Текст книги "Ледяная синева (ЛП)"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– И что?

– Согласно легенде, новый Сиросама получит безграничную власть над Вселенной. Случится Армагеддон, и мир очистится огнём и кровью.

– Так… Они складывают кости в урну, ничего не происходит… – обернувшись, сказала Саммер. – И тогда все расстроенные отправятся по домам, и всё будет хорошо. Или ты в самом деле веришь в пророчества о конце света?

– Проблема с такими пророчествами, особенно современными, в том, что фанатики недостаточно верят в судьбу и стремятся немного ей помочь. Воссоединение костей и урны станет сигналом для начала терактов, которые будет очень трудно остановить. Ты знаешь, на что способны религиозные фанатики – вспомни Ближний Восток – и поверь, японцы всегда были более чем готовы умереть во имя господина.

– Тогда нужно разбить урну, и все заживут долго и счастливо. Проблема решена.

Легче сказать, чем сделать. Предполагается, что по приказу он может убить невинную молодую женщину, но заставить себя уничтожить прекрасную часть японской истории – нет. Неоспоримый факт.

– А ты бы смогла разбить её?

На секунду их взгляды встретились, и Саммер снова отвернулась к окну.

– Не думаю. И ты считаешь, что у меня есть ключ к разгадке местоположения храма? Я никогда не была в Японии, хоть и мечтала об этом. Я собиралась поехать с Ханой, но когда она умерла, даже думать об этом стало невозможно. Может, если бы мы поехали, она бы мне рассказала, но так-то она никогда не говорила о семье. Не любила. Война была слишком мучительным воспоминанием.

– Тем не менее она оставила тебе эту информацию. В книге, кимоно… Где-то.

Саммер повернулась на скамейке; лунный свет очёрчивал её силуэт. Така не видел лица и не понимал, хорошо это или плохо.

– А что они рассказали тебе?

– С этим мы разберёмся, – загадочно ответил он.

Саммер отвернулась. Таке же пришлось бороться с внезапным чувством вины. Если бы она сбежала и оказалась в лапах Сиросамы, тот бы узнал, что искать нужно не только урну и девушку. В этой головоломке были и другие части.

– Что ты собираешься делать?

– Остановлю Сиросаму, прежде чем он организует такую волну атак, что на их фоне одиннадцатое сентября^[4] покажется незначительным происшествием.

– Почему бы просто не убить его, если он так опасен?

– Хуже культа лидера-полубога лишь культ лидера-мученика. У него сотни тысяч последователей по всему миру, а ещё всё необходимое для массовых терактов. Его убийство станет сигналом к началу всего этого. Возможно, число погибших будет и меньше – десятки тысяч вместо сотен – но всё равно оно неприемлемо.

Саммер надолго замолчала.

 – А сколько людей гибнет сейчас? Мика и те последователи, которых ты… убил. Может быть, ещё мы с Джилли. Сколько людей умрёт, прежде чем его остановят?

– Не знаю, – просто ответил Така, ничего не отрицая.

Саммер отвернулась к окну.

– Скажи, когда будешь готов ехать, – бросила она, отгораживаясь.

Чёрт побери, беги же! Уходи от меня, пока можешь! Но Саммер не двигалась, и он видел поражение в линиях её тела, узких плечах. Разве она не поняла, что никуда не поедет? Ему она больше не нужна. Он получил, что хотел. Самый разумный и предусмотрительный вариант – заставить Саммер замолчать навсегда, а он и разумен, и предусмотрителен.

С этой мыслью Така пошёл в спальню за вторым кимоно. Сорвал с кровати простыню, завернул в неё драгоценное одеяние. Он делал всё возможное, дабы очистить голову от лишнего – чтобы остался лишь его долг.

Только вот не представлять Саммер с распущенными волосами, спящую на этой огромной старинной кровати, было сложно. В ком, чёрт побери, проблема – в нём или же в ней? Саммер – никто, часть трудной работы, и всё же она проникла ему в душу. Может, виновато долгое восстановление после последнего провального задания. Или же ему противна даже мысль об убийстве невинной женщины. Это не входит в его обычные обязанности. Отторжение вполне естественно.

