Текст книги "Любовь и месть"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Он получит какую-нибудь еду?

– Чай был отнесен ему в комнату. – Тони ничего не сказала, и Дарос переключил внимание на Дэвида. – По поводу чтения, которым я попросил тебя заняться, – обратился он к мальчику, пристально наблюдая за ним. – Ты можешь прийти ко мне в комнату после того, как выпьешь чай, и рассказать мне о прочитанном.

Девушка широко раскрыла глаза от изумления. Осаждать маленьких проказников – это одно дело, но проявлять подобный интерес… Просто невероятно. Определенно перед ней был совершенно другой мужчина. И что на него нашло?

– Я… я ничего не читал, – промямлил Дэвид, уставившись на свои руки, крепко сцепленные вместе и лежащие на коленях.

– Так я и думал. Ты тоже получил предупреждение, не так ли?

Сорванец, надувшись, кивнул, и Дарос продолжил:

– Допивай чай и затем отправляйся в свою комнату. Как и Робби, ты останешься там до завтрашнего утра.

По лицу мальчика заструились слезы.

– Я хочу домой! – Он умоляюще посмотрел на тетю, но Тони не могла прийти в себя от удивления. Она бы никогда не поверила, что у ее супруга имелась и такая сторона характера. Он был спокоен, но строг. Гнев, овладевший им, когда он узнал о приезде сорванцов, сменился интересом, в котором совершенно не было необходимости. Попытку Дароса усмирить детей из соображений защиты собственного имущества и душевного равновесия было легко понять. Однако почему он должен утруждать себя, занимаясь их образованием, девушке казалось непостижимым.

Ситуация складывалась довольно странная. Шли дни, и Антония поймала себя на том, что стала по-новому смотреть на мужа. Мальчики начали видеть в хозяине дома более чем достойного противника и уважать его за это. Им выделили специальную комнату, и каждый день они должны были проводить определенное количество времени за занятиями. Если кто-то из них ослушивался приказа и хоть в малейшей степени нарушал тишину, его ожидало какое-нибудь наказание. Но самым удивительным были деньги на карманные расходы, которые каждой день выдавались обоим племянникам. Антония, узнав об этом, просто онемела от изумления и могла лишь ошеломленно уставиться на Дароса. Попросив Марию часок побыть с Луизой, девушка сидела в патио и читала, когда подошел Робби, чтобы показать ей маленькую игрушку, купленную им в деревне. Пульс Тони участился, пока она размышляла, где сорванец мог раздобыть драхмы.

– Дядя Дарос дал мне сегодня в два раза больше карманных денег, потому что я все задания сделал правильно. – Робби улыбнулся мужчине, который только что вышел из дома. – Тебе нравится? – спросил мальчик, протягивая ему игрушку.

Дарос осмотрел машинку и вхолостую покрутил колеса. Но когда он в конце концов заговорил, его взгляд был прикован к Тони, а в голосе звучала ирония.

– Почему такой потрясенный вид?

– Ты…. – девушка сглотнула, все еще ошарашенная, – ты даешь детям деньги на карманные расходы?

– Немного.

Антония недоуменно помотала головой:

– Но почему?

– О-о, ну, вероятно, для того, чтобы доказать, что я не такой скупой, как тебе представляется.

Девушка подумала о собственном незавидном положении. Она не могла купить себе даже кусок любимого туалетного мыла. Все оставшиеся у нее после покупки билетов деньги были потрачены на всякие сладости для племянницы. Тони вдруг стало обидно. Не иметь ни одной драхмы, будучи замужем за одним из самых богатых людей острова! Реальность так отличалась от ее планов. На мгновение Антония пожалела о своем вызывающем поведении перед свадьбой. Может, если бы она не проявила тогда такой алчности, сейчас ее муж был бы более сговорчив. Девушка кинула на него испытующий взгляд и засомневалась. Не находись тогда она во власти ярости и безумного желания отомстить, Антония, возможно, оказалась бы более проницательной в оценке своей потенциальной жертвы.

«Но ведь это же совершенно естественно, что я хотела заставить его заплатить! И сейчас заставила бы, представься подходящая возможность!»

