Текст книги "Ожившие фантазии"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Кто мог прислать мне эти письма? Кого я могла видеть в переулке и на берегу озера? И, в конце концов, кому понадобилось изводить меня подобным образом? Что, если человек, не пожалевший сил и времени на этот странный розыгрыш, – маньяк, которому по какой-то причине не угодило мое творчество?

Энн, с которой я поделилась своей тайной, сразу развеяла мои сомнения насчет маньяка.

– Я на все сто процентов уверена, что это – Лил Стакер, – заявила она. Честно говоря, подобное не приходило мне в голову. – Кому еще надо тебя доводить? Ты только вспомни ее выходку на твоей презентации. Скорее всего, она подозревает, что Ричи надумал вернуться к тебе, вот и решила насолить сопернице.

– Но я-то тут при чем? – изумленно посмотрела я на подругу. – Это же Ричи меня преследует, а не я его.

– Объясни это ревнивой женщине, – с многозначительным видом изрекла Энн. – Они всегда уверены, что любимый мужчина не виноват. Его соблазнили, окрутили, околдовали, приворожили – в общем сделали все, что угодно, лишь бы влюбить в себя. Красотка Лил не исключение. Ты уж прости меня, Ют, но я не сомневаюсь, что пассия твоего бывшего никак не может понять, что он в тебе нашел. Вот и ищет причину в твоих домогательствах.

– Лучше бы меньше бегала по салонам красоты, – фыркнула я. – Но, по-моему, ты горячишься с выводами. Лил способна закатить истерику, но что касается такой хорошо продуманной мести – это вряд ли.

– Напрасно ты недооцениваешь свою соперницу.

– Она мне не соперница.

– Неважно. Может, кто-то подсказал ей такой вариант. Может, она к кому-то обратилась за помощью. В наше время ничего нельзя исключать, – вздохнула Энн. – Знаешь, я как-то раз наткнулась в Интернете на весьма любопытный сайт. Он назывался «Агентство Гиена», и, представь себе, это агентство находится в Брэмвилле. Так вот, на этом сайте предлагали разнообразные «розыгрыши» друзей и знакомых. И, хочу тебе сказать, эти розыгрыши далеко не безобидны Мало того, обратившись в эту «Гиену», можно не только разыграть, но и наказать неугодного человека. Понимаешь, к чему я клоню?

Я растерянно кивнула.

– Хочешь сказать, Лил Стакер меня «заказала»?

– Чем черт не шутит, Ют. Я бы на твоем месте обратилась в полицию.

– В полицию?.. – вздохнула я, вспомнив, чем в последний раз закончилось мое «обращение». – Если честно, у меня не самые лучшие воспоминания о полицейском участке.

– Сама виновата, – хмыкнула Энн. – Это надо же было додуматься – вопить на все побережье, что на тебя напал маньяк.

– Ричи был невыносим, – попыталась оправдаться я.

– Хочешь сказать, тебе так противно было с ним целоваться?

– Не то чтобы противно…

– Ну? – ехидно улыбнулась мне Энн. – Ты ничего не почувствовала?

– Почувствовала, – призналась я. – Но потом вдруг поняла, что Ричи совершенно не изменился. Он все тот же хитрый лис, только натянул на себя шкурку пушистого ягненка.

– И поэтому ты решила, что тебя к нему больше не тянет?

– Ох, не начинай, Энн. Хватит с меня Ди, которая немедленно принялась сводить меня с Ричи.

– Я не собираюсь вас сводить, – успокоила меня Энн, – и уговаривать тебя вернуться к Ричи. Между прочим, я всегда была на твоей стороне. Да и Ричи Карлайл, если честно, никогда мне особенно не нравился, несмотря на то что он изо всех сил изображал лояльность к моей сексуальной ориентации.

– Кстати, насчет твоей ориентации, – вспомнила я. – Так как твой курортный роман? Он с продолжением или без?

Энн опустила свои красивые длинные ресницы, из чего я сделала вывод, что продолжение не только было, но было весьма бурным.

– Она восхитительна, – наконец призналась Энн. – Я обязательно вас познакомлю. Потому что очень скоро Берк приедет ко мне в гости.

