Текст книги "Последняя глушь"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА XIV
УДЖУРАК

Уджурака разбудил солнечный свет. Он ощупал рукой незнакомые шкуры, укрывавшие его до подбородка, и с ужасом понял, что не знает, где находится. Он затравленно обвел взглядом берлогу целителя, увидел горевший в очаге огонь и большой горшок, кипевший на нем, развешенные по стенам маски… Постепенно в голове его забрезжили воспоминания: полет над землей вместе с гусиной стаей… страшная боль в горле… удушье. Он проглотил рыбацкий крючок! Уджурак вспомнил целителя, который ухаживал за ним, когда он очнулся в облике плосколицего. Кажется, целителя звали Тиинчу. И он знал, что Уджурак – медведь.

Горло все еще болело, и каждый вдох давался с трудом. Уджурака бросало то в жар, то в холод. Он еще плотнее закутался в шкуры и снова лег на лежанку.

Нужно было как можно скорее выбираться отсюда, чтобы найти Токло, Лусу и Каллик.

Дверь напротив очага распахнулась, и в комнату вошел целитель. Посмотрев на Уджурака, он широко улыбнулся и сказал:

– Проснулся? Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, спасибо, – выдавил Уджурак.

Когда он заговорил, боль снова пронзила его истерзанное горло, а голос был похож на скрежет когтей по камню.

– Вот и хорошо. Сейчас я дам тебе немного целебного отвара, – сказал Тиинчу. Подойдя к столу, стоявшему возле очага, он плеснул из кувшина в чашку немного жидкости и поднес Уджураку. Обняв его за плечи, он помог ему сесть.

– Выпей, – попросил целитель, поднося Уджураку чашку. – Скоро жар спадет, и ты снова сможешь ходить.

Уджураку нравились добрые глаза целителя и его сильные, крепкие руки. Страх оставил его. Кажется, этот плосколицый не хотел ему зла.

– Как тебя зовут, маленький медведь? – спросил Тиинчу.

– Уджурак.

– Как ты попал сюда? – целитель слегка наклонил чашку, чтобы Уджурак мог проглотить последние капли отвара. Потом взбил подушки на лежанке, и Уджурак оперся на них спиной.

– Я очень удивился, когда увидел тебя, совершенно голого, перед дверью своего дома, – продолжал он. – Ты упал со звезды?

Уджурак удивленно уставился на него. Он что, серьезно? Но потом он заметил искорки смеха в глазах Тиинчу и сам с трудом улыбнулся.

– Откуда ты? – спросил целитель, становясь серьезным.

Уджурак помедлил с ответом.

– Я не знаю, – признался он. – Я… не помню.

– Хммм…. – Тиинчу отошел к столу и взял оттуда кусок ткани, пропитанный какой-то остропахнущей жидкостью. Присев возле постели Уджурака, он осторожно протер ему лицо и шею. Уджурак блаженно вздохнул, наслаждаясь свежей прохладой.

– Ты ведь не мальчик, правда? – спросил целитель, впиваясь взглядом в глаза Уджураку.

Уджурак вспомнил темную пещеру и зайца, который гнал его вперед, выводя из мрака к теплу и свету. Дух этого зайца и сейчас был рядом, он чувствовал его в этом плосколицем самце, сидевшем перед его постелью. Он плосколицый и в то же время – заяц…

– Нет, – сказал Уджурак. – Я медведь.

Он приготовился к тому, что плосколицый в ужасе отпрянет в сторону или обвинит его во лжи, но Тиинчу только опустил веки.

– Ты был медведем, когда проглотил крючок?

– Нет. Я был гусем.

Тиинчу изумленно приподнял брови.

– В тебе живет дух не одного, а многих существ?

Уджурак кивнул.

– Но чаще всего я медведь. Но уже успел побывать и гусем, и орлом, и оленем…

– Значит, ты оборотень? – перебил целитель.

Он, не отрываясь, смотрел в лицо Уджураку, и в его темных глазах светилось что-то, похожее на восторг или даже на странную надежду.

– Я… Ну, наверное, – пробормотал Уджурак, склоняя голову набок. – А ты? Тот заяц в пещере – это ведь был ты, да?

Тиинчу кивнул.

– У тебя много обличий, а у меня только два: мужчины, как сейчас, и зайца-беляка. Большую часть времени я мужчина, но во сне становлюсь зайцем и узнаю то, о чем никогда бы не узнал, оставаясь мужчиной.

