Текст книги "Королева Тирлинга (ЛП)"

Когда мне было пять лет, моя бабушка взяла меня на прогулку. Я была названа в её честь, благодаря чему стала её любимицей. Сейчас, держа бабушку за руку, я с гордостью гуляла по улицам города в своём новом платьем, пока мои братья и сёстры сидели дома.

Мы пошли на пикник в большой парк в центре города. Бабушка купила мне книгу в лавке Варлинга, где продавались первые книги с цветными картинками. Мы посмотрели кукольное представление в театральном районе, а в павильоне рядом с Королевским мостом бабушка ещё купила мне мою первую пару туфель для взрослых со шнуровкой. Какой хороший был день.

Незадолго до того, как пришла пора возвращаться домой на ужин, бабушка привела меня к памятнику Королевы Глинн: это была статуя безликой женщины на гранитном престоле, расположенная у входа в Крепостную лужайку. Мы долго смотрели на статую, храня молчание. Обычно бабушка болтала без умолку, поэтому порой нам приходилось её утихомиривать, когда приходили гости. Но сейчас она, склонив голову, молча стояла перед памятником Королевы Глинн уже целых десять минут. В конце концов, мне стало скучно, я начала переминаться и в итоге спросила:

– Бабушка, долго нам ещё стоять?

Она легонько дёрнула меня за косу, призывая меня к молчанию, затем указала на памятник и проговорила:

– Но для этой женщины тебя никогда не существовало.

— Наследие Королевы Глинн, ГЛИ ДЕЛАМИР

К

елси проснулась в широкой мягкой кровати, занавешенной светло-синим балдахином. Её первая мысль была более чем банальной: здесь слишком много подушек. Её кровать в коттедже Барти и Карлин была маленькой, но чистой и уютной, с одной хорошей подушкой. На этой же, с шёлковыми простынями грушевого цвета, могли с лёгкостью поместиться четыре человека. По синему покрывалу из дамаста шла бесконечная вереница маленьких белых подушек с рюшами.

«Кровать моей матери: этого следовало ожидать».

Девушка повернулась на другой бок и увидела спящего Булаву, свернувшегося в кресле в углу.

Сев как можно тише, Келси оглядела комнату: на первый взгляд, вполне приемлемая, но при ближайшем рассмотрении набитая некоторыми ненужными вещами. В ней были высокие потолки и светло-синие занавески в тон кровати.

Вдоль одной из стен стояли книжные шкафы, в которых ничего не было, кроме нескольких безделушек, раскиданных по полкам и покрытых пылью. Кто-то позаботился о сохранности покоев её матери. Булава? Вряд ли. Скорее всего, это был Кэрролл, поскольку он, в отличие от Булавы, полностью и непоколебимо хранил верность её матери.

Слева от Келси был дверной проём, ведущий в ванную комнату, через который была видна половина огромной мраморной ванны. Рядом с проёмом стоял туалетный столик с большим зеркалом, инкрустированным драгоценными камнями. Девушка мельком увидела своё отражение и вздрогнула: с растрёпанными волосами и грязным лицом она походила на ведьму. Она снова легла и уставилась на балдахин над головой, лихорадочно размышляя. Как всё могло так измениться всего лишь за один день?

Келси внезапно вспомнила, как в девятилетнем возрасте она взяла одно из маскарадных платьев из шкафа Барти и Карлин. Её наставница никогда не запрещала ей брать платья, но эта отговорка могла сгодиться лишь на тот случай, если её поймают: при этом она знала, что поступает плохо. Облачившись в платье, она надела на голову самодельную корону из цветов. Платье было слишком длинным, а корона норовила свалиться, но Келси чувствовала себя очень взрослой, чувствовала себя королевой. Карлин застала её, когда она пыталась величественно шагать по комнате.

– Что ты делаешь? – спросила Карлин, сильно понизив голос, что всегда означало опасность.

Келси, дрожа, попыталась объяснить.

– Я тренировалась быть королевой. Как моя мама.

Карлин так быстро подошла к ней, что Келси даже не успела сделать шаг назад, а лишь увидела горящие глаза своей наставницы и почувствовала боль от пощёчины. Боль была несильной, но она всё равно расплакалась: Карлин ни разу её не била. Женщина схватила платье за спинку и резко дёрнула, срывая его со своей воспитанницы. По полу покатились маленькие пуговицы.

