Текст книги "Пустой город"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава VIII

Лай…

Что-то шевельнулось внутри Счастливчика, и тяжесть одиночества в животе вдруг немного полегчала. Лай! Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз слышал свое щенячье имя? И тут другое имя вернулось к нему в вихре беспорядочных звуков и образов. Сопящий нос, настойчивый скулеж, тельце, прижавшееся к его боку, маленькие, настырные, вечно пихающиеся лапки, золотистая шерстка, уютно согревающая его… и постоянный, несмолкаемый, несносный писк!

– Пискля! Это ты! – ослепленный счастьем, он лизал ее морду, а она, весело привстав на задние лапы, ласково покусывала его за шею.

– Я больше не Пискля, – счастливо протявкала сестра. – Теперь меня зовут Белла!

– Белла, – повторил Счастливчик, пробуя на вкус новое имя. – «Красиво», – решил он.

Тут белая косматая собачонка звонко взвизгнула, а сидевшая возле нее метиска с сердитым: «Заткнись!» тяпнула ее за нос.

Счастливчик смешался, только теперь увидев, что вся пестрая стая сидит рядом и с любопытством разглядывает их с сестрой. На мордах у них был написан восторг и ожидание, только бойцовский пес держался независимо и с вызовом. Возможно, вместе собаки представляли собой весьма забавную стаю, но каждая из них в отдельности выглядела совсем неплохо. Шерсть у всех была гладкая, животы круглые, морды без следов блошиных укусов и свирепых драк, если не считать пары царапин, оставленных недавней битвой с лисами. Особенно ухоженной выглядела маленькая белая собачка, стоявшая на трех лапках, изящно приподняв в воздух четвертую, словно просила о чем-то. Ее шелковистая длинная шерстка выглядела так, будто Длиннолапые расчесали ее не позже сегодняшнего восхода!

Несмотря на напускную самоуверенность, маленькая собачонка, похоже, была немного смущена своей выходкой, и Белла сурово покосилась на нее.

– Именно это и означает мое имя, Солнышко, – строго сказала она. – Белла значит красавица!

Счастливчик потерся носом о щеку Беллы, чтобы успокоить ее.

– У меня тоже теперь новое имя, – поспешил похвастаться он. – Меня зовут Счастливчик.

Белла облизала ему ушко.

– Отличное имя! Оно прекрасно тебе подходит – надо же, как тебе посчастливилось встретить нас!

– Это точно, – кивнул Счастливчик и, сделав шаг назад, обвел взглядом друзей сестры. – Здорово, – сказал он.

Бедняжка Солнышко была так взволнованна, что не смогла ответить, к тому же она с трудом удерживалась на трех лапках и все ее силы уходили на то, чтобы не упасть. Бойцовский пес буркнул что-то неразборчивое, потом привстал на задние лапы и с жадностью засопел, не сводя глаз с куска мяса, лежавшего перед Счастливчиком.

– Ах, Бруно, Бруно, – беззлобно проворчала Белла, тыкая его носом. – Вечно ты голодный! У нас тут конец света, а ты думаешь только о еде! Ха-ха-ха!

Счастливчик озадаченно посмотрел на сестру.

«Разве не все собаки постоянно думают о еде и том, как ее раздобыть?» – удивился он про себя. Что касается конца света, то здесь он тоже не видел ничего смешного – достаточно вспомнить весь ужас Большого Рыка или жуткую бездну, разверзшуюся посреди дороги. Искать, добывать и защищать свою еду – это не шуточки. Он знал это всей своей шкурой. А эти сытые, лоснящиеся собаки, похоже, нет. Почему?

Словно в ответ на его раздумья Солнышко вдруг плюхнулась на круглый животик, рассыпав по полу свою длинную белоснежную шерстку.

– Зачем ты говоришь такие гадкие слова, Белла? – захныкала она. – Мы не знаем, наступил конец света или нет! Может, все обошлось?

В ответ Белла раздраженно тявкнула, но все-таки ободряюще лизнула Солнышко в черный нос-пуговку.

– Но если конец света не наступил, то где тогда наши Длиннолапые?

