Текст книги "Истинная из страны оборотней (СИ)"

Автор книги: Эрика Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 37. Скелеты выползают из своих шкафов

Элла ехала в почтовом дилижансе и всю дорогу крепилась, хотя слезы почти застилали глаза. Но чувство собственного достоинства не давало ей расплакаться перед почтенной пожилой четой, сидевшей напротив. Они сидели рядышком и так мило держались за руки, что только усиливали и без того мрачное настроение девушки.

«Вот, пожалуйста, – размышляла она, – прелестные старички, которые дожили до преклонных лет, наверняка у них уже есть внуки и, по-видимому, все еще любят друг друга. Иначе зачем бы пожилому господину поглаживать морщинистой ладонью руку своей супруги, поправлять ей прядки волос в прическе? А мы с Ингваром даже до свадьбы не смогли сохранить нашу любовь… Вернее, он. Связался с какой-то… Неужели она лучше меня? Или, может, доступнее? А я, дура, продолжаю его любить несмотря на отвратительную сцену, что довелось увидеть. Ведь до этого случая он был таким милым, таким влюбленным… Или казался? Неужели Дрок тоже принимал в этом участие? Не верю! Знать ничего не хочу про этого принца-развратника!»

Элла отвернулась к окну и до самого приезда в Грейден-холл рассматривала не слишком разнообразные пейзажи Сноваргена. Она сошла с дилижанса, подхватила нехитрый багаж и вскоре была окружена атмосферой потревоженного родного птичника. Сбежались все слуги, а потом к ним присоединилась и графиня. Марта утащила сумку наверх в комнату эд-линны. Грета радостно наохавшись, отправилась на кухню приготовить что-нибудь вкусненькое для барышни. За ней, как привязанный, поплелся Ольгерд. Элла сняла, наконец, дорожную шляпку, перчатки и осталась с матерью наедине.

– Доченька, родная, – Гвенда прижала Эллу к груди. Тут уж девушка не выдержала и расплакалась. Она и так долго держалась. Конечно же, пришлось все рассказать матери. Да и скрывать смысла не было. Ведь скоро предстояли свадебные приготовления, а теперь какая уж тут свадьба?!

– Мамочка, милая, да за что же он так со мной? – подняла заплаканные глаза на мать Элла. – Сначала я подумала: а, может, мужчины все такие ветренные, всем им нужны приключения, а не любовь. Но в дилижансе со мной ехала пожилая пара, и я видела своими глазами и чувствовала всей душой, как сильно пожилой господин любит свою жену. Старую, уже не такую красивую, но любит! Значит, такое возможно?! Ну, почему Ингвар оказался другим?

– Родная моя, даже не знаю, что можно сказать тебе на это, – Гвенда с тяжелым сердцем слушала рассказ дочери. Предчувствия ее не обманули, когда она вздрогнула, в первый раз услышав от Эллы фамилию Лидинг. Но молодой принц неожиданно понравился ей, показался таким влюбленным, чистым парнем. Неужели только казался, и яблочко недалеко укатилось от яблоньки? «А я-то хороша, поверила… И теперь моя Элла наступила на те же грабли, что и я… Нельзя было связываться с этими Лидингами….»

– Знаешь, люди часто слепы и порой либо не видят свою истинную пару, либо не ценят ее, – Гвенда осторожно подбирала слова. В ней не было той отчаянной решительности дочери, готовой рубить концы, словно сухие ветки на дереве. Она считала, что на второй шанс имеют право все. Даже Лидинги.

– Но бывает и так, что просто неудачно складываются обстоятельства или кто-то подстраивает их. Я бы не делала выводов прямо сегодня, когда рана слишком свежа.

Мутная от слез зелень глаз Эллы стала чище и ярче, туман в голове начал проясняться. А ведь на самом деле, есть ли у нее полная картина произошедшего? А что, если она сделает сгоряча непоправимую ошибку?

Надо во всем разобраться. Гнев – плохой советчик, поэтому отложим его в дальний ящик.

