Текст книги "Обратимость (СИ)"

Автор книги: Эшли Дьюал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Храбро поднимаю глаза на венатора. Теперь я жду, когда он выстрелит. Мужчина взводит курок, звучит грохот, однако никаких искр не взрывается перед моим носом. Вместо этого внезапно его тело отлетает от меня на добрых десять метров и валится навзничь с огромной дырой в груди. Ошеломленно осматриваюсь.

Стреляет брат не умело. Выходит из леса и дрожащими руками вертит перед собой тяжелое ружье, будто сумасшедший. И я хочу подбежать к нему, хочу расплакаться, сказать, что отец мертв, однако вовремя останавливаюсь. У меня появился шанс. Шанс все изменить. И должна им воспользоваться.

Решительно срываюсь с места, направляюсь к единственному орудию, оставленному на поле: к небольшому ножику Видалины. Вокруг начинается бойня. Свистят пули, то и дело раздаются чьи-то крики. Но я стараюсь не обращать на это внимания, успокаивая себя мыслью о скоропостижном конце этого дня. Всех этих дней. Валюсь на колени рядом с телом отца и тут же замираю. Рыдания вновь подскакиваю к горлу. А руки у папы такие огромные, такие ледяные. Я прикасаюсь к ним пальцами и шепчу что-то. Зову его, но он не слышит.

– Пап. – Мне дико больно. Я сгибаюсь, скручиваюсь, аккуратно извлекаю из его тела нож и повторяю, – все будет хорошо, я исправлю все, слышишь? Исправлю.

Поглаживаю его волосы. Киваю и смотрю на окровавленное лезвие. Видимо, сегодня мне действительно придется умереть.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТЬ. ПРЫЖОК.

Если ты не рискуешь, ты лишаешь себя возможности победы.

Я смотрю на нож, закрываю глаза и думаю: будь, что будет. Размахиваюсь.

– Аня, – мои руки перехватывают в воздухе. Пуля проносится рядом с моим лицом, обдает жаром щеку. Я пошатываюсь в сторону и врезаюсь в чье-то теплое тело. Поднимаю взгляд, – что ты делаешь?

Рувер обескуражен. Он смотрит на меня во все глаза и выглядит совсем другим, испуганным.

– Я должна умереть.

– Что?

– Время. Оно повернется вспять.

Вновь рядом со мной проскальзывает пуля. Я едва успеваю пригнуться. Рувер порывисто притягивает меня к себе, смотрит на скованную вокруг нас холодом землю и сосредоточенно замирает. Не понимаю, что он делает. Касаюсь пальцами его потного лица и привстаю на носочки. Хочу, наконец, стать к нему ближе.

– Ты вернулся за мной.

– Я не мог иначе.

Киваю. Собираюсь сказать что-то еще, как вдруг вижу, что из-под земли прорываются наружу небольшие, зеленые стебли. Уже через секунду они становятся огромными. А через несколько секунд – достигают больше трех метров. Ошеломленно верчу головой, наблюдая за тем, как прямо перед моими глазами с поразительной скоростью вырастают деревья, целый лес; как между собой сплетаются ветви; как появляется некий забор, ограждающий нас от опасности. Восхищенно выдыхаю. Теперь пули не прорвутся. Только не сейчас. Возможно, чуть позже, но не сейчас.

Касаюсь ладонью груди Рувера и говорю:

– Надо торопиться.

– Мы найдем другой выход.

– Не найдем.

На лице парня отражается боль. Он сжимает в своих мои руки и тихо произносит:

– Я не хочу опять тебя потерять.

– Не потеряешь. Мы ведь встретимся, помнишь? – Говорю, а сама ели сдерживаю слезы. Высвобождаю ладонь и касаюсь ею его щеки. Хочу сказать что-то еще, но вдруг одна из пуль пронзает нашу завесу. Тот маленький мир, существующий строго между нашими лицами, начинает разрушаться, постепенно превращаясь лишь в осколки, лишь в бесформенные куски реальности. Сжимаю в руках ножик и подношу его к своей груди.

