Текст книги "Выбор Кота"

Автор книги: Эрик Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Призрак, как они это делают с нами?

– Делают что?

– Вот так изменяют нас.

Он пожал плечами:

– Я сам много об этом думал. Некоторые Волки говорят, что они всего лишь пробуждают уже заложенные внутри нас способности. Однажды я разговаривал с соседом по казарме по фамилии Панков, и он взял газовую лампу, едва горевшую, и подкрутил фитиль на полную мощность. Лампа зашипела и осветила всю комнату. Он сказал, что так же поступают и Ткачи – усиливают огонь.

Валентайн не был уверен, стоит ли делиться с ней своими опасениями. Он взглянул на заживающую рану на ладони.

– Но чем ярче пламя, тем быстрее кончится газ. Тепло и свет заменяют долголетие. Это пугает меня. Я не часто встречал пожилых Охотников.

Она потрясла головой, мука посыпалась с ее лица.

– Ради бога, Валентайн. Знаешь, сколько в среднем живет Кот в КЗ? Два-три года. Спроси Веллес – она подтвердит. Что касается меня, то я этот срок уже перешагнула. Давай сменим тему… Теперь, когда ты прошел посвящение, самое время заняться тренировкой. Мы срежем все углы. Я постараюсь сгладить на этой дороге все ухабы.

– О'кей, сержант. Какой у нас пункт на повестке?

Она принялась отряхиваться.

– Сержант? Дэвид, между прочим, в знак уважения к Котам военнослужащие Южного округа обращаются к ним как к капитанам. Так что ты, кроме всего прочего, еще и повышен в звании. Но для нас чины не имеют особого значения. А что касается повестки, тебе не мешало бы поесть и выспаться. А потом уж мы как следует тебя погоняем. Когда устану я, меня сменит Веллес. Так что готовься.

В течение нескольких следующих недель Валентайн пришел к выводу, что Дювалье имеет на него зуб за ту мучную бомбу и делает все, чтобы он если и не лишился жизни, то по крайней мере покалечился. Когда у нее не было возможности мучить Валентайна лично, Дике Веллес заставляла его попотеть.

Ему приходилось таскать меч с собою повсюду, включая душ и туалет. Стоило Дювалье застукать его с потрепанным экземпляром «Ридерз Дайджест» вместо меча, и остаток дня она заставляла его бегать вверх-вниз по склону горы. В первый же день Дювалье показала ему несколько основных приемов, стоек и ударов, и затем они без конца отрабатывали их, сначала с помощью деревянной копии меча, а потом, когда его движения стали правильными, и с настоящим острым клинком. Однажды Веллес вывела его из дома, заставила взобраться по покатой крыше и, выхватив меч, размахивать им, балансируя на острой верхушке, борясь с ветром.

Он собирал охапки хвороста, заворачивал их в тряпье, пропитывал водой и прикреплял к шесту. Приспособление затем устанавливалось на доску-качалку. Валентайн старался ударить по этой «груше», в то время как Дювалье на другой стороне десятифутовой доски выводила снаряд из-под удара. Не раз ей удавалось таким образом сбить Валентайна с ног. Если его не избивали соломенные чучела, то она делала это сама в бес конечных дуэлях на деревянных шпагах. Ее удары напоминали молнии, и он, падая, чувствовал, как у него искры сыплются из глаз.

И даже когда он с ног валился от усталости, ему приходилось браться за чтение. Яды, взрывчатые вещества, порошки, как природные, так и синтетические, способные навлечь болезнь или слепоту. Кислоты и основания. Седой старый Кот, сгорбленный и беззубый, наставлял его, как вывести из строя все, что угодно, – от двигателя танка до садового насоса.

Он научился лазать и драться при помощи лап. Дювалье приучала его всегда держать их в карманах старой куртки, и тогда, стоило ему вынуть руки, он уже был во всеоружии. Он ими царапался и отражал удары, и в конце концов лапы стали ему как близкие друзья. Но и этого еще было недостаточно. Дювалье тренировала его до тех пор, пока он не стал ощущать лапы как продолжение собственного тела. Парочка других Котов-практикантов лишь качали головой и потихоньку посмеивались над этим «пунктиком» Дювалье.

