Текст книги "Над Землей (СИ)"

Автор книги: Эстер Фавор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

Глава 10

-К сожалению, нет, – сочувственно посмотрела на него Найя. – Похоже, её ранил Ви-дрон. А от его ран лекарство так и не смогли найти. Мне очень жаль.

И это было действительно так. В глазах Найи заблестели слезы. В них светилась неподдельная боль. Уж она-то знает, что такое потерять маму...

Она отвернулась, чтобы Тоббис не увидел её слез и, тихонько шмыгнув носом, незаметно смахнула их.

Моё сердце тоже разрывалось от ужаса неизбежной смерти. Страшная, долгая, мучительная смерть... Бедная женщина. Бедные дети, которым в скором времени придётся попрощаться с важным человеком. И уже никогда не услышать его голоса, не увидеть его глаз.

Так же в данный момент во мне зарождалось другое чувство. Ярость. Скручиваясь где-то внизу живота, она росла тугим узлом, натягивая струны моих нервов. Они были готовы звенеть от злости. От злости на Олимп. На все их изобретения. На Платформу!

Найя нашла мои глаза и без труда догадалась, что со мной происходит. Видимо, на моём лице были написаны все обуревавшие меня чувства. Да и мои сжатые кулаки говорили красочнее красочного. Она коснулась моего предплечья своей ладонью и нежно провела несколько раз вверх-вниз, успокаивая.

Не в силах больше стоять на месте, я подошёл ближе к маме Тоббиса.

–Как её зовут? – тихо спросил я.

–Анталия, – всё же услышал меня Тоббис.

–Красивое имя...

Я заметил, как из-под её пальцев, сжатых в кулак, течёт бурая кровь. Не представляю, какой силы боль она сейчас испытывает. Внутри неё, скорее всего, пылает огонь, испепеляя на своём пути всё живое. Бескомпромиссная агония сковала всё её тело, не позволяя расслабиться ни на минуту. Я аккуратно взял её руку и попытался разжать пальцы, чтобы она не доставляла сама себе дополнительной боли. Её глаза резко распахнулись, поразив меня своей насыщенной темнотой. Вторая её рука обхватила моё запястье и крепко сжала. Я почувствовал влажную и липкую кровь под её ладонью.

–Роман! – прохрипела она. – Ты обязан позаботиться о наших детях! Слышишь? Спаси их!

Тоббис тут же подбежал к нам и попытался разжать руку матери:

–Мама, это не наш папа. Это Ниро. Он спас сегодня меня и Далию.

Но Анталия не обращала на него никакого внимания, сильнее сжимая моё запястье и пронзая меня умоляющим взглядом своих тёмно-карих, почти чёрных глаз.

–Слышишь? – повторила она. – Ты должен их защитить! Сделай всё возможное!

–Обещаю – я позабочусь о них, – не отрывая взгляда от её глаз, сказал я и накрыл второй рукой её руку у себя на запястье.

Она ещё секунду смотрела на меня, затем глаза её закружились по орбите и, откинув голову на подушку, она снова их закрыла. Ещё через секунду она разжала ладонь и снова сжала руки в кулаки.

Я посмотрел на Тоббиса. Из уголков его глаз катились слезинки. Он поднял глаза на меня. И меня накрыло волной его боли, отчаяния и безысходности. Я не знаю, откуда у меня взялся этот порыв, но я схватил его голову и прижал к своей груди. Он тут же обхватил мою талию и его плечи затряслись от рыданий. Я обнял второй рукой его плечи и крепко сжал.

–Пойду проверю, как там Далия, – тихо шепнула мне на ухо Найя и вышла из дома.

Я не знаю сколько времени мы простояли вот так, обнявшись. Это были первые в моей жизни объятия. Когда Тоббис успокоился, и мы вышли на воздух, там значительно потемнело. Наступили сумерки. Мне нравился этот полумрак, когда ещё не ночь, но уже и не день. Природа, да и всё вокруг окрашивались в необычные полутона. С налётом тайны и приятной усталости. Как будто бы день, прикрыв веки, наслаждался тишиной пред предстоящим сном.

