Текст книги "Торговый центр"

Автор книги: Эрик Богосян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

30

Позиция Мэла была очень удачной: из рощицы ему были видны тела, упавшие вокруг плюющихся огнем полицейских машин. Со временем тут все приберут. Придут другие, они будут осторожны, ожидая очередной засады, и Мэл сможет перейти к следующей фазе своего плана. Сорок пять минут – и вот, наконец, вертолеты. Все-таки тут не Нью-Йорк. Вертолетные прожекторы расширяли круги – высвечивали разные уровни крыш торгового центра, стоянку, рощицу. Мэл знал, что им его не видно. А когда они его увидят, будет уже слишком поздно. Мэл потушил сигарету. Встал и пописал на окурок. Собачкам. Потому что собачки скоро появятся. Собаки и вертолеты, Мэл назначает вам свидание.

После короткого отдыха фенамин в его организме вывел давление пара на новый уровень. Его клетки требовали действия. Пора за работу. Прежде всего Мэл перезарядил оружие.

Проворными, натренированными руками отправил свежие патроны в плоские пластиковые боевые магазины, в каждом – не десять, а тридцать патронов. Он наполнял их один за другим, а вертолет кружил над головой, и все мигало белым, потом снова черным. Мэл занимался делом почти вслепую.

Это был акт страсти – каждый патрон напоминал о какой-то полузажившей ране, был очередным именем в его списке. Один за другим маленькие медно-свинцовые солдатики занимали свои места. По одному на каждого учителя со второго класса до конца школы, на каждого начальника, каждого менеджера, каждую девушку, каждую тетю, каждого дядю, каждого из так называемых друзей. Пуля для каждого. Если их нет радом и Мэл не может лично вручить им гостинец, он отдаст все это какой-нибудь другой душе, заслужившей подарка. Парафраз той старой песенки Стивена Стиллза: «Ненавидь того, с кем ты сейчас». Мэл завершил работу, проверил пистолеты, зарядил и их. Покрепче завязал шнурки на ботинках.

Мэл встал и закинул на плечо «М-16». На то, чтобы пройти по границе рощи, расставляя ловушки, у него ушло минут пятнадцать. Выгладывая, он видел, как уносят тела. Две пожарные машины подъехали туда, где горели полицейские автомобили, и пожарные, видимо, не подозревая об опасности, начали заливать горячий металл пеной. Мэл услышал гудение и посмотрел на часы. Время от времени кто-то из пожарных смотрел в его сторону, но видеть его они не хотели, хотели просто двигаться, а вдруг маньяк и в пожарных стреляет? Мэл посмотрел вверх, потом назад. Шоссе было пустым. Ну конечно, на ближайшем повороте стоят патрульные и никого не пропускают. Хотя Мэл никого не видел, он знал, что они там, наверху, на вершине, в очках ночного видения и с винтовками с оптическим прицелом, прочесывают рощу. Как они радовались, что прижали его! На стоянку прибыла вереница фургонов, подъехала к пожарным машинам и выпустила из своих недр полдюжины немецких овчарок. Они ухмылялись собачьими ухмылками, кружили, сопели, пускали слюни, наконец успокаивались у ног кинологов.

Мэл вытряхнул из пачки «Лаки» и прикурил. Потом открыл спички, которые ему дала толстуха с большим ртом, и обернул картонку со спичками вокруг зажженной сигареты. Положил получившуюся конструкцию на небольшую кучку листьев и шагнул назад, в темноту. Собаки сопели и лаяли, первая из них уже вбежала в рощу. Через двадцать секунд огонь сигареты дойдет до спичечных головок, и вся пачка вспыхнет. «Гори-гори ясно, чтобы не погасло».

31

В отличие от Мэла, у Мишеля не было никакого плана. Он слышал, как все суетятся, пока пробирался с южного края рощи. Встал в темноте и начал ждать, когда что-нибудь подскажет нужное направление. Пока он стоял так, не двигаясь, среди растительности, ужас створаживал кровь внутри его сердца. Он знал, что собаки не различают людей. Они так же легко найдут его, как нашли бы человека со спортивной сумкой. Собаки почувствуют его страх. Их влажные белые зубы настигнут его.

Мишель скосил глаза во тьму, куда направлялся, к узкой лесополосе, где наверняка прятался этот человек. Когда стреляли, он видел вспышки из этой части рощицы, и по логике, человек был именно там. Но и собаки были именно там. Если Мишель проявит твердость и подождет, возможно, человека загонят сюда, где он стоит, и тогда Мишель сможет пристрелить его из винтовки.

