Текст книги "За Змеем Запада (СИ)"

Автор книги: Эоф Отори

Соавторы: Артур Клаус
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Второй пойдет дорогой от меня сокрытой,

Развилками и бедами покрытой…

До той поры мы поживем под крышей ивовых ветвей,

Тем более плакуча ива, чем душа нежнее,

Того, кто под ее изящными ветвями,

Живет бок о бок с верными друзьями…

Голос автора

Такое предложение поделиться кровлей,

Двух стражей ошарашило оглоблей,

Но после столь невероятного полета,

Они поверили бы площадному звездочету!

Из них, взаправду, каждый много лет

Провел в застенках, будто тьмы апологет,

Скрываясь в лучшие и самые веселые года,

В подвалах с узниками, посреди камней и мха!

Колдунья Бао

Не стоит беспокоиться о том,

Кому каким пойти путем.

Уверена, что время сделает работу,

Что мой с одним из вас союз не по расчету,

Но с более глубоким основанием…

Второму я могу с участливым старанием

Помочь взобраться лишь на первые уступы,

Что дальше будет с ним – то не в моем заступе…

Время замедляет шаг

Голос автора

Бег времени замедлился, остановился в том лесу,

Где тропы лишь для пеших, так что негде колесу

Повозки даже небольшой свободно прокатиться,

Где звери дикие смогли спокойно приютиться,

Вдали от трактов и дорог, от городского люда,

В природном лоне, не в упрек кому-либо оттуда,

Куда колдунья, наконец, вернулась из последней авантюры, Как можно дальше от баллад придворных трубадуров!

Быт в хижине был прост, без хитростей излишних,

Вокруг рос куст колючих роз, деревья дикой вишни,

И озеро из чистых вод, ручьев блестящих устье,

Для дамы и для двух господ, живущих в захолустье…

А Время идет…

Голос автора

В залесье каждый день был обновляющим для них,

Колдуньи нрав был весел и совсем не тих,

Так взрослым иногда достаточно дурачиться с детьми,

Чтоб пыль с себя стряхнуть и чтоб в себя пришли они!

Двэйн был тихоней, молчуном, мечтателем конечно,

По службе сух и вежлив, исполнителен прилежно,

Но сняв привычные с души обязанности стражьи,

Он потихоньку стал вести себя вольнее, по-ребячьи.

Вард отличался языком, не склонным к многословью,

Однако обладал копьем, разящим в самое межбровье,

Он временами уходил за дичью на охоту,

Оставив так на двух других всю прочую работу!

Колдунья же меняясь день ко дню, от часа к часу,

Ждала их вечером к огню, готовившись к тиасу,

Стол каждый вечер полон был и радовал их очи,

Томлений их и след простыл, а жизнь стала проще,

Два стражника, два часовых колдунью полюбили,

Рожденные так странно, узы этих трех скрепились,

Один философом скорее, широкоплечим предком,

Второй куда его страстнее, застенчиво, но крепко!

Остановившее свой бег, похоже Хроно отоспалось,

Под гибкой ивой вместе жить совсем недолго им осталось…

Тому что в золотые дни в сердцах у них смогло взойти,

Дорогу смогут перейти одни лишь времени следы…

А Время идет…

Голос автора

Был вечер, что не лучше и не хуже остальных,

Колдунья для гаданий карты разложив,

Те самые, что с бронзовыми уголками,

Стремительно их обошла кошачьими глазами,

Играла так сама с собой, а может быть с Судьбою,

Ее смущал всегда один, висящий книзу головою,

Она до этого уже в известности известной,

Ждала, готовившись к беде, предсказанной ей прежде:

Колдунья Бао (сама с собой)

Какая шутка, мне однако не смешно,

Живу уже три века, но всегда одно -

Смотря на веком ограниченных людей,

То зависть к ним берет, то жаль их скоротечных дней…

И все же, восхищением наполняет,

Тот образ, что в себе соединяет

Так много противоречивого искусства,

Не слишком мало и не слишком густо…

Смотрит на карты

Повешенный, ты на глаза мне попадаясь,

Висишь с улыбкой, надо мною усмехаясь,

Готовишься на голову поставить,

Перевернуть, переиначить, переставить…

Вопрос лишь в том – как устоять,

Как одноногому получиться унять

Рожденные фантомами страдания?

Голос автора

Тревожными ответами гадания

Колдунья потеряла те недавние их радости,

Те детские простые шалости.