Счастливчик оцепенел. НашиДлиннолапые?! Не веря своим ушам, он снова обвел взглядом собак, не похожих друг на друга во всем – кроме одного. Весь их вид так и кричал о сытой жизни в подчинении у Длиннолапых.

Это открытие настолько ужаснуло Счастливчика, что он невольно вскрикнул:

– Вы собачки-на-поводочке!

Они уставились на него, потом в недоумении переглянулись.

– И что? – переспросила пастушья собака, склонив набок голову.

– Это… ну, это объясняет, почему вы все… – он сбился и замолчал, голова у него шла кругом. Собачки-на-поводочке! Балованные песики! Жалкие, беспомощные, глупые, кроткие, бесполезные, позор собачьего рода…

Они позволили Длиннолапым надеть им на шеи ошейники! Они получали от Длиннолапых все на свете – еду, ласку, веселье, тренировки, постель и крышу над головой. Без своих Длиннолапых они были беспомощными, никчемными слабаками… Какой ужас! Каким образом собачки-на-поводочке рассчитывали выжить после конца света?

Счастливчик встряхнулся, прогоняя дрожь. Пожалуй, он подумает об этом позже. И потом, какое значение это имеет сейчас, когда эти нелепые собаки спасли его от лисиц?

Он посмотрел на Бруно, который продолжал с наслаждением обнюхивать его кусок мяса.

– Угощайся, если хочешь. И вы все, тоже… – Счастливчик спрыгнул с прилавка, схватил мясо и бросил его на пол. – Вы спасли мне жизнь, так теперь я у вас в долгу. Ешьте!

«Ведь это, возможно, ваша последняя еда, – мрачно подумал он. – Сами-то вы охотиться все равно не умеете!»

Некоторое время слышно было только жадное чавканье и сопение, с которым смешная стая поглощала предложенное угощение.

Счастливчик тоже не отставал. Проглотив свою порцию, он шепнул на ухо Белле:

– А у тебя… любопытные друзья.

Белла подняла голову и с любовью посмотрела на остальных.

– Они не такие, как мы с тобой, верно? Знаешь, я раньше думала, что все собаки на земле – помесь шелти и ретривера, как мы с тобой.

Счастливчик моргнул.

– А мы… эти самые?

– Ну да. Разве ты не помнишь нашего отца и мать-собаку? – В глазах Беллы плескалось целое море чувств: счастье, облегчение, сожаление о долгой разлуке, но голос прозвучал энергично и чуть насмешливо: – Почти у всех нас есть не только настоящие имена, которые нам дали Длиннолапые, но и названия пород.

– Никакие это не настоящие имена, раз их дали Длиннолапые, – неодобрительно буркнул Счастливчик.

Белла пропустила его слова мимо ушей.

– Ну, Бруно ты уже знаешь. Его мать-собака была немецкой овчаркой. А это Микки, его порода называется бордер-колли. Он невероятно умный и все время сгоняет нас в стаю! Родителями Дейзи были уэст-хайленд-уйат и джек-рассел терьеры. А малышка Солнышко у нас мальтийская болонка, – закончила Белла и, подумав, прибавила: – Очень изящное существо!

– А эта? – спросил Счастливчик, кивая на самую крупную черную собаку.

– Марта? Ньюфаунленд, кто же еще? Разве ты не видишь, какая она огромная рядом с Солнышко!

Счастливчик внимательно посмотрел на странную пару. Марта была намного выше его самого, а крошка Солнышко едва доставала ей до коленки. Лисы, конечно, были паршивцы и враги, но в одном они оказались правы: такую нелепую стаю еще свет не видывал! Интересно, кто у них альфа? Белла говорила больше других и была довольно резковата с Солнышко, но при этом не держалась, как главная. Она явно не была непререкаемым авторитетом для остальных, не ожидала, что они будут повиноваться любому взмаху ее хвоста или шевелению ушей, более того, она сама искала у друзей одобрения и поддержки. Колли по имени Микки выглядел очень умным, а Бруно, судя по всему, отлично чувствовал себя в драке, но ни один из них не повел себя, как альфа, в схватке с лисами. Солнышко… нет, что за вздор! Метиска Дейзи была храброй, дерзкой и задиристой, но какой из нее альфа, она едва вышла из щенячьего возраста!

