Текст книги "Ожившие фантазии"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Ты говоришь ерунду, – сердито шепнул мне Коул. – Что значит «нужна»? Это проблема, которую нужно решать. И решать ее должна не только женщина, но и ее мужчина.

На моих губах забрезжила едва заметная улыбка. Ричи такое и в голову не приходило. Он никогда не считал это своей проблемой – напротив, такое положение вещей его вполне устраивало. Тогда зачем усложнять себе жизнь?

Ди, краем уха прислушивавшаяся к нашему разговору, тоже, по всей видимости, нашла ответ Коула разумным и правильным, а потому решила снизойти до разговора с мужчиной, который был, по ее мнению, источником моих неприятностей.

– Удивительно, что вы рассуждаете таким образом. – Она изучающе посмотрела на Коула. – Вы один воспитываете Мэтти и вам, должно быть, очень тяжело приходится.

– Тяжелее всех приходится Мэтти, – спокойно ответил Коул, уже, наверное, привыкший к подобным расспросам. – Он вынужден сам о себе заботиться. Мэтти один делает уроки и даже, бывает, готовит себе еду.

– О, это я уже поняла, – улыбнулась Ди и с умилением посмотрела на мальчишку, за обе щеки уплетавшего ее фирменное блюдо: кролика, тушенного в вине. – Мэтти даже поделился со мной своими рецептами. Вам просто повезло с сыном, детектив Лонберг.

– А ему – с отцом, – вырвалось у меня.

Моя мать ничего не ответила, но я и без слов поняла ее взгляд. Мне не удалось подарить ей внуков, а она так хотела вернуть себе то чувство нужности и значимости, о котором говорил Коул.

Мне жаль, мама, хотелось ответить мне. Жаль, что у тебя такая непутевая, ни на что не годная дочь. Но ты ведь сама так любила твердить мне в детстве, что из меня ничего путного не получится…

– Да, мне повезло с сыном, – кивнул Коул, почувствовав мелодраматическую паузу, повисшую над нашим столом. – Он у меня отличный парень. Кстати, любопытно знать, чем этот парень занимался сегодня?

Мэтти оживленно принялся рассказывать о наших приключениях. К «американским горкам» Коул отнесся снисходительно, а вот моя встреча с Ричи Карлайлом разбудила в нем зверя, очень похожего на того, с которым мне довелось познакомиться утром.

– Ты встречалась с Ричи?!

Коул едва не вскочил со стула, а его глаза налились такой яростью, что мне стало не по себе. К счастью, он вспомнил, что находится в гостях, и взял себя в руки. Мне страшно было представить, что я могла услышать, окажись мы с ним наедине.

– Да, встречалась, – сухо кивнула я. – Мама позвонила Ричи и сказала ему, что я не ночевала дома. Он решил, что со мной что-то случилось. Не знаю, как ему удалось выследить меня в парке, но, по всей видимости, Ричи понял, что я нахожусь у тебя. И я, кажется, догадываюсь, кто ему подсказал. – Я метнула гневный взгляд на Ди, и та поспешила опустить глаза в тарелку. – Мы с Ричи друзья. – Я перевела не менее выразительный взгляд на Коула. – И нас ничего, кроме этого, не связывает. Хотя, конечно, меня порядочно взбесило то, что он за мной следит, пусть и из благородных побуждений.

– Хотел бы я знать, какое благородство заставило его следить за домом полицейского, – язвительно заметил Коул. – Что, по мнению твоего Ричи, могло тебе у меня угрожать?

– Откуда я знаю? – Меня начал бесить этот допрос, продолжившийся даже после того, как я подробно объяснила, в каких отношениях нахожусь с бывшим мужем. – Может, он думал, что опасность угрожает мне на улице, а не в твоем доме. И вообще, – отставив свою тарелку в сторону, бросила я, – мне надоело, что все бес покоятся обо мне, как о маленькой девочке. Со мной все в порядке, меня не надо опекать, черт возьми.

– Ют… – укоризненно покосилась на меня мать.

– Конечно, выражаться за столом куда неприличнее, чем посылать бывшего мужа дочери следить за ней, – нервно хмыкнула я.

Наши прения прервал звонок в дверь. Я вздрогнула, вспомнив, что Гарри Свидбейкер должен принести вечернюю почту. Надо сказать, тщательно перебрав утреннюю, я не обнаружила в ней никаких подозрительных писем.

