Текст книги "Острова лета "

ISLANDS OF SUMMER

OCR – Ninel

Spell check – leny, tan-sanna

http://www.la-magicienne.com

Кэролайн Браунинг приезжает из Лондона на Бермудские острова работать в новом салоне красоты, открывшемся в отеле «Тропикана». Владелец отеля, смуглый красавец Иан Драйден, пленил сердце девушки, но ей кажется, что он слишком много внимания уделяет зеленоглазой красотке Элейн...

У36 Острова лета: Роман / Пер. с англ. Е.А. Моисеевой. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – 159 с. – (Цветы любви, № 100).

ISBN 5-9524-1979-8

УДК 820-31

ББК84(4Вел)

Глава 1

– Кэролайн, мне нужно поговорить с тобой. Зайди в мой кабинет перед обедом, хорошо?

Директриса быстро прошла по коридору, ее безупречно уложенные седые волосы были умело подкрашены новым нежным оттенком «Таитянских сумерек».

Шила Кертис, подслушавшая разговор из подсобной комнаты, с любопытством взглянула на Кэролайн.

– Интересно, зачем она тебя вызывает? Ты ведь не пнула Ужасного Генри? – с напускной свирепостью спросила она.

Ужасный Генри был необычайно злым белым пуделем, принадлежавшим одной из самых важных клиенток салона. Не его вина, что у него сложился такой характер. Почти вся его жизнь проходила под столиками в ресторане и в душных салонах красоты, а его пищеварение было испорчено множеством птифур и шоколадных конфет с мягкой начинкой. Когда хозяйка Ужасного Генри приходила в салон «Санчия» на массаж или чтобы сделать косметическую маску, он ложился под кушетку на специально приготовленную подушечку. Каждый месяц он посещал салон красоты для собак, а недавно пережил настоящее унижение, когда его покрасили в бледно-розовый цвет. На новом ошейнике из нежно-розовой замши мелкими бриллиантиками была выложена его кличка.

Мысль о том, что кто-то посмел бы пнуть пуделя, насмешила Кэролайн.

– Думаю, меня бы тут же вышвырнули за дверь, – ответила она. – Возможно, мне предстоит заниматься невестой.

Салон предоставлял и такую услугу – обслуживание невест. В этом случае отбирали самых опытных косметологов, и все девушки с нетерпением ждали подобных заказов, потому что это означало щедрые чаевые. К тому же им хотелось увидеть красивые свадебные платья, выполненные известными модельерами, и роскошные интерьеры домов, в которых жили клиентки.

Обычно директриса назначала девушек во время ежедневного осмотра салона. Вызов в кабинет, как правило, означал выговор за какую-то оплошность.

Поэтому, возвращаясь в элегантную золотисто-белую комнату, чтобы удалить тонизирующую маску с лица леди Алистер, Кэролайн чувствовала некоторое беспокойство. Вроде бы ничего такого за ней не числилось, но некоторые клиентки были настолько капризны и придирчивы, что могли жаловаться по любому поводу. Неприятные ощущения во время выщипывания бровей или подстриженный чуть короче ноготь, и они тут же готовы кинуться к директрисе с жалобами на грубое обращение.

Без четверти час леди Алистер сунула пять шиллингов в кармашек бледно-голубого халатика Кэролайн и отправилась на ленч в ресторан «Каприс». Она была одной из самых приятных клиенток: всегда дружелюбна и весела, с чистой кожей, работать над которой – одно удовольствие.

Кэролайн прибралась на тележке с множеством бутылочек и баночек с косметикой и уменьшила силу радиатора, чтобы после обеда в комнате не было жарко. Потом сложила байковое голубое одеяло, которое согревало клиенток на белой кожаной кушетке, выбросила использованную салфетку и отнесла в прачечную полотенца и повязку на волосы.

– Тебя подождать? – спросила Шила, когда Кэролайн заспешила в комнату для персонала, чтобы привести себя в порядок перед визитом к директрисе.

– Нет-нет, иди. Я приду, как только освобожусь, – ответила Кэролайн.

