Текст книги "Ожившие фантазии"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Лонберг тяжело вздохнул. Я действительно чувствовала себя виноватой перед этим мужчиной: он, загруженный своими проблемами, оставил дома сына, помчался ко мне на выручку – и что застал? Очередную серию «семейной» мелодрамы.

– Простите, Лонберг – пробормотала я, чуть не плача. – Нервы ни к черту, я не знала, что так выйдет. Если я могу хоть чем-то отблагодарить вас…

– Налейте мне стакан воды со льдом, – усталым голосом попросил Лонберг. – Я чертовски вспотел, пока ехал. А в моей дешевенькой тачке, – покосился он на Лил, – нет кондиционера. В другой-то по нашим трущобам и не поездишь…

Лил Стакер, не сказав нам больше ни – слова, с достоинством удалилась, забыв на месте драки свой темный плащ.

– Эй, мисс! – крикнул ей вдогонку Яки. – Вы тут кое-что забыли!

Видно, таких плащей у Лил было более чем достаточно, поэтому она не стала затруднять себя тем, чтобы вернуться. Я пригласила Яки и Лонберга к себе.

Присутствие Лонберга не очень-то понравилось моей матери, и она бросила в мою сторону недовольный взгляд. Я усадила мужчин в своей комнате и спустилась на кухню за пивом и содовой. Разумеется, мать, занимавшаяся в это время посудой, не смогла удержаться от нотаций.

– Скажи честно, Ют, – сердито покосилась она на меня. – Что за дела у тебя с этим полицейским?

– Никаких, мам, – пробормотала я, делая вид, что увлечена процессом колки льда.

– Тогда почему я уже второй раз вижу его у тебя дома?

– Потому что это полицейский из нашего участка, – невозмутимо ответила я.

– Вот как? – усмехнулась мать, пристально наблюдая за тем, как я бросаю кусочки льда в стакан с содовой. – Не знала, что полицейских со своего участка нужно каждый день приглашать в гости.

– Чего ты хочешь, мам? – повернулась я к ней.

– Чуть большей откровенности. Ты ни о чем мне не рассказываешь. Мы живем с тобой, как соседи, хотя я твоя мать и приехала к тебе в гости.

– Я рада, что ты приехала, – попыталась улыбнуться я. – Но это же не значит, что мы каждый день должны болтать о всяких пустяках.

– О пустяках? Считаешь, то, что с тобой происходит, – это пустяки? Этот твой беспокойный взгляд, тревога на твоем лице… Ты почти ничего не ешь. К тебе приходит полиция.

– Мам, у меня гости, – напомнила я, но про себя подумала, что мать не так уж и неправа. Я действительно очень многое от нее скрываю. Но, с другой стороны, что будет с ней, когда она узнает правду?

– Конечно, гости важнее, чем я, – пробормотала она и вышла из кухни.

Я с тяжелым сердцем вернулась к гостям. Лонберг сразу заметил, что я чем-то подавлена, но истолковал это по-своему.

– Не стоит так печалиться, – посоветовал он. – В конце концов, ваши глаза целы и волосы, насколько я вижу, тоже. Только немного растрепались, но это легко исправить.

– Да, – кивнула я, не в настроении смеяться над его шуткой.

– Да что с вами, Ют? По-моему, после той перепалки с бывшим мужем вы выглядели куда бодрее.

– Лонберг, мне не до шуток, – не выдержала я. – На меня свалилась целая куча проблем. Если бы удалось решить хотя бы одну…

– Неплохо было бы последить за этой Лилиан Стакер, – уже серьезнее заметил Лонберг. – Насколько я понял, она уже не первый раз закатывает вам сцену?

– Не первый, – ответил за меня Яки. – Первый раз она отличилась на презентации Ют.

– Вот-вот, особа явно неуравновешенная. Кто знает, что она могла задумать, чтобы навредить вам.

– Лил была бы полной идиоткой, если бы решила так подставиться, – пожала плечами я. – Ну сами подумайте: если Лил замешана в этой истории, разве она станет угрожать мне явно?

– Все может быть, – пожал плечами Лонберг и, допив остатки содовой, поднялся со стула.

