Текст книги "Голоса в ночи"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Перышко завозился на подстилке, пытаясь выбраться из своего гнездышка.

– Чернозвезд приглашает одного Огнехвоста, – сказал ему Рябинник. – Он слышал, как ты кашляешь, и просил передать тебе, чтобы ты отдыхал и поправлялся. Ты нужен нам всем, Перышко.

Старик сокрушенно вздохнул, но послушно откинулся на мягкий мох.

– Я расскажу тебе все, о чем мы будем говорить, – пообещал Огнехвост, бросаясь следом за Рябинником. Проходя через поляну, он вдруг почувствовал, как чья-то шерсть касается его боков. Огнехвост повертел головой. Рябинник, не оглядываясь, шагал впереди. Больше рядом никого не было.

Но теплые запахи нахлынули на него с обеих сторон. Теперь Огнехвост узнал своих спутниц – это были Полынница и Ржавница! Их голоса шелестом тихого ветерка зазвучали в ушах Огнехвоста.

«Будь сильным!»

«Мы с тобой».

Он кивнул и вошел в палатку Чернозвезда, оставив призрачных воительниц на поляне под ветром.

– Ты получал новые предзнаменования? – не здороваясь, спросил Чернозвезд, лихорадочно расхаживая по своей палатке. Его длинный хвост беспокойно раскачивался.

Огнехвост едва успел увернуться.

– Нет.

– Тогда почему мне снятся такие плохие сны? – простонал Чернозвезд, с тревогой глядя на целителя. – Каждую ночь я верчусь и кручусь, как муравьями укушенный, а во сне вижу только кровь, войну и смерть!

Огнехвост похолодел. Старый предводитель выглядел испуганным, в глазах его появилось затравленное выражение.

– Какая опасность нам угрожает? – воскликнул Чернозвезд. – Племени Теней суждено погибнуть? – Он посмотрел в сторону выхода и с мукой в голосе продолжал: – Когда после битвы с Грозовым племенем ты вернулся от Лунного озера, то предупредил нас о грядущей войне. Но кто угрожает нам? Грозовое племя? Речное? Племя Ветра? Или все они вместе? Как можем мы противостоять им? Что говорят наши предки-воители?

Огнехвост склонил голову.

– Я в точности передал тебе слова наших предков. Нам придется в одиночку встретить беду. Любые союзы ослабят нас. Если же мы будем держаться особняком, то выстоим.

Надежда сверкнула в глазах Чернозвезда.

– Это правда?

– Да, – кивнул Огнехвост, не поднимая глаз. – Мы выживем.

Он не вполне верил своим словам, но что еще ему оставалось делать? Как они смогут справится с грядущими испытаниями, если их предводитель утратит мужество?

Чернозвезд отвернулся от него.

– Мы выстоим. Мы выживем, – забормотал он, думая о чем-то своем. Огнехвост потихоньку попятился к выходу.

– Я слышал, ты нашел целебные травы?

Голос Рябинника заставил его подскочить от неожиданности.

– Травы? – пролепетал Огнехвост.

– Утром, – подсказал отец. – Рыжинка сказала, ты принес охапку бурачника. Тебе нужна помощь, чтобы нарвать побольше?

Огнехвост отряхнулся, прогоняя тревожные мысли.

– Да. Было бы здорово.

Рябинник обвел взглядом заснеженную поляну.

– Жабник! Светлоспинка! – окликнул он воителей, заделывавших листьями дыры в стенах детской. – У меня есть для вас задание.

– Что нужно сделать? – спросила Светлоспинка, первой подбежав к отцу.

Рябинник ласково замурлыкал.

– Огнехвост нашел бурчник. Нужно собрать его, пока листья не пожухли.

– Там, под снегом, могли сохраниться и другие травы, – добавил Огнехвост. – Нужно осмотреть всю ежевику и собрать все, что растет под ней.

Жабник уныло втянул голову в плечи.

– Ну вот, значит, сегодня ночью мы ляжем спать с расцарапанными шкурами, – проныл он.

– Нет, если будем осторожны, – утешила его Светлоспинка, напряженно глядя перед собой. – Кажется, я кое-что придумала.

– Подними выше! – велела Светлоспинка, стоя под зарослями ежевики.

Жабник, балансируя на задних лапах, с кряхтением приподнял палкой колючие ветки, чтобы Светлоспинка и Огнехвост смогли пролезть под ними.

