Текст книги "Поэты ночи (СИ)"

Автор книги: Эндж Элиос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Кай’Лер I

О таверне или трактире лучше всего говорит запах. Если заведение ладное, то и дух там стоит соответствующий: свежий хмель задиристо дурманит, теплый аромат сдобы дразнит аппетит и даже пар от дежурной похлёбки не даст заскучать. В таких местах никогда не знаешь, чего хочется больше; холодного пива с соленым сыром или же горячего жаркого да с краюшкой мягкого хлеба, а то и просто поддаться соблазну мимолётных ноток красного вина. Даже то что в обыкновение считается дурным душком, к примеру лук или чеснок, здесь прибавляет лишь гармоничной остроты, отчего желание горячится ещё сильнее. Ну и довершает весь ансамбль конечно же строгий запах дуба, который словно следит за тем, чтобы заведение всегда ощущалось живым, даже когда в нем нет дорогих гостей.

Кай'Лер же находился в таверне совершенно противоположного типа. Во-первых, там не пахло, а смердело. Во-вторых, основой для местного духа служили не хмель и сдоба, а самогон и пот. И, в-третьих, никому из местной публики кушать здесь не хотелось, ведь «Старая бочка», более известная как «Сраная бочка», была рассчитана на пьянство, драки, дешевых девок и спускание последних грошей на азартные игры. Кай’Лер вынужден был признать, что чувствовал себя здесь в своей тарелке.

– Сегодня явно не твой день, красавчик, – проворчал ему небритый щербатый моряк, загребая кучку монет к себе.

– А он щенок думал, что на простаков нарвался после того, как ему вначале пару раз свезло, – поддержал щербатого мужик с шикарными усами до подбородка.

– Таки и вправду карта меня разлюбила. Кто-бы мне сказал, что так всё кисло обернется, стал бы я лезть в эту паскудную игру, скажите мне пожалуйста? – горестно сетовал Кай'Лер, перебирая в руках тонкую косичку свисавших у щеки рыжих волос.

– Не вздумай, только, соскочить, остроухий. Сел играть – играй до конца, – прохрипел четвертый игрок, черноволосый тип с дурным взглядом и шрамом через все лицо.

– Чего вы раздухарились так? Разве я кому-то говорил, что схотел куда-то идти? Играть так играть, проигрывать так проигрывать. Топится не стану. Тем более что мы уже заканчиваем.

Карты тасовались для последней раздачи, а Кай'Лер тем временем рассматривал таверну в поисках чего-либо более интересного чем три самонадеянных дурака. Ничего приметного кроме сутулого человека за столом напротив, который трепетно рассматривал какую-то странную статуэтку, более похожую на дрянную куклу. Очевидно, что вещица стоящая, стал бы он с ней так бережно обращаться будь просто безделушка? Нужно заняться.

– Вот вам, собачье вы племя, по паре. Смотрите и я открываю тройку, – щербатый раздал по две карты всем играющим и ещё три положил на центр стола.

У Кай'Лера выпало две красные парные карты, что, впрочем, было не так уж и важно, ведь играть только ими он и не собирался. В потайных внутренних карманах зеленого камзола лежали запасные карты: парные синие слева и парные красные справа. По такому же принципу были спрятаны непарные в голенищах потертых сапог.

– Ну что, поехали, – щербатый моряк перевернул первую карту из трёх. – Красная. Кому есть чем вступить?

Все четверо выдвинули вперёд по карте, не переворачивая. Глаза усача выдавали отчаянный блеф. Значит сидит с двумя синими.

– А я смотрю всем поперло, да? Ну продолжим, – второй картой оказалась синяя непарная.

– Кол, – щербатый едва заметно прикусил губу. – Меняю карту, закидывают штраф и играю дальше. Вы как?

Усатый фыркнул и бросил карты. Кай'Лер же закинул правую ногу на колено и опустил руки на пряжку ремня. Нужен подходящий момент.