Гарри, увидев, что у меня гости, вежливо отказался от моего приглашения посидеть за столом, правда успел сказать мне пару слов о своих семейных неурядицах, которые, к счастью, завершились возвращением «блудной» миссис Свидбейкер в лоно семьи.

Когда Гарри ушел, я дрожащими руками принялась перебирать почту и наткнулась на то, чего боялась и ожидала увидеть. Судя по всему, на этот раз письмо пришло не из Брэмвилля – убийца оказался гораздо хитрее, чем мы думали, – поэтому я получила его не утренней, а вечерней почтой.

– Коул, – позвала я, заглянув в гостиную, – можно украсть тебя на пару минут?

Коул, догадавшийся, зачем я прошу его выйти из гостиной, немедленно поднялся со стула. По его лицу пробежала уже знакомая мне тень тревоги и беспокойства.

Пусть лучше беспокоится обо мне, чем устраивает допросы, подумала я, все еще обиженная на его выходку. Когда Коул подошел ко мне, я протянула ему письмо.

– Это оно…

– Я понял, – кивнул Коул и принялся рассматривать конверт. – Оно отправлено не с городских почтамтов. Видно, на этот раз он решил не рисковать зря и просто бросил письмо в ящик. Значит, он что-то подозревает и боится быть пойманным. Я открою, Ют?

В конверте оказались хорошо знакомые мне листы – кусок главы под названием «Револьвер для Рыжей».

– Кто бы сомневался, – мрачно усмехнулся Коул и засунул листы обратно в конверт. – Не возражаешь, если я оставлю это у себя?

Я не возражала. Хранить дома послания от маньяка – все равно что держать под кроватью чемодан со своими страхами.

– Господи, скольких он убьет еще? – спросила я, и на моих глазах выступили слезы.

– Не смей себя винить. – Коул обнял меня и крепко прижал к себе. – Я был идиотом, когда утверждал, что ты хоть на кончик ногтя причастна к этой истории.

– Мне страшно, – сквозь слезы прошептала я. – Даже не за себя, а за тех, кого я не знаю. Откуда у людей такая больная фантазия? Да, я пишу об ужасных вещах, но ведь мне не приходит в голову воплощать их в жизнь.

– Ты никогда не поймешь логику этого нелюдя, – ответил Коул. – У него другие ценности. Он живет в другом мире. И в этом мире он мнит себя господином и повелителем, царем и богом, который вправе отнять у человека жизнь… Ют, я обещаю тебе, клянусь, что найду его.

Коул осторожно вытер мои слезы кончиками пальцев. В объятиях этого мужчины я чувствовала себя спокойно. Меня как будто накрывало теплой волной, волной забытья и счастья, которая оттесняла горькую и хмурую реальность туда, где ей было самое место, – на холодные задворки моих воспоминаний, где ветер превращал их в дым.

Я смотрела в его глаза, большие и уставшие глаза человека, который так много уже сделал для меня и еще много готов был сделать. Эти глаза цвета влажных абрикосовых косточек казались мне самими красивыми и самыми понимающими глазами на свете. И я многое готова была отдать за то, чтобы они никогда не наполнились горечью нового разочарования.

Да, меня пугала его неистовость, стихийность. Да, я боялась снова обжечься, разбить свое чудом склеенное сердце на мелкие осколки. Но я хотела верить, страстно желала верить в то, что этот человек не предаст, не обманет меня, что будет предельно честен со мной даже тогда, когда все на свете предпочтут солгать мне во благо.

– Коул, – еле слышно прошептала я. – Почему ты так ревнуешь меня к Ричи? Я ведь сказала, что между нами все кончено.

– Сказала, – слегка отстранившись от меня, кивнул Коул. – И я поверил. То есть пытаюсь верить. Но даже не это главное. Я боюсь за тебя.

– Боишься? Ты опять за свое, – вздохнула я. – Ричи, конечно, повел себя как дурак и даже следил за мной. Но, поверь, он ничего и никогда мне не сделает.