Мишель не мог разобрать, что это за тени вокруг. Шоссе совсем затихло, и, глядя вверх, Мишель видел патрульные машины, выстроившиеся у разделительной полосы. Запыхавшиеся собаки теперь были в роще. Рано или поздно они кого-нибудь найдут. У человека со спортивной сумкой было два пути: идти под покровом деревьев на север или повернуть на юг, где стоял Мишель. Мишель пригнулся. Сквозь филигрань черных веток, листьев и теней он видел оранжевые языки огня.

Огонь двигался так быстро, что собаки и кинологи оказались сбиты с толку. Избегая пламени, они углублялись в рощу, к гребню холма. Там их ждала вторая линия огня, и к тому времени, как они вернулись, в некоторых местах через рощицу было уже не пройти. Одна из собак в страхе завизжала. Пожарные машины подъехали ближе. Кто-то выкрикнул чье-то имя.

Мишель оставался, где был. Он ждал. Огонь двигался и к нему. Потом справа померещилось движение, кто-то осторожно пробирался через лесок. Мишель видел слабую тень, но что он мог поделать? Если он выстрелит, не спросив, кто это, может попасть в полицейского. Если он сначала спросит, кто это, может стать мишенью для человека с пулеметом, и никакой защиты – лишь единственный патрон. Мишель ничего не стал предпринимать.

Мишель попытался последовать за тенью, но та уже миновала его, а сзади он услышал что-то вроде приглушенных взрывов. Мишель крепко сжал винтовку и двинулся к югу через рощу, надеясь, что не столкнется с патрульным, и тот не спутает его с человеком, несущим спортивную сумку. Он надеялся, что собаки его не найдут. Он надеялся, что не сгорит заживо. А потом он понял, что на самом деле это не страх, а почти счастье, восторг. И шагать стало легче.

32

– Недовольный сотрудник. Так в новостях сказали. – Мужчина с пивом в руках стоял у локтя Донны. Она уже сдалась бесплатному шоу, которое показывали за окном. Дым, освещенный вездесущими огнями торгового центра, клубился над коробкой здания.

– Да? Что за недовольный сотрудник?

– Кое-кого пристрелил и поджег все это.

– Ух. Так сказали по телику?

– Ага.

– А они откуда знают? Мужика арестовали?

Впервые за все это время новый друг Донны посмотрел на нее. Ему было за сорок, мягкая кожа, карие глаза, теплый рот.

– Нет, он сбежал.

– Как интересно! Может, он появится здесь, и мы ему купим выпить. – Донна выдержала взгляд нового приятеля. Он моргнул.

– Ага, можно.

– Торговый центр – полное дерьмо. Надеюсь, он сгорит дотла.

Его улыбка означала: надеюсь, ты шутишь.

– Ты серьезно?

– А ты нет?

– Я? Я нездешний. Я живу в отеле, тут рядом. Приехал по делам, а тут удобно. Я в этом торговом центре ни разу не был, сколько тут ни останавливался. Так что я вообще ничего не думаю по этому поводу.

– Правда? – Донна не знала, как можно быть таким тупым. Но зануды тоже могут повеселить, если правильно себя с ними повести. Донна притворилась заинтересованной. – Что за бизнес?

– Я занимаюсь сетями. Локальные сети. Знаете? Компьютерные дела. Новая технология, ну и я должен проследить за установкой. Еще год-два и я им не понадоблюсь. Как бы устарею.

– Очень мило. – Донна поправила блузку на груди, поднесла стакан к губам. – А я домохозяйка.

– Класс. По магазинам сейчас ходили?

– Типа того. Пыталась развеяться. Понимаете? – Донна снова посмотрела прямо в глаза специалисту по сетям, который вот-вот как бы устареет.

Он выглянул в окно, делая вид, что они с Донной обычные зеваки, смотрят представление, чешут языками.

– Сюда согнали все пожарные машины в округе.

Донну не интересовали пожарные машины.

– Как вас зовут?

– Лен. Ленни. А вас?

– Донна.

Узнав имя Донны, Ленни не стал обходительней.

– Ленни. Очень милое имя.

– Моего дедушку звали Ленни. Меня назвали в его честь.

– Да ну? И что, вы живете в отеле? И как там?

– Хорошо, хорошо. Ну, вы знаете, как оно там бывает. Они все одинаковые, – Ленни попытался выглянуть в окно. Донна дотронулась до его руки.

– Я только один раз была в отеле, когда мы поехали в Орландо. Посмотреть на Микки,[13]13
  В Орландо, штат Флорида, располагается увеселительный парк аттракционов «Мир Уолта Диснея» (открыт в 1972 г.).


[Закрыть] знаете? В Новом Орлеане была один раз.

