Текст книги "Не стой у мага на пути! 4 (СИ)"

Автор книги: Эрли Моури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

«Мне хорошо», – неожиданно сказал Гирхзелл и опустил голову так, что его огромный глаз с вертикальным зрачком оказался на расстоянии вытянутой руки от меня. – «Я много думал о твоих словах, великий маг. Чем больше думал, тем больше понимал, ты прав. Ты прав, потому что тобой говорит истина и справедливость. Если яйцо со мной было украдено, то те люди мне не могут быть семьей. Моя семья – это ты, который объяснил мне то, что я должен был понять сам. Может быть моя семья живет где-то в Карнасских горах. Потом я попробую найти ее. Ты мне поможешь?».

Сложный вопрос. Очень сложный. Я не терплю давать пустые обещания, и в то же время не могу отказать другу, который сейчас старается помочь мне.

«Мы обсудим это, Гирхзелл, позже. Я обязан тебе помочь и постараюсь это сделать, но пока не знаю, как сложатся наши дальнейшие дела. Давай, решим этот вопрос после того, как будет ясность с графом Арэнтом и Ионой», – сказал я, повернувшись к Ольвии.

Графиня и стоявший рядом Салгор молчали – они знали, что я в эти минуты безмолвно говорю с драконом.

Флэйрин с прилетом Гирхзелла оживилась, больше не пряталась в тени и о чем-то говорила с людьми барона, помогала подносить нетяжелые сумки. Потом подбежала ко мне и сказала:

– Райс, он великолепен! Просто восторг!

– Ты про красавчика-Шерлинса? – подковырнул я вампиршу.

– Он тоже хорош. Ревнуешь? Но я про твоего Гирхзелла. У него такая длинная, гибкая шея! – произнесла она своим шелестящим как шелк голоском.

– Да, шея у него великолепна, но не для твоих острых зубок, – я чувствовал, что Гирхзелл отчасти улавливает смысл нашего разговора, но вряд ли в полной мере понимает его.

– Можно я его покормлю? Пожалуйста, Райс! – попросил принцесса, надвинув на лоб аютанский платок.

– Покорми, – согласился я, видя, что по дороге, со стороны Столичных ворот в нашу сторону снова едут всадники. Не менее дюжины.

Они были еще далеко и пока я не мог разглядеть, вооружены они или нет. Я не боялся боевого столкновения – его просто не могло бы быть, если эти воины не настолько обезумили, чтобы решиться на стычку одновременно с бойцами «Щитов Лорриса» и драконом. Но очень не хотелось бы сейчас вступать в разбирательства и наживать себе еще больше проблем, которые обязательно будут, когда мы вернемся в Вестейм.

– Мы успеем погрузиться, – заверил барон, разгадав мои мысли.

– Это было бы очень хорошо. Нет нужды вступать с ними в перепалку. И я бы не хотел, чтобы видели здесь вас, господин Лоррис, и ее сиятельство, госпожу Арэнт. Вы – слишком видные люди. А мне хуже не будет, – ответил я.

– Быть рядом с вами, мастер Ирринд, честь для меня, – ответил барон, но повернувшись к своим, распорядился: – Поторапливаемся, парни! Надо скорее!

Я видел, как Шерлинс помог вампирше поднести ближе к дракону несколько крупных кусков мяса. И Флэйрин милым голоском что-то говорила Гирхзеллу. Подыгрывая вампирше, я ментально сказал дракону: «Будь любезен, мой крылатый друг, угостись. Флэйрин – моя подруга. Она хочет понравиться тебе. Кстати, она – принцесса. Почти принцесса».

Мы закончили погрузку и закрепили вещи, когда всадники переезжали через мост возле мельницы. По блестящей броне было видно, что это городская стража с тяжелым вооружением.

– Привязываемся! Привязываемся, кто не желает свалиться! Качает очень сильно! – предупредил я. Сам проверил ремни, охватывающие талию госпожи Арэнт. Помог Флэйрин и Салгору.

Убедившись, что все готовы к полету, попросил дракона:

«Давай, мой друг, надо взлететь раньше, чем стража окажется здесь!».

«Они вам угрожают?» – забеспокоился Гирхзелл, тут же приподнялся, выпрямляя лапы.

Гребень дракона распрямился, спина выгнулась. Всех нас подбросило и сильно качнуло.

