355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эндрю Фукуда » Охота » Текст книги (страница 3)
Охота
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 08:47

Текст книги "Охота"


Автор книги: Эндрю Фукуда



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Погоди.

– Что случилось?

– Можно, мы просто… немного постоим тут?

– Хорошо.

Прошла где-то минута. В темноте мне не было видно, что она делает.

– Ты… – начала она.

Я ждал, что она скажет дальше, но она молчала.

– Как думаешь, дождь все еще идет? – спросила она наконец.

– Не знаю. Может быть.

– По радио сказали, что дождь будет идти всю ночь.

– Правда?

Она опять помолчала, прежде чем продолжить:

– Ты ведь пешком ходишь, верно?

– Да, – ответил я через некоторое время.

– У тебя сегодня есть с собой зонтик?

– Да.

– Я сегодня шла в школу пешком, – сказала она, хотя мы оба прекрасно знали, что она лжет, – но забыла зонтик дома.

Я не ответил.

– Ты не мог бы проводить меня до дома? – прошептала она. – Ненавижу мокнуть.

Я сказал ей, что я не против.

– Встретимся у ворот после школы, хорошо?

– Хорошо.

Она толкнула дверь кладовки. Возвращаясь к остальным, мы не смотрели друг на друга. Ребята выжидающе глядели на меня, так что я дал им то, чего они хотели:

– Вау, – выдохнул я и оскалил клыки. Они зачесали запястья.

Позже той ночью, после того, как прозвенел последний звонок и все ученики ушли, я остался за партой. Я сидел там и слушал, как затихает шум в коридорах, как последние ученики и учителя отправляются домой и цокот копыт исчезает вдалеке. Дождь лился с неба толстыми серыми колоннами, капли бились в окно. Только когда через несколько часов прозвучала сирена, возвещавшая рассвет, я встал и пошел домой. У ворот не было ни души, как я и думал. К этому времени совсем похолодало, и дождь продолжал идти, как будто желая заполнить опустевшие улицы. Я не стал открывать зонт, позволив дождю пропитать всю мою одежду, мокрому холоду – коснуться моей кожи, заморозить мое сердце.

Институт изучения геперов

Поездка получается долгой. Через пару часов даже такой роскошный экипаж начинает казаться неудобным – он не предназначен для путешествий на большие расстояния. Дальние поездки – это вообще редкость. Солнце, появляющееся на горизонте каждые двенадцать часов, ограничивает передвижения. Если бы не оно, мы бы путешествовали более свободно, и технологии, наверное, давно бы заменили лошадей. Но в мире, где, согласно поговорке, «смерть каждый день смотрит с неба», лошади вполне удовлетворяют нужды путешественников.

Все молчат. Мы проезжаем пригороды, и дороги становятся все более ухабистыми, пока не уступают наконец место пескам пустыни. В конце концов, где-то пять часов спустя, мы останавливаемся перед унылым правительственным зданием. Я выхожу из экипажа, едва держась на затекших ногах. Из пустыни дует прохладный свежий ветер, он взлохмачивает мне волосы.

– Пора идти. – Нас ведут к серому зданию, ботинки наших сопровождающих поднимают небольшие облачка пыли. Поодаль стоят еще несколько экипажей. Лошади привязаны к коновязи, но все еще не успокоились после путешествия, их влажные ноздри раздуваются, от шкуры поднимается пар. Я быстро пересчитываю экипажи. Помимо того, в котором приехали мы с Пепельным Июнем, их пять. Это значит, семеро выигравших лотерею.

Ничего снаружи серого здания не предвещает роскоши, которая обрушивается на нас, едва мы заходим внутрь. Поблескивают полы из черного мрамора. Ионические колонны с завитками вверху и внизу поднимаются к невероятно высокому потолку, украшенному лепным карнизом с узором из пальмовых листьев. Голова начинает кружиться в лабиринте лестниц и пересекающихся коридоров. Мы шагаем в ряд: несколько правительственных служащих впереди, остальные позади нас, ботинки стучат по мраморному полу, мерцающему в свете ртутных ламп. Пепельный Июнь идет прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки. Ее волосы горят, как путеводный факел.