Они ей стали как напоминание,

Что даже всем теперешним старанием

Она не сможет одолеть того, с улыбкой на устах,

Того, в чьих бронзой укрепленных уголках,

Вдруг промелькнула призрачно рука Судьбы,

Несущая во темень свет, а в светоч темноты.

Так с каждым днем она все больше отрешалась,

Все больше ее воля поддавалась,

Той силе, для нее необъяснимой,

С которой ведьма с юных лет непримиримо

Пыталась совладать уже три века,

Стараясь превзойти пределы человека,

Таков для магов с ворожеями удел,

Покуда плод мировоззренья не созрел!

Вновь возвращаясь к картам все кручинилась колдунья,

Подобно солнечному свету в новолуние,

Теряющему теплоту и радость первозданья,

На холод и печаль других его природных граней.

Два стражника заметили внезапно,

Как стала их колдунья безотрадна,

Еще недавно не способная веселие унять,

В молчании показалась им дитем, принявшимся искать

Свой путь одна сквозь одиночество,

Начавшийся еще в ее отрочество,

Не завершенный ею и сейчас,

Наполненный Законом без прикрас,

Всем тем, о чем мечтает обыватель,

О чем расскажет многословный предсказатель,

Все чудеса, явившиеся миру,

С начала времени и света, да поныне…

Время пришло!

Голос автора

Вот и настало утро расходящихся дорог,

Лишь только Вард переступил порог,

Отправившись привычною тропою

Охотиться, как он привык порою,

Двэйн стал работать над рассадой,

С которой еще мальчиком в досаде

Его учил всем правилам садовник во дворце,

Увидев интерес и трудолюбие в юнце.

Колдунья поспешила собирать плоды,

Растения, корневища и цветы,

Которые для них могли бы стать лекарством,

А для противников бедою и коварством.

Увлекшийся в работе и наедине,

Двэйн вдруг увидел в черной бузине

Предмет, оставленный как-будто не на месте,

И не придав тому уж слишком много чести

Он поспешил то деревце срубить,

Однако, лишь едва успел вонзить

Топор… Как вдруг неладное почуяв,

Отпрянул, отскочил и отшатнулся!

Плоды на древе стали капать кровью,

Всю землю у корней насытив красной солью,

То древо, искривившись, вырвалось из почвы,

Образовав корнями арку в сумрак под подошвой,

Из сумрака неторопливо вышел Знающий,

Одним лишь обликом своим пугающий,

И обратившись к стражнику по имени,

Изрек

Знающий Иероним

Давно мои глаза не видели,

Такого яркого безоблачного дня.

Благодарю за пробуждение ото сна!

Признателен, признателен сверх меры!

Ты будешь следующим, запомни эту эру!

Я счастлив тебя встретить, ученик!

И приложу все силы, чтоб ты вник… (повисает молчание, голос Знающего начинает звучать бесстрастно) Но прежде, мне тебя придется умертвить,

Дабы тебе я смог познания привить…

…

Голос автора

К моменту когда Вард с трофеями вернулся,

Их дом углем и щепьем обернулся,

Колдунья Бао сновала тут и там

И собирала по дорожным по сумам

Все, что еще имело ценности,

Что им могло бы подарить беспечности

Хотя бы толику в последующие дни.

Собрав все то, что посчастливилось найти,

Они окинули последним взглядом,

Ту пустошь, что была днем ранее их садом,

Те щепки, что однажды будучи едины,

Служили им пристанищем из ивы.

И что? Отправились рука об руку,

Ровно по второму по кругу,

Но теперь с рожденною надеждой,

Первой для него, а для нее потерянною прежде.

Колдунья уже точно распознала,

Что именно для их жилища стало,

Разрушительной погибели причиной,

Она вспомнила, что рядом с ивой

Росло дерево совсем другой породы,

То, что прячет в себе многие невзгоды,

Но одновременно многое добро,

В пору ежели, конечно, расцвело!

Ягоды, что подарили ей возможность предсказаний,

Оказались в стороне от всех гаданий,

То ирония, которую так много раз,

Жизнь проделывает с большинством из нас!

Глава 7: Перемена сторон

Голос автора

Для большинства его товарищей в отряде,

Их нынешнее положение в осаде,

Являлось неожиданным ударом,

Подписанным указом Государя,

Все войны в подчинении Вельдора

Предались препирательствам и спорам,

О том что делать им, в измене обвиненным,

На это капитан не мог ответить подчиненным!

