Текст книги "Опасная шарада"
Автор книги: Энн Бэрбор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 2
«Неужели возможно, чтобы чей-то мир рухнул так внезапно и так быстро – в один лишь краткий миг между двумя биениями сердца?» – размышляла Элисон, находясь в каком-то оцепенении. Конечно, она ждала этого. Ждала с тех самых пор, как услышала, что племянник ее работодательницы является ее заклятым врагом. И вот теперь она глядела на леди Эдит остекленевшим взглядом широко раскрытых глаз.
– Я должна уехать отсюда, миледи, – твердо сказала Элисон. – Если… если вы будете столь добры дать мне рекоменда…
– Во имя всего святого, да что ты такое говоришь, Элисон?! – Леди Эдит опустилась в кресло рядом с девушкой. – Уехать? И слышать об этом не хочу!
– Но ваш племянник! Миледи, вы видели, как он смотрел на меня? Он знает! Знает, кто я такая!
– И кем, по-твоему, он тебя считает, милая?
– Ну, разумеется, гнусной тварью, которая повинна в гибели его брата… и жены его брата.
Не успела девушка докончить фразу, как голубые глаза ее наполнились слезами, и она потянулась в карман платья за носовым платком.
– Действительно, – хмуро улыбаясь, ответила пожилая дама, – я уверена, что он считает тебя авантюристкой, но совсем не той авантюристкой, которую он ищет вот уже четыре года.
Элисон непонимающе воззрилась на нее.
– Видишь ли, – сухо продолжила леди Эдит, – я отлично знаю свою семейку. Элинор, сестра Марча, сообщила ему о моем желании завещать тебе значительную сумму. Она посчитала тебя обычной охотницей за деньгами, хитроумно втершейся ко мне в доверие. И уж, конечно, ей без труда удалось убедить в этом своего бедолагу-братца. Марч, дорогая моя, приехал сюда, чтобы подкупить тебя и заставить покинуть мой дом.
Откинувшись на спинку кресла, леди Эдит смеющимися глазами наблюдала реакцию Элисон на это заявление. Девушка безуспешно пыталась дать выход хотя бы одному из многих гневных восклицаний, явно просившихся ей на язык. Пожилая дама встала и протянула Элисон руку.
– Пойдем в библиотеку. Не откажусь еще от одной чашечки чаю, да и тебе, пожалуй, она пойдет на пользу.
Утратив всяческую способность мыслить, девушка поднялась и последовала за леди Эдит. В душе у нее клубился туман отчаяния. Возможно ли, что леди Эдит права? Возможно ли, что лорд Марчфорд приехал лишь затем, чтобы избавить тетю от той, кого считал угрозой ее благополучию и богатству? Элисон фыркнула себе под нос, вспоминая, столько часов провела, пытаясь отговорить леди Эдит от столь щедрого дара. А недавно – Господи, помилуй! – леди Эдит сказала, что собирается подарить ей еще одну щедрую сумму. Элисон горько улыбнулась. Да, это, несомненно, будет то же самое, что пустить кошку в голубятню. Улыбка ее поблекла. Девушка не могла выкинуть из головы истинную причину своих страхов. Хотя они с лордом Марчфордом никогда не встречались прежде, он поклялся уничтожить ее, и вот теперь, когда он появился на сцене, она отчаянно боялась, что день расплаты не за горами. Откуда-то из глубины ее существа поднялось знакомое отвратительное чувство ярости, беспомощности и стыда, и Элисон, повинуясь взмаху руки леди Эдит, села за стол.
Когда почтительный лакей принес свежий чай, пожилая леди снова нарушила молчание:
– Послушай, Элисон, мы обсуждали все это сотни раз. То, что произошло с тобой в Лондоне четыре года назад, уже прошло и быльем поросло. Тебе совершенно нечего стыдиться, и я просто не позволю тебе постоянно мучить себя из-за того, что давно забыто. Я считаю, само провидение послало сюда Марча так неожиданно. Самое время прекратить эти внезапные визиты к родственникам всякий раз, как Марч сообщит, что желает повидаться со мной.
Элисон не отрываясь глядела на стиснутую в руке чашку.