Итак, Ингвар нес из воды какую-то мокрую рыжую девицу (Элла брезгливо передернула плечами), причем, интуиция подсказывала, что отнюдь не благородного поведения. «Честно говоря, она вообще похожа на шлюху! – размышляла Элла, нервно крутя на пальце кончик своих длинных волос. Но Ингвар – парень умный, а только дурак будет развлекаться с проституткой прямо перед приходом на свидание своей невесты! Ведь это было наше место, и он ждал меня именно в это время! Зачем ему такие злоключения, когда уже объявлено о свадьбе всему Дрокенсвёрду? Во дворце королевские повара уже, наверное, составляют свадебное меню и договариваются о поставках продуктов с местными лендлордами. А тут такое… Нет, Ингвар – не дурак, чтобы так подставлять отца и весь двор.

Что там мама говорила про обстоятельства? Могут неудачно сложиться или кто-то подстроит?

Если рассуждать с этой точки зрения, то у меня вроде бы и врагов нет. Или я о них не знаю. Кайя Римлиг? Она, кажется, сохнет по дею Ангусу, а он ее не замечает, но упорно пытается добиться моего расположения. Но нет, кайя Римлиг – существо доброе, она не способна на такое. Дей Ангус? Зачем ему ссорить нас с Ингваром? Может быть, я просто чего-то о нем не знаю?

А ведь он навязался дойти со мной до самой тисовой аллеи. А когда я стояла и наблюдала неприятную картину, кто-то явно подглядывал за мной, потому что было слышно, как затрещал кустарник. Кто-то спешно покидал тайное укрытие. И во дворе школы он встретил меня первым, словно ждал, хотя я ведь пошла на свидание и могла вернуться только вечером.»

Элла вспоминала мельчайшие детали произошедшего днем, которые укрылись поначалу в волнах праведного гнева, и ей поведение дея Ангуса казалось все более подозрительным.

– Мама, – задумчиво сказала она Гвенде. – а ведь ты права. У меня появились сомнения, что я поняла все именно так, как оно было. И возникли подозрения, не было ли произошедшее коварной интригой дея Ангуса?

– Ангус? – подняла бровь Графиня. – Я его помню пятилетним малышом. Он тогда был горделивым, непослушным и просто вредным мальчуганом.

– Он и сейчас такой, – и тут Элла поняла, что мама проговорилась о своем давнем знакомстве с Лидингами. – Мам, так ты уже тогда была знакома с Лидингами? Наверное, и с конунгом Харальдом Великим? Он ведь примерно твой ровесник.

Элла уже приготовилась, что побледневшая Гвенда начнет увиливать от ответа, придумает что-нибудь, но, к ее изумлению, графиня глубоко вздохнув и чуть помедлив, поведала ей все что, что Элла сама прочитала в письмах из закрытого шкафа в отцовской библиотеке.

– Мама, так что же в итоге на самом деле было с той меткой? – Элла выжидательно смотрела на мать.

Гвенда засучила рукав своего платья: на правом запястье графини красовалась уже несколько побледневшее изображение алой розы. Такой же, как у Эллы. Но больше всего ее смутило другое. Насколько она помнила, у отца была совсем другая метка на запястье – голова волка!

– Мам, ничего не понимаю, – растерянно пробормотала девушка. – Я чувствую, что эта метка настоящая, тем более, алая роза связана с конунгами Дрокенсвёрда. Но как же наш папа? У него же была другая метка, но все вокруг считали, что вы с ним – истинная пара. Вы же сами так утверждали!

– Понимаешь, доченька, – Гвенде было нелегко раскрывать правду, но она понимала, что бесконечно таить ее от повзрослевшей дочери не получится.

– Твой отец долго добивался моей руки, но я не любила его. Мое сердце принадлежало Харальду. Но когда он так жестоко отверг мою любовь, назвав к тому же корыстной лгуньей, я согласилась выйти замуж за твоего отца. Понимаешь, я… ждала ребенка от Харальда, нужно было срочно выходить замуж. И Варгос, зная обо всем, предложил мне свою руку и сердце.