Дарос продолжал смотреть на жену с легкой улыбкой на губах. Робби потянулся за своей машинкой, и игрушка была возвращена ему.

– Дядя Дарос…

– Да? – Взгляд темных глаз переместился на мальчика.

– Ты обещал покатать меня и Дэвида на яхте, – напомнил проказник.

– Обещал.

– Ты сказал, что покатаешь нас сегодня вечером. Если мы будем хорошо себя вести.

– А вы хорошо себя вели? – весело спросил мужчина.

Робби рассмеялся, глядя на него снизу вверх. Веснушчатое личико сорванца раскраснелось.

– Конечно хорошо. Ты просто дразнишь!

– Верно. И это нечестно, да? Пошли, поплывем прямо сейчас. Где Дэвид? – Грек снова посмотрел на жену, в его глазах, казалось, таилась насмешка.

Тони сказала резко:

– Ты прекрасно их выдрессировал. Скоро они совсем ручными станут!

– А это идет вразрез с твоими планами, – быстро парировал муж, и девушка вспыхнула от злости.

– Ты сломишь их дух!

– Что гораздо предпочтительнее, чем ломать им шеи. Уверяю тебя, я был очень близок к этому. – Дарос, довольный собой и своей победой, смеялся над ней.

Разозлившись, Антония отвернулась.

– Дэвид сказал, что спустится через несколько минут, – вставил Робби. Мальчик подождал, демонстрируя на удивление хорошие манеры, когда появится возможность ответить на вопрос дяди. – Идем к яхте? Он поймет, где мы. – Мужчина кивнул и зашагал прочь. – А тетя Тони может поехать с нами? – спросил пребывающий в нерешительности племянник.

Судовладелец твердо произнес, лишь слегка повернув голову:

– Твоей тете надо заниматься Луизой. У нее нет времени на морские прогулки.

Антония испепелила взглядом спину супруга, задыхаясь от гнева. Если бы только она могла найти способ сбросить Дароса с его пьедестала вниз, на твердую землю!

– Тетя Тони, где Робби? – Девушка повернула голову к Дэвиду, который появился из-за угла дома. – Дядя Дарос собирался взять нас с собой покататься на яхте, и, наверное, они уплыли без меня.

– Ничего подобного, – отозвалась та. – Буквально минуту назад они направились к яхте.

– А, спасибо!

Мальчик уже готов был убежать, но Тони быстро спросила:

– Вам вдруг очень понравился ваш новый дядя. Что произошло, пока я ухаживала за Луизой?

– Дядя Дарос был сначала очень жестоким, – заявил Дэвид драматично. – Но когда я расплакался, после того как он кричал на меня, я сказал ему, что хочу к маме и что ей грустно и одиноко, ведь папа умер… Тогда он заставил меня сесть рядом с ним, как только я перестал реветь, и рассказать ему все остальное. – Дэвид с тревогой поглядел на ворота. Яхту отсюда видно не было, и племяннику явно не терпелось уйти.

– Они не уплывут без тебя, – успокоила его Антония. – Что именно «остальное» он заставил тебя рассказать?

– О маме. Он спрашивал меня обо всем, – ответил мальчик. – Я объяснил ему, что ей приходится много работать и что у нас мало денег. И я сказал, что она иногда плачет, когда мы говорим о папе. Потом дядя поинтересовался, такие же мы непослушные дома или нет, и я произнес «да». А он спросил, не стыдно ли мне, и я ответил, что не знаю. А дядя Дорис сказал, что мне должно быть очень стыдно и что нам всем лучше исправиться… – Дэвид остановился, чтобы набрать в легкие воздуха, и опять с нетерпением посмотрел в сторону ворот. – Тогда он пообещал, что займется нами и мы вернемся домой гораздо более воспитанными детьми, чем приехали сюда. Могу я идти теперь?

– Да, беги.