В этот день началась зимняя распродажа, и девушки решили во время обеденного перерыва сходить в один из больших магазинов на Риджент-стрит.

– Ладно, если не найдешь меня в отделе пальто, не трать время. – Шила проглотила последний кусочек булочки с ветчиной и потянулась за плащом. – Удачи с миссис Т. Надеюсь, она тебя не задержит.

Кабинет миссис Теккерей находился на первом этаже, и дверь была уже открыта. Директриса сидела за столом, просматривая толстую папку, где, Кэролайн знала, хранились записи о продвижении товаров. «Господи, наверное, я почти ничего не продала», – тревожно подумала она.

Кроме обычных услуг все сотрудники салона должны были убеждать клиентов покупать косметические товары и становиться их постоянными клиентами.

Это было единственное в ее работе, что не нравилось Кэролайн. Когда на прием приходили богатые женщины, это еще ничего. Но большинство клиенток нечасто могли позволить себе визит в салон, им приходилось неделями откладывать деньги, чтобы выглядеть безупречно перед деловой встречей, на которой они должны были присутствовать вместе с мужьями. И Кэролайн всегда боялась, что женщины не посмеют отказаться, когда она будет уговаривать их купить тот или иной товар или рекомендовать повторное посещение.

– А, Кэролайн, заходи. – Миссис Теккерей подняла глаза и улыбнулась. – Закрой дверь. Садись. Я сейчас закончу. – И она продолжила изучать папку.

Подобно приемной, парикмахерской и комнатам, в кабинете директрисы были бело-золотистые стены, темно-синий ковер на полу и золотистая бархатная обивка мебели. Двойные окна смягчали шум движения по Бонд-стрит, а через кружевные белые занавески можно было разглядеть дорогой меховой магазин через дорогу.

Кэролайн уселась на стул перед украшенным золотым узором столом. Рядом на освещенной мягким светом витрине стояли дорогие хрустальные флаконы духов «Санчия» на фоне темно-синего бархата. Каждое утро весь салон опрыскивали одним из трех изысканных ароматов. Сегодня помещения благоухали нежным, чуть мускусным ароматом «Царины». Завтра будет пикантный аромат «Диадем». Кэролайн больше нравились тонкие, загадочные «Спринг».

С противоположной стены с парадного портрета во внушительной золоченой раме на нее смотрела сама мадам Санчия – основательница сети косметических салонов. Копии этого портрета висели также в салонах Нью-Йорка, Парижа и Рима, портрет часто использовался в рекламных кампаниях и в журнальных статьях о необыкновенной и загадочной женщине из Центральной Европы, которая выстроила международную империю красоты.

Наконец миссис Теккерей захлопнула папку:

– Не смотри так испуганно, Кэролайн, а то я подумаю, что ты что-нибудь натворила, – неожиданно подмигнув, сказала директриса.

Значит, выговора не будет. Кэролайн вздохнула с облегчением и улыбнулась.

– На днях у меня были трудности с миссис Фицрой-Весситер, – честно призналась она.

– А, эта женщина! – отмахнулась миссис Теккерей, дав понять, что миссис Фицрой-Весситер – настоящий бич салонов красоты. – Не сомневаюсь, ты была с ней тактична. Твоя способность справляться с самыми сложными клиентами – одна из причин, по которой я тебя вызвала. – Она замолчала и пристально посмотрела на Кэролайн, словно мысленно принимая какое-то решение.

– Хочу задать тебе несколько личных вопросов, – сказала директриса. – Очень важно, чтобы ты была абсолютно искренна со мной.

– Да, конечно, миссис Теккерей, – удивленно ответила Кэролайн, не понимая, к чему клонит ее начальница.

Миссис Теккерей – вдова, интересная женщина лет пятидесяти – откинулась на спинку кресла и сжала изящные, слегка загорелые руки. Ее ногти были покрыты лаком «Пионовый блеск» фирмы «Санчия» в тон губной помаде, а платиновое обручальное кольцо украшал большой квадратный аквамарин. Сегодня на ней был бирюзовый костюм от Шанель и светлая шелковая блузка. Кэролайн считала ее воплощением зрелой элегантности, живым подтверждением любимого афоризма Санчии о том, что красота не увядает, а лишь становится более зрелой.