Вспомнив о том, что я обещала офицеру Фрэнки, я подписала два экземпляра «Городских легенд» и передала их Лонбергу. Кто знает, когда еще я загляну в участок…

– Отдайте это Фрэнки. Я обещала их ему еще тогда, когда пришла к вам со своими письмами, – соврала я, чтобы не подставить Фрэнки. – Он уже, наверное, отчаялся их ждать. Спасибо вам, что приехали. И еще раз извините, что так вышло.

Лонберг кивнул. Мне показалось, в его темных глазах промелькнула тревожная тень. Хорошо, что в этот раз он не стал устраивать мне взбучку за ложный вызов, подумала я и тут же задалась вопросом: почему Коул Лонберг этого не сделал? Может быть, поговорив со мной, он перестал видеть во мне причину всех бед моего мужа? А может, я просто понравилась ему… Понравилась как человек или как женщина?

Чтобы ответить на этот вопрос, я подошла к зеркалу. На меня смотрело взъерошенное существо с волосами неопределенного цвета, немного похудевшее, но все же достаточно упитанное, одетое в нелепую футболку, широкие брюки и старенькие туфли. Нет, поморщилась я, надо срочно что-то делать со своей внешностью. Завтра же позвоню Энн, и пусть она что-нибудь придумывает.

Мы с Яки еще немного посидели, а потом, проводив его, я долго пыталась уснуть. Сон не шел. Мои мысли крутились то вокруг Ричи, то вокруг Лонберга, то вокруг убийцы, для которого страшные преступления были игрой, а моя книга – путеводителем по этой игре.

Ночью мне приснился кошмар, связанный с Птичьим островом, и я проснулась в холодном поту. В моем сне писателем была вовсе не я, а мой бывший муж Ричи. Он написал какой-то жутковатый триллер, действие которого разворачивалось на Птичьем острове, а героиней которого была его бывшая жена.

Признаюсь, этот сон не был для меня такой уж большой загадкой. Одну из восьми глав «Городских легенд» Брэмвилля – «Последний роман» – я посвятила писателю, который настолько разозлил свою жену тем, что постоянно делал эту добрую и заботливую женщину комическим персонажем в своих книгах, что в один прекрасный день она решила ему жестоко отомстить и пропитала ленту в его пишущей машинке ядовитой краской.

Я никогда не издевалась над близкими на страницах собственных книг, да и Ричи Карлайл не смог бы намеренно причинить мне вред, однако, признаюсь, мне стало не по себе. Если одна из легенд посвящена писателю, значит и я вхожу в ту самую «группу риска», о которой мы говорили с Лонбергом.

Придя в себя и спустившись вниз, чтобы выпить холодной воды, я обнаружила, что в маминой комнате до сих пор горит свет. Я снова почувствовала угрызения совести: бедняжка не могла уснуть из-за меня. Наверняка гадала, что же происходит с ее непутевой одинокой дочкой. Мне захотелось заглянуть к ней, успокоить ее, но я не стала этого делать. Ди опять начнет меня расспрашивать, а я не смогу ей ничего рассказать, и мы снова поссоримся.

Я обязательно скажу ей правду, решила я, но только после того, как все закончится, моего анонима – брэмвилльского убийцу – поймают. Лишь бы только его поймали до того, как он смог бы добраться до своей третьей жертвы.

Вспомнив наш разговор с Лонбергом, я поднялась наверх и открыла свою книгу. Нужно было освежить память и понять, какие люди могут стать следующими жертвами. В случае с легендой о Сахарном человеке невозможно было даже предположить возможную жертву. Но в остальных легендах, насколько я помнила, была хоть какая-то конкретика.

Спать мне все равно не хотелось – после того кошмара, который мне приснился, сна не было ни в одном глазу. Я сняла с полки книгу и, направив вентилятор на свое кресло, углубилась в чтение.

Энн Уордейк обладала отличным вкусом и огромным желанием давать мне советы по поводу того, как я должна одеваться. Обычно я относилась к ее советам более чем легкомысленно, поэтому Энн здорово удивилась, услышав, что я собираюсь ими воспользоваться.

– Нет, ты меня просто ошеломила, – с улыбкой заявила она мне, когда мы встретились. – Надо же, Ют Олдридж решила заняться собой. Наверное, все еноты в Брэмвилле передохнут от такой новости. Неужели причина в том, что Ричи Карлайл снова решил тебя окучивать?