– Ничего и никогда? – усмехнулся Коул, и от его улыбки мне стало не по себе. – Ют, помнишь, я обещал тебе, что попрошу кого-нибудь понаблюдать за его любовницей, Лилиан Стакер? – Я кивнула. – Так вот, одному из моих людей удалось стать свидетелем их ссоры в ресторане.

– Ну и что? – улыбнулась я. – Все люди ссорятся. Зная Лил Стакер, сложно предположить, что она ведет себя с Ричи, как пушистая кошечка.

– Конечно, – сердито перебил меня Коул, – а я, идиот, делаю из мухи слона. Если ты все-таки дослушаешь меня и не будешь хотя бы минуту выгораживать бывшего мужа, я смогу рассказать тебе кое-что любопытное.

– Хорошо, – согласилась я. – Только не думай, что после твоих слов я перестану его выгораживать. Ричи меня очень обидел, но видеть его за решеткой мне совсем не хочется.

– Может, помолчишь хоть минуту? – Широкие брови Коула сдвинулись, и я сочла за благо замолчать. – Так вот, твой Ричи Карлайл, супербизнесмен, разорился. И теперь ему нужны деньги на то, чтобы открыть новое дело. Он там что-то придумал – я не вдавался в детали – и решил одолжить у своей любовницы довольно крупную сумму.

– И?

– И, дорогая Ют, она ему отказала. Причем отказала уже не в первый раз. Теперь до тебя доходит, почему Ричи с такой настойчивостью за тобой приударил? Он уверен, что ты, став снова его женой, не откажешь ему в такой малости, как деньги. Ричи Карлайл знает, что Ют Олдридж – щедрая натура. А когда ее книги начнут скупать, как хлеб в неурожайный год – и это, конечно, произойдет после истории с брэмвилльским маньяком, – она вполне спокойно сможет дать своему мужу такую сумму, которой ему хватит на все его затеи.

Коул замолчал и посмотрел на меня в ожидании ответа. Я онемела от такого нелепого предположения. Ричи – убийца? Ричи вернулся ко мне, чтобы поживиться деньгами, которые появятся у меня благодаря этой страшной истории? Даже если отбросить в сторону мое желание заступиться за Ричи, неужели Коул считает, что мной можно интересоваться только из меркантильных соображений?

– Ну что ты молчишь, Ют? – устав ждать ответа, спросил Коул.

Я заметила, что он был напряжен. Еще бы! Заявить мне, что мой бывший муж – убийца, который хочет вернуться ко мне из-за денег, которые я якобы заработаю после истории с убийствами…

– Мне нечего сказать, Коул, – тряхнула я головой. – Такого бреда я еще ни разу в своей жизни не слышала.

– Ты все еще любишь его? Поэтому не хочешь мне верить?

– Нет, – покачала я головой. – Просто я не думала, что ты из-за своей необоснованной ревности станешь оговаривать Ричи.

– Ют, я клянусь тебе…

– Не надо клясться, Коул, – тихо оборвала его я. – Такими вещами не шутят. Понимаешь? Странно, что не понимаешь, ведь ты полицейский… Мы, конечно, сейчас вернемся за стол и сделаем вид, что ничего между нами не произошло Но, Коул, я не уверена, что хочу встречаться с таким патологически ревнивым типом. Мне понадобится время, чтобы все обдумать.

– Но Ют… – умоляюще посмотрел на меня Коул. На его лице была написана такая боль, такое разочарование, что я уже готова была смягчиться, но он снова все испортил. – Послушай, я клянусь, что говорю правду. Я не обвиняю Ричи, но ты должна быть осторожна. Тебе лучше не встречаться с ним – понимаешь? Ради твоего же блага, Ют.

– Хватит, Коул, – на этот раз я еле сдержалась, чтобы не закричать на него. – Я не хочу больше ничего слышать о Ричи. Если ты не прекратишь, мы попрощаемся с тобой прямо сейчас. Навсегда. Понимаешь?

Лицо Коула изменилось. Теперь на меня смотрел очень жесткий человек с холодными темными глазами.

– Понимаю, – кивнул он, пронзив меня своим ледяным взглядом. – Понимаю, что ты ничего не хочешь слышать о мужчине, к которому до сих пор неравнодушна. Что ж, я не буду навязываться. В конце концов, я не нанимался к тебе в телохранители. – Он заглянул в гостиную. – Прошу прощения, миссис Олдридж, но нам с Мэтти пора. Мэт, тебе не кажется, что самое время ложиться спать?

