Текст книги "Блюстители Тёмных Знаний. Предисловие (СИ)"

Автор книги: Ерм Урборс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Да хорош вам уже, чего гадать-то на пустом месте.

Но моряки всё равно задумались. Они ещё долго так сидели погруженные в раздумья, Палач отошла подальше от них, она старалась смотреть на бескрайние воды и только, чтобы не видеть, как кисельные матросы борются с бессилием и тошнотой пытаясь делать дела. Вся эта картина удручала и негде было от неё скрыться.

***

Палач провела почти всё время до ночи наверху и спускалась только для того, чтобы поесть. Сейчас снаружи было совсем морозно поэтому она вернулась на кубрик, да и время подходило ко сну. Когда Палач спустилась, перед ней предстала волнующая сцена – люди в помещении были повергнуты в безысходность так, что лиц на них не было. Из их переговоров стало ясно, что больной лежащий в лечебном корпусе скончался, а вслед за ним уже готовы уйти и ещё двое пребывающих в тяжёлом состоянии. Новость, само собой, её не обрадовала, но и убиваться горем Палач не стала. «Если уж мне и суждено откинуть здесь кони, то какой смысл сокрушаться по этому поводу. Тут, как и со штормом я повлиять ни на что не могу» – думала она.

Палач дошла до своей койки, где столпился народ, любезно расступившийся перед ней, и прилегла. Моряки напротив что-то тихо обсуждали, но недостаточно чтобы их было неслышно.

– Что если это действительно Мифим? Мы должны в этом убедиться, я считаю. В конце концов, что мы потеряем?

– Тише ты. Да и как ты предлагаешь проверять то?

– Как, как?! Растормошим зверьё, как ещё.

– Тц…

Людей ещё долгое время не могли успокоить, но постепенно всё стихло. Моряки разошлись и все по очереди улеглись спать. Только перешёптывания то и дело всё доходили до неё то тут, то там.

Ночь была долгой.

20 октября. Северный океан.

Её разбудил истошный рёв, доносящийся с задней стороны кубрика. Палач тот час сообразила, что моряки всё-таки устроили “проверку”, она лениво поднялась и направилась в сторону источника всех звуков. Одно из животных визжало диким воплем, когда Палач подошла, она увидела, как двое рослых мужчин забивают палками кабана. Люди вокруг них мешались, не давая тронуть свою скотину, но моряков это не останавливало. Палач встала позади толпы не желая влезать в разборки, скоро она заметила, что здесь же были и контролировали всё это действо сам капитан судна и его помощник.

Жестокая бойня не прекращалась, моряки уже забили до смерти одну лошадь и двух телят. Невольно Палач подумала про себя, что поступила правильно решив не перевозить с собой своего коня. А люди всё ярились и не утихали, пытаясь защитить животных.

– Да что вы творите то! – раздавались выкрики из толпы.

– Остановитесь! Вы заплатите нам за всё, это же наше имущество!

– А вы заплатите нам за наши жизни, если мы найдём среди них вампира! – ругался в ответ помощник капитана.

– Как?! Как найдете-то?! Хотите сказать, Охотники искали и не нашли, а вы найдёте, так што ли? – но никакие доводы не помогали, экипаж корабля было не усомнить в своей решимости.

Моряки прошлись уже почти по всем животным, оставляя после себя либо мёртвые туши, либо всё ещё живых, но до ужаса искалеченных зверей, когда очередь дошла до белого оленя. Моряки схватили животное за верёвку на шее и силой притянули к себе – прискорбное зрелище.

– Не смете! – вдруг кинулся на мужиков хозяин.

Старик преградил собой белого оленя и решительно развёл руки в стороны. Правда долго он так не простоял, тут же получив грубый толчок сваливший его с ног, от одного из матросов, и олень снова остался без защиты. Животное брыкалось и лягалось копытами, оно даже заехало по носу живодёру с дубинкой, за что разъярённый матрос в ответ с размаху долбанул его по ногам. По кораблю прошёл громкий хруст, и животное завопило. Моряк уже замахнулся второй раз, но тут с новыми силами на него накинулся старик. Его глаза горели безумной яростью, он вцепился в дубину матроса обеими руками и попытался вырвать её из рук противника, вот только сил ему явно не хватало, и моряк, пихнув старика дубиной опять повалил его. Хозяин оленя упал сильнее прежнего, ударившись копчиком об твёрдый пол. Его дряхлое тело было слабым, но он никак не сдавался.

