Текст книги "Любовь и месть"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Энн Хэмпсон
Любовь и месть

Глава 1

Сидя за своим любимым столиком в кафе, Тони Фриман наблюдала за танцорами, ожидая, когда ей принесут заказанные блюда. Англичанка была здесь единственной женщиной, за исключением Андрулы, которая помогала своему отцу обслуживать клиентов.

– Терпеть не могу ходить в эти забегаловки, – сетовала подруга мисс Фриман два года назад, когда они вместе отдыхали в Греции. – На лице каждого мужчины я вижу проблеск надежды! – Тони рассмеялась, и ее приятельница добавила: – Если им так нравится пожирать глазами женское тело, почему, черт возьми, они не приводят с собой своих жен?

Год спустя девушку опять потянуло в Грецию. Ей удалось найти работу на Крите, где жил ее дядя, женившийся после войны на гречанке. Хозяин гостиницы, в которой работала мисс Фриман, настойчиво пытался ухаживать за ней. Но к счастью, вскоре Тони устроилась в туристическое агентство, где ее боссом стал менее любвеобильный человек. На новом месте очень пригодилось ее знание английского и греческого.

Молодая англичанка уже успела познакомиться со всеми постоянными посетителями кафе Павлоса. Мужчины, восхищенные ее знанием греческого, непременно втягивали девушку в свой разговор.

В тот момент, когда появилась Андрула с долгожданным обедом, за столик к Тони подсел Саввас, молодой критянин. Мисс Фриман улыбнулась, отвечая на его приветствие.

– Барбуни [1]1
  Барбуни – блюдо греческой кухни, морская рыба. ( Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]выглядит отлично, – заметил мужчина. – Думаю, на нем я и остановлю свой выбор. – Он бросил свою газету на стол, и внимание собеседницы тут же привлек один из заголовков. – Я видел, как все произошло, – произнес Саввас беззаботно.

– В самом деле? – Глаза англичанки расширились от ужаса. – Какой кошмар!

– Это была пробная часть. В закусочную, где я сидел, зашел человек и воткнул нож в спину какого-то юноши. Все было кончено за несколько секунд.

Тони передернуло. Когда девушка впервые услышала о вендетте, она была потрясена тем, что подобный варварский обычай мог выжить в такой стране, как Греция. Но он по-прежнему существовал на Маки и на Крите. И хотя просвещенные судьи старались искоренить его, им приходилось действовать осмотрительно, поскольку у этой древней жестокой традиции оставалось множество приверженцев. Тем не менее, виновные теперь наказывались, хотя были времена, когда вендетта считалась веским оправданием для убийства, и любителей отпускали на свободу.

Мисс Фриман просмотрела колонку текста под заголовком. Главкос, убийца, недавно узнал, что двадцать лет назад дедушка зарезанного им юноши убил одного из его родственников, и незамедлительно отправился мстить – «кровь за кровь».

– Это дикарский обычай, Саввас, – заявила она. – Почему вы от него не откажетесь?

Он пожал плечами:

– Многие греки его не одобряют, но, к сожалению, есть и те, кто все еще верит в необходимость кровной мести. В основном это старики, впитавшие его с молоком матери, – пояснил молодой человек. – В результате в большинстве деревень традиция остается в силе.

– Мне кажется просто невероятным, что вендетту нельзя немедленно запретить, – возмущенно проговорила девушка. – Греция считается колыбелью западной цивилизации, и, несмотря на это, здесь до сих пор существует такой варварский обычай.

– Очевидно, пережиток язычества. – С присущей всем греческим мужчинам властностью Саввас хлопнул ладонями, чтобы привлечь внимание Андрулы. Та старалась одновременно выполнить два заказа и потому склонила голову, извиняясь, что заставляет клиента ждать. – Мы, возможно, были в древности цивилизованным и культурным народом, но мы также были язычниками, помни об этом.

Тони нахмурилась. Ей никак не удавалось смириться с мыслью, что человек способен считать убийство своим долгом. Девушка перевела взгляд на танцоров. Они исполняли пендозалис – боевой танец древнегреческих воинов. Она завороженно следила за их движениями, думая, что языческие корни греков сильны и по сей день.