– Берк? – удивленно вскинулась я. – Господи, неужели такое имя можно дать девочке?

– Это прозвище, – обиженно покосилась на меня Энн. – И вообще, не начинай ее критиковать еще до того, как увидела.

– Ладно-ладно, прости-прости, – поспешила извиниться я. – Берк так Берк. Вполне нормальное имя… то есть прозвище.

– И все-таки обратись в полицию, Ют, – посерьезнев, напомнила мне Энн. – С такими вещами не шутят.

4

Хорошенько взвесив все «за» и «против», я решила последовать совету Энн. Конечно, я опасалась того, что меня могут принять за сумасшедшую, но, в конце концов, кое-какими доказательствами своей правоты я располагала.

Странно было подумать, что я сама себе пришлю письма со страницами, вырванными из собственной книги.

На ступеньках, ведущих в полицейский участок, я увидела мальчишку лет четырнадцати. Он спускался, пиная ногой маленький камешек, и напевал песенку, слова которой были мне хорошо знакомы.

– Раз-два, раз-два,

Сахарная голова,

Сахарные ножки,

В сахарных сапожках…

На этот раз кровь в моих жилах не застыла, потому что голосок у мальчика был довольно приятным и песенка в его устах не звучала такой жутковатой. Я собиралась пройти мимо, но мальчишка поднял голову и заметил меня. На его лице я прочитала выражение такого неподдельного удивления и восторга, что мне пришлось остановиться.

– Миссис Юстиния Олдридж? – наконец выдавил из себя он.

Я приветливо кивнула.

– Вот так да! – восхищенно пробормотал мальчишка. – А я и не думал увидеть вас вживую.

– Это проще простого, – ответила я. – Надо всего лишь прийти ко мне на презентацию.

– Я бы пришел, – печально посмотрел на меня мальчишка. – Но мой папа, если честно, не в восторге от ваших книг, так что он очень расстроится, если я пойду. Хорошо хоть, пока он не запретил мне их читать.

– Твой папа считает, что мои книги слишком страшные? – полюбопытствовала я у мальчишки.

– Вроде того, – кивнул он. – Особенно «Кто живет под кроватью?». Когда он ее увидел, то сказал, что мне такое читать еще рано.

– А сколько тебе лет? – поинтересовалась я.

Мне казалось, что мои книги рассчитаны на детей в возрасте этого мальчишки, но суровый папа, по всей видимости, считал по-другому.

– Одиннадцать.

– Рановато, конечно, – кивнула я. – Но выглядишь ты старше.

– Спасибо, – улыбнулся мальчик. – Было бы здорово, если бы вы оставили мне автограф, но у меня нет книжки.

– Не беда, – улыбнулась я и извлекла из сумки блокнот с разноцветными листочками. – У меня тоже нет книжки, но зато есть на чем писать.

Вырвав из блокнота ярко-желтый листок, я вопросительно посмотрела на своего маленького поклонника.

– Меня зовут Мэтью.

«Дорогому Мэтью, моему горячему поклоннику, с наилучшими пожеланиями от автора», нацарапала я и расписалась.

– Вот, – протянула я мальчику. – Жаль, конечно, что мои книги не очень нравятся твоему папе.

– Не то слово, – улыбнулся мальчишка. – Спасибо вам, миссис Олдридж.

– Мисс, – поправила я его. – Было бы за что… Удачи, Мэтью.

Мэтью довольно бодро сбежал со ступенек, а я задалась вопросом: действительно ли так уж невинны мои «детские страшилки» или суровый папа Мэтью перегибает палку?

С этими мыслями я вошла в участок. Меня отправили в дежурное отделение, где расспросили о том, что, собственно говоря, заставило меня посетить это не самое веселое место.

Чтобы с первых же слов не выдать себя за сумасшедшую, я представилась – к счастью, мое имя оказалось кое-кому известно – и ограничилась сообщением о том, что кто-то преследует меня и присылает странные письма.

Молодой офицер внимательно меня выслушал и заявил, что отведет к тому, кто уж наверняка разберется в этом непростом деле.

– Будьте уверены, – ободрил он меня. – Скоро ваш аноним забудет и вас, и ваш адрес.

