Текст книги "Грешница"
Автор книги: Энн Стайлз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Успокойся, Джордж, я не брошу тень на ваше с Мэгги доброе имя. Сниму квартирку, лучше на окраине, подальше от прессы.
– Они все равно пронюхают! – ужаснулся тот. – Представляешь, что начнется? Слушай, может, и хорошо, что Ника нет? Им тогда не придет в голову считать его отцом.
– Да ладно, Джордж, не бери в голову. Я ненадолго спрячусь, никто ничего и не узнает.
– Уж слишком ты уверена, малышка! Думаю, тебе стоит обратиться к Чарльзу за помощью, все-таки друг Ника и к тебе неравнодушен. Наверняка он для тебя все сделает. Нельзя же быть одной в таком состоянии!
Чарльз! Сара о нем совсем забыла. Может быть, он подыщет ей подходящее место, где можно будет укрыться от всех на время? Конечно, ему вряд ли будет приятно узнать о том, что она собирается выйти замуж за Ника да еще ждет от него ребенка, но поможет обязательно.
Впрочем, оказалось, что времени на поиски жилья у нее совсем не осталось – покупатель квартиры настаивал на том, чтобы въехать на следующей неделе. Пришлось на следующий же день отправиться в Хастингс-Корт, где ее, как всегда, радушно встретил Чарльз.
– Я уж думал, что ты меня бросила навсегда, – сказал он, обнимая Сару. – Какой же счастливый сегодня день!
– Может, тебе так не покажется, когда ты узнаешь, почему я приехала, – проговорила она и осторожно рассказала ему обо всем.
Чарльз был так потрясен, что долго молчал, переваривая шокирующую новость. Он считал, что Диана прочно привязала Ника к себе, а теперь оказывается, тот ищет развода с ней.
– Сара, ты понимаешь, что Ник может еще очень долго не получить развода?
– Это не имеет никакого значения, – ответила Сара, которая уже начала нервничать и жалеть о том, что открылась Чарльзу. – Мы и так с ним проживем. Ник считает, что Диане на самом деле нужны деньги, и она, прикрываясь интересами дочки, старается получить их.
– И будет продолжать свою политику! Она его не оставит в покое! Что за жизнь ты себе уготовила? Между прочим, Ник никогда не относился к преданным мужчинам.
– Он предан мне! Извини, Чарльз, мне не надо было приходить! Это не очень справедливо по отношению к тебе – решать наши с Ником проблемы…
Сара поднялась, собираясь уйти, но Чарльз бросился к ней.
– Не уходи, я могу помочь! – воскликнул он, потому что наконец понял, что может в этом случае достичь своей заветной цели. – Живи здесь, я позабочусь о тебе.
– Чарльз, прежде всего это не понравится Нику.
– Ник в Бразилии, и ничего не делает для тебя! Поселишься в новом коттедже. Он уже обставлен мебелью. Здесь никакая пресса тебя не достанет. Безопасность гарантирована.
Идея показалась Саре соблазнительной.
– Ты же знаешь, как обстоят дела, Чарльз. Мне приходится обращаться к тебе только как к другу Ника.
– При чем здесь Ник? При сложившихся обстоятельствах я прежде всего действую как твой друг. Будь уверена, с тобой ничего не случится. Мы с Джорджем все устроим. Можешь даже сегодня не возвращаться в Лондон. Пойдем посмотрим коттедж.
Сара вернулась в Лондон совсем в другом настроении, но когда увидела возле своего дома нескольких журналистов, перепугалась не на шутку. Слава Богу, что на ней был довольно широкий плащ и ее не узнали! Но в квартире она бросилась к телефону и позвонила Чарльзу.
– Ты был прав, мне не надо было ехать сюда, – закричала она. – Сегодня упакую все вещи и завтра приеду.
– Я пришлю за тобой Бернарда! Он сегодня в Лондоне и заедет рано утром. Не волнуйся, я о тебе позабочусь.
Чарльза очень воодушевила идея приблизить к себе Сару, а потом, но только без спешки и очень осторожно, выиграть и этот раунд у Ника. Только он не подозревал, что все произойдет так быстро.
