Текст книги "Ожившие фантазии"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Да, мне хотелось целоваться с Ричи, и не только целоваться. Но эта мысль едва ли меня радовала – скорее бесила. Поэтому немного придя в себя от его наглости, я продолжила яростное сопротивление, и Ричи уступил.

– Только не говори, что тебе не понравилось, – самодовольно усмехнулся он.

Зря он так: его самодовольная ухмылочка всегда выводила меня из себя. Наверное, поэтому я сделала то, что, как мне казалось, сделала бы на моем месте любая обманутая и преданная мужем женщина, которой очень сильно захотелось ему насолить. Проще говоря, во весь голос закричала:

– Помогите! На помощь! Маньяк! Насильник!

О, мои вопли неподалеку от пристани очень скоро возымели результат. И, хотя Ричи попытался заткнуть мне рот своей широкой ладонью, я все же разглядела бегущую в нашу сторону фигуру.

– Ют, что ты делаешь? – во все глаза уставился на меня Ричи.

– Защищаю себя от маньяка, – ехидно усмехнулась я.

Ричи отпустил меня, но было уже поздно: парень, подбежавший к нам, с размаху заехал ему по лицу. Мой бывший супруг не очень-то любил затевать драки, но никогда не отлынивал, если ему все же приходилось ввязываться в них. Он ответил моему спасителю тем же, и через несколько секунд оба уже валялись на песке, а я тем временем пыталась разглядеть, где Ричи, а где тот, который за меня заступился, а заодно придумать, как выкрутиться из этой идиотской ситуации.

Долго думать мне не пришлось – полиция подкатила к пристани уже через несколько минут. К машине с горящими мигалками подбежал какой-то мужчина, он замахал руками в нашу сторону.

К тому моменту, когда полицейские добежали до песчаного берега, Ричи и мой спаситель сплелись в такой клубок, что было совершенно неясно, кого из-под кого нужно вытаскивать.

Один из полицейских выстрелил в воздух и приказал дерущимся разойтись, а второй подбежал ко мне.

– Вы в порядке, мэм? – озабоченно поинтересовался он. – Этот подонок ничего не успел вам сделать?

Сознавая весь идиотизм происходящего, я едва смогла выдавить из себя «да».

– «Да», это значит «в порядке»? – не унимался полицейский.

Я коротко кивнула, пытаясь сообразить, как расхлебать ту кашу, которую по собственной глупости заварила.

Ричи и незнакомец, ринувшийся ко мне на подмогу, разошлись по разные стороны «ринга». Мой спаситель, судя по всему, умел драться куда лучше Ричи, потому что красивое лицо моего бывшего напоминало перезревший персик, проделавший долгий путь в не самой лучшей упаковке. Лицо незнакомца практически не пострадало – лишь слегка покраснела кожа над скулами.

Я заметила про себя, что он тоже очень даже неплох. Его нельзя было назвать красавчиком, как Ричи, и он не обладал идеальным торсом моего бывшего. Однако видно было, что мой спаситель силен и крепок, и Ричи на его фоне выглядел худосочным юношей.

Лицо незнакомца было немного грубоватым, а черты лица тяжелыми. И все же я разглядела в нем какое-то мрачноватое очарование. Темные глаза неопределенного цвета, густые брови, черная поросль на щеках, крупный нос с небольшой горбинкой – как видно, этому парню далеко не в первый раз доводилось драться, – ломаная линия крупных губ…

Не могу сказать, что мне нравятся такие мужчины, но что-то в нем привлекало меня и будило определенный интерес. Тем более что именно ему я была обязана своим «спасением».

Фантазии мои привели к тому, что на мгновение я утратила чувство реальности и все происходящее представилось мне в совершенно ином свете. Ричи и впрямь был злобным маньяком, выследившим меня на побережье нашего Брэмвилльского моря, а мой спаситель – настоящим героем, которого я должна была отблагодарить…

Увы, пелена фантазий, окутавшая мой внутренний взор, быстро спала, когда я снова взглянула на Ричи и увидела, как полицейский с пистолетом заламывает ему руки и надевает наручники. Мой бывший пытался что-то бормотать в свое оправдание, а незнакомец, спасший меня, поднялся с земли и произнес:

– Я видел, как этот тип удерживал ту женщину, – кивнул он в мою сторону. – И слышал, как она кричала, поэтому и оказался здесь.