Эта перспектива меня очень обрадовала, но чем дальше вел меня офицер, тем больше сомнений закрадывалось в мою душу. И наконец, когда мы встали у двери с табличкой «Детектив К. Лонберг», я окончательно убедилась в том, что сомнения одолевали меня не зря.

– Лонбергу приходилось иметь дело со всякими там угрозами и преследованиями, – сообщил мне офицер и постучал в кабинет. – Так что, не сомневайтесь, он вам поможет.

– Войдите, – донесся до меня уже знакомый голос, и только растерянность помешала мне бросить всю эту затею и сбежать из участка не солоно хлебавши.

Офицер открыл передо мной дверь, и я сделала несколько нерешительных шагов. Лонберг восседал за большим столом и то ли сделал вид, то ли действительно не узнал меня.

– Это мисс Юстиния Олдридж, писательница, – бодро представил меня офицер. – Ее кто-то преследует – это как раз по вашей части.

– Хорошо, Фрэнки, – кивнул Лонберг сержанту. – Иди, а я разберусь с преследователями мисс Олдридж.

Фрэнки исчез за дверью, а я по тону Лонберга поняла, что он прекрасно меня помнит.

– Ну что на этот раз, мисс Олдридж? – не без иронии полюбопытствовал детектив и кивнул мне на стул. – Ваш бывший муж снова не дает вам покоя? Опять, негодяй, лезет целоваться? Или что похуже?

– Что похуже, – в тон ему ответила я. – Представьте себе, детектив Лонберг, на этот раз речь не о моем бывшем муже и его домогательствах.

– Неужели? – Детектив протянул мне пачку сигарет, но я отрицательно покачала головой. – Не возражаете? – Он извлек из пачки сигарету и, не дожидаясь моего ответа, прикурил. – Представьте, никак не могу бросить. Не курил целый месяц, и тут снова потянуло. Так если вас оставил в покое бывший муж, то, надо полагать, донимает кто-то другой?

– Вы сама проницательность, – с вызовом посмотрела я на детектива Лонберга. – Меня действительно кто-то преследует.

– И вы не знаете кто?

– Снова в точку, – кивнула я.

– Вам, писателям, везет на неприятности, – насмешливо покосился на меня детектив. – Или вы сами себе их придумываете?

Я молча извлекла из сумки конверты и протянула их Лонбергу. Он заглянул в один из них и вытащил несколько печатных листов. Проглядев листы, Лонберг осмотрел конверты и вопросительно уставился на меня.

– Кто-то присылает вам выдержки из ваших же книг?

Я кивнула.

– И вы считаете, что это достаточный повод для того, чтобы обратиться в полицию? – Я хотела было ответить ему, но Лонберг меня перебил: – И чего вы ждете от полиции? Что мы найдем этого шутника и упрячем его за решетку?

– Вы должны понимать, что, если бы дело было только в письмах, я бы к вам не обратилась.

– Но у вас же хватило ума устроить из-за пустяка настоящий концерт?

Я тяжело вздохнула. У меня не было сомнений в том, что с Лонбергом мне будет непросто, но у меня оставалась надежда, что этот тип хотя бы выслушает меня, прежде чем делать выводы.

– Пускай тогда я была неправа, – выдавила я, с трудом сдерживая желание высказать свое мнение по поводу методов его работы. – Но сейчас у меня действительно есть все причины для беспокойства. Перед тем, как я получила эти письма, мне… у меня… В общем, я столкнулась с персонажами, описанными на этих страницах.

Лонберг молча пробежал глазами по листам, лежащим перед ним на столе, а потом открыл второй конверт и изучил его содержимое. Затем он поднял на меня взгляд, в котором, как я и ожидала, читалась ничем не прикрытая насмешка.

– Выходит, вам посчастливилось поболтать с Сахарным человеком и этой… как ее там?..

– Девочкой-енотом, – стараясь сохранять спокойствие, уточнила я. – Мне помнится, я ни словом не обмолвилась о том, что болтала со своими персонажами…

– Значит, вы их видели?

– Видела, – дивясь собственной выдержке, ответила я. – И, между прочим, тогда, на берегу, пыталась рассказать вам об этом. Но вы и слушать меня не стали.