– Полагаю, ты не помолвлена?

Кэролайн покачала головой.

– И этого пока не предвидится?

Кэролайн улыбнулась:

– Если только не случится что-нибудь неожиданное.

Миссис Теккерей усмехнулась.

– Любовь всегда приходит неожиданно и не всегда вовремя, – пошутила она, а потом серьезно добавила: – Значит, сейчас у тебя нет молодого человека и в ближайшем будущем не предвидится?

– Верно.

– Насколько я знаю, ты живешь с родителями. На это есть какая-то особая причина?

– Не совсем. Просто мне так нравится. Если бы я захотела, то могла бы переехать в Лондон. Мои родители не стали бы возражать, – проговорила Кэролайн. – Но я бы все равно приезжала домой на выходные. Вся моя жизнь там.

– Ах да, ты любишь плавать и ходить под парусом, верно? – Очевидно, миссис Теккерей изучила анкету, которую Кэролайн заполняла перед поступлением в салон красоты. – Это хорошо, – пробормотала она.

Кэролайн не терпелось, чтобы директриса приступила к делу. Она стала подозревать, что ее хотят перевести в другой салон, но не могла понять, какое отношение к этому имеют ее увлечения.

– Ты знаешь, что мадам Санчия сейчас в Лондоне? – спросила миссис Теккерей.

– Да, вчера утром я прочитала об этом в газете.

– Она пробудет тут всего два дня, а потом отправится в Париж. Как ты, вероятно, знаешь, она по-прежнему живо интересуется всеми сторонами своего бизнеса. Хотя сеть ее салонов раскинулась по всему миру, но все важнейшие решения принимает она сама, иногда занимается даже совсем мелкими делами.

– Но она, наверное, уже очень старая? – с интересом спросила Кэролайн. Она знала, что фирма «Санчия» была основана еще перед Первой мировой войной, а значит, ее создательница уже не та черноволосая красавица, которая величественно смотрит с портрета на стене.

Миссис Теккерей повернулась на кресле, чтобы взглянуть на безупречное лицо цвета слоновой кости и блестящие черные глаза – лучшая визитная карточка создательницы первой отечественной косметики.

– Да, она немолода. Думаю, ей больше семидесяти, хотя точно никто не знает. Этот портрет был написан в самом расцвете ее красоты. Теперь она не разрешает фотографировать себя, хотя по-прежнему красива. Ты бы хотела встретиться с ней?

Кэролайн по-прежнему смотрела на портрет и роскошное изумрудное ожерелье на изящной белой шее.

– Это все равно что побывать на приеме у королевы. Я умру от страха.

– Надеюсь, что нет. Она хочет, чтобы ты поужинала с ней сегодня вечером.

Кэролайн, онемев, уставилась на миссис Теккерей.

– Я-я? – заикаясь, переспросила она.

Миссис Теккерей улыбнулась:

– Не стоит так пугаться. Мадам тебя не съест. Она не такая грозная, как кажется.

– Но зачем? – удивленно воскликнула Кэролайн.

– Потому что, как я тебе уже сказала, она любит быть в курсе всего. Сейчас она хочет поговорить с одной из девушек из салона красоты, и я решила послать тебя, – спокойно объяснила миссис Теккерей.

– Но я не могу... Мне нечего надеть.

– Что у тебя под халатом?

– Желтое шерстяное платье, но оно ужасно старое.

– Ничего страшного. Мадам Санчия любит яркие цвета и знает, что ты не готовилась специально к этой встрече.

Кэролайн прикусила губу.

– Я буду дрожать весь вечер, – растерянно пробормотала она.

– Моя милая Кэролайн, это, конечно, для тебя испытание, но также и большая честь, – строго напомнила директриса. – И если ты произведешь хорошее впечатление, перед тобой могут открыться прекрасные возможности.

– Не понимаю...

– Я ничего не буду объяснять, – слегка нахмурилась миссис Теккерей. – Скажу только, мадам Санчия собирается провести особый отбор среди лондонского персонала и, возможно, только возможно, выберет тебя. Так что не надо паниковать. Мадам умеет расположить к себе людей. Она тебе понравится.

