Текст книги "Искатель. 1964. Выпуск №3"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
Соавторы: Артур Чарльз Кларк,Владимир Михайлов,Анатолий Днепров,Александр Насибов,Вадим Охотников
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 5
Они лежат в чуть покачивающихся койках – Джабб вверх лицом, Карцов – на боку, подложив руки под щеку. Койки подвешены рядом, и Джабб, если хочет, может рукой достать до Карцова. Время от времени он так и делает – не поворачивая головы, проверяет, все ли в порядке с осужденным.
Джабб сторожит Карцова в камере. Узким коридором карцер сообщается с палубой. Там прохаживается еще один страж.
Осужденного бдительно стерегут. Он не должен бежать. Он не должен сам лишить себя жизни. Это сделают другие, которых, быть может, уже назначили. Их будет двое, если его собираются повесить, и человек пять-шесть, если предстоит расстрел. Он не помнит ни слова из приговора, не знает, какая смерть ему определена. Разумеется, можно спросить – Джабб рядом…
Вновь касается койки рука Джабба, нашаривает плечо пленника. Скосив глаза, Карцов видит кулак с зажатой в нем сигаретой, берет ее. Джабб тотчас чиркает зажигалкой.
Но прикурить не удается. Кто-то идет по коридору.
Дверь отворяется. На пороге майор контрразведки – тот, что вел «дело» Карцова.
Джабб кубарем скатывается с полки. Конвоир, дежурящий в коридоре, вносит брезентовые разножки, ставит их у стены и уходит.
Джабб тоже направляется к двери.
– Отставить, – говорит майор. – Будьте здесь.
– Да, сэр. – Джабб отходит в угол.
Майор обращается к Карцову. Тот все еще лежит в койке. В его руке сигарета, которую он так и не успел зажечь.
– Я должен побеседовать с вами, – говорит майор. – Встаньте и подойдите.
И вот они сидят на табуретах в метре друг от друга.
Майор приступает к делу без околичностей. Исполнение приговора не задержится – распоряжения уже сделаны. И если осужденный хочет спасти себе жизнь, следует поторопиться. Приговор нельзя отменить или обжаловать. Но старший военный начальник, в данном случае комендант базы, обладает правом помилования.
Майор продолжает говорить. Карцов наблюдает за ним. Это уже немолодой, но по-спортивному подтянутый человек. Кожа на его лице розовая, гладкая. В глазах, в голосе много энергии. И только седеющая голова да руки в морщинах свидетельствуют о том, что офицеру не так уж и далеко до старости.
Между тем майор вынимает и разворачивает бумагу.
– Прочтите, – говорит он Карцову, – прочтите сами.
Карцов читает:
Прочитав, он опускает бумагу, вопросительно глядит на контрразведчика.
– Подписано: «Канарис», – негромко говорит майор, пряча документ. Вскинув голову, он глядит на Карцова. – Что вам известно об операции «Безумцы»?
Карцов пожимает плечами.
– Бумага эта попала к нам в руки позавчера, – продолжает майор. – Близ базы мы потопили одну из ваших подводных лодок. Идя ко дну, она, по счастью, оказалась на рифах, сравнительно неглубоко. Водолазы проникли в нее, извлекли из каюты командира сейф. Этот документ, надлежаще опечатанный, хранился в отделении сейфа, которое имело механизм уничтожения. Как видите, есть все основания полагать, что отправители считают его важным. А на конверте значились только фамилия и имя, которые нам ничего не говорят. Кто такой Абст? Что за операция «Безумцы»? Вы должны о ней знать.
Карцов не выдерживает. Ринувшись к майору, он хватает его за грудь, подымает с табурета, трясет.
– Поймите, – кричит – он в бешенстве, – поймите, я русский, русский!
Джабб с трудом оттаскивает его и сажает на место.
Майор приводит в порядок свой мундир, приглаживает волосы.