Мальчик, привыкший слушаться своего отца, поблагодарил меня за отлично проведенный день, а Ди – за вкусный ужин. Коул старался делать вид, что спокоен, но на самом деле в его глазах читались гнев и обида. Ди это тоже заметила, поэтому, когда Коул и Мэтти вышли, она с подозрением покосилась в мою сторону.

– Неужто он устроил тебе сцену из-за Ричи?

– С чего ты взяла?

– Можно подумать, я слепая, – хмыкнула Ди и принялась убирать со стола посуду. – Этот Ломбард в тебя влюблен, видно невооруженным взглядом.

– Лонберг, мама. Его зовут Коул Лонберг.

– Ты тоже влюблена в него, – не глядя на меня, пробормотала мать.

– Это вопрос или утверждение? – полюбопытствовала я, присев на краешек стола.

– Утверждение. Слезь со стола, Ют. Что это еще за замашки?

– Это мой стол, – напомнила я. – И, кстати, я не просила тебя убирать с него посуду.

Ди уставилась на меня немигающим взглядом.

– Хочешь сказать, что я загостилась?

– Нет, – покачала я головой. – Хочу сказать, что меня бесит, что ты постоянно лезешь в мою личную жизнь. Сначала пытаешься свести меня с Ричи, потом и вовсе просишь его за мной следить. А теперь тебя, видите ли, волнует, почему мы поссорились с Коулом… Хотя ты очень хотела, чтобы мы с ним поссорились, – не так ли, мама?

– Знаешь, Ют… – Ди отставила в сторону стопку чайных блюдец, которую собиралась водрузить на поднос. – А меня бесит, что я должна «лезть» в твою жизнь, как какой-нибудь вор в окошко. Я твоя мать. И считаю, что вправе рассчитывать на откровенность. Но нет – моя дочь обсуждает свои дела с кем угодно, только не со мной. Если у нее проблемы, об этом узнает кто угодно, только не я. Мне это надоело, Ют. Я устала. Если ты не хочешь, чтобы я присутствовала в твоей жизни, значит я уйду. Это унизительно, что я должна умолять тебя о доверии, как о милости…

– Доверии?! – вспыхнула я. – О каком доверии ты говоришь, когда за моей спиной договариваешься о чем-то с моим бывшим мужем? Это, по-твоему, доверие?

– Ты сама меня до этого довела, – сухо ответила Ди. – Да, я неправа. Но и ты тоже, признайся, Ют.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы мне не позвонил Генри Слемингтон. На этот раз он вполне конкретно спросил, как поживает моя новая книга. Увы, мне нечего было сказать ему – я не продвинулась ни на страницу.

– Ют, я все понимаю, – почти что умоляющим тоном произнес Слем, – у тебя серьезные неприятности. Но и ты меня пойми: договоры, сроки – все это не ждет.

– Слем, я знаю, что подвожу тебя, – кивнула я. – Обещаю, завтра же поеду на Птичий и возьмусь за книгу.

– Вот и умничка, Ют. – В голосе Генри я услышала облегчение. – Если тебе что-то понадобится – звони, не стесняйся. Ты знаешь, я всегда рад тебе помочь.

Да, все были рады мне помочь, но почему-то никому не приходило в голову, что для этого достаточно лишь оставить меня в покое хотя бы на несколько дней… Вздохнув, я объявила матери, что завтра мне придется уехать.

– Слем торопит меня с книгой, – виновато посмотрела я на огорченную Ди. – А лучшего места для работы, чем Птичий, мне не найти Я бы не поехала, но ты же понимаешь…

– Понимаю, – недовольно перебила меня мать. – Что ж, тогда и мне здесь делать нечего. Завтра же соберу вещи и вернусь к себе.

– Мам, ты можешь остаться. Я ведь не безвылазно засяду на острове.

– Зачем? – язвительно хмыкнула она. – Ты будешь приезжать на пару дней и снова делать вид, что я пустое место. Точно так же когда-то делал твой отец, и я терпела. Но больше терпеть не стану.

Ди развернулась и ушла к себе. Я хотела было ее окликнуть, но поняла, что это бессмысленно. Теперь она будет обижаться на меня не неделю и не две, а целую жизнь. Господи, мама, неужели ты не понимаешь, что у меня огромное количество проблем?!