– ДА ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, ИРОДЫ! – из последних сил кричал старик. – ЭТО БЕЗУМИЕ! НЕ СМЕЙТЕ ЛИШИТЬ МЕНЯ ВСЕГО!

– Прочь с дороги, паршивый, пока не забили тебя вместе с ним!

– Я ВАМ НЕ ПОЗВОЛЮ!

Дед снова кинулся на мужиков и началась настоящая, пусть и слегка вялая, драка, в которую вскоре пустилась вся толпа, словно что-то сорвало их с цепи. Присутствующие члены команды корабля, кроме капитана, принялись разнимать бушующих. Люди и моряки разлетались по сторонам и валились с ног только так – всё-таки изнемогающая напасть давала о себе знать. Мгновенье спустя моряки переломили ход драки в свою пользу, заломив увёртливому старику руки, в очередной раз жёстко швырнув его об пол. Дородные мужики начали колотить старика и палками, и ногами, в этот момент остальной люд поутих и уже никто не спешил заступиться. Скрюченный от боли пожилой мужчина валялся под ногами у молодых крепких моряков, прикрывая костлявыми руками голову, пока те продолжали не жалея своих сил долбить ему по хребту. Смотреть на это было противно и долго терпеть Палач не вынесла, протолкнувшись через напуганных людей она вышла к центру представления. «Пора уже прекращать эту идиотию» – думала она, не из благих побуждений, просто весь этот шум стал невыносим.

Резко одёрнув одного из моряков, избивающего деда, за плечо она обратила на себя внимание всей толпы. Матрос хотел было замахнуться в отместку, но увидев кто именно его одёрнул, тотчас остановился.

– Достаточно, – сдержанно сказала она.

Народ притих. Запыхавшиеся матросы громко дышали и пару секунд молча стояли обескуражено смотря на Палача. Уж чего-чего, а её вмешательства никто не ожидал, чем она и застала всех врасплох. Затем, очухавшись тишину разогнал помощник капитана:

– Чего нос суёшь куда не надо?! – пролетел по мертвенно беззвучному помещению голос помощника. – Совсем нюх потеряла?! Не видишь, чем мы тут занимаемся?! – огрызался он.

– Мне нет дела до того, чем вы тут занимаетесь. Но и не обращать внимания на вас, видите ли, у меня не получается: слишком уж вы громкие, – угрожающе сложила руки на груди Палач.

Дерзкий помощник капитана скривил губы в тонкую линию, сказать ему было нечего. Палач видела, как он закипает от злости, но держит себя в руках. Он боялся. Капитан судна злобно поглядывал из-за его спины, остальные зеваки наблюдали за происходящим лишь изредка перешёптываясь. Наконец, помощник ответил, как бы не щемил его страх, гордость не позволяла ему уступать:

– Старика мы больше не тронем, но дело до конца доведём!

Один из избивателей стоящих перед ней прихлопнул дубиной о ладонь, нарочито показывая своё нетерпение.

– Нет. Вы не поняли, у меня нет желания слушать весь этот шум, – подчеркнула Палач.

Помощник капитана озлобился ещё сильнее, как и остальные матросы, хоть те и старались не показывать свои бушующие эмоции.

– Ты похоже тоже не понимаешь! Люди умирают, скоро эта дрянь до всех нас дойдёт, включая тебя, а причина всего может крыться прямо здесь, у нас под носом! – говорил помощник, сопровождая свои слова активными жестикуляциями. – Так не мешай нам защищать самих себя!