Найя разожгла огонь, и на импровизированном вертеле дожаривала труп зайца, которого подстрелила вчера. Далия спокойно сидела на лавочке рядом, засунув палец в рот. Найя не плохо потрудилась за всё то время, что мы находились в доме. Умыла и причесала Далию, развела костер, оборудовала сидячие места вокруг него, даже стол поставила недалеко. На котором уже лежали хлеб, сыр и фрукты. Ещё я заметил волношумер на торце дома рядом. Я улыбнулся – позаботилась обо всём. Тоббис присвистнул:

–Надо бы тоже сходить умыться.

При этом он не вернулся в дом, где лежала его мама, а зашагал к дому напротив. Кровь и правда нужно смыть, и я последовал за ним.

В этом доме обстановка была примерно такой же, как и в том, только здесь отсутствовали стол и стулья. Тоббис подошёл к раковине и надавил на рычаг. Из крана, захлебнувшись, потекла желтоватая вода. Пока он умывался, я осмотрелся вокруг. На разложенном диване лежали две подушки и пара смятых одеял. Похоже, они и спали в этом доме... Тоббис закончил умываться и отошёл, освобождая раковину для меня. Прежде всего я смыл засохшую кровь Анталии со своего запястья, затем ополоснул лицо.

–Зачем Облако Смерти убивает нас? Ты же знаешь – ты один из них, – спросил Тоббис. В голосе не было осуждения, лишь неподдельный интерес.

–Я не знаю. У меня только предположение.

–Какое? – тут же заинтересовался он, прищурив глаза.

–На Платформе создаётся идеальное во всех смыслах поколение людей. Но, чтобы они смогли жить на земле, прежде её нужно очистить.

Хмыкнув, Тоббис задумался и направился вон из дома, а я всё пытался понять сколько ему лет и не мог. И возраст Далии я тоже не мог определить. С мыслями, что нужно будет у них спросить, я вышел из дома.

Далия и Найя уплетали за обе щеки мясо бедного зайца, прикусывая хлебом. Тоббис так же жадно схватил свою порцию и присоединился к девочкам, а я чувствовал вину перед этим зайцем. Ведь Найя подстрелила его как раз тогда, когда учила меня пользоваться оружием. На моё гневное возмущение по поводу убийства, она лишь посмеялась и сказала, что это не убийство, а вкусный ужин. Мы тогда долго спорили и чуть не поругались. Я считал, и продолжаю считать, непостижимым уму умертвлять кого-то живого, чтобы потом варварски его разделать и съесть. Найя тогда сказала, что ей тоже его жаль, но в его мясе полно полезных веществ, нужных нашему организму. Что мы по природе своей – хищники, и это нормально. В природе это нормально, но я всё равно остался при своём мнении. Да, в природе существуют хищники, но люди-то умней. Мы обладаем состраданием, добротой, осознанностью и, в конце концов, пониманием чужой жизни! Разве нормально в угоду своему желудку её прекращать? Я считаю, что нет. Придумали же учёные Олимпа протеины с разными вкусами продуктов. Да, их не сравнить с настоящей едой, но так хотя бы не страдает кто-то живой, и в них полно полезных нашему организму веществ.

К сожалению, я могу быть сколько угодно не согласен, но здесь так принято. Мне ничего не остаётся, кроме как, поджав губы, смириться со здешней жизнью и с болью в сердце наблюдать за поеданием несчастного животного.

Я подошёл к столу и, попив воды, взял по куску сыра и хлеба. Затем уселся перед костром и приступил к ужину.

–Ты что, не ешь мяса? – удивился Тоббис.

–Нет, – посмеялась Найя. – Он у нас укоренившийся вегетарианец.

–Кто? – не понял я.

Тоббис усмехнулся, откусывая очередной кусок мяса, а Найя, со смешинками в глазах, посмотрела на меня:

–Ешь исключительно только то, что выращивают в земле, – при этом она смачно облизала натекший на палец жир с мяса.

Я улыбнулся и, чтобы не продолжать этой темы, спросил у Далии:

–Далия, а сколько тебе лет?

Она слегка смутилась от перешедшего к ней внимания и, высунув палец из рта, загнула его и показала мне оставшиеся четыре. Четыре года! Совсем кроха. И я с удивлением понял, что ещё ни разу не слышал её голоса.

–Почему она не разговаривает? – спросил я уже у Тоббиса.

Он облизнул губы и улыбнулся, пожав плечами:

–Временно стесняется. Так сказать, привыкает к новым людям, – он посмотрел на сестру и подмигнул ей. – Ведь так, болтун?