– Будет больно?

– Да.

– А как, – сглатываю и с надеждой смаргиваю слезы, – как сделать так, чтобы больно не было?

Рувер прижимает меня к себе.

– Умирать всегда больно, хвостик.

Все громче слышится внешний мир. Он прорывается внутрь нашего кокона и навивает дикий страх. И во мне уже нет былой уверенности. Я цепляюсь руками за плечи парня и вдруг прошу:

– Воспользуйся силой.

– Когда?

– Сейчас. Убей меня, Рувер. Быстро, чтобы я не почувствовала.

Его глаза становятся темнее обычного. Отскочив назад, он хмурит лоб и говорит:

– Ни за что.

– Пожалуйста.

Рувер хватает меня за плечи. Встряхивает их, что есть мощи, а затем вновь прижимает к себе. Новые пули прорывают дыры. Теперь я вижу обрывки неба, поляны, чьи-то лица, и испытываю дикий страх. Что значит умереть? Что значит сгинуть? Меня просто затянет в черную дыру, или я почувствую дикую боль? А отсчет уже идет на секунды. Все пытаюсь определиться с тем, что для меня дорого, что важно. Ведь этим занимаются перед смертью? Так? О чем думал отец? Или Рита? Успела хотя бы одна мысль проскользнуть в их голове, и какой именно она была? О семье, о долге? Или, может, о чем-то глупом, бессмысленном. Например, о том, как холодно на улице. Или о том, как неприятно свитер щекочет кожу.

Смотрю на дыры от пуль в сплетенных между собой ветках и не могу оторваться. Вижу лица венаторов, их оскал, ружья, пытаюсь скрыть дрожь во всем теле, но не нахожу в себе сил. Перед глазами все плывет. Я не хочу умирать.

– Посмотри на меня, – командует Рувер. Мне не пошевелиться. – Аня, посмотри. – Его пальцы приподнимают мой подбородок. Ласково поглаживают щеки, волосы. – Не бойся. Я рядом.

– Мне жаль, что так вышло. – Собираюсь вновь отвернуться, однако Рувер не позволяет. Покачивает головой и шепчет:

– Не смотри на них.

– Не могу.

– Тогда закрой глаза. – Закрываю. – Подумай о чем-то хорошем, – думаю о нем, – я с тобой, слышишь?

– Слышу. – Тону во тьме. И мне кажется, что я никогда уже не выберусь из ее мрака, как вдруг чувствую приятное покалывание на своих губах. В груди екает, земля исчезает из-под ног. Я приподнимаюсь на носочки, сильнее прижимаюсь к парню и со стоном врываюсь в его пространство. Мы хватаемся друг за друга, как за последний глоток воздуха, как за спасение, как за единственную нить, соединяющую реальность и наши судьбы. И я едва сдерживаю слезы, осознавая, насколько скоро не смогу ощутить тепло его тела, силу его рук. Сжимаю в пальцах его плечи, перебираю его волосы и порывисто отстраняюсь.

– Давай, – говорю я, – сделай это.

– Пообещай, что найдешь меня.

– Ты первый меня находишь.

И мы вновь целуемся, врезаясь в жизнь, в судьбу и в мысли друг друга. И едва слезы скатываются по моим щекам, как тут же Рувер вытирает их горячими ладонями. Я знаю, он будет рядом в любой из параллелей. Спасет меня. Подарит новые ощущения. И тут я вдруг понимаю, что на нас свалилась неописуемая удача влюбляться друг в друга вновь и вновь. Снова и снова. Улыбаюсь и внезапно чувствую невесомость. Руки Рувера сильнее сжимают мое тело. Они проходят сквозь меня, они дотрагиваются до каждой моей клеточки, до каждого сантиметра моей души. И я вдруг взлетаю. И меня вновь поглощает тьма.