– Мёртвые животные этому непременно помогут. Всех вошедших на судно: как людей, так и животных проверяли настоящие Охотники – специалисты в своём деле, и никого не нашли, а вы думаете, что просто забьёте скотину палками и вам от этого легче станет? – Помощник только открыл рот чтобы что-то противопоставить, но Палач, не дав ему даже заикнуться сразу продолжила. – Тем более если бы он в самом деле здесь был, то давно бы себя обнародовал, вы же уже стольких перебили на “его глазах”, – Палач указала рукой на звериные трупы.

– Не шибко весомые аргументы. Не так и много мы потеряем лишившись скотины, а вот лишиться своих жизней уже совсем другое дело. Если есть шанс что это остановит холеру, то остальное неважно.

– Вот как? В таком случае, откуда вообще такая уверенность в том, что вы исправите положение? Подумали ли вы, что будет если вы всё-таки нарвётесь на вампира? Как думаете сколько людей погибнет тогда? Так хотя бы есть шанс, что большинство доплывёт до берега, – Палач разомкнула руки и отошла в сторону – Или вы рассчитываете на мою помощь?

Своими наводящими вопросами она породила ещё более нагнетающую обстановку. От напряжения в воздухе нечем было дышать, люди молча переглядывались, задавая друг другу немые вопросы, даже помощник уже не был столь в себе уверен.

– Твоя взяла, Палач. Расходитесь… все, у нас и другие дела имеются, – хриплым голосом произнёс капитан корабля.

– Но, капитан?

– Нет, Кальд… она права. На этом всё, – капитан, повернувшись к толпе спиной, сопровождаемый скрипом полов, направился прочь.

Вслед за ним последовали и остальные члены корабля. Лишь помощник ненадолго задержался, сверля Палача проклинающим взглядом.

***

К вечеру всё более или менее встало на свои места, по крайней мере массовых конфликтов больше не возникало. Трупы животных унесли в кладовую на харчи, капитан обещался выплатить компенсацию всем чьё имущество пострадало, а искалеченного деда отвели в местный лазарет. Досталось ему славно, на восстановление у него шансов скорее всего уже и нет.

После ставшей обыденностью прогулки по верхней палубе Палач вернулась на кубрик. Спускаясь по лестнице она более чем явно ощущала свою небывалую немощность: переставлять ноги со ступеньки на ступеньку было заметно не легко. Вечернее тусклое освещение кубрика создавало, на удивление, приятную атмосферу, которую портило всё остальное: смрад, теснота, духота и, конечно, обстоятельства. Спать пока было рано, да ей и не хотелось, так что разгонять скучковавшихся возле коек игроков в карты она не стала. Изможденные и подавленные люди играли в карты, чтобы хоть как-то отвлечь себя от всего дурного, что произошло за всё время плавания.

Палач пристроилась при входе в сторонке от них, возле оставшегося зверья. Она приподняла маску, облокотилась о стену и закрыла глаза. Чёрная пелена плыла перед глазами, её мутило. С каждым днём всё становилось только хуже, что будет по окончанию плавания она и представить боялась. С закрытыми глазами голова кружилась только сильнее, Палач подняла веки и обратила взор на уцелевших животных. Их осталась всего горсть: телок, один волк и пара взрослых медведей какого-то дрессировщика, и покалеченный белый олень. Величавое животное покоилось на сене, после утренней взбучки оно больше не стояло на ногах. Олень смотрел на Палача, он был столь же невозмутим, как и дни назад. От его взгляда Палач почувствовала себя не в своей тарелке, словно что-то осознанное было в них… понимающее. Палач отвела глаза и погрузилась в раздумья, которые по-прежнему довались тяжко. На фоне собственных мыслей она улавливала ленивое бренчание уставшего барда под лёгкое покачивание судна, где-то глубоко в сознании. Музыка играла, становясь всё тише и тише до тех пор, пока Палач не погрузилась в сон.

24 октября. Северный океан. Округ Руана.

Стоя на полубаке и крепко закутавшись в плащ Палач, обдуваемая холодным северным ветром наблюдала на горизонте приближающееся пятно земли. Сегодня они причалят в городе Руан и бушующие воды Северного океана останутся позади, а вместе с ними и чудом пережитые дни на судне «Бороздящий».