Прекрасные возможности... особый отбор... произвести хорошее впечатление...

Голова у Кэролайн все еще шла кругом, когда появилась Шила. Кэролайн сидела на батарее и рассеянно жевала яблоко.

– Тебе удалось что-нибудь ухватить? – спросила Шила. – Посмотри, что я купила. По-моему, это самый замечательный цвет для зимы.

Шила разворачивала свои трофеи и торжественно демонстрировала их, не сразу заметив, что на ее подругу покупки не произвели должного впечатления.

– Кэрол, тебе не нравится? Разве не видно, что это модная вещь? Моя сестра говорит, что самые стоящие вещи на распродаже – это те, что можно носить только один сезон. Вместо двадцати пяти гиней я отдала всего десять! Просто не могла устоять. Да что с тобой, тебе нездоровится?

– Нет, все в порядке. Очень удачная покупка, – поспешно ответила Кэролайн, заставив себя взглянуть на ярко-красное пальто, которое, без сомнения, было завидным приобретением.

– Ты не выходила на улицу, – констатировала Шила, заметив, что плащ Кэролайн сухой, а ее собственный весь промок. – Неужели миссис Т. продержала тебя весь обед? Что ей было нужно? Устроила разнос?

Кэролайн покачала головой. Миссис Теккерей просила ее ничего не рассказывать другим девушкам. Но она знала, что Шиле можно доверять. К тому же как иначе ей объяснить, почему она не выходила на улицу и находится в таком подавленном состоянии?

– Господи! – воскликнула Шила, узнав обо всем. – Хорошо, что она выбрала тебя. Я бы сознание потеряла от ужаса. И где же остановилась старушка?

– В «Ланчестере». Я должна быть там в половине седьмого, потому что в восемь она уходит. Шила, я так боюсь. Да еще это мое платье... Ужасная желтая тряпка.

– Нормальное платье. Оно тебе идет, – успокоила ее Шила. – Но вот появиться в «Ланчестере» в этом кошмарном старом плаще... Ты должна взять мое новое пальто и произвести впечатление.

– Правда? Ты ангел! – благодарно произнесла Кэролайн. – Честное слово, мне нужно что-то подбадривающее. – Кэролайн застонала. – Черт, совсем забыла! Ко мне же записана миссис Юстас, а ты знаешь, что это такое. Буду молиться, чтобы она меня не задержала.

Миссис Юстас появилась без десяти пять, опоздав на двадцать минут. Это была приятная пожилая дама, вдова магната, занимавшегося пошивом одежды. Кэролайн жалела эту женщину – ее жизнь была роскошна и пуста. У нее не было детей и внуков, и жила она в мрачном старом особняке, полном ценных вещей и предметов искусства, который больше напоминал музей. Ее единственной радостью было устройство и посещение бесконечных светских раутов. Она считала себя покровительницей искусств и постоянно помогала какому-нибудь начинающему гению, – художнику или музыканту, правда, никто из них впоследствии так и не проявил себя, и Кэролайн подозревала, что большинство из них просто любили пожить за чужой счет. Однако ничто не могло убедить миссис Юстас в заурядности ее подопечных.

В этот день она взахлеб рассказывала о юном поэте, который собирался читать гостям свои стихи на светском рауте, куда она была приглашена. Миссис Юстас заказала обслуживание для торжественных случаев, которое обычно занимало семьдесят пять минут. Но уложиться в это время было нелегко, потому что миссис Юстас беспрестанно болтала и вертелась.

По мере того как стрелки часов подползали все ближе к назначенному времени, Кэролайн нетерпеливо кусала губы и недоумевала, почему богатые старые дамы тратят так много времени и денег, чтобы вернуть утраченную привлекательность.

Было десять минут седьмого, и весь верхний этаж уже опустел, когда Кэролайн проводила миссис Юстас вниз, где та заинтересовалась шкатулками для подарков.

