Текст книги "Ожившие фантазии"

Автор книги: Энн Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Во-первых, мне хотелось знать, вышла ли полиция на какой-то след. Во-вторых, я совершенно позабыла спросить у детектива, какие даты стояли на конвертах, присланных мне анонимом. Мне не пришло в голову заострить на них внимание, а ведь они могли совпадать с теми датами, когда мне довелось увидеть в Брэмвилле жутких героев моих историй.

В-третьих, воспоминание о поцелуе Ричи, когда на его месте я представляла себе Лонберга, – хотя, конечно, мне неприятно было признаваться в этом даже самой себе, – не выходило у меня из головы. Нет, никакого особенного влечения к детективу я не чувствовала, но мне любопытно было понять, каким образом этот язвительный и резкий тип стал героем моей удивительной фантазии.

7

Последнюю причину моего визита к Коулу Лонбергу можно было смело отбросить, потому что и без нее я оказалась бы в полицейском участке. Однако меня ждало разочарование: у детектива Лонберга был выходной, и, хотя днем он наведывался в участок, ближе к вечеру отправился домой.

Мне тоже, наверное, стоило поступить таким же образом, но вместо этого я почему-то принялась выпытывать у знакомого мне уже офицера по имени Фрэнки домашний адрес детектива Лонберга.

Офицер конечно же пришел в замешательство, но, надо сказать, его сомнения быстро рассеялись, когда я пообещала подписать ему парочку экземпляров «Городских легенд». Кто откажется от бесплатной книги с подписью автора, особенно если от этой книга так и несет дурной славой?

Фрэнки продиктовал мне адрес и попросил не ссылаться на источник, благодаря которому я получила возможность нанести ответный визит детективу Лонбергу. Мне пришлось клятвенно заверить офицера в том, что я не только не выдам его, но и принесу обещанные экземпляры «Городских легенд».

Я не была настолько наивной, чтобы думать, что детектив Лонберг примет меня с распростертыми объятиями, однако мое настроение, совсем упавшее после беседы с Генри, потихоньку улучшилось. Наверное, я испытывала подлую радость оттого, что тоже застану Лонберга врасплох.

Любопытно, как он живет? Говорят, у полицейских много льгот, но я слышала и о том, что сумма, которую большинство из них получает, не слишком-то велика. Женат ли он? Хотя на этот вопрос почти отвечал безымянный палец, не украшенный золотым кольцом. Почти, потому что некоторые мужчины, подобно Ричи, предпочитают не носить обручальных колец, объясняя это тем, что кольцо – «всего лишь глупый символ, который не доказывает истинных чувств».

Да, Ричи Карлайл именно так и говорил мне о кольцах. Я носила свое, не снимая, а он хранил кольцо в той же коробочке, в которой когда-то мы его купили. Конечно, этот факт мало меня радовал, но я не возмущалась: в конце концов, мне должно быть достаточно того, что он любит меня и вступил со мной в законный брак.

Если бы я знала, что причина отсутствия обручального кольца на пальце Ричи кроется вовсе не в том, о чем он мне твердил… Если бы я хотя бы догадывалась, что ему было приятно, когда красотки, с которыми он то и дело флиртовал за моей спиной, видят в нем свободного мужчину…

Я перестала злиться лишь тогда, когда подумала, что напрасно сравниваю Ричи с Лонбергом. Каким бы едким типом ни был Лонберг, он кажется человеком, имеющим мало общего с любвеобильным Ричи, и вряд ли бы кичился своей свободой. Впрочем, может быть, и его я идеализирую, как это делала когда-то в отношении Ричи?

Надо сказать, домишко у Лонберга оказался довольно скромным, зато сад за невысокой оградой пленил меня своей ухоженностью и изобретательностью тех, кто за ним ухаживал.

Между клумбами красовались самодельные фигурки сказочных персонажей, а сами клумбы были выложены кирпичами, раскрашенными во все цвета радуги. Яки Вудсток точно пришел бы в восторг. Все в этом сказочном садике было до того мило и уютно, что я, застыв у ограды, начала сомневаться в том, что Фрэнки дал мне правильный адрес.

