Текст книги "Снэк (ЛП)"

Автор книги: Эмми Бертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Фифи и Эйден немедленно встают на колени, чтобы поприветствовать Вуки, когда он подходит к ним, более чем готовый принять их обожание. Папа выводит их всех из гостиной в семейную комнату.

Я собираюсь присоединиться к ним, когда из-за угла появляется босоногий Снэк в толстовке со Стэнфордом и джинсах. Он выглядит сонным и взъерошенным, как будто вздремнул. Я мгновенно настраиваюсь на то, как мое тело реагирует на него, как сексуально и непринужденно он выглядит.

Снэк проводит рукой по волосам, зевает и говорит:

– Эй, я тебя не ждал. Я подумал, что зайду к тебе домой после того, как вернется Джил. – Снэк наклоняет голову, поднимает брови и пожимает плечами. – Таааак, что ты думаешь?

На мгновение я растерялась. Что я думаю? О чем? И тут до меня дошло. О, что я думаю о своем отце и его маме?

– Я думаю, что это здорово. Я понятия не имела.

– Я тоже не знал, пока не приехал сюда с детьми. Было совершенно очевидно, что они были вместе, когда я застал их целующимися у кухонной стойки.

– О, нет. – Я пытаюсь выкинуть это видение из головы.

Снэк кивает и делает притворно испуганное лицо.

– О, да!

– Почему ты не сказал мне вчера вечером? – Я ругаюсь.

– Это была не моя новость, чтобы рассказывать.

– Да, я понимаю.

– Эй, как насчет стрижки? – Снэк проводит рукой по своей неопрятной бороде, приближаясь ко мне.

– Конечно.

– Я знаю, что не похоже, но я действительно помыл ее сегодня утром. – Он берет меня за руку и ведет в ванную.

– Тебе повезло. У моего отца все еще были ножницы, которыми я стригла волосы парням, когда они были младше.

Когда мы входим в ванную, Снэк снимает толстовку через голову и вешает ее на крючок с обратной стороны двери. Он закрывает дверь до упора, закрывая нас изнутри. Под толстовкой на нем надета белая футболка.

Она облегающая, и я могу разглядеть контуры его бицепсов, плеч, крепкой груди и тонкой талии. Если бы я не сглотнула пару раз, то, наверное, пустила бы слюни. Ванная комната – относительно небольшое пространство, и я, кажется, не могу оторвать глаз от его тела. Когда я наконец поднимаю глаза, я чувствую, что краснею.

– Что? – Снэк ухмыляется.

– Ой. – Я неловко хихикаю. Снэк поймал мой пристальный взгляд. – Эм… Итак, садись… – Я указываю на сиденье унитаза. Снэк делает, как ему говорят. Достав ножницы из сумки и положив их на туалетный столик, я набрасываю полотенце на плечи Снэка. Как только я собираюсь отойти, он хватает меня за запястья и кладет мои руки себе на грудь. Я резко вдыхаю, прикасаясь к нему. Удары такие сильные, что я ловлю себя на мысли, не установлен ли дефибриллятор в его груди.

Снэк обхватывает рукой мою шею сзади, наклоняя мое лицо, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

– Я говорил тебе, как счастлив, что ты… что ты здесь? – Снэк говорит тихим голосом.

– Да, говорил.

Снэк притягивает меня ближе и нежно целует в один уголок рта, а затем в другой, задерживаясь немного дольше на втором. Он отступает на волосок и собирается снова поцеловать меня прямо в губы. Он находится на расстоянии доли сантиметра, когда мои пальцы сжимаются на его груди, и я отталкиваюсь.

– Нет, сэр. – Я тычу в него пальцем. Он пытается оттащить меня назад, но я кладу руку ему на плечо.

– Мы никогда не покинем эту ванную, если ты будешь продолжать в том же духе.