– Только не урони! – предупредила Светлоспинка, протискиваясь глубже в куст.

– Постараюсь, – пропыхтел Жабник.

Огнехвост полз за сестрой, скребя животом по мерзлой земле. Верхние ветки ежевики отяжелели от снега, но ниже колючие плети были сухими, а под ними виднелись драгоценные нежные листочки.

– Дотянешься? – спросил он у Светлоспинки.

– Наверное. – Она вытянула передние лапы и принялась рвать листики. – Вот, – Светлоспинка придвинула кучку Огнехвосту. Это оказалась мать-и-мачеха. Огнехвост не смог сдержать довольного мурлыканья. Даже если он не сможет вылечить Перышко, то, хотя бы, облегчит хрипы в его груди.

Он аккуратно сгребал все листочки, которые передавала ему сестра, и вскоре перед ним выросла большая душистая охапка целебной травы.

– Еще есть?

– Это все, – отозвалась Светлоспинка.

Пятясь задом, Огнехвост выбрался из-под ежевики и отряхнул приставшие к шерсти колючки. Жабник громко сопел от натуги, из последних сил удерживая ветки. Огнехвост поспешно сложил мать-и-мачеху в сторонку и ухватился за палку, помогая товарищу. Вместе они приподняли куст еще выше, позволив Светлоспинке выбраться наружу.

Огнехвост не мог налюбоваться на целебный сбор.

– Этого нам хватит на целую луну, если, конечно, больше никто не заболеет!

– Давайте поищем под другим кустом, – весело воскликнула Светлоспинка, оглядываясь по сторонам. – Вот под этим, например! – не дожидаясь ответа, она бросилась к заснеженным зарослям.

Жабник устало закатил глаза.

– А мне, значит, опять браться за палку? – простонал он. Подхватив в зубы ветку сосны, он покорно потрусил следом за Светлоспинкой.

Внезапно Огнехвост услышал громкий треск. Светлоспинка споткнулась, лед хрустнул у нее под лапами. Вот она начала падать – и ужас объял Огнехвоста.

Он тонул в ледяной черной воде. Пучина затягивала его, тащила на дно. Не выдержав, Огнехвост разинул пасть, чтобы глотнуть воздуха, и вода хлынула ему в легкие. Хрипя и кашляя, он рванулся вверх, к поверхности. И с размаху ударился когтями обо что-то твердое. Толстая корка льда отрезала его от воздуха, заперла под водой, отдав на милость черной бездны. Немыслимый ужас взревел в ушах Огнехвоста, он принялся судорожно царапать лед когтями. Но его лапы беспомощно скользили по твердой глади, легкие рвались от удушья…

– Не-ет!

Огнехвост бросился к Светлоспинке, чтобы спасти ее от страшной смерти в ледяной ловушке. Он сшиб ее на землю и отпихнул от разлома.

– Ты что делаешь? – взвизгнула сестра, сбрасывая его с себя. Она вскочила и отряхнулась. – Сдурел, что ли?

Огнехвост в недоумении захлопал глазами. На тропинке виднелась лужица, подернутая треснувшим ледком толщиной не больше палого листа.

– Ты испугался, что я замочу лапы? – спросила Светлоспинка, грозно глядя на него. – И поэтому решил вывалять меня в снегу?

Огнехвост молча смотрел на лужицу, бока его тяжело вздымались.

– Я… я…

Видение туманило его рассудок, он не мог думать ни о чем, кроме толщи льда над ледяной черной водой.

Он попятился. Почему эта жалкая лужа вызвала у него такое страшное, и такое яркое видение? Огнехвост содрогнулся. Сначала огонь, потом вода. В последнее время опасности стали мерещиться ему на каждом шагу. Может быть, он, в самом деле, сходит с ума?

– Я все знаю, – мысленно прошептал он, обращаясь к звездным предкам. – Не нужно постоянно напоминать мне.

Сейчас ему нужно сосредоточиться на текущих заботах. Перышко тяжело болен. Лекарства на исходе. Значит, нужно найти свежие травы, чтобы поддержать жизнь и здоровье племени.

Видения могут подождать.

Глава XVIII

Песчаная Буря начала кашлять. Львиносвет оторвался от ремонта палатки старейшин и посмотрел на палевую кошку, сгорбившуюся под каменным карнизом. Она кашляла всю прошлую ночь напролет, и вот теперь снова.