– Пустая трата времени, – сказал один из них за обедом. – Мне рассказывали, что лапы идут в ход в одном бою из сотни.

Веллес, услышав слова практиканта, резко повернулась к нему:

– И в этот единственный раз он уцелеет. А ты – нет.

Время от времени появлялся Рю и уводил Валентайна с собой – поработать над его сознанием. Сначала Валентайн должен был уменьшать свою ауру в состоянии покоя, а спустя какое-то время уметь это делать, когда бежал, карабкался вверх или даже орудовал мечом. Он усвоил азы подавления признаков жизни еще от старого Кота Эвереди, в то лето, когда был посвящен в Волки. А теперь он учился у Ткача жизни, который обучал самого Эвереди.

Рю устраивало, как Валентайн справляется с задачей в состоянии отдыха, но не в движении. Однажды вечером, когда Валентайн под присмотром Ткача переходил ручей, дно которого было усеяно острыми камнями, Рю поднял руку, делая знак остановиться.

– Ты все еще в себе, Дэвид.

Он снова не смог соответствовать известной шутке о том, что «хороший Кот всегда не в себе*.

– Ты ведь не курианин. Тебе не нужна аура, чтобы выжить. Как же ты ее чувствуешь?

– Аура – это много всего, Дэвид. Мысли, эмоции, ощущения, страх. Все это я могу воспринимать в той или иной степени. Как, между прочим, и ты. Здесь больше интуиции, чем разума. Порой я могу читать тебя так же просто, как ты читаешь печатный текст.

– Прости, я только что видел, как промелькнула рыба.

– Да забудь же ты хоть на минуту о своем пустом желудке.

Валентайн, стоя по щиколотку в воде, старался отрешиться от себя, стать частью ручья и камней, а не идущим но ним человеком.

– Энергия, которой они питаются, то, что мы называем жизненной силой, так же индивидуальна, как отпечатки пальцев, – продолжил Рю. – А вы выпускаете из себя наружу слишком много всего. Представь себя ветром в скалах, водой, текущей по своему руслу, тучей комаров вон над тем затонувшим бревном.

Валентайн вообразил, что он – часть водного потока. Рыба, которую он вспугнул, замерла, готовясь выпрыгнуть на поверхность заводи в надежде схватить что-нибудь съестное. Только вода, и камни, и форель…

– Перестань размышлять, Дэвид. Просто плыви.

Валентайн отдался на волю течения, не обращая больше внимания ни на рыбу, ни на комаров, и вскоре встал рядом с Рю.

– Уже лучше. Оглянись на камни и постарайся проследить свой путь сюда.

Валентайн сел на корточки и внимательно присмотрелся. Он зашел в реку и вышел из нее, не перевернув ни одного камешка, не оставив ни единого следа.

Он ничего не сказал, лишь почувствовал дуновение ветра.

– А теперь стань этим ветром, и мы снова поговорим уже на вершине этой горы, – сказал Рю, указывая на изрезанный известняковый склон.

Он тренировался и внутри дома – перепрыгивал с одной балки на другую со связанными за спиной руками.

– Главное – равновесие, Валентайн, – кричала ему снизу, из разделяющей их глубокой пропасти между полом и потолком, Дювалье, когда он, покачиваясь, старался удержать опору после прыжка. – Именно оно помогает увернуться от удара в бою, прочно удерживать винтовку и не производить шума при ходьбе.

Кошка по имени Кимбелайн – вся в татуировке, с бельмом на глазу и совсем безволосая (у нее даже бровей не было) – обучила его драться без оружия. В ее понимании это означало как можно скорее вооружиться всем, чем угодно, – вплоть до обрывка цепи или прочной палки. От нее Валентайн узнал, как уложить в бою врага, используя любую часть своего тела – от лодыжки до черепа (Кимбелайн называла череп «десятифунтовым кирпичом, который всегда под рукой»).