Каким-то чудом мне удается сохранять хладнокровие и убирать руки от Снэка достаточно долго, чтобы подстричь его усы и бороду до более приемлемой длины ближе к подбородку. Меньше Зи-Зи Топ, больше посетитель кофейни. Кажется подходящим для того, кто частично вырос в одном из них. Но держать руки при себе не значит, что я не могу воспользоваться любой возможностью, чтобы коснуться его тыльной стороной ладони, оседлать его бедро, чтобы встать под правильным углом, или коснуться его руки своей грудью. Снэк издает низкое рычание при каждом «случайном» прикосновении.

Стрижка бороды наконец завершена, объявляю я.

– Вот! Все гот…, —

Снэк выхватывает ножницы у меня из рук, осторожно кладет их на туалетный столик и, снимая полотенце со своих плеч, тянет меня вниз, чтобы я оседлала его. Его твердость сразу же прижимается к моей разгоряченной сердцевине. Я провожу пальцами по его бороде, а затем по волосам, наслаждаясь их густой, плюшевой шелковистостью. Снэк вздыхает, и все его тело расслабляется. Я чувствую, как напряжение покидает его, когда я прижимаюсь к нему – моя грудь к его груди, мои бедра к его бедрам – а затем я начинаю двигаться.

Наши губы врезаются друг в друга с еще большей настойчивостью. Он проводит языком по складке моих губ, умоляя меня открыться для него, что я и делаю без сопротивления. Наши языки находят друг друга и танцуют так естественно. Время от времени мы останавливаемся, чтобы прикусить нижнюю губу. Я провожу руками от его волос вниз к его твердым, рельефным плечам и бицепсам. Он крепко сжимает мое тело, чтобы обхватить одну из моих грудей. Когда он проводит большим пальцем по моему набухшему соску, я стону. Возможно, немного громче, чем следует.

– Снэк, – говорю я между поцелуями.

– А? – отвечает он, затаив дыхание.

– Ты оправдываешь свое имя. Чертовски вкусно.

– Я не могу дождаться, чтобы узнать, какая ты на вкус, Мин.

Вот. Прямо Здесь. Это классический Снэк! Совершенно простые слова, пропитанные сексом.

Я готова сорвать с себя одежду прямо в гостевой ванной и позволить ему узнать. Интересно, как будет ощущаться его борода? Там, внизу.

– Знаешь, что это мне напоминает? – Снэк целует меня в шею между каждыми сказанными фразами.

Я киваю и продолжаю прелюдию так же, как и он. Мы оба смеемся в наши поцелуи и теряемся в ощущении того, что снова вместе, когда, как крошечные ясновидящие, знающие, что что-то происходит, дети колотят в дверь ванной.

– Папа, ты там?

Я выпрыгиваю из его объятий, но он прижимает меня к себе.

В дверь снова стучат.

– Что. Ты. Там. Делаешь? Выходи! – Тоненький голосок Фифи звучит раздраженно.

– Минни, кажется, в Силе произошли беспорядки. – Он подмигивает. Ссылка на «Звездные войны» – идеально. Парень научился. Затем он направляет свои комментарии к двери. – Я сейчас выйду, ребята.

Снэк утыкается лбом мне в плечо. Я чувствую его дыхание, как горячий бриз, на своей груди.

– Ааааа! Я сойду с ума, если в ближайшее время не смогу остаться с тобой наедине.

Я смеюсь, потому что он никогда не говорил более правдивых слов.

***

Я еду домой в Эль-Камино и приезжаю в возбужденном состоянии. На данный момент я серьезно подумываю о том, чтобы воспользоваться зубной щеткой или массажем в душе. Я решаю подождать и выместить все это на Снэке на нашем свидании. У меня такое чувство, что после нашего поцелуя в ванной комнате он, наверное, чувствует то же самое прямо сейчас. Наша химия реальна.

Не так как с Генри. После прошлой ночи и сегодняшнего дня в ванной со Снэком мне стало совершенно ясно. Мне нужно порвать с Генри.