Когда Така вернулся с улицы, Саммер по-прежнему сидела в гостиной и смотрела в тёмное окно. Дождь усилился, и луны не было видно. Дом полнился тенями. Некоторые вещи легче делать в темноте. Он подошёл к ней сзади, посмотрел на влажный лес. Несмотря на холодную ночь, окно было открыто, и Така услышал трели ночных птиц, шелест ветра и мягкий стук дождя.

– Люблю этот дом, – тихо призналась Саммер.

Её слова удивили Таку. С тех пор, как они вышли из спальни того загородного дома, по своей воле она говорила мало.

– Он очень красивый. Такой спокойный. – На нём нет перчаток, но это неважно. Его отпечатков не найти в базах данных, да он и не собирался уходить просто так. Он уже активировал устройство, которое взял из машины. После взрыва не останется никаких следов. Вероятно, даже тело не смогут идентифицировать. А он уже будет на пути в Японию – пожалуй, даже раньше, чем рассеется дым. И он не станет оглядываться.

Саммер ничего не почувствует. У него больше нет оправданий и причин для отсрочки. А она всё не двигалась, лишая его выбора. Если оставить её в живых, то братья могут схватить её и выяснить, что она знает. Если такое случится, то у Комитета не будет шансов помешать планам Братства.

У Сиросамы были запасы химического оружия – достаточно зариного газа, чтобы отравить метро всех крупных городов. Биологическое оружие для сельской местности – и грузовики для его воздушного распыления. Он проводил тесты в Нигерии, японской префектуре Тиба, на одном из небольших гавайских островов и на юго-западе США. Ни у кого не было улик, слишком разнообразны симптомы – споры чумы в Аризоне, геморрагический вирус в Нигерии, опасный и быстро перемещающийся штамм туберкулёза на Гавайях. Только лучшие учёные работали на Братство, и результатом становились смертоносные шедевры. Одна маленькая женщина – не такая уж большая цена за то, чтобы обезопасить мир от подобного бедствия.

Така положил руки на плечи Саммер. Нужно, чтобы она потеряла сознание, прежде чем он сломает шею. Тогда она не поймёт, что происходит, и будет в своём спокойном и прекрасном доме на острове. Не её вина, что она оказалось не в том месте не в то время. Что слишком хорошо хранила тайны Ханы Хаяси.

Почувствовав его руки, Саммер едва ощутимо вздрогнула, а потом замерла. На ней был всё тот же мешковатый чёрный свитер. Така хотел коснуться её кожи, увидеть её в цветной одежде, в чём-нибудь не траурно-чёрном. Но это ему было нужно в последнюю очередь.

Така чувствовал напряжение Саммер, её бешено-стучащий пульс.

А потом она откинулась назад. Осела, опёршись спиной на его ноги; голова её касалась его живота. Саммер повернулась, подняла взгляд, и в неверном лунном свете Така ясно увидел бесстрашные и всё принимающие глаза.

Ощущение её тела потрясло Таку до глубины души. Глядя на неё сверху, он руками обхватил девичью шею и сделал невероятное: наклонившись, приник к губам.

Саммер потрясённо вздрогнула, но вырываться не стала. Закрыв глаза, она позволяла себя целовать, и Така осознал, что за недолгое, но кажущееся бесконечным время, что он знал её, он впервые по-настоящему её целует. Раньше он лишь быстро касался губами.

И вдруг этого стало мало. Ему всегда будет мало. Он перестал думать и потянул Саммер со скамьи, разворачивая. Обхватив лицо ладонями, Така страстно поцеловал её, и ответ был мгновенным, мощным. Податливая женщина исчезла. Она обхватила его за шею, потянула к себе, требовательно и низко застонала, когда их языки соприкоснулись.

Он поднял Саммер, а она обхватила его руками и ногами. Пронёс через тёмную гостиную в спальню, положил на расправленную кровать и накрыл её тело своим.

Вдруг Така понял, что делает, и начал высвобождаться, но Саммер ещё крепче вцепилась в него.

– Нет, – прошептала она. – Останься со мной.