Ну и на этом все, моя полная приключений карьера путешественника закончилась. Но здесь я бываю постоянно. Детей привожу, знаете, с соседскими детьми иногда приезжаю. Фрустрированная домохозяйка. Я всегда думаю: интересно, комнаты в этом отеле похожи на номера в Орландо?

– Видимо, точно такие же.

– Посмотреть бы.

– Посмотреть бы куда?

– На комнату взглянуть. У вас в номере есть мини-бар?

– Ага.

– Водка там есть?

– Должна быть.

– Пойдем проверим? Ленни отвел глаза. – Я…

– Что? Хотите остаться здесь и поглазеть на пожарные машины?

– Нет, я…

– Ленни, бросьте! Я просто хочу посмотреть на ваш номер. Просто посмотреть! У вас там женское белье, что ли, разбросано?

– Нет, это они убирают – в смысле, в номере прибираются каждый день.

– Правда? – Донна не отводила от Ленни глаз. Он смущенно отворачивался, как нехороший мальчик. По-любому оба получат удовольствие.

– Ага.

Донна заговорщицки спросила:

– Свежие простыни?

– Ага.

– Тогда пойдем.

Ленни поискал глазами официантку – кого угодно, кто мог бы ему помочь.

– Ладно. Посидите здесь секундочку, мне надо отлить. Потом можем пойти наверх. Видимо. Вы уверены?

– Да конечно же! Возвращайся скорее. Я пока тут послежу за пожарными вместо тебя.

Ленни выскользнул в холл, к туалетам. Донна сомневалась, что еще раз сегодня увидит его, и неохотно наблюдала за пожарными машинами. У нее бывали эротические фантазии с пожарными – вот они точно умеют осчастливить женщину. И как следует выпить тоже, наверное, не дураки. Они вообще, наверное, умеют кучу всего разного.

33

Джефф решил перейти четырехполосное шоссе, отделяющее его от ярко освещенного торгового агентства «Джип-Крайслер». Надо было добраться до этих машин, так идеально выстроившихся по линеечке. Он жаждал порядка: яркий свет прогонит все плохое.

Джефф внимательно следил за проезжающими машинами, изучая их движение, приливы и отливы. В обычных условиях переход улицы не составлял труда, но сейчас Джефф не мог вспомнить, как это делается. Он обнаружил зазор на своей стороне и начал переходить. В это самое время поток транспорта на противоположной стороне стал еще плотнее. Он обнаружил, что застрял на середине, а машины проносятся мимо в обе стороны. Безумие перестало бурлить во всем его теле, лишь когда он оказался в безопасности, на той же стороне, с которой начал. «Я полагаюсь на первобытный ум, а мой первобытный ум не может вникнуть в суть дорожного движения», – подумал он. Джефф взглянул направо и увидел пятачок, где сидел всего несколько часов назад. Здесь не так давно он разговаривал с копом, этим, со светлыми усиками. С мертвым копом.

Машина «Скорой помощи» – может, именно в ней лежало тело этого копа – промчалась вверх по пандусу, сирены громко причитали. Джефф увидел со стороны, как он глядит на мигающую огнями «скорую», а та пролетает мимо, и он на мгновение заблудился в пространственно-временном континууме. Он снаружи «скорой» или внутри? А что, если это он – коп со светлыми усиками? А что, если это он умер?

На него снизошло откровение. Можно подойти к светофору и перейти там. Так он и сделал.

Джефф безо всяких проблем шел по переходу и восхищался удивительным изобретением под названием светофор. Простое такое изобретение, вкл/выкл. В эту сторону поток двигался, в ту – стоял. Для этих горел красный, для тех – зеленый. Для тех и других одновременно не мог гореть красный, и зеленый для тех и других не мог гореть одновременно. Или – или. Прямо как двоичный код в компьютере. Прямо как в жизни. Ты же не можешь одновременно быть в двух местах. Ты – это или ты, или не ты, но одновременно и тем, и другим быть невозможно.

Джефф пока не чувствовал, что уже кем-то стал, так что надо было выбирать, в какую сторону идти. Жизнь состоит из бесконечной череды выборов, каждый выбор закрывает одни двери и открывает другие, каждый лепит из него то, чем он постепенно становится. Не в том смысле, что он не может себе представить, кем в конце концов станет, а просто ему хватает ума сообразить: невозможно предсказать, куда его приведет следующий шаг. Он исследует. Он еще не сформировался. Будущее – это Адель? У него вообще есть будущее? Он застрял, пытаясь перейти дорогу своей судьбы.