Вуки сегодня останется с папой, Колетт и детьми, так что я совсем одна в доме, где провела свое детство. Чтобы занять себя – и не слоняться без дела, – я начинаю собирать вещи в своей спальне. Их осталось не так уж много. Кроме моей кровати, есть только несколько ящиков и полок, которые нужно вычистить. В основном книги, безделушки и коробки с воспоминаниями. Просматривая одну из них, я натыкаюсь на фотографию Снэка и меня с выпускного вечера. Мы были так молоды и влюблены, одетые в нашу официальную одежду. Это заставляет меня задуматься, что мне надеть сегодня вечером. Найдя свой телефон, я отправляю ему сообщение.

Минни: Я забыла спросить, куда мы идем?

Снэк: Я не скажу.

Минни: Хорошо, что мне надеть?

Снэк: Что-нибудь, что мне понравится.

Минни: О!

Снэк: Возьми с собой теплое пальто. У меня сюрприз. Осталось всего 3 часа!

Я прикусываю губу, перечитывая его сообщения. Что-то, что ему понравится? И теплое пальто? Что, черт возьми, мы делаем сегодня вечером? Что у меня есть такого, что ему бы понравилось? Я бросаю свои вещи и роюсь в своей сумке. Надеюсь, я привезла что-то, что подойдет. К тому времени, как я добираюсь до дна, я почти уверена, что уже готова! Я так взволнована, что начинаю готовиться, хотя Снэка здесь не будет еще довольно долго.

Я принимаю ванну, частично потому, что мне нравится ванна в этом доме, а частично для того, чтобы избежать соблазна массажа в душе. Ванна дает мне время расслабиться, подумать и побаловать себя. После того, как я собрала волосы высоко в хвост, я использую немного дизайнерского геля для душа, который привезла с собой, и взбиваю гору пузырьков. Я брею все возможные места, которые, как мне кажется, я могла бы увидеть – или коснуться, – а затем откидываюсь назад и закрываю глаза. На ум приходит короткая мысль о Генри и нашей квартире, но также быстро уходит. Мой разум и тело, кажется, полностью сосредоточены на сегодняшнем вечере и на том, что может сегодня произойти.

Понежившись некоторое время в ванне, я выхожу, вытираюсь, а затем наношу небольшое количество духов на каждую точку пульса, о которой я могу думать: запястья, шея, декольте, за коленями. Для верности, хотя я и не уверена, что это точка пульса, я поставила точку прямо под каждой из моих тазовых костей.

Мой наряд полностью спланирован, поэтому я поправляю волосы, укладывая прямые волосы в свой обычный длинный боб, но с немного большим изгибом и текстурой. Я делаю макияж простым, но сексуальным.

К счастью, каким-то чудом во время поспешных сборов мне каким-то образом удалось подобрать подходящий комплект бюстгальтера и трусиков. Они совсем не черные, не кружевные и не модные. Они с атласной окантовкой того же цвета и маленьким бантиком между чашечками бюстгальтера и еще одним в верхней части трусиков. Я надеюсь, что Снэк захочет их увидеть. Надеюсь, они ему понравятся!

Глава 13: 2000 – Распад

– Я люблю тебя. – Слова просто вылетают из моего рта.

Ни в какое-то особенное время. А сразу после поцелуев в подвале закусочной. За два дня до того, как я собираюсь уехать в колледж. Я не хотела их говорить, но они выскользнули.

Реакция Снэка?

– Я знаю.

Должна сказать, это очень похоже на Хана Соло, но потом он замолчал, сделал три медленных глубоких вдоха и сказал:

– Иногда мне кажется, что я скучаю по ней.

Скучаешь по ней? Скучать по кому? Шарлотта? Подожди, что?

Я действительно это слышу? Все, что я могу сказать, это:

– Что? – А потом я начинаю, блядь, плакать!

Снэк, в дерьмовой попытке прояснить ситуацию, снова говорит мне:

– Я скучаю по ней.

Я всегда могла поговорить с ним, когда мы были наедине. Никогда никакой неловкости. Но когда он сказал, что скучает по Шарлотте сразу после того, как я призналась ему в любви, стена поднялась с быстротой джедая, машущего мечом. Я видела, как он разговаривает со мной, но сообщение не доходило. В этом не было никакого смысла.

