Текст книги "Второе лето Союза «Волшебные штаны»"
Автор книги: Энн Брешерс
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Энн Брешерс
Второе лето союза «Волшебные штаны»
Моей маме Джейн Истон Брешерс, с любовью
Слова благодарности
Я хочу выразить бесконечное восхищение Джоди Андерсон, а также тепло поблагодарить Венди Логия, Беверли Хоровитца, Чаннига Салтонсала, Лесли Моргенштейн и Дженнифер Рудольф Волш.
Я с любовью благодарю своего мужа Джэкоба Коллинса и источник великого счастья, моих детей: Сэма, Натаниела и Сюзанну. Я благодарю своего отца и кумира Виллиама Брешерса. Я необыкновенно признательна дорогим Линде и Артуру Коллинсам, которые пригласили нас к себе этом году, благодаря чему появилась возможность написать эту книгу. Я благодарю своих братьев Бо, Бена и Джастина Брешерсов, которые помогли мне понять, что из себя представляют мальчишки на самом деле.
*
Не успев вытряхнуть прошлогодний песок из карманов Волшебных Штанов, сестры отправляются в новое лето – опять вместе!
Бриджит: Срывается с места и едет в Алабаму, желая и одновременно страшась встретиться с призраками своего детства. Но ей не утаить правду от Штанов, которые отказывались налезать до тех пор, пока Бриджит не посмотрела в лицо истине.
Кармен: Считает, что ее мама глупо ведет себя с мужчиной. И это действительно так – ведь она надела на свидание Волшебные Штаны!
Тибби: Выбрасывает прошлогоднюю униформу и записывается в школьный кинокружок. У нее появляются новые друзья, она снимает фильм. Вообще, у Тибби есть все основания гордиться собой… но Штаны постоянно напоминают об ушедшем друге, который умел отличать настоящее от пустого.
Лена: Трусливо пряталась от своих чувств, но теперь готова одеть Штаны и окунуться в любовь, не задумываясь, к чему это приведет.
Кодекс Союза «Волшебные Штаны»
Мы, Сестры и члены Союза, ограничиваем использование Волшебных Штанов нижеследующими правилами:
1. Никогда не стирать Штаны.
2. Никогда не подворачивать Штаны. Это безвкусно и останется таковым во веки веков.
3. Никогда не произносить слово «толстый», пока носишь Штаны. Также строжайше запрещено думать: «Я толстая».
4. Никогда не позволять мальчику снимать с тебя Штаны (хотя допускается самой снимать их в его присутствии).
5. Никогда не ковырять в носу, пока носишь Штаны. Тем не менее иногда разрешено незаметно почесать в ноздре.
6. Каждый должен документировать все события, которые произойдут с ним во время обладания Штанами.
7. Следует писать своим Сестрам письма все лето.
8. Следует пересылать Штаны своим Сестрам согласно правилам, установленным Союзом. Отказ подчиниться грозит суровым наказанием.
9. Никогда не заправлять в Штаны рубашку и не носить Их с ремнем. См. пункт 2.
10. Всегда помнить: Штаны = любовь. Люби своих подруг. Люби себя.
Нет такого чуда, которое не могло бы произойти.
Майкл Фарадей
ПРОЛОГ
Жили на свете четыре девочки, и была у них пара штанов. Хотя девочки сильно отличались друг от друга и по росту, и по размеру, штаны прекрасно подходили каждой из них.
Думаете, очередная глупая сказочка? Но я-то знаю, что это правда, потому что сама вхожу в Союз «Волшебные Штаны». О волшебной силе этих обычных с виду синих джинсов мы узнали прошлым летом, причем совершенно случайно. Тогда нам предстояла первая в жизни разлука. Кармен купила Штаны в магазине подержанной одежды и даже не подумала их примерить. Она уже собиралась выкинуть Штаны, как вдруг те попались на глаза Тибби, которая их и надела. Потом была я, Лена, затем Бриджит, затем Кармен.
