Текст книги "Последняя глушь"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Ему было холодно без Каллик, Уджурака и Лусы, которые всегда спали рядом, но Токло лишь глубже забился в выкопанную нору, прячась от пронизывающего ветра. Знакомые запахи земли, деревьев и вырванных корней окружали его со всех сторон, и Токло, убаюканный лесом, вскоре уснул.

На следующее утро он выскочил из берлоги и решил продолжить работу, но это оказалось совсем не просто. Когти и лапы горели после вчерашнего рытья, а мышцы в плечах ныли так, словно их жгло огнем. Тем не менее, Токло упрямо взялся за дело, но вскоре понял, что копать стало еще труднее. Вскоре он наткнулся на такой плотный узел корней, что пришлось просунуть в ямку морду, чтобы перекусывать их зубами.

– Я сыт этим по горло! – порычал Токло, выбираясь из берлоги с длинным извилистым корнем, крепко зажатым в зубах. Он бросил корень на землю и сунул лапу в рот, чтобы вытащить оттуда комки земли. – Тьфу! Лучше передохну немного и осмотрюсь на своей территории.

Сердито ворча, он побрел в сторону гор, и утреннее солнце, просачиваясь сквозь ветви деревьев, согревало его. Вскоре Токло набрел на свежий олений след и учуял запах сусликов.

Он добрался до гребня горы. Здесь лес заметно редел, кустов почти не было, зато росло много кривых сосен, похожих на ту, под которой Токло решил устроить себе берлогу. Наверху было тихо и спокойно, даже птичья перекличка раздавалась очень редко. Токло невольно поискал глазами дятла.

– Эх ты, пчелоголовый, – выругал он сам себя. – Далась тебе эта глупая птица!

Здесь было прохладно несмотря на припекающее солнце, а там, куда не добирались солнечные лучи, земля под лапами Токло морозно похрустывала инеем. Токло захотелось пить, и он стал искать ручей, однако не только не нашел ни одного, но и не услышал звука бегущей воды.

– Здесь мне не нравится, – мрачно решил Токло. – Я не хочу, чтобы этот кусок леса был на моей территории.

Тем не менее он для порядка пометил когтями несколько деревьев, а потом быстро зашагал вдоль гребня холма, решив спуститься к своей берлоге другим путем. Вскоре Токло почувствовал сладкие запахи трав. Он вышел на луг. Упитанный кролик беспечно щипал клевер в нескольких медведях от того места, где стоял Токло.

Он попытался бесшумно подкрасться к зверьку, но расцарапанные лапы снова подвели его. Услышав шум, кролик убежал, мелькая в траве белым хвостиком. Токло помчался за ним, но у него так болели мускулы, что ему не удалось догнать шустрого зверька.

Сопя от досады, Токло встал и поплелся к деревьям. Но не успел он приблизиться к ним, как наткнулся на мертвое тело бурундука. В одном месте шкура у зверька была разорвана, словно бурундук сначала попался в когти ястребу, а потом упал на землю. Токло с опаской обнюхал дичь, но она оказалась совсем свежей. Недовольно ворча, он впился в нее зубами.

– Конечно, это не то, что собственная добыча, – пробормотал он с полным ртом. – Но все лучше, чем ничего. Значит, у меня очень хорошая территория, – довольно добавил он. – На ней водится много дичи, так что голодным я не останусь!

Насытившись, Токло отошел в тенек под деревьями и немного вздремнул, положив голову на лапы. Его разбудило громкое рычание. Сонно моргая, Токло поднял голову и увидел незнакомого гризли, пробиравшегося сквозь заросли. Это был молодой самец, чуть поменьше самого Токло, с сильными мускулами и золотистой бурой шерстью. Незнакомый гризли был далеко и не замечал Токло.

– Эй! – взревел Токло, вставая. – Что ты тут делаешь?

Медведь воинственно обернулся.

– А тебе какое дело?

– А такое, что это моя территория! – объявил ему Токло. – Ты что, не видел моих меток?

Но незнакомый медведь насмешливо фыркнул и сказал:

– О чем это ты толкуешь? Уж не об этих ли жалких царапинках? Я подумал, это суслик баловался!

Горячая волна бешенства обдала Токло.

Медведь врал! Его метки были очень глубокими!

– Наверное, ты ослеп, бедняга, – прорычал он. – Не видишь того, что у тебя перед носом!