– Вы хотите знать, почему я столь настойчив, – говорит он все тем же ровным, спокойным голосом. – Видите ли, вы изволили прибыть к нам именно пятого июля, то есть в тот самый день, который объявлен началом операции «Безумцы». Согласитесь, что мы вправе делать кое-какие выводы! Мы еще раз просим, расскажите все, что знаете. Я уполномочен заявить, что ваше положение может круто измениться к лучшему. Поэтому внимательно выслушайте то, что я скажу… Итак, ваши пловцы атаковали базу. Можно не сомневаться, что будет и вторая попытка и третья. Словом, они не оставят нас своими заботами. И вот мы разработали план. В момент, когда база подвергнется очередной атаке, вы бежите. В дальнейшем события развернутся так: оказавшись на свободе, вы постараетесь встретиться со своими – мы поможем в этом. Но не беда, если встреча не состоится. Мы предусмотрели и неудачу. В этом случае вас доставят непосредственно на территорию Германии или одной из стран, оккупированных ее войсками. Все будет сделано безупречно, ни у кого не возникнет и тени сомнения в том, что вы бежали, проявив чудеса находчивости и смелости. А потом вы начнете работать. Вы поможете нам ликвидировать корабли и базы, с которых действуют подводные диверсанты. И я заверяю, что ни один волос не упадет с головы отважных германских воинов, которых с вашей помощью мы возьмем в плен. Когда закончится война, они вернутся домой целые и невредимые. Конец же, как вы понимаете, уже предопределен. После тяжелого поражения, которое потерпели ваши армии на русской реке Волге, Германию ничто не может спасти. Вот почему, помогая нам, вы помогаете и своей стране. Она обречена. Она тем более обречена, что не дремлют и Америка с Британией. Поэтому человек, который в этих условиях приближает конец войны, поступает благородно.
– Я советский офицер, – говорит Карцов.
– Это ваше последнее слово?
Помедлив майор встает и, словно нехотя, идет к двери. Задержавшись у выхода, он оборачивается.
– Уж не считаете ли вы, что мой визит и мое предложение, равно как и суд нам вами, – инсценировка?.. Быть может, вы думаете: «Это проделано с целью заставить меня признаться». Ошибаетесь, если так. – Майор морщится, будто у него болит голова. – И сейчас вы упустили свой последний шанс. Очень жаль, ибо я почему-то питаю к вам чувство симпатии.
И он выходит.
Выждав, Джабб присаживается на табурет, касается рукой плеча пленника.
– Послушай, а ты зря отказался. Согласился бы – и дело с концом! Ну, чего тебе стоило? Майор сказал правду: фашистам конец один. Это уж как пить дать, не сомневайся! Гляжу на тебя и никак не возьму в толк: чего ты артачишься?
Карцов молчит.
Матрос решительно кладет руку ему на плечо.
– Отвечай! Не желаешь? Ах, вот как!.. Выходит, ты и впрямь гитлеровский фанатик. Что ж, коли так – дьявол с тобой, – подыхай, не жалко!
Карцов вскакивает с табурета. Подымается и матрос.
Они стоят в метре друг от друга – Карцов с бешеными глазами на белом до синевы лице и Джабб, тоже очень взволнованный.
В последние дни Джабб приглядывается к осужденному, и его все больше гложут сомнения. Их заронил дружок – тот самый старшина Динкер, которого по требованию майора контрразведки списали на берег. В ожидании, катера Динкер улучил минуту и, озираясь по сторонам, поманил пальцем приятеля. «Джабб, старина, – зашептал Динкер, – они повесят русского. Я вышел из игры, ты вступаешь в нее. Поговори с ним, раскинь мозгами. Может, что и сделаешь для бедняги». Джабб оцепенел. Он едва удержался, чтобы не двинуть Динкера кулаком: не впутывай в историю!..
Динкер уехал. И вот Джабб вторую ночь без сна. А этот последний разговор майора со смертником окончательно доконал матроса. Подумать только: человеку предложили жизнь, свободу, а он ни в какую!.. Гитлеровский фанатик? Но фанатик не стал бы прикидываться русским – на то он и фанатик. А если и сделал такую попытку раньше, то теперь, после приговора, на все бы пошел, только бы вернуться к своим и снова взять в руки оружие!..
Карцов бредет к койке, падает на нее и, отвернувшись к стене, затихает.
Джабб трет руками лицо, голову, что-то бормочет. Решившись, подходит к койке.
– Эй, приятель, а ну, отвечай. Ты немец?
Карцов молчит.
– Да отвечай же! – У Джабба глаза наливаются кровью, плечи вздрагивают, он подался вперед, выставил трясущиеся кулаки. – Матерью своей поклянись, что не лжешь!
– Русский, – шепчет Карцов.
Толстое бугристое лицо Джабба покрывается пятнами, руки повисают вдоль туловища.