На шестой неделе пребывания Валентайна в Холле он получил свой багаж, отправленный со склада Второго полка, вместе с запертым на замок увесистым ящиком. Записка и ключ от замка пришли в конверте обычной почтой. Он взглянул на незнакомый почерк и вскрыл конверт. Вот что было написано в нем тяжелым угловатым почерком:

Дорогой Дэвид!

Эта посылка должна дойти до тебя невскрытой, иначе я буду вынужден пожаловаться на почтовую службу.

Я подружился с Молли и ее семьей. Они рассказали мне все, что случилось, и о том, как ты помог им в Висконсине. Нам повезло, что в Вининге живут такие люди, как Карлсоны.

У меня нет никого, кого можно было бы назвать семьей. Я не служил с твоим отцом, но знаю: он хотел бы, чтобы я по мере сил помогал тебе. Я отправляю с этим письмом моего очень близкого друга – свое любимое оружие, оставшееся егце со времен, когда я был Медведем у Йоргенсена. Этому оружию уже лет сто, и несколько раз его переделывали, но это до сих пор чертовски убойная штука, и я хочу, чтобы оно оказалось в твоих руках. Это старый советский ППД-40. Действует безотказно в любую погоду и в любом состоянии. Я прилагаю к нему диски на тысячу выстрелов, которые лично зарядил, и, кроме того, инструменты и болванку для отливки новых патронов. Также высылаю небольшую инструкцию – я ее сам для тебя составил. Полагаю, что этот ППД был захвачен немцами, когда они напали на Россию. Фашистам нравилось это оружие, и они его забирали всякий раз, когда была такая возможность. А уже наши войска отобрали его у немцев и привезли сюда. Я получил автомат от одного коллекционера в Миссури, который раздавал свое оружие направо и налево в «старые страшные дни 2022 года». Позже он научил меня, как обращаться с этим оружием.

Надеюсь, он тебе послужит так же верно, как служил мне. Следи за автоматикой – диск в шесть секунд опустеет, если ты оставишь спусковой крючок нажатым. Патроны можно достать у Реда в Форт-Смите, или на армейском складе в Пайн-Блафф, или же у Шарки в оружейных мастерских при Доме в Горе. Просто скажи, что тебе нужны патроны 7.62 х 25 или «тридцатка. А еще лучше – научись сам отливать пули. Так будет надежнее. И обязательно прочти инструкцию, малыш.

Ты мне всегда нравился, в те несколько месяцев, которые провел в Вините. Я уважаю тебя за то, как ты себя вел в той истории с гарпиями и капюшонниками, которые убили мальчишку Хельмов и твоих товарищей по трудовому отряду. Приезжай в любое время, в моем доме тебя всегда ждут постель и пиво.

Твой друг

Боб Бурн.

Валентайн вспомнил человека по прозвищу Тэнк, с которым познакомился четыре года назад, и ту кровавую ночь, когда погибла Гэбриэлла Чо, его первая мальчишеская любовь.

Он отогнал эти воспоминания.

Об оружии смутно упоминалось в последнем письме от Молли. Он вынул из конверта ключ и отпер ящик. Автомат был меньше карабина, но крепко скроен, с надежным деревянным прикладом. Ствол заключен в кожух с боковыми отверстиями. Между инструментами и инструкцией были вложены три тяжелые упаковки патронов. Он взял в руки оружие из грубой тяжелой стали. Над спусковым крючком имелась какая-то надпись на кириллице.

– Спасибо, Тэнк.

Тэнк приложил к ружью три диска и похожий на банан магазин. Полностью заряженный боекомплект содержал семьдесят один патрон. Валентайн бегло просмотрел инструкцию, состоящую из смеси военного жаргона и практических подсказок о том, как, например, заменить порванную пружину барабана или подложить кусочек кожи для смятения отдачи. Он разобрал автомат без усилий и обнаружил, что и собирается он так же просто. У Валентайна был богатый опыт по части самого разного вооружения, применяемого как бойцами Свободной Территории, так и их противниками. Ему понравилась простота ППД, но он сомневался, сможет ли использовать это экзотическое оружие. Приклад был совсем новым. Наверное, это и имела в виду Молли, когда писала, что Тэнк всю зиму мастерил что-то для Валентайна. Сверкающая свежей краской и полировкой изящная ложа была сделана из куска ясеня.