Молодой человек рассмеялся над выражением лица собеседницы:

– Такое красивое лицо никогда не должно хмуриться.

Его комплимент не произвел впечатления на девушку. Тони еще не встречала грека, чьи уста не источали бы лесть.

– Мрачные мысли не дают мне покоя. – Она рассеянно поковыряла вилкой свою рыбу. Нарисованная ее воображением сцена, свидетелем которой стал Саввас, отбила у мисс Фриман аппетит. – Будь я судьей, я бы приговаривала мстителей к очень длительному сроку заключения. Только так можно искоренить этот кровавый обычай.

– Почему человек должен нести тяжкое наказание, сидеть в тюрьме, если он послан на убийство своей семьей? – возразил мужчина. – Если он верит, что исполняет свой долг?

– Я могу это понять в какой-то степени, – неохотно признала Тони после некоторых размышлений. – Но варварский обычай вендетты надо изживать.

– На это потребуется много лет. – Молодой человек прервал беседу, чтобы продиктовать Андруле свой заказ. – Ты знаешь, что есть люди, которые готовы мстить даже в случае непреднамеренного убийства?

Англичанка пришла в ужас:

– Они, должно быть, фанатики!

– Учитывая их приверженность этому обычаю, они действительно фанатики, – ответил Саввас.

Мисс Фриман все еще раздумывала об этом, когда покидала кафе, не подозревая, что вскоре она сама окажется жертвой кровавой греческой вендетты.

Все произошло три недели спустя. Тони заперла дверь агентства и направлялась к своей машине, когда к ней подошел старик и попросил подвезти его.

Спросив, куда он едет, Тони с улыбкой открыла ему дверцу. Приходилось делать крюк, но она не возражала, потому что грек был очень стар.

– Вы работаете в туристическом агентстве мистера Петроу? – спросил он.

– Да. – Девушка не удержалась от улыбки. Даже в таком большом городе, как Ираклион, каждый житель знал, чем занимаются все остальные.

– Вам нравится остров?

– Очень нравится.

– Мой внук живет на Родосе, – сообщил старик. – Очень красивый остров. Вы там когда-нибудь были?

– Нет. Это удовольствие мне еще предстоит.

Тони сбавила скорость, приближаясь к светофору. Но не успела она затормозить, как свет переключился, и девушка снова нажала на газ.

– Вы всегда жили в Ираклионе? – спросила она, кинув взгляд на пассажира. Молодые мужчины уже не носили подобных нарядов, но старики утверждали, что они гораздо удобнее брюк.

– Я родом из отдаленной деревни. Она расположена уединенно и, можно сказать, отрезана от цивилизации.

– Вам нравится жить в Ираклионе? – поинтересовалась англичанка.

– Я уже привык.

Беседа развивалась в том же обыденном направлении, пока они не добрались до маленького квадратного домика.

– Вы ведь зайдете что-нибудь выпить?

Тони ожидала этого вопроса. У нее вырвался тихий смиренный вздох. Все ее планы летели коту под хвост! Она собиралась вечером наконец заняться домашними делами и написать письма. Но на греческое гостеприимство, щедрое и искреннее, не принято было отвечать отказом.

– Большое спасибо, – произнесла она. – Я могу оставить машину здесь?

– Проезжайте чуть дальше, тогда сможете выключить фары.

Опередив Тони, пожилой человек поднялся по ступенькам и открыл дверь. Хозяин дома попросил ее подождать в гостиной, пока он нальет им выпить.

– Вы живете один? – спросила мисс Фриман, направляясь в указанную ей комнату.

– Один. Моя жена умерла, а у детей уже свои семьи.

Старик оставил ее, и девушка огляделась вокруг. Она заметила на стене светлую полосу, словно раньше на этом месте что-то висело. Затем взгляд англичанки переместился на стол и лежащий на нем кинжал, который, хоть и был в ножнах, выглядел зловеще. Когда, наконец, вернулся хозяин дома с подносом, девушка хмурилась. Мужчина поставил его на стол, И гостья потянулась к одной из крошечных чашечек с турецким кофе, но грек отодвинул ее руку и протянул ей другую чашку.