– Знаете, мисс Олдридж, – посерьезнев, ответил детектив Лонберг и отложил листы в сторону. – Мне в моей долгой практике приходилось сталкиваться со всяким бредом, но с таким еще ни разу. Может быть, вам не стоит тратить время полицейских и обратиться к психоаналитику?

Я поднялась из-за стола. Разговор зашел в тупик, и у меня практически не было шансов заставить этого человека принять мой рассказ всерьез.

– Мне было очень приятно пообщаться со столь понимающим человеком, детектив Лонберг, – сухо ответила ему я. – Вы потеряли свое время, а я свое, так что мы квиты. Честно скажу, я не очень-то рассчитывала на то, что вы меня выслушаете. Правда офицер, к которому я обратилась за помощью, утверждал обратное.

– Только не говорите, что я вас не слушал, – покачал головой детектив Лонберг. – Я внимал каждому вашему слову. Только помочь вам у меня едва ли получится. Если человек сам себе устраивает неприятности, ему никто не поможет, даже полиция.

– Что вы имеете в виду?

– Всего лишь то, что вам, как большинству современных писателей, нужна реклама. И вы придумали отличный способ ее получить. Одного только вам, мисс Олдридж, не удалось рассчитать: не все полицейские такие идиоты, как вы привыкли о них думать.

– Что?! – едва не задохнувшись от возмущения, поинтересовалась я. – Вы серьезно думаете, что я пытаюсь вас одурачить, чтобы мои книги лучше продавались?

– А почему бы и нет? – Лонберг вскинулся на меня, и я только теперь смогла понять, что за цвет у его глаз – он напоминал абрикосовую косточку. – Вот и ваш литагент не зря сюда заявился. Подозреваю, эта гениальная идея принадлежит ему.

– Генри Слемингтону? – У меня вырвался нервный смешок. – По-моему, это вы спятили. У вас паранойя. Мои книги и так отлично продаются, а моему агенту нет нужды выдумывать весь этот бред, чтобы получить свой процент. Хотя с чего вы взяли, что эта идея принадлежит агенту? Может быть, это – тонкий маркетинговый ход моего издательства? Имеет ли значение то, что оно известно и у него хорошая репутация? Какая разница? Главное, сделать себе дурацкую рекламу и обвести вокруг пальца наших хитроумных полицейских.

– Напрасно вы иронизируете, мисс Олдридж, – с улыбкой выслушав мою тираду, заявил детектив Лонберг. – Мне и не с таким приходилось сталкиваться. Пару лет назад ко мне заявился некогда известный актер, чья карьера пошла на спад. Так вот, он сообщил, что его преследует какой-то ненормальный. Этот псих, по словам актера, угрожал выбросить его из окна. Мы начали расследование, а дело – разумеется, стараниями самого актера – получило огласку в прессе. И как вы думаете, кем оказался загадочный преследователь? Тем самым актером. Он решил, что история с психом, который угрожает ему расправой, вернет ему былую славу. И действительно, им на какое-то время заинтересовались любители желтой прессы. Так-то, мисс Олдридж. А вы говорите – паранойя.

– Насколько я понимаю, у меня нет шансов? – холодно поинтересовалась я. – Вы начнете шевелиться лишь тогда, когда мой хладный труп обнаружат где-нибудь в темной подворотне?

– Не стоит драматизировать, мисс Олдридж. У вас богатая фантазия, но я за вас спокоен. Если так хотите продать свои опусы, постарайтесь написать что-то стоящее. Пока ваши книжки только и делают, что вызывают бессонницу у детей.

– Едва ли вы читали хоть одну, – насмешливо отозвалась я, глядя на Лонберга сверху вниз. – Наверное, сделали выводы, пробежавшись глазами по страницам, вырванным из «Городских легенд».

– Отчего же, я видел кое-что еще… Какую-то ахинею про мир под кроватью.

– «Кто живет под кроватью?» – напомнила я. – Но эту книгу я писала для детей.

– Любопытно, за что вы их так не любите? – поинтересовался детектив Лонберг. – После такой книжки не то что не уснешь – в кровать не ляжешь.

– А вы, оказывается, не только ценитель литературы, но и знаток детской психологии, – усмехнулась я и направилась к двери. – Всего хорошего, детектив Лонберг.