Потянувшись, она попыталась коснуться его члена, но Така перехватил её руку и отвёл в сторону. Скатившись, лёг рядом. Он не мог этого сделать. Не мог даже понять, зачем начал. Понимал только, что боролся с влечением с тех пор, как оставил Саммер в спальне утром.

Тут Саммер сделала запоздалую попытку сбежать и попыталась скатиться с кровати. Но Така поймал её прежде, чем она ударилась об пол, и, подмяв под себя, прижал к кровати. Закрыв глаза, она отвернулась.

– Хватит, – выдохнула Саммер.

 – Что «хватит»?

Её глаза распахнулись, наполненные яростью и болью от предательства.

– Хватит притворяться. Утром ты всё ясно показал, доказательств больше не нужно. Ты не хочешь меня, можешь заставить сделать всё, что пожелаешь, а я, жалкая я, буду благодарна за оказанное внимание, в то время как ты не почувствуешь ничего…

– Идиотка! – взбешённо рявкнул он. – Как можно быть такой слепой?!

– Уйди.

Така раздвинул ноги Саммер и прижался к ней возбуждённой плотью. Её глаза потрясённо расширились.

– Чувствуешь, да? И вот так весь день. Почти постоянно с тех пор, как я впервые коснулся тебя. Ты сводишь меня с ума. Но сделать то, что я хочу, прямо сейчас – значит почти наверняка убить нас обоих.

– Нет, – упиралась она. – Ты лжёшь. Утром ты не…

Така качнул бёдрами, и дрожь стала её нежеланным ответом.

– Утром я был настолько возбуждён, что кончил, даже не прикоснувшись к себе. А через пять минут опять возбудился. Ты нужна мне. Мне нужно быть в тебе, войти в тебя, соединиться, а это слишком опасно. – Така толкался в неё, чувствовал ответную дрожь и знал, что не сможет остановиться, пока не доведёт её до оргазма, а потом ещё одного и ещё…

Саммер пылко поцеловала его, обхватила ногами его бёдра, прижимаясь ещё теснее. Плотный материал между ними сводил с ума. Така наклонился, чтобы расстегнуть ширинку, но застыл: он услышал, как кто-то пробирается сквозь кусты.

[1] Миссионерский стиль (или арт-энд-крафт) – был популярен в конце XIX в. – начале XX в. Провозглашал чистоту простых линий, прямоугольную и часто блочную форму, видимые соединения и швы.

[2] Нью Эйдж (англ. New Age, буквально «новая эра»), религии «нового века»– общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера. Всех сторонников движения объединяет то, что они возвещают «великое преобразование», наступление новой эпохи (New Age), которая должна прийти на смену современной культуре.

[3] «Сёгун» (англ. Shōgun) – роман-эпопея американского писателя Джеймса Клавелла, 1975 г. издания. Роман повествует о судьбе английского моряка, который первым из своих соотечественников оказался в Японии XVII века. В романе красочно описываются исторические и политические события в Японии того времени. В 1980 г. по роману снят одноимённый фильм.

[4] Террористический акт 11 сентября 2001 года (иногда именуемый просто 9/11) – серия четырёх скоординированных террористических атак, произошедших в США. Ответственность за эти атаки лежит на террористической организации «Аль-Каида».

Глава 16

Саммер сразу же почувствовала перемену. Така оторвался от её губ и едва слышно выдохнул:

– Там кто-то есть. Не шевелись.

Скатившись с неё, он бесшумно встал, в то время как её тело продолжало гореть и ныть.

И тут Саммер тоже услышала шорох: кто-то крался через разросшийся кустарник. Кто бы это ни был, он даже опасней Таки.

 – Вниз! – воскликнул Такаши и стащил Саммер с кровати на пол, закрыв её своим телом, когда окно с частым переплётом разлетелось на кусочки, и что-то с грохотом влетело в комнату. Она вдохнула жгучий и едкий дым, лёгкие наполнились огнём. Услышала шёпот: «Выбирайся отсюда!», после чего Така вскочил и бросился куда-то в сторону.