Кто же в этой стае главный?

Его спутанные мысли были прерваны пронзительным визгом. Солнышко вскочила, забыв о последнем недоеденном кусочке мяса, и стала бегать кругами по полу, тряся длинной белой шерстью и дробно стуча коготками.

– Ой, болит! Ой-ой, не могу! Ой, больно!

– Что… – начала Белла.

– Ой-ой, это все лисы! Меня укусили!! – Солнышко сорвалась на истерический визг, потом выразительно оторвала от пола свою крохотную лапку. Ту самую, которую она после битвы зачем-то все время держала в воздухе, и теперь Счастливчик понял, что на это была причина, которая только что стала ясна и самой Солнышко.

Маленькая болонка взмахнула лапкой, словно пыталась бежать, не удержалась и шлепнулась на пол. В следующий миг она вскочила и снова возбужденно забегала кругами, только теперь уже на трех лапах.

– Ой, мои Длиннолапые! Где они? Пусть придут – немедленно! Сейчас же! Мне срочно нужно к ветеринару!

Счастливчик заметил, что Белла не на шутку испугалась, широко распахнув глаза. На какой-то миг он невольно преисполнился презрением к сестре. Нет, она определенно не могла быть альфой!

Но и остальные выглядели ничуть не лучше. Микки вскочил на ноги и растерянно уставился на Солнышко. Дейзи зашлась сочувственным лаем, остальные подхватили – и вскоре вся стая уже гавкала вразнобой и на разные голоса.

– Нужно вернуться домой к Длиннолапым!

– Нет, нужно найти ветеринара! Найти ветеринара! Да-да-да!

– Где? Где найти ветеринара? Они же ВСЕ УБЕЖАЛИ!!

– Длиннолапые все убежали? Все пропали? Все пропало!!

– Что же мы теперь будем делать?

Не выдержав, Счастливчик щелкнул зубами и оглушительно тявкнул:

– УСПОКОЙТЕСЬ!

Воцарилась тишина, собаки растерянно уставились на него. Счастливчик вспомнил о Длиннолапом в ярко-желтой шкуре. Рассказать этим глупышам о нем или нет? Может, это их успокоит? С другой стороны, тот Длиннолапый был такой… странный… Нет, лучше ничего не говорить, а то будут думать, будто Длиннолапые по-прежнему здесь и готовы в любой момент прийти им на помощь.

Счастливчик расправил плечи.

– Я не знаю, что такое вытринар, зато точно знаю, что Солнышко он не нужен. Ну-ка, покажи мне свою лапу.

Робко, мелко трясясь всем тельцем, Солнышко доковыляла до Счастливчика и смущенно протянула ему свою крохотную белую лапку. Счастливчик обнюхал ее. Как он и ожидал, на подушечке оказалось несколько капелек крови и едва заметная царапинка. Счастливчик лизнул ее языком.

– Пустяки, царапина. Ничего страшного. Сейчас я тебе покажу, что нужно делать.

Он растянулся на полу, вытянул свою раненую лапу и перевернул ее подушечкой кверху, чтобы все могли как следует разглядеть рану. Раздался дружный вздох ужаса.

– Какой кошмар! – пискнула Солнышко. – Ой, у меня потемнело в глазах! Тебе ветеринар нужен гораздо больше, чем мне!

– Да не нужен мне никакой вытринар! – с досадой отмахнулся Счастливчик. – Моя рана выглядит так погано только потому, что я никак не мог найти время, чтобы как следует ее вылизать и дать затянуться. Смотри! – Он стал бережно и тщательно вылизывать свою царапину. Очень скоро боль утихла, и ему сразу стало лучше.

Счастливчик сердито выругал себя. Глупец! Если бы он занялся этим раньше, то, возможно, сумел бы гораздо проще избавиться от лисиц! – Давай, Солнышко. Попробуй сделать так, как я.