Просыпаюсь от странного чувства тревоги. Открываю глаза, привстаю на кровати и хватаюсь рукой за сердце. Ему больно. И это отнюдь ни колики, ни судорога. Нет. Это протяжное взвывание, будто что-то очень важное, очень дорогое испарилось, попросту исчезло из моей жизни. На часах почти семь утра. Приходится привести себя в чувство, успокоиться, взвалиться обратно на подушку и закрыть глаза. Однако дыхание сбивчиво. Мне не впервой испытывать нечто подобное. Правда, сейчас ощущения немного другие. Они не только в моей голове. Я испытываю дискомфорт физически. Прикасаюсь пальцами к губам и гадаю: почему те горят. Затем вздыхаю и недоуменно улавливаю в воздухе запах сигарет. Странно. Переворачиваюсь на другой бок. С грустью подмечаю, что совсем не помню того, что мне снилось. Наверно, это было нечто плохое, раз в груди взвывает отвратительное чувство одиночества. Не хотелось бы мне испытать подобное в реальной жизни.

Дверь в комнату открывается и на пороге показывается квадратная голова любопытного, симпатичного парня. Он прищуривает глаза и спрашивает:

– Чай будешь?

Разглядев сонное лицо брата, отвечаю:

– Буду.

Он подвозит меня до института, хотя, признаться, делает это редко. Вставать по утрам – дело сложное, особенно, когда не можешь побороть лень даже в вопросах гигиены. Иногда мне кажется, что мы с Сашей от разных отцов. Он слишком рьяно пытается испортить свою жизнь, в то время как я изо всех сил пытаюсь вернуть ее в прежнее русло. И, тем не менее, есть что-то такое между нами, что разбивает барьеры. Мы вроде разные, и в то же время – жутко похожие. Уже давно я не испытывала такую тягу просто пойти к нему и обнять плечи. Странно чувство. Мне приходится отвлечься на мысли об учебе, чтобы не выполнить задуманное и не выставить себя перед братом в плохом свете.

День проходит, словно в тумане. Не знаю, что со мной творится, но я то и дело ощущаю отвратительное чувство недосказанности, пустоты где-то между ребер. Убегаю из института, надеясь, как можно скорее попасть домой, закрыться в комнате и отвлечься, абстрагироваться. Но неожиданно для себя прирастаю к месту, заметив на противоположной стороне улицы знакомое лицо. Почему я остановилась? Почему смотрю на этого человека? На меня это жутко не похоже. Приходится сделать вид, будто я разглядывала магазинчик за плечами парня, однако думаю, он и так все понял. Шея вспыхивает. Стыдливо продолжаю идти к остановке, то и дело оборачиваясь. Непроизвольно. Автоматически. И это уже не просто обескураживает, это даже начинает пугать. Что со мной? Не успеваю перейти пешеходный переход, замечаю уезжающий восвояси нужный мне автобус и громко выдыхаю весь, накопленный в легких, воздух. День сегодня отвратный. Надо было вчера раньше ложиться.

Вновь кидаю за спину любопытный взгляд, но на этот раз никого позади себя не вижу. Расстраиваюсь, а затем вдруг легкомысленно пожимаю плечами. Какая разница. Будто этот человек мне вообще знаком.

***

Мне кажется, она выделяется из всех. Не знаю, чем именно. Вряд ли цветом волос или овалом лица. Внешность у нее обычная. Но вот, возможно, внутри что-то особенное. Я наблюдаю за ней почти два года, и каждый раз попросту не могу оторвать глаз. Она всегда ровно держит спину, всегда смотрит на людей с интересом, будто ждет от них чего-то нового. И сейчас ее взгляд вдруг находит меня. Исследует. Я словно нахожусь под сканером и ощущаю себя абсолютно беспомощным. Мне вдруг кажется, что ее глаза проникают внутрь моей души, копаются в моем прошлом, изучают его, пытаются понять, и тогда я отворачиваюсь. Не выдерживаю. Мне несвойственна открытость. Я не способен на чувства. И даже то, что сейчас кипит в груди, не имеет никакого значения. Я ведь не смог бы общаться с ней лично. Попросту не вытерпел бы. Говорил бы постоянно первым, боясь, что в противном случае ее ум затмит мой. А это недопустимо.