Саммер попыталась сесть, но непрекращающийся кашель мешал ей; дым был таким густым, что она видела начавшуюся схватку как в театре теней. Така перемещался между противниками в беззвучном танце смерти. Схватившись рукой за кровать, Саммер хотела подняться, но ноги её не держали, и она вновь упала на пол. Окутанная дымом, медленно поползла к двери. В ушах стоял непонятный звон.

Вдруг её схватили чьи-то грубые руки. И хотя глаза её сильно слезились из-за дыма, Саммер узнала одного из братьев, пусть тот и был одет в непривычную чёрную одежду – точь-в-точь ненормальный ниндзя. Он был очень силён и делал ей больно, но она не могла бороться. Могла лишь позволить ему тащить себя, пока внезапно лицо фанатика не стало каким-то пустым, невыразительным, и он, застыв, её не отпустил. Потом он рухнул на пол, и Така отпихнул тело в сторону.

Саммер хотелось зареветь, завыть, закричать, бежать прочь от огня и смерти, но вместо этого она просто позволила Таке взять себя за руку и вытащить из дымящейся комнаты на улицу, в дождливую ночь.

Машина стояла на прежнем месте; рядом с ней в грязи лежали двое мужчин. Они не выглядели так, будто погибли в драке, но явно были мертвы. Така направил телефон на машину, и в той зажёгся свет.

Оттолкнув тело одного из мужчин, Така усадил Саммер на пассажирское сидение, захлопнул дверь и сел за руль. Из её любимого дома валил дым, зато их больше никто не преследовал. Машина сорвалась с места, и Саммер услышала тошнотворный звук: они переехали одно из тел. Напоследок Така обернулся и направил телефон на дом, который через секунду с оглушающим грохотом взорвался. Они же понеслись по длинной, изрытой колеями дороге.

Они ехали по дороге, а навстречу им спешили полиция и пожарные, разрывались сирены, сверкали мигалки, но никто не обращал внимания на тёмную машину, мчащуюся в противоположном направлении. В какой-то момент Саммер всё-таки обернулась. Языки пламени поднимались высоко в небо, забирая с собой её детство.

– Сколько человек ты убил за сегодня? – монотонно спросила она.

– Троих в доме. Двое погибли из-за системы безопасности, установленной в машине, – она бьёт током любого, кто притронется к автомобилю.

– Как-то крутовато для противоугонной системы, нет?

Така посмотрел на Саммер, явно удивлённый спокойным тоном её голоса. Он понял, что она ничего не чувствует, абсолютно ничего. Лишь благословенное оцепенение. В один миг она почти испытала оргазм от того, что просто тёрлась об него, полностью одетого, а в следующий столкнулась с огнём, дымом, смертью и… в итоге оцепенение.

– Может быть, – ответил он и сосредоточился на дороге.

– Ты забрал урну и другие вещи? Или оставил их в доме?

– Они у меня.

– Отлично, – отозвалась Саммер. – Не хотелось бы, чтобы мы прошли через всё это зазря. Так почему ты взял меня с собой? Почему опять спас? Оставил бы в доме, я бы взорвалась вместе со всем остальным. И не подкопаться.

Така нахмурился:

– Не хотел причинять тебе боль.

Саммер засмеялась. Почему-то не смогла себя сдержать. Бредовость его ответа была столь прекрасной, что только и оставалось смеяться. Второй вариант – заплакать, но она же не плачет.

– Прекрати! – рявкнул Така.

Невозможно. Разве он сам не понимает, какую глупость только что ляпнул? Вне зависимости от её поступков смерть преследует её, как голодный стервятник, и любая отсрочка – просто обман, короткая передышка на этом неизбежном пути боли и мрака. Так что только и остаётся хохотать над этой нелепой…

Лишая дыхания, останавливая сердце, её пронзила сильнейшая боль. Саммер замолчала. Така положил руку обратно на руль, и она уставилась на него, зная, что её лицо покинули все краски.

– Так-то лучше, – невозмутимо заметил он. – Всё и так плохо, я не хочу, чтобы ты ещё и рехнулась.

Она не сразу смогла вдохнуть и заговорить.

– Рехнулась? – повторила она. – Я потеряла всё: работу, машину, лучшего друга, наследие Ханы и даже любимый дом. И, по всей видимости, вскоре лишусь сестры и жизни. Думаю, нет ничего удивительного в небольшой истерике.