Беленькая собачка послушно наклонила головку и робко лизнула свою лапку. Убедившись, что ничего страшного не произошло, она лизнула еще разок, и вскоре вполне сносно справилась с делом.

– Ой, ты был прав! – с восторгом прошептала она, благоговейно глядя на Счастливчика. – Уже почти не щиплет. И я, определенно, чувствую себя гораздо лучше! – Она перестала лизать, снова посмотрела на Счастливчика, потом перевела ликующий взгляд на своих друзей. – Ой, он прав! Он прав!

– Видели? – гавкнул Счастливчик. – Не нужен вам никакой дурацкий вытринар, сами себе лапы вытрем!

Собаки с безмолвным уважением смотрели на него. Счастливчик почувствовал себя глупо.

– Невероятно! – пробасила Марта, наклоняя свою тяжелую черную голову и тщательно обнюхивая лапку Солнышко. – Просто невероятно!

– Отлично! – прогавкал Бруно. – Славная работа! Славная! Замечательная! Да! Вот так!

– Ты тако-ооой умный! – тявкнула маленькая Дейзи. – Уму непостижимо, сколько всего ты знаешь!

Микки ничего не сказал, но смотрел на Счастливчика с неприкрытым уважением. Даже Белла, улыбаясь во всю пасть, переводила восторженный взгляд то на брата, то на малютку Солнышко. Ее золотистый хвост отбивал веселую дробь по полу.

«Эй, вы чего, прекратите! – растерянно подумал про себя Счастливчик. – Не надо на меня так смотреть! Я не ваш альфа и не хочу им быть».

Он поспешно встал и попятился назад.

– Слушайте, я… я страшно благодарен вам за помощь. Вы все славные, честное слово. Просто замечательные! – торопливо добавил он, делая еще несколько мелких шажков к выходу. – Но теперь мне пора. Спасибо вам еще раз. Бывайте! И да – удачи!

С этими словами Счастливчик стремительно повернулся и со всех лап бросился бежать через молл. Он чувствовал на себе удрученные взгляды собак, он шкурой чувствовал, как они опустили уши и повесили хвосты, но твердо решил не оборачиваться. Ни за что на свете.

Счастливчик остановился. Небо снаружи потемнело, налилось асфальтовой чернотой. В тот самый миг, когда Счастливчик неуверенно выставил лапу за порог молла, улицу озарила ослепительная вспышка, за которой последовал чудовищный удар грома.

Счастливчик застыл.

Молния!

Гроза!

Значит, с секунды на секунду брюхо неба прорвется, и на мир обрушатся потоки воды. Жуткие отзвуки свирепой битвы, которую вели в небесах Небесные псы вновь и вновь сотрясали землю, неуловимый Молния снова дразнил могучую Собаку-Землю, он носился туда-сюда по всему небу, оставляя за собой всполохи пламени. Счастливчик не раз видел грозу и не слишком ее боялся, но ему совершенно не хотелось выходить из-под крыши в ливень…

Он слишком долго раздумывал, поэтому проиграл. Теплая щека Беллы прижалась к его щеке, он почувствовал ее бок рядом со своим. Она не смотрела на брата, ее взгляд был тоже прикован к черным тучам.

– Останься с нами, Счастливчик, – тихо попросила Белла. – Хотя бы ненадолго.

Он очень долго молчал, не зная, что сказать. Он думал об одиночестве, с которым проснулся этим утром, о тоске, охватившей его после ухода Лапочки. Потом вспомнил тепло и тесноту Щенячьей стаи, запах Пискли, тесно прижимавшейся к нему во сне. Теперь Пискля стала Беллой, она снова была рядом с ним – другая, но в то же время та же самая.

– Ладно, – медленно произнес Счастливчик. – Только ненадолго.

Белла радостно тявкнула, а потом вдруг присела на задние лапы, подпрыгнула – и набросилась на Счастливчика. Повизгивая от внезапной радости, он набросился на сестру, и они долго катались по полу, а потом встали, еще немного побегали друг за другом и вместе помчались к стае.