Дверца ограды была отперта, поэтому я все-таки решилась войти. Пройдя по садовой дорожке, засыпанной гравием, я поднялась по ступенькам и позвонила в дверь. До меня донесся голос Лонберга, который, как мне показалось, с кем-то спорил. Голос того, кто осмелился спорить с грозным полицейским, больше смахивал на женский или детский.

Неужели он все-таки женат? – ужаснулась я про себя, представив, какой прекрасный сюрприз ожидает его благоверную, когда я, незваный гость, заявлюсь к ним на ужин, да еще в тот момент, когда «милые бранятся».

Понадеявшись, что Лонберг в пылу спора не услышал звонка, я, воровато оглядываясь, засеменила назад, к калитке. Но, к несчастью, меня не только услышали – мне открыли и меня заметили.

– Эй, мисс, – услышала я голос Лонберга, не узнавшего меня со спины. – Вам нужна помощь?

Мне пришлось повернуться, и Лонберг понял, что за мисс пожаловала к нему в гости. Он был удивлен, но едва ли выражение его лица можно было назвать сердитым или раздраженным.

– Добрый вечер, мисс Олдридж, – довольно вежливо поздоровался он. – Каким ветром вас ко мне занесло? Надеюсь, все в порядке? – Я робко кивнула. – Может, зайдете? Или предпочитаете сбежать, так и не сказав мне ни слова?

Еще несколько минут назад я была бы рада доставить Лонбергу неудобство, но сейчас я чувствовала себя неловко и неуместно в саду, который, скорее всего, был создан руками его жены. Но мой уход выглядел бы подозрительно, поэтому я решила заглянуть к нему на несколько минут, задать свои вопросы и тотчас же удалиться, как и положено приличному человеку, которого не звали в гости.

Лонберг провел меня в небольшую гостиную, скромно обставленную, но чистую и уютную. Судя по всему, я не обманулась в своих предположениях: маленький столик был накрыт на двоих, и Лонберги собирались ужинать.

Черт, ну и принесло же меня! – выругалась я про себя. Придется познакомиться с его женой и сделать вид, что мы с детективом в хороших отношениях.

– Присаживайтесь, – Лонберг кивнул на один из стульев, – я попрошу Мэтти принести еще один прибор.

Мэтти? Ну и странное имечко у его жены, подумала я и тут же начала отказываться:

– Пожалуйста, не стоит беспокоить из-за меня вашу супругу. Я всего на несколько минут, задам свои вопросы и уйду.

– Очень мило с вашей стороны. – В голосе Лонберга мне послышался смешок, а кривая его губ как-то странно изогнулась. – Но если вы пришли ко мне в гости, будьте добры остаться поужинать.

Влипла, мелькнуло у меня в голове. Теперь придется весь вечер изображать из себя саму любезность, чтобы не обидеть его жену.

– Эй, Мэтти! – крикнул Лонберг грохочущим на кухне кастрюлям. – Принеси-ка еще один прибор, у нас гости. Да поторапливайся, а не то оштрафую еще на доллар.

Да он настоящий тиран, констатировала я, пытаясь понять, что за странную систему штрафов ввел Лонберг для своей жены. Кто знает, может быть, Ричи – ангел по сравнению с ним. Интересно, а в постели он тоже штрафует свою жену за то, что она не вовремя предалась экстазу? Или ограничивается тем, что утром оставляет деньги на тумбочке?

Господь несомненно должен был покарать меня за злые мысли, но в тот момент я искренне считала Лонберга домашним тираном, изводящим свою супругу. Поэтому, когда через несколько минут на пороге гостиной появился мальчишка с подносом в руках, признаюсь, я очень сильно удивилась. И, хотя лицо этого мальчишки было перепачкано мукой, оно показалось мне знакомым.

– Мэтью? – признала я в мальчике поклонника своего творчества.

Можно было еще в нашу первую встречу догадаться, что он – сын полицейского. Но тогда я настолько была загружена своими проблемами, что меня даже не удивила эта встреча с мальчишкой на ступеньках полицейского участка.

– Миссис Олдридж? – Мэтью выпучил на меня свои круглые глаза. – Вот это ничего себе! Не думал, что вы к нам зайдете.

– Я пришла к мистеру Лонбергу, – призналась я мальчишке. – Но я очень рада, что мы с тобой снова встретились.

Теперь-то мне стало понятно, кого я приняла за жену детектива.