– Райс, немедленно сядь! – прикрикнула на меня Ольвия. Оказывается, милая графиня умеет повышать голос.

Я не рисковал упасть, поскольку держался за страховочную веревку, однако подчинился Ольвии и устроился между ней и Флэйрин. Сел я вовремя: дракон расправил огромные крылья, хлопнул ими, цепляя землю. Костяные выросты вырвали дерн и земляные комья. Еще два взмаха крыльев, и Гирхзелл поднялся в воздух. Полетел поначалу низко над пастбищем в сторону моста через Весту.

Не знаю, намеренно или нет, он пронесся над головами всадников, так и не успевших к нашему взлету. Пролетел, едва не зацепив их лапами, при этом издав громкий рев, изрядно напугав верховых. Их кони дико заржали, бросились врассыпную.

Сильными взмахами крыльев Гирхзелл набирал высоту. Ветер ударил мне в лицо, сорвал платок с головы Флэйрин. Ловкая вампирша успела его поймать. Ее серебряные волосы отчаянно развивались в воздушных потоках; лицо, глаза наполнял восторг.

Гирхзелл летел прямиком к Столичным воротам, туда, где была полетная башня и загон для драконов. Я не стал объяснять ему, что нам нужно в другую сторону – Гирхзелл это сам знал прекрасно.

Подлетая к башне, мой крылатый друг снизился и заревел, запрокидывая голову назад, по его телу прошла дрожь, заскрипели кожаные ремни, державшие сидения и всю упряжь.

Снизу ему ответил рев другого дракона. Не знаю, что донес до него Гирхзелл, но я успел увидеть мысленный образ, который я сам передал беглому дракону вчера. Тот самый, где драконы, счастливые и безмятежные, летали между высоких скал, откуда стекали величественные водопады.

Глава 21

Странные мысли Гирхзелла

До наступления сумерек мы могли долететь до дальнего края Калнгарского леса и даже одолеть часть пустоши, начинавшейся за ним. Однако необходимости спешить не было, и я предпочел иметь больше времени, чтобы развернуть лагерь до наступления темноты. Да и Гирхзелл устал, хотя не признавался в этом. Я чувствовал, как дракон желает услужить нам, хотя взмахи его крыльев становились все реже и тяжелее. Одна из причин была в том, что дул сильный встречный ветер, тянувший тучи с юго-запада.

С драконом мы много общались в пути: продолжили прежний разговор о свободе и долге – тянуло моего друга в эти философские темы, не имеющие слишком однозначных ответов, да и практической пользы. Главное, я понимал, что Гирхзелл не сожалеет о своем выборе. Это при том, что другой дракон, имя которого Эрхекзулл – с ним он общался, когда мы пролетали над полетной башней Вестейма – назвал Гирхзелла глупцом, променявшим сытую жизнь, на полуголодные скитания. Что ж, каждому свое. Я даже был рад, что Эрхекзулл свободе предпочел сытый желудок. В этом тоже есть польза – не разрушится система воздушных перевозок, сложившуюся за многие столетия в Арленсии.

А для Гирхзелла этот полет с пассажирами и грузом на спине, но теперь уже при полной свободе был, пожалуй, самый желанным полетом за всю немалую двухсотлетнюю жизнь. Еще я чувствовал его желание и попытки ментального общения с госпожой Арэнт. Не знаю, что привлекало дракона в моей возлюбленной – позже задам ему этот вопрос. Ольвия не слышала его, но при желании я мог научить ее ментальному общению.

Немногим позже Часа Раковины мы опустились возле юго-западного края Альтерско озера на удобном, пологом берегу. Рядом шелестела листвой небольшая роща, где можно было разжиться дровами для костров и чистой водой из родника. Отсюда до Старого Калнгара было не более двадцати лиг: если присмотреться, то вдалеке на водной глади Альтерско озера виднелись паруса рыбацких суденышек с поселения.

Полностью разгружать Гирхзелла с его согласия мы не стали. Сняли часть провизии, шатер, три палатки – на юго-западе клубились тучи, ночью мог пойти ливень. Пока воины барона разводили костры, ставили шатер и палатки, Флэйрин снова изъявила желание покормить Гирхзелла. В этот раз к ней присоединилась Ольвия со слугой и Салгор. Все вчетвером взяли по большому отрубу мяса и направились к морде дракона, обходя его длинное тело.