Ричи посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я поняла, что игра зашла слишком далеко – пора было вмешаться.

– Видите ли, – робко пропищала я. – Все не совсем так, как кажется.

Все трое недоуменно уставились на мою скромную персону.

– Видите ли… э-э-э… этот мужчина – мой бывший муж.

– И вы молчали?! – грозно рявкнул на меня мой спаситель. – Он домогался вас, хотел изнасиловать? Или избить?

– Нет, – промямлила я. – Он меня поцеловал…

Офицеры переглянулись между собой и громко засмеялись. Однако моему спасителю было совсем не до смеха. Он сердито посмотрел на полицейских и отчеканил:

– Я Коул Лонберг, полицейский детектив. Рад, что вам так весело, но по милости этой дамочки я только что избил ни в чем не повинного человека. Так что, – покосился он на Ричи, – вы свободны. А ваша бывшая супруга проедет в участок, где ей придется подробно объяснить, почему она спровоцировала полицейских на агрессивные действия в отношении вас. Если хотите подать на меня жалобу, то я подробно расскажу вам, что для этого нужно сделать. Примите мои извинения, сэр.

Ричи открыл было рот, чтобы сказать моему спасителю пару ласковых, но его опередила я.

– В участок? Но за что? – уставилась я на полицейского. – Я же ничего такого не сделала, только закричала… Детектив Лонберг, я же не просила вас бить моего бывшего мужа…

– Вы спровоцировали. – Он посмотрел на меня своим неумолимым взглядом. – Я очень хорошо знаю таких дамочек. Вначале они пьют кровь из своих мужей, потом бросают их, а потом снова возвращаются, чтобы пить кровь и всячески издеваться.

– Я не возвращалась, – едва не плача, попыталась оправдаться я. – И не издевалась. Просто мне не хотелось с ним целоваться, только и всего. Послушайте, отпустите меня, – умоляюще посмотрела я на Лонберга. – Мне еще нужно встретить мою мать. Она сегодня приезжает в Брэмвилль и очень удивится, если узнает, что дочь встречает ее в полицейском участке. У нее даже сотового нет – я не смогу позвонить, чтобы предупредить ее.

– И правда, отпустите Ют, – заступился за меня Ричи. – Вы, конечно, неправы, что не разобравшись съездили мне по лицу, но я не буду подавать на вас никаких жалоб. Ют просто пошутила, и все.

Я была благодарна бывшему, проявившему недюжинный такт и терпение. Но Коул Лонберг, детектив, решил, по всей видимости, быть непреклонным.

– Хорошенькие шуточки у вашей жены, – уставился он на Ричи, и в его глазах я прочитала: ну ты и тряпка! – Мне плевать, что вы все это терпите, и также плевать, подадите вы жалобу или нет. Но она, – перевел он на меня свой гневный взгляд, – в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем вопить «маньяк!» и звать на помощь.

– Говорю же, она пошутила.

– Между прочим, я его бывшая жена, – ни с того ни с сего решила уточнить я.

– Бывшая, будущая – плевать, – холодно констатировал Лонберг. – Вы нарушили общественный порядок, мэм. Будьте добры проследовать за нами.

– Черт возьми, – разозлилась я. – У вас по берегу бродят какие-то странные личности, и никого это не волнует. Зато меня вы готовы забрать за какую-то глупую шутку.

– Какие еще личности? – покосился на меня Лонберг.

– Какая-то девушка с разрисованным телом и пакетом в зубах, – пробормотала я, уже жалея о том, что вообще заикнулась об этом.

Лонберг скептически усмехнулся.

– Ну конечно! Она тоже напала на вас и пыталась изнасиловать? Да вас, мэм, не в участок, а в кое-какое другое заведение следовало бы отправить.

– Вы не посмеете, – покачала я головой. – Я, между прочим, писательница.

Улыбка на лице Лонберга расцвела пышным цветом.

– Ах, вы еще и писательница? Вы слышали, господа? – покосился он на офицеров, наблюдавших за нашей перепалкой. – По-моему, у дамочки не все дома. Вам так не кажется?