Вроде бы остальные гораздо лучше представляют себе, кто они такие. У них твердая позиция, они действуют в соответствии со своими принципами. Беккет знает, кто он такой. Адель знает, кто она такая. Адель сильно отличается от того, что навоображал себе Джефф. Поэтому совершенно логично, что его любовь к ней оказалась безответной. В сущности, безответной любви не бывает, потому что невозможно любить кого-то, кто тебя не любит. Если они не видят, кто ты на самом деле, они совершают ошибку, которая не дает им полюбить по-настоящему. Ну, типа того.

Джефф перешел дорогу, но застрял перед офисом, пытаясь вычислить, каким именно образом страсть коррелирует с двоичной системой. Ему грозил паралич. Огни здесь были в десять раз ярче, чем на стоянке у торгового центра. Такие, бело-голубые, они отбрасывали электрический отсвет на блестящие ряды разноцветных автомобильных близнецов. Тихое жужжание фонарей наполняло белый воздух, словно невидимая мошкара.

Мысль Джеффа икнула. Может, это все наркотики виноваты, но вот вспышка и затянутые в узел мозги расплелись. Джефф стоял и озирался, не совсем понимая, как он сюда попал. Час был поздний, в офисе никого. Менеджеры сидели дома с пивом и смотрели финальные подачи в бейсболе. Завтра они вернутся сюда – очередной рабочий день, заполненный толкотней, грязными шутками и выдуванием из ноздрей дыма «Мальборо».

Джефф прошел через стоянку. Сегодня вечером у полиции дел по горло, его тут никто не заметит. Джефф услышал выстрелы со стороны торгового центра. Его передернуло.

Дверная ручка «ле-барона» – без единого пятнышка, цвет «красный металлик», – поманила Джеффа. Он дернул ее, механизм с удовольствием щелкнул, и дверь распахнулась. Какова была вероятность того, что машина не заперта? Джефф не мог прямо сейчас все это вычислить, так что он просто нырнул внутрь, сел и вдохнул теплый запах пластика. Ключей у него не было. Радио он включить не мог. Вести машину не мог. Но все вокруг него двигалось. Вот это мой истинный разум, или мой истинный разум – тот, которым я пользуюсь, когда не под кайфом? Ответ очевиден. Но очевидность сейчас не была очевидной.

Какая разница, думаю я или не думаю? Мы – просто мешки с плотью, и еще у нас есть специальные чувствилища, сконструированные для того, чтобы мы считали себя очень важными. А стоит стать одноразовым, как все идеи о собственной значимости улетучиваются. Я – одноразовый.

А что если у меня в голове так пусто, потому что я попал в какую-нибудь страшнейшую аварию, и мне отрезало руки-ноги, и я ослеп, но пока об этом не знаю? Если бы меня кормили и поили, но в голове у меня бы не было ни единой мысли, я лежал бы в коме, и кто-нибудь обо мне заботился бы. Я бы жил, хоть и не знал бы об этом. Ну и никакой разницы – ни для меня, ни для мира. А мне все это было бы по фигу. Вряд ли я могу что бы то ни было дать этому миру, и, если со мной случится что-то плохое, никто скучать по мне не будет.

Моя жизнь остановится. Я буду непродуктивен, как камень, и каждый день будет в точности как предыдущий. Никакого прогресса, но что есть прогресс? Новая жилетка с начесом? Больше уюта? Совершенствование приемов скейтбординга? Покупки в торговом центре побольше? Все это относительно. Правда ведь?

И кто сказал, что у нас все так уж хорошо? Может, кто-то однажды вспомнит о нас и спросит: как они могли жить такой жизнью? Это же варварство. Могут ли о нас так подумать? И варварство ли это? А? Не представляю себе, как можно было жить в трущобах девятнадцатого века или ползти на поезде по Великим Равнинам, но люди так жили. И не очень-то жаловались. Вообще не жаловались. Джефф взялся за руль. Эта штука на ощупь была как ключица странного и уродливого зверя.

В сущности, те люди думали, что за сотню лет до них жили невероятные варвары, коим уют был неведом.

Дело в том – и все это знают, – что та штука, которую мы называем цивилизацией, была изобретена греками две тысячи лет назад, и до тех высот по сей день так и не добралась. Честно говоря, в большинстве мест на земле она обычно выглядела гораздо хуже. Сегодня она уже не та. Что лучше – Красный Китай или Древняя Греция? Трущобы Рио или Древняя Греция? Вестчестер или Древняя Греция?

Джефф почувствовал, что кто-то за ним наблюдает. Быстро обернулся. Задел локтем руль, автомобиль заблеял. Если кто-то и был там, сейчас они спрятались. Яркий свет и отсутствие теней порождали собственных призраков. От искусственного дневного света становилось не по себе.