Дювалье подсела к нему на полку.

– Слышала, прибыл грузовой вагон с посылкой для тебя. Получил свой багаж?

Валентайн уложил оружие в ящик.

– Да, и даже лучше того – тут есть кое-что от старого Медведя.

На следующий день они обедали вдвоем. Дике с остальными Котами отправилась в ближайший пункт снабжения Южного округа, чтобы пополнить припасы. Валентайн был благодарен за эту передышку. Ему предстояло выслеживать Дювалье. И если ему так не повезет, что он не сумеет в течение часа поймать ее, то они поменяются ролями и охотником станет она. Он надеялся, что у него будет время, чтобы без спешки принять душ и как следует погреться в сауне.

Неожиданно из своего убежища явился Рю в сопровождении красивой женщины. Она была так необыкновенно хороша, что Валентайн решил: это еще один Ткач жизни. Такая красота наверняка создана специально, это очередной трюк Ткачей жизни, очередное перевоплощение в представителя рода человеческого.

Коты приветствовали незнакомку легким поклоном.

– Доблестные мои, пожалуйста, познакомьтесь с моей сестрой с Востока, Урой, – сказал Рю, отходя в сторону, чтобы ее было лучше видно.

В простом платье, подпоясанном ремешком из золота, она шагнула вперед, не помяв ни одной травинки своими изящными ступнями. Валентайн подумал, что она – принцесса из сказки.

– Немного грубоваты, как и все здесь, но вы кажетесь способными, – произнесла гостья, улыбаясь. Ее пожатие было твердым, а ладонь сухой.

– Ура, Алиса Дювалье и Дэвид Валентайн тоже интересуются «Ломаным крестом». Возможно ли, чтобы это зло воскресло, как и многие другие?

– Боюсь, что так. Судя по всему, они взялись за старое и снова на марше.

– В чем дело, Рю? – спросила Дювалье. – Когда ты давал мне это поручение, то не сказал, что вам уже что-то известно.

– Я думал, это простое совпадение. Многое сейчас кажется не таким, как прежде. И уж во всяком случае, они раньше никогда не использовали Жнецов.

– Может быть, вы расскажете все с самого начала?

Валентайн напрягал память, чтобы восстановить каждую деталь, каждое слово той короткой встречи, которая у него была тогда в Чикаго с членом «Ломаного креста».

Все, что он мог припомнить, – это убийство в Зоопарке, измазанное кровью лицо того худого человека и разорванное горло бедной обреченной девушки.

– Давайте присядем, – предложил Рю, проведя их к одному из длинных столов. – Ура, хочешь перекусить? Нет? Дэвид, если рассказывать все с начала, уйдут годы. Как ты и сам понимаешь, ты в юности узнал обо всех этих делах больше, чем даже те, кто старше тебя, кому просто положено было знать больше. История «Ломаного креста* восходит ко временам первой атаки, когда куриане воспользовались Межзвездным Древом и «великий раскол» обернулся войной. На Земле и шести других планетах они напали на нас без предупреждения. Их первыми союзниками из числа землян стали так называемые арийцы, выходцы из Средней Азии. Из-за того что куриане оказывали им предпочтение, арийцы возомнили себя выше остальных людей. Те безделушки, которыми куриане наградили арийцев, помогли им соблазнить других представителей человечества, и вскоре арийцы привели на службу к курианам целые армии союзников.

Ура подняла руку:

– Стоит сразу напомнить, что первое наступление куриан провалилось и власть арийцев была свергнута.

– Так что же все-таки означает этот «ломаный крест»? – спросил Валентайн.

– Я не знаю, – сказал Рю. – Некоторые расшифровывают этот знак как «жизнь». В конце концов, нет никаких физиологических доказательств тому, что человек не может поглощать жизненную ауру и получать тем самым некий запас бессмертия. Тут требуется не больше перевоплощения, чем то испытание, через которое ты сам, Дэвид, только что прошел. Твое тело сейчас вырабатывает и использует жизненную энергию, а с годами она истощается – и ты стареешь. Вопрос в том, чтобы научиться забирать и использовать чужую ауру.