– Она действительно писательница, – напомнил о себе Ричи. – Юстиния Олдридж. Ее книги лежат в каждом книжном магазине, так что я не советовал бы вам везти ее в участок, если, конечно, вы не хотите стать каким-нибудь жутким персонажем в одном из ее будущих романов.

– Черт меня дери, как же мне страшно, – расхохотался Лонберг. – Теперь уж точно повезем ее в участок – больно интересно почитать, чего она о нас, безграмотных полицейских, накалякает… Ну что, миссис Олдридж, пойдете сами или силком вас тащить?

– Мисс Олдридж. – Я едва не заскрипела зубами от злости и досады. Мой спаситель оказался обыкновенным дубиной-полицейским.

Сама виновата – подумала я, садясь в полицейскую машину. Из-за моей глупой шутки лицо Ричи напоминает помятый персик, а мама будет долго ждать меня вначале на вокзале, а потом на крыльце моего дома. Если, конечно, Яки не выберется из подвала и не решит заглянуть ко мне.

Освобожденный Ричи пытался поехать со мной, но ему довольно доходчиво объяснили, что места в машине нет, а жалобу он может подать только завтра утром, когда откроется соответствующий отдел.

Ричи крикнул что-то вдогонку отъезжающей машине, но я не расслышала. Мне показалось, он кричал что-то насчет поезда.

Я была зла не только на себя, но и на Ричи. В конце концов, кто его просил следить за мной, хватать меня за руки и лезть целоваться… Надо было кому-то звонить, и я набрала номер Энн. Но мой благородный рыцарь, детектив Лонберг, поспешил отобрать у меня телефон, сообщив, что нарушителю положено звонить только адвокату.

– Черт, я и звоню адвокату, – еще больше рассердилась я.

– Ничего, позвоните из участка. Я же не допрашиваю вас по дороге, верно?

Жаль, я плохо знаю законы, а то сама бы написала на него жалобу…

Меня отвезли в участок, где Лонберг решил заняться мной лично.

– Пойдемте в мой кабинет, – приказным тоном заявил он мне.

– Еще наручники наденьте, – огрызнулась я.

– И надену, если понадобится, – невозмутимо сообщил мне Лонберг. – Ладно, не волнуйтесь вы так. Напишете объяснительную – и дело с концом. Надо же мне как-то обезопасить себя на тот случай, если ваш супруг решит подать на меня жалобу или пойдет в суд.

– Бывший супруг, – сквозь зубы процедила я, поднимаясь по лестнице. – Вот, оказывается, в чем дело. Вы всего лишь пытаетесь прикрыть свою шкуру…

– Подбирайте выражения, миссис Олдридж.

– Мисс Олдридж – я уже устала вам повторять.

– Вы так старательно подчеркиваете свой статус незамужней женщины, – хмыкнул детектив, открывая передо мной дверь, – и так часто напоминаете, что были замужем, что у меня, честно говоря, возникают большие сомнения в том, о чем вы говорили на берегу.

– В чем это? – уставилась я на Лонберга.

– В том, что его поцелуй так вам не понравился.

– Не ваше дело, – не выдержав, выпалила я.

– Нет уж, мое. – Детектив указал пальцем на то место под глазом, где уже начал намечаться синяк. – Из-за вашей дурацкой выходки пострадало двое мужчин. Так всегда с вами, женщинами.

Я махнула рукой и присела на стул, который любезно предложил мне мой спаситель и избавитель. Ему бесполезно было что-то доказывать: по всей видимости, детектив Лонберг относился к той породе мужчин, которые во всех бедах, обрушившихся на род человеческий, обвиняют женщин. Правда мою стройную теорию о женоненавистничестве Лонберга разбивал один-единственный вопрос: зачем он тогда бросился меня спасать? Ведь, насколько я поняла, детектив был не при исполнении.

Копаться в голове детектива Лонберга, признаюсь, мне не очень-то хотелось, особенно принимая во внимание то, что в этот самый момент моя дорогая мать уже полчаса стояла на вокзале и, скорее всего, фантазировала на тему «похищенная дочь».

– Послушайте, – обратилась я к Лонбергу, который как будто нарочно тянул время и копался в столе в поисках бумаги для моего «чистосердечного признания», – мне срочно нужно уехать. Я уже говорила, ко мне приезжает мать. Точнее, она уже приехала и, поверьте, выдумывает самые ужасные причины моего опоздания. Она пожилая дама и слишком консервативна, чтобы пользоваться сотовым. Я уже говорила, что не могу ее предупредить!