В тот миг, когда Штаны мерила Кармен, все знали: происходит что-то необыкновенное. Штаны, которые всем идут, то есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отлично сидят на каждой из четырех девчонок, не могут быть простыми. Они уже не принадлежат к миру обычных вещей, тех, что предназначены быть просто одеждой. Моя сестра Эффи говорит, что я не верю в чудеса, и, должно быть, так оно и было раньше. Но теперь, после первого лета с Волшебными Штанами, все изменилось.
Волшебные Штаны не просто самые красивые и удобные джинсы на свете. Они добры и – это главное? – мудры. И все мы действительно классно в них выглядим!
Мы были друзьями и до возникновения Союза, а познакомились еще до появления на свет. Наши мамы вместе занимались аэробикой во время беременности, и все должны были родить в начале сентября. По-моему, это кое-что объясняет. Во всяком случае, все мы здорово протряслись, когда они делали свои наклоны и приседания.
Я родилась первой, в конце августа, а Кармен – последней, в середине сентября. Знаете, как многие близнецы спорят из-за того, кто из них родился на три минуты раньше? Вот и у нас похожая ситуация. В итоге я считаюсь самой старшей, ну, и, конечно, самой зрелой, самой взрослой, а Кармен – самой младшей.
Наши мамы были очень дружны. Раза три в неделю мы обязательно играли вместе, а потом пошли в детский сад. Наших мам называли «сентябрьскими», и как-то так получилось, что прозвище перешло к нам. Обычно они сидели во дворе и пили холодный чай с маленькими помидорчиками, а мы играли и играли – и в результате всегда дрались. С того времени я знала матерей моих подруг так же хорошо, как свою.
Мы, дочери, вспоминаем о тех днях, как о золотом веке. Но дети росли, и мамы все отдалялись и отдалялись друг от друга. Когда умерла мама Бриджит, возникла пустота, и никто не знал, чем ее заполнить, – а может, просто не осмеливался.
Сказать о нас, что мы «подруги», значит, не сказать ничего. Это слово совершенно не раскрывает наши отношения. Мы просто не знаем, где начинается одна и заканчивается другая. Если мы сидим рядом в кино, то Тибби бьет меня каблуком по ноге, когда видит что-то очень страшное или очень смешное. На уроках истории Кармен рассеянно щиплет меня за локоть. Если я показываю Би что-нибудь на компьютере, она кладет подбородок мне на плечо и щелкает зубами всякий раз, когда я поворачиваюсь. Кроме того, мы постоянно наступаем друг другу на ноги (правда, на мои огромные лапы трудно не наступить).
До появления Волшебных Штанов мы не представляли себе, что можем разлучиться. Мы тогда просто не понимали, что истинной дружбе разлука не помеха, но в первое же лето убедились в этом.
Весь год мы гадали, что произойдет следующим летом. Мы научились водить машину. Мы пробовали стать серьезнее и думать о школьных занятиях. Эффи несколько раз влюблялась, а я, наоборот, пыталась разлюбить. Брайан зачастил в дом к Тибби, и она все реже говорила о Бейли. Кармен и Пол превратились из врагов в друзей. Все мы старались присматривать за Би.
В общем, жизнь шла своим чередом, а Штаны покоились в недрах шкафа Кармен. Мы решили, что Штаны все-таки летние, тем более что самые важные события всегда происходят летом. Кроме того, Кодекс Союза запрещал стирать Штаны – значит, их нельзя было слишком уж занашивать. Но не проходило ни дня – зимой ли, весной или осенью, чтобы я не думала о них. А Штаны мирно спали в шкафу у Кармен, храня свое волшебство, чтобы отдать его нам, когда понадобится.
Это лето началось не так, как предыдущее. Все мы, за исключением Тибби, которая уезжала в киношколу в Вирджинию, решили остаться дома. Мы очень хотели проверить, сохранится ли волшебство Штанов, если мы останемся вместе. Но все произошло совсем не так, как мы задумали, и первой начала рушить наши планы Би.
Кто может объяснить? Храни Господь того, кто пробовал.
Лорд Байрон
*
Бриджит сидела на полу в своей комнате, и у нее бешено колотилось сердце. На ковре валялись четыре письма, адресованные Бриджит и Перри Бриландам, все с марками Алабамы. Отправитель – Грета Рандольф, их бабушка.