Как Палач и предполагала до этого дня дожили не все, но большинство, хотя если судить по состоянию оставшихся, то живыми их назвать язык не повернётся. «Только бы причалить» – вертелось в головах каждого более-менее стоящего на ногах, остальные же, наверное, и думать уже не способны. Измученные и истощённые недугом они могли только лежать и глядя в пустоту изредка издавать стонущие звуки – живые трупы… Те же кто чувствовал себя получше – в основном моряки, помогали лекарю ухаживать за беспомощными: кормить, водить на гальюн и убирать за ними, если приходилось. Только какой в этом смысл? Выздоровеют ли они в городских лечебницах, после высадки с корабля?

Для Палача всё это было не важно, главное, что у неё шанс был, ведь в сравнении с ними она чувствовала себя на много лучше. По крайней мере она была в состоянии самой ходить на гальюн.

На протяжении всех дней после той скотобойни с каждым новым трупом люди всё чаще поглядывали в сторону зверья, в какой-то момент они стали подозревать в бедах даже друг друга, но повторить тот случай никто так и не осмелился. Теперь уже было поздно что-либо решать, до суши рукой подать, тем более что сил замахнуться на кого-либо уже не было даже у Палача, оставалось только ждать…

Оставшееся время Палач планировала провести здесь наверху, она даже заранее собрала свои вещи, чтобы причин спускаться на кубрик у неё больше не было. Она наблюдала за горизонтом и ждала.

***

Корабль пришвартовался. Палач ещё ждала и в нетерпении наблюдала за кое-как передвигающимся помощником капитана, отдающим приказ молодому матросу. Само собой, сразу никого не отпустят… Но Палач была рада хотя бы тому что, наконец, прекратилось это бесконечное моталово бурных океанских вод.

Моряка послали известить охрану о больных на судне, дальше решение о судьбе пассажиров будет принимать местный Гроссмейстер. Сложно передать словами негодование Палача о сложившейся ситуации. Она могла бы тайком сойти с корабля, чтобы избежать стражи и прямо сейчас обдумывала этот вариант, но сил, по правде говоря, у неё совсем не было, и она это прекрасно понимала, поэтому решила попридержать коней и тихо дождаться исхода.

Прошёл, наверное, час, никого не впускали и не выпускали, пока к кораблю не подошли медики с носилками со всех сторон окружёнными стражами. Прежде всех с корабля сошёл капитан и доложил главному врачевателю всё как есть и как было. Спустя пару минут капитан дал добро на высадку пассажиров, и медики одного за другим принялись выносить полумёртвых больных. Теперь Палачу предстояло ещё и дождаться своей очереди, но этого делать она уже не стала и обойдя лечил с носилками спустилась на пирс. Дальше ей пройти не дали. Путь Палачу преградили стражи, к которым присоединился главный врачеватель и в недоумении обратился к ней:

– Не спешите, леди, до вас очередь ещё не дошла, – вытянул он перед Палачом свою ладонь. – Вы не можете просто так уйти.

– Извините, но дальше я пойду своей дорогой. Я чувствую себя гораздо лучше их, – поправив сумку за плечом ответила Палач на хорошо знакомом иностранном языке.

– Нет, мы не можем вас отпустить, чтобы вы бродили с заразой по нашему городу. Прежде чем идти своей дорогой вы пройдёте лечение в больнице!

– У меня нет на это времени. Я не задержусь в городе и покину его сейчас же, если вы не будете мне мешать.

«Не мешайся, Шеотта ради! Уйди!»

– Я же уже сказал вам, женщина, мы не можем вас отпустить! – настаивал лекарь.

Но терпение Палача кончалось, и она перешла на другой тон:

– Прочь с дороги! – спихнула в сторону она назойливого врачевателя свободной рукой.

Палач сделала шаг вперёд к стоящим перед ней стражникам и хотела было убрать с пути и их, но голова её закружилась так сильно что она пошатнулась. Палач остановилась, приложив ладонь ко лбу маски, перед глазами поплыла чёрная пелена.