– Вы так добры, миледи, но…
– Никаких «но»! Не твоя вина, что Сюзанна проиграла в карты больше, чем могла себе позволить, или что…
– Да, но она ведь проиграла мне. И вот она мертва. Господь милостивый, леди Эдит, я подтолкнула ее к… к…
Леди Эдит нежно накрыла ладонью руку Элисон.
– Сюзанна сама несет ответственность за свою судьбу, моя дорогая, и за свое решение покончить с собой тоже. Точнее сказать, частично ответственность лежит и на ее муже, который сделал ее несчастной. Какая ирония, что он погиб, пытаясь спасти ее!
– О Боже! – снова вскричала Элисон. – Если бы мне никогда не приезжать в Лондон!
– Но ты ведь сделала это практически вопреки своему желанию, разве нет? Собственно говоря, единственной целью твоего опасного маскарада было помочь другу.
– Да, бедная Бетти прибежала ко мне в таком отчаянии. Сказала, я единственная ее надежда. Мы были подругами еще со школы, и она знала о моем… картежном таланте. Я не могла отказать ей, ведь деньги нужны были, чтобы спасти ее мужа от тюрьмы, но…
– Ну вот, как ты не поймешь? Что бы Марч ни воображал, ты не совершила ничего бесчестного. Мне бы хотелось, чтобы ты поговорила с ним, Элисон. Скажи ему, кто ты такая, точно так же, как сказала мне, и объясни, почему тебе пришлось жить под чужим именем. Расскажи, где ты так научилась играть в карты. Он поймет твои мотивы. Ты ведь выучилась играть у дяди, да?
Элисон против воли улыбнулась.
– Да. Девочкой я часто гостила у тети и дяди Мэтчингемов. И когда дядя открыл мои… гм… необычные способности, он потратил уйму времени на то, чтобы посвятить меня в тайны пикета, экарте, бассета и прочих азартных игр, за которыми в светском обществе выигрывают и теряют целые состояния. Если бы вы только видели, как доволен он был, когда я стала побеждать его почти каждый раз, как мы садились за карточный стол. «Элли, милочка, – гордо говорил он, весь так и сияя, – как жаль, что ты не мужчина! Ты бы могла отлично жить на доходы от игры».
– Замечательно! – промолвила леди Эдит. – Все, как я и говорила. Ты не могла покинуть подругу в беде. Просто объясни все Марчу, дорогая, и…
– Нет! – Элисон так отчаянно выкрикнула это слово, что Хани, прикорнувшая у леди Эдит на коленях, залилась визгливым лаем. Смущенная Элисон тихо продолжала: – Он ни за что не поверит мне. Весь мир считает, что я обжулила Сюзанну Брент на тысячи фунтов. Не говорите ему, миледи! Вы же обещали…
– Да, конечно, – успокаивающим тоном заверила леди Эдит. – Я дала тебе слово и сдержу его. – Она замялась. – Дорогая моя, я так рада, что ты оказала мне честь, доверившись мне.
– Я тоже, – слабо рассмеялась Элисон. – Я не могла начать наши отношения со лжи, а с вами я вдруг почувствовала себя легко и спокойно. Я так счастлива, что между нами нет никакой фальши. Ваша дружба стала безмерно дорога мне, леди Эдит.
Пожилая женщина ласково сжала пальцы девушки.
– Спасибо, милая. И все-таки, – настойчиво продолжила она, – я считаю, что ты совершаешь ошибку. В любом случае, как я уже сказала, Марч не подозревает, что Элисон Фокс и есть та таинственная Лисса Рейнард, которую он искал все это время. Он просто считает тебя этакой сельской разновидностью хитроумной и беспринципной хищной лисицы. Что такое? – спросила она в ответ на смешок Элисон.
Девушка в смущении прижала пальцы к губам.
– О, ничего особенного, просто такая ирония… Меня в школе близкие подруги звали Лисичкой. Понимаете, из-за фамилии [1]1
Фокс (Fox – англ.) – лиса.
[Закрыть].
Леди Эдит понимающе улыбнулась.
– Должно быть, у твоих подружек было весьма своеобразное, чтобы не сказать неуместное, чувство юмора. Но, возвращаясь к Марчу, мы во что бы то ни стало должны убедить его в чистоте твоих намерений по отношению ко мне, и тогда он через неделю вернется в Лондон к этой своей унылой нареченной.