В первом конверте, пятилетней давности, было приглашение посетить службу за упокой Марлен Рандольф Вриланд в Объединенной методистской церкви Берджеса, штат Алабама. Во втором письме, написанном четыре года назад, говорилось о смерти их деда. Еще там было два чека, каждый на сто долларов – небольшой прощальный подарок от него. Через два года пришел еще один конверт с огромным генеалогическим древом семей Рандольф и Марвен. «Ваше Наследие», – написала Грета сверху. Наконец, четвертым письмом, датированным прошлым годом, бабушка просила Бриджит и Перри навестить ее, как только они смогут.
Бриджит никогда не видела этих писем – и тем более не читала. Она нашла их в кабинете отца. Они лежали вместе со свидетельством о рождении, школьными отчетами, медицинской картой, лежали так, будто ей вручили их своевременно и она просто убрала эти письма, чтобы сохранить.
Руки Бриджит дрожали, когда она вошла в комнату к отцу. Он только что вернулся с работы и, как всегда сидя на кровати, снимал ботинки и носки. Когда Бриджит была совсем маленькой, она любила ему помогать, а отец говорил, что это для него самое приятное событие за день. Тогда она волновалась, не слишком ли мало у папы радостей в жизни.
– Почему ты их мне не отдал? – закричала Бриджит. Она подошла ближе, чтобы отец увидел письма. – Это же мне и Перри!
Отец посмотрел на Бриджит так, будто плохо ее слышал, хотя она почти кричала. Потом он помотал головой, словно не понимал, чем это Бриджит размахивает прямо у него перед носом.
– Я не общаюсь с Гретой и попросил ее перестать писать, – сказал он так, словно это было совершенно естественно и не имело никакого значения.
– Но ведь письма мои! – снова закричала Бриджит. Это было важно. Для нее это имело очень большое значение.
Отец явно устал после работы. Он казался заторможенным, слова доходили до него с трудом.
– Ты еще маленькая. А я твой отец.
– А что, если они мне были нужны?! – завопила Бриджит еще громче.
Папа внимательно разглядывал ее рассерженное лицо. Не дожидаясь ответа, еще не успев сообразить, что делает, она выпалила:
– Я поеду! Бабушка меня приглашала, и я поеду!
К ее удивлению, отец воспринял это спокойно:
– Ты поедещь в Алабаму?
Бриджит кивнула.
Отец медленно снял носки, затем ботинки. Его ноги показались Бриджит совсем маленькими, а сам он каким-то жалким.
– Как ты собираешься это осуществить? – спросил отец.
– Сейчас лето. И у меня есть кое-какие деньги. Он на минуту задумался, но, по-видимому, не нашел ни одного довода против.
– Я не доверяю твоей бабушке, – сказал он наконец. – Но не стану запрещать тебе ехать.
– Чудесно, – огрызнулась Бриджит.
Она вернулась к себе в комнату и вдруг поняла, что началось новое лето. Она собиралась в дорогу. Здорово, когда есть куда ехать.
– Угадай, что?
Когда Би так говорила, это означало, что Лене предстоит внимательно слушать.
– Что?
– Я завтра уезжаю.
– Ты завтра уезжаешь, – повторила Лена.
– Да. В Алабаму, – сказала Би.
– Шутишь. – Лена сказала это машинально, потому что Би никогда не шутила.
– Собираюсь навестить бабушку. Она мне написала, – объяснила Би.
– Когда? – спросила Лена.
– Ну… вообще-то пять лет назад. Я имею в виду первый раз.
Лена была ужасно удивлена, что не знала об этом раньше.
– Я сама только что узнала. Папа мне не отдавал письма, – объяснила Бриджит.
Би говорила уверенно, значит, она не сочиняла.
– Почему?
– Он винит Грету во всех смертных грехах. Просил ее отстать от нас и ужасно злился, что она писала.
Лена и раньше не верила в благородство папы Бриджит, поэтому отнеслась к этому известию совершенно спокойно.
– Ты уедешь надолго? – спросила она.
– Пока не знаю. Может, на месяц или на два. – Она немного помолчала. – Я спросила Перри, не поедет ли он со мной. Он прочитал письма, но отказался.