– Да как ты смеешь! – воскликнул настырный.

– Я бы на вашем месте не связывался, – произнёс капитан корабля. – Она клеймёная, – Палач, как и лекарь обратили на него внимание. – Оставьте её, далеко в таком состоянии она всё равно не уйдет.

Врачеватель обомлел. Он посмотрел сперва на Палача потом на стражников и молча кивнув им дал добро. Стража нехотя расступилась. Палач отвела взгляд с капитана, фыркнула и пошатываясь, но тем не менее уверенной походкой покинула пирс. Она ушла вдоль реки, за её спиной медики продолжали выносить больных, среди них был и старик, что отчаянно боролся за своего оленя, тело его уже давно не дышало.

Палач шла по улице чужого города лишь одной силой воли переставляя ноги, сделавшиеся на столько тяжёлыми словно к ним привязали по полному ведру песка. Так плохо себя она не чувствовала даже на корабле, но там ей и не приходилось много двигаться, а сейчас отвыкши она прошла через весь город. Поэтому, как капитан корабля и предрёк, долго она идти не смога и только стоило ей выйти за город, как ноги её отказались слушаться напрочь. Палач из самых последних сил попятилась в сторону дабы присесть за каменистой возвышенностью. Она уже не видела куда шла и шла ли вообще, она не чувствовала ничего кроме как плыло её сознание. Затем ей стало легче, наверное, она обронила сумку – руки её опустились словно верёвки. Так и не дойдя до камней Палач рухнула без сознания, и яма, оказавшаяся в паре сантиметров от неё, своим резким покатом утянула растёкшуюся тушу в самый низ: неглубоко, но достаточно чтобы проходящие мимо люди не увидели неподвижную черноту в форме человека.

***

Глубокая ночь в мгновенье ока окутала её бесчувственное тело, густая темь скрыла от чужих глаз, а туман прикрыл белым одеялом. «Сама виновата» – именно так бы она думала сейчас если бы могла, но она всё лежала. Не двигалась и, казалось, уже не дышала…

Молчание непроглядной тьмы прорезало еле звучное шуршание опавших листьев, их тревожили чьи-то шаги – кто-то приближался. Бледная рука сжала её плечо и перевалила околевшее тело на спину, но Палач ничего не чувствовала.

***

Утренний рассвет озарил Францию. Разбудил её не он.

Она почувствовала, как волосы, точно обухом по голове, стали мокрыми. Её обдала дрожь. По глазам, щекам и по шее пробежала ледяная вода.

Палач открыла глаза, но ничего не увидела и не поняла. Ледяная вода не давала ей покоя, рефлекторно Палач зажмурила веки и махнула рукой, отбив из чьей-то руки флягу. Она громко вдохнула, жадно вобрав в лёгкие воздуха и тут же пришла в себя. Секунду погодя в глаза пробились утренние лучи, а за ними два чёрно-белых пятна. Палач обнаружила что сидит у камней, до которых так и не дошла… вчера, кажется, но самое главное – перед ней предстал вампир. Тот самый вампир Идзу, чью жизнь она самовольно пожалела тогда в лесу и отпустила вместе с мальчишкой, который теперь сидел неподалеку, закутавшись во что-то наподобие медвежьей шкуры, или же это она и была.

Осознав происходящее Палач попыталась заговорить, что с первого раза у неё не получилось и лишь прочистив горло она сиплым голосом произнесла:

– Ты? – соображать ей всё также давалось с трудом.

Идзу сидел возле неё на корточках и был, как обычно, немногословен. Прежде чем начать задавать глупые вопросы, об ответе на которые она и так уже догадывалась, Палач решила осмотреться, чтобы получше очухаться. Её сумка была у неё под боком, нетронута… Прошло не более одной ночи, скорее всего, ведь её даже не замело ни пылью, ни листьями… Палач обратила внимание на вампирёныша – да, это самая натуральная медвежья шкура, причём довольно больших размеров. Палач уже слышала раньше, что облик животного, в которого обращается Мифим тем больше, чем крупнее он сам с учётом всего, что на него надето. Наверное, так ему и удалось обратиться в крупного взрослого медведя, хитро… Мальчик сидел, зарывшись в шкуру, что цыплёнок в перья своей матери наседки и даже искоса не поглядывал на Палача, ему словно было абсолютно безразлично происходящее во круг.