Элисон тревожно вздохнула;
– Боюсь, его не удастся убедить в чистоте моих намерений, когда он узнает о дополнительной сумме, что вы собираетесь подарить мне в конце года.
– Чепуха! – парировала почтенная леди. – Мне приятно подарить тебе то, чего жаждет твое сердце, хотя мне и не нравится, что ты собираешься меня покинуть. Добро бы ты хоть замуж выходила, это еще куда ни шло, но ты-то! Вот уж не понимаю, как такая молоденькая и хорошенькая девушка может отказаться обзавестись добрым мужем и зажить собственным домом ради какой-то школы для юных девиц.
– Дорогая леди Эдит, мы же не раз говорили об этом. Мне уже двадцать восемь, и я, можно сказать, прочно задвинута на самую дальнюю полку. Вдобавок я вовсе не хочу выходить замуж. Мне кажется, если только женщина не жаждет обзавестись детьми, ей гораздо лучше оставаться одной. Знаете такую старую шутку: «Я вполне могу купить себе попугая, чтобы болтал, рыбу, чтобы пила, и кота, чтобы всю ночь где-то гулял. Так зачем мне муж?»
Леди Эдит ничего не ответила, лишь печально покачала головой.
– Я, конечно, сама никогда не была замужем, – со вздохом сказала она спустя некоторое время, – но знаю, что брак должен быть чем-то гораздо большим. Ну что ж, прекратим этот разговор. Хочешь школу – школу и получишь. Дорогая моя, – продолжала леди Эдит, заметив знакомые искорки протеста в глазах Элисон, – у меня куда больше денет, чем следовало бы иметь доброй христианке, и такая пустячная сумма для меня ровно ничего не значит!
– Я бы не назвала полторы тысячи фунтов такой уж пустячной суммой!
– Не бери в голову! Единственное, о чем я жалею, так это о том, что никогда не найду себе компаньонки хоть вполовину такой уживчивой и приятной в общении, как ты.
– Не думаю, что лорд Марчфорд посмотрит на столь… щедрый жест с вашей стороны вашими же глазами. Собственно говоря, это лишь подольет масла в огонь его подозрений. Он же не сомневается, что вы попали в лапы к худшей разновидности преступников – тех, кто всегда рады поживиться за счет чужого добросердечия.
Ответное восклицание леди Эдит, хоть и невнятное, весьма напоминало сердитое фырканье.
– Думаю, мне не составит большого труда убедить племянника, что я не какая-то там легковерная старая клуша, которую может обвести вокруг пальца умный подхалим.
Элисон слабо улыбнулась.
– Уверена, что лорд Марчфорд и так уже вас достаточно хорошо знает, чтобы не питать подобных глупых иллюзий.
Леди Эдит усмехнулась.
– На это я и надеюсь. Что ж, – сменила она тему разговора, – близится время обеда. Мне кажется, сегодня тебе стоит одеть платье из темно-голубого люстрина. Оно так тебе к лицу, и потом, оно создает просто-таки безукоризненное впечатление респектабельности, а нам ведь только того и надо… по крайней мере сейчас, n'es pas? [2]2
Не так ли? (фр.).
[Закрыть]
Примерно час спустя Элисон придирчиво разглядывала себя в зеркало. Адриенна, лучшая горничная леди Эдит, приставленная по ее настоянию к Элисон, уложила ей волосы затейливым узлом на затылке. Лишь несколько Прядей, избежав пленения, очаровательными локонами ниспадали на щеки девушки. Да, она выглядела… респектабельно. Платье, сшитое по последней моде, было с декольте, впрочем, вполне скромным. Нежный, шелковистый голубой люстрин мягко обрисовывал высокую грудь Элисон и широкими складками спадал к ногам.
