Текст книги "Невозможный мир (ЛП)"

Автор книги: Эндо Биндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3
Тайна космических путей

Сердцем Внеземного Биоинститута была его контролирующая лабораторная система, деятельность которой охватывала весь спектр научных исследований. Его штат насчитывал тысячи человек. Его оборудование было ультрасовременным. Это был центр обработки всех данных, поступавших из космоса. В архиве была вся возможная информация, касающаяся внеземных проблем.

Глава ВЗБИ был членом кабинета министров Земного Союза. Вторым лицом в команде был доктор Родни Шелтон, самый молодой и блестящий из научных сотрудников.

Его карьера была наполнена важными исследованиями. Ещё до прихода в ВЗБИ его студенческая дипломная работа раз и навсегда покончила с загадкой вирусов, остававшейся неразрешённой на протяжении целого столетия. Он доказал, что вирусы являются молекулярными формами жизни, связующим звеном между неживым и живым состояниями. Таким образом, все вирусные заболевания, включая «простуду», можно было вылечить, воздействуя на них искусственными антивирусными молекулами, как если бы они были просто химическими реактивами.

Но, присоединившись к сотрудникам ВЗБИ, Шелтон обратил своё внимание на тайны внеземной биологии. Он участвовал в знаменитой экспедиции на Венерианские болота, которой было поручено изучить ужасную чуму, размягчающую мозги, которая периодически распространялась из болот и уничтожала целые сообщества земных поселенцев.

Выделив микроб, Шелтон, подвергаясь огромному риску, по собственному настоянию, изучал его в одиночку. Он передавал свои записи из изолированной каюты корабля. Он жил в герметичном костюме и не осмеливался есть или пить. Через неделю он вышел, худой и слабый, но довольный – с ответом.

Бактерии, размягчающие мозг, быстро погибали в голубом свете, неизвестном на Венере из-за затянутого облаками неба, которое отфильтровывало всё голубое излучение. После этого все земные поселения при появлении чумы просто защищались кольцами голубых прожекторов.

На Меркурии Шелтон нашёл гораздо более простой способ остановить полчища прожорливых всеядных двухфутовых амебоидов, чем разность их на куски из маленькой пушки. Яд не мог на них подействовать. На пути их бегства были разбросаны маленькие желатиновые капсулы, содержащие твёрдый углекислый газ. Гигантские одноклеточные монстры поглощали их, растворяли желатин и быстро раздувались, превращаясь под действием выделяющегося газа в пористые воздушные шары. В таком виде они, подобно мыльным пузырям, поднимались порывами ветра в небо и, в конце концов, разбивались вдребезги о камни и утёсы.

Но на Марсе Шелтон столкнулся с самой сложной из всех существующих проблем и решил её. Что можно было сделать против невидимых полчищ губчатых микробов, которые перемещались по пустошам этой планеты и поглощали все до последней частицы воды, превращая её в ещё большее количество губчатых микробов? Малейшие выходы воды на поверхность позволяли им проникать вглубь и заполнять источники своими множащимися легионами.

Шелтон добавил в обычную воду один процент тяжёлой воды, которую легко получить на Земле из дейтерия – «тяжёлого» изотопа водорода – и кислорода. Согласно принципам Менделя, применимым ко всему живому, будь то на Земле, Марсе или Андромеде, сотое или около того поколение губчатых микробов оказалось неспособным к размножению.

Шелтон вспомнил, что ещё в 1930-х годах был открыт закон, согласно которому тяжёлая вода подавляла репродуктивные процессы. Губчатый микроб перестал угрожать водоснабжению земных колонистов.

Но за последние три года обязанности Шелтона были полностью переданы самому важному направлению деятельности ВЗБИ – биокоррекции. Он был одним из немногих доверенных лиц, знавших химическую формулу адаптена, и всегда полностью отвечал за каждое новое направление ВЗБИ по биокоррекции.

До его перевода на этот проект биокоррекция была излишне сложным процессом и занимала месяцы. Исследования Шелтона позволили сократить его до нескольких недель. Таким образом, он утроил скорость колонизации других планет Солнечной системы…

– Что ж, подготовка людей для Реи почти завершена, – с облегчением сказал Шелтон.

Он и его уже ассистентка находились в своей лаборатории после того, как увидели волнение, вызванное аварийной посадкой в порту.

– Ещё один результат работы ВЗБИ и адаптена. В некотором смысле, это лабораторная эволюция.