Далия улыбнулась брату и энергично закивала головой. Меня и Найю это рассмешило.

–Так как вы здесь оказались? – после, сдвинув брови, спросила Найя. – И где ваш отец?

–Мы всю жизнь кочуем по заброшенным деревушкам, – прожевав, ответил Тоббис. – По тем, где уже побывало Облако Смерти. Так меньше шансов, что они снова там появятся. Если там, куда мы приходили, не оказывалось еды, кто-нибудь из родителей отправлялся на охоту. Мы это называем вылазками. В одну из таких и отправился два года назад отец, и не вернулся. Мама, наверное, месяц ходила на его поиски. А потом смирилась с тем, что его, скорее всего, схватили Сцапольщики. Только плакала каждую ночь, думая, что я не слышу.

–Мне очень жаль, – тихо сказала Найя и посмотрела на костёр.

–Она, наверное, до сих пор надеется, что он жив, раз в бреду думала, что мы – это он. Это возможно? – посмотрел он на меня. – Возможно, что папа в плену на Платформе?

–Я не знаю, Тоббис, – устыдился я и пожалел, что так мало знаю. – Я, вообще, владею минимальной информацией.

Найя, видя мои муки, быстро добавила:

–На платформе он занимался немного другими делами, и его посвящали не во всё происходящее.

Тоббис понимающе кивнул и откусил новый кусок. На несколько минут воцарилось молчание. Каждый, думая о своём, жевал еду. Я размышлял о том, как могут настолько разные миры существовать в одном пространстве? Как вселенная могла допустить такое? Как люди могли допустить такое? Почему Олимп столько поколений спустя продолжает упорно убивать людей внизу?

Я так устал от вопросов, на которые мне никто не может ответить...

–Ниро! – воскликнула Найя, нарушая тишину. – Так что там с твоим соседом?

Меня порадовало, что она помнит о чём мы говорили до всего случившегося. Тоббис и Далия тоже любопытно посмотрели на меня.

–Оно поселилось год назад напротив моего жилища, – начал я и, встретив озадаченный взгляд Тоббиса, пояснил: – На Платформе нет разделения полом. Там все Личности. Оно. И так как я сомневаюсь, к какому именно роду оно принадлежит, так как оно достаточно высокое, но при этом узкое в плечах, я буду продолжать называть его – оно. Имени его я тоже не знаю. В этом и заключается его странность – оно всегда молчало! Я тоже не болтлив, но от него за весь год я не услышал ни слова! Мы часто заканчивали работать в одно время, и, выходя из лифтов, вместе шли до наших жилищ. Через некоторое время, кроме молчания, я начал замечать грусть в его глазах и некоторую обречённость. Будто бы в жизни его ничего не радовало. Оно разительно отличалось от всех тех людей, с которыми мне приходилось общаться. Теперь я могу предположить, что оно знало намного больше, чем нам всем вместе взятым было положено знать. Я всегда желал ему доброй ночи и хорошего следующего дня перед тем, как закрыть за собой дверь, на что оно грустно улыбалось одними губами и печально кивало головой. Вот такой странный у меня был сосед, – улыбнулся я.

–Возможно, оно занималось плохим делом и его это расстраивало, – предположил Тоббис.

–Может, оно знало, что происходит здесь – внизу? – выдвинула свою версию Найя.

–А ты не знал? – удивился Тоббис.

–Нет. Даже не догадывался.

Снова воцарилась тишина, прерываемая треском веток в костре. Темнота вокруг стала гуще. Наступала ночь. И лишь костёр позволял разглядеть лица собравшихся вокруг него.

Неожиданно Далия слезла с лавочки и подошла вплотную ко мне. Она коснулась своим мягким пальчиком места, где у меня не было бровей и, высунув палец изо рта, спросила тонким нежным голосочком:

–Кто украл твои брови?

Я тихо рассмеялся, Найя и Тоббис тоже, но сосредоточенный взгляд голубых глаз говорил о серьёзности вопроса. Нахмурив свои прозрачные бровки, Далия ждала ответа на него.

–Никто, – улыбнулся я ей. – У меня их никогда не было. Я таким родился.

И именно в этот момент, в момент абсолютного спокойствия, расслабленности и умиления я услышал глухое рычание.