Она не сомневалась, что покажется лорду Марчфорду именно той, кем и является: компетентной компаньонкой, которую по достоинству ценит великодушная нанимательница. Элисон помедлила, застегивая аметистовое ожерелье. Наверное, леди Эдит права: у нее нет никаких причин бояться графа. Девушка закрыла глаза, перед ее мысленным взором тут же возник образ его светлости. Она внимательно разглядела его. По крайней мере с виду он совсем не казался таким уж страшным. Высокий, с копной каштановых волос, остриженный чуть короче, чем требовала современная мода, и совсем немодной челкой. Телосложения скорее плотного, чем мускулистого; черты лица правильные, хотя чуточку резковатые; квадратный, решительный подбородок. В нем не было ровным счетом ничего необычного, если только не считать глаз – золотисто-карих, в глубине которых светилась спокойная уверенность в себе. Нет, в лорде Марчфорде не было абсолютно ничего особенного, кроме… Элисон с тревогой поняла, что в нем есть что-то такое, отчего кажется, что этому человеку лучше не становиться поперек дороги. Он буквально излучал какую-то несокрушимую силу. Элисон вздрогнула, представив, как эти золотистые глаза поворачиваются к ней, полные гнева и презрения.
Так нечестно! Элисон готова была закричать от отчаяния. Она ведь не сделала ничего дурного! Единственное ее преступление – это желание помочь подруге. Разве могла она предвидеть катастрофу, которую повлечет за собой услуга, которую она оказала Бетти?
– Ради всего святого! – умоляла Бет. По ее бледным щекам ручьем текли слезы. – Я знаю, Джеку не следовало так много играть… и красть, чтобы покрыть свой проигрыш, тоже очень нехорошо. Но, если только он сможет вернуть деньги…
– Но, Бетти, четыре тысячи фунтов! – Элисон просто дар речи потеряла, когда Бет назвала ей требуемую сумму.
– Я понимаю, Элисон… Поэтому-то я и пришла к тебе. У него осталось только четыре месяца на то, чтобы отдать деньги, а ты единственная, кого я знаю, кто способен достать столько за такой короткий срок.
И вот Элисон покинула родной дом и больного отца, чтобы найти свой путь в вероломных дебрях игорных салонов высшего света. Не желая пятнать доброе имя семьи, она назвалась Лиссой Рейнард и, рискуя прослыть весьма эксцентричной особой, никогда не снимала каштановый парик и темные очки. Еще одна ее школьная подруга, Молли Селвин, ныне виконтесса Калландер, посвященная в опасную затею, пришла от нее в полный восторг и с энтузиазмом вызвалась помочь тем, чтобы принять чудаковатую мисс Рейнард в своем доме и ввести в общество под видом случайного знакомства в Бате.
Все шло как по маслу. Элисон имела феноменальный успех за карточными столами и задолго до истечения отведенного Джеку срока смогла набрать необходимые четыре тысячи фунтов. С неимоверным облегчением сняв надоевшие очки и парик и выслушав потоки слезных благодарностей Бет, она укрылась в спокойном убежище отцовского прихода.
Лишь много месяцев спустя Элисон услышала о трагедии, которая разыгралась после ее отъезда. Обнаружив в письме дальней приятельницы какие-то смутные упоминания о произошедшем, девушка бросилась наводить справки, пока наконец Молли не сообщила ей о гибели молодого Уильяма Брента, младшего сына графа Марчфорда, и его жены Сюзанны. Официальной причиной смерти считался несчастный случай, но в это мало кто верил.
Все знали, что юная Сьюзен частенько играла в карты с таинственной Лиссой Рейнард, каждый раз проигрывая огромные суммы, а потом громко оплакивала свою участь и на всех углах твердила, что эта Рейнард не что иное, как карточный шулер. Друзья Сюзанны глубокомысленно качали головами, припоминая изумительную ловкость и феноменальную удачу Лиссы Рейнард, которую никто, кстати сказать, толком и не знал. Правда, верил ли муж Сюзанны, что его жену подло обманули, так и осталось загадкой. Очевидно было лишь одно – что он сильно разочарован своей супругой. Шептались даже, будто он собирается отправить ее подальше с глаз долой, в Марчфорд-парк, старинное графское имение в Хэмпшире. Согласно все тем же слухам, лорд Марчфорд, отец Уильяма, выступал за примирение супругов. К счастью, виконта Ривингтона, брата Уильяма, единственного члена семьи, кого тот мог бы послушаться, как раз не было в Англии. А неуловимой Лиссы Рейнард тем временем и след простыл.