– Сочувствую, – бросил Лонберг, не поднимая головы.

– Я обещаю, что вернусь в участок завтра и напишу вам эту проклятую объяснительную или как там у вас это называется.

– Напишете завтра? – хмыкнул Лонберг и протянул мне лист бумаги, который откопал в ящике стола. – Сомневаюсь. Кто что-то и напишет, так это ваш супруг, который, кажется, готов голову в петлю сунуть, лишь бы сделать вам приятное.

– А я подло его использую? – мрачно усмехнулась я. – Хорошего же вы мнения о женщинах, детектив. Не знаю, чем они вам так насолили…

Детектив Лонберг не изменился в лице, но в его глазах промелькнуло что-то такое, из чего я сделала вывод, что попала в самое уязвимое место. Лонберг бросился на защиту моего бывшего как верный пес, хотя совершенно не знал Ричи Карлайла. Наверное, он считает, что все мужчины – жертвы коварных предательниц. Вот узколобый мужлан, с досадой подумала я. А мне-то он показался героем.

– Пишите. – Лонберг небрежно бросил мне ручку.

– Что? – уставилась я на него.

– Я, Юстиния Олбрик, или как вас там…

– Юстиния Олдридж, – освежила я память детектива.

– Признаю, – продолжил Лонберг, – что ввела в заблуждение полицейских: детектива Лонберга и двоих дежурных офицеров… надо бы узнать их имена…

– Так и писать? – хмыкнула я, даже не прикоснувшись к ручке.

– По-моему, вы вообще ничего не пишете, – сердито покосился на меня Лонберг. – Хотите торчать здесь и тратить свое и мое время – воля ваша. Хотите звонить адвокату – вот вам телефон. – Лонберг придвинул ко мне аппарат, стоявший на его столе.

– Может, вернете мне мой сотовый? – поинтересовалась я.

– Да ради бога, – пожал плечами Лонберг. – Только поймите наконец, мисс Олдридж: вы зря потратите деньги. Административный штраф по законам штата вам гарантирован. К моему глубочайшему сожалению, он настолько мал, что сумма, которую вы потратите на адвоката, будет втрое больше. Увы, ничего другого я предъявить вам не могу. А надо было бы: в следующий раз вы бы хорошенько подумали, прежде чем морочить голову своему бывшему мужу и полиции.

– Начинается!.. – закатила я глаза. – Нет уж, я позвоню адвокату. Сейчас вы разливаетесь соловьем, а потом навешаете на меня три трупа.

– Где вы этого набрались, мисс Олдридж? – снисходительно улыбнулся мне Лонберг. – Черпаете информацию о полиции в желтой прессе? Или в дамских журнальчиках?

– Я не читаю дамских журнальчиков, – раздраженно ответила я.

– По вам заметно, – ехидно усмехнулся Лонберг.

– О чем это вы?

– Так, ни о чем.

– Нет уж, если решили меня оскорбить, так уж оскорбляйте, – почти прошипела я.

– Пожалуйста, если вам так хочется, – спокойно ответил Лонберг. – Никогда не видел, чтобы женщины так одевались. Подтяжки, клетчатая рубашка – странно видеть все это на даме. Хотя, конечно, это все ерунда. Главное – у вас отвратительный характер.

Конечно, я не тешила себя надеждой, что мою фотографию напечатают на страницах «Плейбоя» или «Вог», но услышать такой «комплимент» от мужчины, признаюсь, было неприятно. Хотя, если честно, нечто похожее мне когда-то доводилось слышать и от Ричи.

В общем, дубина-полицейский исчерпал запас моего терпения.

– Идите к черту, детектив! – Я скомкала бумажку. – Ничего я тут не напишу.

Кто бы спорил, было не лучшей идеей швырнуть бумажку в лицо полицейскому, но, увы, об этом я подумала лишь тогда, когда бумажка ударилась о его лоб и шмякнулась на пол.

Лицо Лонберга не побелело, на нем не дрогнул ни единый мускул. Он не поднялся из-за стола и не стал сыпать проклятьями и угрозами. Он всего лишь улыбнулся и сказал что-то вроде того, что не ошибся насчет моего характера.

