Текст книги "Сладкая тьма: Девушка в погребальном мраке (ЛП)"

Автор книги: Эндзи Араи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Девочка пробежала пальцами от локтя до плечевого сустава.

Глядя на её понурое лицо, парень точно мог сказать, что она проигрывает в уме воспоминания о том, как монстр отхватил ей руку. Она переживала заново испытанный страх... и боль.

– Боль... я ненавижу боль, – сказала она.

Муору почувствовал, как рана на его правом бедре запульсировала. Это туда его укусил Дефен, когда он пытался убежать. Без сомнений, та гигантская чёрная собака сдерживала силы. Ведь при всей демоничности её челюстей нога Муору осталась при нём. И по прошествии многих дней он даже смог забыть про оставшийся шрам.

Но потом парень вспомнил, как вслед за укусом тут же пришла слепящая, белая боль. Хотя собака сдерживалась, боль от укуса была почти невыносимой. И если такая простая рана приносила такие страдания...

Что это за тело такое, которое не может умереть?

Совсем недавно он лицезрел нелицеприятное зрелище.

Бесчисленные серпоподобные лапы массивного монстра убивали Мелию снова и снова. Её пронзили. Её раздавили. Её разрубили. Её разорвали. Её сломали... её убили.

Такие ранения должны были быть фатальными. Повезло-не повезло, с ранами такого уровня нет нужды спрашивать о состоянии жертвы. Обладая единственной жизнью, обычный человек не переживёт больше одной фатальной раны.

Но сколько раз за ту ночь тело Мелии познало предсмертную боль?

Определённо, полученные ею раны исчезли, какими бы глубокими они ни получились. Однако воспоминания никуда не девались. Память о боли, память о страхе – её нельзя смягчить, и она накапливалась, подобно осадку.

Словно пытка, которую проводили с очень дурным вкусом.

Кто бы это ни был, рано или поздно он не сможет это терпеть. И если кто-то вынужден вновь и вновь испытывать боль, эквивалентную смертельной, он вне всяких сомнений предпочтёт для себя настоящую смерть.

Хранители могил не могут умереть, сказала Мелия.

Но это была ложь.

Хранители умирали.

Умирали их сердца.

И они предавались Танатосу44
  У древних греков это персонификация смерти. В психологии Фрейда – стремление к смерти.


[Закрыть].

Мелия в этом плане не отличалась.

– Девушка растворилась в солнечном свете, – грубым, прозаичным тоном сказала девочка. – Когда светлеет небо на востоке, звёзды исчезают. Хотя я хотела остановить её, я не знала, что делать. Ничто, сказанное мной, до неё не доходило, потому я могла лишь смотреть.

Потом Марию поразил первый луч солнца.

Весенний свет должен быть нежным, но для Марии он уподобился кипящему маслу. И пока свет заливал её с ног до головы, она извивалась на земле, как червяк. Казалось, будто сила Тьмы внутри неё разрывала тело на части...

Муору не знал человека, которого описывала Мелия. Потому, закрыв глаза, он вообразил во тьме своих век девочку с красно-коричневыми волосами, пылающими в солнечном свете.

Не было никакой возможности проверить, насколько точно его воображение, однако в одном он точно не ошибся – это произошло именно здесь... на этой могиле... у его ног.

– Девушка, окутанная светом, испытывала жуткие, жуткие мучения. Но при этом она выглядела счастливой. Возможность умереть осчастливила её – вот что я поняла, наблюдая издалека.

Но потом Мария заплакала. Она плакала для меня, девочки, которую она оставила вместо себя. Видишь ли, она знала, что после разрушения её тела следующим хранителем могил стану я.

Девочка слегка потёрла край надгробия, продолжая говорить.

– Потом я похоронила её бездушный труп здесь.

Тишина.

Муору не мог подобрать никаких... никаких... вообще никаких слов. Его чувства сотряслись от услышанного настолько сильно, как никогда прежде за всю его жизнь.

– Прости, Муору, – неожиданно сказала она.

Зачем ей извиняться? Муору замешкался ещё сильнее. Извиняться тут нужно мне... но... но... я...

Девочка смотрела в его направлении, но взглядом она с ним не пересекалась.

– Ты пришёл сюда не по собственному желанию, и потому я не думаю, что тебе надо слушать эти вещи... – сказала девочка, но когда она продолжила, её голос зазвучал гораздо веселее. – С тех пор как я стала хранителем, я была совершенно одна и со мной не происходило ничего хорошего. Я не могла видеть солнце и... меня посещали очень болезненные мысли. Я не могла больше никуда податься и потому решила, что остаётся лишь защищать это кладбище.