Сара прекрасно устроилась в коттедже и быстро привыкла к стилю жизни в Хастингс-Корте – уют, покой, комфорт, никаких забот и проблем. С Чарльзом, который стремился угодить ей во всем, она проводила все время, когда тот был дома. Они ходили на прогулки, и даже немного ездили верхом. Вечера коротали за интересными беседами. Саре очень хотелось, чтобы у нее в коттедже был отдельный номер телефона, но в этом Чарльз ей решительно отказал:
– Лучше пусть остается как есть! У мисс Джонс инструкции насчет тебя. Она обережет от нежелательных звонков. Никто не должен знать, что ты здесь, даже слуги хранят это в секрете.
Сара не стала настаивать, посчитав, что, в общем, он прав. Впрочем, с кем ей болтать по телефону? От Ника остается только ждать писем. Почему-то он до сих пор не ответил на последнее послание, в котором Сара сообщила о своем переселении в Хастингс. Правда, почта до Бразилии шла долго, а уж к Нику в джунгли…
Так прошло несколько недель. Однажды днем Сара лежала на диване у камина, отдыхая после утренней прогулки. Уже пошел шестой месяц ее беременности, и этот срок давал себя знать. Неожиданно вошел Чарльз. Вид у него был хмурый.
– Думаю, тебе нужно увидеть это, – сказал он и протянул ей газету.
Меньше всего ей хотелось читать эту «Юникорн». Сара предчувствовала недоброе, а волноваться ей не хотелось.
– Зачем мне знать всякую ерунду? – сказала она ленивым тоном.
– Потому что речь идет о том, кого мы оба хорошо знаем, – настаивал Чарльз, раскрыв газету. – Извини, дорогая, но я считаю, тебе нужно знать правду.
– Правду? Из «Юникорна»? Им чуждо это понятие! – Тут Сара взглянула в газету, побледнела и вскрикнула от ужаса.
Едва дыша, она прочитала:
«Известный английский режиссер Ник Грей развлекается со своей новой любовницей Мадлен Миллер на пляже Рио. Не так давно у него был бурный роман с актрисой Сарой Кэмпбелл, а теперь, как говорят, неутомимый Грей влюблен в лучшую подругу своей жены. Неужели ему не стыдно? Вот эта парочка в Бразилии, где Ник занят на съемках нового фильма (видать, больше занят красавицей Мадлен!)».
Под заметкой была фотография, на которой смеющийся Ник держит Мадлен на руках. Сара некоторое время тупо смотрела на снимок, потом вспомнила, как Ник упомянул о том, что эта Мадлен, которую она мельком видела в студии на Вардор-стрит, приехала в Лос-Анджелес и что у нее какие-то проблемы с мужем… Так, значит, в то время когда Сара была в Малибу и мучилась, не зная, как сказать Нику о ребенке, он спокойно встречался с Мадлен?
– Это не может быть правдой! – крикнула Сара, разрыдавшись. – Все вранье, вранье! Ник любит меня, только меня!
– Ник никогда не был верным одной женщине, – сказал Чарльз. – Вспомни, как он обманывал Диану все эти годы, и, как мне известно, не только ее. Хорошо, что ты узнала о его измене вовремя.
– Чарльз! Неужели ты веришь этой грязной сплетне? – воскликнула Сара. – Это же «Юникорн»!
– Все правда, Сара, – спокойно заявил Чарльз. – Я говорил с Джейн утром, и она сказала, что Мадлен рассталась с мужем и уехала к Нику в Бразилию! Вот поэтому он тебе не пишет. Наверное, стыдно признаться в этом.
– Нет, Чарльз, нет! Это невозможно! – кричала Сара рыдая.
Он обнял ее, прижал к себе, гладил по голове, успокаивая, и даже подумал, не слишком ли он сгустил краски? Но фотография настоящая, так что пусть лучше Сара сейчас поймет, какой Ник изменник, пусть переживет это, вытравит его из своего сердца, а тогда Чарльз и сделает ей предложение, о чем давно мечтает. Мысленно он даже поблагодарил Макса Мортона за содействие: надо же, чтобы в самый нужный момент появился такой компрометирующий давнего соперника факт! Чарльз также вспомнил обо всех письмах Ника из Бразилии, которые он придержал у себя, и решил уничтожить их. Саре они теперь ни к чему.