Словно по наитию отварилась дверь и в таверну вошла молодая девушка с прелестной косой каштановых волос. В руках она несла плетеную корзину, прикрытую платком.

– Ох, – протянул Кай'Лер и зацокали языком.

Она следовала через весь зал прямиком к хозяину таверны, собирая на себе грязные взгляды всех гостей, чем успел воспользоваться Кай'Лер достав из сапога стопку непарных красных карт.

– Если какая-то падла руку хотя-бы протянет в её сторону, то я эту самую руку ему оторву и приколочу к двери вместо ручки, – говорил хозяин таверны – Большой Лоф. Его голос и его внешний вид не предполагали никаких возражений.

– А я бы потягал немного, – едва слышно буркнул себе под нос щербатый и так же тихо издал глупый смешок. – Ну ладно, даю третью.

Последняя карта указывала на границу, меньше которой играть было нельзя.

– Две пики, одиннадцать, – по лицу моряка пробежала тень сомнения. – Играю.

– Играю, – наконец прервал молчание тип со шрамом.

– А я верю, что удача должна сегодня и ко мне повернуться приятным местом, так что тоже играю, – Кай'Лер тем временем рассматривал приятные места гостьи. Больше для придания себе небрежного вида, но понемногу она у вызывала больше интереса чем скудные ставки неудачливых моряков.

– Ну тогда докидываем и вскрываемся.

Все игроки добросили по горстке монет на середину стола. Первым свою карту показал раздающий.

– Красная семь, сыграл по двум.

За ним следовал злобный, неразговорчивый тип. После того как он перевернул свою карту, щербатый звонко присвистнул.

– Две красные пики, одиннадцать. Что ты рыжий там говорил про удачу?

Кай'Лер облокотился на стол, при этом опустив кисти рук ниже краев.

Оставалась только одна карта способная побить пару черноволосого и Кай'Лер уже успел, незаметно для всех, переложить ее в правую руку. Он закончил игру одним движением – под видом переворота своей карты на столе, заменил ее на запасную.

– Воу!

– Какого вообще…

– Охо-хо-хо, вот так рыжему фартануло!

Общее внимание поглотила красная тринадцать. Даже гости с соседних столиков потянули шеи к орущим игрокам чтобы узнать причину столь дурного ликования.

– Стойте-ка! Тихо говорю! – запротестовал щербатый. – А чего это у нашего усатого дружка между ног валяется?

Это была настоящая карта Кай'Лера. Он только что под столом незаметно метнул её к усачу чтобы быстрее со всем покончить. Ну а что, весь банк уже его, амбал со шрамом сейчас явно не против что-то кому-то сломать, так зачем оттягивать?

– Что прусак, не успел достать вовремя? – за вопросом сразу последовал удар.

Усач оказался крепким и удар выдержал стойко, лишь едва пошатнулся на стуле, а ещё через мгновение этим самым стулом старался прибавить шрамов лицу противника.

Большому Лофу пришлось не по душе, что в его таверне ломают его мебель и он присоединился к дерущимся, вооруженный только своими громадными кулачищами.

Публика у мордобоя собралась достойная. Никто не лез с попытками разборонить, а просто отодвинули стулья и чинно наблюдали за дерущимися. Ещё и без назойливого женского вереска обошлись. Но Кай'Лер подобных драк видел предостаточно поэтому ему было не интересно, лучше заняться чем-то полезным, например недавно примеченной статуэткой за столиком напротив.

Сутулый редковолосый мужчина уже успел спрятать вещицу к себе в боковой карман, подальше от бессмысленного дебоша. Кай'Лер же сделал вид будто хочет забрать остатки выигрыша со стола, при чем делал это как слепец – со стороны самой драки. Затем с напускной случайностью подлез под замах усача, отшатнулся и неуклюже упал в руки ничего не подозревающего гостя.