Коридор приводит нас к большим дверям с серебряными гербами, окаймленным двумя коринфскими колоннами. Но прямо перед ними глава группы сворачивает налево. Мы неожиданно и резко останавливаемся, он стучит в дверь. Мгновение спустя она распахивается.

Огромный зал погружен в темноту. В середине – круг черных бархатных кресел с изогнутой спинкой, расставленных, как цифры на циферблате часов. Все, кроме двух кресел, заняты. Пепельный Июнь провожают к свободному креслу, меня – к соседнему и усаживают. Наши провожатые занимают места в нескольких ярдах позади нас и застывают в ожидании.

Всемером мы сидим в сером сумраке, положив руки на колени, глядя прямо перед собой. Наши клыки слегка поблескивают в полутьме. Мы – охотники. Никто не двигается, словно воздух превратился в клей.

Появление представителя Института застает нас врасплох. Мы ожидали совсем другого. Вместо военной формы на ней яркое платье, длинные рукава которого украшены изображениями роз и одуванчиков. Она красиво проплывает из темного угла к центру круга, где из-под пола медленно поднимается кресло с высокой спинкой. Женщина выглядит по-домашнему мило, напоминает скорее мать семейства, чем военнослужащую. Она элегантно усаживается в кресло, которое продолжает, медленно вращаясь, подниматься. Оно описывает полный круг, и женщина успевает бросить испытующий, но дружелюбный взгляд в лицо каждому. Когда мы с ней встречаемся глазами, мне кажется, что доброта проливается на меня, как лучи летнего заката.

Она говорит тихо, но очень четко:

– Поздравляю вас всех. Каждый из вас получит редкий и потрясающий опыт, о котором все остальные могут только мечтать. – Женщина умолкает на секунду, прислушиваясь. – После у вас не будет ни минуты покоя, особенно у того, кто сумеет поймать больше геперов, чем остальные. Все захотят узнать об Охоте. – Она слегка крутится на месте, платье развевается вокруг нее.

– Мы приготовили для вас множество самых разнообразных занятий, чтобы вам было чем поделиться с прессой. Следующие несколько ночей у вас будет очень насыщенное расписание. Наверное, вам будет трудно сосредоточиться, учитывая, что через пять ночей начнется Охота, я могу это понять. – Несколько голов едва различимо дергаются. Женщина умолкает и продолжает с неожиданной серьезностью: – Однако до тех пор я вынуждена напомнить вам о необходимости сохранять внимание и спокойствие в течение следующих ночей. Что касается подготовки, вам придется приобрести необходимые навыки и запомнить наши советы. Это не обычные геперы, не те, о которых вы читали или слышали. Они другие, их учили уходить от погони и, когда нужно, обороняться. В течение последних месяцев мы снабжали их оружием – примитивным, вроде копий и кинжалов, – но вы удивитесь, насколько ловко они научились с ним управляться. Так что не теряйте бдительности. Если вы будете слишком много мечтать об их крови, о том, какова на вкус их теплая плоть, о том, каково чувствовать когтями биение их сердца, о том, как поддастся их кожа под вашими клыками, – ее глаза слегка затуманиваются, – какова будет на вкус эта первая струйка крови, льющаяся вам в рот… – Женщина встряхивает головой, и ее взгляд проясняется. – Этого вам и надо избежать. Сосредоточьтесь на подготовке, чтобы стать победителем. Помните: вы тренируетесь не только для того, чтобы поймать гепера, но и для того, чтобы опередить остальных охотников. По опыту прошлых Охот мы знаем, что обычно верх берет один охотник, и ему достается большая часть, если не все геперы. Там, в пустыне, не будет никакого командного духа, никакого распределения добычи. У того, кто доберется до геперов первым, не возникнет никакого желания делиться. Нет, каковы бы ни были ваши планы, вы обнаружите, что жадно пожираете предлагаемые вам богатства. И каждый из вас хочет оказаться этим охотником, победителем. Так что готовьтесь. Не отвлекайтесь. Плевать на все остальное.