– Здесь меньше сахара, – поспешно объяснил он. – Англичане не любят, когда сахара много.

Мисс Фриман внезапно насторожилась, увидев огонь в глазах старика. Как это ни странно, она никогда раньше не испытывала и намека на страх в обществе греков, даже молодых. Сейчас же этот дряхлый старец заставлял ее чувствовать себя, мягко говоря, неуютно.

– Разве вы не присядете? – Он подошел слишком близко, высокий и худой, с раздувающимися ноздрями и плотно сжатыми губами. – Пейте свой кофе!

Чашка была уже около ее губ, но при этих словах Тони поставила ее обратно на блюдце.

– Пожалуй, мне все же не стоит оставаться, – сказала она холодно и, встав, направилась к двери.

– Она заперта, – сообщил хозяин дома.

Медленно девушка повернулась и посмотрела на него. Дома, в Англии, друзья считали ее бесстрашной и верили, что она способна справиться с любой ситуацией. Ведь мисс Фриман происходила из старинной династии военных, отважных бойцов; среди наград ее предков был и знаменитый Крест Виктории. Присущая Тони храбрость отражалась в каждой черточке ее прелестного лица, в твердом взгляде и невозмутимости, с которой она произнесла:

– Я не знаю, какие у вас намерения, но уверена, что смогу за себя постоять. Откройте дверь, пожалуйста.

За коротким мгновением тишины последовал тихий ответ:

– Я собираюсь вас убить.

Опять наступило молчание. Мисс Фриман инстинктивно бросила взгляд на лежащее на столе оружие.

– Вам придется объясниться. Вы меня даже не знаете. – Ее мягкий голос не содержал и намека на страх. Хозяин дома был очень стар, и Тони не приходило в голову, что он может оказаться серьезным противником.

– Насколько я знаю, вы живете на острове больше года.

Мужчина стоял около стула, с которого девушка только что встала. Его худые узловатые руки тряслись.

– Верно.

– Значит, вы слышали о вендетте?

– Естественно, я слышала о вендетте, – с легким раздражением ответила Тони. – Но какое отношение это имеет ко мне? Вы ошиблись – выбрали не того человека.

– Вас зовут Антония Фриман?

– Да. – Она в недоумении сморщила лоб. – Но вы не можете меня знать. А я абсолютно уверена, что не знаю вас.

– Ваш брат приезжал сюда отдыхать месяца два назад?

Лицо девушки слегка побледнело. Она вспомнила слова Савваса и, убирая волосы со лба, обнаружила, что он стал влажным.

– Да, он приезжал ко мне в гости.

– Он убил мою сестру – мою старую калеку сестру!

– Это был несчастный случай, а не преднамеренное убийство, – пылко возразила мисс Фриман. – Суд снял все обвинения с моего брата в течение нескольких минут.

– Суд – да. Но не я! – яростно заявил грек. – Это была преступная неосторожность, и, раз я не могу поехать в Англию и убить его, расплачиваться придется вам! Мой долг по законам вендетты – пролить кровь убийцы или члена его семьи!

Значит, перед ней один из тех фанатиков, о которых они говорили с Саввасом. Старик явно выжил из ума. Тони произнесла с искренним сожалением:

– Я признаю, что случившееся с вашей сестрой было трагедией, большой трагедией. Но она вышла на дорогу – очень темную дорогу, не забывайте – без малейшего предупреждения, – добавила она рассудительно. – И поскольку она была одета в черное, мой брат не заметил ее вовремя.

– Мы часто ходим по дороге, а наши пожилые женщины всегда носят черное, вы же знаете это.

– Но мой брат не знал. Да и когда он мог бы узнать, если только что приехал? Поверьте мне, – продолжила девушка ласково. – Хотя его и оправдали, ему самому не дает покоя эта роковая случайность. В каждом письме брат упоминает, что сожалеет о своем приезде на остров. И маму с папой тоже ужасно огорчило произошедшее. – Ее глаза омрачились от мыслей о беде, пришедшей в ее семью, и все из-за невнимательности старой калеки, вышедшей на дорогу прямо перед машиной, арендованной Хью всего на несколько часов.