Огнезвезд сбежал по каменной осыпи вниз и дотронулся носом до макушки своей подруги.

– Как ты?

– Ничего, просто снежинку проглотила, – просипела Песчаная Буря.

Львиносвет затолкал еще одну пригоршню листьев в просвет между ветками. Было около полудня, но в овраге под серым небом скопились серые сумерки. В последние дни выпало еще больше снега, тяжелые белые груды клонили вниз ветки бука, так что недавно выстроенные стены палаток скрипели и стелились по земле, обнажая все новые и новые прорехи и просветы. Львиносвет все утро заделывал бреши, через которые лютый зимний холод проникал в новые палатки. Прыгунец и Березовик без устали носили в лагерь охапки листьев, так что лапы у них стали черными до самых плеч, поскольку беднягам приходилось раскапывать снег и отскребать палые листья от мерзлой земли.

Березовик высыпал очередную кучу к лапам Львиносвета. Прыгунец бегал вокруг него, пытаясь согреться.

– Еще понадобится?

Львиносвет видел, что оба воина совсем вымотались. От постоянного недоедания оба стали похожи на ходячие скелеты, обтянутые тусклой шерстью. Почти половину луны в лесу стояли небывалые холода, дичи не было, и племя начало голодать. Счастьем считались дни, когда выпадало хотя бы по кусочку дичи на каждую пасть.

Львиносвет зачерпнул горсть обожженных морозом листьев.

– Если сможете принести еще немножко, я бы заделал и заднюю часть палатки, – сказал он.

Березовик молча кивнул и поманил хвостом Прыгунца.

– Только хорошенько заделывай, не халтурь! – проскрипела Кисточка через стену. – Прошлой ночью я глаз не сомкнула, такой ветер гулял по палатке! Где это видано – полон лагерь молодых здоровых лбов, а старики спать спокойно не могут!

Львиносвет тихонько замурлыкал. Жирная водяная крыса, принесенная Искролапкой накануне, заметно улучшила настроение старухи, и к ней даже вернулась обычная боевая сварливость. Он взял еще одну горсть листьев и перешел к задней части палатки.

– Львиносвет здесь? – спросил Ежевика, просовывая голову в палатку.

– Я тут! – откликнулся золотистый воин. Бросив листья, он спрыгнул с ветки и бросился к глашатаю. – Что случилось?

Ежевика выбрался из палатки.

– Хочу попросить тебя возглавить охотничий патруль.

Львиносвет обтер перепачканные лапы о снег.

– С радостью! Куда идти?

– Попытайте счастья в роще у границы с племенем Ветра.

Из палатки высунулась голова Кисточки.

– Так, значит, да? Забираешь работника? – завопила она. – А палатку нам кто починит? Тут сквозняки такие, что с подстилки сдувает!

Ежевика поспешил успокоить ее.

– Березовик и Прыгунец закончат работу вместо Львиносвета. Не беспокойся, Кисточка, мы ни о чем не забудем.

Львиносвет сощурил глаза.

– Стоит ли охотиться возле границы? – осторожно спросил он. – Племя Ветра в последнее время стало само охотиться в роще, они болезненно относятся к нашему появлению там.

– Мы не можем вечно ходить на цыпочках, оберегая самолюбие воинов Ветра! – фыркнул Ежевика. – Мы имеем полное право охотиться в любой части своей территории, и нам следует почаще появляться в роще, чтобы воины Ветра об этом не забывали. Ты же помнишь, что они уже несколько раз перебегали через границу в погоне за дичью. Нужно отучить их от этой привычки.

– Это верно, – кивнул Львиносвет. Он не мог не признать справедливость слов глашатая.

– Мы не ищем неприятностей, – добавил Ежевика. – Но племя Ветра должно помнить, что мы всегда рядом с границей.

Кисточка выпустила когти. Глаза ее воинственно заблестели.

– Вот никак не пойму, почему они не могут охотиться на пустошах, как в былые времена! – проскрипела она. – Всю жизнь носились по вереску, а теперь их в лес потянуло! Что за времена настали, коты совсем разум потеряли, скоро по небу летать станут. – Она повернулась и с ворчанием направилась в теплую палатку. – Племя Ветра охотится в роще! Что-то дальше будет? Коты племени Теней примутся рыбу ловить в озере?