Я встаю и быстро иду к двери, на ходу поправляя одежду. Он, по сути, только что порвал со мной.

– Я знаю? Я только что сказала тебе, что люблю тебя, а ты говоришь, что знаешь? А потом ты говоришь мне, что скучаешь по Шарлотте на одном дыхании? Когда я спросила: «Что?» – это было не потому, что я не поняла, – огрызаюсь я.

Снэк вскакивает на ноги и подходит ко мне.

– Я не знаю, действительно ли я скучаю по ней. Я… я просто чувствую себя виноватым в ее смерти… И колледж не за горами… – В голосе Снэка слышится нотка раздражения, когда он произносит свои последние слова. – Кроме того, ты все равно уезжаешь от меня…

Мы никогда не говорили о том, что произойдет, когда мы поступим в колледж. Я в Мидлбери в Вермонте, он в Северо-Западном. Он расстается со мной из-за Шарлотты или колледжа? Черт, я в замешательстве.

– Ты бросаешь меня? – Когда он просто смотрит на меня, я фыркаю, поворачиваюсь и выплевываю ему свои мысли: – Сейчас? Ты делаешь это сейчас? – Я вбиваю себе в голову мысль о том, как он жесток. – Ты бросаешь меня, потому что я поступаю в колледж? Ты тоже уезжаешь!

Снэк уставился в пол перед моими ногами.

– Ты уезжаешь далеко – через всю страну. Я просто еду на пятьдесят миль. Мне невыносима мысль о том, что ты так далеко.

Тяжелые рыдания сотрясают мое тело.

– Итак, ты расстаешься со мной? Просто так? Мы даже не собираемся это обсуждать? – Это не тот момент, которого я ожидала после того, как сказал, что люблю его. – Я должна идти, пока мои гребаные глаза не стали слишком опухшими, чтобы вести машину.

Протягивая ко мне руку, он тихо говорит:

– Позволь мне отвезти тебя домой.

Я отстраняюсь от него.

– Нет, мне нужно привыкнуть к тому, что тебя нет… – Я подавляю рыдание. – Нет тебя рядом.

– Это ты уходишь! – Снэк кричит. Я не могу сказать, злится он, расстроен или что-то в этом роде.

Я сразу же возвращаю ему.

– Ты тот, кто расстается!

Снэк качает головой.

– Мы никогда не расстанемся. Никогда.

– Что, черт возьми, это значит? Неважно! Мы будем «друзьями», – сердито говорю я с воздушными кавычками. Я делаю глубокий вдох. Я не могу оставаться здесь и слушать все это, но отказываюсь позволять ему видеть, как я разваливаюсь на части, и я действительно вот-вот развалюсь. Сарказм сочится из моего голоса, когда я говорю ему: – Я буду присылать тебе рождественские открытки. – Рыдания скоро захлестнут меня. – И Снэк, когда ты получишь эти рождественские открытки, ты должен знать, что это не просто рождественская открытка. Когда ты получите ее, ты должен знать, что кто-то помнит о тебе. Таким, каким я тебя считала, а не трусом, каким ты являешься в этот момент! Мое сердце, черт возьми, разбито! Я бы никогда за миллион лет не подумала, что ты так поступишь со мной! Я думала, ты любишь меня… Я думала…

Я сильно прижимаю ладони к глазам, а затем поворачиваюсь и ухожу, шепча себе:

– Ты был моим лучшим другом. Ты должен был быть тем единственным.

Снэк зовет:

– Минни! – Но я не оборачиваюсь.

– Прощай, – говорю я через плечо и выхожу.

***

Я не видела его ни на следующий день, ни большую часть дня после этого. Он появился на вокзале, когда я ждала отъезда, чтобы добраться до аэропорта.