Как мисс Фриман и сказала, он и родители все еще очень переживали. Что касается самой Тони, то не проходило и дня, чтобы печальная история не всплывала в ее памяти.

– Гораздо больше их расстроит смерть дочери! – воскликнул старик. – Вы умрете – от ножа! – Он бросил взгляд на чашку, стоявшую на подносе. – Я предпочел бы, чтобы вы были без сознания, так как вы женщина, но теперь это не имеет значения. Все закончится очень быстро. Я убил много свиней и овец и никогда не заставлял их страдать дольше, чем необходимо. – Его глаза злобно поблескивали в предвкушении расправы. – Боитесь? Я только что пообещал вам, что боль не будет долгой.

– Боли вообще не будет, – начала девушка, но осеклась, потому что, догадавшись о ее намерениях, хозяин дома, стоявший к столу ближе, чем она, схватил кинжал.

Грек старался высвободить оружие из ножен, и англичанка перешла к решительным действиям.

Тони бросилась на противника, поначалу застигнув старика врасплох. Но вскоре ее враг сбросил оцепенение, и через несколько секунд девушка все более явственно начала осознавать, что его внешность обманчива. Кожа старика была покрыта морщинками, ум потерял былую остроту, однако его мышцы до сих пор были сильны. Прекрасно зная, какие глубокие корни у жестокого обычая кровной мести, Тони понимала – мужчина не отступится от своего решения.

Девушка отдавала себе отчет в том, что находится на волосок от гибели. Несмотря на опасность, она почувствовала изумление, когда в конце концов осознала физическое превосходство пожилого грека. И в этот жуткий миг перед глазами мисс Фриман пронеслись образы членов ее семьи. Со спокойствием, присущим лишь отважным людям, без страха смотрящим в лицо неизбежному, англичанка думала о каждом по отдельности. Она пыталась представить себе их реакцию на известие о ее смерти. Хью, чья оплошность послужила причиной вендетты, будет всю жизнь нести мучительное бремя вины. Мама никогда не сможет прийти в себя от потрясения. В одурманенном усталостью сознании возникло мимолетное воспоминание о том, как мама умоляла ее не уезжать за границу, особенно на Восток. Там на каждом шагу подстерегают опасности, предупреждала она, а дочь лишь посмеялась и ответила, что все это глупости. Была еще Пэм – овдовевшая сестра Тони – и ее дети. Девушка очень любила этих шалунов. Дэвиду было девять, Робби – восемь, а Луизе – семь. Их отец умер более двух лет назад. Наконец, мисс Фриман подумала о своем отце, которого обожала. Его последнее письмо было таким грустным, что на протяжении нескольких дней ее не покидало ощущение тупой боли в груди. Его лавка, когда-то процветавшая, находилась на грани банкротства из-за магазина, который открылся на противоположной стороне улицы. Оптовые закупки были его единственным спасением, но для этого требовалось около пяти тысяч фунтов.

Промелькнувшее совсем рядом с лицом девушки лезвие кинжала прервало размышления о семье. Старик все-таки умудрился вынуть его из ножен. Схватив противника за запястье, Тони отвела острие от сердца. Но кровь гулко стучала у нее в ушах, и силы быстро таяли. Раздраженная своей беспомощностью, англичанка предприняла отчаянную попытку избежать стремительно приближающегося финала. Однако одна лишь твердость духа ей помочь не могла. Необходима была грубая физическая сила, без которой Тони не могла надеяться победить врага, озверевшего от желания убить ее.

Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Перед глазами у девушки все поплыло. Тем не менее, когда ее гаснущее сознание уловило голоса снаружи за дверью, Антония собрала остатки сил и сумела отбросить старика к дивану.

– Отец мой, отец! Открой и дай нам войти! – кричали по-гречески, но, естественно, Тони поняла смысл слов.

– Дедушка! – На этот раз фраза была произнесена по-английски, властным тоном, требующим немедленного повиновения. – Открой дверь!