– Чарльз, что мне делать? – спросила она слабым голосом.
– Да ничего! Только нужно отослать этому подлецу его кольцо. Забудь его, Сара, он не стоит тебя!
– Не могу! – в отчаянии воскликнула она, оттолкнув от себя Чарльза. – Ник меня любит. Мы собирались даже купить дом!
– Да? А как быть с этим? – Он ткнул пальцем в снимок. – Вот реальность, Сара. Одно дело показать тебе дом, а другое купить его!
– Господи, почему я не осталась в Лос-Анджелесе? Почему не поехала с ним в Бразилию?
– Но ты не можешь всю жизнь ездить за Ником, чтобы удержать его при себе! И все равно это ничего не даст. Он не умеет быть верным. Уж я-то знаю!..
– Боже праведный, я не вынесу этого! – простонала она, закрыв лицо руками.
– Дорогая моя, я знаю, как тебе тяжело! Но не забывай – ты не одна, у тебя есть я. Обещаю, что не подведу никогда!
– Знаю…
Сара вытерла глаза и постаралась успокоиться. Ради ребенка она должна крепиться и не падать духом.
– Сегодня вечером мы с тобой поедем ужинать в ресторан, – объявил неожиданно Чарльз. – Хватит сидеть затворницей! И ты не будешь проливать слезы по тому, кто этого не заслуживает.
– Ты серьезно? Но нас могут заметить.
– Ну и что? Я не женат, и ты не замужем. Вполне нормально, что мы проводим время вместе. Тем более что о нас в газетах писали как о возможной паре. Так что давай наряжайся, а то все твои платья просто висят без дела в гардеробе.
– Но ты уверен, что я не слишком похожа на беременную?
– Похожа? – рассмеялся Чарльз. – Дорогая моя, ты красивая беременная женщина, и ничего дурного нет. Пусть увидят. Скорее всего решат, что это мой ребенок.
– Ну… хорошо, – согласилась Сара. – Только я буду собираться долго. Разучилась пользоваться косметикой…
– Зайду за тобой в половине восьмого.
И Чарльз бодрым шагом направился к себе в дом. Еще немного, думал он, и Сара вернет кольцо Нику, а я надену другое на ее пальчик!
ГЛАВА 20
С этого момента жизнь Сары круто изменилась. Теперь она везде появлялась с Чарльзом, даже сопровождала его в небольших командировках. На этом всегда настаивал он сам, словно боялся оставить ее одну. Саре было приятно, что Чарльз так заботится о ней, и надо сказать, что жизнь в Хастингс-Корте ее вполне устраивала – тихо, спокойно, комфортно. Здесь она могла гулять. Правда, теперь уже ездить верхом не решалась, но лошадьми продолжала интересоваться и всегда ходила с Чарльзом в конюшню полюбоваться на его знаменитых скакунов. Надо сказать, что благодаря высокому росту и тренированному телу беременность была почти незаметна, а если Сара одевалась соответствующим образом, то вообще никто не догадывался, что она в положении. Очень мало кто был в курсе дела, разве что Руперт и Лиз, которые нередко заезжали в Хастингс-Корт.
Постепенно она отучила себя думать о Нике днем, стараясь занять себя чем-нибудь. Но ночью Сара по-прежнему никуда не могла деться от тяжелых мыслей, которые терзали ее душу, от воспоминаний, которые отзывались болью в сердце. Тайком от Чарльза она молилась каждую ночь о том, чтобы эта газетная заметка оказалась очередной уткой и чтобы в одно прекрасное утро Ник появился в дверях. Но писем от него не было, и мало-помалу Саре пришлось признать, что Чарльз прав – Ник бросил ее и забыл!
Наконец она решилась написать ему короткое послание и отправить вместе с кольцом. Нельзя передать, как ей было тяжело и больно сделать этот шаг. Порвать с ним и при этом носить под сердцем его ребенка! Но Сара успокаивала себя мыслью о том, что дитя и станет ее утешением.