– Это ты ослеп, если мог подумать, будто я испугаюсь твоих жалких царапок! – огрызнулся незнакомец.

– Берегись, – угрожающе рявкнул Токло, делая шаг вперед. – Убирайся отсюда, пока я не спустил с тебя твою лысую шкуру!

– Попробуй! – оскалил зубы наглый пришелец. – Откуда ты такой взялся?

– Тебя это не касается! – Токло сделал еще один шаг вперед, так что оказался нос к носу с незнакомцем. – Главное, теперь я живу здесь.

– Как и я. И я не собираюсь снова карабкаться в горы и возвращаться обратно только потому, что этого хочет какой-то жалкий бурундучок!

Токло взмахнул лапой так близко от медведя, что у того шерсть всколыхнулась.

– Это моя территория, – упрямо прорычал он.

– Да что ты говоришь? – с бешенством ответил непрошенный гость, и его глаза вспыхнули злобой. – Вообще-то, она моя. Я так решил.

С яростным ревом Токло встал на задние лапы и обрушился на врага. Он сбил его с лап, и противники с рычанием покатились по траве. Незнакомец отчаянно сопротивлялся и ухитрился впиться зубами в плечо Токло, так что тот, пыхтя от боли, выпустил его.

Два медведя принялись кружить друг перед другом. На этот раз чужак первым бросился вперед, укусил Токло за лапу и отпрыгнул назад, прежде чем тот успел что-либо сделать.

Тогда Токло снова заревел и кинулся на наглого гризли. Он вспомнил свою битву с Шотекой на берегу острова в Великом медвежьем озере.

Этот молодой гризли был намного меньше Шотеки, значит, и победить его будет легче! Однако на деле все оказалось не так просто. Если в прошлый раз Токло мог положиться на свою молодость и небольшой рост, то сейчас у него не было этих преимуществ, ибо он сражался с ровесником.

Ему приходилось отчаянно драться когтями и зубами, обмениваясь с противником укусами и царапинами. Место сражения тоже оказалось неудобным, Токло приходилось постоянно быть начеку, крепко вцепляясь в камни, перекатывавшиеся у него под лапами.

«Так мне долго не выстоять, – подумал он, снова ударяя когтями своего врага по боку. Новая решимость вскипала в его груди. – Это дом, который я так долго искал! И я никому не позволю прогнать меня отсюда!»

Собрав все свои силы, он бросился на незнакомого гризли. На этот раз враг отступил назад и зло посмотрел на Токло.

– Не думай, что победил! – процедил он, тяжело раздувая бока. – Ничего не закончено, понял? Ты тут чужой! Ты пахнешь не по-нашему, и шкура у тебя темнее, чем у здешних гризли. Эти горы никогда не станут твоими! – с этими словами медведь побрел прочь, но через несколько шагов обернулся через плечо и прорычал:

– Еще увидимся!

– Если тебе дорога собственная шкура, лучше сюда не суйся! – запальчиво крикнул ему вслед Токло.

Он смотрел вслед удалявшемуся медведю до тех пор, пока тот не скрылся за деревьями на гребне холма. Затем повернулся и похромал в свою берлогу. Все его тело было в крови и царапинах. Забравшись в нору, Токло стал зализывать раны. Был бы здесь Уджурак, он бы посоветовал ему, какие травы нужно использовать для заживления царапин. Кажется, пахучие с желтенькими цветочками…

Но Токло слишком устал, чтобы идти на поиски целебных трав. Свернувшись в берлоге, он закрыл глаза и провалился в сон.

ГЛАВА XXI
УДЖУРАК

Хлопанье крыльев металлической птицы стало постепенно замедляться, а потом и вовсе прекратилось. Один из мужчин, сидевших на передних сиденьях, сдвинул в сторону боковую часть птицы и спрыгнул на землю. Порыв холодного ветра ворвался внутрь, неся с собой незнакомые запахи, от которых Уджурак брезгливо сморщил нос.

– Все хорошо, Уджурак, – сказал Сенатор. – Мы прилетели, пора вылезать.

Выглянув в окно, Уджурак увидел, что металлическая птица стоит на широкой полосе гладкой земли, с одной стороны от которой высится огромная берлога плосколицых. Земля здесь была покрыта тем же твердым веществом, что и Черные тропы. Несколько Черных троп разбегались во все стороны от этой полосы, а чуть поодаль виднелся и белый огнезверь, с рычанием приближавшийся к металлической птице.