Найя тут же подскочила на ноги и схватила оружие.

–Тирны...– побледнев, сообщила она, вглядываясь в темноту.

Меня пронзил ужас и буквально пригвоздил к лавке, на которой я сидел. Тоббис, также побледнев, схватил на руки Далию и стал опасливо озираться по сторонам. Последняя не понимала, что происходит, и озадаченно хмурилась.

–Ниро! Уведи детей в дом и спрячь! – с жаром шептала Найя, доставая баллончик для тушения огня. Она направила его на костёр и нажала кнопку. Огонь тут же исчез, и темнота поглотила всё вокруг. – Ну же! – поторопила она меня. Я резко вскочил с лавки и, проморгавшись, наконец увидел контуры Тоббиса и Далии. Я перекинул ремень оружия, чтобы оно находилось на груди. Аккуратно и быстро перехватил Далию из рук Тоббиса и, взяв второго за руку, почти бегом повёл их в дом.

–Здесь есть подпол? – тихо спросил я Тоббиса, когда мы закрыли за собой дверь.

–Да, – испуганно шепнул он.

–Показывай.

Он подошёл к дивану и опустился на колени рядом с ним. Пошарив рукой по полу, он с усилием откинул деревянную крышку в сторону от себя.

–Спускайся, – попросил я.

Когда он был внизу, я аккуратно спустил в его руки Далию. Схватив одеяла с дивана, я бросил их рядом с ними:

–Накройтесь. И до самого утра не высовывайтесь наружу. Сидите как можно тише. – Тоббис внимательно меня слушал и кивал головой, его подбородок дрожал от едва сдерживаемых слёз. Личико Далии тоже начинало кукситься от того, что её брату страшно. – Найя говорила мне, что до базы Сопротивления день пути на восток, по той дороге, недалеко от которой мы вас встретили. Если мы до утра не вернёмся, собери всё необходимое, и отправляйтесь туда. Там вам помогут. – Слёзы уже во всю катились по щекам обоих детей. Я схватил крышку и, закрывая её, напоследок произнёс: – Берегите друг друга.

Закрыв крышку, я опрометью выбежал из дома, плотно закрыв за собой дверь. Первое, что я услышал, это шипящий звук выстрелов оружия Найи. Она стояла за перевёрнутым на ребро столом, раз за разом нажимая на курок. Я посмотрел в сторону её выстрелов. Огромные чёрные силуэты медленно двигались в нашу сторону. Некоторые шли на двух ногах, другие, пригибаясь к земле, на четвереньках. Я сосчитал силуэты. Семь! Семь монстров, жаждущих разорвать нас на куски, против нас двоих. Я перебежал на другую сторону и снял оружие с предохранителя. Стоя возле дома, где лежала умирающая женщина, я так же, как Найя, нажимал на курок. Удачно, что силуэты были значительно больше меня – помогало метиться в них. Но вот когда они подберутся вплотную...

Первый убитый мною монстр упал лишь с четвёртого выстрела. Второй – с пятого. Я старался попадать в грудь, надеясь пробить сердце, если оно у них находилось там же, где и у человека.

Вдруг, мимо меня мелькнула тень и сбила меня с ног, я почувствовал острую боль в правой ноге. Видимо, он бежал низко к земле, и я его не заметил, сосредоточившись на прямоходящих Тирнах. Прямо над ухом раздался устрашающий рык, и я увидел занесённую надо мной огромную чёрную лапу с острыми когтями. Я тут же выстрелил в неё. Заскулив, Тирн одёрнул лапу, забрызгав моё лицо кровью. Скулёж перешёл в свирепое рычание, и он занёс вторую лапу. Я сел, повернувшись торсом в его сторону, и нажал курок. С такого близкого расстояния я с лёгкостью попал ему в голову. Тирн, покачнувшись, упал на спину.

Боковым зрением я сначала увидел, а затем и услышал громкий рык кинувшегося на меня Тирна с другой стороны. Я выставил оружие ребром перед собой, и его огромные зубы сомкнулись на нём. Он повалил меня на спину, а его лапы взрывали землю возле меня. Я увидел бездонно-чёрные, с яростным блеском глаза. Брызгая мне в лицо слюной и свирепо ревя, он пытался прокусить моё оружие. Мой единственный барьер, спасающий от той же участи мою шею.