– Смори, Салгор, драконы бывают неаккуратны и могут оттяпать руку вместе с угощением, – предупредил я.

– Ты шутишь, мастер? Знаю – шутишь, – этот хитрец не повелся на мое, конечно, шутливое предостережение. – Между прочим, я слышал ваш разговор. Не все, но кое-что смог понять. Вы говорили о каком-то другом драконе, что остался в загоне возле полетной башни и называл Гирхзелла дураком.

– Верно, Сал. Только ты же сам понимаешь, кто их этих двух драконов на самом деле глуп? И продолжай в том же духе – тренируй ментальную чувствительность. После ужина я дам тебе пару хороших упражнений. Слышать мыслеформы – очень полезный навык. А сейчас во время кормления, попробуй наладить контакт с Гирхзеллом. Ему не повредит такой собеседник как ты, – теперь уже вполне серьезно сказал я и отправился помочь воинам с установкой шатра. Все-таки этот шатер предназначался для госпожи Арэнт, и негоже мне было стоять в стороне.

Не успели мы закончить с установкой распорок, как Салгор подбежал ко мне и сообщил:

– Мастер! Гирхзелл говорит непонятные мне вещи! Непонятные и очень беспокойные! Он сказал про эльфийку, только я совсем не понимаю, что такое тревожное он хочет до меня донести!

– Что именно он сказал? – сидя на корточках возле незакрепленной распорки, я поднял взгляд на ученика.

– Сказал, что вам не надо ее спасать, потому она может погубить вас. Вас – это именно вас, мастер, ее сиятельство госпожу Арэнт и принцессу Флэйрин, – с заметным волнением ответил Салгор. – Но уже через минуту Гирхзелл уже начал говорить другое: что мы должны спасти эльфийку. Должны, потому что наша свобода в выборе действий не отменяет долга. В общем, долг это не свобода, но свобода это вовсе не отсутствие долга. Извините, мастер Ирринд, но он несет такую чушь, что у меня чуть мозги не вытекли через уши.

– Сал, разве они у тебя такие жидкие? Тебе надо учится понимать драконов – это отличная тренировка ментальных возможностей. Давай, займись установкой шатра, я пойду пообщаюсь с Гирхзеллом, – я передал Салгору веревку и направился к дракону.

Конечно, общаться с Гирхзеллом я мог, бы не сходя с места, но мне хотелось оказаться перед ним так, чтобы видеть его глаза.

«Мой друг, что ты там наговорил такого? Салгор не понял тебя. Пришел в замешательстве, даже напуганным», – спросил я, подойдя поближе и коснувшись его морды рукой.

Гирхзелл поднял бледно-зеленые веки, с минуту смотрел на меня щелями огромных зрачков, затем беззвучно произнес:

«Отец, мне снова привиделись образы. Они не пустые. Это важные образы будущего, которое должно случиться. Ты убедился, что если ко мне приходит подобное, то это не мои фантазии, а нечто большее, идущее то ли от ваших богов, то ли от самого светлого Неба. Вот сейчас это случилось снова Нечто говорит, что мне грозит опасность. Причины ее я не понимаю: вижу себя лежащим неподвижно, наверное, мертвым. Затем понимаю, что я не мертвый и потом приходит какая-то радость и тревога сразу. Большая опасность грозит и тебе. Тебе она грозит от Ионы. Все дело в ее огромной злости. Я не понимаю причин этого, но ее злость связана с ее сердцем. Если с тобой будут рядом твои женщины, то Ионэль может убить тебя и их», – дракон тяжко вздохнул – на три десятка шагов трава зашевелилась от его дыхания. Затем он продолжил: – «Твои женщины кормили меня. У них добрые руки, я не хочу им смерти. Предупреждаю: они не должны быть рядом. Запомни, Астерий! Если встретишься с Ионой не держи рядом принцессу, тем более графиню Арэнт», – Гирхзелл, не мигая смотрел на меня и на заходящее солнце, лучи которого окрасили тучи в красный цвет. – «И теперь мне хочется сказать тебе, что раз так, мы не должны спасать Ионэль. Не должны, потому что ей уже ничего не поможет – это я чувствовал раньше. От понимания этого хочется реветь. С другой стороны, долг говорит мне, что мы должны ее спасти. Я не понимаю себя. Не понимаю, это говорящее Нечто. Оно показывает мне такие странные вещи, что хочется рычать и лететь куда-нибудь повыше, подальше! Теперь я снова не знаю, как быть. Как из этого выпутаться? Ведь эти цепи, намного крепче стальных!».