– Вы что, знакомы? – Лонберг посмотрел на Мэтью, а потом перевел взгляд на меня. – Случайно, не мой сынишка подкинул вам этот адресок?

– Вечно ты меня подозреваешь, пап, – с досадой отозвался Мэтью, поставив на стол поднос с блюдом, полным дымящихся спагетти и тефтелей. – Можно подумать, я хоть раз тебя заложил.

– Заложил… Что за речи, Мэтти? Да еще при гостье.

– Нет, Лонберг, – поспешила вмешаться я в спор, грозивший разгореться с новой силой. – Мэтью не давал мне вашего адреса. Я нашла его в телефонном справочнике.

– Ну конечно, – хмыкнул детектив. – Мисс Олдридж, лучше не врите. У вас это получается еще хуже, чем у Мэтти готовить тефтели. Представьте, он пытался обвалять их в муке.

– Па-ап…

– Ладно уж, молчу, – добродушно улыбнулся сыну Лонберг. – Кому-то повезло, что в доме есть хотя бы один человек, который умеет готовить.

– А ваша жена?

– Что моя жена?

– Неужели она не умеет готовить?

– Садитесь за стол, мисс Олдридж. – Лицо Лонберга заметно омрачилось при упоминании о жене. – Вас нужно немедленно кормить, а то вы совсем отощали. Если Брэмвилль потеряет свою сказочницу, жители города мне этого не простят.

Я нехотя села за стол, а Лонберг положил мне целую тарелку спагетти с тефтелями.

– Не выйдете из моего дома, пока не съедите все, – пригрозил он и, честно говоря, я даже поверила его угрозе.

Мэтти разглядывал меня с живейшим интересом, а мне было неловко, что я спросила о его матери. Может быть, она умерла, а мальчик до сих пор не смирился с потерей. Впрочем, Мэтью не был похож на несчастного ребенка, поэтому я очень скоро успокоилась. Говорить при мальчике об убийствах было невозможно, поэтому пришлось отложить свои расспросы на потом.

– Тебе нравится готовить, Мэтью? – поинтересовалась я у мальчишки, который, судя по всему, стеснялся заговорить со мной при отце.

– Нет, папа заставляет, – честно ответил Мэтти.

Я покосилась на Лонберга, но тот и не думал оправдываться.

– А что в этом такого, хотел бы я знать? Парень должен уметь готовить, иначе как он станет самостоятельным человеком? И– еще стирать, убирать… Да-да, Мэтти, и не смотри на меня так, как будто я предлагаю тебе научиться есть дохлых кошек.

Мэтти фыркнул от смеха, едва не подавившись тефтелькой. Мне тоже стало смешно и легко, как давно уже не было. Коул Лонберг и детектив Лонберг оказались совершенно разными людьми – мне было удивительно и приятно это осознавать.

Поужинав – надо сказать, спагетти оказались очень даже вкусными, – наша команда разделилась. Лонберг отправил Мэтти спать и снова пригрозил мальчишке штрафом, если тот будет допоздна жечь свет в своей комнате.

– Пап, а можно я почитаю?

– Читай, – кивнул Лонберг, – только не увлекайся произведениями мисс Олдридж, а то снова разбудишь меня своими криками.

От такого заявления я опешила, а Мэтью густо покраснел.

– Не слушайте его, мисс Олдридж, – смущенно посмотрел на меня мальчишка. – Это он специально, чтобы вас позлить.

– Марш в свою комнату, – тихо, но внятно заявил сыну Лонберг. – И чтобы я ни слова больше не слышал о том, что ты боишься темноты.

– Как скажешь, – обиженно кивнул Мэтти. – До свидания, мисс Олдридж. Надеюсь, вы еще раз к нам заглянете?

– Обязательно, – с улыбкой ответила я мальчику. – Если, конечно, твой папа не объявит мои книги ересью, а меня саму – ведьмой.

Мэтти хмыкнул и поднялся к себе, а мне пришлось встретить раздосадованный взгляд глаз цвета абрикосовой косточки.

– Плачу вашей же монетой, – ответила я уставившемуся на меня Лонбергу. – Думаете, быть критиком легко?

– Думаю, Мэтти теперь считает вас героем, – с деланой печалью в голосе ответил он. – А мой авторитет, который я с таким трудом зарабатывал годами, рухнул в одночасье.