– Ну и словечки у тебя, – укоризненно покосилась я на подругу. – Успокойся, дело не в Ричи. Просто я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что так больше жить нельзя. Надо срочно меняться. В своих брючках с подтяжками я. похожа на подростка-переростка.

Энн хмыкнула.

– Наконец-то дошло. Но я все-таки уверена, Ричи тут не последнюю роль сыграл. Не зря Лил Стакер чуть не выцарапала тебе глаза.

– Яки уже разболтал?

– Ага, – кивнула Энн. – И еще сказал, что Лонберг, который чуть не арестовал тебя по милости Ричи, примчался как ошпаренный тебе на выручку и буквально стащил с тебя озверевшую Лил.

– Ну, если убрать красочные сравнения, все так и было, – кивнула я. – Вообще-то я не собиралась звонить Лонбергу. Но Лил Стакер так вырядилась, что я было приняла ее за очередного героя, точнее, героиню из «Городских легенд».

– Хочешь сказать, не обрадовалась своему спасителю? – лукаво поинтересовалась Энн. – Ой, что-то мне в это не верится. Яки утверждал, ваши с Лонбергом отношения заметно потеплели.

– Яки болтун, каких поискать, – спокойно заметила я, поняв, на что намекает моя подруга. – А с детективом Лонбергом у нас исключительно деловые отношения.

– Ну конечно, деловые, – подмигнула мне Энн. – Вот, оказывается, ради кого ты решила пойти на такие жертвы. Что ж, это лучше, чем меняться для Ричи.

– Энн, если ты продолжишь в том же духе, – сердито покосилась я на нее, – то я пожалею, что попросила тебя о помощи, и откажусь от своей затеи.

– Договорились, больше ни слова о Ричи и Лонберге, – ответила моя понимающая подруга, и мы отправились по магазинам.

Бог мой, как давно я не занималась шопингом! Я не могла даже вспомнить, когда в последний раз бродила по магазинам и покупала себе вещи.

Неизвестно кому этот шопинг доставил больше удовольствия: мне или Энн, потому что она сияла так, словно была матерью, которая впервые пришла выбирать своей повзрослевшей дочери наряды. В мою примерочную тут же посыпались юбки, блузки и платья.

– Энн, зачем так много? – Я робко высунулась из примерочной. – Мне вполне хватит одного платья и одной…

– Нет уж, примеряй все, – приказным тоном заявила мне Энн. – Меняться так меняться. И потом, мы точно не знаем твоего размера, поэтому что-то может не подойти.

Пока Энн прохлаждалась, болтая с консультантом, я пыхтела, натягивая на себя юбки и блузки.

– Ну что ты там застряла? – через некоторое время грозно поинтересовалась Энн. – Только не говори, что забыла, как надевать юбку.

– Уже выхожу, – пробормотала я и, отодвинув шторку, робко вышла из примерочной.

– Восторг, – прошептала Энн, разглядывая свое творение, то есть меня. – Ют, ты просто чокнутая, раз до сих пор почти не надевала юбки. У тебя потрясные ноги… Великолепная грудь… Как ты умудрялась столько лет все это скрывать?

Признаюсь, я давно не краснела, но в тот момент покраснела от макушки до кончиков ногтей на ногах. Консультанты поддержали мою подругу и тоже наперебой принялись меня расхваливать. Я давно уже привыкла считать себя «далеко не красавицей, хоть и очень обаятельной особой», поэтому их похвалы повергли меня в шок, от которого я еще долго не могла оправиться.

Энн заставила меня купить кучу юбок, блузок, туник, несколько платьев и туфель – к счастью, мне удалось отвоевать право на невысокий каблук, – а я мысленно молила небеса вразумить мою подругу. Увы, небеса оказались глухи к моим мольбам, и Энн с горящими глазами сообщила мне, что теперь мы отправимся в салон красоты.

– О нет! – вырвалось у меня. – Энн, ты спятила? Я пойду в салон, только если ты поведешь меня туда под дулом пистолета. Хватит и того, что мне придется позориться, шлепая по Брэмвиллю в этой юбчонке. Удивлюсь, если вслед мне не будут улюлюкать.