Я старался разобраться в мыслях Гирхзелла, пока солнце не скрылось за горизонтом. Его измышления в самом деле были слишком противоречивыми, настолько путаными, что дракон затруднялся показать их мне. Он говорил еще долго, но его рассуждения мало что проясняли.

«Хорошо. Успокойся мой друг», – в завершении сказал я ему. – «Не стоит больше ломать голову, над этими противоречиями. Я поступлю так, как стараюсь поступать всегда: сделаю то, к чему меня направляет мой долг и здравый смысл. Также, помня твои предостережения, постараюсь, чтобы моих женщин не оказалось рядом при встрече с Ионэль, если такая действительно случится. Ты же постарайся выспаться. Завтра у нас будет трудный день. Возможно, уже завтра мы достигнем цели пути и столкнемся с нашими врагами».

«Да, завтра не позже, чем к полудню мы будем в Темных Землях», – согласился он. – «У того места, где стоит древних храм. Я видел его когда-то давно издалека, пролетая по краю мертвого леса. Еще он мне привиделся в прошлом месяце в ночном виденье. Меня беспокоит то место. Там живет человек, который представляет угрозу для меня и для всех вас».

«Друг мой, мы с тобой и вместе с воинами барона Лорриса – это огромная сила. Верь в нашу победу, если дело дойдет до большой битвы!», – постарался успокоить я его, однако слова дракона меня насторожили. Я подумал, что кроме банды Малгара к древнему храму могут прийти много иных поклонников Калифы, как из Арленсии, так и с пустынных земель по ту сторону гор.

Эту ночь я провел с Флэйрин. И она, и я спали плохо. Дело не только в соединившей нас страсти – она была как всегда яркой, но длилась недолго. А потом и меня, и принцессу мучило необъяснимое волнение: предчувствие, чего-то значительного, должного произойти завтра. То же самое испытывала и графиня Арэнт. Она сидела на берегу озера, почти до полуночи практиковала магию «Холодные Руки». Графиня была убеждена, что уже завтра ей этот навык потребуется, и если она не научится пользоваться им достаточно хорошо, то не выживет в предстоящем сражении. Я подходил к ней, пытался отговорить от поединка с Малгаром, но эта мягкая, добрая женщина в некоторых случаях умеет быть непреклонной. Таковой она была в эту ночь.

За ночь юго-западный ветер сменился на юго-восточный. Он отогнал тучи и обошлось без дождя. После завтрака с травяным чаем и рыбой, которую наловил после рассвета Арден с лучником Ренхилом, мы начали собирать лагерь, грузить палатки на дракона.

Гирхзелл сегодня был молчалив. С Салгором он вообще не пожелал общаться, со мной был немногословен, и я чувствовал тревогу в ментальном теле дракона, которое, кстати ненамного больше человеческого. Надежно подвязав наши грузы, мы заняли места, и вскоре Гирхзелл поднялся в воздух. Часто хлопая крыльями, пошел над гладью Альтерско озера. Набрал привычную высоту лишь ближе к Старому Калгару, который виделся внизу как десятка четыре домов с полуразрушенной сторожевой башней. Говорят, полвека назад ее хотели превратить в полетную башню и использовать как опорную точку маршрута между Торгатом и эльнубейским Гор-Ха, но не задалось – это направление оказалось невостребованным.

Дальше мы летели над Калнгарским лесом. Он огромный, наверное, превосходящий размерами Вестеймский залив, и с высоты похож на бескрайнее зеленое море. Ольвия, не спавшая почти всю ночь, задремала под мерные взмахи крыльев Гирхзелла. Графиня прижалась ко мне, и я сел так, чтобы ей было удобнее перенести вторую часть нашего пути.