При виде Счастливчика собаки пришли в восторг. Неугомонная Дейзи бросилась к ним, заливаясь звонким лаем, и на радостях врезалась в бок Беллы. Крепкий Бруно игриво отпихнул ее в сторону, так что Дейзи и Солнышко повалились друг на дружку и покатились по полу. Потом все смешалось, собаки с визгом и лаем носились друг за другом, скакали, прыгали, боролись и тявкали, забыв обо всем на свете.

«Что и говорить, трудно найти лучшее место для собачьих игр, чем пустынный молл!» – думал Счастливчик, уворачиваясь от несущейся на него Марты.

Черная великанша выплюнула из пасти свою изрядно пожеванную кожаную драгоценность, схватила в зубы упавшую шкуру Длиннолапых и принялась трясти ее, как крысу, а подскочивший Бруно схватил шкуру с другой стороны, и собаки принялись перетягивать ее, пыхтя и кряхтя от натуги.

Стоя в сторонке, Счастливчик с удовольствием наблюдал за их схваткой, пока Белла не набросилась на него сбоку и не вовлекла в потасовку.

– Все нормально? – пыхтя, спросила она.

– Еще бы! Держись! – взвизгнул Счастливчик, кидаясь на нее.

Даже малютка Солнышко приняла участие в общей возне, она оглушительно тявкала и путалась у всех под ногами, безуспешно пытаясь наброситься на Марту и свалить ее с лап.

Гоняясь за быстролапым Микки, Счастливчик заметил чуть в стороне ряды блестящих металлических горшков, в которых Длиннолапые обычно готовят свою еду. Ах, он всегда мечтал это сделать, но только теперь ему представилась такая возможность! Как следует разбежавшись, Счастливчик врезался прямо в полку с кастрюлями, и они с оглушительным, упоительным, веселящим сердце грохотом обрушились на пол.

Вот это было веселье!

Наконец собаки выдохлись и растянулись на полу, тяжело дыша и вывалив языки. Солнышко отыскала кучу шелковых подушек и развалилась на них. Микки улегся рядом. Счастливчик устроился на голом холодном полу и внимательно поглядывал на своих новых друзей.

Когда Дейзи плюхнулась рядом, он повернул голову и дружески лизнул ее в ухо.

– Счастливчик, иди сюда! – окликнула его Белла, свешивая голову с кожаного сиденья Длиннолапых.

Он с опаской встал, потрогал мягкую кожаную лежанку сначала одной лапой, потом второй. Решившись, он вспрыгнул наверх и свернулся рядом с Беллой, которая с веселым тявканьем лизнула его в нос.

Счастливчик закрыл глаза и запрокинул голову в беззвучной мольбе о добром сне. «Собака-Луна, защити нас…»

– Что делаешь? – раздался у него над ухом удивленный голос Беллы.

– Что я?.. – он замолчал, сбитый с толку ее вопросом. – Готовлюсь ко сну.

– Но ты и так готов ко сну! – не поняла Белла, с недоумением глядя, как он топчется на месте, трижды поворачиваясь, прежде чем лечь.

Счастливчик перестал вертеться и с любопытством посмотрел на сестру. Неужели Белла не умеет правильно отходить ко сну? Он склонил голову, подозрительно обнюхал кожаное сиденье и снова поймал на себе взгляд Беллы.

– Не беспокойся, Счастливчик, – ласково сказала она. – Все хорошо.

– Никак не могу устроиться, – пробормотал он, завозившись на своем месте. – Слишком уж тут мягко и удобно…

– Да ну, глупости какие! – зевнула Белла. – Ты и опомниться не успеешь, как привыкнешь.

Счастливчик задумался над ее словами.

– Ты, наверное, была счастлива со своими Длиннолапыми, – сказал он.

– Да…

– Где они теперь? Что случилось, Белла?

– Ох, Счастливчик… – Она положила голову на лапы и насторожила уши, будто прислушивалась к каким-то воспоминаниям. Потом вздохнула. – Знаешь, когда пришел Большой Рык, началась такая суета. Такая жуткая паника. Они убежали, в дикой спешке. Побросали все пожитки в клетку-гремелку и уехали. Забрали с собой все свои пожитки, – с грустью повторила она, – кроме меня.