Кэролайн предоставила заняться ею секретарше с грустными глазами и помчалась наверх. У нее было двадцать минут на то, чтобы умыться, нанести макияж и добраться до «Ланчестера». Она не успеет! Но Кэролайн повезло; когда она вышла из здания, на улице стояло свободное такси, так что она прибыла в отель ровно в двадцать пять минут седьмого.

Кэролайн читала о пентхаусе в «Ланчестере». Четыре ведущих специалиста по интерьеру трудились над убранством номеров, и каждый стремился превзойти друг друга в оригинальности и роскоши. В одном номере был бассейн в форме перламутрового лебедя, в другом – внутренний дворик под стеклянным навесом с фонтанами и бассейнами с водяными лилиями.

Поднявшись в особом лифте, Кэролайн была препровождена в номер мадам Санчии пожилой горничной в униформе. Но когда она сняла пальто и прошла в большую, залитую мягким светом гостиную, то так разнервничалась, что не заметила ни ярких, тайских вышивок шелком на стенах, ни двух шкур полярных медведей, лежащих на полу.

Мадам Санчия сидела на длинной бархатной кушетке. На ней было вечернее платье с высоким воротом и длинными рукавами из темно-синего шифона со сверкающими рубинами у горла и такими же браслетами на тонких запястьях. Ее совершенно седые, но по-прежнему густые и шелковистые волосы были зачесаны со лба и висков и собраны на макушке, так же как и на известном портрете. Она не опиралась о подушки, а сидела прямо и величественно, сложив руки на коленях, ее темные глаза с тяжелыми веками критически уставились на гостью. Кэролайн решила, что она похожа на древнюю императрицу. Почтенный возраст унес ее красоту, но одарил ее величием и достоинством.

– Вы опоздали на три минуты, мисс Браунинг. – В ее неожиданно глубоком, с легким акцентом голосе звучало неудовольствие.

– Простите, мадам. Понимаете...

– Никаких оправданий. Теперь, когда вы здесь, угощайтесь шерри. – Тонкая белая рука со сверкающими кольцами величественным жестом указала на столик, уставленный различными бутылками и хрустальными графинами. – Нет-нет, это виски, глупенькая. Шерри слева от вас.

У Кэролайн так дрожали руки, что просто удивительно, как она умудрилась ничего не разбить. Когда она благополучно налила себе шерри, хозяйка пригласила ее пересесть на диван. После нескольких минут пристального изучения мадам Санчия сказала:

– Позвольте мне взглянуть на ваши руки.

Кэролайн успела заметить, что на безупречных ногтях самой мадам Санчии были видны вертикальные полоски – распространенный признак ревматизма.

– У вас красивые руки, – вынесла вердикт мадам. – По словам миссис Теккерей, вы очень компетентная сотрудница. А вы сами считаете себя компетентной, мисс Браунинг?

Кэролайн колебалась.

– Не знаю. Надеюсь, мадам.

«Господи, сейчас она решит, что я не уверена в себе», – подумала Кэролайн, тут же пожалев о своем неловком ответе.

Но что бы мадам ни подумала, выражение ее лица оставалось непонятным. В течение следующих десяти минут она подробно допрашивала Кэролайн, и девушке казалось, что все ее ответы неуместны и глупы.

Она вздохнула с облегчением, когда горничная объявила, что подали ужин, и они перешли в прилегающую столовую. Здесь стены были увешаны очень реалистическими изображениями сельских видов с фальшивой балюстрадой в нижней части стен и колоннами в каждом углу. Создавалось впечатление открытого бельведера в саду XVIII столетия, и это было так красиво и неожиданно, что Кэролайн тут же забыла о своих страхах и воскликнула:

– Как красиво! Что за необычное решение! – Она тут же поймала взгляд мадам Санчии и испугалась: не сочтет ли она ее слишком восторженной, и тогда перед ней уже не откроется никаких «прекрасных возможностей».

Однако за ужином мадам не стала больше задавать ей личных вопросов и говорила на общие темы, так что Кэролайн уже не казалось, будто ее исследуют под микроскопом. К концу вечера, когда они обсуждали последние модные тенденции, Кэролайн с удивлением обнаружила, что совершенно успокоилась и даже получает удовольствие от их беседы. Но тут мадам резко сменила тему.