И это не удивило Лену. Когда-то Перри был милым мальчуганом, теперь же он превратился в замкнутого подростка.
Волновало Лену другое. Они собирались вместе провести лето, вместе устроиться на работу. Но в то же время ей вдруг стало очень спокойно, потому что такая выходка была в духе прежней Би.
– Я буду скучать по тебе. – Голос Лены задрожал, а к горлу подступил ком. Конечно, она будет скучать по Би, но обычно Лене становилось грустно еще до того, как она произносила эти слова. Сейчас все было наоборот: ей стало ужасно грустно и лишь потом она сообщила об этом Би.
– Нет, Ленни, это я буду скучать по тебе, – нежно проговорила Би, удивленная столь резкой переменой настроения подруги.
Сама Би очень изменилась за последний год, но главные черты ее характера остались прежними. Большинство людей, и сама Лена в том числе, боятся, когда чувства выходят у них из-под контроля. Би была другой. Она всегда жила чувствами, и в эту минуту Лена была благодарна ей за это.
Тибби уезжала на следующий день, но она еще не собрала вещи и не начала готовиться к ежегодной встрече с подругами в классе аэробики «У Гильды». Когда Бриджит вошла, Тибби лихорадочно кидала что-то в большой чемодан.
Бриджит присела на комод и стала наблюдать за тем, как Тибби вытряхивает содержимое своего стола на пол. Она искала шнур от принтера.
– Посмотри в шкафу, – предложила Бриджит.
– Там нет, – огрызнулась Тибби. На самом деле она боялась открывать шкаф: он был доверху завален разными нелепыми вещами, которые вроде были и не нужны, но выкинуть их не поднималась рука (например, клетку умершей морской свинки). Тибби казалось, что, если она откроет дверцу, содержимое шкафа обрушится на нее и задавит насмерть.
– Я точно знаю, это Ники стащил шнур, – проворчала Тибби. Ники был ее трехлетним братиком, который имел обыкновение брать вещи сестры и запихивать в самые неподходящие места.
Би молчала. Она вообще стала на редкость молчаливой. Тибби повернулась и посмотрела на нее.
Тот, кто видел Бриджит год назад, не узнал бы ее сейчас. Это была не та стройная подвижная Би с фантастически красивыми волосами цвета спелого банана. Она покрасилась какой-то очень темной краской, хотя так и не смогла уничтожить свой потрясающий природный цвет волос. Вообще-то Би осталась подтянутой и мускулистой, но лишние пятнадцать фунтов, которые она набрала за зиму, тяжело осели на руках, ногах и животе. Создавалось впечатление, что ее тело не хотело сосуществовать с этим чуждым ему жиром и разрешило ему остаться только на поверхности, в надежде, что тот скоро исчезнет. Тибби подумала вдруг, что голова и тело Бриджит постоянно не ладят между собой.
– По-моему, я ее потеряла, – сказала Би очень серьезно.
– Кого потеряла? – спросила Тибби, не прекращавшая судорожно рыться в вещах и что-то бросать в чемодан.
– Себя. – Би ударила каблуком по закрытому шкафу.
Тибби застыла. Она забыла о беспорядке в комнате, попятилась к своей кровати и осторожно присела, не спуская глаз с Би. Она боялась спугнуть это внезапно возникшее желание подруги обсудить наконец то, что с ней происходило. Месяц за месяцем Кармен пыталась вызвать Би на откровенность, но та сопротивлялась. Спокойная и деликатная Лена проявляла просто материнскую заботу, но Би не хотела ни о чем говорить. Поэтому Тибби знала, как важна была эта минута.
Дружеские ласковые прикосновения мало что значили для Тибби, но теперь ей очень хотелось, чтобы Би села рядом. Но Би специально села на комод, словно хотела продемонстрировать, как ей надоело все удобное и мягкое. А еще Тибби знала: Бриджит выбрала именно ее для этого разговора не случайно, не только потому, что любила больше других, но и потому, что Тибби никогда не перебивала.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что я изменилась. Раньше я ходила быстро, а теперь медленно. Я поздно ложилась и рано вставала, а сейчас все время сплю. Иногда мне кажется, что, если так будет продолжаться, я вообще потеряю с собой всякую связь.