– А где ребенок? – ошеломленная услышанным, спросила Элла, которой свои проблемы начали казаться далекими и мелкими.

– Он… он не родился, доченька. Нервное потрясение было так велико, что я не смогла его выносить, – вздохнула Гвенда. Я всю жизнь горюю о нем, малыше от любимого человека. Я ведь даже имя ему придумала….

Элла застыла, словно пронзенная молнией.

– Ингвар….Ты хотела назвать его Ингваром…. – почти прошептала она.

– Да, Элла, милая, именно так. И когда я узнала, что Харальд так же назвал своего сына, когда женился и стал отцом, у меня в груди все перевернулось. Он помнил… А каким славным мальчиком вырос Ингвар…. Уверена, что сегодня днем произошло какое-то недоразумение.

Элла сидела в прострации, мысли смешались в голове в плотное туманное облако, сквозь которое пробивалось неожиданное открытие: маленький призрак из «Дрокен сколан» – ее неродившийся брат! Поэтому он любит и утешает ее. Элла украдкой взглянула на мать и видя, что она находится в плену горьких воспоминаний, не стала рассказывать про призрака малыша.

– Мама, но раз ты носишь-таки метку истинности, значит тебя кто-то просто оболгал! – возмутилась Элла. – Значит, буду разбираться, кому и зачем это понадобилось.

Тут Элла вспомнила, что надо умыться и переодеться с дороги. К тому же нестерпимо хотелось есть. Что же, молодой организм берет свое, а любовные неприятности – ну, это тоже часть жизни. Впрочем, как и выползающие иногда из своих шкафов скелеты.

Глава 38. Ингвар Лидинг эр-Бригген. Ночь открытий

Рассудив, что после случившегося Элла едва ли захочет меня видеть (характер у нее такой, что она могла бы выступать укротительницей диких зверей в цирке!), я решил, что надо действовать неожиданно и оригинально.

Поздним вечером обернулся и прилетел из Дрокенсвёрда в Грейден-холл, но не стал вновь принимать человеческий облик. Приземлился прямо посреди вечернего сада, наполненного ароматами ирисов и роз, и, стараясь не сломать кустарники, тихо пробрался к той части замка, на которую выходило окно комнаты Эллы. Немного подождал, когда погаснет свет и взлетел до второго этажа. В проеме большого окна в белой ночной сорочке стояла Элла, видимо, собираясь закрыть створки. Не дав ей опомнится, обвил ее хвостом и бережно перекинул на свою спину. Девушка охнула, но, я почувствовал, как она крепко обхватила драконью шею, чтобы не упасть на землю. Я начал нарезать круги над садом и замком. Вокруг было тихо, только слышно далекое ухание сов и шум от взмахов моих крыльев.

– Ты что творишь?! Похитил меня?! – тихо, но горячо прошептала Элла. – Совсем ополоумел? Зачем примчался сюда? Или водичка в Ольдриме похолодала к ночи?

Элла включила всю язвительность, на какую способна, но я подумал, что в такой момент ей лучше не перечить, пусть выговорится. Молча покружу еще над замком, пока ее монолог не иссякнет. Наконец, Элла устала меня отчитывать, и я подал голос, «Ну, идем на посадку?». «Да,» – буркнула моя деллия. И мы приземлились в саду, едва не сломав куст белого шиповника.

– Любимая, ты ведь у меня умница, – начал я издалека, – Уверен, что после охватившего тебя гнева к тебе вернулась рассудительность, которая подсказала, что едва ли наследный принц такой дурак и прожженный циник, чтобы пригласить на свидание со своей невестой еще и какую-то рыжую шлюшку.

– Так и думала, что она легкого поведения! – моя девочка еще хмурилась, но о, боги, какое счастье, что она отходчива и более всего на свете ценит логику.

– Почему вы оказались в воде? – Элла продолжила допрос.

– Так представь себе, эта дура надумала тонуть! – я обрадовался возможности реабилитировать себя и спешил представить свою версию событий. – Конечно, я бросился спасать даму! Любой сделал бы то же самое на моем месте. Сгоряча не сразу заметил, что она повела себя, как бездарная актриса, очень неестественно.