– Скажите, мисс Браунинг, что вам известно о Бермудских островах? – внезапно спросила она.

– Боюсь, не так уж много. Некоторые клиентки нашего салона отдыхали там, и я слышала, что на островах очень красиво: прекрасные пляжи, много цветов и так далее.

– Но слишком далеко от вас? – с чуть заметной улыбкой проговорила мадам.

– К сожалению, так же далеко, как до луны, – согласилась Кэролайн.

– Но в наши дни луна стала гораздо ближе. – Мадам поднялась со стула. – Мы выпьем кофе в гостиной.

– Да, мадам. – Кэролайн проследовала за ней в соседнюю комнату.

«Даже если я и не пройду проверку, по крайней мере, я ужинала с ней, а она восхитительная женщина», – пронеслось в голове Кэролайн.

– А теперь, думаю, самое время объяснить, почему я пригласила вас, – живо сказала мадам, усаживаясь на диван. – Конечно, вы догадываетесь, что я получила прекрасную рекомендацию от миссис Теккерей, но хотела удостовериться и сама. Вы мне нравитесь, мисс Браунинг. Вы молоды и не очень уверены в себе, но это лучше, чем быть наглой, как говорят американцы. У вас хорошие манеры, приятный голос, и, думаю, вы обладаете здравым смыслом. Поэтому хочу предложить вам новую должность – младшего консультанта в нашем новом салоне в отеле «Тропикана» на Бермудах.

Когда вечером Кэролайн вернулась домой, ее родители и брат с женой смотрели пьесу по телевизору. И хотя ей не терпелось сообщить новость, она не стала отвлекать их и пошла на кухню приготовить кофе.

Иногда, слушая рассказы других девушек в салоне, Кэролайн думала, что ей ужасно повезло, – у нее такая дружная и счастливая семья. Даже в подростковом возрасте ни один из четырех юных Браунингов не прошел через обычный, казалось бы, для всех период, когда авторитет родителей ставится под сомнение и на них смотрят как на старомодных ворчунов.

– Но разве твоя мать не сует нос во все твои дела? – спросила однажды Кэролайн одна из подруг, удивляясь, почему та не хочет снять жилье со своими сверстниками.

– Я этого не замечала. Обычно бывает наоборот: она сама хочет мне что-то рассказать, – со смехом ответила Кэролайн.

И возможно, в этом заключался секрет семьи Браунинг. У каждого из них были свои интересы, поэтому им было некогда заниматься дрязгами и выяснением отношений, которые разрушают другие семьи.

Мистер Браунинг был адвокатом по профессии и садовником по призванию. К счастью, вокруг его большого и довольно уродливого дома в эдвардианском стиле был сад площадью почти в целый акр, а также причудливая готическая оранжерея, пристроенная к южной стене дома, что позволяло ему выращивать экзотические растения.

Миссис Браунинг была коллекционером, и дом был полон различных диковинок. Она также хорошо шила и могла с одинаковым мастерством придумать вечернее платье для Кэролайн и умело перешить обивку дивана. Поэтому она проводила свободное время с пользой для души и бюджета. Иногда на загородных аукционах ей удавалось отыскать какую-нибудь диковинку, не замеченную другими, и она перепродавала ее с изрядной выгодой.

Из троих сыновей только шестнадцатилетний Джои постоянно жил дома. Двадцатидвухлетний Роб, на год старше Кэролайн, почти все время проводил в университете, а самый старший, Дэвид, был женат и снимал квартиру в центре Лондона.

Однако сейчас, ожидая рождения первенца, он с женой переселился к Браунингам. Поскольку Клэр, темноволосая, нежная девушка, у которой не было близких родственников, не захотела ложиться в больницу, миссиc Браунинг предложила дождаться рождения ребенка в ее доме. Это многое говорило о ее способностях в разрешении щекотливых отношений между невесткой и свекровью, поэтому Клэр с готовностью согласилась. Пока Кэролайн готовила кофе, из гаража вернулись Роб и Джои. Оба они увлекались водным спортом и все рождественские каникулы занимались строительством двадцатифутового ялика взамен старого «Кадета», на котором учились плавать. Они первые узнали новость.