Спустя всего лишь три недели после того, как мисс Рейнард покинула сверкающие миражи Лондона, лорд Ривингтон вернулся в Англию и узнал, что Уильям погиб при тщетной попытке спасти свою жену, которая под покровом ночной темноты бросилась в бурную реку, что текла в поместье Марчфордов. А еще примерно через год старый граф скончался от воспаления легких, и лорд Ривингтон унаследовал его титул. Однако ж в свете говорили, что здоровье старого графа подорвано горем.
Все от той же Молли Элисон узнала, что сын старого графа, Энтони Брент, новый лорд Марчфорд, объявил Лиссе Рейнард войну не на жизнь, а на смерть и поклялся найти и уничтожить ее.
«Сказать тебе правду, Элисон, – писала Молли, – когда молодой граф приехал поговорить со мной, он был просто вне себя. Я пыталась убедить его, что ты вовсе не грабила и не обманывала его невестку, но он и слушать не захотел, принял все мои слова за попытку оправдать мою собственную бестолковость, из-за которой я вовремя тебя не раскусила и ввела в общество. Дорогая моя, заклинаю: держись подальше от Лондона и ни за что, ни за что не попадайся на глаза графу Марчфорду!»
Элисон снова погляделась в зеркало и тяжело вздохнула, вспоминая, что было дальше. Вскоре после того, как она вернулась домой, умер ее отец, и дядя Мэтчингем пристроил ее компаньонкой к леди Стрэнжвейс, которая жила в уединении в благословенной глуши Нортумберленда. Там девушка и получила известие о смерти Бетти при родах. Элисон неутешно горевала, оплакивая не только потерю горячо любимой подруги, но и то, что жертва ее, оказанная непутевому мужу Бетти, Джеку Кроуфорду, оказалась напрасной. Страдая от постоянного чувства вины, но зато в безопасности, Элисон оставалась в Нортумберленде, пока наконец не попала под теплое крылышко леди Эдит.
В Бате она начала наконец верить, что сумела окружить свою безопасность надежной броней, которая станет поистине непробиваемой, когда она укроется в твердыне своей школы для девочек. И тут ее мир вдруг рухнул: Элисон узнала, что возмездие близко, что тот самый неумолимый граф Марчфорд является любимым племянником ее работодательницы. Казалось, все пропало, но время шло, а племянник с карающим мечом в руке не появлялся на горизонте, и Элисон потихоньку снова поверила в свое спасение.
Вплоть до сегодняшнего дня.
Достав из гардероба шелковую шаль – подарок леди Эдит на прошлое Рождество – девушка рассеянно накинула ее на плечи. Пожалуй, ее светлость права. Благодарение небесам, Элисон хватило ума заниматься этим гнусным делом в Лондоне под чужим именем, переодетой и загримированной, одним словом, под маской. Лорд Марчфорд, даже если и захочет, все равно не узнает о ней ничего, кроме того, что она дочь деревенского викария.
Бросив последний беспокойный взгляд в зеркало, Элисон перешагнула порог комнаты.
ГЛАВА 3
А тетушка-то была права, праздно отметил Марч, пропуская дам первыми войти в элегантное здание на Беннет-стрит, где размещалась «Верхняя Ассамблея». Общество этим вечером действительно собралось не Бог весть какое. Взгляд молодого лорда рассеянно блуждал по группкам дам и джентльменов в бальных туалетах. С иными он был вроде бы даже знаком, но вот тех, с кем хотелось бы перемолвиться хоть парой слов, что-то не видел.
Марч и Элисон пешком преодолели недолгий путь от Ройял-крессент до «Верхней Ассамблеи», а леди Эдит – в портшезе. По дороге все трое поддерживали легкую беседу, но Марч чувствовал напряжение, которое сковывало хрупкую фигурку, шедшую рядом с ним. Участие Элисон в общем разговоре было минимальным, а когда они добрались наконец до цели, у девушки явно камень с души свалился.
– Ну, с чего начнем? – осведомилась леди Эдит, когда они вышли из гардеробной комнаты, где оставили верхнюю одежду. – С танцев или карт? Пожалуй, подкрепляться нам еще рановато. Ладно, с танцев, – закончила она, не дожидаясь ответа. – Составишь нам компанию, Марч, или сразу прилипнешь к карточному столу?