– Если понадобится, я и пистолет найду, – возмущенно зыркнула на меня Энн. – Я и так на тебя сердита. У меня могла быть красивая подруга, а ты меня ее лишила. Теперь тебе придется хорошенько постараться, чтобы я тебя простила.

По природе своей я очень упрямый человек, но иногда друзья могут вить из меня веревки. Энн буквально схватила меня за руку и потащила в салон, находившийся на третьем этаже торгового центра.

– Успокойся, Ют, мы не станем перекрашивать твои волосы в фиолетовый цвет, – утешила меня Энн, когда я плюхнулась в кресло стилиста. – Всего-навсего чуть-чуть изменим цвет.

– И на том спасибо, – пробурчала я, чувствуя себя подопытным кроликом.

Энн объяснила стилисту, кого хочет увидеть в качестве своей новой подруги, и он с энтузиазмом взялся за дело. Меня повернули спиной к зеркалу. Не сомневаюсь, это было сделано нарочно, чтобы посреди эксперимента я не вскочила с кресла, закричав от ужаса, и не сбежала из салона.

Где-то через час мои мучения подошли к концу. Меня покрасили, подстригли, уложили и даже сделали легкий макияж. Честно говоря, я предпочла бы не видеть себя в зеркале, поэтому, когда стилист попросил меня повернуться, я робко заметила, что могу посмотреть на себя и дома.

– Не упрямься, Ют, повернись, – улыбнулась мне Энн. – Обещаю, ты не пожалеешь.

Я сомневалась в том, что отражение в зеркале доставит мне огромное удовольствие, но упираться было глупо. Пришлось повернуться и увидеть в зеркале совершенно незнакомую и потрясающе красивую женщину. От былой Ют Олдридж – замухрышки в нелепой одежде – не осталось и следа. Передо мной сидела роскошная пепельноволосая красавица с красивой грудью и томным, как будто затянутым легкой поволокой взглядом.

Господи, а взгляд-то откуда взялся? – подумала я и тут же поняла, что эффект легкой дымки получился благодаря теням, которые стилист аккуратно положил мне на веки. А я ведь уже совсем позабыла о том, что у меня большие серые глаза, которыми когда-то так восхищался Ричи… О том, что у меня пухлые красиво очерченные губы… О том, что у меня широкие ровные брови и небольшой чуть вздернутый нос… Как давно я забыла о том, что я женщина? – с горечью подумала я, глядя на свое отражение.

Из оцепенения меня вырвал голос Энн.

– Ют, с тобой все в порядке? Скажи хоть что-нибудь. Но учти, мы не примем ответа «я хочу сделать как было».

– Нет, только не как было! – вырвалось у меня, и Энн с облегчением улыбнулась.

– Ну так что, я была права? – окинула она меня торжествующим взглядом.

Я поднялась с кресла.

– На все сто процентов. А знаешь, Энн, зря ты это сделала, – с шутливым вызовом покосилась я на нее. – Как ты думаешь, кого теперь будут разглядывать твои подружки?

– Вот и делай из подруги красавицу, – пожаловалась стилисту Энн. – А она возьмет и уведет у тебя всех твоих поклонниц…

Стилист понимающе закивал головой, что не очень-то меня удивило. Судя по его манере одеваться и женственным движениям, он мог понять мою подругу так хорошо, как никто другой.

9

Я поймала себя на мысли, что была бы рада удивить Лонберга своим преображением. Теперь он точно не скажет, что я не читаю женских журналов. Хотя, сойдясь с ним чуть ближе, я поняла, что внешность для него не имеет такого уж серьезного значения. И все же мужчине всегда приятно, когда рядом с ним красивая и хорошо одетая женщина. Вряд ли Лонберг исключение из общего правила.

Впрочем, видеться с ним в ближайшее время я не планировала. Утром мы говорили по телефону, и я описала ему типажи людей, которые могут стать потенциальными жертвами брэмвилльского маньяка. Лонберг записал все, что я ему рассказала, и собирался пойти со своим списком к шефу. Оставалось лишь надеяться, что шеф благосклонно отнесется к той помощи, которую я пыталась оказать полиции.

Попрощавшись с Энн, уехавшей на вокзал встречать свою подругу, с которой они так душевно провели отпуск, я отправилась домой. Стоит ли говорить, что моя мать, увидевшая меня в новом образе, едва смогла найти слова, чтобы сказать, как потрясающе я выгляжу.