Девочка упала, заплакав ещё сильнее, но Карлин, как и всегда, не обратила никакого внимания на её слёзы. Она вышла из комнаты и в последующие дни не разговаривала с Келси даже после того, как та сама постирала и погладила платье и вернула его назад в шкаф. Всю неделю Барти медленно и осторожно ходил по коттеджу с несчастным видом и покрасневшими глазами, незаметно от своей жены угощая девочку сладостями. Спустя несколько дней Карлин сменила гнев на милость, но, заглянув однажды в её шкаф, Келси обнаружила, что все маскарадные костюмы исчезли.

Она всегда думала, что Карлин разозлилась на неё за то, что она взяла это платье без разрешения. Но сейчас, оглядывая комнату, девушка осознала истинную причину. Пустые книжные полки. Громадный дубовый шкаф для одежды, занимавший почти всю противоположную стену. Достаточно большое зеркало, чтобы можно было увидеть своё отражение с разных сторон. Золотые подставки. Эта кровать, вся задрапированная дорогими тканями. Келси вспомнила людей, стоявших на Крепостной лужайке, исхудалых от постоянного недоедания. Карлин было известно многое. Келси хотелось закричать от гнева, чтобы нарушить молчание этих покоев. А что, если её ждёт множество других приятных открытий? Она всегда думала, что мать приказала увезти её из замка, чтобы защитить её. Но, возможно, всё было совсем не так. Возможно, её просто увезли. Девушка ударила ногами по кровати от злости, и её пятки утонули в мягком пуховой перине. По-детски, но эффективно: пару минут яростно попинав кровать, она окончательно проснулась.

Бремя унаследованного Келси королевского титула, которое даже теоретически представлялось ей трудным, теперь же становилось совсем непереносимым. Но она и так знала, что этот путь лёгким не будет. Карлин косвенно говорила ей об этом много лет, потраченных на изучение наций и королевств прошлого, сталкивавшихся с различными проблемами. Её библиотека, заполненная книгами… Девушка внезапно почувствовала, как её оставшаяся злость на наставницу испарилась. Она скучала по ним обоим, по Барти и Карлин. Всё вокруг неё было таким незнакомым, и ей не хватало этих двух людей, которых она хорошо знала. Одобрила бы Карлин её вчерашние действия?

Келси села, подтянула одеяла и свесила ноги с кровати. Ожерелье запуталось у неё в волосах, пока она спала, и ей пришлось с минуту повозиться, чтобы достать его. Лучше бы она заплела косу и приняла ванну прошлым вечером, но всё было словно в тумане: спешное преодоление коридоров, залитых светом факелов, и шёпот Булавы на ухо, подсказывавшего ей направление.

Кто-то пронёс её по казавшейся бесконечной лестнице, и она легла спать прямо в одежде, подаренной Ловкачом, слишком устав, чтобы раздеваться. Эта одежда была такая грязная, что Келси теперь чувствовала исходивший от неё солоноватый запах пота. Она могла бы выбросить её, но знала, что не сделает этого. Лицо Ловкача было последним, о чём она подумала, прежде чем погрузиться в забытье, и девушка была уверена, что он ей снился, хотя она не помнила точно этот сон.

Выходит, он назначил ей испытание и, несомненно, убьёт её, если она провалит его. Но его угрозы почти не волновали девушку. Она позволила себе ещё помечтать о нём несколько минут, прежде чем вернуться к реальности.

Ей было необходимо просмотреть Мортский договор как можно скорее. Эта мысль придала Келси сил, и, спрыгнув с кровати, она на цыпочках подошла к Булаве, всё также спавшему в кресле. В его отросшей за последние несколько дней бороде белели седые волоски. Его лицо казалось ещё сильнее изрезанным морщинами. Он тихо похрапывал, запрокинув назад голову.

– Значит, вы всё-таки спите.

– Нет, ― возразил Булава. ― Я дремлю.

Потянувшись до хруста в спине, он рывком встал с кресла.

– Если бы в комнату пробрался кто-нибудь чужой, я бы услышал это.

– Здесь безопасно?

– Да, Леди. Мы находимся в Королевском Крыле, которое всегда охраняется. Кэрролл изучил эту комнату вдоль и поперёк, прежде чем мы уехали, а за шесть дней ваш дядя вряд ли бы смог что-нибудь придумать. Сегодня кто-нибудь из наших людей на всякий случай проверит её более тщательно в ваше отсутствие.