Неизвестно, что бы ему ответила я, потому что в этот самый момент детективу Лонбергу позвонили и сообщили, что в участок пришел Генри Слемингтон, мой литературный агент, и привел с собой адвоката. Стоит ли говорить, что я была безмерно рада видеть Генри?

Ему, кстати говоря, пришлось раскошелиться на оплату двух штрафов: первый он внес за мои вопли на озере, второй – за смятую бумажку, полетевшую в Лонберга. Я наконец-то была свободна, что, думаю, не очень-то радовало настрадавшегося от меня детектива.

Мы даже не попрощались. Впрочем, мне было не до прощаний: нужно было срочно ехать на вокзал, чтобы встретить Диану Олдридж, которая уже наверняка похоронила меня под каким-нибудь кустом в городском парке.

Генри – вот уж кому я была действительно благодарна за свое спасение – предложил отвезти меня на машине, и я не отказалась. Мне не пришло в голову спросить его о том, как он узнал, что я нахожусь в полицейском участке, но, когда мы сели в машину, я решила удовлетворить свое любопытство.

– Слем, ты-то как тут оказался?

– Мне позвонил твой бывший муж, – без особого желания признался Генри.

– Ричи? – уставилась я на него. – А откуда у Ричи твой номер?

– Лучше не спрашивай, – вздохнул Генри, и по его голосу я поняла, что он чувствует себя виноватым.

– В чем дело, Слем? Ты что-то от меня скрываешь?

– Нет, не скрываю. Просто я сделал глупость, – ответил Генри, пристально глядя на дорогу. – Ричи позвонил мне после нашего разговора, а я сболтнул, что ты на озере. Вот и все. Насколько я понимаю, он потащился за тобой туда? – Генри многозначительно на меня посмотрел. Я кивнула. – И из-за него ты вляпалась в эту историю?

– Не совсем так. То есть совсем не так.

– Не важно. Если бы не мой болтливый язык… – вздохнул Генри. – Я так удивился, что он звонит мне. К тому же Ричи заявил мне, что найти тебя – дело жизни и смерти.

– Вполне в его духе, – мрачно констатировала я, нервно поглядывая на часы. – Если ему что-то нужно, он и мертвого из гроба поднимет. И все-таки – откуда у него номер твоего сотового?

– Этот пройдоха позвонил в редакцию и представился моим автором. Соврал, что потерял мой телефон, ну и…

– Действительно, пройдоха, – усмехнулась я. Настойчивость Ричи пугала, но мне все же было приятно. Если ради меня идут на такие уловки, может быть, я еще имею право чувствовать себя женщиной?

– Еще раз, прости меня за глупость, – покосился на меня Генри.

– Пустяки, Слем. Наоборот, я рада, что ты меня вытащил из этой передряги.

Чего, кстати, Ричи, несмотря на всю свою настойчивость, сделать не сподобился, закончила я про себя.

Мы подъехали к вокзалу, но он был пуст, как протянутая нищим ладонь.

– Значит, Ди топчется на пороге моего дома, – тяжело вздохнула я. – Ох, и влетит же мне сегодня!

– Но ты ведь уже не ребенок, – резонно заметил Генри.

– Ты просто не знаешь Диану Олдридж. Меня оправдывает только одно – сейчас лето, да к тому же жаркое.

Генри Слемингтон, которого и я, и мои друзья с давних пор называли Слемом, довез меня до дома. В окнах первого этажа горел свет. Мне стало немного легче: это означало, что Яки все-таки выбрался из подвала и пустил маму домой. Конечно, выволочки и подробных рассказов о том, что со мной могло произойти, это не отменяло, но все-таки куда приятнее было встретиться с мамой в доме, чем на пороге.

Еще раз поблагодарив Генри, я полетела домой. Не разуваясь, вбежала в гостиную и была крайне удивлена тем, что увидела. На небольшом диванчике рядом с празднично накрытым столом сидел Ричи Карлайл собственной персоной…

3

– Ты?! – Я во все глаза уставилась на Ричи.

– Я, – кивнул мой бывший и поднялся с диванчика. – Рад тебя снова видеть, Ют.

– Вообще-то я надеялась увидеть свою мать, – растерянно пробормотала я.