Мне было радостно оттого, что я приятно ее удивила, но Ди конечно же не смогла удержаться от замечаний.

– Жаль, что ты не взяла меня с собой, – с плохо сдерживаемой досадой заметила она, когда я сообщила, что «виновницей» моего преображения стала Энн Уордейк. – Я бы посоветовала тебе покрасить волосы в рыжий цвет. Он очень бы пошел к твоим серым глазам. А пепельный делает тебя немного суровой.

Что тут скажешь? Конечно, мать обиделась на то, что мне не пришло в голову взять ее с собой. Но если бы мы пошли с Ди, то она замучила бы меня бесконечными советами и тогда я ничего не купила бы и уж точно не пошла в салон.

Разозлившись и на себя, и на мать, я решила скоротать вечер в кафе за кружкой «Гротверга». Идти одной мне не хотелось, поэтому я пригласила с собой Яки.

– Хай, Ют! – восхищенно присвистнул он. – Да ты расцвела, красотка. Кажется, без мисс Уордейк тут не обошлось.

Мы отправились в кафе, где Яки нашел себе развлечение, изрядно меня рассердившее: он принялся подсчитывать мужчин, которые глазели в мою сторону. Мне было очень неловко, что еще больше веселило Яки.

– Ничего, скоро привыкнешь, – успокоил меня он. – Хвала Энн, ей все-таки удалось сделать из тебя настоящую женщину.

– Можно подумать, до этого я была мужчиной, – обиделась я на него.

– Нет, ты была женщиной. Только ловко это скрывала, – улыбнулся Яки.

На него трудно было обижаться, поэтому я пропустила его слова мимо ушей. Тем более что за наш столик принесли бутылку вина, которого ни я, ни Яки не заказывали.

– Простите, но вы ошиблись столиком, – сказала я официанту, но тот покачал головой и улыбнулся.

– Вино вам просил передать вон тот мужчина, – официант кивнул в сторону довольно привлекательного джентльмена средних лет, который тут же помахал мне рукой.

– Спасибо, – едва не заикаясь, пробормотала я. Мне и в голову не приходило, как надо принимать подобные знаки внимания. – Но я… я…

– Отлично, мы с удовольствием его выпьем, – перебил меня Яки. – Передайте мужчине огромную благодарность от моей дамы и от меня.

Официант отошел к столику привлекательного джентльмена. Тот улыбнулся мне и кивнул головой, словно благодаря словам Яки открыл для себя какую-то истину.

– В чем дело? – покосилась я на своего друга.

Он взглянул на меня, как на наивного ребенка.

– Я всего лишь позволил тебе принять его подарок и дал понять, что ты моя девушка. Тебе же не хочется с ним знакомиться?

– Нет, – покачала я головой.

– Значит, я все сделал правильно. Придется теперь тебе учиться принимать комплименты и подарки. Образ, знаешь ли, обязывает.

Мне надоели его шуточки, поэтому я ничего не ответила. Впрочем, мне было приятно сознавать себя красавицей, несмотря на то что я очень смущалась от повышенного внимания со стороны незнакомых мужчин.

Мы еще немного посидели в кафе, а потом Яки позвонили и нам пришлось разойтись в разные стороны. У Яки Вудстока не было постоянной работы – он зарабатывал фрилансерством, поэтому периодически получал заказы, которые выполнял дома. Чем именно занимался Яки, я толком не знала. Он говорил, что пишет какие-то компьютерные программы, но старался не вдаваться в подробности.

Чтобы получить очередное задание, Яки нужно было встретиться с заказчиком, поэтому в обратный путь я отправилась одна.

Я шла мимо дома нашей соседки, пожилой миссис Саймонс, когда услышала хлопок двери, раздавшийся со стороны ее крыльца. Это показалось мне странным: две недели назад миссис Саймонс положили в больницу, из которой врачи собирались выписывать ее не раньше, чем через месяц. Мы с Яки изредка ее навещали, и, хотя меня удивило ее преждевременное возвращение, я очень обрадовалась тому, что соседка пошла на поправку.

– Миссис Саймонс! – крикнула я, но она, по всей видимости, уже вошла в дом и меня не услышала.