– Ох, прошу простить меня везде, что-то я засмотрелся, да чуть смотрелок и не лишился, – одной рукой крепко держась за левое плечо жертвы, другой он скользнул в карман и двумя пальцами достал статуэтку с каким-то листком. – Вам хоть в никуда не больно? – Кай'Лер не давал ошарашенному человеку прийти в себя хлопая его по бокам.

– Всё нормально, отстань от меня, остроухий!

– Ну зачем Вы так грубо я же… – он запнулся, увидев в дверях каштановую косу убегающей девушки. – А впрочем и неважно, тупоухий.

Кай'Лер выбежал вслед, оставив за собой полтаверны обманутых людей.

– А тебе не интересно чем закончится те танцы? – крикнул он вдогонку девушке.

Она повернулась, проскользнула по Кай’Леру оценивающим взглядом и кивнула будто сама себе.

– Дядя Лоф надерёт им задницы и вышвырнет вон, как обычно.

– Так ты племянница Лофа… – Кай'Лер замялся в раздумьях.

– Да. А ты чего так приструнился, рыжик? Неужто пакости затевал какие?

– Та да. Хотел тебя соблазнить, заманить в сад, а потом иметь стыда даже не появляться.

– А с чего ты вообще взял что я с тобой туда пошла-бы?

Кай'Лер только цокнул языком, раскинул по сторонам руки и пригласительно пробежался по себе взглядом.

– Вроде как недурно, – девушка постукивала пальцем по подбородку будто оценивала рыбу на рынке. – Но мне эльфы не по вкусу.

– Эх, что за жизнь у меня такая неладная? Карта не идёт, любовь не вяжется и горечь в сердце никак не уляжется! Беда!

– Горе-поэт, ты же выиграл в карты, или нет?

– Выиграл, но удача здесь не причем, – проходя под цветущей вишней Кай'Лер оторвал короткую ветвь и вручил девушке. – Не оставляй в моём нежном сердце занозу, скажи хотя-бы, как зовут тебя переборчивую такую?

– Леннета, – прозвучало сквозь белые цветы молодой вишни.

Не самое редкое имя в этих краях.

– Какое редкое имя в этих краях!

– Действительно, я знаю только десять других.

– Но зато тебе оно идёт больше остальных.

– Даже не знаю радоваться этому или…

– Конечно же или да, посмотри только на себя! – Кай'Лер хлестнул по воздуху указательным пальцем. – Таки решено! Сегодня же в полночь пойду к одинокой яблоне и любуясь звёздами сочиню в твою честь стих. Вот представь себе: пение сверчков в мирной тишине ночи, нежные объятия тепла ушедшего дня, разлитый аромат молодых зеленых яблок…ах! А в глазах лишь бесконечная красота звёзд. И ты, которая ярче всего этого разом. Поэзия как она есть.

Щеки девушки обжог яркий румянец.

– Никудышный ты искуситель, – неуверенно заявила Леннета.

– Оно и видно. Тогда вынужден буду откланяться и свалить куда подальше. Последний вопрос: ты же знаешь где в Глодвине находится одинокая яблоня?

– Да, на окраине Белого сада.

– Отлично, – Кай'Лер развернулся на каблуках и зашагал по соседней тропинке. – В полночь! Не забудь! – крикнул он себе через плечо.

Придёт или нет – неясно, но даже если нет – не беда, ведь был обещан стих, ну или как наименьшее стишок, а среди его талантов поэзии явно не насчитывается. Всё что он может сочинять это непристойности, услышанные на улице.

Хотя заглянуть в Белые сады всё-таки стоит, мало ли.

А пока Кай'Леру предстояли дела более разухабистые чем соблазнение самоуверенных девиц или обыгрывание приезжих простаков. Он идёт торговаться. Да не абы с кем, а самым любимым и ненавидимым скупщиком краденого которых ему только доводилось терпеть.

Ваэль II

 – Проснись…проснись, Ваэль.

 Что это? Сон?

 – А?