Затем она радужно улыбается:

– Сейчас вас отведут в ваши комнаты. Отдохните как следует, завтра будет замечательная ночь. Обильный завтрак, а потом экскурсия по зданию. Вы увидите учебные залы, оружейную, зал управления, зал для медитаций, столовую. И наконец, в качестве завершения этой ночи, мы отведем вас в… деревню геперов.

Сопровождающие вступают в круг и встают рядом с каждым из охотников. Тот, кто оказывается справа от меня, напоминает мрачную серую статую. В руках у него конверт.

– Да, – произносит женщина, все еще сидя в медленно вращающемся кресле, – возьмите конверт. Прочтите его содержимое, когда придете к себе. Там есть кое-какая ценная информация. Ваши сопровождающие сейчас отведут вас в комнаты. У всех вас выдалась долгая и насыщенная ночь. Постарайтесь отдохнуть. Мы ждем вас рано вечером.

Она поднимается на ноги и исчезает в темноте. Мы тоже встаем, следуем за нашими сопровождающими и выходим сквозь разные двери, а в зале остаются пустые кресла, напоминающие цифры на циферблате часов, лишенных стрелок.

Меня, не говоря ни слова, быстро ведут по коридору, вверх по лестнице, по другому коридору, потом вниз по еще одной лестнице. Мы идем по еще одному коридору, тускло освещенному свечами, пока не останавливаемся перед большой дверью. Мой сопровождающий поворачивается ко мне.

– Я должен передать вам извинения от Института. Количество выигравших и недостаток места привели к тому, что одного из вас мы вынуждены разместить в… особом помещении. Мы выбирали из самых младших – вас и девушки из вашей школы, – и вежливость требует, чтобы последнюю оставшуюся в главном здании комнату предоставили ей. Ваша комната находится в отдельном здании на некотором расстоянии. К сожалению, единственный способ попасть туда – идти снаружи, под открытым небом.

Прежде чем я успеваю ответить, он распахивает дверь и выходит наружу. Я слегка ошарашен видом ночного неба, под которым простирается пустыня. Звезды – маленькие серебряные точки – разбросаны по нему, как рассыпанная соль. Мой сопровождающий ругается себе под нос и достает лунные очки. Месяц висит над горами на востоке, и его кривая улыбка отражает мою радость. Честно говоря, я рад жить отдельно от основного здания, от всех остальных.

Мы идем по кирпичной дорожке, ведущей к отдаленному одноэтажному зданию.

– Так что, вы сказали, это за место?

– Бывшая библиотека, – отвечает он, не глядя на меня, – но мы устроили там удобное жилье для вас. Не хуже, чем для остальных.

Я оглядываюсь на основное здание. По его фасаду разбросано несколько освещенных ртутными лампами окон, но их немного.

– Слушайте, – говорит сопровождающий, глядя на меня, – я понимаю, вы сейчас думаете, почему же мы не поселили вас в основном здании. Там больше неиспользуемых помещений, чем волос на ногах у гепера. Я сам задавал себе этот вопрос. Но я делаю, что говорят. И вам советую. Кроме того, у этого места есть свое преимущество.

Я ожидаю продолжения, но он качает головой:

– Не сейчас. Когда доберемся. Вам понравится, обещаю. И вы, конечно, захотите, чтобы я показал вам, как им пользоваться.

Каждый кирпич дорожки светится ярко-красным, словно полупрозрачный контейнер со свежей кровью.

– Дорожку проложили две ночи назад, чтобы скрасить вам эту прогулку. – Он делает театральную паузу и спрашивает: – Как думаете, кто клал кирпичи?

– Не представляю.

Он поворачивается ко мне:

– Геперы.

Я подавляю желание посмотреть на него большими глазами.

– Быть того не может, – говорю я, слегка дергая головой в сторону. Позвонки щелкают.

– Можете мне поверить. Мы заставили их работать. Днем, разумеется. Наши ребята работали в ночную смену, но когда стало ясно, что мы не успеваем, позвали на подмогу геперов. Они работали целых два дня. Мы вознаградили их дополнительной едой. Эти существа сделают за еду что угодно.

– А кто смотрел за ними? Кто… вы что, позволили им вот так ходить?