– Да, доктор Шелтон.

Майра Беннинг опустила предметные стёкла для микроскопа в чистящую ванну со спиртом. При этом она украдкой наблюдала за выражением его лица. На это лицо было интересно смотреть, оно просто светилось вдохновением. Это было лицо лидера и организатора, того, чей след останется в истории покорения космоса человеком. Но для Майры Беннинг это было также просто лицо человека.

– Давайте посмотрим, – Шелтон принялся загибать пальцы, – это одиннадцатый мир за пределами Земли, в который ВЗБИ отправил своих выпускников. Япет будет следующим, и их станет ровно дюжина. Это произойдёт уже скоро, – его глаза загорелись, как у человека, который видит перед собой всё более широкие горизонты. – Геологоразведка и разведка полезных ископаемых продолжаются уже несколько лет. Скоро, когда флот создаст там аванпост, им понадобятся люди с соответствующей биологической коррекцией. Всё идёт как часы. Мир за миром.

Раздался звонок оптического телефона.

Шелтон щёлкнул кнопкой «вкл». На молочно-белом экране мелькнуло лицо Гранта Битти, директора ВЗБИ, обладателя усов и широкого подбородка. Один из шести человек, которые под руководством президента Земного Союза управляли космическими трассами, его волевой характер отражался на привычно серьёзном лице. Волосы с проседью подчёркивали его пронзительные глаза и тонкие, жёсткие губы. Но в этот момент выражение его лица было не просто серьёзным, оно было напряжённым.

– Шелтон, – рявкнул он из динамика, – бросайте всё, что вы делаете. Только что произошло нечто важное. У нас есть задание, которое кажется более важным, чем всё, с чем мы сталкивались раньше. Космический корабль «Тихо» только что совершил аварийную посадку.

– Исследовательский корабль? – переспросил Шелтон, взглянув на свою ассистентку и увидев, как она резко вскинула голову. – Тот самый, который отправился на Сатурн для официальной разведки япетских рудных месторождений?

– Это он, – подтвердил директор.

Он продолжил медленно, отрывисто произнося слова:

– Они вернулись, и в живых осталось только двое из десяти.

Майра Беннинг схватилась за горло, но ничего не сказала. Шелтон не мог не восхититься тем, как спокойно она ждала продолжения, хотя её собственный брат мог быть одной из жертв.

Шелтон покачал головой. Всегда больно слышать о храбрецах, встречающих судьбу в космосе, – молодых, энергичных людях, которым было ради чего жить. Некоторые из них тоже были значимыми личностями: учёными, техниками. Теперь они стали мучениками на пути человечества к полному господству в Солнечной системе.

– Двое живы, остальные мертвы, – пробормотал Шелтон. – На Япете – следующей планете в нашем списке колонизации. Что произошло на Япете?

Он не решился спросить, кто из людей погиб, потому что Майра Беннинг с ужасом смотрела на него.

– Нет, не вполне мертвы, – прогремел директор Битти, возвращаясь к тому, что сказал Шелтон в самом начале.

Шелтон уставился на него.

– Но вы только что сказали, что в живых осталось только двое…

– Да, но остальные… не мертвы, – настаивал Битти. – Я осмотрел тела. Они не живые, но и не мёртвые.

В его глазах был шок, как будто он увидел нечто невероятное.

– И это наша работа, Шелтон, выяснить, что всё это значит. Немедленно отправляйтесь в больничную палату. Тела уже доставлены сюда.

– Я буду через минуту.

Шелтон выключил телефон.

– Спокойно! – сказал он девушке.

Он стянул с себя покрытый пятнами лабораторный халат и натянул пальто. Когда он подошёл к двери, то увидел, что она ждёт его, чтобы идти вместе с ним.

– Вам лучше остаться, – мягко посоветовал он.

– Я должна идти, – нервно настаивала она. – Что бы это ни значило, если Хью один из них, я должна его увидеть.

Шелтон кивнул. Они вышли в холл и, петляя по оживлённым коридорам, через несколько минут прибыли к месту назначения. Больничная палата, в которой ухаживали за больными, проходившими курс биокоррекции, была просторной и современной, не имеющей аналогов на Земле.