Чарльз, приглашая к себе гостей, поручал Саре, словно хозяйке, распоряжаться подготовкой. Кстати, и слуги стали к ней относиться как к госпоже, что Сара сперва восприняла с удивлением, но потом привыкла. Она даже не задумывалась над тем, что такое положение может стать законным. Чарльза она считала только хорошим другом, который самоотверженно бросился помогать ей в трудную минуту. Все, что он делал для нее, было как будто бы вполне естественно. Поэтому, когда он предложил сопровождать ее на занятия по подготовке к родам, которые она посещала в клинике доктора Арчибальда, Сара не очень противилась этому.
– Почему бы нам не устроить так, чтобы ты рожала в Хастингсе? – спросил он ее как-то. – Здесь все пройдет очень спокойно, в интимной обстановке, чего нельзя ждать от любой, даже самой лучшей, клиники.
Не так давно Сара решительно отвергла бы эту идею, но теперь почти согласилась, сказав, что подумает. Почему бы ей не родить ребенка в Хастингс-Корте, где Чарльз будет рядом, раз Ник ее бросил?
Не переставая думать о Нике, она несколько раз собиралась позвонить Мириам Уотерстон и узнать, правда ли он связался с этой Мадлен, но так и не сделала этого. Получится ведь довольно глупо – расспрашивать о своем любовнике просто знакомую женщину, даже не близкую подругу. Вот если бы Кресс была здесь! Насколько с ней проще, веселее, она такая разумная женщина, подсказала бы, как поступить… Поэтому самым близким и преданным человеком был и остается Чарльз, на которого она полностью может положиться. Правда, его забота о ней подчас похожа на какую-то манию…
Как-то вечером во время прогулки в парке Чарльз очень деликатно коснулся вопроса о женитьбе, мол, неплохо было бы узаконить их совместное проживание. Сару его идея только развеселила, но тем не менее не показалась глупой – а раньше она бы искренне возмутилась.
– Разве стать леди Хастингс так смешно? – немного обиделся Чарльз. – Я думал, ты серьезней отнесешься к моему предложению, Сара.
– Чарли, я не готова даже обсуждать это, – объяснила она. – Давай поговорим после того, как родится мой малыш.
Все-таки она не видела Чарльза в роли супруга. С ним очень интересно, он много знает, бывал в экзотических странах, о которых Сара вообще не слышала. Особенно она любила слушать истории о Хастингс-Корте, старинном родовом особняке его семьи. Чарльз водил Сару в библиотеку, показывал семейные хроники и дневники предков в кожаных переплетах, рассказывал о каждом из Хастингсов, портреты которых были развешаны по стенам.
Как-то они поднялись на чердак, хотели поискать в коробках кое-какие старинные диковинки. Там в одном из помещений оказались аккуратно сложенные детские вещи и игрушки Чарли.
– О, смотрите-ка! – весело воскликнул он. – Надо вычистить и починить. Как здорово, что этими игрушками снова можно воспользоваться! Твой ребенок станет настоящим маленьким Хастингсом!
Маленький Хастингс? Сара даже вздрогнула, но решила не поправлять Чарли. Кто знает, как оно сложится… Пока что она ограждена от всяких неприятностей, а что начнется потом?
Гуляя в этот день с Гувером в саду, она с удовольствием вдыхала свежий весенний воздух, любовалась первыми цветами. Так хорошо! Было бы еще лучше, если бы… да, если бы Ник не оставил ее…
Уже через две недели съемок Ник понял, что совершил ошибку, согласившись на этот фильм. За восемнадцать лет работы в кино ему еще не приходилось снимать в таких тяжелых условиях, и он, здоровый и крепкий мужчина, уставал так, что валился с ног.
– Ну, и дела, Николас! Какого черта нас занесло в эту Богом забытую дыру? – время от времени спрашивал Ленни, его верный оператор.
Когда они только добрались на лодке до места и увидели с двух сторон реки непроходимые джунгли, Ленни пришел в ужас, потом немного попривык, но все равно радости не испытывал. На их счастье, городок Коари, в окрестностях которого должны были проходить съемки, располагался в достаточно приятном месте, – улицы застроены крепкими домами, с одной стороны река, с другой – большое красивое озеро, да и лес не такой густой вокруг. Ник подбадривал группу, говоря, что со временем все устроится и станет полегче.