Как только Палач прекратила свои раздумья неожиданно для себя она осознала, что не в силах пошевелиться, и даже малейшие движения пальцами стали для неё невыносимы. Но пока она наблюдала за окружением, Идзу наблюдал за ней. Он сразу понял, что Палач теперь окончательно вместе с ними в реальности – её сморщенное от боли лицо говорило само за себя. Он протянул ей маленький стеклянный флакон с неизвестной жидкостью. Палач перевела на него взгляд: одна из рук вампира была перевязана, должно быть он тоже ещё не оправился. Недолго думая, собрав все оставшиеся силы в кулак Палач подняла трясущуюся руку и взяла флакон. Но пить сразу она не стала, лишь глубже погрузилась в собственные мысли.

– Выпей.

От внезапности Палач даже дрогнула. Неприкрытое удивление пробилось на её страдальческом лице, и она уставилась на вампира, которого до этого момента, вне всякого сомнения, считала немым.

– Не спрашивай, что это, просто выпей. Тебе станет лучше, – он говорил без эмоционально и спокойно, без малейшего акцента на чистой латыни, что удивило её не меньше.

Палач слегонца прифыркнула и ответила:

– У меня есть предположения что это. Я часто вожусь с подобными вещами – профессия обязывает, – её голос понемногу начал приходить в норму.

Палач ещё немного поразглядывала жидкость в трясущейся руке и опрокинув флакон залпом выпила всё до капли. На вкус она не была горькой или кислой, но Палач смухортилась будто от дольки лимона, который единственный раз в жизни ей довелось попробовать в далёком прошлом в Индии. В следующую секунду она почувствовала себя хорошо, даже более чем. Все боли ушли на задний план и больше не ощущались, взамен им пришла некая эйфория. Но Палач знала, что обманываться этими чувствами не стоит – это лишь действие яда, на самом деле организм начнёт восстанавливаться далеко не сразу и пока ей лучше не шевелиться.

Судя по тому, как скоро наступило чувство эйфории это был яд Клана Сангвит с которым Палач была хорошо знакома. В своём деле палачам часто приходилось пользоваться подобными средствами для того чтобы жертва не погибала раньше времени. Яд Сангвит является самым действенным, но далеко не самым доступным, несмотря на то, что вампиры Клана сотрудничают с Великим Рассветом и Окулус. Но палачи, впрочем, предпочитают пользоваться чем-то менее обезболивающим.

– Значит вы всё-таки были на корабле? – наконец заговорила Палач. – Если бы я знала, ни за что не стала бы встревать в ту потасовку, сразу бы убила вас…

– Понимаю. Нам бы тоже не хотелось сражаться с тобой на корабле. В любом случае мы тебе благодарны, наше раскрытие повлекло бы за собой много жертв. Люди, управляющие судном нужны были живыми.

– А остальных можно было убивать, конечно… – слова Палача выражали нескрываемые негодование и гнев.

– Мифим не контролируют свой голод, если довести его до крайней степени, и процесс поглощения человеческой энергии невозможно остановить…

– Я знаю, – Палач перебила его.

Она посмотрела на мальчика, возившегося в шкуре. Кости его всё выпирали под одеждой.

– Хорошо, что они не дошли до него в той бойне, – Произнес Идзу также смотря на мальчика. – Я старался никого не убивать и тебя не трогал. Я видел, как ты упала во время шторма, скорее всего у тебя сотрясение, но теперь ты поправишься.

– Да… Даже не знаю стоит ли мне благодарить тебя.

– Не нужно, у нас был должок перед тобой, – Идзу встал. – Но не за то, что случилось в лесу, тогда тебе не следовало вмешиваться.

– Это уже я сама для себя решу, когда мне вмешиваться.