Директор Битти приветствовал Шелтона с озабоченным выражением на лице. Врач со стетоскопом и озадаченным взглядом осматривал тела, лежавшие на расставленных в ряд кроватях. Один из двух человек, вернувшихся живыми с Япета, стоял в стороне, измученный многодневным бессонным путешествием по космосу. Но внезапно его глаза загорелись.

– Род! Родни Шелтон! – воскликнул он, энергично шагнув вперёд. – Я твой старый приятель по Эдисон-колледжу. Помнишь меня?

Шелтон несколько мгновений непонимающе смотрел на молодого гиганта.

– Марк Трэфт! – воскликнул он, узнав того, и на его лице расплылась широкая улыбка.

– Пилот Марк Трэфт, – сообщил высокий мужчина. – Из Планетарной Разведки. Когда мы закончили учёбу, я пошёл стажироваться в учебные доки. Я помню, что ты вернулся из исследовательской экспедиции. Я слышал, что ты теперь здесь, в ВЗБИ, но у меня никогда не было возможности заглянуть к тебе. Я так рад тебя видеть, Род.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, наверняка вспоминая студенческие годы.

– Рад снова тебя видеть, Марк, – сказал Шелтон. – Но давай мы поговорим позже. Прямо сейчас…

Он повернулся, чтобы посмотреть на Майру Беннинг. Её взгляд скользнул по семи неподвижным фигурам. До этого она стояла неподвижно, тяжело дыша. Теперь она подбежала и схватила рослого пилота за руку, судорожно сжимая её пальцами.

– Мой брат, Хью Беннинг, – воскликнула она. – Ещё один человек вернулся живым. Это был Хью?

Лицо Трэфта мгновенно стало печальным.

– Нет, мисс Беннинг, – тихо сказал он. – На Япете был потерян один человек…

Он неловко переступил с ноги на ногу, попытался продолжить, но слова застряли в горле. Глаза девушки расширились. Губы задрожали. Шелтон пожалел, что не сообщил ей эту новость как-нибудь помягче, но было уже слишком поздно.

– Хью… – она задохнулась.

Но внезапно выпрямилась, слегка встряхнувшись.

– Со мной всё в порядке, – твёрдо сказала она. – Расскажите мне, что произошло на Япете… с Хью.

Как можно короче и участливее Трэфт рассказал все подробности Шелтону и девушке.

– Видя, что мы не можем оживить их сами, – заключил он, – мы решили доставить людей в ВЗБИ как можно скорее. Мы залили топлива на Титане, взяли двух человек в машинную бригаду и рванули к Земле с тройным ускорением на протяжении всего пути. – он махнул рукой. – И вот мы здесь. Грили, мой второй пилот, отправился доложить нашему начальству. Я прибыл сюда с телами. У меня всё это время было предчувствие, что они живы.

Шелтон подошёл к ближайшей кровати и коснулся рукой лба неподвижно лежащего человека.

– Холодный, – прошептал он. – Холодный, как смерть.

Врач выпрямился.

– С медицинской точки зрения, – объявил он, – они мертвы. Они не дышат, их сердца остановились, а кровь остыла. Однако трупного окоченения нет.

Чтобы продемонстрировать это, он поднял безвольную руку одного из мужчин и позволил ей упасть. Не было заметно никакого окоченения.

– Итак, каков ваш окончательный диагноз? – нетерпеливо спросил директор Битти.

– Смерть без трупного окоченения, – упрямо повторил врач. – То есть с научной точки зрения.

Директор хмыкнул.

– Как бы вы это назвали, Шелтон?

– Анабиоз, – неохотно ответил Шелтон. – Первый явный случай в истории медицины. Это означает остановку жизненных процессов без разложения. Метаболизм нулевой.

Он посмотрел на тела так, словно всё ещё не хотел верить своим глазам.

– Анабиоз, – пробормотал директор Битти, он явно не был удивлён. – Хорошо, приведите их в чувство, – приказал он врачу. – Если нужно, привлеките к работе весь персонал.

– Я не думаю, что обычные методы сработают, – мрачно сказал Шелтон. – Тем не менее, пусть попробуют.

Обычные методы не помогли. Час спустя они поняли, что такие методы бесполезны. Даже инъекция адреналина прямо в сердце одному из мужчин не вызвала появления пульса. Директор Битти являл собой картину полного отчаяния.

