, – я бы немного, но забеспокоилась. Зная, что его неудачи на работе и последующее увольнение на моей совести, что единственное, чем он может зарабатывать себе на выпивку, – подработать свободным журналистом и стряпать всякий вздор для такой вульгарной газеты, как «Бэннер»…

Марго резко встала:

– Я ни на минуту здесь не останусь!

Но тут прозвучал хриплый и резкий голос Косимы:

– Клем Келлер!

– А кто ж еще? – подтвердила Флафф. Но никто за столиком ее не слушал.

Косима тоже встала:

– Марго, прошлой ночью ты сказала, что у меня нет доказательств ваших прежних с Келлером встреч. Это и служило основанием для того, чтобы оставаться в роли невинного свидетеля и с чувством особого долга поведать подробности избиения журналиста прессе. Вот почему ты заставила нас поверить, что никто не примет нашу версию истории.

– Какая нелепость! – выпалила Марго, но в ее глазах зародился страх.

– Должно быть, он все еще влюблен в тебя. В «Имперском драконе» до встречи с тобой он выпивал для храбрости, чтобы алкоголь помог ему совершить еще один гнусный поступок. Он должен был помочь тебе разыграть отвратительную сцену, чтобы впоследствии шантажировать Перри. И если бы Флафф не проговорилась, что ее муж, Гленн Уолес, – лечащий врач Келлера… Но теперь, Марго, все твои замыслы рухнули прямо перед твоим носом. И больше никто не поверит сфабрикованным вами россказням. Никто, даже боссы «Бэннер». Наверняка они люди опытные, разбираются в клевете.

– Еще бы! Так ей и надо! – подбадривала Косиму Флафф так радостно и громко, что взгляды с соседних столиков устремились на них. – Эй, Кос, ты куда? Подожди меня!

– На этот раз я поеду одна. – Косима уже спешила к выходу под пристальным наблюдением удивленных посетителей ресторана. – Второй билет предназначен для одной блондинки. И этой блондинкой будет не Амброс. Я люблю тебя, Флафф.

Такси ползло, как сонная муха, сквозь запутанные нити улиц Гонолулу. Аэропорт располагался за старым городом, и каждая миля шоссе, ведущая к нему, в тот день казалась вечностью. А часы в витринах магазинов, которые они проезжали, говорили о Том, что время несется с бешеной скоростью. Если самолет Перри вылетит точно…

– Вы можете ехать побыстрее? – умоляла она водителя-японца, одетого в яркую цветастую рубашку.

Он тут же закивал:

– Гораздо быстрее, мисс. Мы понесемся во весь опор, как на скоростной машине.

Но если таксист и прибавил скорости, Косима не заметила. С тех пор как она в последний раз проезжала по этой улице, на ней появилась масса новых светофоров, и, как назло, на каждом из них горел красный свет. Взволнованная Косима села на край сиденья еще задолго до того, как машина сделала последний поворот в сторону аэропорта. По дороге выстроились улыбающиеся островитянки, предлагавшие купить у них цветы. Наконец автомобиль остановился. Девушка выскочила из машины, вытащив из кошелька деньги и кинув их водителю. Потом влетела в длинный, битком набитый зал ожидания и подбежала к проволочной изгороди, прикрывавшей путь на взлетно-посадочную полосу.

Безумными глазами она всматривалась в толпу. Перри не было видно. На рейс в Калифорнию шла посадка. Он, наверное, уже сел в самолет и не видит ее, он не знает, как отчаянно она пыталась успеть перехватить любимого. Маленькие иллюминаторы огромного самолета, похожие на множество глаз, не давали ей возможности заглянуть в салон. А среди пассажиров, чьи лица все же были видны через стекло, Перри не было.

– Не подскажете… – Косима схватила за рукав человека в форме, закрывающего ворота. – Доктор Хилтон зарегистрировался?

– Я не знаю, мисс. – Офицер оказался вежливым молодым человеком. – Список пассажиров у стюардессы. Прошу прощения. Меня ждут на борту.

В безумном отчаянии Косима наблюдала, как офицер по трапу поднялся к открытой двери кабины, и, как только она закрылась, рабочие в спецодежде откатили его от самолета.

Слишком поздно, все-таки слишком поздно!

Напряжение от долгой поездки из Уаикики, от бесполезных усилий прорваться сквозь время и насмехающихся над ней красных сигналов светофоров дало о себе знать. Косиму бросило в дрожь. От проволочной изгороди она отошла пошатываясь. Кто-то в расступающейся толпе, провожавшей самолет, встал у нее на пути. Девушка, ничего не видя от горя и безысходности, налетела на него:

– Простите, я не видела…

– Косима! – услышала она голос незнакомца.

Девушка подняла голову и, не веря собственным глазам, уставилась на стоящего перед ней мужчину. Здание аэропорта, казалось, поднялось вверх и закружилось в водовороте.

– Перри… ты опоздал на самолет! Я думала… но ты здесь!

– Нет, не опоздал. Я не собирался лететь. В последнюю минуту я понял, что просто не могу лететь. Я приехал сюда, чтобы сдать билеты и вроде как проститься с баритоном Хилтона. А потом увидел тебя, как ты бежишь через весь зал, но в толпе я не мог…

– Проститься с… Я не понимаю. Марго больше не может причинить тебе неприятности. Вот почему я здесь. Флафф и конечно же другие знают, что Клем Келлер влюблен в Марго с того Момента, как она появилась на островах. Прошлой ночью, до того как Дейл врезал ему, они собирались обманом заставить тебя взять Марго в Голливуд. Марго знакома с Келлером уже несколько месяцев. Поэтому никто не поверит…