Тони наблюдала, как ее племянник помчался к воротам, расположенным на краю садика. Проведя в раздумьях еще несколько мгновений, девушка неторопливо направилась к бассейну, откуда была видна яхта. Вскоре дети уже поднялись на борт, и их звонкий смех разлетался над песчаным побережьем. Антония погрузилась в собственные мысли, глядя на отплывающее судно. «Добрый» – назвала Джулия своего брата. Добрый…

Но разве не все греки одинаково добры к детям? Если ее супруг тратит немного своего времени, развлекая мальчиков Пэм, то это еще не прибавляет очков в его пользу. Любой другой мужчина в подобных обстоятельствах поступил бы так же. Она не должна позволить этому маленькому эпизоду изменить ее мнение о присущем мистеру Латимеру бессердечии.

Глава 5

Дедушка Дароса приехал в августе, на неделю позже, чем они ожидали. Тони была уверена, что их отношения с пожилым фанатиком будут довольно прохладными. Однако, к ее удивлению, старик приветствовал девушку с типичным для греков радушием. Словно драмы, которая развернулась в его доме, никогда и не было.

Мальчики к этому моменту уже были хорошенько вымуштрованы. Антония продолжала злорадно настаивать на том, что причиной метаморфозы были суровые дисциплинарные меры, к которым прибегал муж. Однако самой себе она признавалась, насколько далеки от правды такие утверждения. Дарос имел подход к детям – это и было объяснением потрясающих изменений. Мужчина вынужден был временами проявлять строгость, но он также доказал, что может быть чутким. Дарос быстро понял: мальчики на самом деле довольно симпатичные и смышленые дети. Допрос, который хозяин дома учинил Дэвиду, позволил ему понять, что происходило после смерти их отца. Мама работала. Ребятишки были предоставлены самим себе и, очевидно, избалованы, так как Пэм считала, что они страдают без отца. История не новая, ничуть, но Тони до сих пор изумлялась, что ее супруг взял на себя труд исправить ситуацию.

Луизе уже не надо было соблюдать постельный режим, и сразу, как только доктор разрешил ей выходить из дома, тетя отвела ее на пляж. Он был частным владением мистера Латимера, и мальчики уже были там. Они играли с мячом, их коричневые тела были прикрыты только шортами. Дедушка Дароса сидел в шезлонге, наблюдая за ними. Когда Антония и Луиза приблизились, старик поднял голову и улыбнулся им.

– Ваша племянница чувствует себя лучше?

Девушка кивнула и улыбнулась пожилому человеку. Странно, подумала Тони, но она не могла держать на него зла. Собственное намерение отомстить казалось старику правильным и справедливым, и девушке было легко простить его сейчас, когда опасность миновала. Но собственного мужа Антония простить не могла. В глубине души она продолжала надеяться, что однажды у нее появится возможность заставить его пожалеть обо всех пренебрежительных замечаниях, высказанных им в адрес англичанок.

Шанс представился скорее, чем Тони предполагала. Или ей показалось, что представился. Дарос принимал у себя деловых партнеров и их жен на следующей неделе, и девушка попросила у него денег на новое платье и прическу.

– Воспользуйся тем, что у тебя есть, – ответил мужчина резко. Его манеры сделали невозможным дальнейшее обсуждение вопроса.

Миссис Латимер задумалась об этом разговоре, сидя рядом со стариком. Луиза тем временем присоединилась к братьям, играющим в мяч.

Идея опозорить мужа пришла в голову Антонии неожиданно, и, когда Дарос появился на пляже, его супруга удовлетворенно улыбалась. Судовладелец тоже был облачен только в шорты, его коричневая кожа блестела, а мышцы под ней перекатывались. Он нахмурился, увидев Луизу, играющую в мячик вместе с братьями.

– Это слишком утомительно для нее. – Мужчина несколько удивленно посмотрел на жену. – О чем ты думаешь, позволяя ей растрачивать тот небольшой запас сил, который у нее есть?

Тони ощетинилась.

– Она моя племянница! Я сама знаю, что для нее лучше! – По щекам девушки разлился румянец, когда она поймала изумленный взгляд старого грека.

– Ты разрешаешь жене так с тобой разговаривать? – Вопрос бы задан на греческом языке.

– Я пока не до конца укротил ее английскую строптивость, – ответил внук. – Но я справлюсь.

Кровь прилила к лицу Антонии, но она вынуждена была хранить молчание. Она склонила голову, чтобы скрыть краску на своих щеках и не выдать себя.