– Мы должны оживить этих людей, – выдавил он наконец. – На карту поставлена репутация ВЗБИ. Вы, чёрт возьми, самый лучший биолог на Земле на сегодняшний день, Шелтон, – с вызовом произнёс он, – и мы столкнулись с самой серьёзной проблемой, которая когда-либо возникала в космосе. Я возлагаю на вас полную ответственность. Займёт ли это день или год, поднимите этих людей на ноги.

– Я думаю, что адаптен – это решение проблемы, – воскликнул Шелтон и быстро принялся объяснять: – В некотором смысле, эти тела были помещены в среду, где нет воздуха, тепла или других нормальных условий. Они «адаптированы» к этим экстремальным условиям. Мы же можем адаптировать их к нашим.

Директор Битти кивнул.

– Попробуйте, – сказал он и ушёл.

Его внимания требовали другие неотложные дела.

Отправив измученного Трэфа отдохнуть, Шелтон созвал персонал больницы и отдал им распоряжения. Группа с готовностью включилась в работу. Через несколько минут семь обмякших тел были помещены в аппараты, представлявшие из себя комбинацию установки для лечения лихорадки и «железных лёгких». Также были введены небольшие дозы чудодейственного вещества – адаптена. Оставалось выяснить, сможет ли всё это сдвинуть метаболизм с нулевой отметки или просто изменить его в какой-то степени.

– Это должно сработать, – с надеждой сказал Шелтон Майре. – Но, вероятно, придётся подождать несколько часов.

Он увидел её покрасневшие глаза и предложил ей отдохнуть.

– Нет, – она покачала головой и бесцветным голосом продолжила: – Нам предстоит ещё поработать. Я помогу вам.

В голове Шелтона вдруг всё встало на свои места.

– Что же вызвало приостановку жизнедеятельности? – пробормотал он. – Какой-то странный, неизвестный газ – по крайней мере, они говорили о газе. Может, он есть в воздухе Япета? Хотел бы я знать, но во всей этой суматохе Трэфт забыл привезти образец. – его глаза внезапно озарила ещё одна мысль. – Есть один человек, который может знать – Космический Учёный.

Он развернулся и зашагал к главному оптифонному залу обмена сообщениями института, жестом пригласив девушку следовать за ним.

– Космический Учёный, – удивлённо повторила она. – Вы с ним знакомы, разговаривали с ним?

– Однажды, – коротко ответил Шелтон.

Глава 4
Космический Учёный

В зале обмена сообщениями полусонные операторы встрепенулись при виде Шелтона.

– Свяжитесь с радиоцентралью дальнего действия, – быстро приказал Шелтон, – и попросите их на максимальной мощности вызвать Космического Учёного на девятой микроволне. Когда придёт ответ, соедините меня по личной линии.

– Да, доктор Шелтон.

Дежурный подключился к радиоцентрали, самой мощной радиостанции на Земле, которая передавала радиосигналы на микроволнах через слой Хевисайда на все планеты империи. Или на любой корабль в космосе.

– Надеюсь, он решит ответить, – пробормотал Шелтон.

– Из того, что я слышала об этом Космическом Учёном, – сказала Майра Беннинг, – самое подходящее слово – «соизволит».

Родни Шелтон невесело усмехнулся.

– Примерно так оно и есть. Он – самая загадочная фигура из ныне живущих. Кажется, никто точно не знает, кто он такой и с чего всё началось, но он живёт в космосе, на прекрасно оборудованном корабле. Говорят, у него там целая лаборатория! – он удивлённо покачал головой. – Он находится в космосе уже двадцать лет, один! Известно, что он никогда не высаживался ни на одну планету за припасами, но у него должны быть какие-то средства для получения топлива, кислорода и еды, вероятно, не без помощи единомышленников.

– Что он делает в космосе, один, год за годом? Можно подумать, что он сошёл с ума, – передёрнула плечами девушка.

– Я полагаю, он отшельник по натуре, – объяснил Шелтон. – Он собирает данные для новой потрясающей концепции Вселенной. Он не приносит вреда. Много лет назад космические рейнджеры пытались выследить его, но так и не смогли. С тех пор его оставили в покое. Его корабль с двумя большими белыми крестами на борту видели повсюду, от Меркурия до Сатурна. Время от времени он связывается с земными учёными и запрашивает определённую информацию для дальнейшей работы над своей великой теорией, какой бы она ни была. Но если вы захотите связаться с ним, он, скорее всего, проигнорирует ваш звонок. Однажды он вызвал меня, чтобы спросить об одном биологическом аспекте, хотя я не знаю, как это могло бы ему помочь.