Я стою на платформе, разговариваю со своим отцом и Сидом и рассказываю своему сумасшедшему рыжеволосому брату, как сильно буду скучать по нему, когда я чувствую его присутствие. Мое ощущение Снэка подтверждается тем, что Сид смотрит мне через плечо, быстро машет руками, а затем быстро отворачивается от меня.

– Минни? – Голос Снэка грубый и надтреснутый. – Прости. Я не это имел в виду. Я не скучаю по Шарлотте. Я скучаю по тебе. Я скучаю по тебе, а ты даже не уехала. Ты ненавидишь меня за те слова?

Он такой искренний, и его глаза выглядят красными и опухшими, как будто он плакал, но это не имеет значения. Мы расстались, и я всегда верила, что, если кто-то расстается с тобой, пути назад нет. Все кончено. Я хмурюсь и качаю головой.

– Нет, я не ненавижу тебя. Совсем. Но я больше не могу быть с тобой. Я больше не могу быть девушкой, которая встречалась с парнем мертвой девушки. Я не могу здесь оставаться. – Мои глаза начинают наполняться слезами, и я чувствую, как сбивается мое дыхание. Это сложно. Я имею в виду, серьезно, чего я ожидала? Что мы будем вместе навсегда? Я очень стараюсь подавить рыдания, подступающие к моему горлу.

Снэк смотрит в землю, а потом на меня.

– Я тоже не могу.

Я в замешательстве.

– Что?

– В конце концов, я не останусь в городе. Я собираюсь в Стэнфорд. Я получил письмо в тот день, когда мы поссорились. Они вычеркнули меня из списка ожидания. Минни, я клянусь, мы будем звонить друг другу. Электронная почта. Мы увидимся на День благодарения.

– Это не имеет значения, мы все еще расстались.

– Нет.

– Какого хрена?

– Никогда не расстанемся. Мы никогда не расстанемся!

Он наклоняется и целует меня. Я знаю, что это последнее, что у нас будет. Я не знаю, что это значит для него, но для меня это настоящий прощальный поцелуй. Мой мозг кричит: «Отпусти меня, Снэк!» – в попытке убедить мое сердце, но я не произношу этих слов вслух.

И с этими словами я, по сути, исчезла из жизни Снэка. С этого момента я посещала Даунерс-Гроув только по несколько часов за раз, редко оставаясь на ночь. Конечно, моя семья жила там, но долгое время находиться там было слишком больно. Я не видела его в тот первый День благодарения. Я осталась в Вермонте.

Глава 14: 2014 – Дата

Я открываю дверь, чтобы впустить Снэка, но упираюсь взглядом в его спину, он машет «Хонде Одиссей», отъезжающей от тротуара. Я легко могу разглядеть своего папу, две маленькие белокурые головки и маленькую йоркширскую мордочку, смотрящую в ответ. Эйден улыбается и машет рукой, Фифи – нет.

Снэк проскальзывает в дверь.

– Может ли быть что-то более неловкое, чем твой тридцатилетней парень, высаженный из минивэна твоим отцом, детьми и собакой на буксире, и все они наблюдающие за происходящим?

– О да, это действительно задает тон вечеру. – Я дразню.

– Давай начнем сначала… – говорит он. Прежде чем я успеваю согласиться, Снэк поднимается по лестнице, обнимает меня за талию и притягивает к себе. – Думаю, мне просто придется приложить чуть больше усилий, чтобы стереть это воспоминание из твоей памяти.

И с этими словами он наклоняется, не отрывая взгляда, и облизывает, покусывает, а затем с жаром сосет мою нижнюю губу. Из меня вырывается всхлип, и это, кажется, подпитывает наш поцелуй. Он кладет ладони мне на затылок, прижимая меня к себе. Я, напротив, похоже, потеряла контроль над своими конечностями. Серьезно, я такая… такая… Даже не знаю. Мои руки безвольно свисают по бокам. Мозг кричит протянуть руку и обнять его за шею, но я сосредоточена на том, чтобы целовать и пробовать его на вкус, и, по-видимому, у меня нарушена моторика. Как только мозг приходит в себя, я кладу руку на его напряженное мускулистое предплечье. Когда я прикасаюсь к нему, он прерывает поцелуй и отступает назад.