– Силы небесные, – в страхе бормочет он, – как же так получилось?!. – И вдруг кричит: – Верно, все верно! Уж нацисты быстро бы раскусили, какой ты немец!
Джабб подтаскивает табурет к койке, садится, большим клетчатым платком вытирает глаза, щеки, лоб, шумно сморкается.
– Я бы сходил к майору, – говорит он, чуточку успокоившись, – так, мол, и так, посылайте новый запрос. Но считаю, будет не польза, а вред. Спишут, как Динкера. Еще и всыплют. Ах, дурень я, дурень, не поверил ему! А ведь знал: Динкер лет пятнадцать назад побывал в России. Подмахнул контракт с фирмой – и айда к Советам строить завод! Слушай, он не приврал, он и впрямь работал в городе, откуда ты родом?
Карцов кивает.
– Ну и ну!.. – шепчет Джабб. – Вот ведь как может случиться!.. И он забросал тебя вопросами: сейчас, мол, выведу его на чистую воду! Так было дело? После разговора с тобой он прямиком двинул к майору, не побоялся. У майора слопал отказ – хотел до самого адмирала дойти. А вышло: списали парня с корабля, да еще и влепили неделю отсидки. Это значит – не лезь не в свое дело!
– У меня просьба.
– Выкладывай!
– Можно отправить письмо?
Джабб сдвигает брови, отворачивается.
– Видишь ли, оно не дойдет в срок.
– Значит, со мной… скоро?
– Завтра.
– Все равно, – твердит Карцов. – Все равно, надо отправить письмо.
– Я все соображаю, что бы придумать?
– Поздно.
– Поздно, когда убьют. До тех пор не поздно.
– Но что можно сделать?
– Бежать! – выпаливает Джабб.
Карцов ошеломленно глядит на матроса.
– Бежать, – решительно повторяет тот. – Майор же тебе предлагал? Теперь предлагаю я! Может, откажешься?
– Мы на острове. Куда бежать?
– В море. Тебя в море выловили, в море и отправляйся.
– Я сбегу, а вас отдадут под суд.
– Будет суд или не будет, это еще как сказать. Скорее всего, обойдется. Конечно, всыплют так, что шкура будет трещать. Но ведь дело стоит того? – Джабб хватает Карцова за грудь, стаскивает с койки, теребит. – Беги, русский! Может статься, встретишь конвой – корабли часто проходят севернее базы. Случись такое – и твое дело в шляпе! А на крайний случай – лучше погибнуть в море, чем болтаться в петле!
– Совершив побег, я тем самым подтвержу…
– Вон ты куда хватил! Да ни дьявола ты не докажешь своей смертью! Убьют – и баста! Так вот, ты сбежишь, а потом я изловчусь и отправлю весточку.
– Как же вы все устроите?
– Не твоя забота! – Джабб озабоченно глядит на часы. – Времени в обрез. Схожу принесу бумагу, составишь письмо. А потом – с богом! До рассвета должен выбраться из бухты.
– Сколько же сейчас времени? – не выдерживает Карцов.
– Двадцать три часа без самой малости.
Карцов ходит из угла в угол, стараясь шагать медленнее, ровней дышать. Как мчится время! Кажется, только что покинул камеру Джабб, а наверху уже пробили очередные полчаса.
По трапу стучат шаги.
Дверь отворяется. Это снова майор.
Зачем он пришел? Неужели Джабб все же обратился к нему?
Карцов заставляет себя неторопливо пройти – к койке, лечь и закрыть глаза.
– Я подумал, что напоследок вам все же захочется повидать меня, – говорит контрразведчик.
Ответа нет.
– А где Джабб? – спрашивает майор у часового в коридоре.
– Не знаю, сэр. Недавно он отлучился, сказав, что скоро вернется. Должен быть с минуты на минуту. Да вы не беспокойтесь: здесь все в порядке.
Джабб не ходил к майору. Карцову кажется, что он ослышался. Но нахлынувшая было радость сменяется острой тревогой. Вот-вот Джабб вернется, майор уведет его с собой, задержит!
– Прощайте, – говорит контрразведчик.
И еще с минуту медлит у двери.
Оставшись один, Карцов облегченно переводит дыхание. Но опасность еще не миновала – майор может встретить Джабба на трапе, на палубе… Скорее бы все решилось!