Вельдор, его заместители, некоторые из его товарищей по отряду сидят в таверне и выпивают

Нори

Признайся, на кой черт же угораздило тебя?

Быть может выпил лишнего вина?

Что было в том отправленном письме,

Из-за которого мы все проснулись в страшном сне?

Вельдор

В нем было лишь упоминание о былом,

Намек, напоминающий о том,

Как орден был впервые собран в небольшой пивнушке,

Служившей для Магистров в качестве церквушки,

О том, что было до их возвышения,

Как времени безмолвное течение,

Их пронесло сквозь многие сражения,

Про то, когда сменились облаченья

И серый лен с дешевой шерстью

Любимый небогатой перстью

Сменился на парчу с шелками,

На ленты золотые со звериными гербами!

Нори

Все из-за многословия с тем ветхим стариком?

Боюсь для нас такое не закончится добром.

Хоть сердцем я всегда с тобою, капитан,

Ответь же, почему нам кажется, что ты болван?

Вельдор (без уверенности)

Прости, приятель… Я узнал от старика,

Что ждет птенцов, коли их схватит Государева рука,

Однако нынче не могу вам рассказать,

Мне самому все то непросто осознать…

В ответ на то, что мне поведал пожилой хозяин сада,

Приятной дрожью в теле говорит отрада,

Пусть не в фаворе мы теперь под золотою аркой,

Мы защитим портного с его милою дикаркой,

От тех печалей, что им подготовили в столице,

Те, кто охотлив до перепела с перепелицей.

Коль все еще ты на меня обидой полон,

Ты, как и всякий из отряда волен

Меня оставить и вернуться ко двору,

На службу к Ордену и к Государю…(молчит с минуту, все взвешивая) Я сгоряча решение принял, признаю,

Но нынче хладнокровен и на том же все стою!

Нори

Хоть на тебя давно так не был зол,

Но разделю с тобою приговор.

И слышать рад, что после пыла охлаждения,

Отстаиваешь и стоишь на принятом решении.

Вельдор уходит, Нори подсаживается к столу, за которым сидит Галиард

Нори

Хоть с капитаном мы давно знакомы,

Давно уже не за морем вороны,

Но кажется такого не бывало,

Чтоб путеводная нам эшафотом угрожала.

Галиард (пьяный и невеселый)

Меня другое беспокоит в нашем положении,

Я с капитаном чуть не с самого рожденья,

Но разве это не был столь мальчишеский порыв?

Его семья в столице, он – со службою разрыв?

Нори (отрезвляясь)

О том совсем забыл… Он все же идиот!

Не знаю, сможет ли хоть кто-то из господ

Их оградить иль милосердием, или лестью

От тех, гонимых злою местью!

Галиард

А у меня сестрица в городе осталась,

Но за нее спокойно, за нее не опасаюсь -

Ведь я в отряде не по службе, а по воле,

Коль Государь с отрядом нынче в ссоре,

То не коснется ни сестрицы, ни меня…

Нори

Отлично, я с тобой, готовь коня!

Я также нахожусь в отряде без бумаг,

А значит сможем без проблем и лишних драк

Пробраться в Биру не скрываясь, не таясь,

Там удалиться только с виду восвоясь,

На деле увезти всех близких вон,

Чтобы на невинных яростный урон

Не пал по Государеву решению о нас,

Чтоб ни один свет жизни не погас

Ни под тяжелой алебардой в латном кулаке,

Ни под заклятием в Магистровой руке…

Голос автора

В тот день мэр Джерод всех на площади собрал,

Безрадостным вестям огласку дал,

Что городу немедленно готовиться к осаде,

Что в нелюбимом Джеродом столичном граде

Уже собрали войско и отправили сюда,

Чтобы забрать для них желанного Птенца,

А также наказанию предателей предать,

Чей командир «его Величие оскорбить хотят»!

Хотя нашлись и те, кто попрощался,

Кто с домом и соседями расстался,

Но большинство осталось и готовилось к защите,

В ответ на Государев на оскал столь неприкрытый!

Портной ходил, как призрак бледный,

На благодарности, на извинения щедрый,

Благодарил, что не оставили их с дочкой,

Но сам себя признал пороховою бочкой!

Старик сидел в саду, как делал уже вечность,

В раздумьях, что такое человечность,

Уже прознав дрожь окружающих земель -

Им времени дано не больше трех недель,

Затем дома, поля, деревья, камень

Оставят за собою след из скорбящих развалин.

Кто вспомнит имена ушедших в небытие?