Но я никогда не была счастлива.

Ещё сильнее закрыв лицо капюшоном, Мелия затем положила руку на рот.

– Так было до тех пор, пока ты не позволил мне стать твоим другом.

Заглянув ей под руку, Муору смутно разобрал, как её лицо смягчилось, и впервые он увидел... её улыбку.

У парня застучало в висках.

Я убегу. Опять он проговорил про себя эти слова. Я сблизился с ней лишь ради этого.

С целью заручиться помощью кого-то, кто хорошо знает кладбище, парень сперва должен был сблизиться с девкой. Таков был его план, и теперь он приносил свои плоды.

Она доверяла ему и понимала, что здесь ему не место.

Беглого взгляда на ситуацию хватало, чтобы увидеть здесь грандиозный успех. Но...

Если я добился успеха, почему у меня так пусто на душе?

Этим я лишь прикрываю ненависть к самому себе?

Чтобы достичь важной цели, у такого заключённого, как он, в наличии было не очень много вариантов. И всё пойдёт под откос, если его методы не увенчаются успехом. Потому Муору строго спросил у себя:

Что мне делать?

Как лучше всего убежать с этого кладбища?

Его должны были волновать лишь эти вопросы.

Он прекрасно понимал этот факт, но при этом не мог выкинуть из головы другой вопрос: может ли он сделать что-нибудь для Мелии.

Глава 7

Обмотав голову куском ткани в надежде спастись от полуденного летнего солнца, заключённый Муору Рид вооружился уже ставшей привычной лопатой и рыл яму.

Он втыкал её, черпал землю, поднимал и отбрасывал в сторону. Потом замахивался лопатой вновь. Последовательность движений никогда не прерывалась, словно он действовал с машинной точностью, уподобляясь методично двигающемуся дикому животному.

– Доооброе утро, Кротёнок.

Появился Ворон и влез в работу Муору, демонстрируя такую лучезарную улыбку, как будто счастье лилось у него из всех щелей.

– Кротёнок?..

Муору в ответ глянул на Ворона с презрением... но потом его взгляд приклеился к его голове. Если точнее, к здоровенному предмету поверх его обрезанных волос.

– Ты... чего, – простонал Муору.

– Агась, это штука, которую я тебе обещал. Гляди.

– Клёво... ты уж прости, я и не думал, что на самом деле принесёшь его.

– Ты о чём? Раз плюнуть же. Но правда, я не понимаю, зачем тебе это... Надень-ка его.

– Конечно, – ответил Муору, затягивая ремешок под подбородком. Кожа на его щеках тут же подтянулась кверху и зачесалась.

Отлично, то что надо. Разумеется, с одним лишь этим парень немного мог сделать. Но, по крайней мере, так он будет чувствовать себя на подъёме.

Ему даже захотелось поучаствовать в забеге на двадцать километров, чтобы выпустить избыток энергии. Правда, помимо шлема у него не было прочего обмундирования, как и не было дороги для забега. Так что он продолжил заниматься ямой.

Удивившись тому, как своими действиями он воодушевил Муору, Ворон недоверчиво вздохнул.

– Тебе правда он нравится? Для чего может понадобиться такая безделушка?

– Не волнуйся об этом. Тот, кто любит лишь блестящие вещи, не поймёт.55
  Муору намекает на то, что вороны любят воровать у людей блестящие предметы.


[Закрыть]

– Что? Откуда ты знаешь, что я люблю деньги? – спросил Ворон, наклонив голову вбок. Затем он рассмеялся. – Деньги это здорово! И собирать их весело! Если есть деньги, ты можешь делать что угодно! Конечно, они сверкают, но я всё равно обожаю их тратить. Пока не отправишься в следующую жизнь, деньги очень кстати.

В этот раз очередь удивляться дошла до Муору.

Ему показалось неприятным, что ребёнок с невинной, ангельской улыбкой говорит подобные вещи.

До этого мгновения Ворон вёл себя так, словно делал какое-то грандиозное заявление. Но потом он злобно улыбнулся и спросил: «Кстати, братец Крот, с дивчиной всё гладко?»

Муору попытался изобразить нерешительность, ступив в сторону от могилы, которую до сих пор копал. Потом он подозвал Ворона, словно приглашая его на секретный разговор.

Ворон подпрыгнул ближе, и парень тихо сказал:

– Ага, можешь считать, что всё хорошо.

– Правда... что произошло?