Ежевика дождался, когда она скроется внутри.

– Не нарывайся на неприятности, – предупредил он Львиносвета. – Но если что, не поворачивайся хвостом!

Львиносвет распушил золотистую шерсть.

– Постараюсь поймать для нас кролика, – промурлыкал он, весело глядя на Ежевику. В сильные холода кролики порой забегали в лес, чтобы спрятаться от пронзительных ветров.

– Это было бы замечательно, – улыбнулся Ежевика, поглядев на тощую мышку и помятую малиновку, лежавших в куче дичи. – Возьми с собой Листвичку, Пеплогривку и Голубичку, – распорядился он.

Львиносвет мгновенно сник. После памятного разговора он избегал Пеплогривку. Зачем только он поделился с ней своей тайной? Как мог поверить, что она поймет и примет его судьбу? Но почему, почему она не захотела это принять? Львиносвет дернул хвостом. За что Пеплогривка отвергла его? Ведь он нисколько не изменился. Он родился со своим даром, Пеплогривка всегда знала его таким!

Львиносвет посмотрел на поляну. Он знал, что Пеплогривка сейчас там, болтает с Листвичкой. Львиносвет похолодел, увидев, как серая воительница что-то горячо шепчет на ухо бывшей целительнице. О чем она болтает? Что если Пеплогривка кому-нибудь рассказала о его тайне?

Нет! Львиносвет стиснул зубы и отогнал эту мысль. Пеплогривка могла отвергнуть его, но она тоже не изменилась – она осталась той же милой и верной кошкой, которой он ее знал. И он до сих пор всецело доверял ей.

– Искролапка тоже пойдет?

Ежевика покачал головой.

– Нет, Воробей говорит, что ее царапины до сих пор воспалены. Он хочет подержать ее в лагере до полного исцеления.

Львиносвет кивнул и направился к Пеплогривке и Листвичке. По дороге он окликнул Голубичку, сидевшую в палатке целителя возле Иглогривки. Серая ученица мгновенно высунула нос из ежевики, увидела наставника и выскочила наружу.

– Что делать будем? – спросила она, подбегая к Пеплогривке и Листвичке.

– Пойдем охотиться на границу с племенем Ветра.

Листвичка поспешно вскочила с земли.

– И заодно проверим, не забредают ли воины Ветра на нашу территорию, я угадала? – спросила Листвичка.

Пеплогривка с удовольствием потянулась, ее легкая серая шерстка блестела от недавнего умывания. Повернув голову, она ловко пригладила торчащий вихор языком.

– Идем, – скомандовал Львиносвет, посмотрев на Листвичку. К его удивлению, она не отвела глаз. В последнее время бывшая целительница стала держаться более уверенно. Она все чаще предлагала свою помощь Воробью, и научилась ничем не выдавать своих чувств, вне зависимости от того, принимал он ее услуги или отвергал. И в патрулях Листвичка постепенно перестала быть лишней, она заметно окрепла и все чаще возвращалась в лагерь с дичью или первая указывала товарищам на места, где пограничные метки успели выдохнуться.

Львиносвет усмехнулся про себя. Кто же все-таки такая Листвичка – целительница или воительница? Как к ней относиться? Он смущенно переступил с лапы на лапу. И, самое главное, кто она ему – мать или сестра его матери? Львиносвет знал, что Листвичка родила его на свет, однако эта тихая кошка не растила его, не кормила, не мурлыкала над его подстилкой. Их с сестрой и братом воспитывала Белка. Точнее, пыталась это делать, в промежутке между исполнением своих воинских обязанностей. Львиносвет с досадой хмыкнул. Честно говоря, Ромашка и Тростинка умывали, кормили и ласкали их гораздо чаще, чем Белка и, тем более, Листвичка, к которой Львиносвет никак не мог заставить себя относиться, как к матери.

– Ну что? – спросила Листвичка, прерывая его раздумья. – Мы идем или нет?

– Идем.

Голубичка зевнула.

– Почему ты постоянно сонная? – с раздражением спросил Львиносвет.

Голубичка смущенно отвела глаза.

– Прости, – буркнула она, бросаясь к выходу следом за Пеплогривкой. Листвичка направилась за ними, а Львиносвет мгновенно раскаялся в своей резкости. Не стоило так набрасываться на Голубичку. Она еще очень молода. Возможно, могущественный дар отнимает у нее слишком много сил.