Мне очень хотелось расспросить ее о том, как она себя чувствует, поэтому я решила к ней заглянуть. Но, как это ни странно, на мой звонок старушка никак не отреагировала. Миссис Саймонс не страдала глухотой, к тому же если она только что вошла в дом, то должна была слышать звонок.

Решив, что соседка слишком устала, чтобы принимать гостей, я собралась было уйти, но вдруг заметила, что входная дверь слегка приоткрыта. Любопытство мое было слишком велико, и я решила нарушить правила приличия и все-таки побеспокоить миссис Саймонс.

– Миссис Саймонс! – зайдя в дом, позвала я соседку. – Миссис Саймонс, это я, Ют!

Ответа не последовало. Я не на шутку разволновалась. Что, если миссис Саймонс выписали раньше времени и старушке снова стало плохо? Или она сама сбежала из больницы? Зная довольно экстравагантный характер миссис Саймонс, я бы не очень этому удивилась.

– Миссис Саймонс! – еще раз позвала я и, включив свет, зашла в гостиную.

Гостиная пустовала. Кухня, спальня, ванная – соседки нигде не было. Я как сумасшедшая носилась по чужому дому, теряясь в догадках, куда же все-таки исчезла миссис Саймонс. Отчаявшись ее найти, я заглянула даже в библиотеку, где и увидела то, что меня весьма удивило.

В кресле, где так любила коротать вечера миссис Саймонс, развалилась какая-то женщина. Ее глаза были закрыты, а на бледном лице виднелись какие-то пятна. Мне был виден лишь профиль незнакомки, поэтому я подошла поближе, чтобы разглядеть ее лицо. Может быть, это какая-то родственница миссис Саймонс? – мелькнуло у меня.

Когда я подошла, глаза незнакомки открылись, и только в тот миг мне удалось разглядеть, что пятна на ее лице не что иное, как кровь. Меня снова охватил ужас. Я застыла, не в силах шелохнуться. Незнакомка, не поворачиваясь ко мне, поднялась с кресла, и я увидела, как в ее руке блеснул маленький револьвер. В другой руке она сжимала длинную прядь рыжих волос.

Перед моим мысленным взором мгновенно всплыли строки из недавно перечитанных «Городских легенд»: «И тогда эта женщина, обезумевшая от ревности и боли, стала бродить по брэмвилльским улицам в поисках девушек с рыжими, как огонь, волосами. Она выслеживала своих жертв, проникала по ночам в их дома, а когда находила, то стреляла в них из своего маленького серебряного револьвера, а после срезала прядь волос, чтобы сполна насладиться местью».

Конечно, это самая глупая мысль, которая в такой момент могла прийти мне в голову, но я подумала о том, как мне повезло, что Энн решила осветлить мои волосы, а не перекрасить в рыжий цвет.

Женщина повернулась ко мне спиной и распахнула окно. Мне стоило больших усилий напомнить себе о том, что она всего лишь актриса, изображающая героиню из «Городских легенд». И, хотя мне все еще было страшно, я рванулась к ней, чтобы не дать ей уйти.

Незнакомка поняла мой замысел и, повернув ко мне свое жутковатое лицо, выстрелила из револьвера. К счастью, целилась она не в меня, а в хрустальную лампу, висевшую под потолком. Свет в библиотеке потух, раздался звон разбитого стекла, а женщина исчезла за окном.

Я застыла, потрясенная увиденным, и могла думать лишь о том, что в меня только что стреляли. Стреляли-то, конечно, не в меня, однако вполне могли бы в меня попасть. Когда я пришла в себя, то вспомнила, что библиотека миссис Саймонс находится на втором этаже. А для того чтобы спрыгнуть со второго этажа, не переломав себе ни рук, ни ног, нужно обладать недюжинной ловкостью.

Подбежав к окну, я взглянула вниз, но никого не увидела. Либо женщина с револьвером была рекордсменом по прыжкам с большой высоты, либо она заранее подготовилась и подставила к окну лестницу.

Я быстро спустилась вниз и выбежала на улицу. Никакой женщины ни с лестницей, ни без нее я, разумеется, не увидела. Наверное, она воспользовалась стремянкой миссис Саймонс, подумала я и решила, что самое время позвонить Коулу Лонбергу.