– Это я видела. А что было потом? – спросила Элла таким строгим голосом, что на мгновение я почувствовал себя учеником.

– Да ничего особенного: нанял ей экипаж, дал вознице денег и сказал, чтобы отвез ее, куда она скажет. Потом, переодевшись, пошел к тебе, а мне кайя Римлиг сообщила, что ты уехала в Сноварген. И вот я здесь.

Сначала Элла стояла, как насупившаяся белая статуя около кустов роз и молча слушала. По мере моего рассказа ее лицо становилось все более добродушным. У меня отлегло от сердца: поверила мне!

– И знаешь, любовь моя, что я надумал, размышляя об этом случае?

– Что? – Элла смотрела на меня так, словно сейчас получит ответ на мучающий ее вопрос.

– Что кто-то просто подстроил провокацию, чтобы рассорить нас!

Мы с Эллой посмотрели друг другу в глаза и не сговариваясь выкрикнули:

– Ангус!

И хотя веселого в этом открытии было мало, мы оба рассмеялись от того, что растаявшая было ниточка взаимопонимания между нами вновь вернулась и окрепла.

После того, как Элла рассказала о назойливом провожании Ангуса до тисовой аллеи, о том, как кто-то следил за ней и сломал ветви кустарника, скрываясь из укрытия, я не сомневался, что ко всему причастен мой кузен.

– Кажется, я знаю, почему он это делает, – сказала моя невеста. – Я просто не сомневаюсь, что ему нужен мой медальон.

– Любимая, я тоже хотел бы поговорить с тобой об этом медальоне. И я поведал Элле о том, что мой отец, конунг Харальд Великий, охотится за этим кулоном, считая, что в нем таится волшебная сила, которая поможет ему усилить свою власть над всеми четырьмя ланами и сделает его дракона еще сильнее.

В ответ Элла рассказала мне о том, что узнала про этот медальон в каталоге, купленном в лавке букиниста. Услышав одно имя из ее рассказа, я не удержался и воскликнул: «Сардоникс?! Придворный маг моего отца? Да быть такого не может! Неужели ему уже действительно не менее трехсот лет?!»

– Он же чародей, Ингвар, почему бы и нет? – Элла пожала плечами. – Меня удивляет другое: за этот кулон его убили. И каким-то образом он попал в семью моего отца!

– А ты не спрашивала у своей мамы?

– Ой, Ингвар, у нас с ней тоже сегодня был день раскрытия семейных секретов! – Элла махнула рукой. – Я была просто ошарашена многим, так что про кулон и не спрашивала. Я узнала, что твой отец и моя мать были в юности влюблены друг в друга, но чей-то злой навет разлучил их.

– Ого, теперь я кажется больше понимаю планы своего отца! – я был поражен, потому что никогда не слышал ничего подобного. Выходит, мой отец хочет еще и месть Гвенде попутно сотворить!

– Конечно, это грустная история, но зато мы с тобой родились в разных семействах и смогли полюбить друг друга.

– А ты знаешь, что у нас с тобой был старший брат, который даже не родился, потому что моя мать не смогла выносить его от твоего отца?

– Неееет… – Новости сыпались на меня, как град, одна за другой, только успевай беречь голову.

– Когда они ждали младенца, то хотели назвать его, как тебя, Ингвар, – печально сказала Элла. – Вернее, тебя конунг назвал так вслед за нерожденным сыном. А малыш теперь как призрак живет в «Дрокен сколан».

– Господи, я даже не знал о таких делах в нашем семействе! Почему-то отец все это скрывал от меня….

– Так пусть это и остается с ним, раз он не делится ни с кем этим, – моя рассудительная деллия ласково провела рукой по моей голове. – Давай, Ингвар, принимай человеческий вид, а то у меня шея затекла: все время задираю голову, чтобы смотреть в твои оранжевые глаза.

– Ах, ты моя самая прекрасная на свете задирательница подбородка! – рассмеялся я и принял обычный вид.