– Еще одна англичанка, – покачал головой дед. – Ты должен был усвоить урок, Дарос. Девушка знает о твоей помолвке с Оливией?

– Я не видел причин упоминать об этом, – огрызнулся мужчина.

– Я иногда начинаю гадать, почему ты женился на ней. Твоя мама сказала, что ты влюбился в эту девушку. – Пожилой человек замолчал и помотал головой. – Или ты женился на ней, чтобы спасти ее от моей мести. Или назло Оливии. – Его внук никак не отреагировал на эти предположения, и старик продолжил: – Брак был очень неожиданным, Дарос.

Снова никаких комментариев не последовало. Судовладелец кинул взгляд на Тони и направился к детям. Луиза обнаружила, что ее взяли за руку, и удивленно посмотрела вверх.

– Но я хочу поиграть! – услышала ее протестующий крик Антония. – Я не пойду с вами!

– Лучше делай так, как велит дядя, – посоветовал Дэвид сестре предостерегающим тоном.

Луиза, однако, еще не испытала на себе сурового влияния дяди и попыталась вырвать свою руку. В результате Тони опять чуть не потеряла самообладание, так как без дальнейших церемоний Дарос поднял девочку и перенес к свободному шезлонгу, стоявшему рядом с шезлонгом ее тети. Луиза была аккуратно посажена на него. Рука грека, лежащая у нее на плече, удерживала девочку на месте, несмотря на ее сопротивление.

– Оставь ее в покое! – не выдержала Антония.

– Или она будет спокойно сидеть, или отправится обратно в дом.

– Я не буду сидеть! – завопила проказница. – И я не пойду обратно в дом – вот так!

– Вы останетесь там, где находитесь сейчас, юная леди. Твоя тетя не имела права позволять тебе играть с Дэвидом и Робби. – Голос мужчины звучал твердо, однако интонации были тихими и успокаивающими.

Луиза перестала вырываться и посмотрела на Дароса с намеком на уважение в глазах.

– Я должна остаться здесь? – обратилась она к тете.

Ну и положение! Тони поскрежетала зубами и ответила: да, Луиза должна спокойно сидеть в шезлонге. Дарос стоял рядом какое-то время, глядя сверху вниз на жену с тенью насмешки в глазах. Затем он развернулся и направился к мальчикам, которые громко выразили свой восторг, поскольку он решил присоединиться к игре.

Наблюдая за ними, Антония вдруг затосковала. Она никогда не завидовала Пэм из-за детей. Жизнь Тони была легкой и приятной, она наслаждалась свободой. Семья для нее была некой далекой и расплывчатой целью, о которой она, скорее всего, задумалась бы, когда прошла ее юность, а заодно и страсть к перемене мест. Но сейчас Тони ощутила в душе странную пустоту, словно ее уносило в море, а якоря не было. Машинально девушка перевела взгляд на сияющий белый особняк на склоне холма, тот самый, который она поначалу сочла принадлежащим Даросу. Там жил Чаритос Леонти вместе со своей мамой. Антония встретила его однажды, спускаясь по склону холма со стороны Линдоса, куда она отправилась за покупками. Мистер Леонти предложил подвезти девушку, представившись и пригласив ее в гости к нему и его маме на следующий день. Это случилось еще до приезда детей и, скучая в одиночестве, Тони приняла приглашение. Более того, девушка и потом наведывалась к нему несколько раз. Чаритос был привлекательным и богатым парнем, холостяком и, без сомнения, увлекся Антонией. Ее положение замужней женщины удерживало его от комплиментов. Хотя Тони по опыту знала, что среди греков это распространенная форма обращения к любой девушке, она также чувствовала, что восхищение Чаритоса было подлинным.

За свою жизнь Антония получила несколько предложений руки и сердца, но ни разу ни один мужчина не тронул ее сердце, пока она не встретила Чаритоса Леонти. Ее чувства были странными. Парень очень нравился Тони, и, хотя он на самом деле не возбуждал в ней страсти, его образ определенно будоражил воображение миссис Латимер в течение нескольких часов после каждого его визита. После приезда племянников у Антонии не было времени навестить Чаритоса и его маму. Молодой человек, наверное, терялся в догадках, что случилось с его знакомой, и Тони решила позвонить ему.