Вампир не сказал больше ни слова, он взял мальчика и вновь ушёл. Палач осталась одна. Куда они направляются и скольких ещё убьют её не волновало. Сумбурный наплыв эмоций от яда не давал покоя, сейчас только холод осени позволял ей держать себя в руках, особенно в совокупности с мокрой головой. Она вся дрожала, но была этому рада. Молча разглядывая покрытые морозом травинки, Палач сидела, выпуская изо рта пар и дожидалась пока сама не покроется инеем…

***

Палач натянула маску на лицо, подняла сумку, закинула её за плечо и достала из кармана небольшое устройство, изобретённое Кукловодом и его бывшим подмастерьем – компас. Оно всегда указывает на север благодаря чему позволяет ориентироваться в пространстве – это всё что нужно было знать о компасе Палачу, но пользовалась она им умело, и он не раз выручал её в пути.

«Что ж, для начала следует обзавестись верным скакуном».

Всё что было до этого момента Палач оставила позади. Она потратила слишком много времени, и теперь была полна решимости наверстать упущенное. Строить планы и думать о предстоящей задаче сейчас ей не приходилось, она уже знает, что делать и куда идти, в кармане её лежал верный помощник и всё что пока от неё требовалось это держать курс на восток. Пока…

14 декабря. Равнины Великого Рассвета.

Пробирая сугробы могучими копытами конь неспешно остановился только стоило поводьям туго натянуться назад. Передышка. Неохватные просторы поля затянула беспроглядная ночь. Под её тенью не было видно ничего, кроме снега – единственного ориентира. Но его было достаточно, Палач знала, что чёрная мгла скрывает от них.

Бескрайний лес, вот что ждёт впереди.

«Это хорошо, что его не видно. Нечего пугать себя его масштабами лишний раз… – думала она про себя, не спуская глаз с тьмы».

Если идти не останавливаясь, то к утру они подойдут к самой его опушке.

***

Светало. Робкое солнце неуверенно показывало свои холодные лучи из-за чернейшего леса, а Палач всё дрожала. Не от холода, не в этот раз. Её тело пробирали мурашки, а нутро кипело при виде леса… Ей вновь приходилось бороться со своими эмоциями, деваться было некуда, выбора кроме как идти напрямую у неё нет.

Палач безнадёжно всматривалась в гущу бора. Макушки деревьев в самой дальней его части, казалось, касались облаков. То был Стратим лес. Лес исполинских деревьев посреди вполне обычного соснового. Он расположился у самых гор, надёжно спрятанных позади них, как раз там и водятся те, кого она меньше всего желала бы повстречать, те, в честь кого эти дебри и были названы – Стратим. Доселе Палачу не доводилось на прямую столкнуться с ними, но однажды она уже видела их своими глазами. И хоть переходить через лес ей было не впервой, чувство страха перед этим местом не покидало никогда.

«Каждый раз как первый… – думала Палач, – и ведь не знаешь, когда он окажется последним… – от этих мыслей во рту стоял горький привкус страха, но они всё продолжали пробираться сквозь сугробы навстречу неизбежному».

– Всё, потом будешь думать о плохом, сперва ещё предстоит пересечь лес Эхо, – одёрнула она себя.

Точно по расчётам Палача на рассвете они подошли к опушке. Морозные отблески слепили глаза, всё вокруг было покрыто сияющим инеем. Невероятная красота, которую Палач не замечала, она даже не обратила внимания на бодрящий сосновый запах, по которому так скучала, что совсем не было на неё похоже – не об этом всём она сейчас думала.

Скоро спешившись, Палач вместе с конём подошла вплотную к бору через сугробы и сухие кустарники. Тропинка толи была давно не топтаная, толи её не было вовсе: люди здесь не ходят, только Охотники, да и те редко. И вот набрав в грудь побольше воздуха Палач в голос кликнула:

– Эхо!

Затем выдержав короткую паузу как можно громче продолжила:

– Эхо, позволь мне пересечь лес твоя, да в добром здравии остаться!