– Я попытался быть с ней честным. Вот и всё.

– Ах, вот как? А я думал, недружелюбный Муору придумает что-то повеселее. Ох, ну раз она от этого счастлива, то всё в порядке.

Юноша поднял руку, чтобы толкнуть Ворона.

– Оу. – Ворон уклонился без всяких усилий, как будто был невесомый. Но в следующий миг мальчик улетел под землю, завопив словно от укуса змеи.

– Ау, стой, братец Крот. Что ты делаешь? Пожалей мой зад!

Вздохнув, Муору привёл лопату обратно к себе. Яму, куда свалился вредный мальчишка, крот сделал узкой и глубокой. Детское тело в ней можно было закопать по голову, но Ворон едва ли мог достать пальцами до её краёв.

– Я не хотел тебя так разводить, но ничего не поделаешь. К сожалению, у меня не так много вариантов на выбор. И раз я говорю начистоту, от тебя жду того же.

– Ты о чём? – спросил Ворон с таким лицом, будто собирался расплакаться. – Разве я не хороший ворон? Это так жестоко.

Не обращая ни малейшего внимания на идущие из-под земли жалобы, Муору спросил:

– Ты ведь не всё мне рассказал?

Мальчик помрачнел лицом.

– Начнём с тебя. Ты появляешься слишком часто. Люди, которые постоянно приходят и уходят во внешний мир, это торговцы едой. И если не брать их в расчёт, стоит поговорить о твоих друзьях в масках. Они приходят так же часто, как торговцы. Но даже они не сравнятся с тобой. К тому же все они всегда возвращаются в большой трейлер. Так что, естественно, у меня появились. Теперь говори, почему ты единственный, кто может свободно уходить из этого места.

Ворон на дне ямы улыбнулся.

– Ну и ну. Ты быстро схватываешь. Так печально, что тебя заставляют всего лишь рыть ямы. Тебе когда-нибудь это говорили? – Улыбка мальчика выглядела совершенно нечеловеческой, как будто ему от уголков губ до щёк разрезали лицо. – Ладно, почему бы нам не поговорить?

Даже Муору улыбнулся. Этому способствовали слова Ворона.

Хороший ворон? Очень смешно.

Всем известно, что ещё в древние времена вороны заслужили репутацию зловещих птиц.

#

Смеркалось.

Парень разравнивал яму, в которой запугивал Ворона. Муору закапывать ямы нравилось больше, чем их рыть. Нужно было лишь занести загруженную лопату над ямой, перевернуть её и отдать остальное на откуп тяготению.

Он заполнил яму до такой степени, что она сравнялась с окружающей землёй, затем слегка притоптал её башмаками, пряча следы раскопок.

Именно тогда он заметил низкорослого Дарибедора.

– Что такое, уважаемый заключённый? – спросил старик, с любопытством уставившись на голову Муору.

– Я нашёл его. Ведь с этим никаких проблем? Пусть это станет для меня утешением за похороны того монстра.

– Полагаю, ничего страшного.

– Ладно. Но могу ли я ещё где-то пригодиться? Нужна помощь с другими похоронами или чем ещё? – спросил Муору, положив лопату на плечо.

Дарибедор тряхнул головой.

– Я пришёл насчёт завтрашней работы.

Следуя за стариком, парень в итоге вышел на просторный, неиспользованный участок земли, окружённый скоплением надгробных камней.

У Муору уже появилось дурное предчувствие о предстоящем задании.

Дарибедор согнулся, вытащил из кармана колышки и воткнул один у своих ног.

– Яма будет от сих...

Он шёл ещё более мелкими шагами, чем Ворон, но его ноги не останавливались. Даже не собирались. Они вдвоём просто шли дальше. Дарибедор даже не пытался воткнуть второй колышек, зажатый в кулаке.

Время пошло устрашающе медленно.

Хватит уже, стой. Да стой уже, желал про себя Муору, глядя на старика. Ему вдруг захотелось наброситься на расслабившегося старика, потянуть его за сшитый на заказ фрак и заставить наконец остановиться.

– ...до сих, – закончил Дарибедор, наконец поместив в землю последний из четырёх указателей.

Муору едва понял, что он сказал. Настолько большое расстояние. По сравнению с ней яма, которую ему поручили рыть ранее для того мясистого монстра, казалась смехотворной.

– Вот так. Знаю, я много прошу, но если можете, пожалуйста, начните завтра. – После короткого заявления Дарибедор вежливо поклонился, повернулся к поместью и начал идти мимо Муору. Парню не очень-то хотелось вести со стариком лёгких разговоров, но когда он прошёл рядом...