– Может быть, попозже, тетушка, – ответил преисполненный чувства долга племянник. – С удовольствием провожу вас на бал.
Когда леди Эдит, Марч и Элисон вошли в просторную бальную залу, там как раз составлялись пары на контрданс. Леди Эдит высмотрела какую-то свою приятельницу и, тут же заняв стул рядом с ней, небрежно бросила через плечо:
– А вам разрешаю потанцевать, – и, весело сверкнув глазами, помахала рукой графу. Тот учтиво повернулся к своей спутнице.
– Кажется, нас бросили на произвол судьбы, мисс Фокс. Как вижу, составляют новый тур. Не окажете ли честь?
Элисон отшатнулась, как будто он ткнул ей в лицо раскаленной кочергой.
– О нет, милорд! Просто… я… я обычно не танцую. Мне кажется, что мне не пристало…
– Что тебе не пристало, так это неуклюжие отговорки! – вмешалась со своего места леди Эдит. – Элисон, ты же знаешь, что просто обожаешь танцевать, и нет ничего дурного в том, что молодая привлекательная женщина любит подобные невинные развлечения.
Элисон нехотя позволила графу отвести ее к череде выстроившихся пар. По счастью, сейчас намечался новый тур контрданса – танца, в котором партнеры почти не касались друг друга, да и вести беседу было не так-то просто и почти не обязательно. Тем не менее Элисон отчетливо ощущала присутствие Марча – это чувство возникло в тот самый миг, как он появился перед обедом в дверях гостиной. Облаченный в элегантный костюм и модные ботинки, с головы до ног он был само совершенство, воплощение блестящего светского джентльмена. Да, Марч был волнующе привлекателен. Днем Элисон показалось, что у него обычные карие глаза, но теперь, вечером, при свете свечей, в них зажглись ленивые золотистые огоньки – глаза льва.
Вот глупые фантазии! Элисон пожала плечами и вдруг осознала, что танец закончился. Граф проводил девушку к леди Эдит, продолжая болтать всякие пустяки. Так и не обретя дар речи, Элисон растерянно огляделась по сторонам и с некоторым облегчением увидела, что к ним приближается полковник Рейнборн. Девушка улыбнулась про себя, потому что в первый раз появление отставного вояки вызвало у нее какое-либо чувство, помимо покорности судьбе. Полковник имел обыкновение оказывать ей столь настойчивые знаки внимания, что в его обществе она начинала чувствовать себя едва ли не осажденной крепостью. Нет, Джордж Рейнборн был очень славным, но Элисон не хотела, чтоб ее завоевывали – пусть даже и очень славные завоеватели.
Тем не менее руку, предложенную ей полковником для следующего танца – вальса, – она приняла с готовностью чуть ли не неприличной. И хотя партнер прижимал ее к себе чуть крепче, чем подобало, Элисон этого даже не заметила. После она призналась себе, что, даже если бы он весь танец декламировал ей стихи или нашептывал пылкие признания, она бы и тогда не услышала ни слова, настолько внимание ее было поглощено лордом Марчфордом. На сей раз он не танцевал, а переходил от группки к группке, обмениваясь приветствиями с теми, кто, подобно ему, не принял участия в танце. Время от времени он словно бы невзначай поглядывал в сторону Элисон, и всякий раз сердце у нее едва не выпрыгивало из груди. А она просто глаз не могла от него оторвать – и сама на себя злилась, слишком уж все это глупо получалось. Словно она дикий хищник, высматривающий добычу.
– Ну конечно же, леди Фортескью, – говорил тем временем, пряча улыбку, Марч какой-то дряхлой прелестнице, – я полностью с вами согласен. Молодежи в наше время дали чересчур много воли. Это же просто скандал! А что они в Лондоне творят, просто уму непостижимо!
Решительно распрощавшись с собеседницей, которая тщетно навострила уши, явно желая продолжить обсуждение этой животрепещущей темы, он перешел к дверям, откуда мог незаметно наблюдать за мисс Фокс.