«Темные земли, отец…» – услышал я беззвучный голос дракона, до сих пор хранившего молчание. – «Земля здесь кажется мертвой, такой же как царство нубейской богини и таким, как становится тело любого существа, когда оно расстается с душой. Мне трудно понять, зачем люди стремятся сюда. Зачем люди поклоняются Калифе, если есть более высокие и достойные боги».

«Многие люди мечтают о вечной или хотя бы долгой жизни. Мечтают о возможностях, которые им не может дать слабое человеческое тело. В погоне за этим, они преклоняют колени перед владычицей нубейской Ночи», – пояснил я, глядя вниз, на холмы и мертвую выжженную землю, над которой мы летели – лес остался позади. – «В большинстве своем, люди не верят или даже не знают, что их жизнь и без того вечна – им предстоит лишь менять тела», – продолжил я. – «Они до ужаса боятся расстаться со старым телом. Боятся настолько, что страх мнимой смерти напрочь лишает их памяти и осознания происходящего в тот великий миг, который называется Смерть. Но если побороть этот страх, если встретить неизбежное так же легко, как мы встречаем смену дня или ночи, то люди поймут, что никакие чары Калифы им не нужны, а их тела – не более чем одежды, которые следует иногда менять».

«И ты это понял, отец?», – догадался Гирхзелл.

Я не ответил. Салгор слышал часть нашей беседы, и я позволил своему ученику сменить меня в общении с драконом, сам же вглядывался вперед, в сторону гор. Там впереди, в красновато-серой дымке угадывались очертания каких-то сооружений. Наверное, это и был тот самый древний нубейский храм.

Ольвия зашевелилась, открыла глаза, приподнялась.

– Уже близко, – шепнул я ей.

– Я чувствую, – ответила она, наклонившись влево и глядя проплывавшую под нами темную, расколотую глубокими трещинами землю; красноватые камни и редкие, черные стволы мертвых деревьев.

Впереди в нескольких лигах я к своему удивлению увидел одинокого всадника. Скорее всего паломника к нубейской святыни. Странно: он ехал один. Путешествие в одиночку через эти земли опасно: по краю леса и в начале пустоши обитает огромное число хищников. Говорят, здесь же в глубоких трещинах, рассекающих землю, живут демоны и темные существа, которых нет в других частях Арленсии. Но главное, здесь живет молва, жуткие легенды, которые пугают сильнее, чем стая голодных гиен.

Ольвия тоже обратила внимание на одинокого путника. И когда мы пролетели над ним, графиня вдруг, встрепенулась и воскликнула:

– Это Яркус! Райс, смотри же – это точно Яркус! Он жив!

Тут разволновался и я. Очень может быть, что госпожа Арэнт была права: слишком этот одинокий всадник был похож на названого брата Тетивы Ночи. Я попросил Гирхзелла снизиться, и приземлиться так, чтобы оказаться поближе к отважному путнику, державшего путь в одиночку по столь опасным местам.

Дракон пролетел пару лиг вперед, заложил широкий вираж и начал снижаться, огибая скальный выступ. Черные деревья, торчавшие вдоль тропы, мешали выбрать место для посадки. Гирхзелл зацепил лапой одно из них – оно сломалось с сухим треском. Мы опустились на краю глубокой расщелины, тянувшейся вдоль тропы. Всадник, никак не ожидавший встретить в этих места дракона, да еще и с пассажирами, явно растерялся. Он пытался успокоить лошадь, а напуганное животное металось, между расселиной и скальным выступом по другую сторону тропы, так норовило пуститься в обратный путь.

Едва дракон сложил крылья, я тут же отстегнул кожаные ремни, вскочил. Хотя после посадки Гирхзелла в воздухе висело облако едкой рыжей пыли, я смог разглядеть бородача и теперь был уверен, что перед нами Яркус.

– Райс! Меня подожди! Постой, Райс! – графиня Арэнт спешила справиться с ремнями, державшими ее в сидении.

Я помог, развязал тугой узел, который сам прежде затянул. Вместе мы спустились на землю по крылу, которое услужливо подставил Гирхзелл.

– Эй, что вам надо! – еще издали раздался очень знакомый, басовитый голос. – Надеюсь, вы не ищите здесь неприятностей? Не стоит, добрые люди – места здесь поганые!

Яркус ловко покинул седло, одной рукой держа лошадь под уздцы, второй он прикрывал глаза от слепящего солнца и пытался разглядеть нас, что было не так легко сделать в пыли, поднятой Гирхзеллом. Борода явно недоумевал, что за люди летают в этих поганых местах на драконе и отчего они преградили ему путь.