Уджурака затошнило от множества незнакомых запахов. Ветер нес с собой металлический запах птицы, к которому примешивался едкий дух огнезверей. От Сенатора, сидевшего рядом с Уджураком, исходил слабый аромат мягких шкур, а от его лица пахло чем-то острым и пряным. Все эти запахи были незнакомы Уджураку, он не узнавал в них дыхания земли, воды или зелени.

Куда он попал? Что это за место, в котором не пахнет жизнью?

Уджурак представил себе друзей, бредущих через горы на его поиски. Токло, конечно, шагает впереди всех. Он с трудом улыбнулся, превозмогая слабость и острую боль в горле.

«Приходите скорее, друзья!»

Он сунул руку в карман и вытащил один из амулетов, которые дал ему Тиинчу в Северной деревне.

Тем временем белый огнезверь с рычанием остановился в том месте, где Черная тропа примыкала к площадке, на которую опустилась металлическая птица. Двое плосколицых мужчин выскочили наружу, и один из них открыл двери в задней части огнезверя. Второй подошел к металлической птице и заглянул внутрь.

– Ты, должно быть, Уджурак? – спросил он.

Уджурак кивнул. Этот высокий и тощий мужчина с копной рыжей шерсти на голове показался ему дружелюбным и неопасным.

– Привет, Уджурак! Меня зовут Том, – сказал он. – Мы здесь позаботимся о тебе, не возражаешь?

Сенатор снова взял Уджурака на руки и передал Тому, а тот понес его в огнезверя. По дороге Уджурак разжал руку, и маленький резной медведь выпал на землю.

«Прошу вас, духи, приведите моих друзей ко мне!»

Том занес Уджурака в раскрытые двери огнезверя и уложил на кушетку внутри. Уджурак крепко вцепился в одеяло, стараясь побороть приступ панического ужаса. Здесь не было даже окон, а когда плосколицые закроют двери, он окажется в ловушке!

Вдруг они хотят скормить его своему огнезверю?

Сенатор просунул голову в открытые двери и ласково улыбнулся Уджураку.

– Ты в хороших руках, малыш, – сказал он. Голос у него был добрый, совсем не похожий на тот, которым он разговаривал с плосколицыми в большой берлоге. – Ни о чем не беспокойся. Мы непременно поставим тебя на ноги! Отдыхай и набирайся сил. Все твои тревоги уже позади.

Уджурак немного расслабился.

– Спасибо, – прошептал он.

Сенатор смущенно поднял руку и взъерошил шерсть у себя на голове.

– Ладно, сынок. Я еще навещу тебя.

Уджурак выдавил измученную улыбку. Он чувствовал: Сенатор хочет убедиться, что поступил правильно, забрав его из Северной деревни. Уджурак не хотел огорчать или сердить его.

Сенатор отошел и посмотрел на плосколицего, который назвал себя Томом.

– Это особенный мальчик, – сказал он.

Том кивнул и быстро забрался в огнезверя. Второй плосколицый закрыл двери. В следующий миг огнезверь взревел и понесся вперед.

Уджурак не знал, как долго они ехали. Как ни странно, рычание и движение огнезверя оказались очень убаюкивающими, так что не успел он привыкнуть к ним, как его сморил сон.

Уджурак проснулся, когда огнезверь снова остановился, и хлынувший сквозь двери порыв холодного воздуха окончательно прогнал сон.

– Вот и приехали, малыш, – сказал Том.

Уджурак попытался сесть, но Том бережно уложил его обратно.

– Не шевелись, – сказал он. – Тебе больше ничего не нужно делать, мы сами обо всем позаботимся.

Уджурак даже онемел от удивления, когда Том и другой плосколицый вытащили из огнезверя кровать и потащили ее вперед. Оказалось, что кровать была на маленьких круглых лапах, чем-то похожих на огромные черные лапы огнезверей.

«Кровать на лапах! – ахнул про себя Уджурак. – Токло ни за что не поверит, когда я расскажу ему об этом!»

Вскоре Том втащил кровать в двери огромной белой берлоги. По дороге любопытный Уджурак ухитрился вытянуть шею и мельком взглянуть на это чудо. Эта берлога была больше всех берлог, которые ему довелось видеть раньше! Ее стены были усеяны сверкающими квадратами, в которых отражалось бледное серое небо.