– Да будет вам страдать, – ответила я в тон Лонбергу. – Авторитет отца-полицейского едва ли затмит какая-то там писательница детских страшилок.

– Только не для Мэтти, – покачал головой Лонберг. – Ему не очень-то нравится то, чем я занимаюсь. Он вообще тяжело пережил мой перевод в Брэмвилль. Впрочем, я его понимаю – все друзья остались в другом городе.

– А вы не всегда жили в Брэмвилле? – поинтересовалась я.

– Нет, – покачал головой Лонберг. Мне показалось, ему не очень понравился мой вопрос. – Много лет я жил и работал в другом месте.

– А почему вас перевели сюда?

– У меня не самый простой характер. – Его неровные губы изогнулись в мрачноватой усмешке. – Не поладил с коллегами.

Судя по всему, большего детектив Лонберг рассказывать не собирался, а я не хотела выглядеть бестактной, поэтому не стала продолжать расспросы. И все же мне было интересно, как этого мужчину занесло в наш Брэмвилль – городок, в который мало кто приезжает. Напротив, большинство использует любую возможность, чтобы уехать.

Я подозревала, что это как-то связано с его бывшей женой. Умерла она или оставила свою семью – можно было только гадать. Лонберг, судя по всему, не очень любил откровенничать по этому поводу.

– Я и сам собирался вас навестить, – сказал он мне после некоторой паузы. – Задать вам несколько вопросов, которые по собственной глупости не выяснил в последнюю нашу встречу. Кстати, мисс Олдридж, – Лонберг покосился в мою сторону, и мне показалось, он чем-то смущен, – вы уж простите меня за то, что я вам наговорил. У меня действительно не самый легкий характер.

– Я человек отходчивый, – утешила я Лонберга. – Правда это не означает, что меня можно постоянно оскорблять.

– Постараюсь держать себя в рамках приличия, – пообещал Лонберг. – Подозреваю, и вы заглянули ко мне не за тем, чтобы посмотреть, как я живу?

Я кивнула.

– Даты на тех конвертах, что я оставила в участке…

– Угу, – внимательно глядя на меня, кивнул Лонберг.

– Я подумала, что если они не совпадают с убийствами, то, может быть, совпадают с теми днями, когда я видела… ну, сами понимаете, кого.

– Я и сам хотел вам задать этот вопрос, – кивнул Лонберг. – Первое письмо принесли на городской почтамт тринадцатого вечером, второе – четырнадцатого утром. Убийства же произошли ночью, после двенадцати – это уже следующий день. Соответственно, оба письма вы должны были получить четырнадцатого числа: одно утром, другое вечером.

– Отчасти сходится. Сахарного человека я увидела тринадцатого, а четырнадцатого, как раз перед нашей первой встречей, Девочку-енота. Оба письма я получила четырнадцатого. Выходит, оба письма были отправлены до убийства и, подозреваю, до того, как я увидела героев «Городских легенд».

– Обоих этих ряженых вы видели вечером? – заинтересованно посмотрел на меня Лонберг.

– Да, обоих.

– А оба убийства были совершены ночью. Причем примерно в одно и то же время: первое в двенадцать тридцать, а второе около часа ночи. Кстати говоря, от ваших встреч их отделяло всего несколько часов.

– Выходит, что так, – задумчиво согласилась я. – Но если так, значит это было чем-то вроде предупреждения? И в следующий раз полиция сможет…

– Предотвратить убийство? – насмешливо уставился на меня Лонберг. – Каким образом? Вы хотите, чтобы я приставил охрану к каждому мужчине, который занимается наукой? Или отправил офицеров на поиски странно разодетых личностей? Единственное, что мы с вами можем сделать, мисс Олдридж, так это определить «группу риска». Если вы хорошенько вспомните, на кого охотятся герои всех ваших восьми легенд, то я попробую уговорить шефа, чтобы он сделал возможным объявить предупреждение брэмвилльцам. К сожалению, мисс Олдридж, это не так уж легко, как кажется, потому что шеф не очень-то хочет будоражить общественность.

– Ждет, пока ее взбудоражит маньяк? – иронично полюбопытствовала я.