Мысли девушки вдруг вернулись к короткому разговору между Даросом и его дедом, произошедшему несколько минут назад. Тони стала размышлять о том, какой была эта самая Оливия и сколько времени прошло с момента разрыва ее помолвки с Даросом. Очевидно, женщина разочаровала его. Поэтому судовладелец начал испытывать презрение ко всем англичанкам и теперь намеревался взять в жены только гречанку, которая будет вести себя так, как подобает женщине. Раздумывая об этой истории, Антония стала гадать, как сестры Дароса воспримут известие об аннулировании брака. Разводы в Греции были редкостью. Аннулирование, должно быть, еще большая редкость. Однако ее саму это беспокоить не будет, решила девушка. Все, что она почувствует, – это облегчение.

– Тетя Тони! – Двое мальчиков мчались по пляжу. Когда они прибежали, запыхавшись, то плюхнулись на песок у ее ног. – Мы закончили нашу игру. Дядя Дарос сказал, что нам надо отдохнуть. Ты расскажешь какую-нибудь историю?

– Историю о Родос, – с энтузиазмом вставил Дэвид. – Она была нимфой и вышла из моря!

Мужчина неторопливой походкой приближался к ним. Антония посадила племянницу к себе на колени, чтобы ее муж мог занять шезлонг. Поблагодарив супругу, он сел, пристально рассматривая личико Луизы.

– Еще несколько минут, и ей надо будет вернуться в дом. Солнце становится слишком жарким для нее.

Как будто это его дети! Тони отвернулась. Если бы только Дарос сдерживал свою властность, ей, возможно, удалось бы сохранить самообладание.

– Ты расскажешь нам историю? – снова попросил Робби. – Если ты ее знаешь, конечно.

– А ты откуда о ней узнал? – поинтересовалась его тетя.

– Мы разговаривали с забавным маленьким человечком в деревне, и он говорил, что Родос была нимфой, которая вышла из моря, – пояснил мальчик. – Когда я попросил его пересказать легенду целиком, он ответил, что забыл.

Антония поудобнее расположила Луизу на коленях, чувствуя, как за ней наблюдают Дарос и его дедушка. Двое племянников сидели у ее ног, с нетерпением глядя на нее снизу вверх.

– Давным-давно, – начала Тони мягко, – Зевс, повелитель всех греческих олимпийских богов, победил титанов и стал владыкой всего мира…

– Ух ты! Он один сражался с титанами? – восхитился Дэвид.

– Один.

– Хотел бы я, чтобы это происходило сейчас. Тогда я бы ему помог!

– Став владыкой мира, он решил разделить его между богами…

– А сколько было богов? – пожелала узнать Луиза, прижимаясь к тете, словно собиралась задремать.

– Двенадцать. Итак, когда Зевс распределял землю…

– Что значит – распределял?

– Раздавал, – объяснила Тони. – Когда Зевс раздавал землю, один из богов не присутствовал.

– А куда он ушел? – зевнула Луиза.

– Он уехал на своей сверкающей колеснице, чтобы осветить мир.

– Как?

– Это был бог света и солнца – Аполлон. Поэтому он отправился дарить миру солнечный свет, – ответила Антония. – Итак, когда Аполлон вернулся, он очень расстроился, потому что ему ничего не оставили…

– А какому богу досталась его доля? – спросил Дэвид, и у девушки вырвался тихий вздох.

– Если вы хотите дослушать историю, перестаньте перебивать, – приказал Дарос. – Если бы легенду рассказывал я, то давно бы уже прекратил.

Тони повернула голову и благодарно улыбнулась мужу, прежде чем продолжить пересказывать миф.

– Зевс очень сожалел о своей ошибке и трижды стукнул посохом о землю. И тогда произошло чудо: из морской пены родилась очаровательная нимфа. Ее звали Родос, а ее отцом был бог моря. Когда Аполлон увидал эту прелестную нимфу, он тотчас влюбился в нее. Он одарил ее своим золотым сиянием и усыпал прекрасными цветами, аромат которых долетал до всех остальных островов. Они поженились и жили долго и счастливо.