Я покосилась на поднос с посудой, немым укором стоящий на столе, и, решив, что уберу все завтра, тоже направилась к себе. Нужно было собрать кое-какие вещи и подумать о том, что делать дальше.

Мысли путались, я не могла думать ни о чем конкретно. Перед глазами стояло гневное лицо Коула Лонберга. Неужели мы с ним не будем вместе? Неужели он тоже из тех мужчин, которые готовы солгать, лишь бы им было проще добиться своей цели? Тот Лонберг, которого я успела узнать, казался мне твердым, честным и решительным человеком. Но зачем тогда он плел все это насчет Ричи? Зачем снова пытался заставить меня подозревать бывшего мужа? Неужели действительно он настолько ревнив, что сходит с ума при мысли, что я могу вернуться к Ричи? Может быть, причина его расставания с женой крылась именно в этом – в его болезненной ревности?

Я окончательно запуталась и только сейчас почувствовала себя по-настоящему одинокой. Мне не с кем было разделить свою боль, свой страх. Еще вчера мне было так легко и спокойно с Коулом, а теперь… теперь остались лишь воспоминания о единственной ночи, проведенной с ним. О поцелуе, самом лучшем поцелуе в жизни тридцатитрехлетней женщины, впереди у которой была только одинокая и безрадостная старость, если… если, конечно, эта женщина успеет дожить до нее.

11

– По-моему, вы уезжали с этого острова куда веселее, чем возвращаетесь, – констатировал мистер Бриссет. – Тогда на вашей мордашке не было такого скорбного выражения.

– Все в порядке, – вяло солгала я, подставив лицо прохладному озерному ветерку. – Вот только книга никак не пишется.

– Ох, было бы из-за чего печалиться, – хмыкнул Дождевик, выудив сигарету из портсигара. – Как поется в одной хорошей песне, мисс Олдридж: «И нет причины грустить, кроме любви». Может, хватит вам сочинять всякие страшилки? Пишите, в конце концов, о жизни. Говорят, о том, что знаешь, писать гораздо легче.

– Думаете, я знаю жизнь? – угрюмо поинтересовалась я у Дождевика. – По-моему, я ничегошеньки о ней не знаю.

– И это правильно, Ют, – улыбнулся мне Дождевик. – Так и должно быть. Я вот тоже ничего не знаю, а мне уже столько лет. Жизнь – она, как Вселенная. Ее тоже невозможно постичь. Не вы первая, не вы последняя из-за этого сокрушаетесь.

– Ну еще бы… «Я знаю только то, что ничего не знаю».

– Вот именно, – глубокомысленно кивнул мистер Бриссет. – А вы, я смотрю, изменились. Где тот мальчуган в штанишках на подтяжках?

– Уехал и помахал мне рукой, – насмешливо ответила я.

– И что же, больше не вернется?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Может, иногда будет заглядывать в гости.

– По-моему, вы начали взрослеть, Ют.

– Пора бы. Удивительно, что это произошло со мной в тридцать три года, – усмехнулась я, разглядывая размытые туманом очертания Птичьего острова.

– С кем-то этого никогда не происходит. Так что вам повезло.

– Мне? – Я грустно улыбнулась. Если бы Дождевик хотя бы догадывался, что произошло со мной за какую-то неделю, то едва ли заговорил о везении.

До Птичьего мы добрались уже в сумерках. На меня пахнуло хрустально-дымным запахом озера, а когда я добралась до знакомой тропинки – медвяным ароматом трав и цветов.

Казалось, нет на свете более спокойного и уютного места, чем Птичий остров. Казалось, здесь со мной не может произойти ничего плохого. Казалось – увы, это ощущение продлилось совсем недолго, – что наш разрыв с Коулом не более чем глупая ссора влюбленных, жаждущих ярких чувств и отношений. Жаль, не прошло и получаса, как ко мне вернулось ощущение тревоги и горькое чувство, что я разлучена с любимым, которого едва успела обрести.

Я зашла в дом, по которому так скучала, и он показался мне таким пустым, что мне захотелось плакать. Даже мой любимый запах необжитости теперь казался мне запахом одиночества.