Время бежит, бежит… Снова шаги в коридоре.
В камеру входят часовой и незнакомый матрос. Оба вооружены. Это смена. В полночь на кораблях всех морей и океанов сменяются вахты. Вот и здесь, у карцера, вступает на пост новый страж. Один сдает осужденного, другой принимает его.
Склянки возвещают о начале новых суток. А Джабба все нет… Почему? Отпереть свой рундук, взять блокнот и перо – минутное дело. Он же отсутствует больше часа.
Вдали возникает рокот. Похоже на шум турбин корвета. Вскоре доносятся и удары глубинных бомб, сбрасываемых перед входом в бухту, чтобы отгонять субмарины немцев.
А что, если подводные диверсанты вновь перебрались через боны и сейчас подвешивают заряды к килям кораблей? Тогда опять загрохочут взрывы, все вокруг придет в движение, бухту ярко осветят, и о побеге нельзя будет и думать.
Один удар колокола: половина первого ночи. Через четыре часа рассвет, после которого, если бежать не удастся, для Карцова уже не будет ни дня, ни вечера.
И вдруг кто-то берет его за плечо.
– Джабб, – шепчет Карцов, – Джабб!..
– Ну-ну, – бормочет матрос, – будет нервничать. Вот бумага и ручка. Не мешкай, пиши.
– Спасибо.
– Смелее пиши, открыто. Я надумал, как устроить, чтобы письмо дошло. Тут один матрос списывается подчистую. Надежный парень, не подведет. Доставит письмо на метрополию. А там, мне говорили, сейчас много ваших ребят. Кому-нибудь из них и передаст. Ловко?!
– Да, да. – Карцов благодарно кивает.
…Исписана страница, вторая…
Джабб берет письмо, прячет на груди.
– Все будет как надо, – бодро говорит он. – Вот увидишь, мы еще повоюем!.. А теперь слушай новость. Это чтобы сил у тебя прибавилось перед трудным делом. Так вот, ваши дали нацистам но зубам, крепко дали, парень!
– Где?.. Да говорите же!
– Я, видишь, запамятовал, как он называется, этот город. Не так уж и далеко от Москвы. Пятого июля немцы начали наступление. Здорово начали. Но русские были начеку. Неделю оборонялись, а сейчас пошли вперед. Радио передало: нацисты наложили в штаны и бегут. Такие дела! Так что гляди веселей!
Карцов хватает Джабба за плечи, крепко целует.
Огоньки вспыхивают в широко раскрытых синих глазах матроса, огоньки радости, даже удивления. Или так показалось Карцову? Быть может, Джабб все еще сомневался в нем и окончательно поверил только сейчас. Не потому ли он и не возвращался так долго?
– Пришлось выждать, – говорит Джабб, как бы отвечая Карцову. – Прежний часовой не выпустил бы тебя в ночное время. – А новый – порядочная разиня. Скажу, что у арестованного неладно с желудком, он и не станет артачиться. Теперь слушай, да повнимательней. Как окажемся на палубе, двинем прямиком на бак. Сделаешь десяток шагов и упрешься в кнехт левой скулы. Там и подвязан конец. Присядь, нащупай его, лезь за борт. И – с богом! Понял?
– Понял, – поспешно отвечает Карцов. – Идемте!
– Погоди… Оказавшись в воде, не отплывай от борта, держи вдоль него к штевню, а оттуда – к бочке, на которой стоит корабль. Ты должен доплыть до нее и спрятаться, прежде чем я подниму тревогу.
– Понимаю.
– У тебя будет минуты две, от силы – три. Успеешь?
– Постараюсь, – шепчет Карцов, вздрагивая от волнения.
– И упаси тебя боже шуметь! Поднимешь шум – мы с тобой мертвецы. Это хорошенько запомни…
– Ясно. Идемте же!
– Сейчас пасмурно, – продолжает Джабб, – видимость – ноль. Ветер с оста, слабый. Море – два балла. Словом, погодка что надо! Хотя ветер, сдается мне, будет сильнее. К утру может заштормить… Линкор стоит кормой к бонам. В ту сторону я и буду палить, как подниму тревогу. Арестант, мол, кинулся к борту. Тут я, не мешкая, всадил в него полдюжины пуль, он и пошел на дно кормить кальмаров.
– Нужен всплеск от моего «падения» за борт.