– Эй, дружище! Подозреваю, в этих недобрых местах нам нужно то же самое, что и тебе! – отозвался я, поспешив к нему. – А именно: спасти Тетиву Ночи! Вырвать ее из лап тех мерзавцев! Как же я рад видеть тебя, Борода, живым!

Я подбежал к нему, видя, как огромные черные глаза Яркуса становятся все больше от изумления и даже топыриться его борода. Мы обнялись, крепко, до хруста костей, по крайней мере моих – все-таки сила брата Ионы несравнима с силой тела Райсмара Ирринда.

Яркус восклицал что-то бессвязное, отрывисто и громко воздавал хвалу эльфийским богам. Потом отодвинул меня в сторону и припал на одно колено перед госпожой Арэнт. Приветствовал ее не как графиню, а как богиню.

– Яркус! Немедленно встань! – потребовала Ольвия. – Как же я рада, что ты жив! Ты не представляешь, что теперь на моем сердце! Я не смогла тебя отговорить ехать на верную смерть, но добрые боги хранили тебя и снова свели нас вместе! Теперь мы с Райсом не допустим, чтобы мой, так сказать, муж снова попытался отнять твою жизнь! И твою сестру мы обязательно спасем! Ты же видишь, с нами теперь не только мастер Ирринд, но и отважные воины барона Лорриса и даже дракон!

– Иону спасем! Убежден, еще не поздно! – подтвердил я. – Празднества Холодной Крови начнутся завтра. И жертвоприношения состоятся точно не раньше, чем завтра. Ионэль должна быть жива. Гирхзелл чувствует, что она жива. Ты узнаешь Гирхзелла? – я повернулся, делая широкий жест в сторону дракона.

– Узнаю! Узнаю, мастер Райсмар Ирринд! – шумно выдохнув произнес Борода. – Представить не мог, что этот день станет для меня столь радостным! Это после стольких дней горя и сердечных страданий! Только…

Он замолчал, стирая со лба грязный пот, пропитанный пылью Темных Земель.

– Что не так, Яркус? – спросил я, чувствуя, его напряжение, скрытое в затянувшемся молчании.

– Да, моя Ионэль жива, – согласился он. – Она точно жива и вряд ли ее кровь прольется в эти дни на алтаре Калифы. Скажу вам более: я виделся с Ионой три дня назад. Правда виделся мельком. Но теперь Я знаю: ее не надо спасать. Я сожалею, госпожа Арэнт, сожалею, мастер Ирринд, но, наверное, вы одолели столь большой путь зря.

– Что случилось⁈ Яркус, объясни нам⁈ – растерянно произнесла Ольвия.

Глава 22

Не убивайте Гирхзелла!

Недавняя радость, наполнявшая Яркуса, тут же растворилась. Он помрачнел и сказал:

– Это долгая история. И очень неприятная. Лучше бы я вам это не говорил, но раз вы одолели такой большой путь ради Ионэль, то вам придется знать это о ней, – он вздохнул. – Давайте, отойдем туда, – Борода указал на скудную тень под скалой, – Заодно там позавтракаю. Рад бы вас угостить, но у меня только кукуруза и сухая лепешка.

– В таком случае, мы угостим тебя. Эй, Салгор! Сал! – я сделал несколько шагов в сторону Гирхзелла и помахал своему ученику. – Будь любезен, принести что-нибудь перекусить, – попросил я, когда он подбежал. – Так чтобы впрок. Давай жареную рыбу и сыр с томатами. И чай! Салгор захвати тот, что делали утром! Да, еще скажи барону Лоррису, что мы здесь задержимся на полчаса или час. Пусть зря не держит людей на драконе.

Мы отошли под скалу, невысокую, рыхлую, как и другие скальные выступы в округе, со временем превращавшиеся здесь в темно-рыжую пыль. Яркус подвязал лошадь к деревцу, одному из немногих зеленых, посуетился, постелил свой плащ на удобный камень и усадил на него госпожу Арэнт. Сам же сел прямо на землю, скрестив ноги по-аютански.