– Зачем вы его вызываете? – спросила девушка.

– Есть у меня предчувствие, – признался Шелтон. – У него в распоряжении много информации о Солнечной системе из первых рук. Возможно, он знает что-то важное о Япете.

Оператор повернулся к Шелтону.

– Доктор Шелтон, а вот и ваш собеседник – Космический Учёный.

Он выглядел несколько удивлённым тем фактом, что вышел на связь с этим таинственным, почти мифическим персонажем.

– Вы можете ответить на звонок в третьей кабинке.

Шелтон направился к кабинке, жестом пригласив Майру Беннинг следовать за ним. Это помогло бы ей отвлечься от мыслей о печальной судьбе брата.

Он закрыл за ними дверь в просторную кабинку и щёлкнул выключателем. С приглушённым жужжанием ожил оптический экран. Флуоресцентная круглая пластина заиграла всеми цветами радуги, из которых, в конце концов, соткались голова и плечи Космического Учёного.

У Майры Беннинг перехватило дыхание. Лица не было видно. Вся голова была заключена в тёмный шар из чего-то, похожего на полупрозрачную ткань. Черты лица под маской были неразличимы.

– Он всегда носит эту штуковину, по крайней мере во время телетрансляций, – прошептал Шелтон. – Никто никогда не видел его лица.

Он не осознавал, что чувствительный прибор в закрытой кабинке улавливает его шёпот.

– И никто никогда не увидит моего лица, – раздался из-под маски резкий жёсткий голос. – Я поклялся, что никогда больше не позволю Земле увидеть моё лицо. Двадцать лет назад, на Земле, в лаборатории… Впрочем, неважно. – из-под маски донёсся странный смешок. – Вы бы не захотели увидеть моё лицо. Зрелище не из приятных.

Шелтон многозначительно взглянул на девушку. Это подтвердило слухи о том, что несчастный случай в лаборатории оставил на лице Космического Учёного ужасные ожоги и озлобил его. В конце концов, это вынудило его удалиться в космос, где никто не смог бы увидеть его увечья. Шелтону стало жаль этого человека.

– Извините, – просто сказал он, а затем поспешно продолжил после неловкой паузы: – Я связался с вами, сэр, чтобы запросить любую информацию о Япете, которой вы можете располагать.

– Почему вы хотите знать о Япете? – холодно спросил космический учёный.

– Семь человек вернулись оттуда в состоянии приостановленной жизнедеятельности, по-видимому, из-за того, что дышали воздухом Япета, – объяснил Шелтон и принялся рассказывать подробности.

Учёный в маске, казалось, внимательно слушал его, но в конце небрежно сказал:

– Меня не интересуют эти дела. Меня не интересуют никакие земные дела. Я полностью отстранился от этих мелочей. Люди – глупцы. Жизнь бесполезна и бессмысленна. Важен только разум и постижение великих тайн космоса.

Круглая голова подалась вперёд, а голос понизился от напряжения.

– Я стою на пороге создания потрясающей новой концепции Вселенной. Она охватит всё сущее в рамках одной универсальной формулы. Это было моей двадцатилетней мечтой. Это будет значительным достижением и одним махом придаст смысл всему сущему.

Закончил он почти криком.

– Но, сэр, что касается Япета… – начал Шелтон.

– Мне нет дела до Япета, – презрительно ответил человек в маске. – Меня не волнуют ваши мелкие неприятности. Более того, я не гражданин Земли. Я сам себе хозяин, и весь космос – мои владения.

Его рука дёрнулась, как будто он хотел прервать связь.

– Подождите! – сердито рявкнул Шелтон. – Вы можете быть независимы от земных привязанностей, но вы всё ещё человек. Поэтому вы должны иметь некоторое отношение к земным вещам.

Космический Учёный отдёрнул руку.

– Всё ещё человек, – снова прозвучал его невесёлый смешок. – Отлично сказано! Ещё раз, кто вы такой?

– Доктор Родни Шелтон из ВЗБИ.

– Ах, да, – задумчиво произнесли скрытые губы. – Я помню, как однажды связывался с вами. Вы ответили на мои вопросы. Так что, в свою очередь, если я могу вам помочь, я полагаю, что должен это сделать. Но поторопитесь.

– Вам приходилось в последнее время изучать воздух Япета? – поинтересовался Шелтон.