Обмораживающая тишина повисла в воздухе на некоторое время пока Палач стояла в ожидании. Сейчас она была спокойна, здесь им ничего не грозило. Это и есть отдых. Но тут конь встрепенулся. Долго ожидание не продлилось – на свет из-за деревьев вышла светлая девушка прекрасной наружности. Ничего кроме лёгкого длинного светло-голубого платья на ней не было.

– Я ждала тебя, наёмница, – звонким голосом сказала девушка. – Ответь же мне поскорее, ты встречала Иней?

Бледно-золотистые волосы прекрасной девицы колыхались на ветру словно живые, такая же живая аура исходила и от самой девушки, создавая впечатление точно вокруг неё всё оживало.

– Нет, к сожалению, на западе о ней никто не слышал.

Девушка поникла, волнистые волосы её опали на плечи.

– Жаль… Конечно, мне не следовало на что-либо рассчитывать, ведь прошло уже столько лет… Всё же спасибо тебе за то, что не позабыла о моей просьбе! Идём, я проведу тебя через лес.

Лёгкой летящей походкой Эхо углубилась в чащу, глубокие сугробы совсем не мешали её грациозности. Палач со своим скакуном последовали в след за ней, дорога им предстояла долгая.

Лес Эхо, как называли это место, располагался от самой границы Руси вплоть до Земного Пояса, не считая Стратим леса, но тот не был слишком широк, но также произрастал вдоль всего Пояса, поэтому обогнуть их стороной практически невозможно. Обойти леса можно было только сильно южнее, где они кончались, но там вот уже несколько лет шла самая настоящая война и соваться туда было бы куда череватей. Там воюют все и против всех: люди, не поделившие свои территории, Охота, пытающаяся подавить их пыл и одновременно истребляющая вампиров и, конечно же, сами вампиры, не оставляющие надежды отвоевать свои земли. Само собой, путников там не жаловали и если тебя не убьют одни, так убьют другие – таковы правила тех земель.

Сам же лес Эхо место относительно безопасное, но, конечно, только в том случае если ты пришёл сюда без намерения навредить кому-либо. Его хранительница одна из немногих оставшихся представителей Клана Солнцеворот и именно сюда в её лес бежало большинство вампиров в своё время. Другие же отправились на запад искать прибежище у Окулус, как подруга Эхо, например, о которой та спрашивала. Но далеко не многим удавалось дойти до желанных городов вампиров живыми.

– Иней была с сыном, совсем младенцем, когда мы расстались. Я пыталась отговорить её от этой затеи, но она не послушала меня… – неожиданно заговорила Эхо. – Я каждый день молюсь за то, чтобы с ними всё было в порядке. Но, по правде говоря… я не уверена в том, что у неё получилось дойти до города Клана Окулус.

Вампирша чуть замедлила шаг, а затем и вовсе остановилась, повернувшись лицом к Палачу. Вид её был озабоченный и глубоко печальный.

– Тот ребёнок, хотя вероятно он уже не ребёнок, надеюсь с ним всё хорошо, – девушка говорила не уверенно, запинаясь, не зная как сказать о том что было на уме и что терзало её. Она была по-настоящему обеспокоена. – Просто… просто, когда мы с ней попрощались, она была совсем не в себе из-за него. Этот ребёнок, он не был желанным…

– Дело в том, что… Я слишком поздно узнала, что она уходит на запад и меня не было с ней в тот момент, а когда я нагнала её, она уже была беременна, – Эхо выдержала паузу. – На неё напал Нетопырь…

Палач понимающе кивнула. Она проявляла терпение и выслушивала всё что говорит Эхо. Перебить её и укорить за трату времени было бы неуважительно, ведь девушка вампир оказывает ей большую услугу проводя через свой лес.

– Вероятно это нанесло ей серьёзную травму, потому что она была сама не своя. Я попросила её оставить ребёнка, не отказываться от него и даже помогла ей родить, но сейчас жалею об этом… Не знаю, как она и справилась ли она со всем одна… Мне очень горько вспоминать об этом. Я чувствую свою вину…

– Ты не знаешь, что случилось с ней после, быть может они в полном порядке.