Львиносвет неторопливо направился к выходу. Знакомые запахи леса быстро прогнали его тревоги. Свежевыпавший снег укутал кусты, спрятал тропинки. Лес выглядел нетронутым, и Львиносвет в три прыжка обогнал своих товарищей, поддавшись детскому желанию первым нарушить безмятежную белизну. Пеплогривка, Листвичка и Голубичка молча последовали за ним, звук их шагов тонул в снегу.

Когда они подошли к узкому ручейку, разделявшему территории соседних племен, Львиносвет первым делом принюхался, желая убедиться, что воины Ветра не нарушали границу. Ручей превратился в замерзшую канавку, почти до краев засыпанную снегом, но запахи пограничных меток оставались свежими с обеих сторон.

– Может быть, мы с Пеплогривкой поохотимся в ежевике? – предложила Листвичка.

– Если мы разделимся, то сможем обыскать большую территорию, – поддержала ее Пеплогривка.

– Хорошо, – с облегчением согласился Львиносвет. – И Голубичку с собой возьмите, – добавил он. От внимания Львиносвета не укрылось, что его ученица продолжала зевать всю дорогу. Пусть поохотиться с другими, а он лучше попытает счастья в одиночку!

Когда патрульные ушли, Львиносвет обнюхал куст боярышника, росший на краю канавы, жадно выискивая запахи дичи или следы вероломных нарушителей.

Наст негромко хрустнул у него за спиной, заставив Львиносвета вскинуть голову. Ветерок, уткнувшись носом в снег, бежал по следу маленьких лапок. Следом шел Грач – уши торчком, шерсть дыбом.

Львиносвет юркнул под защиту куста. Воины Ветра не знали, что он здесь. Сквозь голые ветви боярышника он стал следить за тощими и замерзшими воинами Ветра, устало бредущими по следу. Они даже не пытались прятаться! Неужели они вообразили, будто на открытом берегу следует вести себя так же, как в зарослях вереска? Мышеголовые дурни!

Снег белым дождем ссыпался с ветки над головой Львиносвета. Воины Ветра задрали головы, глаза их радостно заблестели. Львиносвет услышал шорох перьев и, не глядя, догадался, что где-то рядом сел дрозд. Он разинул пасть, втянул в себя воздух, впитывая языком запахи. Снег посыпался снова. Дрозд слетел вниз. Он приземлился возле ольховой шишки и принялся деловито выклевывать насекомых из-под чешуек. Грач напрягся. Ветерок окаменел. Только кончики их хвостов нервно подергивались. Дрозд продолжал клевать.

Ветерок прыгнул. Снег брызнул из-под его задних лап. Дрозд с тревожным криком вспорхнул с земли. Ветерок прыгнул следом, вытянув передние лапы. Молнией мелькнув в воздухе, он смертоносным ударом сшиб дичь на землю. Но дрозд вывалился из его лапы и перелетел через канаву.

Львиносвет не стал терять времени даром. Выскочив из-под куста, он сшиб дрозда в воздухе, и тот камнем упал на снег.

– Эй, ты! – в бешенстве взвыл Ветерок, стоя на противоположном берегу канавы. – Это моя добыча!

– Но на моей территории, – хмыкнул Львиносвет, склоняясь над мертвым дроздом. Жизнь – штука сложная. Сегодня повезло Грозовым котам, и не повезло воинам с пустошей. Он посмотрел на Грача – кота, из-за которого Листвичка однажды предала свое племя. Львиносвет не мог заставить себя относиться к этому сварливому коту, как к своему отцу, и все-таки испытал прилив мрачного торжества. «Твой законный чистокровный сыночек не сумел даже удержать свою дичь в лапах!» – насмешливо подумал он.

– Я его убил! – с вызовом прорычал Ветерок.

– Правда? – переспросил Львиносвет, в упор глядя на воина Ветра. – Тогда иди сюда и попробуй взять свою дичь.

Ветерок дернул хвостом. Одним прыжком он перелетел через канаву и врезался в Львиносвета.

Тот почувствовал небывалый прилив сил. Шерсть у него встала дыбом, жар прокатился по телу, когда он почувствовал на себе тяжесть тела Ветерка. Когда воин Ветра попытался вонзить когти ему в бок, Львиносвет с легкостью встал на задние лапы и стряхнул его с себя, как докучную муху. Потом повернулся и вскочил сверху, зажав противника расставленными передними лапами.

– Грозовой слизняк! – просипел Ветерок, ужом выворачиваясь из-под его лап.

Размахнувшись, Львиносвет влепил Ветерку тяжелую оплеуху. Воин Ветра пошатнулся и упал, но тут же снова вскочил на ноги.

– Это был мой дрозд! – прорычал он. Потом одним молниеносным ударом подсек Львиносвета под задние лапы.

Львиносвет охнул, застигнутый врасплох, и рухнул в снег. Зубы Ветерка впились ему в плечо. Кипя от злости, Львиносвет рыбкой забился на скользком снегу. Упершись лапами, он подтянулся, вскочил и могучим ударом послал Ветерка кувыркаться по земле. Кровь алым дождем брызнула на снег.

– Останови их, сейчас же!

Пронзительный визг Листвички разнесся в морозном воздухе, а затем и сама она выбежала из папоротников. Пеплогривка и Голубичка неслись следом.

– Как ты можешь спокойно стоять и смотреть, как твои сыновья сражаются друг с другом? – захлебываясь, визжала она на Грача.

Прежде чем тот успел открыть рот, из тени за границей выскочила Сумеречница. Ее черная шерсть стояла дыбом, как у Ветерка, в янтарных глазах полыхала та же ненависть.

– У Грача есть только один сын, – с ненавистью прошипела она в глаза Листвичке. – Он отец Ветерка. Других сыновей у него нет и не было.

Ветерок припал к земле. Львиносвет увидел, как тяжелые мышцы вздуваются под его шкурой, и приготовился отразить новый удар.

– Прекратите! – завопила Листвичка, бросаясь между ними.

В этот миг Ветерок прыгнул – и врезался прямо в бок Листвичке. Длинные когти без труда вспороли шкуру бывшей целительницы, потом отшвырнули ее наземь. Львиносвет оцепенел. Прежде чем он успел добраться до Ветерка, Грач перепрыгнул через канаву и оттащил своего сына от распростертой на земле Листвички.

Он отбросил его прочь, как дичь, и склонился над обмякшим телом своей бывшей подруги.

– Ты выбрала свое племя, не забыла? – холодно прошипел он.

Листвичка подняла на него глаза.

– Это не значит, что я не любила тебя, – прошептала она.

В глазах Грача мелькнула боль.

– Возможно, – проронил он. – Но даже если ты меня любила, то не очень сильно.

– Отойди от нее! – завопила Сумеречница, перескакивая через канаву. Она впилась когтями в шерсть Грача и потащила его прочь от Листвички.

Грач с шипением обернулся к своей подруге. Ветерок с воем бросился между отцом и матерью. Львиносвету стало тошно. «Он же мой брат, – с запоздалым раскаянием подумал он. – Как я могу сражаться с братом?»

Ветерок с ненавистью уставился на отца, хвост его распушился, губы разъехались в стороны, обнажая зубы.

– Не смей трогать мою мать, – прошипел он.

Злополучный дрозд был забыт. Сейчас вражда шла не из-за дичи, а из-за крови, что бежала в кошачьих жилах, помимо воли связывая их друг с другом.

Львиносвет покачал головой, так что уши затряслись. «Эти коты – не моя родня, – с яростью подумал он. – Ничто меня с ними не связывает!» Листвичка с трудом поднялась на ноги. Львиносвет с ненавистью посмотрел на нее. Вот кто во всем виноват! Это она устроила все это, она дала начала всей этой цепи взаимных обид, ненависти и стыда! Но в глазах Листвички стояла такая тоска, что Львиносвет невольно почувствовал жалость к ней, и ее боль острым шипом пронзила его ожесточенное сердце. Возможно, Листвичка горше всех страдала от своей вины.

Грач с рычанием отвернулся от Ветерка и перепрыгнул на свою сторону границы.

– Идем, – буркнул он. – Если Грозовое племя умрет с голоду без нашего дрозда, пусть подавятся!

Ветерок поплелся следом за отцом, роняя алые капли на белый снег.

Львиносвет распушил шерсть. Как всегда, на нем не было ни царапинки. Может быть, ему вообще не стоит поднимать лапу на котов-воителей? Голубичка когда-то назвала это мошенничеством. Возможно, она права, и ему стоит поберечь свои силы для борьбы с котами из Сумрачного леса?

Сумеречница последней перепрыгнула через канаву и, очутившись на своем берегу, повернулась к Грозовым котам.

– В следующий раз мы порвем вас в клочья! – рявкнула она.

Голубичка возмущенно бросилась вперед.

– Ваш Ветерок первый начал!

– Цыц, – прикрикнула Пеплогривка, отгоняя ученицу в сторону. Проходя мимо Львиносвета, она негромко обронила: – Мне кажется, ты не должен был драться с ним.

Голубичка мгновенно насторожила уши.

– Это еще почему?

Львиносвет сощурил глаза.

– Ты уже что-нибудь поймала? – многозначительно поинтересовался он у своей ученицы.

– Нет еще, – сникла Голубичка.

– Тогда принимайся за охоту, – приказал он. Проводив взглядом уныло удаляющуюся Голубичку, Львиносвет повернулся к Листвичке. – Возвращайся в лагерь и покажи свои раны Воробью, – холодно приказал он. Листвичка с трудом оторвала взгляд от пустоши, куда удалились воины Ветра, и кивнула.

Львиносвет дождался, когда она скроется за ежевикой.

– Почему ты так тревожишься о воине Ветра? – зло спросил он у Пеплогривки.

– Потому, что ты мог серьезно ранить его!

Львиносвет презрительно сощурил глаза. Скажите, какая новость! А то он не знает, что в драке можно не только нанести увечья, но и получить их!

– Я знаю, что делаю, – прошипел он. – Прекрати относиться ко мне, как к двухголовой лисице или другой диковинке!

Пеплогривка опустила глаза на снег.

– Ну, тогда прости меня за то, что я не знаю, как к тебе относиться, – прошептала она. – Это же ты все изменил!

Львиносвет прямо посмотрел ей в глаза. Тоскливая усталость, как черная волна, захлестнула его.

– Нет, Пеплогривка, – тихо сказал он. – Я ничего не менял, от меня вообще ничего не зависело. Все было предрешено задолго до моего рождения. – Он отвернулся от нее. – Я такой, какой есть, и не в моей власти что-то изменить. А теперь давай поохотимся и вернемся домой. Наше племя голодает.

Львиносвет отошел в сторону, пропуская Крутобока к куче дичи. Тот в восторге забегал вокруг, облизывая пасть. Не считая злополучного дрозда, охотники принесли из леса двух кроликов и куропатку.

– Вот это да! – ликовал Крутобок. – Пожалуй, нам следует почаще охотиться возле границы с племенем Ветра.

Ягодник даже пасть разинул от удивления.

– Наша куча впервые похожа на настоящую кучу!

Львиносвет обвел глазами поляну. Удачная охота облегчила боль, терзавшую его сердце. После памятного разговора у границы, Пеплогривка больше не смотрела в его сторону, а Листвичка почти ни с кем не разговаривала. Песчаная Буря, сидевшая возле обломка скалы рядом с Огнезвездом, продолжала кашлять.

– Ей нужно показаться Воробью, – пробормотала Яролика, останавливаясь рядом с Львиносветом.

– Ничего страшного, это просто снежинки, – запротестовала Песчаная Буря.

Яролика внимательно посмотрела на нее.

– Мы все вдыхаем снежинки, – заметила она. – Но кашляешь ты одна.

Огнезвезд с тревогой обнюхал свою подругу.

– Мне тоже кажется, что тебе лучше заглянуть к Воробью, – сказал он.

Яролика горячо закивала.

– Это похоже на белый кашель, – заметила она и тут же осеклась, поймав суровый взгляд Огнезвезда. Одноглазая кошка потупилась и дернула хвостом. – То есть, если это белый кашель, нам всем следует об этом знать.

Огнезвезд сердито повернулся к ней.

– Говори тише! – шикнул он. Было очевидно, что предводитель не хотел раньше времени тревожить племя.

– Я приведу Воробья, – предложила Яролика и бросилась в палатку целителя.

– Молодчина, Львиносвет! – пробасил Ежевика, любуясь полной кучей. – Давайте первым делом накормим Маковку и ее котят.

– Иглогривке тоже нужно поесть! – немедленно вскинулась Милли.

Львиносвет пошевелил лапой кролика.

– Тут на всех хватит.

Из палатки целителя показался Воробей в сопровождении Яролики. Он подошел к Песчаной Буре и склонился над ней, прислушиваясь к затрудненному дыханию палевой кошки.