– Добро пожаловать в медицинский центр Эйзенхауэра, – объявил Том.

В животе у Уджурака похолодело от страха. Очутившись в этой берлоге он будет навсегда отрезан от своих друзей! Он поспешно сунул руку в карман, и прежде чем его вкатили внутрь, выбросил на землю вторую фигурку медведя.

Внутри было тепло и светло. Том остановился. Принюхавшись, Уджурак почувствовал целую кучу запахов. Здесь пахло кровью, страхом и даже смертью! Он до боли стиснул пальцы, чтобы не завыть от ужаса.

Две плосколицые женщины, одетые в одинаковые белые шкуры, подошли к Уджураку и посмотрели на него с двух сторон.

– Добро пожаловать, – ласково сказала одна из них. – Ни о чем не беспокойся. Мы о тебе позаботимся.

Затем женщина и Том заговорили о чем-то, но так тихо, что Уджурак ничего не расслышал. Дожидаясь, когда они закончат говорить, он огляделся по сторонам. Стены внутри этой огромной берлоги были белыми не только снаружи, но и внутри. С одной стороны целая стая плосколицых возилась в тесной клетке, сделанной из того же прозрачного вещества, что и окна. Вдоль стен тянулись ряды стульев, а неподалеку стоял стол, на котором красовался огромный букет цветов. Уджурак никогда в жизни не видел, чтобы у цветов были такие огромные головки, да и цвет у них был намного ярче, чем у диких цветов.

У плосколицых даже цветы были другими!

Тут Уджурак почувствовал прикосновение чьей-то руки и увидел склонившегося над собой Тома.

– Мне пора бежать, Уджурак, – сказал Том. – Я загляну к тебе позже.

Он крепко сжал Уджураку плечо и отошел, поскрипывая лапами по полу.

Одна из женщин наклонилась над Уджураком и поправила ему одеяло.

– Значит, ты и есть тот загадочный мальчик? – с улыбкой спросила она.

Вторая женщина тоже улыбнулась и ласково сказала:

– Привет, Уджурак.

Затем первая женщина взялась за его кровать и покатила ее по длинному коридору, а вторая пошла следом. По пути женщины переговаривались, и их голоса показались Уджураку быстрыми и веселыми, как птичье щебетание. Он не понимал, о чем они говорят, поэтому смотрел перед собой. Через открытые двери Уджураку были видны плосколицые, лежавшие на постелях и укрытые белыми одеялами.

«Тут спокойно, – решил он, пытаясь прогнать остатки страха. – Нечего бояться».

Не доходя до конца коридора, женщины остановились и закатили кровать с Уджураком в тесную комнатку с металлическими стенами. Дверь за их спиной с лязгом захлопнулась, и Уджурак оказался заперт в тесном помещении вместе со своими сопровождающими. Чувство покоя мгновенно исчезло, сердце бешено застучало от страха. Задыхаясь, Уджурак попытался сесть.

«Они хотят посадить меня в клетку? Как пленника?»

– Успокойся, Уджурак, – сказала одна из женщин. – Это всего лишь лифт. Это ненадолго.

Она дотронулась до блестящей пластинки в стене, и Уджураку показалось, будто они снова поехали, хотя вокруг все оставалось по-прежнему. Потом двери разъехались в стороны, и женщины снова выкатили его в коридор – такой же, как предыдущий, но в то же время другой! Уджурак вытаращил глаза от изумления.

«Чего только не придумают эти плосколицые!»

Женщины покатили его по коридору, а потом завезли в маленькую комнатку с кроватью и окном, занавешенным яркими шкурами.

– Ну вот, – сказала одна из женщин. – Здесь мы сможем как следует позаботиться о тебе.

Очень быстро и аккуратно женщины сняли с Уджурака шкуры, в которые он завернулся в деревне, и переодели его в другие – из тонкой мягкой ткани, цвета бледно-зеленой весенней листвы. Затем они помогли ему перелечь в постель и укрыли белым одеялом.

Когда все было закончено, одна из женщин вышла из комнаты.

– Увидимся позже, Уджурак, – пообещала она и помахала ему рукой.