Говоривший ждать, однако, не стал. Затрещало дерево, и дверь распахнулась. Оружие было вырвано из рук старика. Ни один из вновь прибывших не обратил ни малейшего внимания на Тони, которая, еле дыша, в изнеможении опустилась на ближайший стул.

– Слава богу, мы приехали вовремя! – Разразившись слезами, женщина средних лет обвила руками шею старика. – Мы не позволим тебе навлечь на себя беду!

Мисс Фриман резко вскинула голову. Гречанка волновалась лишь о своем отце. Ей было абсолютно наплевать на его несостоявшуюся жертву!

Вывернувшись из объятий дочери, пожилой мститель заворчал:

– Дарос, откуда ты здесь взялся? И почему ты вмешиваешься? – Его голос был высоким, а речь звучала отрывисто. Тони окончательно уверилась в том, что у этого человека не все в порядке с головой. Знают ли об этом родственники? Скорее всего, да.

– Мама вызвала меня сразу же, как только ей стало известно о твоих намерениях, – ровным тоном пояснил внук. – Я тотчас приехал. Ни она, ни я не подозревали, насколько ты близок к своей цели, до тех пор пока мы не встретили Луиса. Он сообщил, что машина, припаркованная у твоего дома, может принадлежать девушке, которую ты собираешься убить.

– Луис? – Старик, похоже, был сбит с толку.

– Он знал, что ты нашел сестру, – продолжал молодой человек. – Прошел слух о твоих планах мести, поэтому он незамедлительно связался с мамой.

– Луис, мой верный друг!

– Он беспокоился о тебе. Как и мы, он хотел уберечь тебя от неприятностей. – Голос мужчины, сильный и резкий, звучал одновременно и терпеливо, и строго. Внук говорил с пожилым дедом так, словно тот капризный ребенок. – Мама уже сказала, что мы не позволим тебе подвергать себя опасности судебного преследования. Тетя София погибла в результате несчастного случая. Ты должен забыть о мести…

Он говорил на греческом. Все эти люди, осознала англичанка, даже не предполагали, что она может понимать их родной язык.

– Ты не имела права вызывать Дароса! – Пожилой фанатик явно не придал особого значения словам внука, так как добавил дрожащим голосом: – Я должен убить девушку. Ее брат погубил мою сестру. Кровь прольется!

– Ее гибель была случайностью, а не убийством. – Дарос по-прежнему говорил тем же спокойным тоном с той же терпеливой интонацией. – Тетя София вышла на дорогу. У молодого человека не было возможности заметить ее вовремя.

Услышав последнее, девушка подняла голову и стала рассматривать смуглые черты мужчины. Сдержанность и достоинство, написанные на его лице, несомненно, были английскими. А вот чрезмерная худоба, жесткие черты лица, будто вырезанные из камня и указывавшие на врожденные непреклонность и высокомерие, выдавали его греческие корни. Его отец был англичанином, заключила миссис Фриман. Девушку продолжали игнорировать, и, откинувшись на стуле, она тихо наблюдала за развернувшимся перед ней невообразимым спектаклем. Дарос засунул кинжал обратно в ножны, но не выпускал его из рук.

– Меня не интересуют детали этого несчастного случая, как ты его называешь, – произнес старик. – Мое сердце подсказывает, что я должен убить девушку. – Его глаза горели, словно раскаленные угли. Одержимость пожилого грека граничила с безумием.

– Ты понимаешь, что попадешь в тюрьму? – строго спросил мужчина.

– Нет! О, Дарос, не говори так! – воскликнула его мать. – Именно поэтому мы здесь – чтобы уберечь отца от неприятностей с полицией.

Не обращая внимания на дочь, пожилой грек пожал плечами и заявил, что приговор не будет суровым: пара месяцев максимум.

– Не неси чепухи! – Терпение и мягкость испарились из ставшего теперь резким голоса внука. – В цивилизованном обществе подобные расправы нельзя допускать. Приговоры становятся все более серьезными. Ты можешь умереть за решеткой.