А чего она ждала? Длиннолапые есть Длиннолапые, предательство у них в крови, такова их природа. На них нельзя полагаться и верить им тоже нельзя, Белла совершила чудовищную ошибку, когда поверила, что сможет быть счастлива жизнью собачки-на-поводочке… Но ничего этого Счастливчик не стал говорить, он просто потерся носом о нос сестры и вылизал ей уши.

– Мне очень жаль, Белла.

– Ничего, Счастливчик. Я по ним не скучаю. То есть, не очень скучаю. Они ведь меня бросили, значит, не стоит по ним убиваться. Это не я сделала что-то плохое, а они, – в ее голосе прозвучала невольная горечь, но Белла быстро встряхнулась и замолчала.

«Вот, теперь у тебя открылись глаза», – с невеселым удовлетворением подумал Счастливчик. Ему было жаль сестру, он искренне не хотел, чтобы она огорчалась, но чем сильнее будет ее обида против прежней жизни, тем лучше. Это позволит ей не вздыхать о прошлом, а стать счастливой в настоящем и будущем.

– И потом, – продолжала Белла, – мне есть о чем беспокоиться! Например, о моих друзьях. О том, как жить дальше. Нам нужен вожак или тот, кто будет принимать решения. Так что у меня нет времени лить слезы.

– Вот это правильно, – похвалил Счастливчик, очень довольный мудростью и практичностью своей сестры. Что и говорить, Белла очень похожа на него самого. Из нее выйдет отличная собака-одиночка…

– А что произошло с тобой, Счастливчик?

– То есть?

– Как ты жил после того, как покинул Щенячью стаю?

– Я… – Он закрыл глаза. Какой смысл снова вытаскивать на свет эти воспоминания? Тем более, в них не было ничего хорошего. Ничего светлого. Но Белла была его сестрой. Она имела право знать. Ей он сможет рассказать. Если только сможет вспомнить…

Воспоминания были смутными и туманными, всматриваться в них было все равно, что искать дичь, прячущуюся в мутной воде. Но Счастливчик был упрям, и забытое нехотя и постепенно начало обретать четкость.

– Я помню, как меня забрали… Длиннолапые… Они улыбались, выглядели счастливыми… Ой, да что же это? Я не вырывался! – Он пошевелил бровями, изумляясь. – Я не пытался освободиться. Как странно… Почему я не убежал?

– Мы не убегали, – ответила Белла. – По крайней мере, тогда. Щенки так не делают. Рассказывай дальше.

– Я помню дом Длиннолапых. – За разбитым прозрачным камнем молла полыхнула молния, на мгновение озарив мир, за ней последовал новый раскат грома. Битва Небесных псов шла своим чередом. Грозные звуки непогоды вторили невеселым воспоминаниям Счастливчика, холод разлился у него внутри, бока задрожали. – Но там, в своем доме, Длиннолапые больше не улыбались. Там были мелкие Длиннолапые, вроде щенков. Они не давали мне покоя. Гонялись за мной, хватали, дразнили. Я помню, что страшно уставал и мечтал, чтобы меня оставили в покое…

– Ах, щенята Длиннолапых все такие, – закивала Белла. – Но они не злые, просто глупые. Надо только подождать, пока они привыкнут, тогда становится легче.

– Это верно, они не злые. Зато большой Длиннолапый был плохой. То есть, он вообще был странный. Иногда он раскачивался во все стороны, как старое дерево под ветром, и пахло от него тогда гадко. Как огненным соком для клеток-гремелок, только затхлым. Когда от него пахло совсем сильно, он не мог стоять на своих лапах. И делался очень злым. – Счастливчик крепко зажмурился, терзаясь болью воспоминания. – Я помню его лапы лучше, чем все остальное. Он меня пинал. Иногда хватал и тряс. Кричал, бил и пинал меня, и всегда был злой, даже когда от него не пахло огненным соком.