– Тяжко об этом рассказывать, – начал он. – Началось все, когда я вернулся с Темной Балки. Уже тогда Ионэль была не такой, как всегда, она очень злилась на тебя, мастер Ирринд. Очень! Никогда я не видел в ней столько злости. Иона и в прежние годы была необычно ревнива. Ревновала даже меня, хотя называла братом. Из-за этого у меня уже много лет нет своей женщины – Иона терпеть не может никого рядом со мной. Так было и я к такому привык, но в этот раз с ней начало происходить что-то особенное. Знаю, что она много молилась Аолис и Наирлесс. Слышал, как Иона требовала от богини внимания к себе. Потом кричала на нее, поставив перед собой маэлисскую статуэтку Небесной Судьи. Я предупреждал ее, что это очень нехорошо. Пытался образумить, она в ответ накричала на меня и сказала, что больше не будет чтить наших богов и обратится к Калифе.

Борода замолчал, поглядывая на Салгора, идущего к нам с бурдюком и пергаментным свертком. Когда ученик, положил перед Яркусом завтрак, я поблагодарил его и попросил вернуться, пообщаться Гирхзеллом, чувствуя, что Яркус не желает говорить об Ионе при посторонних.

– Не знаю, в чем причина недобрых перемен в ней, – продолжил Борода, – но мне кажется все это как-то связанно с черным сердцем оборотня, которое мы добыли возле мельницы. Может такое быть, мастер Ирринд? – коротко гляну на меня, он отломил кусок рыбы. Пачкая пальцы жиром, спешно сунул его в рот.

Вопрос его был непростым, я задумался, видя, как и Ольвия ждет от меня ответа, потому как ей этот вопрос не мнее интересен в силу вполне ясных причин.

– Может, но это маловероятно, – сказал я. – Думаю, убитый нами барон Варгум Харс был большим поклонником Калифы. Так ли это, госпожа Арэнт?

– Пожалуй, еще большим чем Малгар. Варгум часто посещал эти места, его тянуло к храму Калифы и он часто приносил на ее алтаре кровавые жертвы, – ответила графиня.

– После смерти душа его покинула тело, скорее всего пристала к огромной свите нубейской богини, если она, конечно, приняла его. Душа барона оставила отпечаток на его вещах, телесных останках и, конечно, сердце, которое, мы продали алхимику. Теоретически, это сердце могло запустить какие-то ментальные процессы в Ионе, но я не думаю, что они могли иметь такое огромное значение. Не думаю, что Тетива Ночи решила обратиться к чужим темным богам, лишь из-за того, что держала возле себя черное сердце оборотня, – пояснил я, сделав несколько глотков из бурдюка утреннего чая. – Вот ее злость: на меня, на богов, которые, не желают потакать ее желаниям – это гораздо более вероятная причина. Когда человек чего-то слишком хочет и у него это не получается, он может отчаяться, еще больше обозлиться на людей, на богов и на весь мир. Это очень скверный настрой души, идущий от нашего чрезмерного эгоизма и непонимания, что ни боги, ни этот мир вовсе не обязаны во всем потакать нашим желаниям. И чтобы жить в гармонии с миром, богами, другими людьми, мы должны соизмерять свои желания и понимать, что мир не должен вращаться вокруг нас. Примером гармонии с этим миром может быть госпожа Арэнт.

– Райс, прекрати, – Ольвия порозовела, в смущении отвернулась.

Я обнял ее, с улыбкой привлек к себе.

– В справедливости твоих слов, особенно последних, я не сомневаюсь ни на миг! – согласился Яркус. – И был бы рад поговорить об этом еще, но сейчас кратко расскажу, что случилось дальше, и почему я теперь ношу на сердце такую тяжесть. Не буду вспоминать тот день, когда за речным мы попали в засаду. Мы поступили глупо, Райс, не послушав тебя. Ведь я понимал, что ты прав, но поддался Ионэль, не смог переубедить ее. Я хотел лишь угодить ей, а следовало мне быть настойчивым. После того как госпожа Арэнт вырыла меня из могилы и вернула к жизни своим участием, зельями и добрым сердцем, я снова поступил, как вам кажется, неразумно – поспешил за Ионой, где меня должна была ждать смерть. Но я не мог поступить иначе – слишком много Ионэль для меня значит. И если бы ее убили, то и моя бы жизнь потеряла смысл. Так мне казалось тогда. Да и связаны мы были такими прочными узами: я всегда и во всем за нее, она всегда за меня. Поступить иначе мне было невозможно, – он вонзил зубы в томат, втягивая в себя красный сок, с необычным для оборотня удовольствием.