– В моё отсутствие?

– Я сообщил вашему дяде, что вы будете коронованы сегодня, когда у вас будет время. Он не очень хорошо воспринял это.

Выдвинув ящик, Келси увидела расчёску и щётку, сделанные, по-видимому, из чистого золота, и с грохотом задвинула его обратно.

– Какой же тщеславной и самовлюблённой была моя мать!

– Да уж. Вам подойдёт эта комната?

– Надо выбросить эти идиотские подушки, ― Келси протянула руку и сбросила несколько штук на пол. ― Во имя всех святых, какой смысл...

– У вас сегодня много дел, Ваше Величество.

Келси вздохнула.

– Прежде всего, мне нужен завтрак и горячая ванна. И какая-нибудь одежда для коронации.

– Кстати, вас должен короновать священник Церкви Господней.

Она вскинула голову.

– Я этого не знала.

– Даже если бы я мог силой заставить сделать это священника вашего дяди, он в любом случае не тот, кто нам нужен. Мне придётся привести сюда другого священника из Арвата, и меня не будет примерно час.

– Без священника коронация будет незаконной?

– Да, Леди.

Келси раздражённо выдохнула. Она никогда не говорила с Карлин об этой церемонии, поскольку она казалась ей такой далёкой. Однако религиозные клятвы, несомненно, должны были являться важной частью коронации. Именно так Церковь поддерживала своё влияние.

– Ладно, идите. Но по возможности приведите какого-нибудь робкого священника.

– Будет сделано, Леди. Держите свой нож под рукой, пока меня нет.

– Откуда вы знаете, что у меня есть нож?

Булава ответил ей красноречивым взглядом.

– Подождите немного, я приведу вам камеристку.

Булава открыл дверь, и, прежде чем он вышел и закрыл её, до Келси донёсся неясный гул голосов. Она стояла в центре пустой комнаты, чувствуя смутное облегчение. Она уже соскучилась по одиночеству, но теперь было не время наслаждаться им.

– Ещё столько дел, ― прошептала девушка, слегка потирая швы на шее. Её внимательный взгляд блуждал по высоким потолкам, синим занавескам, кровати с бесконечными рядами подушек, приводивших её в ярость, и по длинной стене с пустыми книжными шкафами, которое удручали её сильнее всего. У неё внутри всё вскипело, и к глазам подступили злые слёзы.

– Посмотри на себя, прошипела она в пустоту комнаты. ― Посмотри, что осталось мне после тебя.

– Леди?

Булава быстро постучал и вошёл, ведя за собой высокую худую женщину, хранившую молчание и почти скрытую за его массивной фигурой, но Келси уже поняла, кто это. Без своих детей эта женщина казалась моложе, ненамного старше самой Келси. На ней было простое суконное платье кремового цвета, а её длинные тёмные волосы были причёсаны и стянуты в тугой пучок на голове. Лишь синяк на щеке портил общее впечатление. Женщина стояла перед Келси с выжидательным, но абсолютно не раболепным видом, и спустя несколько секунд девушка настолько оробела, что с трудом заставила себя говорить.

– Вы можете приводить с собой дочку, если она ещё слишком маленькая, чтобы оставлять её одну.

– О ней позаботятся, Леди.

– Лазарь, оставьте нас наедине, пожалуйста.

К её удивлению, Булава сразу же повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

– Сядьте, пожалуйста.

Она указала на стул, стоявший перед туалетным столиком. Женщина поставила его напротив Келси и одним изящным движением села.

– Как вас зовут?

– Андали.

Келси моргнула.

– У вас мортские корни?

– Моя мать была мортийкой, отец ― тирийцем.

Интересно, выведал ли Булава эту информацию. Конечно, выведал.

– А себя вы кем считаете?

Андали посмотрела на неё столь долгим взглядом, что та уже пожалела о своём вопросе. Глаза женщины были серыми, холодными и проницательными.

– Я тирийка, Ваше Величество. Мои дети – тирийцы по отцу. Я же не могла бросить их с этим никчёмным человеком?

– Нет... наверное, нет.

– Если вы сомневаетесь в моих мотивах, то могу сказать, что поступила на службу к Вашему Величеству, в основном, ради своих детей. Столь многодетной матери, как я, нельзя было упускать ваше предложение, и к тому же теперь я могу держать своих детей подальше от их отца. Это просто подарок судьбы.