Уджурак вспомнил ощущение покоя, исходившее от этого стойбища плосколицых, и безотчетную уверенность в том, что здесь на них не будут охотиться.

– Все плосколицые умеют превращаться в каких-то зверей?

– Плосколицые? – улыбнулся целитель. – Хм, хорошее слово, очень точное. Нет, маленький медведь. Я здесь единственный плосколицый, обладающий духом животного.

Он нагнулся, внимательно всматриваясь в лицо Уджурака.

– Зачем ты пришел сюда? – спросил он.

Уджурак не сразу нашелся, что ответить. Честно говоря, он и сам не знал, зачем…

– Я… иногда я слышу голоса, – пробормотал он.

Уджурак не решился признаться Тиинчу в том, что этот голос принадлежал Силалюк – даже такой мудрый целитель вряд ли поверит в то, что могучая небесная медведица разговаривает с каким-то медвежонком гризли!

К счастью, Тиинчу не стал спрашивать его о том, кому принадлежал голос. Он вдруг резко встал, подошел к очагу и плеснул в стоящий на огне горшок какой-то густой, приятно пахнущей жидкости.

– И что тебе говорят эти голоса? – спросил он, снова возвращаясь к постели Уджурака.

– Они говорят… что я… что я должен спасти дикий мир.

Тиинчу громко вздохнул и покачал головой.

– Это трудная задача, – прошептал он.

Он сел, опустил в горшок ложку и стал кормить Уджурака. Жидкость оказалась горячей и приятной, от нее пахло оленями и травами. Тепло разлилось по всему телу Уджурака, и его снова стало клонить в сон. Но он не хотел засыпать, ведь ему тоже нужно было задать несколько вопросов Тиинчу, чтобы побольше узнать о том, куда он попал и кто о нем заботится.

«Может быть, сама Силалюк привела меня сюда?» – подумал он.

– Что это за место? – с трудом прошептал Уджурак, проглотив еще одну ложку.

– Северная деревня, – ответил Тиинчу, поднося новую ложку ко рту Уджурака. – А мы – народ карибу или северных оленей. Нам нравится жить здесь, среди зверей, в Долине карибу. Это место – Последняя великая глушь.

Уджурак почувствовал, как к нему возвращаются силы, и ему становится легче говорить.

– Я уже слышал это название, – сказал он. – Один… кое-кто, кого я встретил в пути, рассказал мне об этом месте.

Зачем говорить Тиинчу о том, что Квопик был медведем?

– Здешние люди, – начал было Тиинчу, но его прервал какой-то громкий назойливый треск, доносившийся снаружи.

Уджурак резко сел, сердце бешено заколотилось у него в груди.

«Что это? Оно громче, чем огнезверь!»

Тиинчу мягко опустил руку ему на плечо, давая понять, что нечего бояться.

– Теперь я ненадолго оставлю тебя, – сказал он, вставая. – Постарайся уснуть.

– Куда ты? – спросил Уджурак.

– Сегодня мы ждем гостей издалека, – ответил целитель. – Кажется, они уже прибыли. Я должен их встретить. – Он сказал это очень мрачно, словно совсем не радовался предстоящей встрече.

– Гости? – переспросил он.

– На свете есть люди, которые уважают наши обычаи, – пояснил Тиинчу. Его черные глаза были задумчивы и невеселы. – Но есть и другие, которые не хотят, чтобы глушь оставалась дикой природой.

– Кто они? – просипел Уджурак.

– Охотники, которые не уважают духов зверей, как это делает мой народ, – ответил Тиинчу. – Люди, которые хотят прорезать глушь дорогами и настроить тут домов. И другие… – он нахмурился. – Те, кто мечтает вырвать из земли сердце ради собственной выгоды.

Уджурак вытаращил глаза. Он не понимал, о чем говорит Тиинчу, но ему стало страшно.

– Не тревожься, – успокоил его целитель. – Пока дыхание не угасло в моей груди, я буду бороться против грядущих перемен, и я не одинок в этой борьбе.

ГЛАВА XV
ТОКЛО

Токло снилось, будто он в лесу. Ветки деревьев смыкались над его головой, а шорох в траве выдавал присутствие дичи. Он низко заворчал и поднялся на задние лапы, чтобы нанести метку на ствол дерева.

«Это моя территория! Лучше не связывайтесь со мной!»