 – Что а? Тарсар уже вернулся. Приходи в себя и вперед к наставнику, – проговорил Хидо, аккуратно складывая в тряпку черный кинжал, которым недавно ел яблоки.

 Ваэль проснулся быстро ведь привычки нежиться в постели у шиори негде взяться. Умылся холодной водой, поправил ремни и готов. Он пошел в другой конец зала к черной ширме, когда потянулся рукой чтобы войти его остановил голос сидящего в углу бедолаги, все еще плетущего веревки:

 – Новичок. Стой. Наставник только пришел. Сейчас выйдет раздавать работу. А потом позовет тебя. Сам по себе не входи. Подожди немного. Тебе оно не понравится, – парень тараторил, без каких-либо эмоций в голосе.

 Замечание Ваэлю показалось странным, тем не менее он послушался. Через несколько минут из-за ширмы появился высокий дархши, возраста Дриора с худым вытянутым лицом, длинными растрепанными волосами в которых один локон был темно-зеленого цвета. Подождав несколько секунд пока все обратят на него внимание, он заговорил высоким скрипучим голосом:

 – Есть работа! Шесть разных заказов. Одна слежка. Еще одно в Глодвине, но сроки большие так что успеете. Всё остальное рутина в Занзарине и окрестностях, – вводя взглядом по присутствующим, наставник остановился на Хидо. – Ты кинжал достал?

 – Да, – Хидо поднял в руке сверток.

 – Отлично, за него я уже сейчас пойду получать плату. Так что первым идет он, а остальные, когда позову.

 После того как вышел Хидо, Тарсар пригласил всех, кто ожидал вознаграждений за выполненные поручения, потом всех, кто хотел получить работу, а затем наставник не звал никого, при том, что остался только Ваэль. Ожидая с полчаса, он было решил зайти самому, но словно прочитав его мысли из-за ширмы выглянул наставник и кивком позвал к себе.

  Ваэль вошел в укромный уголок наставника Тарсара, где кроме громадного стола, усеянного различным хламом, широкого кресла и узкой койки, ничего больше не было. Еще ценность представляло единственное на весь приют окно, которое возможно было открыть.

 Наставник беспокойно шаркал пером по пергаменту, даже не думая подымать глаз на Ваэля. На его скулах играли желваки, а пальцы свободной руки выбивали хаотичным ритм.

 – Наставник Тарсар, – Ваэль поклонился, скрепив обе руки в замок – Меня зовут…

 – Ваэль Влейд, – язвительным голосом перебил наставник. – Я знаю кто ты такой. И знаю то, что в Мелишиоре ты был личным подопечным мастера Алари. Не понятно мне только, с чего вдруг такую важную птицу отправили в нашу дыру, но не оставили служить знатным домам Вемхетена?

 – Несмотря на то что я был подопечным мастера Ассара, обучение я проходил на ровне…

 – Со всеми? – резко перебил Тарсар. – Ну, конечно, как же иначе! А сюда ты попал, потому что хуже всех справлялся или почему?

 Град непонятных вопросов сбил Ваэля с толку.

 – Я…нет…в смысле, нам не ставили оценок. Я решил продолжить службу вне Вемхетена, потому что…

 – Ах! Так ты еще и сам решил к нам приехать? Захотелось поучить?

 Ваэль понял, что смысла отвечать нет, ему все равно не удастся закончить ни одного предложения.

 – Молчишь? И правильно, – наставник встал и беспокойно расхаживать у Ваэля перед лицом. – Значит теперь слушай сюда! Здесь не Вемхетен, здесь за гильдию шиори отвечаю я, и, если тебе кажется, что ты сможешь так просто сюда прийти и плюясь именем мастера Ассара, сразу рассчитывать на всевозможные почести, значит ты сильно ошибаешься! – наставник закончил предложение хлопком по столу. –Ты пройдешь такой же путь, как и все твои собратья. Понятно?

  Ваэль в ответ одобрительно кивнул.

 – Замечательно, – лицо наставника озарила лукавая улыбка.