– В основном, ради своих детей?

– Да, в основном.

Келси охватило беспокойство. Тирлинг принимал у себя мортских эмигрантов из необходимости, поскольку они владели навыками, которые отсутствовали у тирийцев, например, навыками в работе с железом, камнем и в медицине. Мортийцы назначали высокую цену за свои услуги и в достаточно большом количестве расселялись по тирским деревням, особенно на юге, где к ним относились гораздо терпимее. Но даже Карлин, гордившаяся непредвзятостью своего мышления, не доверяла им по-настоящему. По её словам, даже у представителей низших классов среди мортийцев прослеживалось некоторое высокомерие и психология завоевателей, которая закладывалась в них в течение многих лет.

Но происхождение Андали было лишь частью проблемы. Эта женщина была слишком образованной для своего положения многодетной супруги чернорабочего. Она держалась настолько спокойно и невозмутимо, что Келси с уверенностью могла сказать, что именно это приводило её мужа в ярость. Она вела себя абсолютно отстранённо. Лишь о своих детях Андали говорила с теплотой в голосе. Келси придётся довериться мнению Булавы: без него она уже была бы мертва. Но что заставило его выбрать именно эту женщину?

– Лазарь выбрал вас в качестве моей камеристки. Для вас это приемлемо?

– При условии, что вы позволите мне взять выходной, если моя маленькая дочь заболеет или её не с кем будет оставить.

– Разумеется.

Андали указала на внушающий в Келси ужас туалетный столик.

– Мои навыки, Леди...

Келси жестом дала ей понять, что продолжать не обязательно.

– Я верю, что вы можете сделать всё, о чём утверждаете. Могу я называть вас просто Андали?

– А как ещё вы хотели бы меня называть, Леди?

– Мне говорили, что многим придворным женщинам нравится носить разные титулы, например, госпожа камеристка и всё в таком духе.

– Я не придворная. Можете называть меня по имени.

– Конечно, ― сокрушённо улыбнулась Келси. ― Если бы я только могла так же легко сбросить с себя все свои королевские титулы.

– Простым людям необходимы свои знаки отличия, Леди.

Келси с удивлением воззрилась на свою собеседницу. Карлин множество раз говорила ей то же самое, и этот отголосок прошлого заставил девушку внутренне поёжиться, ведь она считала, что навсегда сбежала из учебной комнаты.

– Могу я задать вам один неприятный вопрос?

– Конечно.

– Что вы делали ночью до того, как вашу дочь должны были увезти в Мортмин?

Андали поджала губы, и Келси снова почувствовала ярость, которая полностью отсутствала у неё во время разговоров на другие темы.

– Я не верующая женщина, Леди. Мне жаль, если это причиняет вам боль, но я не верю ни в какого бога, и ещё меньше я верю в какую бы то ни было церковь. Но два дня назад я была ближе к молитве, чем когда-либо. У меня было худшее из видений: мой ребенок лежал мертвый, и я была бессильна предотвратить его смерть.

Женщина глубоко вздохнула, прежде чем продолжить.

– Моя дочка всё равно бы в скором времени умерла. Девочки живут гораздо меньше мальчиков. Сначала бы её посылали на грубую работу, а затем, повзрослев, она была бы продана кому-нибудь для плотских утех. Такова могла быть судьба моей дочери, если бы ей повезло, и её не купил бы какой-нибудь растлитель сразу по прибытию. – Андали обнажила зубы в мрачной болезненной улыбке. – В Мортмине закрывают глаза на многое.

Келси попыталась было ответить, но не смогла, онемев и оцепенев при виде разгневанной женщины.

– Боруэн, мой муж, говорил, что нам придётся её отпустить, и был настроен крайне… решительно в этом отношении. Я хотела сбежать, но недооценила его. Понимаете, он хорошо меня знает. Он забрал Гли, пока я спала, и оставил её на время у своих друзей. Проснувшись, я увидела, что она исчезла, и где бы я ни искала её, перед моими глазами было лишь её тело… красное, всё красное.

Келси подпрыгнула на месте, но затем согнула ногу, как будто её свела судорога. Андали, казалось, не заметила этого. Её руки скрючились, словно когти хищной птицы. Три её ногтя были вырваны с мясом.