– Я хороню дирижабль? – Он был вынужден спросить.

Дарибедор засмеялся, словно цикада, а потом ушёл.

Похоже, мне придётся сделать это раньше, чем я думал.

Дарибедор сказал, что можно начать завтра, но Муору уже завелся. Хоть и начал немного раньше графика, парень понимал, что успеет так не намного больше, и всё равно сидеть без дела не хотел. Скоро ему пришлось вернуться в загон и выкатить телегу, на которой он возил землю.

Размер действительно был абсурдным, и Муору не совсем шутил, говоря про дирижабль. Разумеется, говорил он не про один корпус аппарата, но также и про обтекаемый шар, заполненный гелием.

Чем они больше, тем сильнее.

Первый виданный им монстр, щеголявший одной только мордой, был похоронен в яме, в которой мог поместиться загон.

Ранивший Мелию превосходил его по размеру в два раза. Он обладал ужасающей силой и, по сути, бессмертием. Даже элитный танковый отряд не смог бы его остановить.

А теперь он рыл яму для такого существа, которое превышало по размерам тех двоих вместе взятых.

Если так оно и есть, тогда насколько же сильного монстра они хотят здесь закопать?

Он невольно вздрогнул. Такой монстр в самом деле существует в этом мире? Всего один такой может разорить целую страну.

В таком случае хранитель могил должен был остановить разрушение государства – или сказать больше, ему надо было предотвратить человеческие смерти, подставив под удар собственное тело?

Муору вложил все силы в рытьё ямы, и вскоре на его глазах выросла гора из земли. А когда солнце зашло, земля стала выше него.

Юноша хвалил небеса за то, что тучи их не заволокли, и луна сияла ярко. Наверно, именно из-за такого ночного неба Мелия не взяла привычную лампу.

– Муору?.. – неуверенно спросила Мелия, подойдя к парню сбоку. Ничего удивительного, ведь он по пояс скрылся в яме.

Но когда юноша поднял взгляд, он заметил, как странно она смотрит на предмет на его голове.

А, точно. Хотя парень заполучил его только сегодня, но уже полностью забыл об этом. К такому его голова привыкла давным давно. Вещь, принесённая Вороном, не имела национальной эмблемы, но обладала той же расцветкой и формой, какие были официально приняты в пехоте. Даже размер соответствовал, словно шлем подбирали точно под голову Муору.

– А, это?

Когда Муору собрался сказать ей название предмета, девочка с трудом произнесла: «Шлем?»

Затем они вдвоём отошли в сторону и уселись на краю ямы. Сидя близко от него, Мелия дико смущалась, но в то же время выглядела в какой-то степени счастливой.

На такой весёлой волне Муору объяснил, насколько поразительной вещью был шлем. С древних времён шлемы служили для защиты самой важной части тела. С приходом нынешнего века комбинация стали и пластика сделала их легче и прочнее. А с появлением танковых снарядов и гранат, разносящих с каждым взрывом по полю боя шрапнель, защитные шлемы стали незаменимы. Они также могли в большинстве случаев защитить человека от пистолетных пуль, выпущенных со средней или дальней дистанции.

Благодаря этому удалось спасти от шквала пуль бесчисленное количество солдат. Наверно, спасся бы даже тот лидер, которого застрелили в машине во время парада, если бы на нём был шлем66
  По всей видимости, здесь имеется в виду убийство эрцгерцога Франца Фердинанда, послужившее поводом к началу Первой Мировой войны.


[Закрыть]. Конечно, шлемы играли большое значение не только на поле боя. Их использовали в разных играх с мячом, в спорте, верховой езде, при езде на мотоцикле, при разработке новой шахты...

– Но зачем ты носишь его сейчас? – спросила Мелия. Хотя она слушала Муору с явным интересом, вопрос по теме задала лишь теперь.

Парню ответить оказалось сложно.

Посреди ночи тень не нужна, да и пули в него не полетят.

Я ношу его потому, что...

– Приятно сидит, – ответил парень.

– Правда?

Приняв на веру его ответ, который он выдал лишь под давлением, Мелия наклонила голову набок, и на её лице нарисовалась зависть. Словно она действительно поверила, что от шлема такие приятные ощущения.

Парень хотел себя поправить, но остановился. Вместо этого он развязал узел на подбородке и передал обеими руками шлем девочке.

– Не желаешь ли примерить? – спросил он.

У Мелии загорелись глаза.

– Можно?