– Удачи, мисс Олдридж, – донеслось до меня. – И поосторожнее с воображением – эта штука бог знает до чего может довести.

Честно скажу, я кипела от возмущения. Мало того что этот тип не поверил ни одному моему слову, он умудрился еще и обвинить меня в том, что я пытаюсь одурачить полицию в своих корыстных целях. Я уже проклинала себя за то, что послушалась Энн и обратилась туда. Да и что могли доказать эти два конверта со страничками из моей книги?

Подумав о конвертах, я вспомнила, что оставила их у Лонберга. Возвращаться за ними не хотелось – да и стоило ли? Лонберг, конечно, редкостный гад, но, даже если бы я обратилась к другому детективу, разве он смог бы мне помочь? Два конверта и странный рассказ о персонажах из «Городских легенд» – что с этим можно сделать?

Я была сердита на Лонберга, но, несмотря на все его едкости и колкости, мне подумалось, что этот человек не такой уж скептик, каким пытается казаться. Наверное, ему и правда пришлось выслушать немало странных историй, многие из которых не имели к правде никакого отношения.

Конечно, он мог быть и повежливее, но после той переделки, в которую я попала из-за своей глупости, трудно было рассчитывать на его объективность и лояльность. Впрочем, все это не позволяло ему обвинять нас со Слемом в мошенничестве и критиковать мои книги. А ведь я даже не сказала ему о Лилиан Стакер. Заикнись я о ней – и детектив точно решил бы, что я хочу задавить свою конкурентку.

Домой я вернулась окончательно расстроенной. К счастью, новых писем от моего анонима не пришло. Оставалось только надеяться, что странные происшествия закончатся и причин беспокоить детектива Лонберга у меня не будет.

От матери конечно же не укрылось мое паршивое настроение.

– Ют, дорогая, в чем дело? – поинтересовалась она. – Тебя не было всего пару часов, но за это время ты как будто стала ниже ростом.

– Куда уж ниже? – хмыкнула я. – Успокойся, ма, со мной все в порядке.

Вряд ли Ди с ее подозрительностью мне поверила, потому что в ее прищуренных глазах явно читалась убежденность в том, что я чего-то не договариваю. Она была права, но объясняться мне не хотелось. Расскажи я ей об истории с анонимными посланиями и встречами с героями книг, мама приставила бы ко мне охрану и установила комендантский час.

В результате я позвонила Энн, которая заявила, что лично пойдет к Лонбергу и заставит его предпринять хоть какие-то действия. Мне стоило большого труда отговорить ее от этой затеи, но неугомонную Энн осенила другая «гениальная идея».

– Ну хорошо, если от этого Лонберга нет толку, мы с тобой сами пойдем в «Гиену», – заявила она.

– Зачем? – опешив, спросила я.

– Как это – зачем? Ты же хочешь выяснить, кому все это понадобилось?

– Так они и рассказали, – пробормотала я. – К тому же откуда такая уверенность, что «Гиена» в этом замешана?

– Я уверена в одном: без Лил Стакер тут не обошлось. Если она не могла сама додуматься до такого, то обратилась в «Гиену». Не думаю, что в Брэмвилле так много агентств, которые занимаются подобными вещами.

– Ну ладно, даже если это сделала Лил Стакер, с чего ты взяла, что «Гиена» выдаст нам своего клиента?

– Мы им заплатим, – бодро отозвалась Энн. – И потом, есть еще способы. А для подстраховки возьмем с собой Яки. На всякий случай.

– На какой «всякий»? – обреченно вздохнула я. – Мне уже все это не нравится. Может быть, не стоит раньше времени устраивать панику?

– А когда стоит? – возмущенно поинтересовалась у меня Энн. – Хочешь, чтобы твой аноним свел тебя с ума, а то и хуже – прикончил?!

– Конечно, я не хочу. Но, может быть, это всего лишь дурацкая шутка?

Энн была непреклонна, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как сдаться и рассказать обо всем Яки. Чем-то удивить Яки Вудстока было непросто, поэтому, как я и ожидала, сосед отнесся к моему рассказу с философским спокойствием.