Тибби так сильно хотелось подойти к Би, что она согнулась и сжала колени локтями – только бы не встать с места.
– А ты… ты не хотела бы потерять эту связь? – Тибби говорила очень медленно и подчеркнуто спокойно. Она надеялась, что Бриджит поймет, что она имеет в виду.
За прошедший год Би сделала все, чтобы измениться, и Тибби казалось, что она знает причину. Би очень страдала и поэтому создала собственную программу защиты от окружающего мира. Тибби знала, как это больно – потерять близкого человека, знала и то, что порой очень хочется выбросить свою истерзанную душу, как свитер, который уже давно мал.
– Хотела бы я? – Би задумалась. Некоторые люди ведут себя так, что не поймешь, слушают они тебя или нет. Би слушала очень внимательно, это было видно. – Думаю, да…
– Глаза Би наполнились вдруг слезами, а желтые ресницы склеились в треугольнички. Тибби почувствовала, что тоже плачет.
– Значит, надо ее найти, – сказала Тибби, и спазм неожиданно сжал горло.
Би протянула руку ладонью вверх. Тибби вскочила и сжала руку подруги. Би положила голову на плечо Тибби, и Тибби ласково погладила мягкие волосы Би.
– Поэтому я и еду, – сказала Би.
Когда Бриджит ушла, Тибби стала размышлять о себе самой. Она никогда не была такой решительной, как Би, и никогда не драматизировала события.
И еще она не умела бороться со своими страхами.
В тот же день, только чуть позже, вполне счастливая Кармен валялась на кровати у себя дома. Она только что вернулась от Тибби, где были все четверо. Вечером подруги собирались встретиться опять, чтобы отпраздновать годовщину Союза «Волшебные Штаны». Кармен думала, что ей будет грустно – ведь она никуда не едет, – но оказалось, что все не так уж драматично. Кроме того, она была очень рада, что у Би возник новый план. Кармен знала, что будет скучать по ней, как сумасшедшая, но главное, что Би становится прежней.
Лето обещало быть неплохим. Они уже обсудили маршрут Штанов, и Кармен должна была получить их первой. Итак, у нее будут Штаны, а завтра – свидание с самым симпатичным парнем из класса. Ну разве это не судьба? В любом случае не простое совпадение.
Всю зиму Кармен думала о том, как проявится волшебство Штанов этим летом. Теперь, соединив Штаны и свидание в одно целое, она поняла, что Волшебные Штаны станут Штанами Любви.
Кармен встала с кровати, услышав писк компьютера. Сообщение от Би.
Пчелка 3: Я собираю вещи. У тебя случайно нет моего фиолетового носка? На нем еще сердечко сбоку.
Кармабелла: Нет. Можно подумать, мне нужны твои носки.
Кармен перевела взгляд с экрана на свои ноги. К ее удивлению, носки были разных оттенков фиолетового. На правой щиколотке красовалось сердечко.
Кармабелла: О-па. А может, и нужны.
Отпереть класс аэробики «У Гильды» не составляло труда. Когда девочки поднимались по лестнице, от спертого воздуха у Кармен перехватило дыхание. «Вряд ли найдутся желающие прийти сюда по доброй воле», – подумала она.
Не мешкая, но и не суетясь они принялись за дело. Было уже поздно. В пять тридцать утра Би уезжала в Алабаму, а днем Тибби отправлялась в Вилиамстонский колледж. Лена зажгла свечи, Тибби разложила мармелад и сырное печенье, Бриджит поставила музыку, но не включила ее.
Все не отрываясь смотрели на сумку Кармен. Они не видели эти чудесные джинсы с сентября. После дня рождения Кармен каждая из них сделала надпись на Штанах, а потом их убрали.
В полной тишине Кармен медленно и торжественно открыла сумку, наслаждаясь сознанием того, что именно она приобрела Волшебные Штаны (правда, она же их чуть не выкинула). Наконец Штаны освободились из заточения, и все вокруг словно озарилось их волшебством.
Кармен с благоговением опустила Штаны на пол, и девочки встали вокруг них. Лена достала Кодекс и положила сверху. Правила знали все, и повторять их не было нужды. Теперь, когда летний маршрут Штанов определен, им уже не придется беспорядочно мотаться туда-сюда. Они взялись за руки.