Всех скроет вечность в тихой глубине…

Вельдор замечает бургомистра на центральной площади, бургомистр приглашает капитана угоститься вином

Вельдор

Еще недавно я подумать бы не мог,

Что Вы в своих ворчаниях пророк,

Я все еще и сам себе не верю в этом деле,

Что я теперь предатель, обвиняемый в измене!

Бургомистр Джерод (говорит медлительнее обычного)

Привычкою ведомый я ворчал, надеявшись на вашу помощь,

Пророком быть не помышлял, лишь только излил горечь!

Я рад судьбе, что ваш отряд назначили к нам третьим,

И сколь ни горько мне признать, похоже, даже этим

Мы лишь отсрочили ту боль и те кровопролития,

Какими вздумал откупиться наш король от знаков инобытия!

И ваша доброта для нас теперь как осуждения отметки,

А мирный город в один час для всех вас обратился клеткой!

Вельдор (С удовольствие потягивая вино)

Едва ли кто-то из отряда, из моих людей

Услышав то, коснувшееся лишь моих ушей

Смог поступить бы по-другому, нежели я сам,

Коль все услышанное в саде шелковиц прознал…

Хотя я доверяю каждому из них,

Я не желаю на их головы проблем и лих,

А потому оставлю это нынче при себе,

Что будет дальше, вот что интересно мне…(после паузы) Неужели азарт?

Голос автора

Тот вкус вина и тот прекрасный воздух,

Которым дышит человек витающий во грезах,

Свободой был наполнен понапрасну осужденный,

Тот город, к истязанью обреченный!

Давно уже не возводили люди дружно

Тех укреплений, следуя послушно

Всему, чем с ними мог делиться капитан

И бургомистр, старый ветеран…

…

Голос автора

Про вольность двух приятелей узнали,

На утро после ночи, как они умчали,

А капитан за ту поспешность их упреками коря,

Был благодарен им – ведь для него, не для себя

Они стремглав взобрались на коней,

Свободные от обязательств и бумаг Государей,

Ведомые лишь убеждением о должном,

Той дружбой, для них ставшей непреложной…

Прошло шесть дней и город был готов,

Собрав их, защищающих свой кров,

Рассеяв те пустые нескончаемые споры,

Те мелкие и шумные раздоры

Которых ныне даже след простыл,

Оставив их сердечный пыл

На нечто ценное, что временами забываешь,

Коли в спокойствии безбрежном долго пребываешь…

Вельдор и бургомистр навещают Старца в Саду Шелковиц

Вельдор

Мы сделали пока все то, что в наших силах:

Мы заточили острие на вилах,

Раздали горожанам арсенал

И укрепили внешний вал.

Кузнец с подсобниками всю прошедшую неделю

Ковали наконечники и стрелы.

Но этот город далеко не крепость,

И ожидать успеха – полная нелепость.

Однако, в нашем положении

Нам остается перед ликом пораженья

Попробовать и постараться,

И друг на друга полагаться…

Старик Хэруо

И все же вы решили не бежать, но биться,

Позволить этим землям обагриться.

Но может быть достаточно отряду,

Забрать птенца и выйти за ограду?

Бургомистр Джерод (горячо возмущаясь)

Как долго это будет продолжаться?

Когда столица перестанет упражняться

В охоте за обычными детьми?

Когда померкнут эти алчные огни?

Старик Хэруо

Не станет ли трагедии причиной,

Не то что видим мы под Государевой личиной,

Но лишь упрямство ваше вкупе с горделивою осанкой,

Той для души болезненной водянкой?

Голос автора

Что бургомистр хмурый, что Вельдор,

Молчали, ибо их задор

Был опрокинут трезвой мыслью старика,

Чья речь их снова обрекла

Вновь проходить то испытание сомнением,

С тревогою безбрежной и томлением

О том, как стоит поступить,

Как этот выбор лучшим образом решить?

День растянулся нитью карамельной,

Досады образ неподдельной

Преобразил лицо седого бургомистра,

Который барабанил быстро

Всей правой пятернею по скамье.

А завершив копаться где-то там в себе,

Вздохнул уныло и устало,

И вот ту тишину прервало… Его признание!

Бургомистр Джерод (полностью разгромленный)

Черти с этим всем!

Согласен с вами, но не сдаваться ж в плен!

Вельдор, я думаю вы можете пойти в бега.

Но этот путь не для седого старика…

Что скажете? Бьюсь об заклад, согласны?

Вельдор (злится)

О небо, все это напрасно!