Но легче не становилось. Наоборот, все время что-нибудь случалось, что мешало работать по намеченному графику. Ник поражался тому, как стоически вся группа переносила тяготы жизни в тропиках и сложности съемок.
Он пригласил только английских актеров и только теперь понял, насколько был прав: ни один американец не выдержал бы тут и при первой же возможности укатил бы отсюда домой. Два ведущих актера, оба поджарые, крепкие парни, нетребовательные, исполнительные и работоспособные, каких могла воспитать только традиционная британская школа, что называется, вкалывали с утра до ночи. Надо сказать, джунгли встретили непрошеных гостей весьма неприветливо. Люди мокли под проливными дождями, их поедом ели всякие насекомые, а опасность поджидала буквально на каждом шагу. Если бы не местные жители, то не распознать им ни ядовитых змей, ни ядовитых растений. Кстати, эти самые жители участвовали в съемках, а кроме того, со знанием дела помогли строить декорации деревеньки для фильма в нескольких милях от городка.
Нику приходилось обходиться тем минимумом аппаратуры, которую они смогли привезти с собой, а все их многочисленные контейнеры застряли на бразильской таможне. Он звонил, то есть связывался по рации с Рио, вел бесконечные переговоры, плохо понимая, что ему говорят на этой смеси португальского и испанского, но никак не мог ничего добиться.
– Взяточники чертовы! – ругался он, отсылая радиограммы в Лос-Анджелес.
– То ли еще будет! – мрачно предсказывал Ленни, стоя за его спиной вместе с помощником режиссера Бадом.
– Ребята, наберитесь терпения, – подбадривала коллег Мадлен, единственная из всех, кто не утратил оптимизма.
Ник глянул на нее и улыбнулся. Не было дня, чтобы он не благодарил судьбу, что она послала ему, да и всем им, Мадлен, которая стала в этих условиях просто незаменимой – помощница, секретарь, мать, подружка, сестра, утешительница в одном лице. Она выполняла любые мелкие поручения, возилась с бумагами, даже лечила от всяких мелких болячек и укусов, хотя в группе и имелся врач. Конечно, поначалу красавица Мадлен привлекала к себе взоры многих мужчин в группе, но она сумела так себя поставить, что ни у кого и мысли не было приударить за ней. Впрочем, все так уставали, что где уж тут любовь крутить!
Мадлен, как и Ник, прекрасно владела испанским и довольно неплохо говорила по-португальски, поэтому она легко общалась с местными участниками съемок. Именно они и научили ее лечить травами и растениями, и Мадлен успешно применяла эти знахарские приемы на практике.
Но вот с лечением Ника у нее что-то не получалось. На руке у него после укуса какого-то насекомого образовалась опухоль, которая не проходила, как Мадлен ни старалась. По ночам рука стала побаливать, так что Ник иногда не мог спать.
– Послушай, дело нешуточное, – сказала как-то Мадлен, когда они вели съемки эпизода в самой чаще джунглей. – Вернемся, надо будет сходить к местной знахарке!
– Еще чего не хватало! – усмехнулся тот. – Чтобы какая-то бабка мне болячку заговаривала? Мадди, перестань, это всего-навсего укус, пройдет сам собой! А вот когда мы вернемся в Балем, схожу к врачу. Довольна?
– Упрямый дурак! – шутливо выругала его Мадлен. – Сам будешь виноват, если у тебя рука отвалится!
– Знаешь что, ангел мой, дай-ка мне лучше пива! Где оно там у тебя?
– Держи, но учти, что это последняя банка, поэтому не пей все сразу. Возвращаться не скоро.
Последнее время Ника стала мучить жажда, и он считал, что это следствие всех прививок, которые ему сделали перед поездкой на Амазонку, но сейчас вдруг призадумался. Дело в том, что он нередко ездил на съемки в разные жаркие страны, проходя перед этим обязательную вакцинацию, и никогда у него не было осложнений. Ник решил не делать из своего состояния проблемы, потому что в таком климате все чувствовали себя плохо, а некоторых серьезно заболевших людей даже отправили в Рио. Он не может сдаться, как бы ни искушала его мысль о том, что из-за болезни можно уехать отсюда.