Валентайну потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Наверное, это и была та приманка, которой соблазнили людей, чтобы они предали своих соплеменников. Что ты ответишь, если тебе предложат вечную жизнь? И чем, в сущности, это отличается от того, чтобы съесть бифштекс или кусок ветчины?

– Алиса, Дэвид, делайте все, что можно, чтобы разузнать об этой новой угрозе. В горах восточного побережья, как рассказывает моя сестра, два года назад мы понесли очень странную потерю. Там, в охраняемой долине, было процветающее поселение. Десять тысяч человек. А теперь на этом месте пустыня. Прошлым летом мы потеряли все связи с некоторыми союзниками на побережье залива, во Флориде. Мы боимся, что Озарк может стать следующим. Я разослал другие команды, получившие тот же приказ, который я даю и вам: выясните все, что только можно, об этом Генерале и тех, кто встал под его знамена.

– Конечно, мы сделаем все, что сможем, – ответила Дювалье. – И у меня есть идея, с чего следует начать. Но след уже остыл, и мы можем вернуться ни с чем.

– Ты еще не вполне готов, да и я тоже, – сказала Дювалье Валентайну несколько дней спустя. – Но это не важно. Мы уходим.

В Холле теперь было пусто. Кроме Валентайна и Дювалье, Котов здесь больше не осталось. Все другие рекруты ушли на лето со своими наставниками. Вездесущая Веллес была не в счет – она жила в Холле постоянно. Они занялись последними приготовлениями – запаслись набором фотографий (у Веллес была парочка камер и темная комната) для удостоверений личности, подготовили бланки официальных бумаг, которые могли им понадобиться в Гулаге, собрали свежую информацию об обстановке в районе, где им предстояло действовать.

Валентайн преуспел в овладении новыми навыками. Он управлялся с мечом так же уверенно, как раньше – с винтовкой и парангом. Он поупражнялся в обращении с присланным Бурном автоматом – от него было мало пользы при стрельбе более чем на двести ярдов, но в ближнем бою он мог оказаться очень кстати.

По ночам он теперь видел почти так же хорошо, как днем (за исключением разве что очень удаленных предметов), и, не задумываясь, сыграл бы с Дювалье в игру «делай как я» даже на веревочной переправе. При этом он концентрировался на «подавлении сознания», сдерживая свою повышенную восприимчивость, как учил его Рю. Ему не нужно было учиться двигаться бесшумно: именно благодаря этому умению Волки-сослуживцы уже давно прозвали его Призраком.

Даже Дювалье признала сверхъестественной его способность двигаться неслышно. Однажды вечером он подслушал ее разговор с Веллес, когда они думали, что он спит. Дювалье рассказала, как отдыхала, прислонившись к дереву, и почувствовала, что Валентайн рядом, только когда он тронул ее за плечо.

– Гм, это, должно быть, индейская кровь. Видела, какие у него волосы?

– Его мать была сиу. Нет, здесь что-то еще. Я прочла об этом в его досье: он чувствует Жнецов. Это случалось несколько раз, и тому были свидетели. Но только когда они активны. Он засекает их, когда они двигаются где-то поблизости, а если они спят – ничего. Он практически может определить их местонахождение. Это все равно что способность Жнецов улавливать нашу жизненную энергию, только наоборот.

Веллес задумалась:

– Странное дело. Может, он чует, как они связываются со своими Хозяевами?

– Возможно. Я слышала, что некоторые люди даже могут подражать свисту Жнецов, хотя никогда таких не встречала. Мне гораздо спокойнее спать, зная, что он рядом.

– Держу пари, он может оказать тебе ночью и более приятную услугу, – двусмысленно хихикнула Веллес.

– Заткнись, Дике. У меня к нему чисто профессиональный интерес.

– Хм. Хорошо, что я только вчера родилась, а то бы ни за что не поверила. Я буду скучать по домашнему хлебу и булочкам. Он честно драл задницу на кухне. О дровах теперь можно не беспокоиться – хватит до следующей весны.