Мы распалили чувства горожан,

А нынче в лес, петь искупительный пеан?

Вельдор раздумывает, словно пытаясь отбиться, но не находя способа

Однако, сколь не стыдно признаваться.

Вы правы, и не стоит крови проливаться.

Отступим, все же Государю нужен лишь Птенец.

А также я, предатель трона и беглец!

Голос автора

На этом слове, таком горьком для обоих,

Они покинули древесные покои.

Старик садовник опечаленно кивал,

И аккуратно одну ягоду сорвал.

Так надкусив ее примерно вполовину,

По аромату отыскав искомую причину,

Обвел глазами выступивший сок,

Улицезрев сей новорожденный порок:

Цвет обернулся амарантом,

Морской улитою гигантом,

Лавандою, фиалкой и сиренью,

Столь горделивою в цветенье…

Удача, вольная улыбчивая птица,

Фортуна, золотая колесница,

Пусть ваши крылья и бесшумные колеса,

Сочтут достойным их дорожный посох…

Так говорило сердце старика,

Покуда подгоняемые ветром облака,

Скользили по небу, взирая с высоты,

На человеческие жизни и мечты…

Глава 8: Со всех ног

Голос автора

С неведомою силой на хвосте,

Двэйн вспоминал о первом дне,

Когда был принят в стражники темницы,

Чем всяк простолюдин уже бы мог гордиться!

Все мысли хаотическим видением

Нахлынули и стали отвлечением,

Покуда он бежал замерзший под дождем,

Размахивая старым топором!

Сколь дней прошло с начала бегства,

Он, видящий картины детства,

Не думал, не гадал и не решался,

Лишь временами ум его освобождался

От тех фантасмагорий и туманных миражей,

От образов прекрасных ворожей,

Он, вспоминая надобность дыхания, дышал,

Усталостью сраженный, все же далее бежал.

Он знал, что снова побежать уже не сможет,

А потому скорее кости сложит

Упав с разбегу в яму и сломав хребет,

Но не прервет свой бесконечный бег!

Однако, человеческое все же одолело,

Когда вся плоть его немало околела,

Запнулся, покатился и упал в низину,

Сквозь заросли любимой лисами малины,

В них распластавшись, обессилев и устав,

Своим же топором себе запястье сломав,

Чуть приподнялся и окинул взглядом все вокруг,

Уже скорее выражая лишь смирение, не испуг!

Туман в низине словно призрак оседал,

Двэйн приподнялся, сев как древний истукан,

Но вот и показался тот зловещий профиль,

И вымолвил небрежно жуткий ловчий:

Знающий Иероним (воодушевленно)

Вот это случай, ровно в сказочном саду,

Я даже вижу это будто наяву,

Ответь, намерением ли ясным ты ведомый,

Забрался в заросли любви и доброты Идовой?

Не получив ответа Знающий продолжает

Раз так, то мне придется подождать,

Покуда соизволишь встать,

И выйти из колючих ягодных ветвей,

День нынче дня вчерашнего чудней…

Двэйн молчит и не понимает в чем дело

Знающий Иероним

Так значит ты не понимаешь?

Уже щетиной обрастаешь,

Преданий и былин отведать не пришлось?

Не бойся, я не кровосос!

Голос автора

Смеркалось, прекратился дождь,

Туман рассеялся как ложь,

Которой тешил себя стражник,

Огромный полуночный бражник

Парил вокруг то тут, то там,

И попадаясь их глазам,

Двух крыльев замедляя взмахи,

Движением умелой пряхи

Соединял невидимый покров,

Обитель тишины и снов,

А может быть дурных кошмаров?

Запретных темных ритуалов?

Однако, жуткий Иероним,

Сидел и наблюдал огни,

Что ночью ясной светят с небосвода,

Еще с рожденья вечного народа!

…

Голос автора

Проснувшись, стражник обнаружил,

Себя лежащим в грязной луже,

С опаской посмотрел туда,

Где Знающий сидел до сна.

Уже не зная был ли демон настоящим,

Терзаем этим и, конечно, предстоящим,

Он медленно поднялся на колено,

Не понимая, где границы призрачного плена.

Порастерев замерзшие суставы,

Он посмотрел вначале влево, затем вправо,

Ведьмак должно быть в землю провалился,

Туда, откуда изначально и явился!

Хотя Двэйн был растерян и не в духе,

С тревогой в голове и пустоте во брюхе,

Пустился далее, все дальше на восток,

Очередная дрожь, очередной рывок!