В ответ он качает головой с выражением «тебе многому предстоит научиться, мальчик».

Он открывает входную дверь и заходит внутрь. Там оказывается неожиданно просторно. Но здание не до конца переделали из библиотеки в жилое помещение. В общем-то это до сих пор библиотека, единственное изменение – прикрепленные к потолку зажимы для сна. Все остальное выглядит почти нетронутым: на полках до сих пор стоят книги, в держателях вишневого дерева – старые пожелтевшие газеты, аккуратные ряды столов. Воздух пахнет пылью.

– Зажимы, – говорит он, поднимая глаза, – только вчера повесили.

– Геперы?

Он качает головой:

– Нет, наши ребята. Геперы никогда не согласятся войти внутрь, слишком боятся ловушки. Они бестолковые, но не идиоты. Понимаете, что я имею в виду?

Он с головокружительной скоростью показывает мне все удобства – справочный отдел, выключатели ртутных ламп, набитый одеждой шкаф – и объясняет принцип работы автоматических ставен на фотоэлементах.

– Они очень тихие, – уточняет он, – вас не разбудят.

Он говорит торопливо, очевидно, что все его мысли заняты чем-то другим.

– Хотите попробовать зажимы? Надо бы убедиться, что они подходят.

– Уверен, с ними все в порядке. Я неприхотлив в этих вопросах.

– Хорошо. А теперь идите за мной. Вам это понравится.

Он быстрыми шагами ведет меня по узкому проходу, а затем резко поворачивает к дальнему концу библиотеки. На письменном столе рядом с маленьким квадратным окном лежит бинокль. Он берет его и смотрит в окно, раскрыв рот. Я слышу, как во рту у него булькает слюна.

– Я демонстрирую вам, как пользоваться этим биноклем, потому, что вы меня попросили. Я всего лишь выполняю вашу просьбу, – механически произносит он, вращая колесико настройки. – Только потому, что вы меня попросили.

– Эй, – говорю я, – дайте и мне посмотреть.

Он не отвечает, продолжая сосредоточенно пялиться в бинокль. Его брови подняты, как птичьи крылья.

– Вы можете настраивать приближение, вращая это колесико, – бормочет он, – ближе и дальше, ближе и дальше…

– Эй! – повторяю я, на этот раз громче.

– А здесь настройка фокуса, – бормочет он, поглаживая бинокль тонкими пальцами, – давайте я объясню вам, как это работает. Раз уж вы спросили. Это сложно, поэтому давайте я объясню как следует. Может потребоваться какое-то время.

Наконец я вырываю у него бинокль.

Он хватает меня за руку. Я не успел заметить, как это случилось, он двигался слишком быстро. Его ногти вонзаются мне в кожу, и меня начинает мутить от страха при мысли, что вот-вот покажется кровь. Разумеется, он тут же отпускает меня и отходит на пару шагов. Его глаза все еще затуманены, но этот туман быстро рассеивается.

У меня на запястье три отметины от ногтей. Глубокие, но крови, к счастью, нет.

– Извините, – говорит он.

– Не переживайте. – Я убираю руку за спину и ощупываю запястье. Влаги все еще нет: крови все еще нет. Если бы наружу просочилась хоть капля, он уже набросился бы на меня.

– Я достаточно хорошо продемонстрировал вам его работу? – умоляюще спрашивает он. – Вы теперь понимаете, как обращаться с биноклем?

– Думаю, я могу попробовать.

– Может быть, еще одна демонстрация могла бы…

– Нет, я справлюсь. – Держа бинокль за спиной, я поворачиваюсь и смотрю в окно. Светит ущербная луна, скрытая облаками, и ее болезненный скудный свет льется на землю. – И что же я должен увидеть?

Он молчит, и я разворачиваюсь к нему. На мгновение его глаза вновь подергиваются пеленой.

– Геперов, – шепчет он.

Я не хочу, чтобы он ходил за мной и надоедал своими просьбами устроить еще одну «демонстрацию», поэтому жду, пока он уйдет. Мне страшно и жутко интересно. Я беру бинокль. Мне никогда раньше не приходилось видеть геперов за исключением членов моей семьи.