Вторая женщина склонилась над ним и зачем-то взяла за запястье: несколько мгновений она держала его, глядя на какую-то странную штуку, приколотую к ее белой шкуре.

– Хмм… – задумчиво пробормотала женщина, выпуская руку Уджурака.

Уджурак с любопытством смотрел, как она берет длинный черный предмет, похожий на плоскую змею, и обматывает вокруг его руки. Когда Уджурак был гризли, он умел лечить себя и других медведей по-медвежьи, а в берлоге у Тиинчу он немного узнал о том, как лечат друг друга плосколицые, но ничего подобного ему до сих пор не приходилось видеть. Как ему может помочь эта черная змея?

Женщина сделала что-то, и змея стала сжимать свои кольца вокруг руки Уджурака. У него испуганно забилось сердце. Что она делает? Неужели хочет раздавить его?

– Все хорошо, – ласково сказала женщина. – Это займет всего минуту.

В этот момент змея с усталым вздохом зашипела и начала разжиматься. Ничего не понимающий Уджурак растерянно смотрел, как женщина снова сворачивает ставшую безопасной змею.

«Зачем это было нужно?»

– А теперь открой рот, – попросила женщина, снова склоняясь над ним. – Дай-ка мне взглянуть.

Уджурак послушно открыл рот так широко, как только мог.

– Что же с тобой случилось, малыш? – спросила женщина.

– Я съел рыбацкий крючок, – прохрипел Уджурак.

Женщина изумленно приподняла брови.

– Правда? Подожди-ка секундочку.

Она вышла из комнаты и почти сразу же вернулась в сопровождении невысокого плотного мужчины с седым редким мехом на голове, похожим на легкую паутину.

– Дай-ка я осмотрю твое горло, Уджурак, – попросил он.

Мужчина полез ему в рот какой-то маленькой блестящей палочкой, из которой бил яркий свет.

– Рана быстро заживает, – сказал он через несколько мгновений. – Тебя чем-то лечили в Северной деревне?

– Да, еще как! – Уджурак хотел объяснить этим плосколицым, как хорошо лечил его целитель Тиинчу. – Я все время спал, поэтому не видел всего, что делал Тиинчу. Но помню, что он давал мне эхинацею против заражения и отвар бузины от жара.

Мужчина кивнул, с интересом глядя на Уджурака умными блестящими глазами.

– Хорошо. Очень хорошо. Что-нибудь еще помнишь?

– Маленькие белые штучки, они называются таблетки. Я их глотал вместе с водой.

Плосколицый снова кивнул.

– Ну, дружок, я рад, что ты уже знаком с таблетками, потому что мы тоже будем давать их тебе, – сказал он. Повернувшись к женщине, он добавил несколько слов, которых Уджурак не понял.

«Что он сказал?» – гадал Уджурак, когда плосколицые вышли, оставив его одного. Но он был слишком измучен и слаб, чтобы долго думать об этом. Некоторое время он пытался держать глаза открытыми, но кровать была настолько удобной, что он просто расслабился и уснул.

ГЛАВА XXII
КАЛЛИК

Каллик открыла глаза и рассеянно посмотрела на горный склон. Сон не принес ей облегчения, она проснулась такой же усталой, как и накануне. Все мышцы болели, в животе урчало от голода. Шерсть стояла дыбом от страха, хотя кругом все было спокойно – пустой склон, серое небо и редкие крики птиц.

С трудом усевшись, Каллик огляделась и увидела, что Луса лежит рядом с ней, вся перепачканная грязью. Она лежала так неподвижно, что Каллик на миг похолодела от ужаса, но вскоре заметила, что шерсть Лусы тихо вздымается и опадает в такт дыханию.

Глядя на медведицу, Каллик вспомнила весь ужас вчерашнего дня, когда плосколицые забрали Уджурака и увезли его в металлической птице, не обращая внимания на крики Лусы и Каллик.

– Ты была очень храброй, моя подруга, – прошептала она, зарываясь носом в шерсть Лусы. – Но это ничего не изменило.

Каллик вспомнила бешеную погоню по склону горы за металлической птицей, которая неумолимо набирала высоту и таяла вдали, пока совсем не скрылась из виду.

– Уджурак… – прошептала белая медведица. – Что они с тобой делают? Увидим ли мы тебя когда-нибудь?

Луса пошевелилась, потом со вздохом села.