Он пробежал уже достаточно, довольно,

Рука опухла, отдавая ноющею болью,

Топор из рук теперь сошел за пояс,

Танцуя с каждым шагом Клумпакоис!

Вот бег замедлился, а ноги стали заплетаться,

И страж поверженный себе позволил сдаться,

Остановился, чтоб перевести дыхание,

Но вновь почувствовал холодное касание!

В отчаянии, он быстро развернулся,

Достал топор и грубо замахнулся,

Но это был не старец из корней,

То был Хранитель всех растений и зверей:

Дух рощи

Кого ты привел в эти чистые земли?

Коль ты не глухой, то словам моим внемли,

Я переброшу тебя сквозь дубраву,

Дальше на юге увидишь заставу,

Подле нее селение людей,

Там приютишься на несколько дней,

Как только силы свои восстановишь,

Снова в дорогу, снова уходишь…

Голос автора

Слыша ту речь, но не понимая,

Стражник смотрел на него не моргая,

Вновь и опять очутился во мраке,

В темной и хищной бескрайней клоаке,

Все же собравшись, решился просить,

Что ему делать и как ему быть?

Двэйн

Не описать мне дороги узоры,

Я приоткрыл ящик Пандоры…

Дух рощи прерывает его

Дух рощи

Знаю, кто будет идти по пятам,

Это содержит древний Огам.

Я лишь могу сократить тебе путь,

Но остального тебе не вернуть…

Дух рощи произносит слова заклинания

Голос автора

Мир завернулся в огромный тюльпан,

Милую Персам крапивную ткань,

Двэйн лишь зажмурился, вздрогнув всем телом -

Нынче стоял за дубовым пределом

Как и сказал хранитель лесов,

Точно с изложенных стражнику слов,

Чуть вдалеке появилась дорога,

Двэйн зашагал вдоль нее понемногу

Встретив затем небольшой бастион,

К ближней деревне направился он,

Там отыскал подешевле ночлег,

И провалился в пучину из нег…

Несколько дней провел он во снах,

В этих прекрасных и ясных мечтах,

Но пробудившись, покинул их двор,

Как и потребовал тот уговор!

Он уже свыкся, что будет изгоем,

Тем, для кого не настанет покоя,

Думал о днях под приветливой ивой,

Как и о службе, простой и тоскливой!

В старые дни он мечтаниями полон,

Думал о том, как наверно доволен

Всякий, кого авантюра зовет,

Тот, кого сердца стремление ведет,

Но оказавшись теперь в приключении,

Думал, что вся простота в том забвении

Также имела прекрасы и вкус,

Просто она не блаженство для муз!

Чем завершится им выбранный путь,

Можно ли смерть на хвосте обмануть?

Стражник уже уходил из селения,

Чувствуя злобу и раздражение,

Он уяснил, что теперь его цель.

Первое – это заполнить пробел,

Тот, что имел он в познаниях мира,

Несколько первых вопросов гласили

Кто долго спал под самбуковой аркой,

Рядом с уютной убогой хибаркой,

С кем в этот мир уже столько столетий

Входят эпохи чудес и заветов?

Двэйн был конечно уверен и в том,

Что в обучении не слишком умен,

Так он решил, что наставник-учитель

Ясный умом и несложный сказитель

Есть к его цели шаг и подвижка,

Вдруг перед ним пробежала на мышку

Столь похожая многозубка,

По приметам людей душегубка…

…

Голос автора

Нетороплива его поступь сквозь леса,

Однако шаг так скор, что редкие глаза

Способны видеть зорко Иеронима,

На нем совсем не бригантина -

Далматика с узорами костров,

Кровь ягод с черных рукавов,

На голове он носит зубчатый венец,

Короны древней ветхий образец,

Под рукавами скрыты бледные ладони,

Не знавшие обьятий Мисопонии,

Но знавшие иных, описанных Эразмом,

Дитем родителей желанным,

Густые космы развеваются до плеч,

И взор двух глаз – двух леденящих душу свеч,

Хруст пальцев, звук перебирающих ногтей,

Вот образ что дошел до этих дней…

Дух рощи

Я предложу сойти с пути,

Коль ты осмелишься войти

В святую рощу, древний…

Знающий Иероним (перебивает его)

Приветствую, Хранитель верный!

Совсем не мило для тебя,

Свой разум словно очертя

Бросаться в схватку или бой,

Я обойду вас стороной!