Сначала я даже не знаю, что надо искать. Потом сквозь просвет в облаках на землю падает поток лунного света. Я медленно передвигаю бинокль. Кактус, камень, ничего…

Вдалеке, сливаясь с пейзажем, стоит несколько глиняных хижин. Деревня геперов. Думаю, до нее где-то миля. В центре деревни – что-то вроде пруда, искусственного, разумеется, ни один водоем тут долго не продержится. Никакого движения. Глиняные хижины столь же непримечательны, как и пустыня вокруг них.

А потом я кое-что замечаю.

Над хижинами что-то поблескивает, отражая лунный свет, и постепенно до меня доходит: деревня накрыта прозрачным куполом. Он поднимается высоко, где-то на пятьдесят ярдов в самой высокой точке, и окружает всю деревню.

Естественно. Теперь все понятно.

Без купола геперы стали бы легкой добычей. Что удержало бы людей от того, чтобы напасть на них в ночи, когда они спят без всякой защиты? Кто смог бы устоять перед участием в пире, если бы лакомство не было полностью отгорожено от мира? Они бы не прожили и часа, если бы не этот купол.

Я смотрю на глиняные хижины, разыскивая признаки жизни. Но все тихо. Геперы спят. Сегодня я их не увижу.

Из одной хижины выходит гепер.

Даже при помощи бинокля я немногое могу разглядеть. Тонкая фигурка идет к пруду; это самка. Кажется, у нее в руках что-то вроде ведра. Подойдя к пруду, она наклоняется и зачерпывает воду. Я вожусь с настройками, пока мне не удается сделать изображение резче. Я ее узнаю – это та же геперка, которую показывали по телевизору, та, которая вытянула шар с номером.

Я смотрю, как она встает, делает глоток воды из сложенных ладоней. Она долго стоит неподвижно спиной ко мне и глядит куда-то в сторону восточных гор. Потом наклоняется, зачерпывает ладонями воду и делает еще глоток. Ее движения, даже такие простые, изящны и уверенны. Неожиданно она резко поворачивается в мою сторону, и я отшатываюсь. Возможно, она заметила блеск линз бинокля. Но нет, она смотрит мимо меня, на здание Института. Я увеличиваю ее лицо. Вот эти глаза, которые я видел раньше, цветом напоминающие бурый ствол дерева.

Вскоре она поворачивается и исчезает за порогом хижины.

Четыре ночи до Охоты

Мне интересно, что это за библиотека, в которой меня поселили, и я собираюсь не спать днем, чтобы это выяснить. Но события ночи меня вымотали, и, едва присев прочитать содержимое конверта, я просыпаюсь через много часов.

Кто-то стучит в дверь. Захваченный врасплох, я подпрыгиваю, сердце бешено бьется.

– Минуточку! – кричу я.

Снаружи что-то бормочут в ответ.

От страха я окончательно просыпаюсь и понимаю: мое лицо. Я не готов. Я ощупываю подбородок: щетина пробивается сквозь кожу. Едва-едва, но достаточно, чтобы ее заметить. А что у меня с глазами? Не покраснели ли они от усталости? И надо ли мне помыться и отбелить клыки?

«Никогда не забывай бриться. Спи достаточно, чтобы глаза никогда не были красными. Никогда не забывай отбеливать зубы. И мойся каждый день: запах – это самое опасное…»

Наставления отца. Я всю жизнь следовал им. Но мои бритвы, и капли для глаз, и отбеливатель для клыков, и мазь для подмышек – все они остались дома, далеко отсюда. Если бы у меня были нужные составляющие, я мог бы приготовить самое необходимое. К примеру, из трех листов алюминиевой фольги, соды и лошадиного шампуня через две недели можно получить вполне пригодный дезодорант. Проблема в том, что у меня нет нужных ингредиентов. И двух недель тоже.

Стук в дверь становится громче и настойчивей. Я делаю единственное, что могу в этой ситуации: хватаю перочинный нож и быстро брею подбородок, надеясь обойтись без порезов. Это было бы смертельной ошибкой. Затем хватаю очки, бегу к двери и тут же спохватываюсь. Я заснул в одежде, и теперь она вся измята – очевидное свидетельство того, что я не воспользовался зажимами. Подбегаю к шкафу и буквально запрыгиваю в новый костюм.