  В комнату за ширмы заглянул Дриор, и не входя спросил:

 – Ты меня искал, Тарсар?

 Наставник окинул его тяжелым взглядом, слегка кивая головой в сторону Ваэля.

 – Наставник Тарсар, – без особого желания исправился Дриор.

 – Да. До меня дошли вести о том, что на карательное мероприятие по двум насильникам ты взял с собой новоприбывшего Ваэля Влейда. Всё верно?

 – Да. И что не так?

 – Без разрешения старшего, Дриор! – наставник взорвался истерическим криком. – Считай, что ты взял на задание невесть знает кого! Что тебе о нем известно? А?

 – Чего ты взъелся Тарсар? Обычный новичок. Сколько таких уже было?

 – Наставник Тарсар! В общем так Дриор, запомни сам и передай остальным, чтобы без моего разрешения новоприбывшего никто не смел брать вообще никуда! Понятно?

  Дриор растеряно взглянул сначала на наставника, а затем на Ваэля.

 – Ну…хорошо. Что там, кстати, по второму насильнику, по Риггу. Есть информация?

 – Есть, – наставник наконец убавил тон. –  Моль говорит, что мы опоздали. Утром он ушел в море, пиратствовать на «Мертвой акуле». Когда вернется, да и вернется ли, пока неизвестно.

 – Ясно. Будем ждать. Если объявится я смогу за это взяться.

 – Только без новичка на этот раз, Дриор.

 – Ну к тому времени он уже может и выслужится перед тобой. Да и чем ты ему сейчас предлагаешь заниматься?

 – Будет сидеть на снаряжении и приюте. Помогать Иедэ.

 – И как долго?

 – Пока я не решу, что достаточно.  Понятно?

 – Да.

 Наставник наградил его взглядом исподлобья.

 – Да, наставник Тарсар, – снова с недовольством исправился Дриор.

 – Замечательно. Вы двое свободны. И позовите ко мне Иедэ, я ему распоряжения по Ваэлю дам.

 Когда они вышли, Дриор подозвал парня, плетущего веревки, и отправил его к наставнику Тарсару. Заметив паузу полную недопонимания, он первый начал разговор:

 – Мы с ним вместе начинали. С первого дня здесь. А сейчас он, видите ли, на-ста-вник, – Дриор развел руками.

 – Это он из-за меня так злился? – сомневаясь спросил Ваэль.

 – А я не знаю, чего он вообще такой-то дикий. Вчера его ели живого лихорадило, а сегодня он готов разодрать всех на части. Чего ты ему наговорил то такого?

 – Та не успел ничего сказать толком, как полетели обвинения в том, что я подопечный мастера Ассара, приехал сюда всех учить и прочее в таком духе. Бессмыслица, по правде говоря.

 – Хм. Возможно, насторожился на счет своего места. Почувствовал будто его хотят сменить. Это на него похоже, но и ты пойми, что должность лидера требует ответственности, а та в свою очередь знатно бьет по самообладанию.

 – Я уж заметил, – с грустным вздохом ответил Ваэль.

 – Не кисни. И жди Иедэ, он расскажет, что дальше. Мне пора бежать.

 И в тоже мгновение Дриор исчез, оставив Ваэля с полнейшей растерянностью и без малейшего понятия о том, что вообще происходит то? Смятение длилось недолго, за ширмы вышел Иедэ и не подымая глаз на Ваэля, скомандовал:

 – Пошли.

 Выбора особо не было пришлось идти за чудаковатым парнем.

 Он довел до противоположного конца зала и пальцем указал на мешок, который на половину был заполнен какой-то сушенной травой, хотя Ваэль уже знал, что это.

 – Это пенька. С нее веревки вьем. Ты умеешь?

 – Да, в Мелишиоре часто этим занимались ведь. Сколько нужно?

 – Пока всю не потратим. Потом будем краснолист сушить и перемалывать. Яды делать. Потом мази. Порох нужно готовить. Оружие есть точить. Роботы много. Хорошо.