Чернохвостый олень вышел из кустов и остановился прямо перед Токло. Во сне Токло присел, готовясь броситься на него, но почему-то поскользнулся и кубарем покатился по траве. Проснувшись, Токло понял, что лежит под скалой между спавшими Каллик и Лусой, а серый рассвет заливает небо бледным огнем.

Токло сел, широко зевнул и хорошенько почесался.

«Какой дурацкий сон! И приснится же такое!»

Лежавшая рядом с ним Каллик громко вздохнула и открыла глаза. Увидев Токло, она поспешно вскочила.

– Я рада, что ты еще здесь, – прошептала она.

– Пока, – кивнул Токло.

Он знал, что Каллик понимает, какая сила гонит его прочь. Очень скоро ему придется выбрать дорогу гризли и навсегда уйти в лес, но Токло уже понимал, что никогда не сумеет объяснить этого Лусе. Маленькая черная медведица все равно не поверит в то, что у него нет другого выбора.

– Я проголодался, – сказал он. – Давай поохотимся?

Спустившись в долину, он хорошенько принюхался и почти сразу же заметил зайца, щипавшего траву на берегу озера. Каллик тоже увидела дичь – кивнув Токло, она бросилась вперед, огибая зайца по широкой дуге, чтобы выскочить на него с противоположной стороны.

Очутившись в удобном месте, Каллик с устрашающим ревом прыгнула вперед. Заяц вскинул голову, увидел страшную белую медведицу и помчался прочь – прямо в лапы Токло. Молодой гризли убил его одним ударом.

– Чисто сработал! – воскликнула Каллик, подбегая к нему. – Надо будет непременно повторить это еще разок!

Тут ее глаза погрустнели, и Токло понял: белая медведица вспомнила о том, что им уже недолго осталось охотиться вместе.

Он подобрал зайца и понес его к скале, где спала Луса. Когда Токло и Каллик подошли ближе, Луса заворчала, повернулась на другой бок и потерла лапами морду.

– Уже утро! – зевнула она, поднимаясь. – Нужно скорее вернуться к берлоге плосколицего и проверить, как там Уджурак! – торопливо пробормотала она и вдруг просияла, посмотрев на Каллик. – Может быть, он уже совсем поправился и вернется к нам!

– Посмотрим, – буркнул Токло. – Давай сначала поедим.

– Спасибо, я просто умираю от голода, – воскликнула Луса, радостно сверкая глазами. Она не заставила себя упрашивать и быстро принялась за кролика. Токло понял, что она не собирается возвращаться к их вчерашнему разговору. Наверное, просто выбросила неприятные мысли из головы и забыла о том, что он собирается уйти.

Покончив с едой, медведи поспешили знакомой тропой к стойбищу плосколицых. Когда они подошли к берлогам, у Токло заурчало в животе от привычного страха перед плосколицыми, и он с радостью заметил, что Луса тоже замедлила шаг и с опаской обвела глазами стойбище.

– Мы знаем, что можем доверять целителю, – начала она, – но…

– Это ты доверяешь целителю, – перебил ее Токло. – Лично я вовсе не так уверен.

– Мне кажется, Токло прав, – вмешалась Каллик. – Целитель помог Уджураку только потому, что тот выглядел как плосколицый! Но кто знает, как он относится к медведям, которые выглядят как медведи!

– Пожалуй, вы правы, – задумчиво кивнула Луса. – В любом случае, мы ничего не знаем о других плосколицых. Так что лучше нам не попадаться им на глаза.

Уже давно рассвело, однако по стойбищу бродило лишь двое или трое плосколицых. Токло, Луса и Каллик поспешно юркнули в тень под навесом, когда мимо них прошагал плосколицый, держа в руке какой-то большой блестящий предмет. Из предмета доносились громкие звуки, а плосколицый тоненько подпевал им. Когда он проходил мимо одной из берлог, оттуда вышла самка, про которую Уджурак сказал, будто у нее есть дух гуся, и заговорила с плосколицым.

Пока они болтали, медведи выскользнули из своего укрытия, тихонько прокрались за берлоги и побежали к той, где жил целитель. Подойдя к окну, Токло встал на задние лапы, чтобы заглянуть внутрь. Луса протиснулась сбоку, а Каллик встала с другой стороны.

Токло увидел, что Уджурак сидит, привалившись спиной к каким-то мягким шкурам. Целитель был рядом с ним и кормил его жижей из миски. Токло расслышал, что они о чем-то разговаривают, но не понял ни слова, потому что не знал языка плосколицых.

– Ой, смотрите, ему уже лучше! – взвизгнула Луса. – Он скоро сможет вернуться к нам!

– Да, он поправляется, – сказал Токло. Тяжело вздохнув, он отошел от окна берлоги и опустился на четыре лапы. – Уджурак теперь в безопасности, – пробурчал он, когда Луса и Каллик присоединились к нему. – Его жизни больше ничто не угрожает. Мне пора идти своим путем.

– Что? – изумленно ахнула Луса. – Но ты же сказал, что останешься! Ты обещал!

– Я пообещал не уходить вчера и остаться ненадолго, – напомнил ей Токло. – Но теперь я знаю, что Уджурак в порядке. Значит, я могу уйти. Я больше не отвечаю за него. – Токло знал, что сделал больше, чем достаточно, чтобы в целости и сохранности довести друзей до этого места. Он охотился для них, защищал их и оберегал от опасностей. Но теперь ему пришло время стать настоящим гризли и зажить своей собственной жизнью.

– Но… – сдавленно пролепетала Луса. – Я буду скучать без тебя! Я не хочу с тобой расставаться!

Каллик подошла к маленькой черной медведице и положила голову ей на плечо.

– Рано или поздно нам всем приходится расставаться с теми, кого мы любим, – тихо сказала она. – Я поняла это, когда Таккик ушел. Бесполезно пытаться удержать того, кто хочет уйти. – Он заглянула в несчастные глаза Лусы и попросила:

– Отпусти его.

Луса ничего не ответила. Она лишь молча отступила назад, освобождая Токло дорогу.

– Спасибо, Каллик, – сказал Токло. Ему было больно навсегда расставаться с друзьями, но он знал, что должен это сделать. – Да хранят вас духи.

– И тебя тоже, Токло, – ответила Каллик.

– До свидания, Токло, – грустно кивнула Луса.

Токло повернулся и зашагал по оленьей тропе. На краю стойбища плосколицых он остановился и обернулся. Черная шерсть Лусы почти растворилась в тени, но он разглядел Каллик, провожавшую его взглядом.

Токло встал на задние лапы, чтобы в последний раз распрощаться со своими друзьями. Потом развернулся и пошел в горы. Один, как подобает настоящему гризли.

ГЛАВА XVI
КАЛЛИК

– Надеюсь, у него все будет хорошо, – прошептала Каллик, когда гризли скрылся из глаз.

– Я волнуюсь за него, – расплакалась Луса. – Почему, ну почему он хочет жить один?

– Потому что таков обычай гризли, – пожала плечами Каллик. – Но я тоже буду скучать по нему.

Она снова повернулась к берлоге целителя, чтобы посмотреть на Уджурака. Но не успела медведица прижать нос к блестящему льду в окошке, чтобы получше разглядеть происходящее внутри, как оглушительный треск разорвал воздух.

Каллик отпрыгнула от окна. Обернувшись на звук, она увидела металлическую птицу, зависшую вдалеке над долиной. Птица приближалась к стойбищу плосколицых! Через несколько мгновений она была уже над берлогами – ее металлические крылья бешено вращались.

– Что это? – завизжала Луса срывающимся от страха голосом.

У Каллик бешено застучало сердце, и она часто-часто задышала, словно после быстрого бега. Страшные воспоминания захлестнули Каллик – она будто снова пережила кошмарный перелет под брюхом у металлической птицы и падение с небес на землю. Она вспомнила огонь, внезапный вихрь ледяного снега и то, как Нанук беспомощно умирала на голой земле, оставляя Каллик совсем одну на свете.

– Они забирают медведей! – крикнула она Лусе, превозмогая панический ужас.

– Надо спрятаться, – прошептала Луса.

Тем временем, металлическая птица села на землю, и ее крутящиеся крылья стали замедляться, а потом и вовсе остановились.

Прячась в тени, медведицы дошли до края стойбища, а потом помчались к скалам, где прошлой ночью прятались вместе с Токло. Отсюда они стали следить за тем, что делает металлическая птица.

Один бок у птицы открылся, и оттуда выскочило трое самцов плосколицых. Они все были затянуты в черные шкуры, а в руках держали какие-то тонкие, квадратные предметы. Каллик повела носом и почувствовала резкий, неестественный запах, от которого у нее шерсть встала дыбом.

– Впервые вижу плосколицых, от которых так гадко пахнет, – прошептала она Лусе. Из металлической птицы хлынула новая волна едких запахов, противнее которых Каллик никогда не доводилось нюхать.

– Кто они такие? – спросила Луса, но Каллик не смогла ответить на этот вопрос.

Трое плосколицых немного постояли, негромко переговариваясь между собой. Они совсем не были похожи на плосколицых, живших в стойбище, – у них были другие шкуры, а шерсть на голове оказалось короткой и прилизанной. Наверное, металлическая птица притащила их откуда-то издалека. Поскорее бы она унесла их обратно!

Внезапно двери нескольких берлог распахнулись, и оттуда вышли плосколицые. Каллик отпихнула Лусу подальше за скалу.

– Нельзя, чтобы они нас увидели, – прошипела она.

– Может быть, они будут драться? – предположила Луса. – Токло говорил, что гризли всегда прогоняют чужаков со своей территории. Вдруг у плосколицых тоже так заведено?

Каллик осторожно высунула нос из-за скалы и увидела, что местные плосколицые подходят к незнакомцам и протягивают им свои передние лапы в знак приветствия. Что-то не похоже, что они рассердились и собираются силой выгонять чужаков!

Плосколицые повели гостей к самой большой берлоге. Целитель тоже вышел из своей берлоги и пошел за ними.

– Это какое-то собрание плосколицых, – доложила Каллик притаившейся за ее спиной Лусе. – Интересно, что они затевают? – Она не сводила глаз с двери, за которой скрылись плосколицые. Что если целитель все-таки догадался, кто такой Уджурак, и теперь расскажет об этом гостям, а они заберут медвежонка из стойбища на своей металлической птице?

«Не надо нам было приносить сюда Уджурака! – подумала она. – Но ведь он умирал? Не могли же мы бросить его на берегу? Что нам было делать?»

– Нужно как-то забрать Уджурака, – решила Луса. Похоже, они с Каллик думали об одном и том же. – Прямо сейчас, пока плосколицые болтают в большой берлоге.

Каллик посмотрела по сторонам, выискивая глазами плосколицых, но никого не было. Наверное, все жители стойбища собрались в большой берлоге.

– Идем, – прошептала она.

Медведицы выбежали из-за скалы и, перебежав через открытое пространство, остановились перед дверью целителя. Луса внимательно осмотрела ее.

– Быстрее! – подгоняла Каллик.

– Следи, чтобы никто не вышел, – прошипела Луса, не сводя глаз с двери. Потом просунула лапу в щель между дверью и стеной и подергала. Сначала ничего не произошло, и разочарованная Луса засопела, а у Каллик шерсть встала дыбом от страха, что сейчас кто-нибудь из плосколицых выйдет наружу и заметит их.

Наконец, послышался тихий щелчок.

– Готово! – пропыхтела Луса и пихнула дверь.

Дрожа от страха, Каллик прошла в берлогу следом за подругой. Все это было неправильно – медведи не должны заходить в берлоги плосколицых! Но Луса ни капельки не боялась, ей было только любопытно, а Каллик не могла бросить подругу одну в таком опасном месте.

Оглядевшись, она заметила сияющее отверстие в стене, через которое они заглядывали в берлогу снаружи. Сердце ее бешено стучало от страха – ей было неприятно находиться в замкнутом пространстве в окружении чужих и непонятных предметов. Однако здесь приятно пахло травами и оленьим мясом, и после едкой вони металлической птицы эти запахи показались Каллик особенно успокаивающими.

– Нужно торопиться, – прошептала Луса. – Как бы плосколицые не застали нас тут!

Каллик затравленно оглянулась на открытую дверь. Любой проходящий мимо плосколицый мог заметить ее и заподозрить неладное! Пересилив себя, она пошла за Лусой туда, где лежал Уджурак. Здесь было очень тесно, потому что кругом громоздились вещи плосколицего. Каллик врезалась боком в какую-то деревянную плиту, стоявшую на четырех шатких ножках, и оттуда с грохотом свалилась непонятная белая круглая штуковина. Упав на пол, она разбилась на мелкие осколки, которые разлетелись по углам берлоги. Каллик обмерла от ужаса, но никто не прибежал на этот грохот, и ей удалось добраться до Уджурака, больше ничего не повалив по пути.

«Какой же он маленький!» – подумала Каллик, и ее сердце сжалось при виде тощего плосколицего детеныша, укутанного в шкуры. Лицо у Уджурака было совсем белое, только на щеках горели красные пятна, а прядки спутанной шерсти в беспорядке лежали на вспотевшем лбу. Но дышал он ровно, и сон его был глубоким и спокойным.

– Как ты думаешь, у него хватит сил уйти с нами? – шепотом спросила Каллик у Лусы.

– Должно хватить, – отрезала Луса, встряхивая Уджурака за плечо. – Уджурак! Просыпайся! Нужно уходить отсюда.

Уджурак сонно заворчал и, не открывая глаз, глубже зарылся в шкуры.

– Уджурак! – снова пихнула его Луса. – Просыпайся!

На этот раз Уджурак открыл глаза. Несколько мгновений он удивленно смотрел на Лусу и Каллик, словно не узнавая их.

«Он нас забыл!» – в отчаянии подумала Каллик.

Но тут взгляд Уджурака потеплел, он протянул руку, зарылся пальцами в пушистую шерсть Лусы и что-то залепетал на смешном языке плосколицых. Голос у него был хриплым, и Каллик поняла, что ему больно говорить.

«Он больше не может разговаривать с нами! – догадалась она. – Неужели он совсем не понимает, что мы говорим?»

– Ты помнишь, где ты? – спросила Луса. – Ты в берлоге плосколицего, неподалеку от оленьей тропы!

Уджурак непонимающе уставился на нее. Луса с отчаянием посмотрела на Каллик, а потом снова заговорила, не в силах поверить в то, что теперь они с Уджураком говорят на разных языках и не понимают друг друга.

– Сюда прилетела металлическая птица. Из нее вылезли какие-то плосколицые, и теперь они все забрались в большую берлогу и о чем-то разговаривают!

– Мы должны скорее уходить, – добавила Каллик, с трудом подавляя подступающий страх. – Тут что-то затевается, и оставаться здесь больше небезопасно!

Уджурак сел, растерянно переводя взгляд с Лусы на Каллик и обратно. Лицо его прояснилось, и он обратился к ним на медвежьем языке. Его голос звучал так хрипло, что они с трудом разобрали слова:

– Да. Я помню.

Пошатываясь от слабости, Уджурак встал и подошел к огню, где на деревянной конструкции висели какие-то шкуры. Он медленно натянул на себя одну из них – она оказалась велика, поэтому Уджураку пришлось ее подвернуть, чтобы не запутаться. Каллик заметила, что Уджурак сунул что-то маленькое в складку своей шкуры.

– Зачем ему вещи плосколицых? – спросила она у Лусы. – Почему он просто не превратится в медведя?

– Может быть, у него нет на это сил? – шепотом ответила Луса. – Если так, то он правильно сделал, что закутался в эти шкуры!

Уджурак снова повернулся к постели, стащил с нее одну из шкур и накинул на плечи. Потом медленно, пошатываясь, подошел к двери и выглянул наружу.

Каллик подошла к нему и увидела, как Уджурак вытаращил глаза при виде металлической птицы. Из большой берлоги все еще доносились голоса. Уджурак кивнул в ту сторону и вопросительно посмотрел на медведиц.

– Это там?

– Да, – нетерпеливо ответила Луса. – Идем скорее, пока они не прибежали сюда и не поймали нас! – Она пихнула Уджурака носом.

Уджурак молча вышел из берлоги и пошел вперед, неслышно переступая голыми розовыми лапами.

– Наконец-то! – процедила Луса, поворачиваясь в сторону долины. – Скорее!

Но Уджурак не пошел за ней. Вместо этого он побрел вдоль стоящих в ряд берлог и остановился перед самой большой, в которой проходило собрание. Здесь он наклонился к двери и некоторое время прислушивался.

– Подождите меня, – шепотом попросил Уджурак.

– Нет! – ахнула Луса, когда Уджурак на ее глазах проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Каллик в ужасе смотрела на нее.

– Что он делает?

– Я не знаю! – в отчаянии проревела Луса. Никогда еще Каллик не видела ее в таком смятении. – Наверное, когда он стал плосколицым, у него мозги превратились в дым!

Резко развернувшись, она бросилась в скалы, служившие медведицам укрытием. Каллик помчалась за ней и с облегчением перевела дух, когда они очутились в спасительной тени камней, вне досягаемости взглядов плосколицых.

– Мы не можем бросить его там! – простонала она.

– Я знаю, – кивнула Луса. – Но сейчас у нас все равно не получится незаметно вытащить его оттуда. Нам остается только ждать.