Муору кивнул, и она небрежно убрала капюшон.

Если честно, момент, которого он так долго ждал – увидеть девушку без капюшона, произошёл не случайно. По сути, он с самого начала планировал предложить его ей.

Волосы, которые она скрывала за тёмной тканью, спали с плеч на спину. Сидя рядом, юноша чувствовал слабый запах мыла, но сильнее всего поразило не это. Подсвеченные лунным светом, светло-коричневые волосы Мелии сверкали так прекрасно, как будто в них заплели сахар.

Затем Мелия с робким взглядом повернулась к Муору и протянула обе руки, чтобы принять шлем. Она расставила их немного в стороны, будто ожидая его объятий.

Он не мог это сделать, хотя и ненавидел себя за это.

Мелия была милая.

Она ему нравилась.

Как она наклоняла голову, как она хлопала веками – каждое её движение будило в нём не что иное, как любовь.

Юноша почувствовал, что если сейчас крепко её обнимет, то в итоге украдёт поцелуй.

Но он не мог это сделать.

А вот почему, точно сказать затруднялся: придать чувствам форму слов было делом непростым. Но когда он передал шлем, посмотрев на бледные и нежные ручки девочки, а потом на свои грязные руки, причина тут же прояснилась.

Она и я из разных миров.

Ему действительно всё в ней нравилось.

Не только её внешний вид или её тело. Хотя отрицать её привлекательность не буду. Ему нравилось всё, даже её сердце, которое, по словам Ворона, было как у скелета. И лишь глядя на своё отражение в её голубых, умиротворённых глазах, парень чувствовал, словно у него медленно выгибаются вперёд руки.

Если кто-то спросит, почему он такое испытывает, Муору ответит лишь одно. В её глазах запечатлелось её сердце. Он никогда не чувствовал такого прежде. И в глубине души парень изо всех сил пытался представить, насколько приятны были бы её объятия.

Но она была хранителем могил.

Эта девушка вобрала в себя силу тьмы, не могла умереть, не могла выйти на солнце и не могла покинуть кладбище.

А он был заключённым 5722. Но его ложно обвинили, и он не собирался торчать здесь до конца жизни и рыть могилы... Я сделаю это во что бы то ни стало.

Шлем не подходил к её голове и почти закрыл ей глаза.

– Тяжёлый, – промычала девочка.

Муору засмеялся.

– Мелия, у тебя волосы запутались в ремешке.

– А?

Юноша направил руку к ремешку, свисающему сбоку её шеи и аккуратно потянул вперёд.

...Сказанное им было ложью.

Муору мягко коснулся шлема, сползшего ей на лицо.

Теперь нижний край шлема опустился до её губ, полностью закрывая ей обзор.

Думая, что девочка ничего не видит, Муору бесшумно приблизился к ней. Затем он поцеловал шлем прямо в том месте, где располагался её лоб.

– Муору?

– Всё-таки, он тебе не идёт, – сказал парень, отстранившись и убрав шлем с её головы.

Она почувствовала это?

Сердце заколотилось так сильно, что могло разломать ему рёбра.

Если он так воспылал от прикосновения к металлу, интересно, что же с ним приключится от настоящего поцелуя.

Неловко теребя ремешок, юноша глянул вбок от себя и увидел, как Мелия смотрит на шлем в его руках. На ее лице проступила лёгкая досада.

Она не заметила, что он сделал.

– Мелия... – начал Муору, наклонившись так, чтобы скрыть покрасневшие щёки. – Как я и сказал раньше, я здесь из-за ложного обвинения. И сущая нелепица, что я стал заключённым. – Девочка молчаливо кивнула в знак согласия, и Муору продолжил: – Так что я отсюда убегу. Покину это место. И когда я закончу эту яму – настанет время прощаться.

Муору ждал всякого, но реакция Мелии почти превзошла его самые скверные ожидания.

– Точно... так лучше... для тебя.

На её лице выступило удивление... и печаль.

Грусть Мелии, вызванная его уходом, доставила ему садистское удовольствие. Но в то же время её реакция успокоила его.

Хотя ничто не умаляло того факта, что его воображение порой капризничало, на деле он попросту не мог вообразить её реакцию на такое признание. Как не мог представить, убежит ли она сейчас от него в слезах.

Но независимо от её реакции его цели не изменились.

Времени не было.

Нравилось ему это или нет, но он должен был это сделать.

В последний раз он выроет могилу в качестве заключённого.

Сейчас же парень желал лишь, чтобы план прошёл успешно и чтобы его не сломили последующие события.