Последовало короткое молчание, а затем Робби спросил, озадаченно нахмурившись:

– А где сейчас Родос?

– Подумай над историей, – подсказал мужчина, и через мгновение глаза мальчика округлились.

– Этот остров был нимфой?

– Правильно. Это была доля Аполлона. И поэтому остров назвали – и до сих пор называют в Греции – Родос, – пояснил Дарос и продолжил: – Солнце здесь светит почти всегда, и, как ты уже мог заметить, цветы растут повсюду на острове и действительно цветут круглый год. – Он говорил мягко, с гордостью в голосе.

Антония поймала взгляд супруга, и ею овладело какое-то странное чувство. Он казался совсем другим – таким человечным, – когда разговаривал с двумя нетерпеливыми мальчишками. И лицо судовладельца тоже казалось почти мальчишеским и светилось воодушевлением, словно ему было очень хорошо. Тони решила, что, хотя мужем Дарос был скверным, отцом он мог бы стать замечательным.

Ужин должен был стать торжественной церемонией. За несколько дней до него Антония уже рисовала в своем воображении потрясающую картину: судовладелец, не веря своим глазам, наблюдает, как появляется перед богатыми и влиятельными гостями его жена, одетая в допотопный красный бархат с блестками по воротнику. Ее волосы – чистые, но не причесанные – будут торчать во все стороны, а лицо будет блестеть настолько, насколько это возможно. Да, она намеревалась повеселиться на славу… И если Дарос сделает ей хоть одно замечание по поводу внешнего вида, она одарит его обвиняющим взглядом и скажет громко, чтобы все слышали:

– Но, Дарос, это все, что у меня есть. Ты не даешь мне денег даже на прическу.

Платье принадлежало ее маме. Умея шить, девушка взяла его с собой, собираясь однажды смастерить из него юбку. Но в результате наряд больше года пролежал в ее чемодане, и, даже если бы Тони захотела разгладить складки, ей бы это не удалось. Она, однако, не собиралась избавляться от складок. Когда она очутилась перед зеркалом, собственный внешний вид заставил девушку поежиться. Но она упрямо сжала губы и отбросила трусливую мысль, что следует немедленно переодеться в одно из вечерних платьев, которое казалось на редкость подходящим для торжественного приема.

Однако супруг в очередной раз расстроил ее планы. За полчаса до прибытия гостей Антония услышала, как он поднялся в свою комнату. Мужчина уже успел одеться и спуститься вниз, но, очевидно, что-то забыл наверху. Она ждала, пока муж снова уйдет, но он внезапно постучал в дверь и спросил, может ли он войти.

– Я… э-э… нет! – сумела выдавить девушка.

– Ты еще не одета? – Голос Дароса был резок, когда он добавил: – Тогда накинь что-нибудь на себя и подойди сюда.

– А что такое?

– Ты оделась?

– Минутку. – Тони схватила халат и накинула его поверх платья. А затем открыла дверь. – Что-то не так?

– Эта чертова манжета. Что-то случилось с запонкой. Я не могу исправить, а у тебя получится. – Супруг протянул ей руку. Антония поняла, что застежка сломана, но, проделав несколько манипуляций, ей удалось прочно скрепить ее.

– А других у тебя не нашлось? – спросила девушка, с любопытством разглядывая запонку, которую только что застегнула. Вещица была золотой, с бриллиантом в центре.

– Таких хороших – нет. – Дарос осекся и уставился на жену, потеряв дар речи от изумления. Он, похоже, наконец заметил ее прическу (точнее – отсутствие прически), но взгляд мужчины был прикован к ее красному бархатному платью, которое обнажил распахнувшийся халат. – Это твой новый план? – в конце концов мягко спросил он Тони. Глаза Дароса сузились и помрачнели от внезапной догадки.

Антония пожала плечами, пытаясь держаться вызывающе, и запахнула полы халата, крепко стянув их поясом.

– Я не понимаю, о чем ты, – твердо произнесла она.

– Твой наряд… – Судовладелец возвышался над девушкой, безупречно одетый, начиная с дорогих кожаных ботинок и заканчивая сверкающей белой рубашкой. – Объяснись! – Быстрым движением руки мужчина снова открыл взору ее платье. – Как это называется?