– Я могу сделать тебе гораздо больнее, – предупредил Така. – Не хочу, но сделаю. Мне нужно сосредоточиться, а твои психи только мешают.

– Или убей меня, или отпусти. И не надо говорить, что в твои планы не входило меня убивать. Я слепа и глуха, но не настолько же.

– Нет.

– Что «нет»? – рявкнула Саммер.

– Не буду ничего такого говорить. Мне дали приказ тебя убить. Но я не стану этого делать. И не отпущу. – В его голосе слышалась странная, почти покорная нотка. Это было непривычно – обычно он не показывал эмоций.

Саммер похолодела.

– Тогда что же ты со мной сделаешь?

– Чёрт его знает, – ответил Така и включил радио, чтобы избежать дальнейших расспросов.

Джилли спала. В белой пижаме она парила над узким матрацем, устремляясь в звёздное небо. Стены, полы, мебель – всё растворилось, и она свободно плыла над землёй.

Она знала, что не должна чувствовать себя так спокойно. Это всё благодаря игле прекрасной неонацистской докторши. Джилли пыталась с ней бороться, но в силе и решительности она значительно уступала этой женщине. Немка сказала ей что-то со своим ужасным акцентом, но Джилли уже где-то парила и почти не осознавала, что та утешающе поглаживала ей руку.

Если они по-прежнему собираются держать её в плену, то она с радостью не станет просыпаться, пока не появится возможность сбежать.

Докторша села рядом и, наблюдая за пленницей, принялась делать пометки в своей записной книжке с кожаной обложкой. Время от времени в комнату заходили люди, задавали вопросы и уходили.

Через некоторое время Джилли начала выходить из своего блаженного состояния. Докторша была занята записями и не видела, что её пациентка приходит в себя, и Джилли не собиралась давать ей преимущество. Её мог спасти только элемент неожиданности. Если стерва узнает, что она просыпается, то просто вколет очередную дозу.

Вдруг открылась дверь комнаты, и Джилли пришлось собрать все силы, чтобы не выдать себя. Она приказала мышцам расслабиться, а векам не дрожать. Особенно когда узнала тихий голос его святейшества.

– Она ещё спит?

Джилли лежала не двигаясь и прислушивалась к происходящему. Добрая докторша поднялась, положив записную книжку на пол, и Джилли почувствовала напряжение в комнате. Хотя, вероятно, оно исходило лишь от неё самой.

– Спит, – отозвалась женщина на английском с акцентом. – Вы должны доверять мне, ваше святейшество. Эту конкретную девочку очень трудно сломать, но я мастер своего дела. К тому времени, как я с ней закончу, она полностью освободится от прошлых заблуждений и станет открыта вашему руководству. Расскажет всё, что вы пожелаете узнать. Но нужно время.

– Не знаю точно, сколько времени у нас есть. – Мать Джилли сравнивала глубокий и мягкий голос Сиросамы с гласом Божьим, но у самой Джилли самой он вызывал чувство гадливости. – Мы не смогли уберечь её сестру от якудза. Пытаясь сделать это, многие братья лишились жизни. Пусть они покоятся с миром.

Не шевелясь, Джилли впитывала его слова как губка. Её сестра у японских бандитов, сама она у отвратительного Сиросамы, и эта нацистская femme fatale, готовый персонаж какого-то второсортного фильма, колет ей что-то, чтобы сделать покорной. Но даже будь она в сознании, ей не выбраться отсюда – уж слишком пристально за ней наблюдают.

– Пусть они покоятся с миром, – эхом отозвалась женщина. – Я ускорю процесс, насколько смогу. Нам поможет темнота – это увеличит степень её изоляции.

Сиросама долго молчал.

– Вам это не помешает?

– Нет. Я привыкла так работать. Но темнота должна быть абсолютной. Никакого света от камер системы безопасности или из-под двери. Дайте мне двенадцать часов кромешной тьмы, и девчонка будет готова служить вам.

Молчание. Джилли хотелось закричать, возразить. Она не хотела оказаться в ловушке в темноте, да ещё с этой психопаткой. Уж лучше попробовать договориться с Сиросамой. Но наркотики ещё действовали, и она, заключённая в тиски молчания, не могла сказать ни слова.