 Мало того что Иедэ бормотал короткими предложениями без всякой интонации, он всё время смотрел себе под ноги, даже не поглядывая на собеседника, из-за чего казалось непонятным с кем он вообще говорит.

 – Мы это вместе будем делать или как?

 – Ты сам. Я сам. Но наставник сказал, что ты теперь будешь мне помогать. По всему. Но я сам. И ты сам.

 – Чудно, – саркастически ответил Ваэль.

 – Да. Чудно, – все так же неразборчиво пробормотал Иедэ, ушел на свое место в углу и без промедления принялся за уже привычную ему работу.

 Ваэль немного посмотрел на нового напарника и прихватив мешок, ушел к себе вить веревки. А затем, как и обещал Иедэ – перемалывать краснолист и другие травы. Правда оружия для заточки не было, но принесли крюк-кошки, пришлось затачивать их.

 День выдался плодовитым, хотя более уместным было слово – скучным. Мало того что вся робота однообразна, с чем еще удавалось смирится, так Иедэ оказался прескверным собеседником. Когда Ваэль его спросил, а за что же, собственно, он наказан если вынужден всем этим заниматься, тот ответил, что и вовсе не наказан, а работа ему нравится. Далее, вероятно обидевшись, на любые вопросы он отвечал либо сухим «не знаю» либо просто молчанием. При этом, у самого Иедэ вопросов к Ваэлю вообще не было.

 Все последующие дни в приюте досадливо напоминали самый первый. Проснувшись, Ваэль отправлялся к Иедэ который уже обязательно что-то делал, тот выдавал ему поручения как правило по той же самой работе, которой и занимался. Затем ненадолго исчезал, уходя «за покупками» и возвращался с новым ворохом обязанностей.

 Надолго в приюте никто не задерживался, и будто на зло Ваэлю, реже всего там появлялся Дриор. Остальные, являлись как правило, чтобы отоспаться, взять работу или получить оплату. Такой ритм жизни не давал им особой возможности для любых проявлений дружеской привязанности, поэтому все шиори в приюте казались слегка чужими друг другу, что просто не терпелось пихнуть в лицо Дриору который рассказывал о неизменном духе товарищества.

 Единственной отдушиной для Ваэля являлись поздние часы перед сном и довольно частые перерывы в роботе, ведь Иедэ не соврал в самый первый день, он действительно любил всё то, чем занимался и нередко освобождал своего подопечного, когда оставались только занятия, которые ему больше всего нравились. Эти свободные минуты Ваэль уделял своему давнему увлечению – портретам.

 В своей сумке он переносил несколько листов пергаментной бумаги, свинцовый и серебряный карандаши для набросков рисунка и карандаш, сделанный из порошка жженой кости, который скрепляли растительным клеем, служивший для придания рисунку формы и насыщенности. Рисовать можно было прямо на сумке так как в ее тыльной стороне вшита доска, обитая очень тонким шаром гладкой кожи.

 Последние дни Ваэль часто вспоминал детство, наверное, поэтому он решил заняться портретом давнего друга, которого не видел вот уже несколько лет.  Рисовать он мог и с головы, без натуры, так как обладал неестественно хорошей памятью на лица и часто обращал внимание на малейшие детали внешности.

 Так и прошли для Ваэля первые три схода, а это около тридцати дней. Он успел заняться: оружием, походной пищей, веревками, мазями, снадобьями, ядами, бинтами, дымовыми шашками, гарротами, крюками, шипами, ремонтом одежды и уборкой приюта. А также начал рисовать брови, закончив очертания лица и взъерошенные волосы старого друга.

 Но главным успехом Ваэль считал то, что смог-таки пролить свет на странное поведение Иедэ.

 – Вы уже нашли с ним общий язык? – спросил Дриор, собираясь ко сну.

 – Он не из разговорчивых. Возможно, обиделся на меня за что-то. И мне иногда, кажется, будто он ревнует меня к своим обязанностям.