– Да. Подождите минутку, я достану свои записи.

Фигура Космического Учёного отодвинулась в сторону, за пределы экрана.

Глаза Шелтона с удивлением уставились на то, что он мог разглядеть в кабине таинственного корабля Космического Учёного. Его взгляд переместился в короткий коридор, ведущий в лабораторию. Было видно ошеломляющее разнообразие приборов, большинство из которых были не в фокусе, так что он не мог угадать их назначение. Тем не менее, он мог ощутить полноту оснащения и продвинутый характер экспериментов этого человека. Ещё один из множества неподтверждённых слухов о Космическом Учёном заключался в том, что он открыл новые удивительные вещи, за знание о которых земные учёные готовы были бы отдать душу.

Майра Беннинг вздрогнула.

– Почему-то он такой холодный и непримиримый? – прошептала она. – Он не похож на человека. Долгая жизнь в космосе превратила его в нечто отличное от нас с вами.

– Чепуха, – коротко рассмеялся Шелтон. – Напротив, он всё ещё человек, как по сути, так и телом. Более человек, чем он сам думает. Он доказал это, выслушав мою небольшую речь.

Он прервался, когда из динамика послышались приближающиеся шаги. Появилось лицо космического учёного в маске.

– Мне довелось совершить посадку на Япете в ходе моих планетных исследований, – сказал он. – Я проанализировал его атмосферу. В атмосфере Япета присутствуют кислород, азот, водород, углекислый газ, гелий, неон и следы других благородных газов. Если вам нужны проценты…

– Нет, – отказался Шелтон. – Когда вы провели тест?

– Один раз десять лет назад, а другой – всего месяц назад. Оба раза результаты были одинаковыми.

– Ещё один вопрос, – продолжил Шелтон. – Как вы думаете, возможно ли присутствие чужеродного газа, настолько нестабильного, что его невозможно обнаружить?

– Это невозможно, – уверенно заявил Космический Учёный. – Особенно с моей техникой. Я использую спектроскоп холодного излучения. – в его голосе послышались хвастливые нотки. – Земные учёные не знают об этом методе. В нём исследуются вещества при низкой постоянной температуре жидкого гелия.

Шелтон вытаращил глаза. Это было невероятно, и он чуть было не сказал об этом вслух. Никто никогда не проводил спектроскопические эксперименты без использования тепла. Но затем он вспомнил, с кем он разговаривает – с гением, сумасшедшим или нет, который два десятилетия занимался исследованиями космоса. Космос был холодным. Возможно, его исследования естественным образом склонились к низкотемпературным методам.

– Понятно, – сказал Шелтон. – Это всё, о чём я хотел спросить вас, сэр. Спасибо и до свидания.

Он протянул руку, чтобы выключить прибор, но его прервал голос Космического Учёного.

– Что вы собираетесь делать с этими семью несчастными мужчинами?

– Вы же не интересуетесь земными делами? – резко спросил Шелтон, подавляя улыбку.

– Я интересуюсь, хотя и в чисто эзотерическом смысле, – ответил человек в маске. – В конце концов, жизнь и поступки людей – это часть Вселенной, которую я рассматриваю в своей теории. Я не могу полностью игнорировать то, что существует. В моей формуле всё человечество будет представлено одним символом – нулём. – в его голосе прозвучали почти зловещие нотки. – Возможно, я объясню это при каком-нибудь будущем контакте.

– Я буду с нетерпением ждать его, – сказал Шелтон. – Что касается семерых мужчин, я верю, что адаптен оживит их. – он сжал челюсти. – И я собираюсь раскрыть тайну того, что с ними случилось, даже если на это уйдёт год. До свидания.

Он выключил трансляцию, но не раньше, чем Космический Учёный издал тихий смешок, а затем его изображение исчезло.

Майра Беннинг снова вздрогнула.

– Теперь я могу по достоинству оценить это выражение – «холодный учёный», – пробормотала она. – Он весь такой. Если он может смеяться над трудностями этих людей, значит, он – животное.

– Но он человек, – встал на его защиту Шелтон. – Обратите внимание, как близко он был к Земле – должно быть, парил совсем рядом, поскольку сигналы передавались туда и обратно с минимальной задержкой. Он, вероятно, подолгу околачивается возле Земли, жадно слушает новости и смотрит телепередачи, терзаясь из-за того, что дал глупую клятву никогда не возвращаться. Я его раскусил.