И как только он поначалу счел ее бесцветной? – снова с удивлением подумал Марч, любуясь девушкой. Она проносилась мимо в вихре танца, чуть откинув голову и заливаясь смехом в ответ на какое-то остроумное замечание партнера, хотя лично граф сомневался, чтобы тот способен был сказать хоть что-нибудь смешное. Под замысловатой прической черных, словно полночь, волос сверкали ясные глаза, ярко-голубые, словно морская волна в лучах солнца. А румянец, чуть тронувший нежные щеки девушки, напоминал россыпь роз на снегу. Развевающаяся юбка подчеркивала очертания стройных ног. Марч почувствовал, как в горле у него пересохло.
«Спокойней, спокойней, дружище!» – мрачно осадил он себя. Марч никогда не гнался за случайными любовными приключениями, а уж эта женщина и вовсе запретная территория. Он хмуро наблюдал, как кончается вальс и очередной джентльмен спешит пристойным образом заключить мисс Фокс в свои объятия, пригласив ее на кадриль. Этот счастливчик был чуть помоложе полковника, да и волос у него было погуще. «Верно, и кошелек у него потолще», – подумал граф во внезапном припадке цинизма, заметив теплую улыбку, которой мисс Фокс приветствовала нового кавалера.
– Давненько не виделись, мисс Фокс, – посетовал сквайр Хадли, склоняясь к раскрасневшемуся личику девушки.
Элисон мгновенно успокоилась. Сквайра тоже можно было причислить к отряду ее поклонников, но его внимание столь ясно распространялось на каждую мало-мальски хорошенькую особу женского пола, обитающую в Бате, что Элисон не чувствовала ни малейшей угрозы с этой стороны. Собственно говоря, своеобразный, слегка даже самоуничижительный юмор сквайра и его искренняя привязанность к ней заставляли Элисон считать его скорее хорошим другом, нежели жертвой ее женских чар.
– А я тут в городе повстречался с Марчфордом, – продолжал сквайр. – Решил проведать тетушку, не так ли? – Если Томас Хадли и заметил, как внезапно вздрогнула худенькая спина Элисон под его затянутой в перчатку рукой, он во всяком случае ничего не сказал.
– Да, – тихо ответила Элисон, – он приехал сегодня. Леди Эдит ужасно рада видеть его. Наверное, он пробудет здесь с неделю.
– Как я слышал, он уже готов сунуть голову в капкан законного брака?
– Ничего по этому поводу сказать не могу, – холодно ответила она и поспешила перевести разговор на более нейтральные темы. Когда же музыка наконец прекратилась, девушка торопливо покинула мистера Хадли, собираясь вернуться к леди Эдит, как вдруг ее остановил раздавшийся за спиной теперь уже знакомый голос:
– Кажется, вот-вот заиграют новый танец, мисс Фокс. Теперь, когда я вдоволь полюбовался вашей грацией, я был бы весьма польщен, коли вы испытали бы меня как партнера.
Элисон изо всех сил пыталась придумать хоть какую-то причину для вежливого отказа, но лорд Марчфорд, не дожидаясь ответа, увлек ее за собой в вихре танца. Его рука коснулась ее спины, и Элисон едва сдержала сдавленный вздох, ощутив сквозь шелк платья пронизывающее тепло. Ей оставалось лишь благодарить небеса за то, что танец был из тех, когда партнеры по большей части держатся не слишком близко друг к другу. А когда граф нагнулся к ней, чтобы заговорить, ей показалось, что у нее подскочила температура – так близко, так пугающе близко оказались губы графа от ее уха.
– Поскольку мы танцуем с вами вот уже второй раз, – прошептал он, – то мне, быть может, не доведется больше поговорить с вами в такой… гм… тесной близости.
Сердце Элисон гулко забилось в груди.
– Я был бы крайне рад, – продолжал он, – возможности побеседовать с вами наедине.
Эти холодные слова, точно ледяной душ, мгновенно остудили пылающий лоб девушки, хотя и не уняли бешено бьющееся сердце. Элисон подняла на Марча тревожно расширенные глаза.
– Я… я не понимаю вас, милорд, – пролепетала она.