– Как вам будет угодно, – подумав, наконец согласился Сиросама. – Ваши методы очень хвалят. Что ж, моё доверие и это бедное заблудшее дитя находятся в ваших руках.

– Это честь для меня.

Джилли тошнило. Она не могла двигаться и открыть глаза – поделом будет докторше, если она захлебнётся в собственной рвоте. Надо постараться сделать это бесшумно, просто чтобы досадить стерве!

Джилли услышала, как за Сиросамой закрылась тяжёлая дверь и защёлкнулся замок. Женщина опять копалась в сумке. Видимо, ещё одна игла на подходе, и ничего нельзя с этим сделать. И без действия наркотиков немка её сильнее. Джилли не смогла остановить её даже в первый раз, когда у неё ещё были силы.

Свет погас. Странно, что она поняла это, хотя глаза у неё закрыты. Джилли почувствовала, что докторша наклонилась над ней и стало ещё темнее, мрак чёрным коконом окутал её. Она ждала укола и возвращения беспамятства.

Вместо этого Джилли почувствовала, как женщина встала на колени на матрац. Вдохнула аромат духов, когда та наклонилась ближе. Пленнице оставалось только надеяться, что она отключится раньше, чем ведьма начнёт к ней приставать – если до этого дойдёт. Выдержать можно всё, да и не время проявлять брезгливость, но приобрести первый сексуальный опыт в руках мучительницы? Увольте!

Вдруг Джилли ощутила губы докторши рядом со своим ухом:

– Теперь они ничего не могут увидеть, но всё ещё могут услышать. Делай, что я говорю, и ни звука!

«Ага. То есть я должна просто лежать и позволить тебе забавляться со мной, ты, мерзкая…» И тут Джилли поняла, что у женщины исчез немецкий акцент.

Ей удалось открыть глаза, но в кромешной тьме невозможно было что-либо разглядеть. Однако никакого укола или там неприятных прикосновений. Только прохладная рука на её собственной руке.

– Ты можешь сесть? Сожми мои пальцы, если можешь.

Джилли попыталась, но мышцы не двигались.

– Тогда подождём, – решила женщина. Теперь у неё был еле уловимый британский акцент, и Джилли стало любопытно, такой же ли он поддельный, как и немецкий, или нет. Может, она проживёт ещё достаточно, чтобы выяснить это.

Нацистская стерва исчезла, а эта женщина – кем бы она ни была – казалось, очень хотела помочь. И у Джилли не оставалось иного выбора, только довериться ей.

В этот раз Така сказал чистую правду. Он не собирался убивать Саммер. Он не знал, когда точно понял это – может, как только впервые увидел? Он столько раз был близок к этому, но спасал её ещё чаще. Когда он почувствовал угрозу в летнем домике, то первым его инстинктом было защитить Саммер, спасти её.

Такаши полагался на инстинкты, чтобы не погибнуть. И сейчас он не мог игнорировать их и надеяться выжить. Чутьё говорило, что нужно защищать Саммер, и каждый раз, когда он уговаривал себя убить её, всё в нём сопротивлялось.

В его жизни сейчас слишком много битв, чтобы бороться ещё и с собой.

Она будет жить. Стареть, толстеть, рожать детей, жить долго и счастливо, нравится ей это или нет. И как можно дальше от него. Он позаботится об этом.

Когда Саммер окажется в безопасности, он сможет сосредоточиться на задании: остановить фанатично верящих в конец света, прежде чем они перейдут от планов к действиям. Мадам Ламбер, может, и устроит ему разгон, но, в конце концов, решение всё равно остаётся за ним. Он только должен как можно быстрее удостовериться, что Сиросама обезврежен. Только так Саммер будет в безопасности.

Сейчас она не разговаривала с ним, а с каменным лицом смотрела в окно. Но это всё же лучше, чем тот смех – жуткий признак того, что она больше себя не контролирует. Как же хотелось остановить машину, сжать Саммер в объятьях и держать до тех пор, пока истерика не сойдёт на нет. Безумный порыв, особенно если учесть, что они должны как можно быстрее отсюда уехать.