Как-то раз утром, едва встав с постели и почувствовав себя просто ужасно, Ник уже был готов на все плюнуть и отправиться домой в Англию, к Саре, но тут же ему стало стыдно собственной слабости. Разве может он бросить людей, которые на него полностью положились, доверились его опыту, мастерству, считают стойким и несгибаемым?
Он думал о Саре, тосковал по ней, ждал ее замечательных писем, мучился от того, что не может услышать по телефону голос любимой. А почта в эту глушь никак не приходила. Ник клял все на свете. Угораздило же его ввязаться в эту авантюру!
Единственно, что его утешало, так это вести от Сета. Тот сообщил, что его юристы занялись оформлением покупки дома в Палм-Спрингс. Поэтому Ник мог хоть помечтать о том мгновении, когда они с Сарой поселятся там, и эти мечты скрашивали мрачные, тяжкие будни. Притащившись к вечеру с места очередных съемок, весь мокрый от дождя, грязный и измученный, Ник валился без сил на пол, и некоторое время приходил в себя, только потом, вымывшись, ложился спать. Заснуть он не мог подолгу, хотя и выматывался почти до изнеможения. По ночам мысли о Саре, желание близости с ней терзали его. Ник лежал в духоте, одолеваемый видениями, не в состоянии понять, то ли все это сон, то ли явь, и засыпал часто лишь под утро.
Когда пришел весь груз, возле их искусственной деревушки поставили удобные домики для жилья, правда, в них не было кондиционеров, но в остальном условия оказались приличные, особенно после нескольких недель жизни в палатках.
Тем не менее многие из обслуживающего персонала, в основном американцы, каждый вечер уезжали на катере в город. Ник сразу наотрез отказался от этого, его англичане тоже оставались на месте. Вскоре они привыкли к полупоходным условиям, сами готовили себе незамысловатую пищу, научились спать под сетками от москитов.
Мадлен давно заметила, что Ник плохо спит по ночам, она занимала вторую половину домика, и слышала, как он иногда бродит по веранде, слышала его стоны, когда он в конце концов засыпал.
– Ник, ты просто сломаешься! – сказала она как-то. – Тебе просто необходимо высыпаться, нормально питаться, а ты почти ничего не ешь!
– Что-то нет аппетита, Мадди, – ответил он. – Надеюсь, это не из-за болячки. Разве я могу себе позволить разболеться сейчас, когда мы едва сумели войти в намеченный график съемок?
– А что, рука тебя еще беспокоит? – встрепенулась Мадлен, и не успел Ник глазом моргнуть, как она схватила его за руку и быстро закатала рукав; увидев огромную опухоль, она воскликнула: – Господи, Ник! Да это же просто кошмар! Почему ты ничего не сказал?
– Да она распухла всего пару дней назад, – соврал он. – Решил подождать, пока мы переберемся в Коари или Балем.
– Нет, ждать невозможно! – решительно заявила Мадлен. – Я приведу знахарку. Пусть посмотрит твою руку!
Ник не стал спорить, но когда через полчаса Мадлен появилась с этой страшного вида женщиной, пожалел, что не отказался. Знахарка – морщинистая старуха с черными гнилыми зубами – стала причитать и бормотать что-то над его рукой, потом достала из корзинки мазь и натерла опухоль. Ник почувствовал, что рука немеет.
– Что это она делает? – поинтересовался он у Мадлен.
– Здесь внутри всякая гадость, – объяснила ему знахарка. – Надо выпустить…
– Кажется, она собирается вскрыть опухоль, – сказала Мадлен.
– Чем, черт побери? – И тут увидел в руках женщины нож. – Только не этим! Убери ее отсюда!
– Очень быстро, – сказала знахарка и похлопала его по руке.
– Да пошла ты!..
– Заткнись! – приказала Мадлен. – Вот не думала, что ты такой трус!
– Ладно, только ради тебя, – согласился Ник.
– Потерпи, парень, – ласково сказала она. – Давай я подержу тебя за другую руку. Там полно гноя, его необходимо выпустить, понял? И не смотри, как она будет это делать!
Но Ник не отвел взгляда – он увидел, как нож вонзился в руку, взвыл от боли и потерял сознание.