Сопровождающий не слишком рад.

– Я стучал пять минут. Что с вами такое?

– Простите, проспал. Зажимы оказались удобными.

Он поворачивается и трогается с места.

– Пойдемте. Первая лекция вот-вот начнется. Надо спешить. – Он оглядывается. – И снимите очки. Сегодня пасмурно.

Я не обращаю на него внимания.

Директор Института изучения геперов сух и лишен жизни, как и окружающий Институт пейзаж, что говорит о многом. Его лицо напоминает маску, и он предпочитает держаться в тени. От него веет холодом. Покоем. Но это покой смерти. Он, вероятно, может убить крысу своими тщательно подобранными и отточенными до бритвенной остроты словами.

– Геперы передвигаются медленно, геперы любят держаться за руки, геперы любят издавать трели голосами, геперы нуждаются в огромных количествах воды. У них есть колоссальный диапазон движений лицевых мускулов, они спят по ночам, они противоестественно устойчивы к солнечному свету. Это известно всем. – Директор говорит с хорошо отрепетированным жаром. Затем театрально умолкает, свечение его глаз в темном углу гаснет и вспыхивает снова. – Десятилетия упорных исследований позволили нам собрать гораздо больше информации о них. Большая ее часть известна только немногочисленным сотрудникам Института изучения геперов. Поскольку через несколько ночей вам предстоит охотиться на геперов, было принято решение посвятить вас в данные последних изысканий. Все, что знаем мы, узнаете и вы. Но сначала бумаги.

Разумеется, мы все их подписываем. Бумаги раздают служащие в серых костюмах, неожиданно возникшие из темноты позади нас. «Вся информация, полученная вами в течение последующих недель, не подлежит разглашению по окончании Охоты, за исключением случаев, на которые Институт даст официальное разрешение». Я ставлю подпись рядом с этим пунктом. «Вы не можете издать свою историю или выпустить ее в качестве театральной постановки без официального разрешения Института изучения геперов». Подпись. «Подпись подразумевает полное и окончательное согласие». Подпись. «Нарушения караются смертью». Подпись.

Директор тщательно наблюдает, как мы подписываем бумаги, разглядывая каждого охотника по очереди. Его глаза – как две черные дыры, буквально втягивающие в себя все детали. Он никогда ничего не пропускает, никогда не делает неверных предположений. Отдавая бумаги, я чувствую, что его взгляд тисками сжимается на мне. Листы свисают у меня из руки и слегка подрагивают. Директор тут же смотрит на них, на то, как они колеблются в моих пальцах. Мне не обязательно поднимать на него глаза, чтобы это понять: мою руку, в том месте, где к ней прикован его взгляд, словно обжигает холодом. Я крепче сжимаю бумаги.

Затем чувствую, как его взгляд перемещается на следующего охотника, и ледяная хватка на запястье исчезает.

Как только все бумаги собраны, он продолжает:

– Большая часть того, что известно о геперах, – это мифы. Пришло время их опровергнуть. Миф первый: они дикие животные и всегда будут стремиться сбежать. Факт: на самом деле они легко приручаются и довольно сильно боятся всего незнакомого. Откровенно говоря, в течение дня, пока мы спим, Купол открывается, и они ходят свободно, без надзора. Как можете видеть, все равнины лежат перед ними, у них есть возможность сбежать. Если им захочется. Но этого никогда не случалось. Легко понять почему. Любой гепер, покинувший безопасность Купола, станет – с приходом ночи – законной добычей. Его за несколько часов учуют, догонят и съедят. На самом деле такое случалось. Один или два раза. – Дальше он на эту тему не распространяется.