– Пора, – выдохнула Кармен, и девочки хором произнесли клятву:
– Да славятся Штаны и Союз
Отныне, этим летом и во веки веков.
Наступила полночь, начало разлуки друг с другом… И конец разлуки с чудесными Штанами, обещавшими много приятных неожиданностей.
Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.
Нельсон Мандела
*
Несмотря на то, что Бриджит все время думала о городке Берджес в штате Алабама, население которого составляло двенадцать тысяч сорок два жителя, она чуть не проспала остановку. К счастью, когда водитель затормозил, Бриджит проснулась, резко вскочила и, схватив сумки, выскочила из автобуса. Плащ, который она положила под сиденье, так и остался там лежать.
Би шла по тротуару и думала о том, что линии между булыжниками на мостовой почему-то очень ровные. Би нарочно наступала на каждую, солнце палило ей в спину, а внутри пробуждались новые силы. В конце концов, у нее появилось занятие. Не совсем ясно какое, но это было гораздо лучше, чем просто не сидеть на месте.
Дойдя до центра городка, Би осмотрелась. Она увидела две церкви, магазин с электронным оборудованием, аптеку, прачечную, кафе-мороженое и здание, похожее на здание суда. Пройдя дальше по Торговой улице, она заметила причудливую гостиницу, наверняка очень дорогую. Сразу за углом, на Королевской улице, Би обнаружила на доме объявление: «СДАЮТСЯ КОМНАТЫ». Она поднялась по ступенькам и позвонила в дверь. Вышла худенькая женщина лет пятидесяти.
– Я видела объявление, – сказала Бриджит. – Я ищу комнату на пару недель.
«Или на пару месяцев», – подумала она. Женщина внимательно изучила Бриджит и кивнула. Дом – довольно большой – явно принадлежал ей.
Они представились друг другу, и миссис Беннет отвела Бриджит в комнату на втором этаже в торце дома; простую, но большую и светлую, с кондиционером, лампой и холодильником.
– Эта стоит семьдесят пять долларов в неделю вместе с ванной, – сказала женщина.
– Я остаюсь, – ответила Бриджит. У нее было четыреста пятьдесят долларов, к тому же она надеялась быстро найти работу.
Миссис Беннет объявила, что можно, а что запрещено делать жильцам, и Бриджит заплатила.
Перетаскивая сумки в свою комнату, Бриджит подумала, что все получилось легко и быстро. Она еще и часа не провела в Берджесе, а уже нашла жилье и устроилась. Путешествовать оказалось не так уж хлопотно.
В спальне не было телефона, но неподалеку Бриджит нашла автомат и оставила на автоответчике сообщение папе и Перри.
Вернувшись, Би включила кондиционер, плюхнулась на кровать и лишь через какое-то время обнаружила, что в задумчивости постукивает каблуком по белой металлической перекладине. Она много раз пыталась представить себе, как они встретятся с Гретой, но так и не смогла. Минутная неловкость могла оттолкнуть их друг от друга навсегда, потому что связующая нить уже давно порвалась. Они были совсем чужими.
Храбрая до отчаянности, Би боялась бабушки. Если честно, она вообще не желала знать того, что говорили о Грете другие. Ей надо было познакомиться с бабушкой заново и понять все самой.
Би почувствовала знакомое волнение. Она спрыгнула с кровати и подошла к зеркалу. В новом зеркале всегда выглядишь иначе, но, не успев взглянуть, Би поняла, что в ее внешности ничего не изменилось. Все началось тогда, когда она забросила футбол. А может, и раньше, в конце прошлого лета. Она влюбилась во взрослого парня, потом влюбилась в него еще сильнее, а дальше все случилось так, как случилось. Би привыкла двигаться, двигаться быстро, не переставая, даже на пределе физических сил. Но тогда она застыла как вкопанная, и тут же… вернулась старая боль, Би ушла из команды, хотя была лучшим игроком, а на светлый праздник Рождества погрузилась в самые мрачные мысли. Би покрасила волосы какой-то жуткой краской под названием «Темный каштан номер три», целыми днями валялась в постели и смотрела телевизор, поглощая горы пончиков и хлопьев. Единственное, что удерживало ее от полного отчаяния, это постоянная забота подруг – Лены, Кармен и Тибби. Они заставляли ее жить, и Би была благодарна им за это.