– Полноте, – чуть сдавленно ответил граф, и Элисон показалось, что он, должно быть, чем-то расстроен. – Я не замышляю против вас ничего дурного. Нам всего-навсего нужно кое-что обсудить.
– Понимаю. – Элисон попыталась придать голосу хоть чуточку уверенности.
– Позвольте предложить вам прогуляться завтра со мной по Сидней-гарденс. Если, конечно, вам позволят ваши обязанности по отношению к моей тетушке, – добавил он с заметной иронией.
– Только если совсем рано утром, милорд. – О Боже, он наверняка слышит, просто не может не слышать, как бьется ее сердце! Элисон набрала полную грудь воздуха и продолжала: – Леди Эдит обычно поднимается в восемь и завтракает в своей комнате. Потом она, должно быть, захочет посетить минеральный источник. Мне надо вернуться так, чтобы успеть сопровождать ее, часам к одиннадцати.
– Превосходно. Ранний час лишь вернее обеспечит нам уединение. Я зайду за вами в восемь.
Как граф и предполагал, остаток вечера Элисон его почти не видела, а поздно вечером он проводил обеих дам до дверей их дома и простился, слегка прикоснувшись к полям шляпы, обещая завтра утром непременно успеть к бурному, надо полагать, появлению его сестры Мэг.
Леди Эдит немедленно отправилась спать, и Элисон последовала ее примеру, но лишь затем, чтобы почти всю бессонную ночь глядеть в потолок, рисуя в воображении сцены неминуемого объяснения с графом Марчфордом. Но сколько ни прокручивала она в голове различные сценарии этой беседы, ни один из них ее не успокаивал. Лишь совсем под утро девушка забылась тревожным сном, в котором ей грезилось либо как его светлость выставляет ее за дверь дома его тетушки, либо как он возвещает о содеянном ею зле со всех колоколен Бата.
– Какая же ты глупышка, моя милая, – сказала ей леди Эдит по их возвращении из «Верхней Ассамблеи». – Но, впрочем, если ты так боишься, я сама поговорю с ним.
– Нет, миледи, благодарю вас. Ему, верно, хочется лично убедиться, что я из себя представляю, и я не могу обвинять его за это. Встречусь с ним, как условлено.
И вот, когда на следующее утро ровно в назначенный час граф зашел за Элисон, девушка уже поджидала его в библиотеке, правда, полумертвая от дурных предчувствий. Когда лакей доложил о его приходе, она едва нашла в себе силы встать навстречу и улыбнуться в тщетной надежде, что улыбка выйдет уверенной и непринужденной.
– Сегодня вы просто очаровательны, мисс Фокс, – сказал граф. Но поскольку с утра Элисон четыре раза лихорадочно переодевалась и под конец все же вышла из спальни в унылом коричневом безобразии, оставшемся у нее со времен деревенской жизни, вряд ли ту фразу можно было считать комплиментом. Украдкой покосившись на Марча, Элисон ограничилась холодным «благодарю вас» и позволила проводить себя до двери.
Путь от Ройял-крессент к Сидней-гарденс, и сам по себе длинный, показался Элисон поистине бесконечным, но лорд Марчфорд без труда находил темы для непринужденной болтовни. К тому времени как они добрались до Сидней-гарденс, Элисон уже знала о политике Англии в Испании, вероятности развода принца-регента с его уродливой женой и тому подобных важных материях куда больше, нежели ей хотелось бы. Тем не менее за воротами сада граф с обескураживающей быстротой увлек свою спутницу к скамье, которая стояла, с одной стороны, достаточно далеко от прочих, а с другой, не то чтобы уж совсем в неприличном уединении, хотя, сказать правду, в этот ранний час на тенистых аллеях еще не показалось ни единого посетителя.
– Ну вот, мисс Фокс, – весело начал граф, – я не такой человек, чтобы тратить время на излишние предисловия, так что позвольте перейти прямо к делу. Вы провели с моей тетушкой около двух лет, не так ли? И за это время, – продолжал он, не дожидаясь ответа, – успели преловко втереться к ней в доверие и завоевать ее благосклонность.
С трудом подавив первое побуждение резко подняться и покинуть сад, Элисон вместо этого сжала руки на коленях и прямо посмотрела графу в глаза.