Белла, поскуливая, потерлась лбом о его плечо.

– Твой Длиннолапый совсем не похож на моего!

– Что ж, я не спорю, даже среди Длиннолапых порой попадаются хорошие, – согласился Счастливчик, с грустью думая о своем добром приятеле из Дома еды. – Но этот был не такой. Сколько я жил в его доме, столько хотел оттуда убежать. Куда угодно, лишь бы подальше от Длиннолапого. Он меня пугал. Однажды дверь оказалась открыта – наверное, ее забыли закрыть – и я удрал. Бежал, бежал, бежал, куда глаза глядят…

– И?

– И больше никогда не вернулся. – Он вздохнул, радуясь тому, что история подошла к концу. – А потом моя жизнь наладилась. Я был счастлив жить сам по себе. Постепенно я научился заботиться о себе, добывать еду, защищаться. С тех пор я больше никогда никого не боялся и никогда не буду. Это я точно знаю.

Белла поудобнее легла рядом с ним.

– Ты помнишь истории, которые мама рассказывала нам перед сном, когда мы были щенками? – спросила она.

– Конечно! – откликнулся Счастливчик, думая о молнии, только что полыхнувшей за стенами молла.

– Я часто вспоминаю ее сказку об омеге по имени Ветер и Собаку-Лес? Помнишь ее?

Счастливчик наморщил лоб.

– Не очень, – признался он и лизнул сестру в ухо. – Расскажешь?

– Конечно! Жила-была одна маленькая собачка по имени Ветер, самая незаметная и тихая в стае. Другие собаки называли ее омегой и заставляли делать всю грязную работу – таскать, что прикажут, делать, что скажут и быть на побегушках. Альфой в этой стае был очень жестокий бойцовский пес, который очень больно кусал бедную омегу по имени Ветер за любую оплошность, а чаще всего за то, что она якобы слишком медленно исполняла его приказы.

Бедная Ветер днями и ночами мечтала убежать из своей стаи и освободиться от тяжкой работы, но как это сделать и как выжить в одиночку? И вот что придумала маленькая Ветер – она стала тайком уходить из стаи в лес и охотиться там на мелких зверьков. А поскольку омегам охотиться запрещено, она съедала половину своей добычи, а вторую половину оставляла в дар Собаке-Лесу.

Так все и шло потихоньку, но тут настала Собачья Гроза, и мир перевернулся. Стая маленькой Ветер стала первой жертвой лютых собак, пришедших с гор. Одна из этих собак погналась за малюткой Ветер, и та пустилась наутек. Вскоре силы бедняжки иссякли, и она уже мысленно простилась с жизнью, ибо страшные собаки обезумели от крови и рвали в клочья всех, кого им удавалось поймать. Но Собака-Лес не забыла подношений, которые Ветер оставляла ей во время своей охоты, она давно присматривала за маленькой омегой и полюбила ее, как Небесные собаки полюбили Молнию, потому что Ветер была умная, хитрая и никогда не сдавалась. Поэтому Собака-Лес помогла омеге забраться на дерево, где лютые псы не могли ее найти, и спасла ее от Собачьей Грозы.

С тех пор Ветер стала одиночкой, она гуляет, где хочет, никому не подчиняется и нет над ней никакого альфы. Ее нельзя увидеть, только иногда, попав в густой лес, можно услышать, как она шепчется или воет в чаще, болтая со своей подругой, Собакой-Лесом.

Белла потерлась носом о шкуру Счастливчика.

– Ты напомнил мне эту легенду, – прошептала она. – Ты тоже спасся, и тебя тоже не сломили невзгоды, они сделали тебя сильным, свободным псом-одиночкой. Мне ужасно жаль, что твой Длиннолапый альфа оказался таким жестоким злодеем!

Счастливчик положил голову рядом с головой сестры. Нет, он вовсе не нуждался в ее сочувствии, просто снова лежать рядом с сестрой, как в детстве, было здорово. Страх и одиночество, терзавшие его утром, теперь отступили, стали казаться далекими и ничего не значащими.