Их сборы отдавались эхом в стенах Холла. Валентайн взглянул вверх, на сверкающие лампочки, и ему захотелось взять с собой одну из них. Это был бы очень полезный сувенир.

– Ты запросто можешь оставить здесь свои вещи, – сказала Дювалье. – Мы все так делаем. На ближайшее время это будет тем местом, которое можно назвать домом.

Появилась Веллес с тюком под мышкой.

– Я приготовила это для тебя, мой юный Призрак. В благодарность за вкусный хлеб и потрясающие истории вечером у костра. Кто бы мог подумать, что мне так понравятся рассказы про римских императоров и замшелые английские пьесу? Вот, возьми. – Она вручила ему тюк. – Я уже не очень ловко передвигаюсь, зато шью быстро, как ветер.

– Как тебе будет угодно, но лично я не назвал бы «Ричарда Третьего» замшелой английской пьесой, – ответил он, принимая у нее сложенное зеленое одеяние.

Он развязал бечевку и развернул длинный плащ для верховой езды.

– Прости, что не все пуговицы одинаковые. Знаешь, как оно бывает: пришлось кое-где использовать деревяшки, они надежнее.

Валентайн примерил подарок. Плащ была слегка линялый, серо-зеленый, с обратной стороны – черный, такой же, как у Дювалье. Он доходил до лодыжек, с разрезом сзади, чтобы было удобно сидеть в седле, и с петлями для ног. На плаще имелось множество карманов и пристегнутый шарф, которым можно было обмотать шею и прикрыть воротник. На спину спускался капюшон, такой аккуратный, что казался декоративной деталью.

– Так ты, значит, месяц назад сняла с меня мерки вовсе не для «статистики», а?

– Виновата. Будь осторожен, Валентайн, ладно? Плащ спасет тебя от ветра, но не от пуль. Такие плащи, как у Жнецов, захватили эти чертовы Медведи.

– Не хочешь ли всплакнуть и сказать ей спасибо, Вал? – поинтересовалась Дювалье.

– Спасибо, Дике. Я ценю твою заботу.

– Ты оценишь плащ в первую же бурю, с которой столкнешься. Носи на здоровье, Призрак.

Они отворили тяжелую входную дверь и вышли на утреннее солнце. Две чалые лошади щипали траву на лужайке. Рю вышел вслед за Котами. Лошади подняли головы и заржали.

– Подарок на прощание, – пояснил Рю. – Эта парочка – из табуна весьма коварных диких лошадей, обитающих в горах. Я их позвал, и они пришли.

– Тогда от них будет мало проку, – сказал Валентайн. Однажды в Миннесоте он потратил немало времени, пытаясь научить диких лошадей возить лес. – Их придется долго приручать.

Рю потрепал Валентайна по плечу:

– Этого не потребуется, Дэвид. Если так можно выразиться, я запрограммировал их на вас обоих. Они готовы вас слушаться. Проверьте сами.

Лошади, как будто прислушавшись к словам Рю, подошли к Котам.

– Пойду возьму овса на кухне, – сказала Дике. – Его вам хватит, пока не доберетесь до приграничного форта и не пополните запасы.

Валентайн с сомнением посмотрел на кобылу. Но она повернула морду в белую крапинку и спокойно глядела на Валентайна, как будто знала его всю жизнь. В знак приветствия она пожевала воротник его нового плаща. Он ухватился за гриву и вскочил на спину лошади, сжал ее бока ногами, и кобыла чуть отступила, поворачиваясь к Рю и его неземной красоты сестре-спутнице.

– У нас ведь есть под навесом седла и одеяла? – спросил Рю.

Дювалье бросила взгляд в сторону пристройки возле коптильни.

– Да, думаю, мы найдем что-нибудь подходящее. Спасибо, сэр. Это очень важно для нас.