Незадолго до моего визита Яки полакомился грибами, выращенными в своем подвале, поэтому его реакция была вполне предсказуемой. Он заявил мне, что все в мире происходит не просто так, поэтому и герои моих книг могли ожить, чтобы донести до меня какую-то истину, которую я до сих пор не смогла постичь.

Правда помочь Яки все-таки согласился, хотя ни он, ни я сама так и не поняли, в чем эта помощь будет заключаться.

5

Мне с первого взгляда не понравился менеджер, к которому нас отправили в «Гиене». Надо сказать, его внешность весьма соответствовала названию этого «агентства розыгрышей». Маленькие глазки, чуть вздернутый носик, трусоватая улыбочка, не блуждающая, а скорее бегающая по лицу, – этот молодой человек с первого же взгляда напомнил мне настоящую гиену, которую я однажды видела в городском зоопарке.

Впрочем, он был очень услужив и внимателен к нам, особенно к Энн, и очень скоро перед нами на маленьком столике со стеклянной поверхностью уже стояли два бокала мятной содовой со льдом и стаканчики с шербетом.

Энн флиртовала напропалую – она всегда привлекала внимание мужчин, хотя предпочитала женщин, – и мне оставалось лишь надеяться, что ее усилия не окажутся напрасными. Выслушав историю, которую Энн так раскрасила, что даже я позавидовала ее способностям к сочинительству, молодой человек немного помрачнел.

– Если я правильно понимаю, вы хотите, чтобы я назвал вам заказчика? – поинтересовался он у нас.

Энн кивнула.

– Мы не выдадим вас, – заверила она. – Моей подруге нужно всего лишь спокойствие. Если она будет уверена в том, что ее решила припугнуть любовница бывшего мужа, у нее не будет причин для паники. Ей нужно знать, что это розыгрыш, и не больше.

Молодой человек явно колебался. С одной стороны, этика, если это слово, конечно, можно применить к агентству с такой сомнительной репутацией, не позволяла ему разглашать имя клиента. С другой – робкая надежда хотя бы вызвать улыбку у красивой девушки подталкивала его к тому, чтобы нарушить правила. Перед ее чарами трудно было устоять.

– Видите ли, мисс Уордейк, я бы рад вам помочь, – виновато посмотрел он на Энн, – но, боюсь, после этого я ненадолго задержусь в «Гиене». Здесь отлично платят, а сейчас так трудно найти хорошую работу.

– Но ведь и мы вам заплатим, – не унималась Энн. – К тому же об этом никто не узнает.

Выбор был не из легких. Парню явно требовалось время для раздумий.

Энн допила остатки мятной содовой и бросила на него выразительный взгляд.

– Ужасно жарко, – почти простонала она, томно закатив глаза. – Если бы можно было полностью обложить себя льдом… Вы не принесете мне еще один стаканчик?

– Конечно, – с готовностью согласился молодой человек, на которого ее томный взгляд произвел весьма сильное впечатление. – Одну минуточку.

Когда мы остались одни, Энн поднялась со стула и направилась к его столу.

– Что ты делаешь? – в ужасе покосилась я на подругу.

– Успокойся, – бросила она мне, открыв блокнот, по обложке которого менеджер все время барабанил подушечками пальцев. – Я все предусмотрела. Поэтому Яки торчит сейчас в коридоре.

– Яки проспит и пожар в собственном доме. – Я умоляюще посмотрела на Энн. – Ради бога, прекрати это занятие. Что, если этот менеджер вызовет полицию?

– Не знала, что ты такая трусиха, – фыркнула Энн, выдвинув верхний ящик стола. – Столкнуться нос к носу с Сахарным человеком ей было не страшно, а полиции она боится как огня. Не думала, что твой Ломбарг так тебя запугает.

– Его зовут Лонберг, – поправила я Энн и покосилась на дверь. – Ну что, ты нашла хоть что-нибудь? Он ведь сейчас вернется.

– Я ничего не найду, если ты будешь доставать меня своим нытьем, – раздраженно ответила Энн и открыла еще один ящик.

Если честно, я не очень-то рассчитывала на Яки, поэтому сама встала у двери. Услышав шаги, раздавшиеся в коридоре, я шикнула на Энн. Подруга закрыла ящики и через мгновение как ни в чем не бывало сидела на стуле.