– После нескольких часов отчаяния мне ничего не оставалось, Леди, как умолять о помощи всех богов, которых можно себе представить. Не знаю, можно ли это действительно назвать молитвами, ведь я не верила ни в одного из них тогда и не верю сейчас. Но я умоляла о помощи всех, кого могла, и некоторых из них не следует упоминать при свете дня.

– Когда я пришла на Крепостную лужайку, моя Гли уже сидела в клетке, она была потеряна для меня. Моей следующей мыслью было отправить остальных детей домой и последовать за клетками, но только после того, как я убью своего мужа. Я как раз размышляла о всех возможных способах его убийства, Леди, когда услышала ваш голос.

Андали резко встала.

– Полагаю, Ваше Величество хотели бы принять ванну, переодеться и позавтракать?

Девушка безмолвно кивнула.

– Я позабочусь об этом.

Когда дверь за ней закрылась, Келси судорожно вздохнула, потерев руки, покрытые гусиной кожей. Она чувствовала себя так, словно побывала в одной комнате с мстительным призраком, и ощущала на себе взгляд Андали ещё долго после её ухода.

-Э

та женщина говорила вам, что она наполовину мортийка?

– Да.

– И вас это совсем не смутило?

– Меня бы это могло смутить в ком-нибудь другом.

– Что вы имеете в виду?

Булава поигрывал коротким ножом, привязанным к своему предплечью.

– Леди, талантов у меня немного, но они все необычные и крайне полезные. Если бы от кого-нибудь из этих людей хоть в малейшей степени исходила угроза Вашему Величеству, я бы это почуял и не допустил бы их сюда.

– Сейчас она не опасна для меня, я согласна. Но она может стать опасной, Лазарь. Она может стать опасной для любого, кто поставит под угрозу безопасность её детей.

– Хм, но Леди, вы же спасли её маленькую дочку. Думаю, всякому, кто надумает вам угрожать, придётся столкнуться с серьёзной опасностью в её лице.

– Лазарь, она безучастна ко всему, кроме детей. Она будет служить мне, пока это будет идти на пользу им.

Булава задумался на мгновение, а затем пожал плечами.

– Простите, Леди, я думаю, что вы неправы. И даже если вы правы, в настоящее время вы защищаете ей детей гораздо лучше, чем она могла бы делать это со своим подлецом мужем или самостоятельно. Зачем себя терзать?

– Если Андали вдруг станет опасна для меня, вы узнаете об этом?

Стражник кивнул. Этот жест был подкреплён столь многолетним опытом, что Келси сразу успокоилась.

– Что насчёт организации моей коронации?

– Регент знает, что вы придёте во время его аудиенции. Я не назначил точное время, чтобы не упрощать ему задачу.

– Он попытается убить меня?

– Наверняка, Леди. У Регента совсем нет совести и сострадания, так что он сделает всё, чтобы не позволить вам надеть корону.

Келси осмотрела свою шею в зеркале. Булава наложил дополнительные швы на рану, но его работа не шла в сравнение с аккуратными швами Ловкача. После раны, скорее всего, останется заметный шрам.

Андали отыскала простое черное бархатное платье длиной до пола. Келси догадалась, что платья без рукавов были сейчас в моде; многие женщины, которых она видела в городе, ходили с обнажёнными руками. Но Келси стеснялась выставлять напоказ свои руки, и Андали, казалось, даже без слов поняла это.

Свободные рукава платья скрывали руки Келси, в то время как декольте было достаточно низким, чтобы сапфир лежал на ее непокрытой коже. Андали также превосходно поработала с густыми, тяжелыми волосами Келси, c трудом заплетя их в косу, а затем закрепив шпильками высоко на голове. Способности женщины были выше всяких похвал, но все же черный не мог скрыть все недостатки. Келси посмотрела на себя в зеркало на мгновение, пытаясь создать впечатление большей уверенности, чем она чувствовала.

Некоторые из её предков, бабушка и прабабушка её матери, слыли Прекрасными Королевами, первыми женщинами в роду Рейли, широко известными своей красотой. У неё в голове возникло лицо Ловкача, и, печально улыбнувшись своему отражению, девушка повернулась и пожала плечами.

«Я стану чем-то большим, чем они».

– Мне необходимо как можно скорее прочитать Мортский договор.

– У нас где-то есть один экземпляр.