– Будет! – Днсабб хитро щурит глаз. – У борта наготове балластина.
– Понятно.
– А ты замри за бочкой. Не дыши. Должен выждать, пока не погаснут прожекторы и не уймётся кутерьма. – Днсабб достает из кармана какой-то предмет. – Голова-то, вижу, зажила. Держи, натянешь на нее.
– Зачем? – Карцов недоуменно разглядывает сетку для волос.
– Наденешь, как окажешься в море. Дно бочки в космах водорослей. Нарви их, запихай в ячеи сетки – будет маскировка. Так и плыви: весь внизу, под водой, наверху одна голова в сетке, из которой торчит трава. Разумеешь? Ногами не очень-то двигай. Пусть тебя несет течением. Как раз попадешь к бонам. А там действуй, да попроворнее.
– Спасибо…
Джабб показывает небольшой пакет.
– Провизию тебе собрал: шоколад, сахар. Все в резиновом мешке, воды не боится. Передам наверху. Внутрь положил груз. На случай, ежели что неладное… Пакет не должен попасть в чужие руки. Выпустишь его, и он потонет.
Матрос в последний раз оглядывает товарища.
– Ну, брат, отвоюемся, буду искать тебя. Город, откуда ты родом, я запомнил. Ты уж того… не помри до тех пор!..
И он шутливо тычет кулаком в грудь Карцова. Он нарочито груб, в его голосе, жестах бравада. А глаза смотрят печально.
– Ну, все! – Джабб решительно разрубил ладонью воздух. – Двинули.
Он подходит к двери, стучит.
– В гальюн, – небрежно роняет он в ответ на вопросительный взгляд часового. – У парня свело брюхо.
Палуба встречает их могильной чернотой теплой пасмурной ночи. Сеет дождь. С берега тянет горелым каменным углем. Тихо.
Карцов невольно останавливается.
– Иди, – шепчет Джабб и подталкивает его в спину.
Карцов делает несколько шагов и натыкается на препятствие. Это кнехт, о котором упоминал матрос.
Присев на корточки. Карцов торопливо ощупывает литой чугунный чурбан. Ага, вот он, трос!
– Скорее, – слышит он шепот Джабба. – Живее поворачивайся! На-ка, держи!
В руки Карцова переходит пакет с шоколадом и сахаром.
– Бери и это!..
Джабб нащупывает ладонь Карцова и вкладывает в нее тяжелый плоский предмет. Это складной матросский нож.
Нож и пакет запиханы в карманы штанов, в одном из которых уже лежит сетка для волос.
Карцов нащупывает руку спасителя, сжимает ее. Скользнув за борт, он повисает на тросе.
Вот и вода.
Он отпускает трос. Тот мгновенно уходит вверх – Джабб спешит убрать его, чтобы не осталось следов.
ГЛАВА 6
Луны нет. Черное небо усыпано крупными звездами. Они мерцают, пульсируют. Иные вспыхивают и, распушив огненные хвосты, бесшумно катятся по небосводу в черную теплую воду.
В ночном море, оставив позади остров и базу, плывет Карцов, плывет неизвестно куда. Что ждет его? Встретит ли он конвой, о котором упоминал Джабб? Очень мало надежды, что корабли появятся именно в эти часы и пловец будет замечен во мраке, взят на борт, спасен…
Карцов закрывает глаза. Он так ясно видит корабль, который вдруг встретится на пути!.. Он отдохнет, отоспится, придет в себя. Промелькнут годы. Отгремит война. И вот он получает приказ явиться на этот трижды проклятый остров. Он прибудет туда на советском боевом корабле, в парадном мундире, при всех орденах. И он, конечно, отыщет тех, кто допрашивал его и осудил!.. Но главное – встреча с Джаббом. К его форменке он привинтит свой самый дорогой орден. Можно представить, какие будут глаза у матроса! Джабб не промолвит ни слова, только вытянет из кармана штанов кулак, разожмет его, и в нем окажутся две сигареты. И они покурят и помолчат…
С шорохом набежала волна, накрыла с головой. Карцов отплевывается. Надо плыть. До цели не меньше двенадцати миль. Цель – это далекий утес, что был виден с борта линкора.
Рассвет подкрадывается незаметно. Кажется, что темно по-прежнему, но вот уже можно различить воду метрах в двух от себя, затем – в трех, в четырех… Вскоре из молочной мглы, проступает широкая полоса моря, подернутого колышущейся пленкой. Где же утес?