– Скорее, не хочет, чтобы началась паника, – объяснил Лонберг. – Убийцу гораздо проще отыскать, пока он не боится преследования. Впрочем, многие серийные убийцы хотят, чтобы их нашли. Кстати, насчет встреч с вашими героями… Вы говорили, что это были разные люди? Вам удалось их разглядеть?

– Если честно, не очень хорошо. Было уже темно, да к тому же они были так одеты… И такие лица… Думаю, это был хороший грим.

– Возможно, убийца нанял актеров, – предположил Лонберг. – Надо подумать о том, где он мог их найти. Но больше всего любопытно другое: зачем этому типу информировать вас о готовящихся преступлениях и преступлениях совершенных? И откуда он знает, где вы будете находиться в то или иное время?

– Я тоже об этом, думала, – призналась я. – Может быть, поэтому Энн и предположила, что меня решила разыграть любовница бывшего мужа.

– Вы говорили, ее зовут Лилиан Стакер?

– Да, – кивнула я. – Но представить себе, что Лил будет убивать кого-то, лишь бы насолить мне, я не могу.

– Сами знаете, женщины в гневе способны на многое. – Лонберг бросил на меня изучающий взгляд. – Тем более если вы крутите шашни с ее мужем…

– Да ничего я не кручу, – возмущенно уставилась я на Лонберга. – Напротив, я даже уговаривала Ричи оставить меня в покое и доказывать свои пламенные чувства Лил… К тому же мы с ним решили быть друзьями.

На губах Лонберга появилась ехидная улыбочка.

– И нечего так улыбаться, – сердито покосилась я на него. – У Лилиан Стакер ко мне не может быть никаких претензий. Между прочим, это не я спала с ее мужем, а она с моим.

Мне вовсе не хотелось пускаться в откровенности, но я так рассердилась на предположение Лонберга, что не смогла удержаться.

– Вот, значит, как… То есть муж бросил вас ради другой?

– Никто меня не бросал – я ведь, в конце концов, не салфетка… Когда я узнала, что Ричи мне изменяет с Лил, подала на развод.

– И спустя несколько лет ваш муж понял, что сделал глупость?

– Что-то вроде того, – угрюмо ответила я. – Только мне кажется, что на самом деле Ричи ничего не понял. Видно, Лил порядком ему надоела и он решил разнообразить свою скучную жизнь… Да бог с ним, Лонберг. Он не имеет к этому никакого отношения. И его пассия тоже.

– Да, только почему-то ваш Ричи оказался на берегу, рядом с вами, в тот вечер, когда вы встретили эту девочку со странным прозвищем.

Лонберг окинул меня выразительным взглядом, и, честно говоря, я даже испугалась того, что он может и в самом деле обвинить во всем Ричи.

– Нет, даже не думайте, – поспешила возразить я. – Во-первых, Ричи на такое не способен. Во-вторых, он очень дорожит своим добрым именем – ведь у него собственное дело, и, надо сказать, довольно прибыльное. В-третьих, у него даже нет мотива. Не думаете же вы, что он стал бы убивать всех подряд, чтобы насолить мне? При этом еще надеясь на то, что может ко мне вернуться?

– Явного мотива у него действительно нет, – согласился Лонберг. – Но, может быть, есть скрытый?

– Чепуха, – сердито возразила я. – Вам бы только найти, на кого свалить вину.

Лонберг посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что я тут же пожалела о сказанном.

– Какая же вы все-таки недальновидная женщина, мисс Олдридж. Я пытаюсь вам помочь, а вы… Кажется, вы первая начали подозревать, что вам грозит опасность. Неужели забыли?

– Я помню, – кивнула я, сверля Лонберга осуждающим взглядом. – Если вы не прекратите меня третировать, у нас ничего не получится.

– А что должно получиться? – насмешливо посмотрел он на меня.

Его темные глаза влажно блестели, как косточки, только что извлеченные из спелого абрикоса. Меня смутил этот взгляд, насмешливый и глубокий одновременно. Я вспомнила о том поцелуе, который весь день не давал мне покоя, и только сейчас почувствовала, как сильно мне хотелось, чтобы тот воображаемый поцелуй стал реальностью.