Как пахнет одиночество? Легкой прохладой, сумерками, ветром, чуть затхлой пустынностью, полынной горечью, воздухом, напоенным дымом… Кому-то этот запах покажется приятным, но я, уже вдыхавшая запах тепла и домашнего уюта, не находила в этом дыхании одиночества ничего романтичного.

Мне не хотелось даже включать свет. Я пробралась в неприбранную гостиную и тихонько села на диване, как ребенок, о котором все забыли.

Мистер Бриссет сказал, что я повзрослела. Что ж, может быть. Вот только, повзрослев, я не перестала плакать. Слезы покатились из моих глаз, и я даже не пыталась их вытереть. Какая разница – ведь никому теперь нет дела до того, как я выгляжу.

Около десяти вечера меня разбудил звонок сотового.

Коул! – кольнуло сердце, и я дрожащими руками принялась разыскивать в сумочке сотовый телефон. Но звонил вовсе не Коул, а Ричи Карлайл, и я прокляла себя за то, что дала ему номер своего мобильного. Надо было вообще выключить телефон, с горькой досадой подумала я, но все-таки решила снять трубку.

– Ричи, сейчас не лучшее время для разговора, – сообщила я, даже не поздоровавшись. – Может, позвонишь завтра?

– Ют, слушай меня внимательно. – Голос Ричи был таким взволнованным, что мне даже стало не по себе. – Ты говорила Лонбергу, что уезжаешь на Птичий?

– Нет, – пробормотала я, не зная, что и думать. – А почему ты…

– Слава богу, – с некоторым облегчением вздохнул Ричи. – Значит, у нас пока есть время…

– У нас?

– Не перебивай, Ют. Я постараюсь добраться до тебя и все тебе рассказать.

– Ричи Карлайл, ты совсем спятил?! – возмущенно поинтересовалась я. – Я приехала сюда, чтобы никто меня не отвлекал. На что ты мне тут сдался?!

– Ты еще мне спасибо скажешь, Ют, – заявил Ричи, чем окончательно поставил меня в тупик. – В общем так: запрись на все замки, закрой все окна и никому, кроме меня, не открывай. Кто бы к тебе ни приехал, слышишь?

– Слышу, – кивнула я, и меня снова начала колотить нервная дрожь. – Да что случилось?

– Случилось то, чего даже я не ожидал. Ют, умоляю, будь осторожна, береги себя и жди меня.

– Ричи, объясни… – начала было я, но мой бывший снова меня перебил:

– Нет времени на объяснения, Ют. Держись, я скоро буду.

Честно говоря, я бы на месте Ричи не была так уверена – Дождевик заканчивал развозить пассажиров в половине одиннадцатого, а до пристани на Брэмвилльском море еще надо было успеть добраться. Правда за отдельную плату и душевный разговор мистер Бриссет мог отвезти на остров и в более позднее время, но это зависело исключительно от его настроения.

Однако все это интересовало меня куда меньше, чем причина, по которой Ричи так торопился на Птичий остров. Он явно был чем-то напуган – но чем? И очень испугался за меня – но почему? Ведь я ничего не рассказывала ему ни о брэмвилльском маньяке, ни о том, какое отношение этот маньяк имеет ко мне и моим книгам. Ричи говорил что-то о Коуле и очень переживал из-за того, что детектив может узнать, где я нахожусь…

Чтобы хоть немного унять дрожь, охватившую меня, я нашла в баре бутылочку домашнего вина и плеснула себе немного. Меня одолевали сомнения. Коул Лонберг тоже говорил мне о Ричи и тоже предупреждал, чтобы я была осторожнее, но я послала его ко всем чертям.

Почему я больше доверяю Ричи, уже предавшему меня, чем Коулу? Чего хочет от меня Ричи? Чего он боится?

История, рассказанная мне Коулом, не шла у меня из головы. Что, если Ричи Карлайл и впрямь разорился, а Лил, его единственная возможность справиться с финансовыми неурядицами, отказала ему в помощи? Тогда у него оставался лишь один вариант – обратиться ко мне. Я знала, что деньги для Ричи имеют большое значение, и, хотя моего бывшего нельзя было назвать скупым, роскошная жизнь, которую он мог себе позволить благодаря большим деньгам, была для него так же важна, как для меня возможность писать и видеть свои книги опубликованными.