Рю устремил на Валентайна свой проницательный взгляд:

– Семьдесят один день назад ты обвинил нас в том, что мы вас используем. Иногда я думаю, что мы воспринимаем людей как что-то само собой разумеющееся. Мы воюем на одной стороне, но умирать приходится в основном вам. Есть мнение, что, если мы будем делать для вас слишком много, вы станете от нас зависимы и перестанете совершенствоваться. Мне нравится эта теория, но аргументы в пользу того, чтобы не вмешиваться в развитие цивилизации, становятся сомнительными, когда куриане уже переделали ваш мир под собственные цели. Поэтому, если я могу помочь вам, моим детям, с помощью какого-нибудь трюка, я делаю это. И у меня для тебя, Дэвид, есть наготове один такой трюк, небольшой подарок.

Он протянул руку. В ней была маленькая треугольная лампочка, слабо сверкающая при дневном свете.

– Пусть она освещает тебе путь в темноте, когда все другие огни погаснут, – сказал он.

Сказал ли? Ткач не шевелил губами, а его слова запали Валентайну в сознание, как зрелый плод с урожайного дерева мудрости.

– Я думаю, ты знаешь, как с этим обращаться, – вымолвил Ткач. На этот раз своим обычным голосом.

– Оставить на солнце, – ответил Валентайн, беря в руки маленький предмет в форме пирамиды.

– В Старое Время у нас были такие же, но вырабатывающие тепло. Что было бы для вас намного полезней. Но это ремесло утрачено.

Рю и Ура обменялись долгим взглядом, и Валентайн подумал, не продолжают ли они безмолвно вчерашний разговор.

– Алиса, когда разум не сможет подсказать тебе нужное решение, действуй интуитивно. Дэвид, если твоя душа будет открыта, ты найдешь друзей, о которых и не помышлял, – сказал Рю. Он оторвался от земли, простер руки как для благословения и дотронулся кончиками пальцев сначала до лба Дювалье, потом – Валентайна.

– Ну что ж, ступайте, – добавила Ура, повторяя его жест. – Поверните вспять это старое зло, и тогда злая судьба обернется доброй удачей для Миссии.

«А также найди копи царя Соломона и осколок Истинного креста», – подсказал Валентайну его внутренний голос. Он покосился на Дювалье, стоящую рядом с укрощенной для нее лошадью. У нее на лине было написано восхищение, казалось, ее загипнотизировали. Знала ли она обо всем этом больше, чем он? Или была просто более впечатлительной? На самом ли деле он сидел верхом на реальном доказательстве необыкновенных способностей Ткачей жизни, или же это было нечто вроде стойкого наваждения?

Он не мог отрицать своих внезапно обострившихся чувств – от зрения до способности управлять равновесием. Он мог пробежать день напролет и не выдохнуться. Нет сомнений: они пробудили что-то внутри него, но только создали ли они это сами или просто завели пружину «будильника»?

Дювалье и Валентайн поклонились в знак благодарности и оставили на минуту своих лошадей, чтобы поискать уздечки и седла в заваленной всяким хламом пристройке.

Валентайн еще раз взглянул на Холл. Он вспомнил слова матери: «Есть два типа людей – те, что оглядываются назад, и те, что смотрят вперед». Она еще говорила, что в молодости большинство людей смотрят вперед, а если все чаще оглядываешься, значит, стареешь. «Всегда смотри только вперед, Дэвид», – напутствовала она.

Сидя верхом на свежих лошадях, они наслаждались весенним солнышком. Курианская Зона была еще далеко. Если бы не июльская влажность, день был бы просто идеальным. С радостью снова пустившись в путь, они направились по затененному лесом старому шоссе через Озарк и на второй день доехали до приграничных земель Миссури. Дювалье лишний раз продемонстрировала свое чутье на укрытия в еще допораженческих развалинах.

Что до Валентайна, то он прежде, путешествуя, всегда останавливался в заброшенных жилых домах и учреждениях, постоянно испытывая чувство тревоги. Иногда он находил старый, потрепанный непогодой фамильный портрет и, рассматривая изображенных на нем детей, с аккуратными стрижками и заплетенными косичками, пытался представить, какая участь постигла членов этого семейства. Эпидемия одержимости, захлестнувшая мир в 2022 году, унесла жизни большинства из них. Война и сопутствующие ей несчастья расправились с остальными. Он видел смерть так часто и так близко, что удивлялся, как вообще кто-то из землян Старого Времени выжил, сохранив здравый рассудок. Население в первые годы курианского правления составляло десять – пятнадцать процентов от его численности до 2022 года, причем особенно сильно это коснулось городов. Валентайну однажды довелось путешествовать вдоль реки Арканзас, в районе Литл-Рока, по территории, пострадавшей от ядерного взрыва. Природа там возродилась, но не люди. Деревья и трава росли среди голых столбов, балок и каменных развалин, но окрестные жители обходили это место стороной, как будто на нем лежало проклятие.