И все же меня что-то тянет. Нити. Я вновь смотрю на эту девушку и пытаюсь объяснить свой порыв и колебания, возникающие где-то за слоем моих эмоциональных руин, но не могу. И, наверно, глупо спрашивать: почему. Ведь мы не спрашиваем, почему Земля крутится. Просто потому что так есть, и потому что так будет. Потому что существуют люди, на которых хочется смотреть, не зависимо от того, знакомы ли мы с ними или нет.

ЭПИЛОГ

Несколько недель спустя

Я волнуюсь за отца. Он выглядит бледным, и каждый раз, когда я приезжаю домой, мне становится страшно. Смотрю ему в глаза, вижу яркий, живой огонь, танцующий и пылающий в их голубой оправе, но все равно предчувствую нечто плохое. Тело, будто предает его. И происходит это так стремительно, что даже жизнь не поспевает за этими кардинальными изменениями. Саша настаивает на помощи врачей. Но папа отказывается. Он относится к тем, кто ненавидит больницы, ненавидит их запах, их атмосферу, и, главное, ненавидит ту слабость, которую они у нас вызывают. «Человек становится больным только тогда, когда сам начинает верить в свою болезнь» – говорит он и продолжает мучиться, истерзая себя кашлем, слабостью и работой. Не удивительно, что тело бунтует и вянет, как яблони на нашем крыльце с приходом зимы.

Я вижу многоэтажку. Перекидываю через плечо сумку и протяжно выдыхаю. Думаю, стоит вновь позвонить отцу. Узнать, как он. Уже две недели в моей груди сидит странное ощущение потери, будто папе давно плохо, а когда-то было и еще хуже. Я знаю, что накручиваю себя; что зря трачу время на поиски того, чего никогда внутри меня и не было. И все равно пугаюсь ноющей пустоты. Неясного мне страха. Эти чувства растут во мне и становятся все больше. Я понятия не имею, откуда они берут свои корни, и поэтому не знаю, как с ними бороться. Отвратительное ощущение: испытывать нечто пугающее, и не иметь возможности это «нечто» устранить.

Хочу достать из кармана телефон, когда чьи-то руки резко хватают меня за плечи и внезапно тянут за собой в переулок. Верещу. Что происходит? Собираюсь отбиваться и уже выставляю перед собой кулаки, как вдруг ошарашенно прилипаю к месту.

– У нас мало времени.

Наверно, я сплю. В глазах застывает ужас. Отскакиваю назад, ударяюсь спиной о стену и зажмуриваюсь. Это неправда, неправда.

– Аня! – голос слишком знакомый. – Послушай, послушай меня! – пальцы незнакомки встряхивают мои плечи, сжимают их с такой силой, что я все-таки распахиваю глаза и едва ли сдерживаюсь от того, чтобы вновь их не закрыть. – Не бойся.

Но как не бояться, когда перед собой ты видишь себя?

Борюсь со слезами. У этой девушки такие же спутанные волосы, такие же глаза и острый подбородок. Она не выше и не ниже меня. Она – это я. Точная копия. Только измазанная в крови и грязи. Будто из другого мира. Все-таки собираюсь заорать, как вдруг она отрезает:

– Ты должна найти их.

– Кого?

– Рувера, Риту. А главное – Феба.

– Что? Я не понимаю! Кто ты и …

Мое тело становится маленьким. Копия сжимает его с такой силой, что мне больно, но я не произношу и слова. Загипнотизировано смотрю в ее – мои – убийственные карие глаза и слышу:

– Вспомни. Вспомни все.