– Луса? – окликнула Каллик. – Ты в порядке?

Несколько мгновений Луса смотрела на нее, словно не узнавая, потом ее глаза прояснились.

– Я в порядке, Каллик, – ответила она. – Мне просто приснился странный сон. В этом сне мы гнались за металлической птицей, а она вдруг превратилась в Уджурака. – Луса задумалась, разгребая лапами сырую траву. – Мы потеряли его, да?

– Да, – ответила Каллик.

Она не хотела говорить об Уджураке. Луса села и, сгорбившись, посмотрела вдаль. У Каллик едва не разорвалось сердце, когда она увидела ее погасший взгляд.

– Вставай, – сказала она, подталкивая подругу носом. – Нужно поесть. Давай поищем какую-нибудь еду.

Сначала ей казалось, что Луса откажется. Но черная медведица тяжело вздохнула и равнодушно отозвалась:

– Ладно.

Холодный ветер гулял по гребню холма, но солнце уже ярко сияло в долинах и на пологих склонах.

– Давай спустимся вниз, – предложила Каллик. – Там теплее и можно спрятаться от ветра.

Луса, не говоря ни слова, поплелась за ней в долину. На дне долины блестело озеро, по которому плыли отражения облаков, а вокруг росли деревья и высокая трава, где можно было спрятаться и без помех лакомиться ягодами.

Каллик высмотрела самый аппетитный куст и повела Лусу к нему. Сколько раз они раньше вместе лакомились ягодам, но сейчас все было по-другому. Ягоды казались безвкусными, но у Каллик не было сил тащиться в заросли в поисках дичи. Все было неправильно.

«Нам нужны Токло и Уджурак! – с тоской подумала Каллик. – Нас должно быть четверо, а не двое!»

Каллик рассеянно побрела по галечному берегу, а у самого края воды остановилась. Сколько она не вглядывалась в озеро, ей так и не удалось увидеть ни одной рыбы.

Медведица опустила морду в воду и напилась. Потом оглянулась на Лусу, которая уныло стояла на берегу. Каллик бегом вернулась к подруге.

– Там совсем нет рыбы, – вздохнула она. – Ты голодная? Можем поискать личинок под камнями! – она кивнула на россыпь плоских камней, видневшуюся неподалеку от берега.

– Пойдем, если хочешь, – пожала плечами Луса.

Солнце медленно поднялось в небо, а потом начало так же медленно садиться, а две медведицы все еще переворачивали камни в поисках червей. Насытившись, они снова побрели к озеру, глядя на удлиняющиеся тени.

– Нужно найти какое-нибудь убежище на ночь, – сказала Каллик. – Может быть, под деревьями?

– Давай поищем, – вяло согласилась Луса.

Каллик повела ее к рощице и вскоре нашла небольшую ложбинку под корнями дерева. Они с Лусой молча протиснулись туда и легли.

– Попробуй уснуть, – посоветовала Каллик подруге. – Может быть, завтра все покажется не таким мрачным, – добавила она, хотя отлично знала, что все это пустые слова. Ничего не будет лучше.

Этой ночью Каллик показалось, будто они улеглись спать на самых острых камнях и колючих ветках Великой глуши. Спать было невозможно, и хотя Луса тихо лежала рядом, положив морду на вытянутые лапы, Каллик видела, что черная медведица тоже не спит. Звезды сияли между ветвей деревьев у них над головами, их было так много, что небо казалось белым.

– Каллик! – внезапно воскликнула Луса, садясь под деревом. – Каллик, я решила. Я пойду искать Уджурака. Я не позволю металлической птице просто схватить и унести его, куда ей хочется! Никакая птица не может летать вечно, понимаешь? Я просто пойду в ту сторону, куда она улетела, и найду, где села.

Луса поколебалась, потом пристально посмотрела в глаза Каллик и прошептала:

– Я понимаю, что ты не захочешь пойти со мной. Я знаю, ты хочешь вернуться обратно на лед и… и… я желаю тебе удачи и счастья! – голос ее жалобно задрожал и оборвался.

– Ты совсем пчелоголовая? – проворчала Каллик, утыкаясь носом в черное плечо Лусы. – Конечно же, я пойду с тобой!

Ликующая радость засияла в глазах Лусы, она радостно вскочила на лапы.

– Правда? Ты уверена?

– Никогда и ни в чем я не была так уверена!