 – Вполне может быть. Работа для него как отдушина.

 – Отдушина? От чего?

 – А ты еще не знаешь? – с искренним удивлением поинтересовался Дриор.

 – Я кроме вас двоих ни с кем здесь особо не общаюсь.

 – Ну да, совсем забываю, что ты у нас вроде как самостоятельный. А Иедэ, – Дриор с грустью посмотрел на него, формирующего сушенные травы.  – Иедэ когда-то попался, во время слежки. Получил по голове, потерял сознание, а покончить с собой это сам знаешь – позор на весь род. Попался он тогда одному неместному ордену, чтущего ветвь порядка и гнев Милроша. Вероятно, жадность в их рядах не порицалась, и они решили запросить за Иедэ выкуп. Ну мы и согласились.

 – Вы их не убили?

 – Как тогда рассудили я и Тарсар, просто перерезать их было-бы глупо. Тогда никто бы не стал пленить шиори, сразу убивали бы. Хотя сейчас я понимаю, что возможно так и лучше, – после этой фразы он снова взглянул на Иедэ, который уже принялся за ступку.

 – Они его пытали?

 – Просто издевались. Если честно я не знаю, что конкретно они с ним делали. Спина была исполосована, лицо всё в ссадинах, на пятки он ступать не мог и вообще ни с кем не разговаривал, при чем довольно долгое время.  Признаться… – Дриор сделал паузу и взглянул себе на руки.

 – Что? – прервал его молчание Ваэль.

 – Признаться, я хотел уже проявить милосердие, и…ну ты понял, – на этот раз он взглянул на Ваэля. – Он тогда был очень плох. Твари ему будто душу вытянули и искромсали на части.

 При этом воспоминании у Дриора на лице сплелись гримасы гнева и грусти одновременно. Немного погодя его губ коснулась легкая улыбка и он продолжил:

 – Но однажды нам из Вемхетена пришла большая партия сушеной пустотной колючки, а там очень долго и нудно отделяются её маленькие зерна. Тарсар распорядился чтобы травой занимались все, у кого нет работы, что большинство восприняло как: «все, у кого нет работы, в приюте лучше не появляйтесь». Один только Иедэ принялся за дело с полной самоотдачей. По большему счету, он собственноручно перебрал всю партию. А затем обратился к Тарсару чтобы тот дал ему еще работы. И вот по сей день Иедэ находит в любом труде – отдушину, и спасение от своих воспоминаний. Это его стимул общаться и жить дальше. По крайней мере, я себе так вижу.

 Ваэль посмотрел на Иедэ и сразу понял, о чем говорит Дриор. Он и раньше замечал, как молодой дархши занимается любым поручением; на его лице читается спокойствие и слегка даже радость, но глаза затуманены грустью. Раньше казалось, что от скуки. Оказалось, что от боли.

 – Я тебе скажу, что у него к этому дар, – продолжал Дриор. – Если у парня заканчиваются обязанности, то он всегда старается заняться чем-то новым, что-то изобрести, улучшить, разнообразить. Да и беспризорники наши его любят. Найдут на улицах что-то необычное и несут ему, а он им за это рогатки мастерит. Мы для них старшие или шиори, а он «дядя Иедэ».

 – А за нашу обычную работу он не берется?

 – Нет. Мы только раз ему предлагали, но стало ясно что он этого всё еще боится. Вот такая судьба.

 – Что с орденом то стало? Тем, что его пытал?

 – Ничего. Мы, как и обещали выкупили его и никого не трогали. Правда потом в течении года все четырнадцать покинули наш мир, при чем все от хворей и нелепых происшествий.  Видать, плохо молились, – Дриор подмигнул и закутавшись лег спать.

 Ваэль еще долго не мог заснуть и наблюдал за Иедэ с интересом путника, наблюдающего за пламенем костра. Столько раз уже его видел и всё равно оставалось место для тайны.