Львиносвет отошел от кучи дичи.

– Это белый кашель? – тихо спросил он у брата.

– Ш-шш! – отмахнулся Воробей, прижимаясь ухом к боку Песчаной Бури. Хвост у него задрожал. – Ей нужен отдых, – буркнул целитель, распрямляясь. – И тепло.

Яролика поскребла лапой снег.

– Значит, это все-таки белый кашель.

– Возможно, – не стал спорить Воробей, дотрагиваясь лапой до уха Песчаной Бури. – У нее жар. Пойду, посмотрю, не осталось ли у меня хоть немного мать-и-мачехи.

Львиносвет сел на снег. В эту пору Голых деревьев страшный белый кашель слишком рано посетил их лагерь. Что если болезнь распространится? Краем глаза он заметил мелькнувшую светлую фигурку. Листвичка со всех лап торопилась к матери.

– Что с тобой, Песчаная Буря? – спросила она, принюхиваясь к дыханию заболевшей. Потом подняла глаза на Воробья. – Нам нужна пижма. Я немедленно отправляюсь в лес на поиски.

– Уже поздно, – сказал Огнезвезд, ласково касаясь хвостом ее плеча. – Подождем до завтра.

– Да и где ты сейчас найдешь пижму? – покачала головой Яролика. – Мы уже давно собрали все, что можно!

– Может быть, что-то осталось в твоем садике возле гнезда Двуногих? – спросил Львиносвет.

Воробей окаменел.

Листвичка стряхнула с себя хвост Огнезвезда и вскочила.

– Я принесу!

– Нет, – рявкнул Воробей. – Всходы еще совсем маленькие. Если мы сорвем их сейчас, то повредим корни и погубим все растение.

Листвичка возмущенно повернулась к нему.

– А если мы этого не сделаем, то Песчаной Буре может стать хуже!

– Она сильная кошка, – ответил Воробей. – Возможно, пижма ей даже не понадобится. Я не хочу потерять ценные растения напрасно.

– Рисковать? – взвизгнула Листвичка. – Что тебе дороже – пижма или жизнь Песчаной Бури?

Огнезвезд решительно встал между ними.

– Не стоит преувеличивать, Листвичка. Вопрос пока так не стоит.

Воробей повернулся к Листвичке и твердо уставился на нее своими слепыми глазами.

– Я решу, когда использовать пижму, – тихо, но твердо, произнес он. – Я – целитель Грозового племени.

Львиносвет похолодел, но не проронил ни слова. Только снег хрустнул под его лапами.

– Очень хорошо, – ответила Листвичка после долгого молчания. – В таком случае, я поищу пижму в лесу. – Она повернулась и побрела прочь.

– Подожди до утра! – крикнул ей вслед Огнезвезд.

Листвичка помедлила, раздумывая, потом повернулась в сторону воинской палатки и скрылась в ветвях.

– Как дела на границе? – спросил Огнезвезд. – Никаких следов незаконных проникновений на нашу территорию?

– Что? – переспросил Львиносвет, поймав его вопросительный взгляд. Оказывается, он забыл доложить предводителю о стычке на границе! – Мы повстречали патруль воинов Ветра.

Огнезвезд сощурил глаза.

– Они перешли границу?

Львиносвет смутился. Да, так оно и было, но ведь это он своими насмешками заставил пылкого Ветерка перейти границу… Как объяснить это Огнезвезду?

– У нас произошла небольшая размолвка из-за дичи, перелетевшей через границу, – уклончиво сказал он. – Но мы все уладили.

– И кому досталась дичь? – поинтересовался Огнезвезд.

– Мне.

Песчаная Буря снова раскашлялась. Огнезвезд обвил ее хвостом.

– Ничего страшного, приграничные стычки время от времени случаются, – сказал он и склонился над подругой, забыв о Львиносвете.

«Если бы все было так просто!» – с тоской подумал Львиносвет. Сегодняшняя битва случилась не из-за дичи, не из-за голода и даже не по поводу спорных охотничьих прав. Эта стычка была вызвана запутанными отношениями между соседними племенами. Ее породила застарелая обида, разделившая не столько племена, сколько соплеменников; всему виной была ядовитая ненависть, заставлявшая членов одной семьи восставать друг на друга, ослабляя свои племена изнутри.