– Только не говорите, что у вас опять проблемы с бывшим мужем и его любовницей, – услышав мое взволнованное приветствие, перебил меня Лонберг.

– Оставьте ваши шуточки, – раздраженно бросила я. – Теперь я знаю, кто будет следующей жертвой…

– Кто? – изумленно поинтересовался детектив.

– Рыжая девушка, – ответила я. – Я кое-кого видела в доме своей соседки. Очередную героиню «Городских легенд».

– Видели? С вами, надеюсь, все в порядке? – спросил меня Коул, и в его голосе я услышала неподдельную тревогу.

– Все в порядке, если не считать разбитой лампы, из-за которой мне придется объясняться с миссис Саймонс. Подробности расскажу, когда увидимся. Постарайтесь убедить вашего шефа, что дело куда серьезнее, чем он думает.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Лонберг. – Ют, возвращайтесь домой и постарайтесь никуда не выходить. Я свяжусь с вами.

Мне хотелось сказать ему, что он напрасно беспокоится обо мне, ведь я-то не рыжая, но Лонберг бросил трубку. Я попыталась представить себе, сколько рыжеволосых девушек в Брэмвилле, однако это было глупой затеей.

Вернувшись домой, я распахнула свой маленький бар и откупорила бутылку виски, чтобы хоть как-то снять стресс и не думать о тех, кому сегодня грозит опасность.

За этим занятием и застала меня Ди. Она зашла в гостиную с трубкой в руках и озадаченным выражением на лице.

– Ют, тебе звонит какой-то мальчик, – сообщила мать и, скользнув неодобрительным взглядом по только что откупоренному виски, протянула мне трубку.

– Он представился? – недоуменно уставилась я на Ди.

– Нет, – покачала она головой. – Только сказал, что мисс Олдридж хорошо его знает и обещала заглянуть к нему в гости.

– А, это Мэтью, – бросила я матери, словно она отлично знала, кто такой Мэтью и какое отношение к нему имеет ее дочь. – Он поклонник моего творчества, – добавила я и взяла протянутую трубку.

– Привет, Мэтти, – поздоровалась я с мальчишкой. – Как тебе удалось раздобыть мой номер?

– Вы уж простите меня, мисс Олдридж, – еле слышно произнес Мэтти. – Пришлось залезть в папины записи. Знаете, мне очень страшно. Отец куда-то ушел, а дома выключили свет. Я обещал, что не буду бояться темноты, но у меня не получилось. Миссис Олдридж, скажите, что мне делать?

Я едва не заплакала, услышав эту трогательную исповедь. Бедный ребенок, он пытался справиться со своим страхом, но не смог… Решение пришло неожиданно, само собой.

– Держись, Мэтти, я скоро буду у тебя, – пообещала я.

Уж лучше бы мне не видеть лица Ди – на нем было написано и удивление, и недоумение, и возмущение одновременно. Но, вместо того чтобы объясниться с ней, я чмокнула ее в щеку и, схватив новую сумочку – Энн презентовала ее мне за «послушание» в салоне красоты, – побежала спасать Мэтью.

К тому времени как я добралась до дома Лонбергов, Мэтти был уже так напуган, что мне еле удалось его успокоить. Мальчишка, правда, держался стойко и не хныкал, но дрожал так, словно его била лихорадка.

Свет в доме действительно не удавалось зажечь, а поскольку я ровным счетом ничего не понимаю в электрике, мне пришлось пройтись по гостиной с подсвеченным экраном мобильного телефона, чтобы убедить Мэтти в том, что под диваном и столом не прячутся страшные призраки.

– Значит, они на кухне, – без тени сомнения заявил Мэтти. – Давай забаррикадируем дверь и будем сидеть здесь.

– Мэтти, ты знаешь, что больше всего нравится призракам? – полюбопытствовала я, прекрасно понимая, что фразой «никаких призраков нет» мне вряд ли удастся чего-то добиться от мальчика.

Мэтти молча покачал головой.

– Они больше всего любят, когда их боятся, – с видом знатока «призрачных» дел сообщила я мальчишке. – Чем сильнее ты боишься призрака, тем больше он становится. Но это даже хорошо. – Я сделала многозначительную паузу, ожидая вопроса, который неизбежно должен был последовать.