Моё сердце неистово стучало, в голове зарождался ужас. Не может всё так закончится! Не должно! Нельзя сдаваться! Но острые зубы клацали почти у самого лица, а острые когти впивались в плечи.

Я заставил себя оторвать взгляд от его зубов и посмотрел по сторонам. Возле крыльца я смог разглядеть валяющуюся металлическую полую трубку сантиметров десяти. Я перехватил посередине оружие правой рукой, чтобы освободить левую, и в тот момент, когда его смердящая пасть приблизилась к лицу ещё больше из-за ослабевшей хватки, зажал в руке трубку и с силой вонзил её ему в правый глаз. Тирн заскулил и повалился на бок рядом со мной. Свернувшись калачиком на земле и царапая себе морду, он пытался достать трубку из глаза. Я сел и, направив на него оружие, нажал курок. Но оно лишь зашипело, выпустив маленький столб жёлтых искр где-то посередине корпуса. Я откинул теперь уже бесполезное оружие и огляделся в поисках того, что смогло бы его заменить. На глаза попался огромный булыжник. С трудом поднявшись, я схватил его и подошёл к корчащемуся на земле Тирну. Замахнувшись, я с силой опустил этот камень на его голову. Упав на колени, я бил снова и снова, пока от его морды не осталось лишь кровавое месиво из мозгов и костей.

Найя!

Я оглянулся в поисках знакомой фигуры как раз в тот момент, когда последний оставшийся в живых Тирн ударил её наотмашь, повалив тем самым на землю. Лямка лопнула и оружие выпало из её рук при ударе. Найя, опираясь на локти, отползала от вставшего на четвереньки чудовища, а он как будто наслаждался её страхом, скаля зубы и медленно надвигаясь на неё.

Я поднялся на ноги, не забыв прихватить булыжник. Разбежался и со всей силы врезался в его бок. Повезло, что он полностью был сосредоточен на своей добыче и не услышал меня. Не теряя времени, я оседлал его огромную тушу и с силой опустил камень прямо на его дезориентированную морду. Я продолжал бить, яростно желая оставить такое же мокрое пятно, как от его собрата. Кажется, я рычал.

–Ниро! Хватит! Остановись! – услышал я голос Найи. – Он мёртв. Стой. Мы выиграли этот раунд.

Я в последний раз занёс руки и оставил камень лежать на месте головы Тирна.

Разом нахлынула вся боль, и я без сил опустился на спину. В плечах и в ноге пульсировал просто невероятно обжигающий огонь. Но в этот раз мой организм оказался готов к боли, и я не отключился. Очень жаль. Обморок бы сейчас случился кстати.

Найя присела рядом со мной и взволновано оглядела моё лицо, шею, плечи.

–Кровь! Она твоя?

–Не вся, – выдавил я.

–Где болит? Я не могу понять, куда ты ранен, – боясь ко мне прикоснуться, чтобы не навредить ещё больше, причитала она. Глаза блестели от слёз. Она хмурилась из-за неспособности собраться с мыслями.

Я из последних сил поднял руку и коснулся её щеки.

–Не плачь, не надо, – рука скользнула по её щеке, оставив после себя лишь кровавый след. Удержать её подольше я не смог. – Ничего такого, что уже завтра не заживёт.

Найя сжала ладонь моей упавшей руки и коротко улыбнулась. Смахнув второй рукой слезинки, она заглянула мне в глаза:

–Сейчас я принесу воды и промою твои раны. Ты потерпи ещё чуть-чуть, – сжав ещё крепче мою руку, она поднялась и куда-то ушла.

А я лежал и смотрел в звёздное небо, пытаясь отгородить сознание от пульсирующей боли. Не верилось, что всё закончилось настолько хорошо. Что никто серьёзно не пострадал. Дети живы! Найя жива! Я и сам жив. Разбит на мелкие кусочки, но жив. Дважды за наступившие сутки я дал бой. Не убегал.

Гордость, великолепное чувство, если честно.

Рядом, с тазом в руках, опустилась Найя и поставила его около меня:

–Ниро. Их мама умерла. Чернота добралась до её мозга.

Что ж... Не все бои в наших силах выигрывать.

–Теперь она свободна от той муки, что её терзала, – шепнул я, скорее самому себе, чем Найе.

Глава 11

Глава 11

Сейчас, стоя у наспех сделанной могилы мамы Тоббиса и Далии, мне не верилось, что ещё несколько часов назад я страдал от того невероятного огня боли. Инъекции лекарства Найи буквально за считаные минуты восстановили мои повреждённые плечи и ногу. Принесли облегчение и покой. Да. Моему телу. Но не душе. Найя смыла с меня кровь, но не печаль. Слушая треск разрываемой кофты, я как будто слышал треск двух маленьких сердец от ждущей их новости о маме. Я тогда не мог даже представить, как стойко они перенесут это известие! Возможно, они уже готовились к нему. Я имею в виду Тоббиса. Далия, в силу своего маленького возраста, ещё не понимала, что происходит и полностью полагалась на старшего брата. Думаю, именно это и не позволило Тоббису окончательно раскиснуть. Пусть он об этом и не догадывается.

Когда Найя закончила со мной, она помогла детям вылезти из подполья, но пока попросила их оставаться в доме. К тому времени я уже мог шевелиться, чувствуя лишь отголоски боли. Мы вместе перетащили трупы Тирнов с видных мест и накрыли их брезентом.

Затем, мы зашли в дом, чтобы сообщить детям об Анталии. Тоббис, увидев меня, кинулся мне навстречу и крепко обнял. Попеременно я ощутил невероятную радость от его реакции и невероятную печать от того, что последует за нашим приходом.

Мы усадили их на диван, Найя присела рядом с ними и дрожащим голосом сообщила:

–Мне очень жаль, но болезнь победила вашу маму, и она умерла.

Блестящие голубые глаза Далии озадачено смотрели на Найю, затем переключились на брата. У Тоббиса задрожал подбородок, и он неуверенно кивнул. В глазах появились слёзы. Далия тут же скуксилась. Он быстро взял себя в руки и, ладонями обхватив её личико, тихо шепнул:

–Всё хорошо. Теперь мама рядом с папой и им ничего не угрожает. Они не будут рядом с нами, но обязательно за нами приглядят. Не надо плакать.

Он прижал её головку к своей груди и крепко обнял. Я присел рядом и тоже их обнял. Найя села с другой стороны. Так, вчетвером обнявшись, мы просидели минуты три, пока Далии не стало жарко и она не выбралась из наших объятий.

Нужно было уходить отсюда, но перед этим похоронить Анталию. Для меня это было в новинку, и я полностью полагался на Найю. И человеческий труп я видел впервые. Казалось невероятным, что несколько часов назад эта, теперь безмятежная, женщина сжимала до крови кулаки от боли.

На Платформе Уходящему На Покой мы желали доброго пути и говорили спасибо за оказанную пользу Сообществу. Ни печали. Ни грусти. Ни слёз. Лишь безмерная благодарность.

Не знаю, в силу привычки ли, но я и здесь нашёл за что поблагодарить Анталию. За силу. За смелость. За заботу. За любовь. За желание до последних минут спасти своих детей. В конце концов, за её жизнь, давшую две другие жизни. За этих смелых и любящих детей. "Анталия, как я и обещал, мы позаботимся о них".

Найя собрала небольшой букетик из цветов и положила на изголовье свежего бугра из земли. Мне совсем не было жаль цветов, куда грустнее было осознавать, что под слоем чёрной земли лежит некогда живой человек. Дорогой двум детям, сейчас крепко держащимся за руки, человек. Их мама. Очень жаль, что я её совсем не знал. Но её знали Тоббис и Далия. Именно им предстоит сохранить воспоминания об Анталии. Да, им придется нести свою печаль сквозь года, но Анталия будет жить. Жить в их воспоминаниях. Она будет жить в двух бьющихся сердцах.

–Тоббис, скажешь что-нибудь? – нарушила тишину ночи, освещаемую луной, Найя.

Тоббис кивнул и, присев, одной рукой обнял Далию, а вторую положил на могилу Анталии:

–Мам, ты была классной. Всегда заботилась о нас. И учила нас заботиться друг о друге... Можешь быть спокойна: Далия будет в порядке. Обещаю. Прости, что не смог тебе помочь... – он на секунду стих и шмыгнул носом. Далия, развернувшись, обняла брата за шею. По её бледным от света луны щёчкам текли тихие слёзы. Я ошибался: она понимает гораздо больше, чем я думал. Тоббис снова кивнул и, погладив Далию по спине, продолжил:

–Спасибо за всё. Очень жаль тебя оставлять, но нам нужно уходить.