Чем дольше она смотрела на себя зеркало, тем явственнее видела: эта девушка не похожа на Бриджит Вриланд. Слой жира на теле. Слой краски на волосах. Слой лжи, если угодно.
Хотя почему обязательно нужно быть самой собой?
– Тебе не обязательно здесь оставаться. Мы только присматриваемся, правда? – говорила мама, пока отец искал место для парковки. Тибби не обратила бы внимания на эти слова, но мама впервые так говорила.
Она, наверное, очень рада, что сплавила Тибби в колледж. Только зачем это демонстрировать? Конечно, отделавшись от трудного подростка, Элис будет наслаждаться своей красивой семьей и своей ролью молодой мамаши. Принято считать, что дети мечтают вырваться из-под родительской опеки, а родители, наоборот, грустят. Но грустила Тибби. Ведь ее мама была очень даже счастлива – значит, они поменялись ролями. «А ведь мы могли бы радоваться вместе», – подумала Тибби, но тут же отогнала эту мысль.
Тибби аккуратно убрала свой новенький ноутбук обратно в чехол. Это был подарок к дню рождения, очередная попытка родителей откупиться. Раньше Тибби было немного стыдно: ей купили телевизор, компьютер и цифровую видеокамеру, выделили отдельную телефонную линию. А потом она поняла: тебя могут просто не замечать, а могут не замечать и дарить за это всякие электронные штучки.
Вилиамстон ничем не отличался от любого другого колледжа: дорожки, мощенные кирпичом, неподстриженная трава, спальни, выложенные плиткой. Необычно выглядели только ученики, которые с отрешенным видом бродили по холлу. Можно было подумать, что они уже сняли самые крутые фильмы в мире. А ведь эти ребята только оканчивали школу. «Они какие-то ненастоящие», – подумала Тибби и вспомнила, как Ники маршировал по дому с ее рюкзаком за плечами.
Возле лифта был приклеен лист с фамилиями и номерами комнат. Тибби изучала его и мысленно заклинала: «Пусть это будет комната на одного человека, пусть на одного…» Вот ее имя: комната 6В4.
В комнате 6В4 вроде как никого больше не было. Она вызвала лифт. Все не так уж и плохо.
– Не пройдет и года, как ты сюда вернешься. Здорово, правда? – спросила мама.
– Удивительно, – добавил папа.
– Ага, – равнодушно отозвалась Тибби, разглядывая потолок. С чего это родители взяли, что она так хочет в колледж? Что бы они сказали, если бы она осталась дома и опять работала в «Валлмане»? Дункан Хоув однажды в порыве великодушия пообещал Тибби должность помощника менеджера… При условии, что она зарастит дырку в носу и станет собраннее.
Дверь в комнату 6В4 была открыта, а ключ болтался на гвозде на доске объявлений. На столе лежала куча бумаг с приветствиями. Кроме стола там были кровать, ночной столик и нелепый деревянный шкаф. А еще коричневый линолеум в мерзкую белую крапинку.
– Ну что же… чудесно, – объявила мама. – Ты только посмотри, какой замечательный вид.
За пять лет работы в агентстве недвижимости мама усвоила главное правило: если помещение не стоит доброго слова, предложи клиенту выглянуть в окно. Папа поставил ее чемодан на кровать.
– Добрый день!
Все трое обернулись.
– Ты Табита?
– Тибби, – поправила Тибби. У девочки в вилиамстонской толстовке была бледная кожа и куча родинок. Темные волосы выбивались из хвостика. Тибби попробовала сосчитать родинки.
– Меня зовут Ванесса, – сказала девочка и описала рукой широкий круг. – Я ППР, то есть помощник по расселению. Можешь обращаться ко мне за любой помощью. Вот ключ. А вот, – указала она, – твоя бейсболка.
Тибби содрогнулась при виде дурацкой вилиамстонской кепки, которая пялилась на нее с ночного столика.