– Тебе не запугать меня. Убийство во имя мести не карается так сурово, как обыкновенное преступление. – Впервые с момента появления родственников фанатик посмотрел на свою жертву. – Я убью ее. Я поклялся сделать это, и я выполню свое обещание.

Она задрожала. Старик был просто дикарем. Взгляд девушки переместился на его внука. Никакого сходства, кроме высокого роста. У пожилого грека была внешность типичного крестьянина. Он сам упоминал, что жил в отдаленном поселке, где, очевидно, обычай кровной мести еще не утратил силы. Дарос, напротив, казался разносторонне образованным и культурным человеком. Его мать также сильно отличалась от своего отца. Видимо, ей посчастливилось вырваться из родного поселка и выйти замуж за англичанина. Взгляд молодого грека был прикован к Тони, и она посмотрела ему прямо в глаза. Он тоже мог быть безжалостным, решила девушка. Ему явно было наплевать на ужасы, через которые она прошла. Как и мать, Дароса волновал только старик и необходимость уберечь его от тюрьмы. Мисс Фриман наконец проговорила ехидным тоном:

– Огромное спасибо, что спасли меня от этого сумасшедшего!

Пара прямых черных бровей надменно взметнулась вверх. Дарос холодно и оценивающе оглядел ее.

– Может, вы хотите уйти? – бесстрастно спросил он. – Вы вольны удалиться. У вас есть полная свобода поступить так, как только у вас появится желание.

У девушки перехватило дыхание. Ни одного извинения, ни единого сочувственного слова по поводу нападения, которое ей пришлось пережить. Ну и мерзкая семейка!

– Спасибо, – парировала она. – Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возможность выйти на свежий воздух! – Однако, начав вставать, Тони тотчас снова опустилась на стул, ощутив невероятную слабость.

Дароса и его мать явно удивило поведение англичанки, но никто из них не поинтересовался, почему она вдруг передумала уходить.

– Я собираюсь убить ее! – закричал старик, свирепо глядя на внука. – Мне не будет покоя, пока я не исполню свой долг!

– Отец, нельзя этого делать, – взволнованно проговорила гречанка. – Успокойся и постарайся быть разумным. Дарос уже объяснил, дорогой, что смерть твоей сестры не имеет никакого отношения к убийству.

– Вам не удастся мне помешать. Ни одному из вас, – отрезал одержимый. – Так что вы зря потратили время, приехав сюда.

Тони опять взглянула на фанатика и невольно поежилась, увидев решительность на его лице.

Молодой человек тоже встревожился. Он резко произнес:

– Мисс Фриман… – Дарос замолчал и нахмурился, задумавшись. – Ведь фамилия вашего брата Фриман, правильно?

Девушка кивнула.

– Мисс Фриман, вам надо незамедлительно покинуть Крит.

Ошарашенная наглым приказом, англичанка лишь недоуменно уставилась на него, и мужчина продолжил:

– Вы не понимаете греческий, иначе бы осознали всю серьезность ситуации. Моего дедушку сильно взволновала смерть его сестры. Совершенно ясно, что он не оставит своих попыток отомстить, поэтому вам необходимо сейчас же уехать с острова.

– Боюсь, это невозможно, – кипя от гнева, ответила Антония, проигнорировав его замечание насчет незнания греческого. – Я недавно продлила разрешение на работу и подписала контракт на шесть месяцев со своим работодателем.

– Кто ваш работодатель? Предоставьте все мне. Утром я аннулирую ваш договор, и днем вы сможете покинуть остров, – категорично заявил грек. – Не знаю, когда будет следующий рейс, но существует множество паромов, плывущих на материк.

Злость душила Тони. Она подняла голову и ответила в такой же высокомерной манере:

– Вы действительно ожидаете, что я брошу свою работу и уеду отсюда в течение нескольких часов?

Дарос раздраженно вздохнул:

– Если бы вы знали о непреклонности моего дедушки, вы бы не колебались. Ради вашей собственной безопасности, мисс Фриман, вам надо уехать с Крит.

– Ради моей безопасности, – тихо возразила девушка, – мне надо обратиться в полицию.