Тони судорожно сглотнула, но, даже дрожа, умудрилась с вызовом спросить:

– Тебе не нравится мое платье? – Антония подергала за воротник. Несколько блесток отвалились.

Супруг подошел ближе, глаза метали молнии.

– Объяснись, – повторил он свирепо.

– А есть необходимость? – Девушка развела руками. – Мне нечего надеть.

В три широких шага ее муж оказался у двери гардероба и резко рванул ее на себя, разглядывая висящие в ряд одеяния.

– Надень вот это, – приказал Дарос, бросив на кровать белое вечернее платье. – И сделай что-нибудь с волосами. Ты похожа на торговку рыбой!

Гнев душил Антонию. Зеленые глаза потемнели от ненависти.

– Я не стану ни причесываться, ни платье менять!

– Клянусь богом, станешь! – почти зарычал мужчина, быстро надвигаясь на жену. Одно движение – и халат был сорван с плеч Тони. – Итак, ты сама снимешь эту чертову тряпку или мне сделать это?

Ее дрожь усилилась, воинственный дух был сломлен. Девушке хотелось заплакать от досады. Почему судьба всегда благоволит ему?

– Я не хочу идти вниз. – Антонию трясло, у нее даже губы побелели. – Ты можешь выдумать оправдание моему отсутствию… Сказать, что я заболела, например.

Проигнорировав ее слова, Дарос указал на маленькие серебряные часы, стоявшие на туалетном столике.

– У тебя около двадцати минут, – сообщил он. – Приведи себя в подобающий вид за это время, или тебе не поздоровится.

– Я н-не могу ничего сделать с-с волосами, – начала Тони, но муж перебил ее:

– Позови Марию. Она часто делала прическу Джулии. – Супруг направился к двери, но на пороге обернулся: – Спускайся вниз через двадцать минут. И позаботься о том, чтобы выглядеть так, как полагается выглядеть моей жене.

Антония развела руками:

– Каким образом? Всего за двадцать минут?

– Не выполнишь мой приказ – заплатишь за это, – прозвучала зловещая угроза, И взбешенный судовладелец оставил Тони.

Девушка уже отчаянно сожалела, что не продумала план как следует, прежде чем пытаться опозорить мужа таким образом.

Двадцать минут спустя она уже была в холле, и ее представляли первым гостям, богатым грекам и их женам. Этим женщинам, как и матери Дароса, повезло сделать первый шаг к эмансипации, но им никогда не суждено было достигнуть подлинной свободы, которой наслаждались женщины Запада.

– Ваша жена очаровательна, – долетели до Антонии слова, произнесенные по-гречески одним из мужчин.

– И так красива, – отметил другой, чьи глаза скользили по всем округлостям фигуры девушки с присущим всем грекам высокомерным превосходством.

– Спасибо, Павлос. – Любезный ответ мистера Латимера сопровождался пристальным взглядом в сторону жены.

Тони покраснела, зная об удовольствии, которое он испытывает после одержанной над ней победы. Но одновременно судовладелец казался озадаченным, и девушке вдруг пришло в голову, что ее настойчивые попытки вывести его из себя вызывают у ее супруга недоумение. Однажды – возможно, перед аннулированием брака – Антония просветит его. Каким же ударом для него будет узнать, что она понимает греческий! Это, конечно, должно смутить его… Но смутит ли? Дарос был настолько переполнен отвратительным чувством самодовольства, что Тони уже казалось, будто ничто не в состоянии заставить его почувствовать неловкость.

Гости пили, и, оглядываясь вокруг, девушка ощутила пристальный взгляд молодой красотки. Ее звали Эвианиа Ламбедес. Она была женой богатого владельца отелей, который стоял у окна, погрузившись в беседу с хозяином дома. Эвианиа не отводила взгляда от Антонии, оценивающе осматривая девушку с головы до ног. Да кто она такая? «Женщина с ужасными манерами» – заклеймила ее Тони и опустила наконец глаза. Несколько минут спустя англичанка оказалась за спиной Эвиании, говорившей с Даросом по-гречески.