– Не беспокойся, я встретил ее на вокзале. А к тебе отправил Генри. Мне показалось, мистер детектив не очень-то настроен беседовать со мной.

– Надо же, ты – сама предусмотрительность, – хмыкнула я.

– Не понимаю твоей иронии, – огорченно посмотрел на меня Ричи. – Я старался сделать как лучше.

– А получилось как всегда? Это ведь из-за твоих приставаний я попала в полицию и опоздала на встречу с мамой.

– Милые бранятся – только тешатся. – Ди Олдридж выплыла из кухни с подносом в руках. Конечно же моего пирога там не было, хотя я была уверена – мама не могла не заметить его в духовке. – Ют, прекрати шипеть как кошка. Слава богу, что Ричи меня встретил и все объяснил. Я уже начала думать, что тебя похитили.

«Милые бранятся», фыркнула я про себя. Надо же, как ей хочется, чтобы мы с Ричи снова стали «милыми».

Ди поставила поднос на стол и подошла ко мне, чтобы сжать меня в теплых материнских объятиях. Боги мои, и чем же я заслужила столь ласковое обращение? Уж не тем ли, что Его величество Ричард Карлайл соизволил облагодетельствовать мой скромный дом своим визитом?

Все это мне определенно не нравилось. Самодовольная улыбочка не сползала с лица Ричи, наблюдавшего за этой сценой.

Я прекрасно понимала ход его мыслей. Теперь уже мне не так-то просто избавиться от него: он встретил мою мать на вокзале, в то время как я по собственной глупости ошивалась в полицейском участке. К тому же Ди так рада его видеть, что даже готова простить мне мою выходку.

Ну ты и пройдоха, Ричи, подумала я, оценив, как ловко он поймал меня в свою ловушку. Пришлось перестать дуться на Ричи, сесть за стол и полакомиться кулинарными изысками моей матушки.

– Когда только успела? – полюбопытствовала я, уплетая свои любимые пончики с апельсиновым джемом.

– Хорошая хозяйка должна успевать все, – заметила Ди, вяло ковыряя в еде вилкой. В отличие от меня Диана Олдридж всегда следила за своей фигурой и была безукоризненно стройной даже в свои шестьдесят пять. – Правда, Ричи?

Ричи хотел было рассыпаться в комплиментах по поводу маминой стряпни, но я его опередила. Не удержалась, чтобы не влить свою ложку дегтя в вечер, который грозил стать медовым.

– Боюсь, Ричи тебе вряд ли ответит на этот вопрос, – спокойно заметила я. – Его любимая женщина только и успевает, что бегать по салонам красоты. Честно говоря, я даже не знаю, когда она пишет свои романы… Скажи-ка, Ричи, Лил делает это в перерыве между посещением солярия и визитом к массажистке?

С лица моего бывшего мужа, стараниями детектива Лонберга уже не такого красивого, наконец-то сползла самодовольная улыбочка.

– Не знаю, Ют, – покачал он головой. – Иногда у меня возникает подозрение, что Лил нанимает литературных негров.

– Как можно говорить такое о своей любимой женщине? – с деланым возмущением поинтересовалась я. – Тем более когда ты беседуешь с ее конкуренткой…

– Она тебе не конкурентка, Ют, – уставив взгляд в тарелку, признался Ричи. – И мне казалось, ты поняла это сегодня.

– Когда по твоей милости оказалась в полицейском участке? Ну да, у меня было много времени подумать, пока Лонберг грозил мне штрафами и взысканиями.

– Угомонись, Ют, – сердито посмотрела на меня Ди. – Я понимаю, почему тебе не везет с мужчинами. У тебя просто невыносимый характер.

– Какой уж есть, – отрезала я. – К тому же вспомни, кто меня воспитывал.

– Не смотри на меня обвиняющим взглядом, – покачала головой Ди. – Всего этого ты нахваталась от отца, а не от меня.

– Ну конечно, – хмыкнула я. – Если «нахваталась», то обязательно от отца. Между прочим, о покойных не говорят плохо, а ты все еще пилишь его, хотя он уже на том свете. И у кого из нас невыносимый характер? От меня мужчины, по крайней мере, уходят живыми.