Думаю, Лонберг вряд ли догадывался о моем сумбурном открытии, потому что продолжал смотреть на меня, а я таяла под этим влажным взглядом и думала о том, как же красивы эти далеко не идеально очерченные губы.

Что было бы, если бы он сейчас придвинулся ко мне и склонил свое грубоватое лицо над моим? Вряд ли я бы стала вырываться и сопротивляться, скорее позволила бы себе насладиться его грубым поцелуем. Я почему-то думала, что Лонберг не умеет быть нежным и большинство женщин, с которыми ему доводилось встречаться, любили в нем страстную напористость и упрямство. Что до меня, то я не уверена, что мне бы это понравилось, но почему-то в тот миг мне мучительно хотелось почувствовать, какой вкус у его крупных неровных губ…

– Эй, вы что, заснули, мисс Олдридж? – Лонберг провел ладонью перед моим лицом. – Вы, писатели, что, все такие? Выключаетесь, как лампочка, когда думаете о своем?

– Никакая я не лампочка, – едва не покраснев от смущения, ответила я. – Просто задумалась насчет ваших нелепых подозрений.

– Не таких уж и нелепых, – спокойно возразил Лонберг. – Я подозреваю, что убийца вас знает. Может быть, конечно, он следил за вами, но выслеживать вначале вас, а потом еще и свою жертву – на это у него ушло бы слишком много времени. Конечно, я не исключаю и второй вариант, но первый мне кажется куда более вероятным. Вот, например, ваш агент… Запамятовал, как его зовут…

– Генри Слемингтон, – напомнила я.

– Так вот, у этого вашего Генри Слемингтона тоже может быть мотив: может, он задумал прославить ваши гениальные творения на всю Америку? А что? «Городские легенды» станут самой покупаемой книгой в стране, Юстиния Олдридж – самым знаменитым автором, а Генри Слемингтон – литагентом, нашедшим такой бриллиант… Да вы лучше меня знаете, как важна для литературного агента такая репутация. Я уже не говорю о деньгах и возможности уехать из Брэмвилля.

– Куда? – насмешливо поинтересовалась я у Лонберга. – В центральную тюрьму?

– Не думаю, что в планы вашего Генри входит быть пойманным.

– Господи, какая чушь, – вздохнула я, не глядя на Лонберга. – Вам бы писать детективы, а вы тратите время на работу в полиции.

– Напрасно ехидничаете. Я ничего не утверждаю, всего лишь перебираю возможные варианты. Такая уж у меня работа – ничего нельзя исключать.

– То есть всех можно обвинять?

– Это не так. Никто не виновен, пока суд не докажет обратное. Предположение – не доказательство вины.

– Слава богу, а то я уже начала переживать, что вы посадите за решетку моего бывшего мужа и литагента, без которого я как без рук.

– Наоборот, – пробормотал Лонберг, и я вопросительно уставилась на него.

– В каком смысле?

– В таком. Это без вашего бывшего мужа вы как без рук. Ричи не смог бы, Ричи не такой, Ричи успешный бизнесмен, – передразнил меня он. – Если вы до сих пор влюблены в него, то зачем морочить голову ему и себе?

– Во-первых, не влюблена, – ответила я, огорошенная тем, что Лонберг начал читать мне нотации. – Во-вторых, вам-то какое дело? Я, конечно, сразу поняла, что женщин вы не очень-то жалуете. Видно, бывшая жена сильно вам насолила.

– Ну хватит, – сердито перебил он меня. – Иначе опять поссоримся. Вы правы, мне нет дела до ваших отношений с бывшим мужем, но предупреждаю: будьте осторожны. И с Генри Слемингтоном тоже будьте начеку.

– Вы неисправимы, – вздохнула я и поднялась со стула. – Спасибо за вкусный ужин и приятную беседу. Мне, пожалуй, пора. Кстати, передайте привет Мэтти. У вас растет замечательный сын.

– Обязательно, – кивнул Лонберг и тоже поднялся, чтобы проводить меня до двери. – Кстати, насчет ужина вы тоже пошутили?

– Вы о чем?

– Беседа со мной едва ли вас порадовала, – невесело заметил он. – Поэтому я и спросил насчет ужина.

Я улыбнулась.

– Вы обещали, что не выпустите меня из дома, пока я не доем спагетти. Я, конечно, испугалась, но было и в самом деле вкусно.