Мне повезло меньше – прижавшись к двери, я совсем позабыла, что она открывается внутрь кабинета. Поэтому, когда Яки, вопреки моим сомнениям бдящий на боевом посту, заглянул, чтобы предупредить нас о грозящей опасности, моему лбу пришлось выдержать натиск достойного противника, то есть двери.

– Черт! – ухватившись за лоб, простонала я. – Яки Вудсток, этого я тебе никогда не забуду.

Яки изобразил на лице виноватое выражение и исчез за дверью. Я вернулась на свое место, все еще держась за ушибленный лоб. Энн тихо захихикала, но смолкла, когда в кабинет вернулся менеджер. Утешало только то, что он не застал Энн за исследованием содержимого своего стола и, казалось, ничего не заподозрил.

– Спасибо. – Энн приняла из рук молодого человека бокал с холодной содовой и подарила ему одну из своих обольстительнейших улыбок.

Я попыталась отнять руку ото лба, подумав, что кроме прочих недостатков теперь меня будет «украшать» еще и шишка.

– Если вы подозревали особу по имени Лилиан Стакер, то напрасно, – тихо произнес парень, вернувшись на свое место. – Она никогда не заходила в наше агентство. Это все, чем я вам могу помочь.

Мы с Энн переглянулись.

– Может быть, ответите еще на один вопрос? – подала голос я. – «Гиена» – единственное агентство в Брэмвилле, которое занимается подобными розыгрышами?

Молодой человек кивнул.

– Единственное, в этом вы можете не сомневаться. Так что если вам самой захочется разыграть ту женщину, о которой вы спрашивали, обращайтесь. Мы обязательно вам поможем.

– Спасибо, – пробормотала я. – Если такое и придет мне в голову, я справлюсь своими силами.

Менеджер окинул меня снисходительным взглядом, из которого я должна была понять, что моей скудной фантазии хватит лишь на то, чтобы заказать на имя Лилиан Стакер пятьдесят пицц, но мне, честно говоря, было совершенно наплевать, что этот человек думает о моем воображении.

– Ну? – уставилась я на друзей, когда мы вышли из «Гиены». – По-моему, мы зря потратили время и поставили шишку на моем лбу.

– По крайней мере теперь мы знаем, что Лил Стакер не обращалась в «Гиену», – заявила Энн.

– Ну почему ты так уверена, что это именно она? – вскинулась я на подругу.

– Верно, Ют, – произнес Яки, вперив взгляд в проплывавшие над нами крошки облаков. – Причина кроется вовсе не в Лил Стакер.

– А в ком же тогда? – раздраженно покосилась на него Энн.

– Не в ком, а в чем. Причина – во вселенском разуме, – изрек Яки, не глядя на нас. – Дело в том, что в книгах сокрыто множество мыслей. А мысли, как нам известно, могут материализоваться. Если предположить, что мысли Ют материализовались, то нет ничего удивительного в том, что она встретилась с героями своих книг.

– Это говоришь нам ты или изрекают твои грибочки? – хмыкнула Энн.

– Да при чем тут грибочки?! – обиделся Яки и, перестав созерцать облака, посмотрел на нас с Энн. – Вы обе закоренелые материалистки и не видите ничего дальше своих носов. Ладно, Энн это простительно. Но ты, Ют, ты ведь писатель. Как же ты можешь быть таким законченным рационалистом, когда твоя душа должна быть наполнена неизъяснимым?..

– Как загнул, – снова хмыкнула Энн, – «неизъяснимым». Это тебе тоже грибы подсказали?

– Отстань от него, а то он, чего доброго, нажалуется на нас своим грибам или плесени, – вяло улыбнулась я. – Пожалуй, мне как материалистке и рационалистке лучше всего сейчас думать, что все случившееся – чья-то дурацкая шутка. Надеюсь только, что мой шутник успокоится, поняв, что мне уже не до смеха.

Ди весь день косилась на меня с каким-то подозрением. Наверное, это было из-за шишки, которая красовалась на моем лбу. Я, конечно, сказала ей, что заработала шишку из-за собственной неуклюжести, но она не поверила и поджала губы, дав мне понять, как ей не нравится моя чрезмерная скрытность.