Ох, зря я это сказала. Так всегда: сболтну что-нибудь и только потом подумаю… Мать побледнела, как хорошо полежавшая в отбеливателе скатерть, и уронила вилку в тарелку. Жест был логичным – она все равно этой вилкой не пользовалась.

Если честно, я пожалела о сказанном, но мать мне не было жаль. Мой отец был удивительно спокойным и веселым человеком, но матери с ее дотошностью удалось вытравить из него всю радость к жизни. Об этом уж точно не стоило говорить. Наверное, и думать не надо было тоже. Но я терпеть не могу дурацких советов, касающихся моей личной жизни, – такой уж характер.

– Извини, мам. – Я попыталась натянуто улыбнуться. – Ты же понимаешь, что я так не думаю. Просто пыталась пошутить, а вышло глупо.

– Глупо? – вскинулась на меня Ди. – Не много ли глупостей за один вечер?

Она была права – глупостей было много. Я извинилась еще раз, вышла из-за стола и пошла смотреть почту, на которую не удосужилась взглянуть с утра.

Среди писем я обнаружила два пухлых конверта, на которых не был указан обратный адрес. Вскрыв один из них, я не без удивления наткнулась на листы, вырванные из моих «Городских легенд». Кровь бросилась мне в лицо, когда я увидела, что эти страницы – глава о «Сахарном человеке». Дрожащими от волнения руками я открыла второй конверт. Мои жуткие догадки подтвердились – во втором письме лежали страницы из главы под названием «Девочка-енот».

Несколько минут я сидела над письмами без движения. Суматоха с Ричи и полицией отодвинула воспоминания о том, что я видела вчера и сегодня, на задний план. К тому же я как человек рациональный списала все увиденное на нервы и усталость. Но письма эти, конверты с выдержками из моих книг – их-то не спишешь на воспаленное воображение!

– Что за бред, – прошептала я и принялась рыться в печатных листах в поисках письма, которое хоть что-нибудь смогло бы прояснить. Увы, письмо к странному посланию не прилагалось.

Кому и зачем это могло понадобиться? – подумала я. В конце концов, не Сахарный человек и не Девочка-енот отправили мне главы из моей собственной книги?

– Нет, – пробормотала я, чтобы отогнать страх, заползший в душу. – Так не бывает.

– Чего не бывает? – поинтересовался Ричи, выросший за моей спиной.

Я сгребла конверты и листы из книги в кучу, которую поспешила прикрыть руками.

– Ничего. И нечего стоять у меня за спиной.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Ричи.

– Лучше не бывает, – пробормотала я.

Делиться с Ричи Карлайлом своими проблемами мне совершенно не хотелось.

– А выглядишь так, как будто тебе сообщили о чьей-то смерти, – без тени иронии в голосе заметил Ричи. – Уверена, что все нормально?

Я поспешила кивнуть. Расскажи я ему о сахарных людях и девочках-енотах, он точно сочтет меня сумасшедшей. Еще, не дай бог, поделится своими соображениями с Ди, и тогда не миновать мне настойчивых просьб посетить психоаналитика.

– У меня-то все в порядке, – хмуро ответила я Ричи. – А у тебя, по-моему, нет, раз ты до сих пор торчишь в моем доме.

– Я не торчу, – обиженно отозвался Ричи и вышел наконец из-за моей спины. – Между прочим, могла бы поблагодарить меня за то, что я так ловко все устроил. Твой литагент забрал тебя из участка, твоя мама – дома. Чем ты недовольна?

– Можно подумать, если бы ты не вмешался, все было бы иначе, – хмыкнула я. – Мать отлично знает дорогу до моего дома, а Яки Вудсток открыл бы ей дверь и без твоего присутствия. Что касается Генри, я бы и сама могла ему позвонить.

– Но ведь не позвонила же? – хитро прищурился Ричи.

– Не позвонила, потому что не успела. И вообще, – раздраженно покосилась я на Ричи, – если бы не ты, все было бы в порядке.

– Считаешь, в порядке быть одинокой?

– Кто тебе сказал, что я одна? – возмущенно уставилась я на Ричи.

– Можно подумать, это большой секрет. У тебя никого не было с тех пор, как мы расстались.

– Ты себе льстишь, Ричи Карлайл, – фыркнула я. – У меня были мужчины. Просто я не хотела серьезных отношений.