Неужели Коул прав? Я похолодела. Но откуда Ричи знает, что детектив подозревает его? Может быть, Ди сумела подслушать наш разговор? Но едва ли она могла: с ней в гостиной оставался Мэтти.

Господи, что же мне делать? Кому мне верить? Лонбергу, в которого я за каких-то несколько дней успела влюбиться настолько, что готова изменить ради него свою жизнь? Или Ричи, лгавшему мне, но которого я знаю уже давно и хорошо?

Я залпом допила вино и плеснула себе еще. Ричи советовал закрыться в доме, но будет ли правильным вообще здесь оставаться? Я выглянула в окно. Птичий – не самый заселенный остров, хотя и здесь живут люди. Если пройти через поле, то можно встретить несколько домов. В одном из них наверняка кто-то есть: когда еще, как не летом, гостить на этом острове?

Мысли мешались в голове, и я никак не могла принять решение. Уйти или остаться? Дождаться Ричи и поговорить с ним или сбежать отсюда, пока не выяснилось, что мой бывший муж и есть тот самый брэмвилльский маньяк?

А может быть… может быть, мне стоит позвонить Коулу?

Я вопросительно уставилась на сотовый, словно он мог мне что-то подсказать. Конечно, это могло быть обыкновенным совпадением, но в тот миг мне показалось, что прозвучавший вдруг звонок – знамение свыше: телефон зазвенел и на нем высветилось имя Лонберга.

– Коул! – закричала я в трубку. – Коул, почему ты не звонил?!

– Ют, ты в порядке?! – взволнованный едва ли меньше, чем я, ответил Коул. – Как ты?!

– Нет, то есть да, – сбивчиво ответила я, все еще сомневаясь в том, стоит ли мне говорить Коулу о том, что на Птичий собрался приплыть Ричи Карлайл.

– Ют, у нас мало времени. Скажи мне, где ты, и я скоро буду у тебя. Произошло кое-что, о чем ты не знаешь.

– Коул, не пугай меня. Скажи, что случилось? – Несмотря на жару, меня бил такой озноб, что даже тряслись колени.

– Ответь, где ты, Ют, – время не ждет. Оставим все разговоры на потом.

Судя по тону Коула, он не шутил. Я объяснила ему, что нахожусь на Птичьем острове и что едва ли ему удастся добраться до меня раньше завтрашнего утра.

– Я найду способ, верь мне. Лучше тебе уйти из дома и добраться до кого-нибудь из соседей. Жди меня, Ют!

Коул положил трубку, и я окончательно растерялась. Я ведь ни слова не говорила ему о Ричи, но он был уверен, что мне грозит опасность. Ричи советовал остаться в доме, Коул – уйти. Так что же мне все-таки делать, черт возьми?

Не знаю, как поступил бы на моем месте более рассудительный человек, но я, прихватив с собой початую бутылку вина, вышла из дома и направилась к озеру.

В конце концов, спрятавшись за деревьями на берегу, я смогу остаться незамеченной, но в то же время видеть, кто приплыл на остров. Если здесь мне грозит опасность, я попрошу мистера Бриссета отвезти меня обратно. Уж мне-то он точно не откажет.

Устроив «засаду» за густым раскидистым деревом, я нервно глотала вино из уже наполовину пустой бутылки и наблюдала за озером.

Минуты, проведенные в ожидании, всегда кажутся бесконечно долгими, особенно если от этих минут зависит твое будущее. Мое будущее, а точнее, моя жизнь, судя по словам мужчин, которые так торопились меня увидеть, висела на волоске.

Мне вспомнилась глава «Последний роман», я вспомнила свой сон, в котором Ричи Карлайл сделал меня героем своей книги. И я не знала, должна ли была верить всем этим «знакам», которые могли оказаться обычными совпадениями.

Вера, доверие – как много я думала в тот миг об этих словах. Мне хотелось верить Коулу, но я не могла. Вспышки ярости, его гневливый характер – все говорило о том, что этот человек подвержен эмоциям куда больше, чем пытается показать окружающим.

Кто из этих двоих лгал мне с холодным расчетом: Ричи или Коул? Я не знала. Не знала, но все же надеялась, что если Коул и ввел меня в заблуждение, то сделал это без злого умысла, из-за какой-то дурацкой ошибки.