Келси послышалось неодобрение в голосе Булавы.

– Вчера я поступила неправильно?

– Леди, правильно или неправильно ― это спорный вопрос. Что сделано, того не вернёшь, и теперь нам придётся столкнуться с последствиями. Груз доставляется за семь дней. Вам следует быстро принимать решения.

– Сперва я хочу прочесть договор. В нём должна быть лазейка.

Стражник покачал головой.

– Если бы она там и была, Леди, её бы уже давно нашли.

– Лазарь, а вы не подумали, что мне необходимо это знать? Зачем держать это от меня в тайне?

– Будет вам, Леди. Как мог кто-нибудь из нас рассказать вам о чём-то таком, если даже ваши приёмные родители держали это в тайне от вас всю вашу жизнь? Можете мне и не верить. По-моему, вам лучше самой во всём разобраться.

– Мне нужно понять эту систему, эту жеребьёвку. Кто был тот человек вчера на лужайке, который отвечал за отправку?

– Арлен Торн, ― ответил Булава, поморщившись. ― Смотритель Переписи.

– Перепись же подразумевает лишь подсчёт численности населения.

– Только не в этом королевстве, Леди. Перепись ― это мощное оружие в руках вашего правительства. Она регулирует все вопросы, связанные с отправкой, начиная от жеребьёвки и кончая транспортировкой.

– Каким образом этот Арлен Торн заслужил свою должность?

– Он невероятно умён, Леди. Однажды он даже меня почти перехитрил.

– Ну-ну, вас-то вряд ли перехитришь.

Булава открыл было рот, чтобы возразить, но затем увидел лицо Келси в зеркале.

– Забавно, Ваше Величество.

– Разве вы никогда не ошибаетесь?

– Люди, допускающие ошибки, редко выживают после них, Леди.

Она отвернулась от зеркала.

– Как, чёрт возьми, вы стали таким, Лазарь?

– Не путайте наши отношения, Леди. Я служу вам, но не обязан исповедоваться вам.

Келси опустила взгляд: Булава дал ей понять, что она зашла слишком далеко. На одну секунду девушка забыла, кто он: ощущение было такое, словно она говорила с Барти.

Стражник достал нагрудник от доспехов Пэна, но она покачала головой.

– Нет.

– Леди, он вам необходим.

– Только не сегодня, Лазарь. Это плохой знак.

– Ваш труп тоже вряд ли будет хорошим знаком.

– Разве Пэну не нужны обратно его доспехи?

– У него есть запасные.

– Я не надену это.

Булава посмотрел на неё с каменным выражением лица.

– Вы уже не малое дитя. Не ведите себя как ребёнок.

– А то что?

– А то я приведу сюда ещё несколько стражников, чтобы они вас подержали, и против вашей воли надену на вас этот доспех. Вы этого хотите?

Келси знала, что он прав. Она не понимала, почему до сих пор спорит. Она вела себя как ребёнок: у неё возникали подобные конфликты с Карлин по поводу уборки своей комнаты в коттедже.

– Я не люблю, когда мне постоянно приказывают. Никогда не любила.

– И не говорите. ― Булава с неумолимым выражением лица ещё раз тряхнул доспех. ― Вытяните руки.

Келси, скривившись, подчинилась.

– Мне надо обзавестись своими собственными доспехами и поскорее. Глупо же я буду выглядеть как королева, если от этого нагрудника у меня станет мужская фигура.

Стражник усмехнулся.

– Вы будете не первой королевой этой страны, которую принимают за короля.

– Во мне от природы не так много женственности, и я бы хотела её сохранить.

– Чуть позже, Леди, я представлю вас Веннеру и Феллу, вашим оружейным мастерам. Женские доспехи – заказ, конечно, необычный, но уверен, они справятся. Они своё дело знают. До тех пор вы будете надевать доспехи Пэна всякий раз, когда мы будем выходить за пределы Королевского Крыла.

– Потрясающе. ― Келси с трудом смогла вздохнуть после того, как он затянул ремень её доспеха. ― Он даже не прикрывает мне спину.

– Я прикрою вашу спину.

– Сколько человек находится в Королевском Крыле?

– В общей сложности, Леди, двадцать четыре: тринадцать стражников Королевы, три женщины и семеро их детей. И, конечно, вы собственной персоной.

– Да пошло бы оно всё в пень дырявый, – пробормотала она.