Этот, казалось бы, примитивный метод лечения оказался эффективным – опухоль спала, состояние Ника улучшилось, хотя рука оставалась еще забинтованной. Он приободрился, а тут еще и погода улучшилась – светило солнце, стало тепло, – поэтому они поторопились снять как можно больше эпизодов, которые раньше пришлось отложить из-за дождя. Ник явно спешил закончить все натурные съемки, даже отказывался устроить себе выходной. Они с Ленни бродили по джунглям в поисках необходимых для фильма кадров из жизни животных. В общем, Ник делал все, чтобы быстрее уехать в Лос-Анджелес.
Мадлен и Бад умоляли его не устраивать гонку и не работать на износ, но где там!
– Пока стоит хорошая погода, надо пользоваться этим, – говорил он. – У нас же нет постоянных сводок. Кто знает, что будет завтра!
Впрочем, на прессинг, устроенный режиссером, никто не жаловался, так как всем тут изрядно надоело торчать и хотелось скорее уехать.
Как-то под вечер Ник вдруг решил снять закат и уговорил Ленни поехать с ним в облюбованное ими место, откуда открывался великолепный вид на реку и простирающийся за нею густой лес.
– Я с вами, – заявила вдруг Мадлен. – Мне надо размяться, весь день печатала!
– Давай собирайся быстрее, – предупредил Ленни. – Еще заблудимся в темноте.
– Возьмем проводников, – сказал Ник. – Не волнуйся, Лен, вернемся вовремя.
Они быстро упаковали оборудование в джип, подхватили двух проводников из местных и покатили по извилистой дороге вдоль реки. Вскоре приехали на место и с возвышенности стали снимать пробные кадры, поджидая захода солнца.
И вот наступил этот момент. Солнце, зависшее над джунглями как фантастический алый шар, заливало окрестности волшебным светом. Все вдруг преобразилось. Они словно попали на другую планету.
– Боже мой, вот бы Сара увидела это! – воскликнул восхищенный Ник. – Ей понравилось бы!
Мадлен положила руку ему на плечо и постаралась подбодрить:
– Ничего, Никки, всего-то осталось пару недель! Скоро увидитесь.
– Слава Богу, – вздохнул тот. – Дольше я бы уже не выдержал. Вот черт!.. Что-то голова разболелась… Мадди, у тебя нет с собой аспирина?
Она порылась в сумке и достала таблетки.
– Слушай, у тебя уже третий день болит голова. Здоров ли ты, друг мой?
– Здоров я буду только дома.
Он проглотил две таблетки, но закашлялся. Мадлен сбегала к машине и принесла бутылку воды, которую Ник выпил чуть ли не залпом.
– Надо было тебе отдохнуть сегодня, а не мотаться сюда, – отчитала его помощница. – Вот неугомонный!
– Отстань! Вечно ворчишь. Отдыхать буду ночью. Ленни, пошли.
– Ну-ка прекрати спорить с ней, Николас! – возмутился оператор. – Она о тебе беспокоится, идиот, потому что ты явно нездоров! Вид ужасный. Мадлен права – нужно отдохнуть!
– А тебя я вообще не спрашиваю! Да что вы ко мне пристали? Я себя прекрасно чувствую!
На самом деле Ник едва держался на ногах, но из последних сил крепился и старался не показать вида, что ему плохо. Его весь день знобило, поташнивало, голова болела не переставая. Он решил, что это из-за раны в руке, ведь та знахарка его разрезала каким-то грязным ножом, а после еще наложила швы неизвестно чем. Это Мадлен ему рассказала, подтрунивая над его обмороком. Хоть врач, которая делала ему перевязки, и говорила, что с рукой все в порядке.
Ник поплелся к джипу, едва влез на сиденье, поражаясь тому, что всего час назад с маху запрыгнул в машину. Тут у него закружилась голова, и он стал клониться вбок.
– Лен… Кажется, ты прав… Мне что-то нехорошо, – проговорил он.
– Ник! – закричала Мадлен, едва успев подхватить его, а то бы он выпал из машины. – Ленни! Скорее! Он действительно болен. Ему плохо. Ты только пощупай его лоб!
– Все нормально, ребята… Не паникуй, Мадди, – бормотал Ник. – Поехали скорее.