Джефф чувствовал себя как в клетке, ему было жарко, его поймали в капкан «ле-барона». Цвета его раздражали. В панике он ухватился за дверную ручку, после пары попыток открыл ее и выкатился наружу, на яркий свет. Нашарил ногами надежную твердость асфальта. Во рту у Джеффа было липко и сухо. Его поманили мигающие огни гостиницы «Рамада».

34

Дэнни оставался в кустах достаточно долго, чтобы понять, что хор сирен не имеет к нему никакого отношения. Что-то происходило, и дело было не в том, что он строил из себя Смотрителя Зверинца, и даже не в мертвом копе. Разноцветные сполохи метались по непривычно низким тучам, взгромоздившимся на крышу торгового центра. Парень, который пристрелил копа и поджег полицейскую машину, сделал что-то еще. Возможно, еще кого-то убил, еще что-то поджег. Дэнни слышал, как машины метались туда-сюда, хотя из этих кустов он мало что мог увидеть.

Дэнни попытался переступить через наручники, чтобы руки хотя бы оказались впереди, но такое срабатывало только в кино. Ключи от машины были у Дэнни в кармане. Его машина все еще стояла где-то на стоянке, но все перепуталось, он не помнил, где она. Надо еще чуть подождать, потом найти машину и как-нибудь доехать до дома. Можно ли крутить руль зубами?

У цоколя здания он услышал собачье сопение. Как сюда забрел пес? Как он мог пробежать через стоянку? Потом он услышал голоса.

– Давай, вот сюда, слышь, тут нас не засекут.

Увидев Дэнни, они не знали, что делать. Это что, какой-то очередной спятивший бомж? Потом они поняли – это тот мужик из полицейской машины. Дэнни их немедленно узнал.

– Эй, это тот извращенец. Извращенец тут прячется.

– Ты тот мужик. Ты что, сбежал?

У Дэнни горело горло. Руки болели, он чувствовал ожог на спине. Глаза слезились.

– Он типа в шоке, слышь.

– Ты в шоке, эй?

Беккет и Терри подобрались поближе к Дэнни, оглядели его.

– Слушай, он еще в наручниках. И обгорел!

– Блин, идиот, он был в полицейской машине, которая на хуй вся сгорела.

– Эй, ты как? Нормально?

Дэнни выдавил из себя односложное «Нет».

– Нет?

– Нет. Не нормально. Помогли бы вы мне.

– А чего это мы тебе должны помогать?

Терри протянул руку:

– Дай я посмотрю наручники. – Дэнни повернулся и показал Терри скованные запястья.

– А больно? – Терри потянул, Дэнни дернулся вперед, пикируя лицом в землю.

Беккет отпихнул Терри.

– Эй, слушай. Не надо так.

К Дэнни приблизилась Шелл:

– Это тот мужик, который заглядывал в примерочные. Ему нравится, как выглядит пизда. Тебе нравится, как выглядит пизда?

Дэнни попытался одним прыжком вскочить на ноги, но Терри уцепился за его рукав. Шелл продолжила допрос:

– Хочешь увидеть мою пизду?

– Я просто хочу домой.

Где-то прогремела пулеметная очередь – в сонном ночном пейзаже этот звук показался почти естественным.

– Где коп, который тебя арестовал?

– Убит. Кто-то его прикончил.

– Bay. Типа, как в Калифорнии было.

Появилась Адель, продралась сквозь кусты:

– Куда вы делись, а?

– Ты с Джеффом говорила? Где Джефф?

– Смылся.

– Только бы он к лесу не пошел. Там этот маньяк.

Дэнни вспомнил еще несколько слов:

– Я его видел, маньяка.

– Видел?

– Помогите мне с этой штукой.

– И какой он?

Дэнни решил совершить обмен: он им что-нибудь расскажет, а они ему помогут.

– Бешеный. Псих.

Терри ухватился за слово, как за игрушку.

– Бешеный. Он самый! «Бешеный маньяк-убийца». Сегодня вечером у нас тут чрезвычайная ситуация, бешеный маньяк-убийца. Он поджег торговый центр, убил нескольких копов. Продолжение в одиннадцать!

– Там, в лесу, стреляют. Даже по телику показывают. «На всех телеэкранах мира!»

Дэнни сделал вид, что ему интересно.

– Пожалуйста.

Адель слегка дотронулась до наручников:

– Больно, наверное.

– Да. – Дэнни не мог отвести взгляд от ее нежного лица.

Адель взглянула ему прямо в глаза.

– Все будет хорошо.

Дэнни улыбнулся ей: наконец явился спаситель.