Келси услышала эту фразу за игрой в покер у Ловкача, и она идеально подходила для её настроения, хотя девушка не была уверена, что использовала её к месту.

– Насколько может увеличиться число наших людей?

– Довольно значительно, ― ответил Булава. – Семьи трёх стражников сейчас находятся в тайном убежище. Как только мы расселимся, я скажу им, чтобы приводили обратно свою родню.

Келси отвернулась и снова остановила взгляд на книжных шкафах своей матери. Они раздражали её всё больше и больше с каждой секундой. Книжные шкафы не должны быть пустыми.

– В городе есть библиотека?

– Что есть?

– Библиотека. Публичная библиотека.

Булава посмотрел на неё недоверчивым взглядом.

– С книгами?

– С книгами.

– Леди, ― медленно сказал он спокойным терпеливым голосом, каким обычно разговаривают с маленькими детьми, ― в этом королевстве не было работающего печатного станка с времён эры Прибытия.

– Знаю, ― резко ответила Келси. ― Я не это спрашивала. Я спросила, есть ли здесь библиотека.

– В наше время сложно найти книги, Леди. В лучшем случае, их хранят как антиквариат. У кого может быть достаточно книг, чтобы назвать это библиотекой?

– У нобилей. Наверняка, кто-нибудь из них сохранил несколько книг.

Булава пожал плечами.

– Никогда не слышал о таком. Но даже если у них и есть книги, то они явно не позволят никому читать их.

– Почему?

– Леди, если вы попробуете убрать из сада дворянина даже самый живучий сорняк, он уже закричит, что вы нарушили его территорию. Уверен, большинство из них не читает свои книги, но в то же время они никому их не отдадут.

– Можно ли купить книги на чёрном рынке?

– Можно было бы, Леди, если бы они были в цене. Но книги не перевозят контрабандой. Чёрный рынок служит человеческим порокам. На тирском рынке продают дорогое оружие из Мортмина, наложниц, редких животных, наркотики…

Келси не были интересны товары чёрного рынка: в каждом обществе они были одни и те же. Пока Булава продолжал говорить, она мрачно смотрела на пустые книжные шкафы, думая о библиотеке Карлин: три длинных стены с полками, заставленными томами в кожаных переплётах, из которых слева располагалась научная и документальная литература, а справа – художественная.

Через переднее окно в библиотеку всегда проникали солнечные лучи, освещавшие её до полудня, и по воскресенье Келси любила свернуться клубочком под этими лучами и почитать что-нибудь. Однажды на Рождество, когда ей было восемь или девять, она спустилась по лестнице и нашла подарок от Барти: большое встроенное в пол кресло как раз на том месте, куда падали солнечные лучи, с глубокими подушками сиденья и надписью «Место Келси», вырезанной на левом подлокотнике. Счастливое воспоминание о том, как она прыгала в это кресло, было настолько сильным, что девушка почти почувствовала доносившийся с кухни запах пекущегося хлеба с корицей и услышала щебетание скворцов вокруг коттеджа, погружённых в свою обычную утреннюю суету.

При мысли о Барти у неё в глазах появились слёзы. Не нужно было, чтобы Булава их видел, поэтому она, раскрыв глаза пошире, попыталась остановить слёзы и решительно воззрилась на пустые книжные шкафы, лихорадочно размышляя. Каким образом Карлин приобрела все свои книги?

На бумажные книги был большой спрос задолго до Переселения, но переход на электронные книги привёл к упадку издательского дела, и за последние два десятилетия до Переселения множество печатных книг было уничтожены. По словам Карлин, Уильям Тир позволил каждому из своих соратников взять по десять книг. Таким образом, две тысячи человек имели при себе двадцать тысяч книг, и по крайней мере две тысячи из них сейчас стояли на полках в библиотеке Карлин.

Эта библиотека всю жизнь была у Келси под носом, которая принимала её как должное и никогда не понимала, насколько она бесценна в мире без книг. Коттедж могли обнаружить вандалы или просто дети, ищущие дрова для растопки. Именно это случилось с большинством книг во время Британско-Американского Переселения: отчаявшиеся люди сжигали их, чтобы получить топливо или согреться. Девушка всегда считала библиотеку своей наставницы обязательной деталью обстановки, которая всегда сохраняет свою целостность и которую нельзя перенести, но это было не так. Книги можно было перенести.