Карцов всматривается в море. Вокруг лишь вода. Скалы нет, хотя по времени ей пора показаться. Уж не сбился ли он с курса? Напрягая все силы, он приподымается в воде, вытянув шею, тщательно изучает горизонт.
Он все больше верит, что скала – это спасение. Вскарабкавшись на нее, он обязательно будет замечен с проходящего корабля. Его увидят, возьмут на борт, доставят на Родину… Только бы отыскать скалу!
И тут ударяет шквал.
Ветер кромсает море на мелкие злые волны, расшвыривает их в стороны, вздымает к небу клочья желтой пузыристой пены.
По ноздри погруженный в клокочущую воду, Карцов отчаянно борется со стихией. Волны толкают его, хлещут в затылок, в лицо, вода заливает рот.
О том, чтобы держаться нужного направления, он уже не помышляет. Все усилия сосредоточены на одном: не захлебнуться, успеть сделать вдох, прежде чей накроет очередная волна!
Гигантская серая махина возникла внезапно, в какой-нибудь полумиле – ветер разбросал клочья тумана, и Карцов увидел мрачные крутые стены и ожерелье бурунов под ними. Рифы? Да, несомненно, скалу окружает кольцо рифов.
Большая волна. Пловец на ее вершине. Теперь окала видна лучше. До нее совсем недалеко. Но он уже не спешит. Надо все осмотреть, отыскать подходящее место для выхода из воды.
Снова и снова взлетает Карцов на волнах, приближаясь к скале. Это монолитная громадина, вверху гладкая, а в нижней части испещренная трещинами и углублениями. Перед ней – гряда утесов, выставивших из пенной воды черные зазубренные клыки. Даже если посчастливится проскользнуть сквозь цепочку рифов, шансы спастись невелики – первая же волна может разбить пловца о гранитный бок утеса.
Выход один – обогнуть скалу и подобраться к ней с подветренной стороны, где должно быть затишье.
Карцов круто сворачивает. Теперь плыть еще труднее – он движется наперерез шторму, в хаосе из воды, пены, тугих, как резина, воздушных струй. Он напрягает все усилия, но безрезультатно. Его сносит.
Он оборачивается. Скала рядом – отчетливо видно, как волны врываются в щели и дыры ее нижней части, выплескиваются оттуда, вновь набрасываются на камни. Вот-вот Карцова подхватит и швырнет на риф.
До рифов – метры. Из воды встает широкий камень с зубчатой, как гребенка, вершиной. Волны дробятся на нем, самые крупные перехлестывают через «гребенку».
Пунктир подводных утесов тянется по обе стороны приметного камня, опоясывая скалу… А между рифами и скалой – подобие водного коридора. Кольцо почти тихой воды.
Пловца подтащило к «гребенке». Мелькнула дикая мысль: промчаться над ней на вершине волны. Но это невыполнимо: нужна самая большая волна, обычная швырнет на каменные зубья.
Волна поднимает пловца. Выше, еще выше!.. Он над рифом. Неужели, желанный «девятый вал»?
Нет, верхушка волны изогнулась, готовая рухнуть.
Молнией вспыхивает в мозгу: «Не ждать, коснуться «гребенки» раньше, чем в нее ударит волна!»
Он откидывается на спину. Ноги резким движением выброшены вперед. Под ступнями опора. Изогнувшись всем телом, он на мгновение встает на верхушке камня.
В следующий миг поток воды обрушивается на Карцова, душит, мнет. Но полузадохшийся, оглушенный, он уже по ту сторону рифа.
Несколько гребков – и Карцов всплывает. Он возле самой скалы, в полосе относительного затишья. Течение влечет его в сторону. Он плывет, зорко всматриваясь в море. Всякий раз, когда подкатывает крупный вал, он, напрягая все силы, спешит навстречу и принимает удар у рифа. Его отбрасывает назад, однако между ним и скалой – полоса чистой воды, и можно маневрировать.
Течение огибает скалу. Скоро он будет у ее подветренной стороны и выберется из воды. Но ему готовится новое испытание. Впереди вода движется в странном ритме. Воронка? Да, водоворот! Карцова все быстрее несет по краю пологого водяного конуса.