– Честное слово? – По губам Лонберга скользнула добрая улыбка.

– Честнее некуда. И, кстати, насчет беседы. Хотя мы не сходимся во многих вопросах, мне приятно с вами говорить.

Не знаю, как Лонберг воспринял мои слова, потому что сразу вышла из его дома и направилась по дорожке мимо его сказочного сада. Но я затылком чувствовала, что хозяин провожает меня пристальным взглядом, в котором мешаются удивление и интерес.

8

Яки Вудсток перехватил меня, когда я была уже неподалеку от дома. Он выскочил из-за кустов, росших вдоль дороги, и напугал меня так, что я чуть не закричала.

– Черт, Яки! – выдохнула я, когда поняла, что вижу моего соседа, а не очередной кошмар из собственных книг. – У меня и так нервы ни к черту.

– Боюсь, мне тебя обрадовать нечем, – заговорщическим тоном прошептал мне Яки и кивнул в сторону моего дома. – Там уже битый час околачивается какая-то дамочка. Одета дорого, но не по сезону. Ей, по-моему, не хочется, чтобы кто-то увидел ее лицо.

Честно говоря, я сразу вспомнила предупреждения Лонберга, и мне стало не по себе. Можно было, конечно, заподозрить Яки в том, что он снова полакомился грибами, которые поведали ему историю о незнакомке у моего дома, но, осторожно выглянув из-за кустов, я убедилась в правоте слов своего друга.

– Пойдем, посидишь у меня, – предложил Яки. – Понаблюдаем за ней из окна. Может, она уйдет, а может, нам удастся разглядеть ее лицо.

– Не могу – прошептала я. – А что, если она решит заглянуть ко мне домой?

– Да что с того?

– Что с того? Вообще-то, если ты забыл, у меня в гостях мама.

– Если бы ей нужна была твоя мама, она бы уже давно позвонила в дверь, – возразил Яки. – А эта дамочка все еще топчется возле вашей ограды. Я уверен, она ждет тебя. Если хочешь, можно позвонить маме и предупредить ее. А еще лучше сразу позвонить в полицию.

– И что я скажу полицейским? – у меня вырвался истерический смешок. – Спасите меня, какая-то женщина гуляет по нашей улице?

– Да уж, – кивнул Яки. – Вряд ли они приедут.

– И, в конце концов, чего мы так испугались? Может быть, это какая-нибудь поклонница моего творчества. Не решилась зайти в гости – вот и бродит под окнами.

– Ты сама-то себе веришь? – усмехнулся Яки. – Она торчит тут уже час. Это не читательница, это маньячка какая-то.

– Ладно, пошли к тебе, – кивнула я соседу. – Подождем, пока она уйдет или что-нибудь предпримет. В крайнем случае позвоню Лонбергу.

Мы отправились к Яки. Пока мой друг открывал нам пиво и возился с сандвичами, я, отодвинув шторку, подсматривала за незнакомкой.

Яки Вудсток оказался прав – дамочка была одета не по сезону. На ней была длинная темно-синяя накидка с капюшоном, из-за которого трудно было разглядеть ее лицо. Впрочем, я все равно не смогла бы его разглядеть: у меня слабое зрение, а очки я не ношу, потому что напоминаю в них девочку-зубрилу.

Кто это такая? Вспомнив «Городские легенды», я мысленно принялась перебирать героев каждой главы. Незнакомка могла бы быть Женщиной с картины, но на этой кровожадной даме не было длинной накидки с капюшоном.

Наконец странная незнакомка остановилась и решительно направилась к ограде дома. Я вскочила со стула, поставленного рядом с окном, и чуть не сбила с ног Яки, который подошел ко мне с подносом. Поднос полетел на пол, но мне было не до него.

– Яки, она пошла в дом, – бросила я другу. – Надо звонить Лонбергу. И маме. Или сначала маме, а потом Лонбергу.

– Не паникуй. – Яки заглянул за занавеску. – Твоя мать пока не открыла дверь.

– Я пойду туда, – решительно заявила я и протянула Яки сотовый. – Найди телефон Лонберга и звони ему.

– Может… – попытался было возразить Яки, но я уже побежала к двери.

К счастью, мне удалось успеть вовремя. Когда я, запыхавшись, подбегала к крыльцу своего дома, моя мать как раз открывала дверь.