– Почему? – удивленно уставился на меня Мэтти.

– Потому что, когда ты перестаешь бояться призрака, он исчезает. – Я сделала большие глаза, словно открывала Мэтью тайну, о которой мало кто знает.

– Честно? – недоверчиво поинтересовался Мэтти.

– Спрашиваешь, – хмыкнула я. – Между прочим, Мэтью Лонберг, вы видите перед собой специалиста по призракам и привидениям. Или ты думаешь, я просто так написала столько книг?

– Конечно же нет, – устыдившись своего предположения, ответил Мэтти. – Но как перестать их бояться?

– Ты ведь читал «Кто живет под кроватью»? – поинтересовалась я у Мэтти.

– Естественно, – кивнул он.

– Помнишь, как Тори Хартингем расправилась с Тем Кто Живет Под Кроватью?

– Да, – кивнул Мэтти. – Она заставила себя поверить в то, что он ей снится, и перенесла его в Царство Снов.

– Вот именно, – кивнула я. – А мы с тобой должны поверить в то, что наши привидения ужасно пугливы и боятся шума наших шагов. Ты сможешь?

Мэтти неуверенно кивнул.

– Постараюсь.

– Ты должен очень стараться, потому что мне нужна твоя помощь. Запомни, чем увереннее мы шагаем, тем меньше становятся привидения.

– Л-ладно, – заикаясь ответил Мэтти. – Мы что, пойдем на кухню?

Я кивнула.

– Надо поискать свечку или фонарь. Ты случайно не знаешь, где могут быть эти штуки?

– Фонарь лежит в кладовке, но отец запирает ее на ключ. Свечки, по-моему, на кухне, но я точно не помню, где они находятся. У нас еще ни разу не отключали свет.

– Свет скоро включат. Но мы с тобой гораздо раньше найдем свечи, – ободрила я мальчика. – А чтобы нашим привидениям стало совсем тошно, станем рассказывать страшные истории. Они поймут, что мы их совершенно не боимся, и растают как облака.

Мэтти улыбнулся, и мы двинулись на кухню. Если честно, я тоже не очень спокойно отношусь к темноте. А до пятнадцати лет боялась ложиться в кровать, потому что свято верила, что под ней живет кто-то ужасный. А еще мне страшно было заходить на кухню, потому что я думала, что ночью на ней оживают все предметы. Обо всем этом я честно рассказала Мэтью, пока искала свечи, и мои страхи, страхи взрослого человека, помогли ему забыть о своих собственных.

Свечки я нашла очень быстро, и мы с Мэтти зажгли на кухне несколько штук. Кухня озарилась теплым мягким светом, а нам с Мэтти показалось, что наступило Рождество.

Чтобы Мэтти окончательно позабыл о своих призраках, я решила приготовить пиццу.

– Вряд ли твой папа будет в восторге оттого, что мы тут полуночничаем, но, по-моему, это куда лучше, чем бояться привидений.

Мэтти со мной согласился. Настроение у мальчика заметно улучшилось, и он принялся активно помогать мне в приготовлении пиццы. К счастью, духовка у Лонберга оказалась газовой, иначе нам пришлось бы есть пиццу сырой.

Я положила раскатанное тесто на противень, смазала его соусами, которые Мэтти достал из холодильника, и мы нарезали в нашу пиццу все, что нашли под рукой. Туда полетели и колбаса, и сосиски, и зелень, и даже консервированная кукуруза, которую, как выяснилось, Мэтти любил так же сильно, как и я. Идея нарезать в пиццу брокколи пришлась нам обоим не по душе.

– Ненавижу брокколи, – поморщился Мэтти, когда я засунула пиццу в духовку. – Папа постоянно заставляет меня есть эту гадость.

– Мама тоже пичкала меня брокколи, – улыбнулась я. – Наверное, поэтому, когда я выросла, начала есть только вредные продукты.

– Типа гамбургеров? – поинтересовался Мэтти.

– Вроде того, – кивнула я. – Еще мне очень нравились тако – мексиканские лепешки с мясным фаршем, соусом, сыром и прочей вкуснятиной. Но вся эта еда из закусочных быстро мне надоела, и я научилась готовить то, что мне нравится.