Мы с Ольвией были полны нетерпения знать, что было дальше. Яркус, расправился с оставшимся куском рыбы и продолжил:

– Не буду рассказывать свой путь в погоне за отрядом вашего мужа, госпожа Арэнт, и то, как боги помогали мне бежать в теле оборотная даже при свете дня, и то, как я обзавелся Сельвой, – он кивнул на лошадь. – Она мне очень помогла, стала мне подругой, единственным понимающим существом в эти дни. Догнал я Малгара уже на самой границе Темных Земель. Они стали лагерем на возвышенности у края леса. Я же с сумерками, превратившись в оборотня, прокрался в их лагерь. Я чувствовал Иону. Обостренным обонянием чувствовал ее запах. Мысль о том, что она жива и где-то совсем рядом наполняла меня такой радостью, что я не мог унять бешеный бой сердца. Пробравшись незамеченным вдоль повозок, я шел по запаху. Он вел меня к большому шатру – шатру графа Арэнта. Почти беззвучно подполз к входу, полон мыслей, как вырву сейчас мою сестру из лап этого чудовища, когтями разорву его тело, затем стенку шатра и мы с Ионэль убежим в ночь, в лес, где нас уже никто не найдет.

– Дальше, Яркус! – с нетерпением сказала Ольвия, когда тот замолчал.

Борода с минуту молча смотрел перед собой на пыльную землю, черные глаза его стали влажны.

– Дальше я тихонько отодвинул полог, ровно настолько, чтобы видеть, что происходит в шатре, – дрогнувшим голосом продолжил он. – И увидел Тетиву Ночи. Она стояла посреди шатра. Руки ее связаны не были. Малгар обнимал ее, целовал в шею, ласкал ее груди, и она… Моя Иона с блаженством принимала эти ласки! Более того, она потребовала от Малгара доказательств его любви. Это не все, господин Ирринд! На ремне моей сестры эльфийскими рунами сиял Эрок!

– Этого не может быть! – вырвалось у меня.

В возбуждении я встал. Я не мог представить, Иона отважная и непреклонная вдруг за несколько дней сдалась Малгару. Хотя сдалась ли⁈ Если на ней не было оков и даже ее меч оказался при ней! Значит Иона стала полноправным соучастником банды Малгара!

– Не могло быть, но было именно так! – Яркус тоже вскочил с места, вскинул руки к небу и, растопырив пальцы, потряс ими. – Я не верил своим глазам! Я завыл от боли, произнося ее имя и бросился бежать! Бежал не от смерти – она наоборот была желанна! Я бежал от самого себя!

– Успокойся, Яркус. Я очень понимаю тебя, – приподнявшись, сказала госпожа Арэнт. – Я почти не знаю Иону, но скажу: то, что рассказал ты, не слишком похоже и на поведение Малгара. Он всегда берет женщин силой. Ему это доставляет особое удовольствие. И мне трудно поверить, что Малгар мог оказаться перед Ионэль в том положении, когда ему надо доказывать любовь. Здесь что-то не так.

– Здесь очень многое не так, – согласился я.

– Но это не было видение! Я совершенно точно это видел! Чувствовал ее запах, слышал ее слова! При этом я понимаю, что Иона не могла повести себя так! Она не могла по своей воле лечь в постель с человеком, который повинен в моей смерти! – со страданием на лице воскликнул Яркус. – Ведь она должна была думать, что я похоронен в той яме, которую выкопали люди Малгара! Так не могло быть, но было именно так! Поэтому я и говорю, что с Ионэль что-то произошло! Я думаю, причина в том, что она отвернулась от наших богов! И теперь… – он опустил руки, постепенно успокаиваясь, – теперь она не нуждается в нашей помощи. Ее не нужно спасать. Более того, в тот момент, когда я стоял у шатра Малгара, то слышал, как она говорила с ним о Дерхлексе, который был послан, чтобы разыскать тебя, мастер Ирринд и вас, ваше сиятельство, чтобы доставить к Малгару и вас наказать, полагаю, убить.