Я сделала первое, что пришло мне в голову: резко потянула на себя накидку, в которую была закутана женщина. Цвет ее волос показался мне удивительно знакомым, а когда она обернулась, я поняла, что, как обычно, поторопилась с умозаключениями: передо мной стояла Лилиан Стакер.

Разумеется, мое странное поведение не очень-то пришлось ей по душе. Лицо Лил пошло красными пятнами.

– Ты что, совсем спятила?! – сверкая на меня своими цветными линзами, поинтересовалась она. – Мало того что уводишь моего мужчину, так еще и драться со мной лезешь?

– Я – увожу? – обомлев от наглости Лил, спросила я. – Не ты ли спала с Ричи, когда он еще был моим мужем?

– А ты все еще ревнуешь! – победоносно заявила Лил. – Поэтому и бегаешь за Ричи, чтобы насолить мне!

– Эй, мисс! Как вас там? – вмешалась моя мать, до которой наконец дошло, кто именно решил заглянуть к нам в гости. – Я бы попросила вас убраться отсюда подобру-поздорову. Моя дочь ни за кем не бегает. Это ваш любимый поет серенады у нее под окнами.

– Что?! – взвилась Лил.

Я бросила в мамину сторону укоризненный взгляд: если уж знала, могла бы и промолчать.

– Ну ты и стерва, Ют Олдридж!

Конечно, я за словом в карман не полезла, и после моего едкого замечания у Лил окончательно расплавились мозги. Она пинком отшвырнула сорванную накидку, валявшуюся у нее под ногами, и набросилась на меня. Не ожидавшая такого развития событий, я пошатнулась и свалилась с крыльца, а Лил оказалась прямо на мне.

Надо сказать, несмотря на свою хрупкую фигурку, эта дамочка была довольно сильной. Ее неестественно длинные ногти оказались почти у моих глаз, и мне стоило больших усилий, чтобы удержать руки Лил Стакер.

– Сумасшедшая, пусти меня! – крикнула я Лил, но эту истеричку не так-то просто было успокоить.

Если бы эту сцену увидел Ричи Карлайл, у него было бы еще больше поводов для самодовольной ухмылочки: из-за него дрались две женщины, правда одна из них, то есть я, совершенно не умела драться.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы возле нашего дома не раздался визг тормозов, а затем громкий крик:

– Отпустите ее немедленно, иначе я буду стрелять!

Лонберг, мелькнуло у меня в голове, и, честное слово, я не очень-то рада была такому спасению.

Перепуганная Лил Стакер слезла с меня и подняла вверх руки. Я тоже встала и, отряхнувшись, виновато посмотрела на Лонберга, за спиной которого мельтешила худенькая фигурка Яки.

– Коул… Детектив Лонберг… Я боюсь, что снова ввела вас в заблуждение, – промямлила я. – Эта женщина – мисс Стакер, любовница моего мужа.

– Любовница!.. – фыркнула Лил и опустила руки, поняв, что стрелять в нее уже никто не собирается. – Некоторые любовницы куда лучше жен. Я-то, по крайней мере, сражаюсь за своего мужчину.

– Тоже мне, воительница! – с презрением бросила ей моя мать. – Чуть не выцарапала глаза моей дочери своими наращенными когтями.

Лонберг окинул меня взглядом, в котором явственно читалось все, что этот человек обо мне думает.

– Ради бога, оставьте эти женские разборки до моего отъезда, – бросил он Лил. – А вы, мисс Олдридж, как всегда, в своем репертуаре.

– Я не виновата, – попыталась оправдаться я. – Яки мне сказал, что кто-то бродит уже час возле моего дома Я испугалась и…

– Это правда, – поддержал меня Яки. – Она, – кивнул он на Лил Стакер, – целый час торчала у ограды в накидке с головы до пят. А потом решила войти в дом. Конечно, это показалось нам подозрительным – она оделась так, что ее лица вообще не было видно…

– Очень мне хотелось светиться на вашей паршивой улочке, – бросила ему Лил Стакер, – чтобы потом мое фото мелькало в какой-нибудь желтой газетенке. Представляю себе заголовок: «Известная писательница в городских трущобах». Нет уж, увольте.