Мы разговаривали и целовались. Элла впервые разрешила моей руке почувствовать, как нежна ее кожа под ночной рубашкой. Расстались почти на заре, когда уханье сов сменили первые петухи. Элла помахала мне рукой и скрылась за дверью черного хода. Я полетел назад, пока совсем не рассвело, и всю дорогу думал о любимой. А еще о том, что нужно наказать моего кузена.

Глава 39. Ангус Лидинг эр-Креймод. «Фиаско? А что это такое?»

Герцог Ангус рвал и метал: его тщательно продуманный, изысканный план полетел к чертям из-за бездарных кривляний этой рыжей потаскушки.

– Если бы ты вела себя более естественно, не выставляя свои прелести, как на витрину, то был бы шанс продлить интригу – кричал он Агните, которая потупив взгляд, слушала разъяренного дракона. Она вообще не понимала, в чем собственно дело: она сделала все, как он велел, наверняка девчонка все видела, раз укатила домой. Агнита специально заходила в «Дрокен сколан» узнать, в каком состоянии малышка Элла, и выведала, что она взяла отпуск. Чем только Ангус так раздражен?

– Ангус, милый, ну чем ты недоволен? – озвучила она, наконец, свои мысли.

И тут же получила затрещину, от которой зазвенело в ушах.

– Никогда не смей меня критиковать, слышишь ты, потаскуха?! – зашипел Ангус с такой злостью, словно в Агните сосредоточились все его враги и приносимые ими беды. – И нечего реветь! Можно подумать, ты мало получала оплеух в борделе мадам Кики.

Герцог скривил красивые губы в такой гнусной усмешке, что даже Агните, страстно влюбленной в дракона, захотелось его ударить. Ее правая рука непроизвольно сжалась в кулак. Может быть, она глупа, может быть, ленива и привыкла жить за его счет, может быть, она бездарна. Но не она виновата в том, что его «гениальный» план не сработал. «А он не думал о том, что эти ребята просто любят друг друга по-настоящему и им плевать на его интриги?» – с грустью подумала Агнита.

Ее никто никогда не любил. Отца она не знала, мать всю жизнь относилась к ней, как к постыдной обузе от незаконной связи. После смерти матери девушка оказалась в Лоргрине одна-одинешенька и вскоре в кофейне, где Агнита работала, ее присмотрела мадам Кики. Так девушка оказалась в борделе. Там-то она и познакомилась с Ангусом, который взял ее на тайное содержание. Держал ее в своем имении, где она ни в чем не нуждалась, но и не показывал никому. Агните же казалось, что, наконец, ей улыбнулось счастье, что Ангус ее любит и женится. Но довольно быстро она поняла, что женится, когда-нибудь и не на ней. Но идти ей было некуда, да и любила она этого негодяя, один взгляд которого заставлял ее пылать, как свеча. Поэтому и терпела все его выходки.

Девушка смотрела на Ангуса, который мерил комнату шагами, словно разъяренный снежный барс в клетке. Его всегда раздражало, когда что-то шло не так, как он задумал. Еще позавчера Элла в расстроенных чувствах уехала домой, а сегодня уже снова бегает на свидания к этому молокососу, как ни в чем ни бывало. Он понимал, что Агнита тут совершенно ни при чем, просто хотелось выместить на ком-то свою досаду. Герцог считал себя победителем по жизни и часто смеясь говорил: «Фиаско? А что это такое?»

Хотя провалы переживал сильно и с большой долей драматизма.

Вот и в этот раз. Мало того, что не удалось рассорить Эллу с кузеном, так еще в нескольких газетах Дрокенсвёрда появились статьи, которые откровенно насмехались над «невежественными выдумками об оборотнях», отбивая желание у горожан и крестьян из округи начать охоту за волком-оборотнем. Особенно упражнялся в остроумии некий колумнист из «Дрокенсвёрд хроникл» под псевдонимом «Острый Клинок».