У него начался настоящий приступ мигрени, казалось, что голова треснет от боли, особенно когда машину потряхивало на кочках. Мадлен прижала его к себе, чтобы не так трясло, и Ник уткнулся в ее плечо. Ленни осторожно вел машину. Уже темнело, и он едва различал дорогу. Хорошо, еще проводники указывали, куда ехать.
Когда подъехали к своей деревушке, Ник впал в беспамятство, и пришлось позвать еще ребят из группы, чтобы перенести больного из джипа в дом. Мадлен велела положить Ника к себе в комнату, так как там было чисто и убрано – у режиссера в жилище творился страшный хаос, – да и ухаживать за ним удобней, когда все под рукой.
– Где Эрика? – спросила она Бада про врача, которая еще утром была на месте.
– Ей было нечем заняться – уехала в Коари, – сообщил Бад.
– Сейчас же вызови сюда по рации! Быстро! – скомандовала Мадлен. – Постарайся, дела плохи, черт возьми!
Бад убежал, а она бросилась к Нику. Тот скинул с себя одеяло и метался в постели. Мадлен прикоснулась к нему – горит огнем! – быстро намочила несколько полотенец и стала поочередно прикладывать их к раскаленному лбу. Он отворачивался, отталкивал ее руки. Очевидно, каждое прикосновение причиняло боль.
– Ленни, принеси льда, – сказала она и наклонилась к Нику. – Потерпи, Никки, дорогой! Не сопротивляйся, я очень хочу хоть немного помочь.
Мадлен понимала, что сейчас крайне важно сбить высокую температуру. Она быстро раздела Ника и попробовала завернуть в мокрую простыню. Тот отбивался, морщился и стонал. Тогда Мадлен просто стала поливать его холодной водой.
Когда Ленни вернулся, Ник успокоился, обмяк и покорно лежал под влажной простыней. Мадлен, завернув несколько кубиков льда в салфетку, приложила их ко лбу больного и сказала растерянному оператору:
– Я побуду с ним. Посплю в кресле, если вообще смогу уснуть.
– Знаешь что, милая, мы с тобой будем дежурить по очереди, – заявил Ленни. – Пока приедет врач, нам придется им заняться. Кстати, они появятся не раньше утра, снова дождь пошел…
– Надеюсь, утром ему окажут помощь. Он так тяжело болен, Ленни! Я просто в растерянности. Боюсь, это какая-нибудь инфекция! Ни у кого еще ничего подобного не было. Все только животом страдали из-за здешней воды…
– В этих местах лихорадки – дело обычное, Мадди. Тряхнет и проходит, – постарался успокоить ее Ленни. – Может, к утру ему станет легче. Он же такой крепкий мужик!
– Да уж не знаю, – покачала она головой. – Он плохо себя чувствует давно, ты же видел, в каком он все время состоянии.
– Тоскует по своей красотке. Как пить дать! Поэтому и ходил, словно в воду опущенный.
– А ты откуда знаешь? Это же, вроде, секрет…
– Какой там!.. Все мы, его давние дружки, знаем об этом с самого начала. Он как ее увидел, так и влюбился. У него же на физиономии все написано, а ты говоришь секрет! От нас не спрячешься. Ладно, пойду подремлю немного, а потом сменю тебя. Не хватало еще, чтобы и ты свалилась.
Мадлен подошла к кровати и положила руку на лоб Ника – все еще горячий… Пришлось снова менять одно за другим полотенца, пока наконец она не почувствовала, что температура стала спадать. Так и сидела в темноте, прислушиваясь к тяжелому дыханию больного.
Вскоре, когда стало прохладней, Мадлен увидела, что Ник дрожит, и укрыла его одеялом, потом еще одним и подоткнула с боков, но он продолжал вздрагивать от нового приступа лихорадки. Тогда она легла рядом, обхватила его руками, стараясь согреть теплом своего тела и удержать дрожь. Ник вдруг успокоился и заснул, уткнувшись лицом в ее плечо.
Сквозь сон Мадлен почувствовала, что рука Ника, обнимавшая ее за талию, снова стала раскаленной. Она вздрогнула и открыла глаза. Над ней стоял Ленни.
– Давай, я сменю тебя, – сказал он. – У него снова жар. Поищи-ка еще простыни, надо сменить постель.