– Оливия очень беспокоится, что ты женился на ней только по необходимости.

– Да ну? – фыркнул мужчина. – Могу я поинтересоваться, какое отношение моя свадьба имеет к Оливии?

– Ты был обручен с ней, помнишь?

– Послушай, Эвианиа, давай оставим эту тему! – холодно отозвался судовладелец. – Это будет мудро, учитывая, что Оливия одна из твоих лучших подруг.

– Она горько сожалеет о тех неприятностях, которые причинила тебе, – продолжала женщина, проигнорировав просьбу хозяина дома. – Ты женился на Тони, потому что был вынужден?

– Вынужден? – резким тоном повторил Дарос. И хотя он также стоял спиной к жене, она почувствовала, что супруг внезапно нахмурился.

– Оливия слышала странные слухи, Дарос, – промурлыкала красотка. – Она говорит, твой дед собирался убить девушку… Из-за вендетты?

– Чепуха! Я предложил руку и сердце Антонии, потому что хотел, чтобы она была моей женой, – отрезал мужчина.

– Я заметила, ты ничего не сказал о любви, Дарос. – Собеседник не ответил, и Эвианиа заявила медоточивым голосом: – Ты никогда не забудешь Оливию. Она сильно превосходит эту девчонку красотой и… хм… сексуальностью.

– Мне неприятно быть грубым с моей гостьей, но я требую, чтобы ты оставила эту тему! – С этими словами хозяин дома отвернулся.

Глаза Дароса встретились с глазами жены. Тони пришлось выдавить мечтательную улыбку, поскольку она чувствовала, что ее лицо начинает пылать. «Значит, эта Оливия превосходит меня красотой и сексуальностью, да?» – кипела от возмущения девушка. Ее муж ответил на улыбку, взял ее пустой стакан и любезно спросил:

– Наполнить снова, моя дорогая?

– Спасибо. – Улыбка стала язвительной. – То же самое, пожалуйста.

Он отошел, и миссис Ламбедес уставилась на Антонию.

– Вы не говорите по-гречески?

– Я знаю несколько слов, – пожала плечами девушка.

– «Пожалуйста» и «спасибо», я полагаю? – не пытаясь скрыть пренебрежения, поинтересовалась женщина.

– Да, именно эти слова.

– Вам не обязательно говорить по-гречески, – покровительственно произнесла красотка. – Сейчас большинство жителей Греции знает английский.

Тони пристально посмотрела ей в глаза.

– Однако владеющий языком получает преимущество. – Она выдержала небольшую паузу. – Можно быть уверенным, что не возникнет ситуации, когда тебя обсуждают за твоей спиной, а ты ни о чем не догадываешься.

Женщина слегка вздрогнула.

– Надеюсь, вы не решили, что Дарос и я говорили о вас? – Тон ее низкого и хриплого голоса был снисходительным и не содержал даже намека на чувство вины.

– А почему я должна была так подумать, мадам Ламбедес?

Эвианиа глядела на девушку чересчур пристально, и та стала краснеть. К облегчению Антонии, в этот момент появился Дарос с ее бокалом. Протянув вино жене, он заметил выражение ее лица и перевел взгляд на ее собеседницу.

– Что-то не так? – полюбопытствовал он.

– Мне кажется, твоя супруга думает, будто мы болтали о ней. – Эти слова прозвучали как вызов.

Тони затаила дыхание, сожалея о минутной вспышке, которая вынудила ее затронуть эту скользкую тему.

– Мадам Ламбедес показалось, – сказала она с наигранной беспечностью, поднося бокал к губам.

Муж странно посмотрел на Антонию.

– Я заинтригован. Одной из вас лучше утолить мое любопытство, – произнес он.

– Твоя жена говорила о том, как неприятно не понимать чужой язык. Она намекнула, что о таком человеке могут сплетничать в его присутствии, а он не будет об этом знать, – коротко объяснила ему Эвианиа.

– Это было обычное, ничего не значащее замечание. – Длинные ресницы Тони опустились, скрывая от пытливого взгляда мужа выражение ее глаз. – Мадам Ламбедес, очевидно, неверно истолковала мои слова.