Тоббис распрямился:

–И ещё одно. Думаю, ни ты, ни папа не будете против, если я дам одну из его футболок Ниро? А то Найя так и будет смотреть на его голый торс, – он выразительно закатил глаза, повернувшись к нам. Это вызвало общий смех. Найя, чуть покраснев, быстро глянула на меня и объяснила:

–Я смотрела, как заживают твои раны!

Я усмехнулся и, посмотрев на Тоббиса, указал на свою рваную штанину:

–Может в вещах твоего папы и штаны найдутся?

Он улыбнулся и кивнул.

Печаль от потери матери навсегда останется с ними, но со временем она станет легче и уже не так будет давить на хрупкие плечики.

Тоббис нашёл для меня и футболку, и штаны. И то, и другое оказалось слегка великовато. Видимо, их отец был покрупнее меня. Затем, он собрал их с Далией вещи. Тем временем, Найя заглянула в свой маленький компьютер и обречённо сообщила, что база переместилась. Время пути увеличилось в несколько дней. Хотелось уйти как можно дальше, но за этот длинный день мы все устали и хотели спать. Вот и Далия, удобно устроившись на моих коленях и засунув палец в рот, тихо посапывала на моём плече, пока мы с Найей обсуждали, какой путь в наших силах преодолеть сейчас.

–Будем идти до рассвета, а там найдём место, поспим хотя бы пару часов и снова в путь, – заключила Найя.

–Не обязательно идти, – пожал плечами подошедший Тоббис. – Мы можем ехать на нашей машине, – он гордо распрямился и добавил: – Я умею водить.

–Серьёзно? – воскликнула Найя. Чем разбудила дремавшую Далию. – У вас есть машина? Это просто шикарно!

–Мам? – тихо позвала Далия и вопросительно глянула на меня. У меня сжалось сердце, и я предостерегающе посмотрел на Найю. Она прошептала одними губами: "Извини", а я покрепче сжал Далию и тихо шепнул:

–Мама спит и ты поспи.

Далия сонно улыбнулась и, засунув палец в рот, закрыла глаза. Тоббис секунду печально смотрел на Далию, затем, будто опомнившись, закатил глаза:

–Вы же не думали, что мы ходили пешком от деревни к деревне? Это не то, чтобы удобно.

–Где же она? Я не видела её, когда мы подошли к проходу сюда.

–Надёжно спрятана недалеко. Мама тогда ещё не болела...

–Тоббис, – Найя протянула ему руку и, усадив его рядом с собой, сказала: – В том, что случилось нет твоей вины. Ты должен это понимать. В этом виновен Олимп. И я тебе обещаю, что мы с ним покончим. Ты больше никогда не потеряешь близкого человека.

Преждевременно такое обещать, на мой взгляд. Но Тоббису это необходимо, тут я с Найей согласен. И в свою очередь сделаю всё возможное и невозможное, чтобы обещание Найи не было напрасным.

Тоббис кивнул и широко зевнул. Это вызвало цепную реакцию и следом за ним зевнули я и Найя. Последняя улыбнулась и поднялась на ноги:

–Пора в путь. Тоббис, всё собрал? – он кивнул. – Тогда хватай вещи и показывай дорогу. Ниро, неси Далию. И никаких возражений – несмотря на твою огромную любовь к моему супертяжёлому рюкзаку – его понесу я. Ты серьёзно пострадал сегодня, пусть твои плечи подольше отдохнут.

–У меня ничего не болит, – попытался я возразить, но она пригвоздила меня к месту своим взглядом. Затем смягчившись, улыбнулась и закатила глаза:

–Ну правда, сколько можно? Таскала же я его как-то до встречи с тобой!

Я поднялся и аккуратно, чтобы не разбудить Далию, взял свой рюкзак. Проходя мимо Найи я весело заметил:

–Да? Было такое время? И ты его помнишь? Как по мне, то до нашей встречи не было ничего.

Её губы дрогнули в улыбке, но она тут же нахмурилась и грустно на меня посмотрела:

–К сожалению, Ниро, я помню всё.