Скорость вращения растет. Постепенно все вокруг сливается в длинный многоцветный мазок – и скала, и рифы, и море… А потом перед глазами – только стена воды, зеленая гладкая стена, которая лезет вверх, загораживая и скалы и небо.
Карцов решает: «Пора!» Последний глубокий вдох. Перегнувшись в пояснице, он головой уходит под воду. Он знает: водовороты страшны на поверхности и в прилегающих к ней слоях воды. На глубине сила их быстро слабеет. Спуститься пониже и под водой отплыть от опасного места – единственное спасение.
Широкими плавными гребками Карцов вертикально уходит в глубину. Вскоре вода, которая на поверхности вспенена и мутна, становится светлей и спокойней.
Теперь он плывет горизонтально вдоль подводной части скалы, усеянной трещинами и гротами. И всюду тонкие бурые плети, пучки мягких плетен, – они протягиваются откуда-то снизу, пронизывают водную толщу и, достигнув поверхности, свисают с нее размочаленными концами. Каждая волна заставляет их дергаться, виться. Водоросли пляшут, скручиваются в жгуты, будто щупальца затаившихся в бездне неведомых тварей…
Пора подниматься. Он выбрасывает руки для гребка вверх и… поспешно прячется в водоросли. Над ним плывет человек!
Неизвестный в резиновом костюме, в шлеме и с дыхательным аппаратом на груди. На ногах у него ласты, в руке острога, на которой бьется большая рыба.
Карцов затаился у скалы. В голове одна мысль: выдержать, не захлебнуться!
Человек, вяло работая ластами, удаляется. За ним тянется полоса рыжей мути – кровь из раны добычи.
Можно всплывать. Карцов поднимается, уголком глаза следя за охотником. На пути к поверхности он видит: рыба сорвалась с остроги, судорожно дергая хвостом опускается на дно, а за ней устремляется охотник. Что, если пловец заметил Карцова?
Вынырнув, он жадно глотает воздух. Скала совсем рядом, и в ней широкая щель.
Скользнув в нее, Карцов плывет по узкому коридору. Постепенно тоннель расширяется. Камни, низко нависавшие над головой, расступаются, образуя подобие грота.
Он вплывает в грот, оборачивается. Вокруг сумрачно, тихо. Вдали светится маленький треугольник – расщелина, через которую он проник сюда. Временами световой треугольник меркнет – волны захлестывают вход. Там, на воле, море беснуется. Здесь нее вода неподвижна.
Никто его не преследует. Страхи были напрасны.
Что делать? Плыть назад? А вдруг тот, с острогой, затаился у входа?.. Нет, лучше повременить. Он достиг главного: подветренная сторона скалы недалеко – достаточно выбраться из грота, взять левее, и он будет у цели.
Кто этот пловец? Несомненно, один из немецких диверсантов. Видимо, на рассвете, когда в море было тихо, он покинул подводную лодку, чтобы поохотиться, и у пустынной скалы его застиг ветер. Ну да человеку с респиратором шторм не помеха – от непогоды можно уйти на глубину.
Карцов ложится на воду, чтобы отдохнуть. Лицо обращено к выходу. Если глядеть вверх, перед глазами чернота. Но впереди, ближе к расщелине, на скальном своде трепещет отблеск света. Время от времени он чуть подгребает ладонями, держа в поле зрения световой зайчик. У него еще много энергии. Но ему холодно. Все сильнее потребность выбраться из воды, почувствовать под ногами опору, согреться. Он успокаивает себя: теперь это лишь вопрос, времени.
И вдруг луч света исчез со свода!
Встрепенувшись, Карцов глядит в тоннель, но видит вдали только крохотную зеленую полоску.
Убаюканный тишиной и спокойствием, он забыл о приливе. А вода подкралась, залила расщелину.
Скорее к выходу, пока еще заметно пятнышко света!
Ринувшись вперед, Карцов натыкается на выступ. Еще гребок – и снова препятствие. Откуда они? Недавно здесь было свободно.
Он вспоминает. С купола тоннеля спускалось подобие каменной бахромы. Час назад, когда он вплывал в тоннель, «бахрома» на метр не доставала до воды. Теперь, в разгар прилива, она перегородила тоннель.
Единственная возможность достичь выхода – это нырнуть. Но до расщелины метров тридцать. Не проплыть это расстояние под водой в полумраке узкого коридора, да еще против приливного течения!
Он в западне. Пока не наступит отлив, из грота не выйти.