Но во всём происшедшем была и хорошая сторона – теперь Саммер страстно ненавидела его. Он опозорил её и отверг, уничтожил дом её семьи. Она даже узнала, что в его планы входило убить её. Все нежные чувства, которые она могла испытывать к нему, должны были сгореть и оставить после себя лишь пепел ненависти.

Безумные инстинкты раз за разом заставляли Таку спасать Саммер. И он знал, что убережёт её ещё один раз. Спасёт от самого себя. А потом, если в этом мире есть хоть капля милосердия, он её забудет.

Глава 17

Джилли медленно просыпалась, выныривая из сна в чернильную темноту. Она не видела ничего, даже силуэта своей тюремщицы – промывательницы мозгов? спасительницы? – однако знала, что находится в комнате не одна. Действие наркотиков быстро проходило, жизнь обратно вливалась в тело, и Джилли принялась медленно сгибать руки и ноги, проверяя свою способность двигаться. Осторожно, осторожно, чтобы докторша ничего не заметила. Отозвались даже пальцы – они были плотно прижаты к телу, но она всё же заставила их двигаться.

Сейчас нужно решить, что предпринять. Тюремщица меньше ростом, но при этом невероятно сильна, и попытка сразиться с ней, вероятно, закончится ещё одним уколом. С другой стороны, докторша не утверждала, что собирается помочь, но любой человек, солгавший гнусному Сиросаме, скорее друг, чем враг.

Тут женщина зашептала ей на ухо, и Джилли дёрнулась от удивления.

– Ты готова, – сказала она, и Джилли задалась вопросом, откуда незнакомка это знает. – Делай в точности то, что я говорю, и сохраняй спокойствие, что бы ни случилось.

Не самое вдохновляющее предупреждение, но Джилли всё равно села, утешаясь тем, что голова полностью прояснилась. Женщина взяла её за руку и помогла встать. Внезапно Джилли охватила паника. Вдруг всё это лишь часть плана по промыванию ей мозгов?! Они наверняка решили заставить её выболтать то, что, по их мнению, она скрывала, – местопребывание сестры. Она не знала его, а даже если бы и знала, то ни за что бы не рассказала. Лианну она сдала бы сразу, хоть и любила свою бестолковую мать. Саммер же – совершенно другое дело.

 У Джилли не было туфель, лишь свободная белая пижама, в которую её обрядили, не очень-то подходящая для пряток в темноте. Она ничего не видела и не слышала, но неожиданный приток прохладного воздуха дал понять, что докторша успела открыть дверь комнаты. Через мгновение они вышли, неслышно ступая в кромешной мгле; Джилли держала незнакомку за руку, потому что та уверенно двигалась вперед, показывая дорогу.

 Снаружи было не сильно светлее из-за смога находящегося рядом большого города, но Джилли смогла хорошо рассмотреть женщину, когда они остановились в тени здания. Очки исчезли, но темные волосы всё ещё были уложены в аккуратный пучок на затылке. Несмотря на каблуки, она каким-то образом умудрялась идти бесшумно.

 – Придётся пробежаться, – прошептала спутница Джилли на ухо. – Они ничего такого не ждут, но всё равно у нас есть только двадцать секунд. Видишь жёлтый внедорожник под тем деревом?

 – А вам это не кажется… – Женщина закрыла ей рот рукой, призывая к молчанию. Когда она убрала руку, Джилли прошептала: – … слишком очевидным?

 – Доверься мне. Я профессионал, – прозвучал насмешливо-снисходительный шёпот. – Машина заводится дистанционно, но едва я ее заведу, они нас увидят. Подожди моего сигнала, а потом беги к джипу что есть мочи.

 «И получи пулю между лопаток», – мрачно закончила про себя Джилли.

 Вряд ли шавки Сиросамы носят оружие. Вероятно, они просто надоедают своим жертвам. До смерти. Но разве у неё есть выбор? Нет, только следовать указаниям. Джилли кивнула. Женщина направила телефон на машину, и двигатель ожил.

 – Беги!