Глубокое молчание последовало за этой угрозой. Угрозой, к которой Антония никогда бы не прибегла, будь в Даросе и его матери немного меньше эгоизма и чуть больше раскаяния.

– Мой совет вам, – в конце концов твердо сказал мужчина, – покиньте остров.

– Меня такой вариант не устраивает: бросить работу и сбежать из-за угроз этого человека.

– Вы категорически отказываетесь?

– Конечно, я отказываюсь. Вашего родственника следует изолировать от общества.

На самом деле Тони так не считала, потому что дед Дароса был очень стар и, по всей вероятности, жить ему оставалось недолго. К тому же если с точки зрения европейца вендетта была дикарским обычаем и убийства из мести не имели оправдания, то для многих жителей Греции вендетта являлась привычным образом жизни. Ведь эта традиция зародилась очень давно и была, наверное, столь же стара, как и некоторые любопытные свадебные обряды. Эти ритуалы тоже сохранились в отдаленных, оторванных от цивилизации деревнях Востока. Старик довел идею кровной мести до абсурда. Но было ясно – смерть сестры оказала серьезное воздействие на его психику. После сильного потрясения он искренне поверил, что его долг – убить сестру своего, обидчика.

– Мисс Фриман, – обратилась к ней гречанка с отчаянием в голосе. – Вы уедете, если мы возместим вам ущерб?

– Нет. – Девушка уже смирилась с необходимостью отъезда с Крита, но она не могла устоять перед желанием заставить этих людей понервничать. Просто чтобы наказать их за бессердечное отношение к ней. – Я и здесь буду чувствовать себя в безопасности, после того как наведаюсь в полицию.

Мать и сын обменялись взглядами. Пожилой фанатик стоял опираясь на стол, его дыхание было тяжелым, а лицо осунувшимся. Тем не менее он сумел сказать по-английски:

– Полиция не сможет охранять вас все время. – Его черные, полные злобы и угрозы глаза буравили жертву. – Я буду выжидать, затаившись. Так иногда происходит в деревне, когда кто-то собирается отомстить. Он прячется в углу или за деревьями, а когда появляется шанс – наносит удар!

– Прекрати нести чепуху! – Внук гневно посмотрел на деда. – Вендетта – это дикость.

– Для тебя, Дарос, возможно. Но я не из твоего поколения. Я следую обычаю наших предков так, как подсказывает мне мой разум и мое сердце. – Теперь он говорил тише и сдержаннее, но в его голосе чувствовалась решимость совершить убийство, которое он твердо считал своим долгом.

Молодой человек мрачно нахмурился. Его мать разразилась рыданиями.

– Он действительно так считает, – всхлипывала она. – Дарос, что нам делать? – Не дожидаясь ответа, женщина повернулась к Тони: – Мисс Фриман, просто назовите сумму, и мы заплатим. Столько, сколько вы попросите.

Девушке доставило бы огромное удовольствие подержать их в напряжении еще немного, но она вынуждена была успокоить гречанку. Все, о чем она собиралась попросить, – это деньги на дорогу домой. И то исключительно из-за их отсутствия.

– Я вернусь в Англию, если вы готовы расплатиться. – Она остановилась, заметив резкое движение головы Дароса и упрямый блеск, который появился в его глазах. – Вам надо будет заплатить.

– Мы не станем платить! – отрезал мужчина, прежде чем девушка могла закончить фразу. – Мы не позволим эксплуатировать нас из-за упрямства дедушки. Маме не следовало предлагать вам деньги.

Это была последняя капля! После подобного заявления Антония не намеревалась уступать ни на йоту. С горящими глазами и сжатыми кулаками она снова сообщила, что пойдет в полицию.

– То есть либо полиция, либо деньги? – Молодой критянин презрительно осмотрел ее с ног до головы. – Вы собираетесь воспользоваться ситуацией?

– Дарос, – вмешалась его мать, перейдя на греческий. – Не спорь с девушкой. Дай ей то, чего она хочет.

– Я не поддамся на шантаж! – гневно воскликнул мужчина. – Дедушка, в чем дело?