Это "всё" прозвучало зловеще. Я кивнул и двинулся вслед за Тоббисом мимо покосившихся домов. Наверное, ещё не время так шутить. И что печальнее всего: настанет ли оно когда-нибудь?

Мы прошли друг за другом в узкий проход и остановились у небольшого пригорка в пяти минутах ходьбы от него. Тоббис снял рюкзак, тоже немаленьких размеров, и приступил к разбору зелёных веток у пригорка. Похоже, никто на земле не щадит растения, используя их как маскировку. Найя помогла Тоббису, и уже через три минуты нашему взгляду предстал... Джип? Огромная машина на четырёх огромных колёсах. С открытым верхом и небольшим багажником. Внутри: два сиденья впереди и одно большое сзади.

–Ну и ну! – присвистнула Найя. Я с ней мысленно согласился.

–Эту машину будет водить посложнее, чем квадроцикл, – улыбнулся я.

Найя смерила меня высокомерным взглядом и довольно улыбнулась:

–Справлюсь как-нибудь.

Тоббис тихо хихикнул и закинул свой рюкзак в багажник. Я пристроил туда же свой. Аккуратно положил Далию на заднее сиденье и закинул рюкзак Найи:

–Можно отправляться.

Тоббис уже направился к водительскому сиденью, но Найя перехватила его за руку и строго попросила:

–Ключ.

Он закатил глаза и, порывшись в кармане, извлёк его и нехотя передал ей.

–Я правда умею водить, – буркнул он и, забравшись в машину, сел рядом с сестрой, переложив её голову себе на колени. Мы с Найей улыбнулись друг другу и тоже заняли свои места.

Найя вставила ключ в специальное отверстие и прокрутила его. Раздалось мягкое урчание, я почувствовал лёгкую вибрацию. Найя повернула голову ко мне и лукаво прищурилась:

–Можешь пристегнуться, если страшно.

–Справлюсь как-нибудь, – усмехнулся я. Сзади раздалось хихиканье Тоббиса. Найя тоже усмехнулась и посмотрела прямо перед собой. Машина тронулась с места, и я снова ощутил набирающий силу ветер. Я скучал по такому движению.

Где-то через час пути, обернувшись, я увидел, что Тоббис, закинув голову на спинку, спит. Далия тоже не просыпалась. Похоже им не впервые приходилось спать в таких условиях.

Мы катили по твёрдой дороге. Без фар. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Луна хорошо освещала дорогу, но ради безопасности мы всё равно ехали не слишком быстро.

Найя отняла одну руку от руля и прикрыла ею зевок. Зевнув, она посмотрела на меня:

–Проедем ещё часик, а там и поспим. С рассветом отправимся дальше.

Я, улыбнувшись, кивнул и посмотрел в сторону, на стену бескрайнего леса.

–Ниро?

–Да?

–Посмотри на меня, – попросила Найя. Я посмотрел. В её взгляде блуждало беспокойство.

–Ты как?

–Я?

–Ну да, – она снова повернулась на дорогу. – Ты же против убийств, а сегодня тебе пришлось убить...

Так вот о чём она. Беспокоится о моём душевном состоянии.

–Тирны не должны жить, – твёрдо ответил я.

–Да. Но ты его всё бил, бил и не мог остановиться... Ты точно в порядке?

–Переживаешь, что мне снесло крышу? И теперь меня снедает лишь одно желание – убивать? – усмехнулся я.

–Нет, – язвительно прищурилась она, затем заботливо продолжила: – Переживаю, что осознание того, что ты убил кого-то живого, замучает тебя угрызениями совести.

–Печально, что мне пришлось это сделать, но я не жалею, – я помолчал секунду: – Хотя, наверное, ты права – и я должен. Но разве у меня был выбор? Нет. Я не мог допустить, чтобы с тобой или детьми что-нибудь случилось. Не хотел, чтобы всё закончилось так. Не хотел, чтобы Олимп победил.

Найя задержала на мне долгий взгляд, но всё же вспомнила, что надо следить за дорогой. Отвернувшись, она улыбнулась:

–Тогда в тебе больше земного, чем ты сам думаешь.

Я усмехнулся и изложил ей свой последний и немаловажный аргумент:

–В конце концов, они созданы не природой. Жестоким человеком для жестоких целей. Им не место в этом мире. Так что я в совершенном порядке.