– Что у нас завтра? – спросил Валентайн после того, как они позаботились о лошадях.

– Мы теперь одна команда, Валентайн, – сказала Дювалье, занося седла внутрь их пристанища. – И вместе принимаем решения. У тебя для этого достаточно ума.

– Похоже на комплимент.

– Ты не дал мне договорить – я хотела добавить: «в большинстве случаев». Я подумала, нам стоит остановиться в форте Спрингфилд. Это последняя остановка на границе с ненаселенными землями. Тот старик из депо в Оклахома-Сити говорил, что «нацисты» передвигались на поезде, так ведь?

– Да. Он также упоминал, что отсюда на запад протянут новую железную дорогу.

Алиса пристроила седла и вытащила из рюкзака банку какой-то мази. Окунув в нее тряпку, она счищала дорожную пыль с седла. Валентайн занялся обедом. В дело пошли продукты, которые они захватили в Рю-Холле. Свежайшие летние овощи он очистил и покрошил в котелок, где варился цыпленок.

– У любого задания, Валентайн, есть три стороны, – сказала Кошка, начертив на земле треугольник, углы которого обозначила буквами. – Быстро, безопасно и правильно. Действуя в КЗ, ты выбираешь любые две. Можешь делать что-то быстро и правильно, но пожертвуешь безопасностью. Или – безопасно и правильно, но медленно.

– Остается: быстро и безопасно.

– Так и поступает большинство Котов. Прежде всего – быстро. Лично я предпочитаю какое-то время сживаться с заданием. И когда наступает момент действовать, я уже знаю, что и зачем я делаю. Эта твоя ниточка – рассказ старика из депо – все, что у нас пока есть. По крайней мере, в этом районе. Я бы не рискнула бродить по горам Смоки, где я не знаю ни одной души.

А на равнинах ты кого-нибудь знаешь?

– Как поется в той песне? «У меня есть друзья в низинах…»? Конечно, Валентайн. Не все в Гулаге предатели.

Валентайн прикрыл небольшой котелок, висящий над костром, который они развели в старом корыте из нержавейки, поставленном на два шлакоблока.

Дювалье развернула карту прежних Соединенных Штатов.

– Мы знаем, что Генерал передвигается на поезде, так? Они пока не внедрились на Свободную Территорию, хотя, подозреваю, именно это они и задумали. Вероятно, у них пока на это нет сил. Они направились к северу от Оклахома-Сити. У куриан нет надежной железной дороги с востока на запад южнее Айовы и Небраски. Твои бывшие дружки Волки устроили курианам настоящий ад между Канзас-Сити и Сент-Луисом – те даже и не попытались восстановить линию. В Канзасе или Небраске они могли повернуть на запад, к Денверу или другому населенному пункту в Скалистых горах. Я не думаю, что они вернулись на восток. Иначе зачем было сначала двигаться на запад?

Валентайн взглянул на карту.

– Севернее Оклахомы они могли свернуть на Уичито, Джакшэн-Сити или даже на Линкольн. На первый взгляд кажется, что Линкольн – это далековато, но если бы я хотел закрепиться в этом районе, нацеливался бы на Айову. Похоже на то, что когда-то давно под знаменами «Ломаного креста» воевала достаточно большая группировка. Наверное, они хотят возродить ее. Множество предателей осели в Айове, подаренной им в награду за оказанные услуги. Нам пришлось очертить вокруг Де-Мойна круг диаметром в двести миль – так называемое Медное Кольцо. Теперь, я думаю, у этих квислингов уже выросли дети. Вероятно, они хотят, чтобы сыновья и дочери встали на сторону куриан.