Тебе ль не ведомо, не знать,

Как хочется не начинать

Все то, что снова повторится,

Лишь стоит радуге явиться?

Дух рощи

Тогда и я останусь в стороне,

Однако, многие и многие уже

С той вестью разбежались к мудрым,

Поведав, что случилось утром,

Когда один удар по старой бузине,

Открыл портал и тот кто спал во тьме

Вернулся снова под величие небес…

Мои слова – Покинь дубовый лес!

Знающий сходит с тропы, Дух рощи растворяется в воздухе

Знающий Иероним (бросает ему вслед)

Что за невежа, грубый неучтивец,

Хотя и прежде ты, ленивец,

Не называл нас именами,

Хоть знаешь все, что было с нами…

Твой лес – лишь остров постоянства, (Покидая рощу, театрально кланяется) Совсем не то, что в государствах,

Не то, что в головах людей,

Средь бурь немыслимых идей!

…

Голос автора

Не задержавшись он прошел сквозь бастион,

Чуть погодя войдя в ближайшее село.

Немногим ранее стражник в путь пустился,

Однако Иероним совсем не торопился:

Зашел на постоялый двор и попросил гостеприимства,

Не сотворив там ни единого бесчинства,

Спокойно потчевался луковой похлебкой,

Да подгоревшей птицею с решетки.

Насытившись, хоть в том и не нуждался,

Он про себя неслышно рассмеялся,

Вдруг вспомнив время, что уже давно прошло,

Когда девицы, да охота, да вино

Ему являлись основным досугом,

Альтернативой скукам и потугам.

Тогда он знал не больше остальных,

С кем в тремерель играл, в тот костяной триптих!

Знающий Иероним

Учитель следует за учеником,

Но не оставил вместо леса бурелом,

И здесь не будет баловаться,

Коли отсюда ученик уже убрался…

Глава 9: Наивность

Голос автора

Врата отворены и конница влетела,

Оставив мертвых стражников три тела

И Джерода седого затоптав,

Чей благородный, но упрямый нрав

Годами раздражал и глаз колол

Тем кто владел и занимал престол,

Мертвец однако никого не оскорбит,

Не удручит его соперника гамбит!

Сопротивление малочисленно и слабо,

Для нападающего радость и отрада,

Для милосердного себе немой укор,

Для мудрого же долгий разговор!

Но что наивности? Она игра,

Без опасений, что сгорит дотла,

Без подозрений о деяниях совершенных,

Решительная в простоте всех ею одаренных!

Гвардейцы с Киллианом во главе,

С Орлом на окровавленном копье,

Изранили одних, других побили,

И вот уже весь город захватили!

Всех кто взрослее нежных лет,

Хотя их не касался тот вассалитет,

Гвардейцы вывели на пустыре у врат.

Когда им удалось их всех собрать,

промолвил

Киллиан

Предательством ведомый люд,

Не соизволите ль вернуть,

Столице верность и поклон,

И выдать Птицу на ладонь?

Голос автора

Лишь крики и роптание недовольных,

Да стоны раненных, молчание умерщвленных -

Вот тот ответ, который был получен.

Гвардеец прочитал приказ, который был поручен:

Киллиан (прочитав еще раз свиток от государя)

Нам велено отступников поймать,

И ко двору златому им помочь предстать

Повторно. Да так желают, чтоб проворно,

Чтоб с птицею в руках, а чем скорее – то Государю более угодно!

Крики из толпы на фоне общего нарастающего гула:

Первый:

Та птица улетела из гнезда…

Второй:

Возможно из огня да в полымя…

Третий:

Отступников средь нас уж не найдете…

Четвертый:

Как благодарностей любых или почета…

Киллиан (простодушно)

Последнего гвардейцу и не нужно,

Была бы с ним удача, да мила бы служба.

Магистр Слуха обнаружил в этих стенах,

Не только птицу – одного из древних…

Толпа стихает

Киллиан

Из-за него нам велено весь город в пепел сжечь,

Наш Государь лишь хочет этим уберечь

Всех вас от сил враждебных и могучих,

От заблуждений и от темных лап паучьих…

Крики из толпы уже отчетливо слышные на фоне тишины:

Первый:

Гвардеец – это ли тебе пристало…

Второй:

Возможно ли с копьем багряным…

Третий:

Кого-либо спасать?

Четвертый:

Возможно ли такое не понять?

Голос автора

Иного злость бы сразу прибрала,

Но Киллиан – ребенок, малое дитя,

Одно лишь диво его может обуздать,

Возможно ли такое не понять?