Прижимаясь к теплому бочку Беллы, слушая сказку, которую когда-то рассказывала им Мать-Собака, Счастливчик чувствовал, будто что-то оттаивает у него внутри. Давно забытые воспоминания о счастливых временах безмятежного щенячества теперь возвращались к нему, заполняли все его существо, оживали во всей полноте былых ощущений: тепла, безопасности, сытости и любви ко всем вокруг. И товарищества…

Да, это были хорошие деньки. Были, но давно закончились, напомнил себе Счастливчик. Для щенка естественно любить общество других малышей – так же естественно, как нуждаться в защите, любви и молоке своей Матери-собаки. Но он больше не щенок. Он взрослый пес – пес-одиночка.

Счастливчик был уверен, что ни за что не сможет уснуть на этом чересчур мягком сиденьи, поэтому он долго лежал, слушая сопение Бруно, тоненькое сонное поскуливание Солнышко и тихое, ровное дыхание спавшей рядом с ним Беллы.

Он сам не заметил, как уснул, а когда снова открыл глаза, потоки утреннего света уже заливали разрушенный молл, а собаки вокруг потягивались, ворочались и тявкали.

Рев и грохот ночной битвы Небесных псов давно стих, ливень тоже прекратился. Снаружи доносились приятные запахи нового дня, дочиста умытого дождевой водой. Белла подняла голову и посмотрела на брата, потягивавшегося после сладкого сна.

– Небесные псы порвали тучи, – сказал он. – Это хорошо.

– Это просто замечательно! – затявкала Дейзи. – Пора домой!

– Да-да! – затявкала Солнышко. – Идем, скорее идем! Домой! Идем домой!

– Погодите, – пробормотал Счастливчик, озадаченно глядя на них. – Домой? Куда – домой?

– К себе домой! – ответила Белла, лизнув его в нос. – Туда, где мы жили.

– Идем с нами! – запрыгала по полу суетливая Солнышко. Она взвизгнула от избытка чувств, подскочила к Счастливчику и влюбленно уставилась на него из-под белой челки.

– Наши Длиннолапые ушли, – грустно пробасила Марта. – Но дома-то остались.

Бруно уныло кивнул.

– Они правы, Счастливчик. Идем с нами. Разве можно в такое время одному оставаться? Ты сильный пес, можно сказать, победитель, но в такое время даже тебе нужно, чтобы кто-то прикрывал твой загривок. – Он напружинил мышцы и подался всем телом вперед, балансируя на крепких, сильных лапах. – Знаешь, я, вообще-то, сам боец. Умею находить выход из сложной ситуации. Так что, может, ты… ну, понимаешь?

Вся разношерстая стая с мольбой в глазах уставилась на Счастливчика. Бруно старался сохранить достоинство и не выглядеть слишком заискивающим, но у него не очень получалось.

Микки, не выпускавший из пасти свою кожаную драгоценность, и большая Марта смотрели на Счастливчика с откровенной надеждой и страхом. Что касается двух маленьких собачек, то они, как мячики, скакали вокруг Счастливчика, пока у того в глазах не зарябило.

Он вздохнул, покосился на Беллу. Сестра тоже смотрела на него со смесью понимания и затаенной надежды, и он вдруг вспомнил, как здорово было проснуться рядом с ней этим утром.

Старый Охотник был прав – Большой Рык не должен изменить их сущность, но, может быть, стоит попробовать заключить временный договор с новым миром? Судя по словам собак, в их домах нет никаких Длиннолапых, зато там будет крыша над головой и прочие удобства. Если взглянуть на дело с этой стороны, то ответ напрашивался сам собой.

– Ну ладно, – решил Счастливчик. – Я пойду с вами. Но только на время!

Белла завизжала и запрыгала от счастья, остальные разразились восторженным лаем. Дейзи от избытка чувств поднялась на задние лапки и пританцовывала на месте, пока не упала. Счастливчик смущенно смотрел на них, немного растроганный тем, что вызвал такую бурю восторга.

И все равно: он не стайный пес и никогда таким не станет. С другой стороны, разве кто-то в здравом уме назовет этих собак стаей?