«Вот ведь подлец, так красноречив и убедителен, что после его статьи мало кто захочет выглядеть законченным идиотом, рыщущим в поисках оборотня!» – от гнева на скулах Ангуса заходили желваки. Охочих до поимки варга было немного: желание получить сто золотых дукатов изъявили только двое братьев Вилсен из пригорода столицы. Эти верзилы, Ийенс и Хеймс, с огромными ручищами и туповатыми одинаковыми лицами работали на местной скотобойне и были привычны ко всякому. Для них сто золотых дукатов, по пятьдесят каждому, открыли бы дорогу к собственному делу. Хеймс мечтал о своей скотобойне, а Ийенс – о кожедубильне.

Так что на них, пожалуй, положиться можно. «В следующее полнолуние выйдут на охоту!» – Ангус представил, как они заманят волка в ловушку, как схомутают его и закроют в железную клетку, чтобы потом показать его всем на городской площади. Ну, а после этого триумфа Ангус, как и обещал, подарит волчью шкуру директрисе «Дрокен сколан».

Но больше охоты на оборотня Ангуса беспокоила запланированная свадьба Эллы и Ингвара. Она не должна состояться, потому что тогда не будет ни малейшего шанса заполучить артефакт! «Элла должна стать моей!» – заскрежетал зубами Ангус, представляя свежие прелести недотроги-магички и ощущая прилив желания. «Недотроги? Для него, но не для Ингвара!» Ангус так сильно ударил кулаком по столу, что Агнита вздрогнула от неожиданности. Он и забыл о ее существовании. «Надо ее приласкать, еще пригодится!» – подумал герцог. Он властно привлек ее к себе и почти силой усадил на колени.

«А не слишком ли норовистой ты стала, моя кобылка?» – возбужденно проговорил Ангус и резко распахнул халат девушки.

Глава 40. Война с каридасами

Едва Ингвар, довольный примирением с невестой, успел прибыть во дворец, и предаться мечтам, как был срочно призван к конунгу. Такая спешка настораживала, и принц, не откладывая, пошел к отцу. Харальд Великий был мрачнее тучи, на его лбу, словно живые, собирались, разглаживались и снова собирались продольные морщины. Он крутил на пальцах перстни, что, как Ингвар знал еще с детства, было признаком серьезного волнения.

– Что случилось, отец?

– В Феррстаде началась война между фербитами и каридасами, – встревоженно ответил конунг. – Ты знаешь, насколько важен для нашего хозяйства этот лан. Нам только удалось договориться с королем Феррстада Кроувальдом Четвертым о том, как разделить между собой золотоносные рудники, чтобы покончить с конфликтами из-за них. И вот, каридасы восстали против фербитов, хотят захватить власть, а это может разрушить уже налаженную было торговлю.

Ингвар понимал, что беспокойство отца было обоснованным: фербиты и каридасы всегда были непримиримыми врагами. Вернее, так считали каридасы. Фербиты – народ сильный, трудолюбивый и выносливый, но слишком добрый и покладистый. Работа, домашнее хозяйство, наука, искусство и прочие нехитрые жизненные удовольствия заботят их более обогащения и ведения войн. Но лан населяет еще и раса каридасов. Когда-то их было мало и жили они в основном на острове в Сольменском море с дикими племенами, около берегов Феррстада.

Собственно говоря, их предки – это ссыльные фербиты, которые отличались буйным характером, жадностью и скудоумием, за что и были отправлены на остров. Через пару поколений они возомнили себя отдельной расой, потому что за это время их фербитский язык исказился и стал отличаться некоторым своеобразием. Племя каридасов разрослось и стало перебираться на материк. Промышлял этот народ в основном тем, что сбивался в банды и грабил проезжающих купцов.

От светловолосых фербитов каридасы, смешавшиеся с островными дикарями, отличались выбритой головой и стремлением разговаривать только на своей каридасской тарабарщине, которую фербиты считали вульгарной и просторечной.