– Инструкция к телефону на столе. Если что-нибудь понадобится, звони в любое время.
Она отбарабанила эту речь как официантка, которой надо было спешить к другому столику.
– Большое спасибо, Ванесса, – сказал отец Тибби. После того как ему исполнилось сорок, он стал запоминать имена.
– Потрясающе, – сказала мама. И именно в это мгновение у нее зазвонил телефон. Вместо обычной мелодии звучал «Менуэт» Моцарта.
У Тибби всегда портилось настроение, когда она слышала «Менуэт». И не только потому, что именно после того, как она невзлюбила эту пьесу, учитель фортепьяно отказался продолжать с ней занятия…
– Не может быть! – воскликнула мама. Она тяжело вздохнула и посмотрела на часы. – В бассейне? О Боже… Хорошо. – И пояснила: – Ники стало плохо на уроке плаванья.
– Бедный малыш, – отозвался папа.
Ванессе было явно неловко. Все это ее, как ППР, совершенно не касалось, в том числе и то, что Ники стало плохо в бассейне.
– Спасибо. – Тибби повернулась к Ванессе: – Я тебя найду, если… ну если что-то надо будет спросить.
Ванесса кивнула:
– Конечно. Комната 6С1. – Она тронула Тибби за плечо: – Внизу, в холле.
– Классно, – сказала Тибби, и Ванесса тут же испарилась. Когда Тибби повернулась к родителям, оба смотрели на нее.
– Солнышко, Лоретте надо отвести Катрину на урок музыки, а я должна мчаться на… – Мама не договорила. – Не могу вспомнить… Что же он ел на завтрак? – Но тут же она спохватилась. Получалось, что она оправдывается перед Тибби. – В общем, придется отменить наш совместный обед. Прости.
– Да ничего.
Тибби и сама не хотела никуда идти, но теперь, когда мама отказалась, ей стало обидно. Папа подошел и обнял ее. Тибби не удержалась и тоже обняла его. Он поцеловал ее в лоб:
– Желаю тебе хорошо провести время, милая. Мы будем скучать.
– Да, – сказала Тибби, не веря этим словам.
Элис остановилась на пороге и обернулась.
– Тибби! – воскликнула она, раскрывая объятья, будто действительно хотела попрощаться с дочерью. Тибби подошла и на мгновение позволила себе раствориться в маме.
– Увидимся, – спохватилась она, резко отстранившись.
– Я позвоню вечером, узнаю, как ты устроилась, – пообещала Элис.
– Да не стоит. Все будет в порядке, – сквозь зубы процедила Тибби. Она сказала это в целях самозащиты. Если мама не позвонит – а именно так наверняка и будет, – она не слишком расстроится.
– Я тебя люблю, – сказала мама, уходя.
«Ну да, конечно», – подумала Тибби. И мамы, и папы повторяют это очень часто. Так просто сказать: «Я люблю тебя, детка» и почувствовать себя РОДИТЕЛЕМ.
Тибби покрутила в руках инструкцию по пользованию телефоном, потом начала читать ее, чтобы отвлечься. Дойдя до одиннадцатой страницы, Тибби обнаружила, что у нее есть свой почтовый ящик, а в нем уже пять сообщений. Она включила голосовую почту и слушала, улыбаясь. Одно сообщение было от Брайана, два от Кармен. Тибби рассмеялась. Даже Би умудрилась повонить из таксофона.
«Металл или что там еще, конечно, прочнее стекла, но дружба прочнее всего на свете», – поняла вдруг Тибби одну из извечных истин.
– Солнышко, давай тут остановимся на минутку.
Мама возила с собой Лену, чтобы не парковаться всякий раз. Она считала, что это абсолютно нормально – вот так таскать за собой взрослую дочь. Лена, может быть, и отказалась бы, но ей было как-то не по себе из-за того, что она еще не нашла работу.
Лена откинула густые волосы со вспотевшей шеи. Слишком жарко для того, чтобы сидеть в машине. Слишком жарко для того, чтобы парковаться. Слишком жарко, наконец, для того, чтобы общаться с мамой.
– Приехали.
Они приехали в «Базиас», бутик, предназначенный для дам вроде Лениной мамы.