Джилли рванула босиком по полю, чувствуя себя мишенью. Вдалеке она слышала крики, чувствовала, что докторша рядом. Беглянка почти добралась до машины, когда её спутница упала.

 Джилли оглянулась.

– Беги! – крикнула женщина. – Выбирайся отсюда!

Машина была уже совсем близко, мотор урчал, но Джилли не колебалась. Увидев братьев в белых одеждах, приближающихся к углу поля, она рванула обратно, схватила лежащую в траве женщину и подняла её.

– Оставь меня и беги! – воскликнула та.

Джилли как будто не услышала: обхватила «профессионала» за тонкую талию и почти силком затащила во внедорожник, а сама прыгнула на место водителя. Через мгновение она вырулила со стоянки и помчалась прямиком в сторону ярких огней Лос-Анджелеса.

Внезапно раздался какой-то треск и звон разбитого стекла. Всё же эти святоши вооружены. Джилли быстро посмотрела на докторшу. Та побледнела, тёмный пучок оказался париком – он упал ей на колени, открыв платиновые волосы. На белом костюме не было следов крови, только грязь и пятна от травы. Одна туфля на шпильке осталась где-то в поле.

Женщина выругалась, причём настолько красочно, что Джилли понадеялась вспомнить эти бранные словечки в будущем. Поразительно, что такая элегантная мадам употребляет выражения, от которых и рэпер бы покраснел.

– С вами всё в порядке?

– Думаю, лодыжка сломана, – пробормотала та и выстрелила очередным потоком ругательств. – Как можно быстрее езжай на южную автомагистраль. Если разгонимся, то зомби Сиросамы нас не догонят.

– Кстати, – вдруг вспомнила Джилли, – у меня нет прав.

Женщина откинула голову на сиденье и застонала.

– Я думала, все калифорнийцы умеют водить. – Определенно британский акцент. А ещё она была моложе, чем сначала подумала Джилли.

– Я очень хорошо вожу. В прошлом году получила права. К сожалению, ненадолго. Люблю погонять.

– Ну, это меняет дело, – улыбнулась пассажирка. – Знаешь, как добраться отсюда до международного аэропорта Лос-Анджелеса?

– Да.

– Тогда рви туда. Я сделаю так, что мы обе выберемся отсюда.

– Не хочу показаться неблагодарной, но вы собираетесь сказать, кто вы? – спросила Джилли, выруливая на автостраду со скоростью, от которой отец точно побледнел бы даже под слоем своего загара.

– Зови меня Изобел. Это всё, что тебе пока нужно знать. Просто веди машину.

Желания спорить не было. Во рту стоял привкус опилок – вероятно, последствие уколов, – а кровь бушевала от адреналина. Наверное, она дура, раз доверяет незнакомке, но кто угодно лучше Сиросамы. К тому же Джилли всегда хорошо чувствовала людей. Сейчас главное побыстрее уехать из этого ужасного места, а всё остальное уж как-нибудь утрясётся.

Така взял телефон и сказал какой-то номер. Саммер не слышала звонка, но Така всё же как-то заметил вызов.

Он отвечал односложно, и Саммер не понимала, плохие или хорошие новости он получил, пока он не повернулся:

– Твоя сестра в безопасности.

Облегчение накатило так неожиданно и быстро, что аж закружилась голова. Она гнала прочь все мысли о Джилли, страшась даже подумать о её судьбе, но теперь, когда ужас остался позади, нахлынула тошнота.

– Где она?

– Моя начальница её вызволила. Они встретят тебя в аэропорту Сиэтл-Такома. Потом вы поселитесь в безопасном доме неподалёку от Лондона. Будете там, пока мы не справимся с Сиросамой.

– И я должна тебе поверить? Вот просто так?

– Нет, – ответил Така и сказал в трубку: – Позови к телефону девчонку. – Через секунду он передал Саммер маленький серебристый сотовый.

Саммер запаниковала – в конце концов, этот крошечный телефон открывал двери, блокировал смертельные ловушки и взрывал дома. Только Богу известно, что произойдёт, если она нажмёт не ту кнопку. А потом она услышала голос Джилли, слабо доносящийся из трубки, и ей стало совершенно наплевать.