– Миф второй: они пассивны, легко подчиняются и предпочтут лечь и ждать смерти, нежели сопротивляться. Забавно, что этот миф подтверждают предыдущие Охоты, в течение которых геперы не оказывали ни малейшего сопротивления. Описания этих Охот демонстрируют, насколько они беспомощны: сначала медленное и неорганизованное бегство, а потом, когда их окружают охотники, полное подчинение. Они сдавались, когда мы были от них в двух милях. Останавливались. И когда мы бросались на них, никто не сопротивлялся, никто даже руку не поднимал. Они попросту ложились и позволяли нам делать все, что угодно. Однако наши исследования показали, что тем не менее в геперах можно развить агрессию. Они продемонстрировали удивительную ловкость в обращении с оружием, которое мы им предоставили. Разумеется, примитивным: копьями, ножами, кинжалами, топорами. И – разве это не очаровательно – они сделали кожаные воротники, которыми пытаются защитить шею. Наивные милашки. – Он принимается чесать запястье, но останавливается и записывает что-то в блокнот. – Не знаю, откуда они взяли кожу. Иногда они преподносят сюрпризы.

Мы молча ожидаем, пока он закончит писать. Директор захлопывает блокнот и продолжает:

– Третий миф: среди них главенствуют самцы. Этот миф также основан на опыте предыдущих Охот. Вы все слышали, что это самцы пытаются командовать – совершенно безуспешно, как мы знаем; что самцы принимают все решения – как нам известно, неверные. Самки обычно не делают ничего, только следуют за ними. Подчиняются. Мы думали, что это заложено в них на генетическом уровне: мужчины доминируют, женщины подчиняются. Но наши исследования дали поразительные результаты. Сейчас у нас содержится пять геперов, все, кроме одного, самцы. Угадайте, кто из них главный? – В его глазах поблескивают искорки возбуждения. – Да, это одно из самых неожиданных открытий. На самом деле первым эту тенденцию заметил я. Еще когда все они были маленькими детьми, я увидел, что единственная самка всегда была впереди. Прирожденный лидер. Теперь она, вне всякого сомнения, лидер стаи. Они слушаются ее… во всем. Куда бы она ни пошла, они следуют за ней. Что бы она ни приказала, они подчиняются. Во время Охоты, если вам захочется их обезглавить, устраните сначала ее. Без нее они станут легкой добычей.

Он облизывает губы.

– Вы все на самом деле видели ее. По телевизору – это она вытянула последний номер. Разумеется, этого не должно было произойти. Мы никогда бы не стали показывать в эфире самку, особенно такую юную. Мы представляем эффект, который способен оказать один вид молодой самки гепера. Предполагалось, что это будет маленький мальчик. Но… прежде чем мы успели спохватиться, она взяла ситуацию в свои руки и появилась перед камерой. Эта девушка… – Его речь становится неразборчивой из-за слюны. Влага собирается в уголках рта, а глаза подергиваются пеленой. Кажется, он погрузился в мечты. Когда он начинает говорить вновь, его голос буквально сочится желанием: – Уверен, она окажется поразительна на вкус…

Он резко встряхивает головой, отгоняя мечтательное настроение.

– Я отвлекся. Прошу прощения. Сотрудника, позволившего этому произойти, больше нет с нами. – Директор почесывает запястье.

– Существуют и другие мифы, – продолжает он, – и другие открытия, которыми мы поделимся с вами в последующие несколько ночей. Но сейчас постарайтесь осмыслить то, что я вам сказал. Используйте это новое знание, чтобы сделать Охоту более удачной для себя. Во-первых, геперы боятся бежать в неизвестность, во-вторых, в них можно воспитать агрессию. И они не против того, чтобы подчиняться женщине. Этой по крайней мере.

Он отходит дальше в свой темный угол и полностью скрывается во мраке. Несколько минут ничего не происходит. Никто не двигается, никто не произносит ни слова. Мы просто сидим с бесстрастными лицами и затуманенными глазами и ждем кого-то или чего-то, что нарушит это молчание.

И тут я это чувствую. Как укол в шею: кто-то сзади пристально смотрит на меня. «Ни в коем случае не оборачивайся», – слышу я в голове отцовский голос. Столь резкое движение, когда все остальные неподвижны, привлечет внимание. Нежелательное внимание, хотя другим оно и не бывает.

Но шею покалывает все сильнее и сильнее, и я уже не могу дальше это выносить. Я роняю ручку и, медленно наклоняясь за ней, бросаю взгляд назад.