Правитель Кроувальд не слишком доверял каридасам, но помнил о том, что они хоть и неприятная, но родня фербитам. И поэтому был к ним снисходителен. Фербиты стремились облагородить диких островитян, приучали их к наукам и искусству. Иногда удавалось цивилизовать отдельных представителей племени, но – удивительное дело – тогда они отказывались называть себя каридасами и становились благонадежными и полезными обществу фербитами. Остальные же продолжали жить по-прежнему, только грабя и убивая.

Сейчас каридасами управлял их атаман Яглан Добрый. При взгляде на этого мрачного бритого верзилу с грязной повязкой на правом глазу понимаешь, что тот, кто дал ему такое прозвище, отличался своеобразным остроумием. Этот «добряк» любил выкалывать глаза своим жертвам, словно мстя за того лучника, который когда-то лишил его зрения наполовину.

При этом, как все громилы, Яглан был сентиментален, и любил послушать соловьев летними ночами, порой заставляя всю банду заниматься этим до самого утра.

Теперь Яглану взбрело в голову занять трон Феррстада, лишив титула законного короля Кроувальда, и править самому. Король прислал Харальду Великому гонца с посланием, в котором просил помощи в борьбе с каридасами. Конунга не устраивал бардак в Феррстаде, который мешал поставкам руд в Дрокенсвёрд и Лилльсольм. В воздухе запахло войной.

– Сын, наши храбрые рыцари придут на помощь фербитам, – Харальд положил руку на плечо сыну. – Ты возглавишь королевскую дружину. К тебе присоединится пара отрядов наших лендлордов. Еще дружина лучников прибудет из Лилльсольма и расположится на мельнице Гномова балка вместе с воинами Феррстада.

Харальд развернул карту, Ингвар присоединился к нему, чтобы изучить местность.

– Сын мой, миновали времена, когда считалось, что рыцари должны сражаться лицом к лицу, не применяя военных хитростей. Оставим благородство для турниров. Да и каридасы – не рыцари, хотя и хорошо вооружены. Поэтому ударим по врагу и с тыла, и с фланга. Смотри, разбойникам, чтобы попасть в столицу Фербис, придется из деревни Койгала, где они засели, пройти вдоль горного хребта как раз мимо мельницы. Задача наших воинов – засесть в лесу напротив Койгалы. Когда каридасы выдвинутся в поход, наши дружины должны осторожно продвигаться по тропе вдоль лесной полосы параллельно маршруту бандитов. И затем уже ближе к Гномьей балке ударить в хвост войску каридасов, где спереди их встретят лучники Лилльсольма и фербитские воины. Если будет нужда в этом, драконы обеспечат и поддержку с воздуха. Выступайте немедленно!

– Все понятно, отец, – Ингвар почувствовал возбуждение от предчувствия битвы. Ему не впервой участвовать в сражении, и его руки словно наяву ощутили надежную тяжесть меча и доспехов, а кровь по венам побежала быстрее. – Тяжелое вооружение не годится, не нужно, чтобы в лесу наши дружины гремели, как ведра, или их шлемы блестели на солнце, привлекая врагов. Значит, выступим в основном легкой пехотой, которую поведут несколько конных рыцарей. От их доспехов и коней особого шума не будет. Иду готовиться. Благослови, отец!

После отцовского благословения Ингвар пошел собираться. Одна мысль не давала ему покоя: видимо, ему не придется попрощаться с невестой перед сражением. Он быстро схватил перо, бумагу и написал несколько строчек: «Элла, любимая! Дела заставляют меня на некоторое время удалиться из столицы. Скоро увидимся! Береги себя. Люблю. Ингвар». Запечатал листок, налил воска и запечатал конверт перстнем с фамильной розой. Надписал: «Элле эд-Грейден, «Дрокен сколан». Позвал слугу и наказал ему передать это письмо после того, как драконье войско двинется в путь.

«Все равно она не успеет прийти, – думал Ингвар, – но это к лучшему. Не хочу видеть ее плачущей. Было бы тяжелее уезжать на войну. А так я буду вспоминать нашу последнюю ночь в саду с ирисами и розами.» У Ингвара потеплело в груди, и тревога слегка отступила. Он приказал принести доспехи и пошел на конюшню к Фергюсу.