Старик прижал ладонь к голове. Он выглядел совершенно измотанным, и Тони подозревала, что недавняя борьба истощила его силы не меньше, чем ее собственные.

– Я пойду отдохну, – пробормотал он и удалился.

– Заплати девушке, Дарос, и давай избавимся от этой проблемы.

– Я не позволю женщине помыкать мной, – буркнул грек. – С твоей стороны было немудро упоминать о деньгах.

– Но твой дедушка! Он говорил серьезно, Дарос.

Ее сын машинально кивнул и нахмурился, задумавшись.

– Должен существовать какой-то способ помешать ему.

– Тебе надо только согласиться заплатить англичанке.

– Это противоречит моим принципам, – прервал ее Дарос непреклонно. – Должна существовать какая-нибудь другая возможность. – Он посмотрел на Тони. – Вы должны уехать, – приказал мужчина.

– Я не уеду! – отрезала Антония.

Он раздраженно вздохнул и обратился к матери.

– Очевидно, она не хочет идти нам навстречу бесплатно, – признал Дарос неохотно.

– Тогда тебе придется поступиться своими принципами, – отозвалась женщина. – Можно подумать, ты не можешь себе этого позволить.

Темные глаза сощурились.

– Ты ждешь, что я уступлю ее требованиям? – Тон его голоса был резок.

Мужчина отрицательно покачал головой, но, взглянув на него искоса, Тони обратила внимание на задумчивое выражение его лица и на движение губ, которые прежде были непримиримо сжаты. Дарос уставился в одну точку, мрачно насупившись. Девушка продолжала наблюдать за ним, гадая, какие черты он унаследовал от своего кровожадного деда. Тягу к убийству – нет, а вот его бессердечие не вызывало сомнений. После напряженных размышлений грек наконец спросил со сдерживаемой яростью:

– Сколько вы хотите, мисс Фриман?

У его матери вырвался вздох облегчения. Казалось, у нее словно гора с плеч упала.

Настало время, подумала Тони, сказать Даросу, что она хотела только попросить о деньгах на дорогу домой, но тут в нее вселился какой-то дьяволенок. Вскинув голову, она вызывающе ответила:

– Ничего. Я иду в полицию.

Дарос нахмурился:

– Но вы же собирались потребовать деньги.

– Я передумала, – фыркнула англичанка. – Почему я должна бросать свою работу?

Его глаза опасно сощурились. Интересно, какие мучения для нее он сейчас рисует в своем воображении?

– Это ваше последнее слово? – бесстрастно поинтересовался мужчина. – Вы твердо решили обратиться в полицию?

Англичанка заколебалась. Что ее дернуло зайти так далеко? И как теперь отступать?

– Твердо решила, – последовал быстрый ответ, как только девушка заметила внезапный оптимистический блеск в его глазах, вызванный ее заминкой. Ну и завралась! Какое мнение о ней он в результате составит? Впрочем, какая разница? Мнение такого человека, как Дарос, ничуть не трогало ее.

– О господи, – запричитала его мать. – Это ты виноват! Не надо было возражать ей! Она готова была обсудить компенсацию. Теперь мы абсолютно ничего не можем сделать! – Женщина осеклась, потому что в комнату вошел ее отец. Его глаза были остекленевшими и мрачными, в них таилась угроза.

– Мне только что пришло в голову, – бросил старик. – У юного убийцы есть дядя, который живет на Крите. Я узнал о его существовании, когда собирал информацию о ней. Поэтому, если она уедет в Англию, я убью дядю. – Он расхохотался в лицо Даросу. – Да, я убью этого англичанина или одного из его детей. Мне сказали, что у него есть красавица дочь. – Одержимый наклонился вперед и ухмыльнулся Тони. – Все верно, не так ли? Его младшая очень красива?

У девушки душа ушла в пятки.

– Вы не можете впутывать моего дядю в это! – крикнула она, но фанатик молча ушел, и, когда голос мисс Фриман затих, единственным, что нарушало тишину в комнате, были тихие всхлипывания гречанки. Оба, Дарос и Тони, глубоко задумались.