– Вот именно. Потому что ты до сих пор любишь меня, сладенькая. – На лице Ричи снова появилась самодовольная улыбка.

Меня бесило то, что он так уверен в себе. Думает, после одного поцелуя я прощу ему все и позову обратно? Как бы не так!

– Вот тут ты ошибаешься, Ричи… – Я многозначительно посмотрела на своего бывшего мужа. – Когда ты поцеловал меня там, на берегу, я совершенно ничего не почувствовала. Даже сердце не забилось сильнее. Мне кажется, это о чем-то говорит.

Пронять Ричи было не так-то легко.

– Дай мне время, сладенькая. Сейчас ты обижена на меня, но я сумею сделать так, что твое сердце не только забьется, оно канкан запляшет.

«Обижена»… Как можно было так сказать о тех чувствах, которые я испытывала? В этом весь Ричи. Для него все, что произошло, – не более чем глупая ошибка, о которой можно забыть. А для меня – трагедия всей жизни.

Кто-то относится к изменам легко, кто-то считает их предательством. Может быть, если бы мы с Ричи не были такими разными, то жили до сих пор в любви и согласии. И лишь для одного человека ничего бы не изменилось – Лил Стакер по-прежнему была бы любовницей Ричи.

– Разбираешь письма? – Воспользовавшись тем, что я отвлеклась и погрузилась в раздумья, Ричи протянул руку и взял один из раскрытых конвертов. – Что у нас тут? Письма от поклонников?

Когда-то его бесцеремонность меня не очень-то удивляла, но теперь я накинулась на Ричи как разъяренная тигрица.

– Отдай немедленно! – Я выхватила конверт из его рук, но Ричи так крепко его держал, что бумага треснула. – Какое право ты имеешь читать чужие письма?!

– Но ты мне не чужая.

– Ричи, не буди во мне зверя и отдай конверт!

– Только в обмен на поцелуй!

Вместо поцелуя я с такой силой ударила по руке Ричи сжатым кулаком, что от неожиданности он разжал пальцы, и конверт упал на пол.

– Да что с тобой, Ют? – остолбенело уставился на меня Ричи, а я подобрала конверт и положила его в кучу с остальными. – Раньше ты такой не была. Хотя, признаюсь, в твоей ярости есть что-то пикантное.

– Катись за пикантностью к Лил, – отрезала я и указала Ричи на дверь. – А если не уберешься сам, то я позвоню твоей возлюбленной и расскажу, где ты шляешься до глубокой ночи.

– Придется ретироваться. – Ричи изобразил на своем лице грустную улыбку. – Но не думай, что я так легко сдамся.

Я вернулась в гостиную, которую уже успела прибрать моя хозяйственная мать, и устало опустилась на диван. Почему-то если неприятности случаются, то обязательно все скопом. Как будто ходят за ручку друг с другом.

– Ют, а куда делся Ричи? – поинтересовалась Ди, вернувшаяся в гостиную.

– Очень мило, что мы не виделись с тобой почти год, а ты интересуешься моим бывшим мужем, – мрачно отозвалась я.

– Только не говори, что ты снова его выгнала, – огорченно посмотрела на меня мать.

– Да, я его выгнала. И буду выгонять всякий раз, как только он здесь окажется.

– И все-таки ты невыносима, Ют, – покачала головой Ди. – Хочешь одинокой старости? Ты ее получишь. Только могу тебе сказать, это не самая веселая перспектива.

– Хватит, мам. Я как-нибудь разберусь со своей старостью, – ответила я, поднявшись с дивана. – В конце концов, у меня есть друзья. И ты. Ты же не перестанешь приезжать ко мне, если я пошлю Ричи ко всем чертям?

Ди улыбнулась. Она любила трогательные сцены единения матери и дочери, а я была совсем не против ей подыграть. Мы обнялись, а я в который уже раз подумала о том, как мне не хватает отца – он-то никогда не давал мне дурацких советов.

Вся эта история с письмами и видениями не давала мне покоя. Новая книга, которую я начала еще на Птичьем, не продвинулась ни на страницу, несмотря на то что Ди всячески старалась не «занимать мои рабочие часы своей пустой болтовней». Трудно было сосредоточиться на новой книге, когда все мысли крутились вокруг уже написанной.