Честное слово, родители – загадочные люди. Когда им говоришь правду, они не готовы ее принять. Когда лжешь и скрытничаешь, обижаются так, словно ты обязан делиться с ними самым сокровенным. Иногда мне хотелось, чтобы моя мать была психологом, как мать Энн. Тогда по крайней мере она не считала бы, что «интроверт» – название недавно открытой болезни.

Я уже почти мечтала о возвращении на Птичий, но уехать и оставить свою мать в гордом одиночестве означало поссориться с ней до конца своей или ее жизни. Поэтому мне пришлось терпеть косые взгляды и завтракать пончиками с джемом, приправленными упреками в недоверии.

Сидя под вентилятором, я мужественно пыталась работать над новой книгой, но жара превращала мысли в расплавленное олово, а ощущение тревоги мешало сосредоточиться.

Яки Вудсток сказал, что мысль материальна, и в чем-то он действительно прав. Если человек пишет книгу, значит он несет за нее ответственность. Несу ли я? Откровенно говоря, этот вопрос встал передо мной лишь тогда, когда на горизонте замаячило ощущение надвигающейся беды.

Мне вспомнились слова Лонберга о том, что дети не могут уснуть, прочитав мои книги. Мне вспомнился тот мальчишка, которому я подписала листок из своего блокнота. Несу ли я ответственность? Не знаю. К счастью, на презентации мне ни разу не задавали подобных вопросов ни дети, ни их родители, которым так понравились мои «Городские легенды».

Ди постучала ко мне и вырвала меня из раздумий.

– Да, – нехотя отозвалась я.

На лице матери, заглянувшей в комнату, было написано откровенное беспокойство.

– К тебе гости, – потусторонним голосом сообщила она, и в ее тоне прозвучало что-то вроде «допрыгалась».

– Кто именно? – поинтересовалась я.

– Полиция.

Я, конечно, была удивлена не меньше, чем Ди, однако моя совесть была чиста, а потому эта неприятная новость ничуть меня не испугала.

– Ты, кажется, не очень-то удивлена? – по-своему истолковала мое спокойствие Ди.

– Не удивлена, – кивнула я и захлопнула крышку ноутбука. – Но тебе волноваться не о чем. Я никого не убила и ничего не украла.

– Ох уж мне твои шуточки, – с некоторым облегчением отреагировала мать. – Может, спустишься в гостиную?

– С чего бы? – полюбопытствовала я. – Пусть гости поднимаются сами. В конце концов, они сидят в своих кабинетах, когда принимают нас, простых смертных.

Ди укоризненно покачала головой, но все-таки спустилась вниз. Голос моего «гостя», донесшийся с лестницы, показался мне знакомым.

Не могу сказать, что я была очень удивлена, увидев своего знакомца детектива Лонберга. Конечно, я не знала, чего ради он не поленился прийти ко мне домой. Едва ли для того, чтобы извиниться за свой теплый прием в нашу последнюю встречу. Все же я попыталась сделать вид, что очень удивлена.

– Детектив Лонберг? Надо же, какая приятная неожиданность!

Ему явно пришлось не по нутру ехидство, прозвучавшее в моей фразе, однако он сдержался и не ответил мне колкостью.

– Добрый вечер, мисс Олдридж. Прошу прощения за неожиданный визит, но, поверьте, я не просто так заглянул к вам в гости.

– Ни капли не сомневаюсь, – улыбнулась я детективу. – Вы уже познакомились с моей мамой?

– Да, – кивнул Лонберг. – Миссис Олдридж любезно предложила мне лимонад и тосты, но я отказался.

– А зря. Мама делает прекрасный лимонад и очень вкусные тосты.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сквозь зубы процедила мать, которой мой новый знакомый, судя по выражению на ее лице, понравился еще меньше, чем мне. И, как я подозревала, вовсе не потому, что отказался от ее лимонада и тостов.

– Спасибо, мам. Проходите, – небрежно кивнула я Лонбергу.

Мне было приятно сознавать, что я сижу в собственном кресле и в собственной комнате, а не на протертом стуле в полицейском участке. Проще говоря, на этот раз Лонберг был у меня в гостях и это позволяло мне чувствовать себя куда свободнее.