– Тогда идем!

На этот раз Луса первой засеменила к озеру, а Каллик пошла за ней, размышляя о том, не поторопилась ли она, решив отправиться на поиски Уджурака. Белая медведица все еще чувствовала зов льда и была готова идти своим путем. Но после того, как Уджурак едва не погиб, ее связь с друзьями вдруг стала сильнее притяжения льда. Сейчас она была нужна Уджураку и Лусе. Она не могла их бросить.

Каллик и Луса долго шли молча в ночной темноте. Кругом все было тихо, лишь ветер шептал в кустах, да изредка вскрикивала ночная птица. Наконец, когда бледно-серебристая полоса рассвета протянулась вдоль далекого горизонта, усталые медведицы остановились на отдых на вершине холма.

– Надеюсь, мы идем в нужную сторону, – прошептала Луса.

– Металлическая птица летела точно сюда, – подтвердила Каллик. – Рано или поздно начнется спуск.

Луса еле слышно вздохнула.

– Каллик… – робко начала она. – Я хотела кое-что тебе рассказать.

– Что?

– Ты помнишь тот случай в предгорьях Дымной горы? Когда меня сбил огнезверь?

Каллик кивнула.

– Тогда я видела сон. Моя мама явилась ко мне и сказала нечто очень странное, чего я тогда не поняла. Да и сейчас не понимаю.

– Что же? – спросила Каллик. Она не знала, о чем хочет рассказать Луса, но ей было страшно любопытно.

– Она сказала мне, что я должна спасти дикий мир.

Каллик изумленно уставилась на подругу.

– И ты знаешь, что это означает?

– Нет, – ответила Луса, устало покачав головой. – Но я знаю, что это как-то связано с Уджураком. Он тоже видел сон, и ему сказали то же самое. Помнишь, как он сказал, что наше путешествие еще не закончено? Знаешь, где-то в глубине сердца я тоже это чувствую. – Луса устало перевела дух. – Но без Уджурака я не знаю, что делать.

– Мы найдем его, – заверила Каллик.

Честно говоря, она совсем не чувствовала, что их путешествие не закончено: до сих пор Каллик была уверена, что ее путешествие завершится, когда она уйдет на лед. Но Каллик не могла бросить Лусу и Уджурака, чего бы ни стоили поиски.

Тесно прижавшись друг к другу, подруги проспали на вершине холма до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом. Бледное небо окрасилось глубокой синевой, испещренной пушистыми белыми облачками, а резкий холодный ветер превратился в легкий ветерок.

Когда медведицы снова двинулись в путь, Каллик почувствовала, что за ночь ей заметно полегчало. Луса, видимо, не сомневалась в том, что они разыщут Уджурака.

– Вот интересно, в каком обличии окажется Уджурак, когда мы его найдем? – спросила Каллик. – Представляю, как испугаются плосколицые, когда он у них на глазах превратится в гризли!

Луса весело засмеялась.

– Или в гуся и улетит!

– Это было бы здорово! – закивала Каллик. – Почему он этого не делает? Тогда он мог бы нас разыскать!

– Интересно, что сейчас делает Токло, – тихо пробормотала Луса.

– Ну, это как раз легко представить! Охотится на дичь, оставляет отметины на деревьях, живет жизнью настоящего гризли, – ответила Каллик. – Ты же знаешь, он всегда этого хотел.

– Гоняет черных медведей, – засмеялась Луса. – А может быть, наконец, поймал своего первого оленя!

– А теперь сидит в берлоге и рычит на пробегающих белок, – фыркнула Каллик. – Как они смеют бегать по его территории!

Медведицы перешли вброд ручей и побрели вдоль него по пологому склону, поросшему жесткой сухой травой. Солнце высоко стояло над горами и ярко сияло в ручьях и озерцах. У Каллик урчало в животе: съеденные накануне ягоды и личинки не могли надолго утолить ее голод, но вчера они с Лусой были слишком измучены и несчастны, чтобы искать другую еду.

Это было неправильно. И почему-то быть вдвоем с Лусой тоже было неправильно. В груди у Каллик образовалась странная пустота, которую не могли заполнить ни охота, ни болтовня о Токло и Уджураке.

– Как бы я хотела, чтобы Токло был сейчас с нами! – прошептала она.

– Я тоже, – тихо согласилась Луса.