Голос автора

Вдруг Киллиан услышал приглашение,

Спокойный голос, зов и повеленье,

Его увел от пустоши привратной,

В сокрытый сад деревьев благодатный…

Гвардейский Капитан следует зову и входит в Тутовый Сад

Старик Хэруо (удовлетворенно)

Ох, юноша, я ждал, что ты придешь.

Но прежде, чем копьем мне кости разобьешь,

Будь мил и раздели со мной беседу,

Столь верный новому Магистрову совету.

Киллиан (удивляясь)

Ты, вероятно, демон шелковых путей,

К чему беседа – давай биться поскорее,

Мне после предстоит весь город погубить,

Хотя не стоит о приказах говорить.

Старик Хэруо (кивая)

И все же в час предсмертный,

Прошу тебя, приказам верный,

Мне радостно с тобою речь вести,

Я буду говорить и ты поговори!

Голос автора

Нетерпеливый в молодость свою,

Он то и дело взгляд приковывал к острию,

Затем обратно и улыбчиво смотрел,

Старик в ответ смеялся и светлел,

Пока старик ему пытался объяснить,

Гвардеец не пытался говорить,

Он слушал неохотно без внимания,

Не проявлял, однако, отрицания!

Вот первый образ красками из слов,

Ему нарисовал старик и был таков,

То был рисунок, что расписан милосердием

И образами тридцати и трех, по сказкам и поверьям!

На что ответил

Киллиан

Не знаю. (на пустыре вешают первую треть жителей города) Однако, я не сомневаюсь – только созерцаю.

Я не знаком с учением ни на йоту,

Я больше для боев и куртуаз пригоден!

Голос автора

Старик в ответ смеялся и кивал,

Как-будто только этого и ждал,

Задумался, однако, и затем,

Он снова начал создавать плетень

Из слов, идей, монад и выражений,

Иных на знали даже те, кто в облаченьях,

А Киллиан опять был вынужден кивать,

Способный только созерцать!

Скульптуру, словно созданную из шелков,

Впитавшую в свой крой из узелков

Страдания в тишине без слов,

От пробуждения к пробуждению ото снов

На что ответил

Киллиан

Не знаю. (на пустыре вешают вторую треть жителей города) Однако я не сомневаюсь, только созерцаю.

Мой конь, мое копье, ристалище,

Мои соперники, мои товарищи…

Голос автора

Старец Хэроу снова лишь кивнул,

Призадумался немного и вздохнул,

Теперь он создавал единственно словами,

Кривыми линиями, точками, углами

Возникли письмена далеких и дремучих лет,

Таких не знал Магистерский совет,

Вновь Киллиан был вынужден кивать,

Способный только созерцать!

Пергамент развернулся сотней глав,

Да еще дюжиной стремглав,

И завершился еще две в себя включив,

Непостижимый и огромный стих!

На что ответил

Киллиан

Не знаю. (на пустыре вешают всех остальных жителей города) Однако я не сомневаюсь, только созерцаю,

Я отдохнул и снова полон сил

И выполнил все то, что ты просил!

Старик Хэруо (смеется)

Благодарю, давно таких стараний,

Я не прикладывал устав от ожиданий.

Сегодня этот сад умрет,

Как умерли все те, кому он был оплот…

Голос автора

Старик достал из под стола корзину,

Как память пилигрима пилигриму,

Вновь оглянул прекрасный сад черниц,

Увидев в каждой ягоде подобие лиц.

Старик Хэруо

Я попрошу тебя еще лишь об одном,

Покуда будешь дальше ты ведом

Дорогой в сумраке ли, в свете,

Ты одаренный на приметы

В корзине тысяча триад,

Триада – ровно дух дриад,

Так древо каждое из сада,

Получит путь с тобою рядом!

Триаду можно так понять:

Одна чтоб вновь деревьям дать,

Прибежище в земле под светом,

И так по всем триадам детям

Вторая – пища для тебя,

Что собирали здесь любя,

Сквозь годы из земли и неба,

Тутовники страны рассвета!

Последняя – для равного обмена,

Коль встретишься в границах ойкумена

С таким же со скитальцем во скитаниях,

Или со старцем во садовых очертаниях!

Так ягода скитается в корзине,

Дорогой, что подобна шелковине,

Рожденная не там, где будет прорастать,

Несет все то, что сохраняла древо-мать!

Киллиан

Коль ты о том, что путешествуя со мной,