И я вдруг вспоминаю. Ощущаю горячий поток энергии, исходящий от ее узких ладоней, и вижу калейдоскоп картинок, молниеносно сменяющих друг друга. Что происходит, как это называется – понятия не имею. Просто смотрю. Смотрю на то, как оставляю отца, убегаю в лес. Как нахожу в себе силы и родную сестру. Смотрю на то, как не могу оторвать глаз от парня, как становлюсь к нему ближе. Смотрю на Сашу, на его колебания, на Никку и ее предательство. Смотрю на смерть новой знакомой, затем на смерть отца, и последнее, что я вижу – черные глаза. Поцелуй, забирающий жизнь. Темнота.

Копия убирает руки, свет исчезает, и мне приходится осесть на асфальт, чтобы не потерять сознание. Что это было? Почему я увидела то, чего никогда в своей жизни не делала? Как это возможно?

– Рувер в опасности.

Это имя заставляет каждую клеточку моего тела вспыхнуть. Я хватаюсь пальцами за рот и неожиданно для себя киваю. Рувер. Немецкая речка. В глазах стоят слезы. Я резко оборачиваюсь, смотрю в свое же лицо и задыхаюсь.

– Ты прыгнула во времени.

Копия кивает.

– Ты пришла предупредить меня.

– И обезопасить.

– Но от кого?

– От…

Происходит нечто невероятное. В одну секунду тело девушки охватывает яркий, белый свет, он пульсирует, становится все больше и больше и вдруг разрывается на тысячи, миллионы кусков; превращается в ярко-алую пыль.

Я все-таки кричу. Ошарашенно закрываю руками лицо, впечатываюсь в стену и борюсь с приступом паники. Главное, дыши, дыши. Дыши! Надо осознать все, понять. Я морщу лоб, закрываю глаза и изо всех сил пытаюсь совладать с эмоциями. Но не выходит. Что произошло? Что я видела? Что это было? Она вспыхнула! Взорвалась! Испарилась! Прижимаю к груди колени, дышу так громко, что хрип эхом разносится по переулку, и вспоминаю странные видения. Аспид, Рита, способности, невидимость, Рувер, его глаза. Его сильные руки. Замираю. Рувер. Боль в сердце внезапно уходит. Что-то меняется. Что-то становится иным. В состоянии невообразимого страха, я вдруг нахожу то, чего мне так не хватало все это время. И тут же пустота заполняется смыслом. Медленно. Постепенно. Я открываю глаза совсем другим человеком, больше не боюсь. Не плачу и не кричу. Смотрю на свои руки, растерянно прикладываю их к ледяной земле и слежу за тем, как от пальцев тонкими, кривыми линиями исходит моя сила, трещины. Асфальт покрывается бесформенными шрамами, грохочет и изламывается. И я вдруг улыбаюсь. Вот то, чего мне не хватало, вот кто я есть. Кем была. И кем буду. Я вспомнила!

Наблюдаю за изломами на дороге, сгребаю пальцами грязный снег и вижу перед глазами лезвие, перерезавшее горло Рите; нож, пущенный в отца; пули, ломающие сплетенные между собой ветви. И тогда вдруг во мне что-то разгорается. Понимаю: теперь жизнь изменится. Станет иначе. И мне предстоит стать чем-то большим.

БЛАГОДАРНОСТИ

Спасибо моему молодому человеку за идею и за четкое наставление: сначала книгу допиши, доработай, а потом уже показывай людям. Он сказал отличную вещь, мол, произведений в моей жизни может быть много. В конце концов, я способна писать их пачками, не ломая голову над сюжетом, не тратя время на выискивание ошибок. Однако это не приблизит меня к цели. Книг за плечами накопится тонна, а той самой – так и не будет. И не потому, что я бездарность – дай Господи, чтобы это не звучало высокомерно и напыщенно – а потому, что над историей надо работать, пыхтеть, сидеть долго и нудно. Спасибо тебе!

Также хочу поблагодарить Меган Уотергроув. Эта девушка освещала мне путь и не позволяла потерять веру в себя и в свои силы. Спасибо тебе огромное! Надеюсь, я сумею отплатить тебе тем же.