Наконец затишье на берегу разорвал треск моторной лодки. Скоро лодка выскользнула из пелены тумана и подошла к берегу. Мне удалось разглядеть, что эта лодка не принадлежит мистеру Бриссету и на ней находится только один человек. Увы, мое плохое зрение и нелюбовь к очкам подвели меня и на этот раз: я не смогла разглядеть, кто именно прибыл на Птичий.

Еще один глоток вина придал мне храбрости, и я вышла из засады. В конце концов, что толку сидеть в кустах? Так я ничего не узнаю.

– Ют! – донесся до меня голос Ричи. – Как можно так рисковать?! Я же просил тебя сидеть дома!

– Ричи, что случилось? – Я подошла к нему и попыталась прочесть выражение на его лице. В глазах Ричи были написаны одновременно два чувства: страх и облегчение. – Это твоя лодка?

– Нет, я одолжил ее у приятеля. Пойдем. – Ричи кивнул мне на лодку. – Поплыли отсюда. Я объясню тебе все, но только по дороге назад.

– Нет, сейчас, – заявила я тоном, не терпящим возражений.

– Ют, ради бога, – едва не взмолился Ричи. – А если сюда заявится Лонберг?

– Вот это я и хочу прояснить, – твердо сказала я. – Вначале ты объяснишь мне, что не так с Коулом, и только потом я решу, садиться мне в твою лодку или нет.

– Боже мой! – закатил глаза Ричи. – Ты что, мне не доверяешь? Мне казалось…

– Не важно, что тебе казалось, – сердито перебила я Ричи. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду.

– Ладно, – сдался он. – Во-первых, я знаю, что ты замешана в историю с брэмвилльским маньяком.

– Откуда? – округлила я глаза.

– Увы, не от тебя, – с обидой в голосе ответил Ричи. – Сегодня вечером об этом говорили во всех новостях. Кто-то из прессы пронюхал о том, что в Брэмвилле совершено уже три убийства. И все три – «по мотивам» твоих «Городских легенд». Тогда-то я и понял, что с тобой творилось все это время и почему ты связалась с этим Лонбергом.

– Хорошо, ты все это знаешь. Но что не так с Коулом? – недоуменно уставилась я на Ричи.

– Он рассказывал тебе, почему его перевели в наш захудалый городишко? – полюбопытствовал Ричи. Я отрицательно покачала головой. – Так вот, Ют, этот человек, узнав о том, что жена ему изменяет, избил своего напарника и так отделал жену, что ее положили в больницу…

– О господи! – вырвалось у меня. Передо мной тут же всплыло разъяренное лицо Коула, и на мгновение я поверила, что в припадке ярости он смог бы сделать что-то ужасное. Но это длилось лишь мгновение, потому что очень скоро я вспомнила другого Лонберга: заботливого и мягкого отца, который только и мог, что «оштрафовать» своего сына за невымытую посуду. – Нет, Ричи, тут какая-то ошибка. Этого не может быть.

– Черт, а ты и впрямь в него влюбилась, – вздохнул Ричи. – Ладно, но даже если этого не может быть, то как ты объяснишь тот факт, что моя теща обнаружила в твоей комнате прослушивающее устройство? А тот факт, что детектив Коул Лонберг под покровом темноты пробрался в сад миссис Саймонс и что-то проделывал в нем со стремянкой? Какого дьявола ему могла понадобиться эта стремянка в соседском доме, если не для слежки за тобой?

– Стремянка… – холодея, пробормотала я, вспомнив, что во время моей последней встречи с «героиней» главы «Револьвер для Рыжей» она каким-то волшебным образом выпрыгнула из окна второго этажа. – Не знаю, Ричи, этому должно быть какое-то объяснение. К тому же, сам подумай, зачем Коулу понадобилось следить за мной?

– Все очень просто. Лонберг любым способом хотел выбраться из Брэмвилля. Если не веришь мне, спроси у Ди – она-то говорила с сынишкой Лонберга. Полицейскому с такой репутацией не так-то просто получить перевод. Думаю, он нашел у своего сына твою книжку «Городские легенды» и в голову ему пришла мысль…

– Убивать, чтобы самому расследовать преступление? – закончила я за Ричи. – Но в конечном итоге он должен будет кого-то найти…