– Ну тебе и повезло! Там можно здорово ходить под парусом! – воскликнул Роб.

– А еще заниматься серфингом и подводным плаванием, – с завистью добавил Джои. – Ты уже сказала родителям?

Кэролайн покачала головой, и он помчался в гостиную.

– Слышали новость? Кэрол летит на Бермуды!

Пьеса уже кончилась, и вся семья потянулась на кухню, забрасывая Кэролайн вопросами. Когда она рассказала им все с самого начала, кофе уже остыл.

– Поздравляю, дорогая! Это говорит о том, как высоко тебя ценят! – с восторгом сказала миссис Браунинг, выслушав рассказ о свидании с мадам Санчией и чудесах пентхауса.

– Да, старушка, похоже, ты умнее, чем мы думали, – шутливо заметил Дэвид.

– Когда ты летишь? – спросила Клэр.

– Только через восемь недель. Думаю, я не пропущу важного семейного события, – рассмеялась Кэролайн. Она очень привязалась к невестке и огорчилась бы, если бы ей пришлось улететь до рождения племянницы или племянника.

– На сколько ты туда отправляешься? – спросил отец.

– Мне придется подписать контракт минимум на шесть месяцев. Иначе это не оправдает расходов на билет, – пояснила Кэролайн.

Вечером, когда все ложились спать, мать постучала в дверь комнаты Кэролайн.

– Можно посплетничать с тобой? Я слишком взволнована, чтобы уснуть.

– Я тоже. Все еще не могу поверить. – Кэролайн расчесала волосы и завязала два хвостика. Она терпеть не могла спать в бигудях и делала это только после еженедельного мытья головы. К счастью, хотя ее волосы и не были кудрявыми, они хорошо держали укладку, и иногда она небрежно распускала их или закалывала на затылке.

– Тебе нужно много новой одежды, – практично заметила мать. – В прошлом году ты почти ничего не купила. Может, завтра в обед сходишь и выберешь материал? Как только распродажа закончится, в магазины начнут поступать новые ткани, хотя за восемь недель мы мало что успеем. Да, и не забыть бы отдать в ремонт швейную машинку.

– Мама, у тебя не будет времени сшить мне одежду. Ребенок должен родиться в следующие выходные, и ты тогда с ног собьешься.

– Только пока Клэр не оправится. Потом они переедут к себе. Конечно, я что-нибудь тебе сошью, – твердо ответила миссис Браунинг. – И кроме этого, тебе надо купить пару хороших платьев для особых случаев. Папа поможет. Я знаю, почти все свои сбережения ты вкладывала в новую лодку.

– А теперь не увижу, как она выйдет на воду, – разочарованно проговорила Кэролайн. – Пусть ребята пришлют мне фотографии. Будешь писать мне о всех ваших новостях?

– Конечно. Буду писать каждую неделю. Но уверена, твои письма будут намного интереснее наших, – с улыбкой произнесла миссис Браунинг. – У тебя будет много радостей: вечеринки на берегу моря, танцы и ласковое солнце. Да, знаю, у тебя будет занят весь день, но зато есть выходные. И возможно, ты встретишь хорошего молодого человека, который захочет покатать тебя на лодке.

– А потом влюбится в меня и окажется миллионером, – со смехом закончила Кэролайн. – Мама, ты неисправимый романтик! Я думаю, что большинство мужчин на Бермудах – давно женатые американские туристы, которым далеко за пятьдесят. Это не место для молодых людей. Слишком дорого. Как ужасно, если мне там не понравится, если я буду скучать по дому.

– Глупости, почему ты будешь скучать? Ты же любишь море, вот и окажешься в своей стихии, – успокоила ее миссис Браунинг.

Восемь недель спустя, в холодный, ветреный воскресный день в начале марта, Кэролайн попрощалась с родителями в лондонском аэропорту и отправилась в путешествие. Она никогда прежде не летала на самолете и сильно нервничала, когда стюардесса проводила ее в туристический класс: впервые в жизни она окажется одна, без поддержки семьи, которую увидит опять только через полгода.