Это Пепельный Июнь, ее глаза отливают мертвенной зеленью в свете ртутных ламп. Она сидит прямо за мной. Я едва не подскакиваю от удивления, но вовремя успеваю спохватиться. Наполовину прикрываю веки – фокус, которому научил меня отец, так глаза не распахнутся слишком широко – и оборачиваюсь.

Она видела, как я вздрогнул? Она видела, что я вздрогнул?

Кто-то стоит за кафедрой. Платьице, которую мы видели вчера.

– Ну и как мы сегодня? Интересно? – Она берет блокнот, заглядывает в него, поднимает глаза. – У нас насыщенное расписание. Сначала экскурсия по зданию – она займет большую часть ночи, а потом, если время и темнота позволят, мы завершим ее походом в деревню геперов, в двух милях от главного здания. Если опоздаем и затянем все до рассвета, придется отложить этот визит до завтра. – Она испытующе смотрит на нас. – Почему-то мне кажется, что вам этого не хочется. Так начнем?

Следующие несколько часов посвящены одуряюще однообразной экскурсии по зданию. В принципе мы просто бродим по длинным темным коридорам. Пустым коридорам. Это-то меня и поражает: насколько здесь тихо и пусто. Все это – коридоры, комнаты, сам затхлый воздух, которым мы дышим, – лишь напоминание о прошедших временах, когда тут кипела жизнь. Наши сопровождающие молча следуют за нами. Второй этаж – жилой, там находятся комнаты сотрудников и охотников, мы проходим его. Третий отведен для исследований и состоит в основном из лабораторий. Здесь пахнет формальдегидом. Наш гид восторженно рассказывает о лабораториях: в этой изучали волосы геперов, в этой – их смех, а в этой – их пение, – но видно, что на самом деле ими уже давно никто не пользуется.

– Вся эта затея просто чушь, ты в курсе?

– Простите? – Я поворачиваюсь к пожилому человеку, идущему рядом со мной. Одному из охотников. Мы в лаборатории, в которой раньше изучали волосы и ногти геперов. Он наклоняется ко мне, его худая длинная фигура напоминает сломанный карандаш. Держит голову набок, изучая образец ногтей гепера в стеклянной чашке. Его лысый череп такой же гладкий и блестящий, как чашка, но ближе ко лбу усыпан возрастными пятнами. Несколько скудных прядей волос слегка прикрывают лысину, словно тонкие белесые облака – луну. Мы с ним одни в дальнем конце лаборатории, все остальные толпятся ближе к двери, где (по всей видимости) выставлены более интересные образцы волос геперов.

– Фальшивка, – шепчет он.

– Эти ногти?

Он качает головой:

– Нет, экскурсия. Весь этот тренировочный период.

Я присматриваюсь к нему. Я впервые вижу его так близко, и оказывается, что он старше, чем я думал. Волосы тоньше, морщины глубже, спина сильнее сгорблена.

– Зачем нам тренироваться? – мрачно произносит он. – Просто пустите нас к геперам. Мы сожрем их за минуту. Нам не нужны тренировки, у нас есть инстинкт, есть голод. Что еще нужно?

– Нужно подождать. Насладиться моментом. В ожидании – половина удовольствия.

Теперь он разглядывает меня. Я чувствую, как его глаза буквально втягивают меня. Затем взгляд становится одобрительным.

Я наблюдал за ним со вчерашней ночи. Он выделяется из всех, и теперь я понял почему. Ему не хочется здесь находиться. Все остальные (за исключением меня, разумеется) в восторге, они в прямом смысле выиграли то, о чем всю жизнь мечтали. Но он идет неохотно, едва волоча ноги, его глаза не горят тем светом, что у остальных, и у него на лбу большими буквами написано: «Я не хочу быть здесь». Короче говоря, он выражает все то, что чувствую я. Мне в голову приходит мысль, но я тут же ее отбрасываю. Он не может оказаться гепером. Настоящий гепер (вроде меня) скрывал бы свои чувства (как делаю я), а не вывешивал бы, как грязное белье, на всеобщее обозрение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю