Текст книги "Свеча для трупа"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Да, все хорошо, спасибо. Я смотрю, у вас сегодня тихо. Но в общем дела у вас, надеюсь, идут неплохо?

Мередит продемонстрировала готовность поболтать тем, что поставила локти на стол и поглядела на Френча поверх сцепленных рук.

Френч заверил ее, что дела идут просто превосходно, только сегодня посетителей чуть поменьше.

– Это обычное дело. День на день не приходится.

– У вас очень интересная работа. Как я понимаю, вы давно в ресторанном бизнесе?

К счастью, Френч не задался вопросом, откуда у нее эта информация. Он был из тех людей, которые, когда говорят о себе, похожи на токующих глухарей.

– Я начинал простым барменом, как Микки. Вон он, за стойкой. Но только ресторан был не такой хороший, как этот. Мне повезло меньше, чем Микки. Я работал на фирму, обслуживающую праздники. Местная компания, но, кстати, неплохая. Для меня это была хорошая школа.

– Это была, случайно, не «Патитайм»? – поняв, что с Френчем можно особо не церемониться, в лоб спросила Мередит. – Я как-то проезжала мимо их офиса.

– Верно. Однако теперь это совсем другая фирма, хоть и носит прежнее название. – Френч затоковал, послушно следуя курсу, указанному Мередит: – Я знал эту девушку, Кимберли Оутс. Про нее был сюжет в новостях. Мы вместе работали.

Он самодовольно улыбнулся, как будто тот факт, что он работал в одной фирме с Кимберли, характеризовал его с наилучшей стороны.

– Правда? – Мередит довольно искусно изобразила искреннее удивление. – Так вот почему вы смогли правильно подсказать, кому принадлежат найденные останки? Я уверена, полиция по достоинству оценила ваш добровольный шаг. А как вы догадались, что это она? И если уж мы заговорили о ней, какой она была при жизни?

Френч выдвинул стул из-под стола и сел.

– Она была девицей легкого поведения! – доверительно сообщил он. – Вообще-то я не удивился, что с ней так все получилось. Странно, конечно, когда твою знакомую убивают. Но от правды не уйдешь: кто бы ни попросил, она не отказывала!

– Вот как?

Улыбка у Мередит вышла слегка натянутой, но Френч этого не заметил.

– Кто угодно, абсолютно кто угодно! Понимаете, о чем я? – Он даже подмигнул. – Она не была привередливой.

Мередит чуть не спросила: «А вы тоже?..» – но вовремя сдержалась.

– Может быть, она просто считала, что все эти вечеринки, на которых вы работали, шикарные мероприятия, и из-за этого теряла голову?

– Нет, она не была глупой, – вдруг сказал Френч. – Я имею в виду, в чем-то она была расчетлива, в то время как что-то другое просто не было доступно ее пониманию. Она сама выбирала себе мужчин. Я видел, как она оглядывала их на вечеринках, прикидывая, кто из них будет легкой добычей. Она нравилась мужчинам в летах. Свежее молодое лицо, как у доярки. Они думали, она невинна!

Френч нервно захихикал.

Это заявление Френча противоречило его же фразе о том, что Кимберли ложилась со всеми без разбора. Она была не так уж всеядна. Она предпочитала определенный сорт мужчин и целенаправленно искала близости с ними. Однако Френч, по-видимому, в чем-то был умен, а в чем-то – непроходимо глуп.

– Может быть, – предположила Мередит, – Кимберли думала, что кто-нибудь из них станет для нее пропуском в другую, лучшую жизнь?

– Ким Оутс? – Френч воззрился на Мередит. – Да ну! Естественно, никто не стал бы для нее что-то делать! В любом случае у большинства из них были жены. На этом-то она как раз и прокалывалась. Она в два счета могла подцепить мужчину, но не понимала, что он забудет ее через те же два счета. А ведь она довольно долго этим занималась. Могла бы и поумнеть за это время.

– Ей было всего восемнадцать лет, когда она умерла, – возразила Мередит. – Ну что можно успеть за полтора-два года?

Встав со стула, Френч бросил на Мередит значительный взгляд:

– Мисс Митчелл, вы не знаете, что творится в маленьких городах!

Он оставил ее, бросившись встречать только что прибывшую компанию. «Жаль, – подумала Мередит. – Вы могли бы еще что-нибудь сказать, мистер Френч. Ведь вы такой сплетник». Но его последние слова странным образом перекликались с фразой миссис Этеридж: «Безнравственность в наше время повсюду».

Это, конечно, только общие слова. Все отделываются общими словами!

Мередит вспомнила, как Алан однажды сказал ей – они тогда расследовали совсем другое дело: «Кто-нибудь непременно знает». Знает, но не говорит: ни полиции, ни семье, ни друзьям, ни посторонним. Существуют сотни причин, почему так происходит. Этот человек – или люди, если их несколько, – могут даже не осознавать всю важность той информации, которой они владеют. Или они боятся кого-то подвести, предать. Часто их заставляет молчать какой-то мелкий личный секрет.

Принесли счет за паштет, салат, пиво, чизкейк и кофе. Он был немаленьким. Мередит с досадой подумала, что могла не мудрить и за те же деньги заказать основное блюдо.

Она отъехала от «Олд-Коучин-Инн». День был солнечным, но нежарким. Дорога подсохла, только на обочинах еще блестели лужи. После раздражающих плутаний по бесконечным свивающимся улочкам Мередит наконец выехала на дорогу, ведущую к «Старой ферме». Она остановилась рядом с домом Буллена и пошла искать старика.

Буллен сражался с рулоном металлической сетки и страшно ругался, так как рулон никак не разворачивался. Наступив на край сетки тяжелыми башмаками, он пытался расправить ее. За этой битвой титанов с тревогой и недоумением наблюдал Оскар, привязанный к ржавой тачке. Через регулярные интервалы он принимался лаять – громко, слегка истерично.

– Здравствуйте, мистер Буллен! Как вы поживаете? – прокричала Мередит, стараясь перекрыть голосом общий шум.

Увидев ее, Оскар начал поскуливать и тянуть привязанный к колесу поводок.

– А как вы думаете? – проворчал Буллен. – У вас глаз, что ли, нет? Не очень-то хорошо!

– В таком случае давайте я вам помогу.

Буллен выпрямился и оглядел ее с головы до ног.

– Ну хорошо. С виду вы вроде не хилая. Только осторожно. Эта штука так и норовит свернуться, а края у нее ой какие острые.

Они размотали рулон, и Буллен, пощелкав кусачками, отделил нужный ему кусок.

– Вон туда! – приказал он.

Они взяли сетку и отнесли ее к глубокой траншее вокруг капустного поля. В траншее через равные расстояния были расставлены столбики.

– Теперь вот что, – сурово сказал Буллен. – Крепко держите столб, а я буду крепить сетку вот этими специальными гвоздями. – Он показал один. Он разговаривал с Мередит как старый опытный рабочий с зеленым учеником. – Держите столб крепко, когда я буду бить молотком!

Его узловатая рука вскинула древний молоток, который, на взгляд Мередит, еле держался на рукоятке.

– Мистер Буллен, – нервно сказала она, – а может, вы подержите столб, а я буду забивать гвозди?

– Ни разу в жизни не встречал женщину, которая могла бы ровно забить гвоздь, – ответил Буллен. – Они у них всегда гнутся. Да не бойтесь вы! Я не разобью вам колено. Я же не слепой.

Мередит взялась за столб и отступила от него как можно дальше. Буллен, уже отмахнувший руку с молотком, опустил ее и почти с отвращением смерил Мередит взглядом.

– Что вы там тянетесь? Как вы собираетесь ровно держать столб, если сами еле стоите? Подойдите ближе!

Мередит подвинулась поближе. Буллен размахнулся. Оскар замер.

Бум! Столб задрожал, но гвоздь влетел как следует. Оскар натянул поводок и зашелся в ошалелом лае.

– А ну, заткнись, чертов пес! – проорал Буллен.

Оскар сел и склонил голову на сторону. Буллен хрипло хихикнул.

– У этой псины соображалка работает! Понимает, что я ему говорю. Умница, хоть и старый.

– А что он тут делает? – спросила Мередит.

– Она уехала в город.

Мередит поняла, что Буллен говорит о Маргарет Холден.

– Майор со своей миссус тоже куда-то намылились. Так что сегодня я вроде сиделки. Ну ладно. Пошли дальше.

Они повторили процедуру забивания гвоздя. По мере того как они продвигались вокруг поля, Мередит боялась все меньше. Оскар тоже затих. Буллен знал, что делает. Ее удивило, сколько силы еще осталось в этих старых руках. Но Буллен всю жизнь ими работал, и работал тяжело.

– Пытаетесь сообразить, сколько мне лет? – вдруг спросил он.

– Да, – не стала запираться Мередит.

– Ну, так я вам не скажу. Сейчас даже молодняк слабее меня будет. Это все сладкая жизнь. Я начал работать в четырнадцать лет. Пошел работать, бросил учиться. Да и ни к чему мне грамота. За всю жизнь не пригодилась. Читать могу, могу имя свое написать, оно и ладно.

– Вы всегда работали могильщиком, мистер Буллен?

Нат с ворчаньем выпрямился и потер спину.

– Нет. Сначала просто на фермах батрачил, делал что придется. Потом стал заборы ставить, канавы копать. Могилы начал копать в сорок девятом. Может, некоторым это занятие не по душе, а по мне так самое оно. Работаешь без начальника, никто через плечо не заглядывает. На кладбище тихо, но все-таки не совсем пусто. По утрам там много зверья бывает: кролики, горностаи, лисы. Птиц тоже много всяких разных.

– А не страшно? – спросила Мередит.

Буллен зыркнул на нее желтым глазом:

– Кого бояться-то? Покойников? От них сроду никому вреда не бывало. Живых надо бояться, а не мертвых. А покойники народ смирный… если их, конечно, не обижать. – Буллен, казалось, задумался. – Да, если не обижать, – повторил он и затих.

Они уже почти закончили. Буллен забил последний гвоздь и положил молоток на землю.

– Думаю, чашка чаю нам обоим не повредит, а?

Он отвязал Оскара, и они проследовали к кухне Буллена. Там был полный раздрай, но именно этого Мередит и ожидала. Буллен заварил чай в эмалированном чайнике, достал из холодильника молоко в бутылке.

– Угощайтесь, не стесняйтесь. – Он сел напротив нее. – Чего вы ко мне пожаловали-то?

– Вы слышали, Гордон Лоу пропал? – спросила она.

Оскар нашел что-то на полу и теперь жевал. «Господи, что же он там отыскал?» – забеспокоилась Мередит. Она попыталась разглядеть этот трофей.

– Не волнуйтесь о псине, – сказал Буллен. – Он метет все подряд, как пылесос. Я слышал о Гордоне… и о Дэнни. У Гордона, наверно, просто крыша от всего этого съехала. Бродит где-нибудь в поле или в лесу. Придет в себя – объявится.

– Вы считаете, Дэнни сам повесился?

Буллен склонил голову к плечу и прищурился:

– Ну и глупость же он сделал, коли так.

– Но вы думаете, он сам повесился? – настаивала Мередит.

– Черт его знает. Мог, в принципе.

– А вы не знаете хотя бы примерно, где может сейчас быть Гордон Лоу?

– А мне до них дела нету, – сообщил Буллен. – Они у меня работу умыкнули. Нет, не подумайте, мне жаль и все такое. Но не интересуют. Всякое бывает, и такое тоже.

– А вы знали ту девушку, которая умерла, Кимберли Оутс?

– А у вас, оказывается, целая куча вопросов, а? – Буллен фыркнул. – Не понимаю, из-за чего такая шумиха. Она давно умерла. Лет двенадцать назад, если не больше. Чего ее в покое-то не оставить? Все равно уж не узнать, что там с ней приключилось.

Сверху донесся едва слышный скрип. Мередит посмотрела на потолок.

Буллен, казалось, ничего не слышал. Он сказал:

– Вы явились ко мне, чтобы об этом спросить?

– Да, в принципе.

– Маркби вас послал?

– Нет, я сама по себе.

Потолок снова скрипнул. Мередит поискала глазами Оскара – он мог пробраться наверх. Но Оскар был на улице. Он выбрался через открытую кухонную дверь и теперь тоже занимался огородом – по-своему. Пустив в ход короткие передние лапы, он деловито рыл под травяной кочкой. Время от времени он вцеплялся в кочку зубами и тянул.

Мередит отвернулась и встретилась глазами с проницательным, насмешливым взглядом Буллена.

– Барсуки, – сказал он. – Их специально вывели для ловли барсуков. Это мне майор Уолкотт сказал. Только отвернись, они тут же начинают копать. Это у них в крови. Как и у меня. Поэтому мы и ладим так хорошо с этим псом. Нам обоим нравится копать.

Оскар наконец вырвал из земли пучок травы и стал трясти им, как будто сражаясь с норным животным. Земля полетела во все стороны.

– Если увидите Маркби, скажите ему, что сетку мы поставили, – сказал Буллен.

Смысла в дальнейших расспросах не было. В отличие от Саймона Френча Буллен попусту не болтал. И, как уже убедился Маркби, заставить его отвечать на вопросы было практически невозможно – если эти вопросы не касались особенностей работы могильщика.

Перемазанный землей Оскар вернулся в кухню. Из пасти выкатился язык, весь в грязи. На тропе остался пучок травы – дохлее не бывает. Оскар был счастлив. Он подошел к миске с водой, но по дороге обтерся о ногу Мередит и оставил на ней шматки грязи. Она потрепала его за ушами и попрощалась:

– Ну, тогда я поеду, мистер Буллен.

– А чего, поезжайте. Всего хорошего.

Мередит завела машину. В зеркало заднего обзора она видела фасад дома Буллена. Ей вдруг показалось, что занавеска на одном из пыльных верхних окон сдвинулась с места. Может, ветер. Или Буллен поднялся, чтобы проследить, уехала ли она.

* * *

– Итак, у нас двое новых подозреваемых! – сказала Брайс. В руках у нее были письменные показания майора Уолкотта, собственноручно им подписанные. – Сам Уолкотт, хотя он и пришел по своей воле. Ведь случается, что они приходят сами, да, мистер Маркби?

– Случается, Лу, – согласился суперинтендент.

Он вспомнил честный, прямой взгляд выпуклых глаз майора. Как Уолкотт старательно уверял его, что Ричард Холден любил свою жену и ребенка!

– Они с женой отдали все свои сбережения Кимберли при условии, что она уедет из города. Если впоследствии они обнаружили, что Кимберли не сдержала своего обещания – взяла деньги и посмеялась над ними, – думаю, он мог разозлиться настолько, что захотел убить ее. Он тогда был на двенадцать лет моложе, к тому же всю жизнь прослужил в армии.

– Да… – без особого энтузиазма откликнулся Маркби.

– И Ричард Холден. С ним, к сожалению, сложнее, он сам мертв.

Брайс ухмыльнулась, но тут же опять состроила серьезную мину.

– Если верить Уолкотту, он совершил самоубийство. Он мог убить сперва девушку, а потом уже себя. Такое постоянно случается. Он мог заставить или подкупить Буллена, чтобы могильщик закопал тело. У такой влиятельной личности, как Холден, не должно было возникнуть проблем со старым пропойцей. Но мы этого никогда не докажем.

– И слава богу… – пробормотал Маркби. Брайс удивленно посмотрела на него, и он объяснил: – Просто мысли вслух. Но если Ричард Холден был ее любовником, почему она не попросила денег у него?

– Возможно, она попросила. Возможно, он и платил ей – небольшие суммы. Может, он и был тем богатеньким дружком, о котором рассказывала Дженифер, тем, кто обещал купить Кимберли квартиру. Но с другой стороны, он вряд ли имел возможность отдать большую сумму, не возбудив подозрений жены. Миссис Холден не из тех женщин, кто не заметит пропажи. Думаю, он не мог платить Кимберли больше нескольких фунтов зараз, на безделушки.

– Но затем она пришла к ним сама, к Ричарду и Маргарет, и заявила, что носит ребенка Ларса.

Маркби покосился на лежащие на столе показания Уолкотта.

– Это вписывается в картину! – не сдавалась Брайс. – Она попросила денег у Ричарда, возможно, даже заявила, что это его ребенок, но он ответил, что не может взять деньги так, чтобы не узнала Маргарет. Кимберли разозлилась. Она решила, что он ее обманул, и захотела отомстить. Она пошла к Маргарет и сказала: у нее будет ребенок от ее сына. Ричард ничего не мог сделать, он был беспомощен. Он видел, что эта девушка разрушает его семью. Он был влюблен в нее, но такого не мог допустить. К тому же она задела его чувства, сказав, что ребенок от его сына. Он поддался ярости и захотел причинить ей боль.

– Любовь и ненависть, – пробормотал Маркби, – смешались в голове человека на последней стадии рака, одурманенного таблетками.

Интересно, а майор Уолкотт рассуждал так же, как Брайс? Он мог прийти к выводу, что Ричард убил девушку. Но Ричард был другом Уолкотта, он глубоко уважал Холдена-старшего. Ему было бы нелегко признать, что его друг детства убийца.

– Итак, резюмируем, – сказала Брайс. – Ричард вполне подходит на роль убийцы. Но чтобы доказать, что сделал это именно он, нам придется здорово потрудиться.

Глава 17

Мередит ехала обратно в Бамфорд. Глядя на пустынную дорогу, она думала о том, что почти ничего не узнала. У Саймона Френча, кончено, еще остались нерассказанные сплетни, но у него возникнут подозрения, если она опять приедет к нему в ресторан и начнет расспрашивать о Кимберли.

Она чувствовала необходимость поговорить еще с кем-нибудь, кто знал убитую девушку. Хотелось бы увидеть Дженифер, но разве попросишь у Алана ее адрес? К тому же она не могла прикрыться полицейской должностью или найти убедительный повод для разговора с ней. Бывшая знакомая Кимберли теперь замужем за полицейским – это ей рассказал Маркби. Ее муж с первого взгляда определит, что она не имеет никакого права задавать вопросы.

Тогда надо найти кого-нибудь в самом Бамфорде. Кимберли ведь наверняка знали десятки людей. Школьные подруги, например. Их молчание и желание сохранить инкогнито по меньшей мере любопытно, ведь они не могли не видеть фотографии в газете. Алан был этим расстроен, но не удивлен. «Люди не хотят связываться с полицией», – сказал он.

Но если не ровесники, тогда кто? Соседи?

– Соседи! – воскликнула Мередит. Она неловко повернула руль, машину мотнуло. Дорога была пустая, но кюветы никто не отменял. Дерек Арчибальд.

Она в любом случае собиралась еще раз побеседовать с Дереком. Но может быть, стоит встретиться и с миссис Арчибальд? Возможно, она окажется общительнее своего мужа. Алан уже допрашивал ее. Он не рассказывал о ней подробно, но из его немногих слов Мередит поняла, что женщина ему не понравилась. Это любопытно, потому что у Алана нет привычки предвзято судить о людях. Проработав в полиции много лет, он стал крайне осторожен в суждениях и тем более в эмоциональных оценках.

Но для посещения нужен повод. К миссис Арчибальд уже приходила полиция, она с подозрением отнесется к простому смертному, желающему задавать вопросы. Пора опять вынимать из шляпы бамфордских сатанистов.

Мередит пересекла черту города. Снова зарядил дождь. Когда машина въезжала в большие глубокие лужи, волны от колес расходились, словно воды Красного моря. Пешеходы, похожие на грибы, прятали головы под шляпками зонтиков и прижимались к стенам домов, стараясь избежать брызг.

Миссис Арчибальд оказалась дома. Мередит отыскала адрес в телефонной книге. Там был только один Арчибальд – Дерек, упомянутый дважды: его имя стояло против телефона лавки и против домашнего телефона. Перед тем как постучать в дверь, Мередит с минуту постояла, задумчиво разглядывая соседний дом, где когда-то жили Кимберли и ее бабушка.

Она ощущала не только любопытство, но и печаль. Невозможно было определить, сильно ли дом изменился за прошедшие годы. Скорее всего, нет, хотя сейчас там что-то перестраивали – крышу покрывал брезент, вдоль одной стены тянулись леса. Под брезент забрался ветер, угол тяжелой ткани поднимался и хлопал о стену.

Двенадцать лет назад из невысокой двери этого дома в последний раз в жизни вышла Кимберли Оутс. Она прошла по узкой, выложенной камнем дорожке, направляясь на свою последнюю встречу. «Нарядилась», как сказала ее бабушка на допросе, и пошла. Грустная подробность, но небезынтересная. Если Кимберли потратила больше усилий, чем обычно, на то, чтобы выглядеть привлекательно, то, вероятнее всего, она отправилась на встречу с мужчиной. Другим мужчиной, не тем, с кем она каждый день виделась на работе, что исключает Саймона Френча. Была ли улица пуста в это время? Встретился ли ей кто-либо по дороге? Мередит не знала этого, но ей нетрудно было представить, как Кимберли улыбается и здоровается с соседями.

«Вы сегодня приоделись», – прозвучали у нее в голове слова миссис Этеридж. В тот злосчастный день Кимберли слышала похожие фразы, вроде: «Кимберли! Куда это ты так нарядилась?»

Дождь усилился. Вода стала затекать за воротник. Мередит повернулась и поспешила к дому миссис Арчибальд.

– Сатанистские ритуалы? Черные мессы? – Расплывшись в кресле, миссис Арчибальд удивленно посмотрела на Мередит. Ее выдох сопровождался непроизвольным, долгим и мучительным стоном. – Никогда не слышала! Здесь, в Бамфорде?

Недоверие смешивалось с любопытством на ее пунцовом лице. Она не верила, это да, но явно желала услышать побольше о столь занимательном предмете.

– Я расспрашивала вашего мужа об одном случае, произошедшем несколько лет назад, когда миссис Этеридж обнаружила на церковном алтаре свечу и цветы. В то время они оба входили в приходской совет. Возможно, мистер Арчибальд до сих пор в нем состоит?

Миссис Арчибальд покачала головой:

– Нет, он вышел из него несколько лет назад. Этому отцу Холланду не нужны советчики. Мистер Эплтон был совсем не таким. Он был очень милым джентльменом. Таких священников, как он, уже нет. Жаль, что его нельзя вернуть с того света. В конце, правда, он слегка тронулся умом.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Дерек Арчибальд предпочитал фактически править советом в священство покойного отца Эплтона, а не послушно исполнять железную волю отца Холланда.

– А что ваш муж рассказал вам о том деле со свечой? – спросила Мередит.

В комнате горел камин. Газ в нем едва слышно шипел, бледное нездоровое пламя нерешительно колебалось. День был, конечно, прохладный и дождливый, но Мередит просто задыхалась от жары в этой крохотной комнатке. Однако она не была старой или больной, в отличие от миссис Арчибальд, которая была и старой, и больной. Ее шумное дыхание пугало. Каждый вдох давался ей с трудом. Ведь здесь же душно, почему она хотя бы не откроет окно?

Хрип – пауза – шипение. Будто сидишь в машинном отделении старого, дышащего на ладан пароходика.

Мередит охватило чувство вины. Зачем она сюда пришла? Зачем она беспокоит больную женщину?

Но миссис Арчибальд, по-видимому, была не против. Вряд ли к ним часто приходят гости.

– Да. Помню, Дерек вернулся домой поздно и сказал, что Джанет Этеридж устроила на заседании кавардак. – Миссис Арчибальд фыркнула. – Она постоянно такое вытворяла! Из-за нее моему мужу и отцу Эплтону пришлось идти в церковь. Там смотреть-то не на что было: догоревшая свеча и увядшие цветы. Дерек сказал, что это дети. Тут у нас не дети, а настоящие дьяволята, вот что я вам скажу! – Миссис Арчибальд разволновалась, хрипы в ее груди стали громче. – Они тут такое устраивают! Знают, гаденыши, что не могу догнать их и отстегать хорошенько прутом! Я никогда особо крепкой не была. Я была нежным ребенком. Доктор сказал моей матери, что я не выживу. У меня тут где-то была фотография. Я была худой, как вон та статуэтка! – Она показала на фигурку из дрезденского фарфора – пастушку в розовом и зеленом. – Легкая как перышко.

В это было трудно поверить, а миссис Арчибальд не сделала попытки найти фотографию. Мередит заподозрила, что «нежный» является в ее устах эвфемизмом слова «больной». Теперешний оплывший вид миссис Арчибальд являлся, конечно, результатом болезни, но по нему можно было догадаться, что она никогда не была худышкой. Скорее всего, в детстве она была толстой, бледной, болезненной. Мередит начала понимать, почему эта женщина так явно не понравилась Алану – он не любил, когда люди утопают в жалости к себе и живут в придуманном мире.

Миссис Арчибальд продолжала бичевать пороки современных отроков:

– Разве я могла себя так вести, когда была маленькой?! Нет, нас держали в ежовых рукавицах! А теперь они что хотят, то и творят! У меня язык не поворачивается сказать, до чего они докатились!

Последнее явно было неправдой. Она умирала от желания рассказать Мередит, что сделали соседские дети. С этой женщиной можно было разговаривать, только послушно следуя за ней, как баржа за ледоколом, поэтому Мередит попыталась изобразить на лице сочувствие:

– Я понимаю. Ужас, а не дети. А что они сделали?

Почувствовав заинтересованность, миссис Арчибальд воскликнула:

– Они стояли под дверью и выкрикивали всякие штуки! Грязные, мерзкие слова, которые не должен знать ребенок! Пропихивали через почтовую щель похабные картинки!

– Похабные картинки?

– С голыми женщинами! Страницы, вырванные из гнусных журналов! Они покупают их в газетных киосках. Это просто отвратительно. Продавцы складывают журналы на верхних полках, но дети все равно достают!

Если верить миссис Этеридж, Дерек Арчибальд поступал так же, но его жена, скорее всего, об этом не знала. «Интересно, а где Дерек держит свою коллекцию порнографической литературы? – задумалась Мередит. – Естественно, не дома. В лавке?»

– Я была в ярости! И Дерек тоже. Ведь он всю жизнь посещает церковь! – Лицо изменило пунцовый цвет на иссиня-белый. Казалось, страдалицу сейчас хватит удар. – Они изгваздали мою стену в огороде! Написали на ней: «Дерек Арчибальд – грязный старик»! Я вызвала полицию. Они пришли и спросили, знаю ли я, кто это написал. «Дети», – ответила я. Они спросили: «Кто именно из детей?» Да откуда я знаю, кто именно! И они ничего не сделали. Даже пальцем не пошевелили!

– Какой кошмар, – без выражения сказала Мередит, надеясь, что миссис Арчибальд успокоится.

Миссис Арчибальд и сама поняла, что слишком разволновалась. Ее распухшие пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, медленно разжались.

– Но про сатанистские ритуалы я ничего не знаю. После того раза в церкви больше ничего не находили – я бы знала, Дерек сказал бы. Люди типа Джанет Этеридж вечно несут всякую чепуху. Хуже всего, что она еще во все это верит. Вобьет себе в голову – и ни тпру, ни ну, ни и-го-го! Вегетарианка, одним словом! Одно время у них такая война была с Дереком! Она болталась перед нашей лавкой и раздавала листовки, в которых расписывалось, как плохо есть мясо. Что бойни – это жестоко по отношению к животным, а само мясо вредно для здоровья. Я ем мясо всю свою жизнь, – с сипением добавила миссис Арчибальд, – и никогда мне от него никакого вреда не было!

– Есть ли еще кто-нибудь, с кем я могла бы поговорить? – спросила Мередит. – Может быть, соседи с этой улицы?

Миссис Арчибальд покачала головой:

– Тут в основном сейчас пришлые живут. Из старых остались только мы с Дереком. Рядом жила Джоанна Оутс, но это был не ее дом, съемный. Когда она умерла, его купили какие-то Гамильтоны. Теперь там живет молодая пара. Они крышу переделывают, вы видели? Хотят на чердаке сделать кабинет. Так они говорят. Вот интересно, а у них есть на это разрешение? Это внучку Джоанны Оутс недавно нашли на кладбище.

– Да. Я читала в газетах. А вы знали девушку?

– Кимберли, что ли? А как же? Маленькая кокетка! Милашка на вид, как и ее мамаша, Сьюзан. Сьюзан ушла из дома, и Джоанне пришлось воспитывать ребенка. Когда Кимберли была совсем маленькой, она приходила сюда. Дереку она нравилась. Он гулял с ней, покупал ей сладости. У нас с Дереком нет детей. Со здоровьем у меня всегда были нелады. Дерек носился с ней как с писаной торбой. Жаль, плохо она кончила. Да это неудивительно.

Мередит не хотелось, чтобы по ее вине, из-за слишком затянувшейся беседы, у миссис Арчибальд ухудшилось состояние. Кроме того, в голове у нее теснились десятки свежих идей, и ей нужно было обдумать их в тишине и покое. Она поблагодарила миссис Арчибальд за помощь и поднялась, собираясь уходить.

– Было приятно с вами поболтать, – сказала миссис Арчибальд. – Заходите еще.

Мередит приехала домой. Дождь лил уже уверенно, на небе не было и клочка лазури. Она включила свет в кухне и заварила чай. Устроившись с чашкой за кухонным столом, она стала потихоньку приводить в систему всю поступившую информацию.

У Дерека Арчибальда и его жены нет детей. Скорее всего, их сексуальная жизнь никогда не была особенно насыщенной. Миссис Арчибальд все годы их совместной жизни лелеяла свое плохое здоровье и к тому же была ханжой. Дерек покупал порнографические журналы. Возможно, эти факты взаимосвязаны. У Дерека позади лавки стоит запертый сарай. Никто, кроме него, туда никогда не входил. Его помощник Гэри не знает, что Дерек там хранит. Коллекцию порнографии? Вероятнее всего.

Ну ладно, с этим разобрались. В окно стучал дождь. Мередит выглянула на улицу. Кизильник у стены сильно разросся. Надо бы подстричь. Мередит сделала мысленную пометку: спросить у Алана совета. Прямо перед оконным стеклом на ветру колыхалась веточка с мелкими темно-зелеными листьями. Это движение, казалось, поощряло на дальнейшие действия. Иди, не останавливайся – ты ведь зашла уже так далеко. Иди!

Но куда? Ведь так легко повернуть не в ту сторону и заблудиться. Сначала необходимо удостовериться в правильности маршрута, которым она следовала до сих пор.

Мередит достала из ящика буфета потрепанную карту Бамфорда – ее первого помощника в те времена, когда она только поселилась здесь.

Она расстелила ее на столе. Естественно, центральный сгиб стер половину Хай-стрит и пришелся ровно на то место, где была обозначена лавка Арчибальда. Но все же узкий переулок, который шел вдоль боковой стены лавки и затем разворачивался параллельно улице, можно было разглядеть. Это был подъезд к задним дверям всех магазинов, стоящих рядком по Хай-стрит. С другой стороны на переулок выходили огороды домов следующей улицы. Мередит сложила карту.

Крыша сарая Дерека покрыта рубероидом. Обычно его кладут на тонкие, неплотно пригнанные доски. Скорее всего, подцепить одну из них не составит труда. По крайней мере, это легче сделать, чем взламывать запертую дверь.

Но надо подождать до темноты.

К половине десятого стало понятно, что мелкий дождь будет идти всю ночь. Мередит это обрадовало. В такой вечер люди предпочитают сидеть по домам и выходят на улицу, только если это абсолютно необходимо, – а Мередит меньше всего хотелось, чтобы ее кто-нибудь узнал.

Для своей вылазки она надела черные свободные брюки, свитер и темно-синюю водонепроницаемую куртку. Взяла из машины небольшой фонарик. Подрывать доски крыши она собиралась длинной крепкой отверткой. В карман отвертка не влезала, поэтому Мередит положила ее в узкий пластиковый пакет, а пакет приколола булавками к подкладке куртки. Получился неплохой потайной карман.

Она криво улыбнулась, взглянув на себя в зеркало. Настоящая форточница. Если ее остановит полицейский патруль, будет трудно объяснить потайной карман и отвертку. К счастью, Алан не знает о том, что она задумала. А значит, и не беспокоится – до поры до времени.

К одиннадцати Мередит добралась до переулка, идущего вдоль боковой стены мясной лавки. По дороге ей встретилось несколько прохожих. Все спешили домой, спасаясь от дождя: воротники подняты, головы втянуты в плечи. Никто не обратил на нее ровно никакого внимания. Скорее всего, большинство из них ее даже не видели. Хорошо. Тяжелая отвертка стучала по груди, постоянно напоминая, что то, что она собиралась сделать, предположительно глупо и наверняка незаконно. «Но необходимо», – сказала она себе. Ей во что бы то ни стало надо заглянуть в этот сарай.