– Вот ваше место, сэр. – Стюардесса указала на соседнее кресло высокому светловолосому молодому человеку.

– Добрый день, – жизнерадостно бросил он в сторону Кэролайн, затем снял плащ и небрежно забросил его на полку для багажа.

– Добрый день. – Кэролайн взглянула на серую, омытую дождем взлетную полосу. Она надеялась, что сосед не заметил грустного выражения ее лица.

Когда самолет поднялся в воздух и они отстегнули ремни, молодой человек сказал:

– Нам предстоит долгий полет, поэтому давайте познакомимся. Меня зовут Колин Драйден.

Кэролайн уже успела взять себя в руки и улыбнулась.

– Я Кэролайн Браунинг.

– Вы курите, мисс Браунинг? Нет? Не возражаете?

Молодой человек был примерно одного возраста с Кэролайн, и она с удивлением отметила, что его зажигалка и портсигар из настоящего золота. На крышке портсигара была выбита надпись.

– Какая жуткая погода, – заметил он, закурив. – Но ничего, через несколько часов мы будем вновь загорать на пляже.

– Вновь? Вы уже бывали на Бермудах?

Очень симпатичный, решила Кэролайн. Возможно, щеголь – узкий бархатный галстук и ботинки с блестящими вставками, но уж точно не слабак.

– Я там живу, – ухмыльнулся молодой человек. – Поэтому английская погода кажется мне до невозможности унылой. У нас дома дождь идет не больше часа. Наверное, вы летите отдыхать?

– Нет, что вы! Я буду там работать в салоне красоты.

Кэролайн выросла среди мужчин, вокруг постоянно были приятели ее братьев, и она никогда не испытывала стеснения, общаясь с противоположным полом. Так что когда принесли чай, они с Колином уже непринужденно болтали, будто давным-давно знали друг друга.

– Как приятно встретить человека, который может ответить на все твои вопросы, – сказала она, когда стюардесса унесла подносы.

– И какое счастье встретить такую красивую девушку, – с улыбкой отозвался Колин.

Но Кэролайн уже поняла, что он из тех, кто заигрывает с любой девушкой, попавшейся ему на пути, поэтому только рассмеялась и продолжала расспрашивать его.

Когда Колин узнал, что она любит ходить под парусом, он тут же предложил ей отправиться на его лодке и был готов назначить встречу уже на следующий вечер. Слишком он быстрый, подумала Кэролайн. К тому же ей понадобится несколько дней, чтобы освоиться в новой обстановке.

– Очень мило с вашей стороны, но у меня пока нет планов на первую неделю. Возможно, потом.

Самолет вылетел из Лондона в четыре часа, и перелет через Атлантику занял часов семь-восемь. Поэтому когда они прибыли на место, часы Кэролайн показывали половину двенадцатого, и ей очень хотелось спать. Но, как сказал Колин, бермудское время на четыре часа отставало от британского. Так что когда Кэролайн спустилась по трапу и очутилась в теплом весеннем вечере, было всего половина восьмого по местному времени.

Кэролайн предупредили, что ее встретит старший консультант мисс Арнольд, американка. Однако, пройдя через таможню вместе с Колином Драйденом, она обнаружила, что никто ее не ждет.

– А вот и мой транспорт. – Колин указал на белую спортивную машину, припаркованную перед зданием аэропорта, из которой вылез мужчина и направился к ним.

– Привет, Иан. Как дела? – Колин пожал руку незнакомцу и повернулся к Кэролайн: – Мой кузен, Иан Драйден. Иан, познакомься, это Кэролайн Браунинг.

Его кузен слегка поклонился и холодно поздоровался с Кэролайн.

Если бы Колин не сказал, что это его кузен, Кэролайн ни за что бы не догадалась, что они родственники. Ей ни разу не приходилось видеть двух таких непохожих людей. Колин был светловолосым мужчиной северного типа, а его кузен – смуглым, похожим на цыгана.

– Слушай, мы не можем тебя тут бросить, – заметил Колин и повернулся к кузену: – Давай подвезем ее?