– Почему я не потратил больше времени на поцелуи с тобой? – спрашивает он, задыхаясь. – Я действительно был глуп тогда.

Я громко смеюсь.

– Мы на самом деле много целовались, Снэк. – Я делаю шаг к нему, но Снэк отступает, поднимая руки, чтобы остановить меня.

– Минни, если ты прикоснешься ко мне, мы никогда не пойдем на это свидание.

Мысль о том, чтобы взять его прямо здесь, на лестничной площадке, является очень даже привлекательной. Я снова подхожу к нему.

– Все в порядке, – многозначительно говорю я.

– Нет, нет, нет! Нет, это не так! Мы не будем целоваться на лестничной площадке или в твоей спальне. У меня на тебя еще кое-какие планы. Мне нужно многое наверстать. Возьми пальто и дай мне ключи от машины.

Он действительно берет на себя ответственность сегодня вечером.

– Такой властный. Мне нравится!

Мое пальто уже было перекинуто через перила, поэтому я хватаю его, надеваю, роюсь в кармане и протягиваю ему ключи от «Эль Камино».

Когда он отворачивается, я не могу удержаться, тянусь вперед и хватаю его за задницу.

Через плечо Снэк говорит:

– Вот это хватка. Мне это нравится! – Затем он наклоняется и добавляет: – Мне также нравится твой наряд!

На мне узкие джинсы, заправленные в высокие черные ботинки на высоких каблуках, и черная кашемировая туника с глубоким V-образным вырезом. Тот факт, что ему нравится мой наряд и я ему понравилась, заставляет меня улыбнуться.

Снэк тянется ко мне и берет меня за руку. Он подносит ее к губам и целует каждый из моих пальцев. Затем, все еще склонив голову, он поднимает прикрытые веки.

– Готова?

Я могла бы легко сказать: «Больше, чем ты думаешь», учитывая трепет в моей груди и растущую потребность в моем сердце, но не делаю этого. Я просто тихо шепчу в ответ:

– О, да.

Снэк улыбается и тянет меня вниз по лестнице к двери.

– Тогда поехали!

***

Мы едем на север по шоссе около двадцати минут. Я неоднократно спрашиваю его, куда мы направляемся, на что он всегда отвечает: «Увидишь». В перерывах между расспросами я слушаю радио и играю в гляделки со Снэком.

– Я прочитал кое-что из твоих записей в Интернете. Я так рад, что ты занялась любимым делом. Ты всегда отлично справлялась со школьной газетой, Минни.

– Кажется, я стала Джин Моос из повествовательной журналистики инди-хипстеров. – Мне очень повезло, что я работала в ряде прогрессивных газет и журналов, освещающих всевозможные новости и события. – Моя любимая вещь, которую я пишу, – маленькая непонятная история, которая трогает твое сердце. Крошечные сказки, которые эпично заканчиваются и содержат в себе некую тайну. – Я не говорю ему, но думаю, что наша история именно такова.

Снэк планирует остаться в Даунерс-Гроув навсегда. Он оставил свою работу инженера-механика в крупной автомобильной компании в Дублине, штат Огайо, с достаточными сбережениями, чтобы потратить несколько месяцев на то, чтобы дети приспособились и устроились. Он говорит, что не уверен, где будет работать дальше, но его активно зовет чикагская автомобильная консалтинговая фирма. Очевидно, он был главным инженером по большей части внутренней работы некоторых из самых популярных автомобилей, продаваемых в Америке. Я была так далека от Снэка, что понятия не имела, насколько успешным он стал.

Когда звучит песня «Fall For You» группы Secondhand Serenade, первая строчка останавливает нашу болтовню. Певец поет о той ночи, когда он снова влюбился в свою девушку. Это чувство так знакомо, что я чувствую, как краснею. Снэк делает радио погромче. Затем берет меня за руку и проводит большим пальцем по моей ладони. Каждое его прикосновение заставляет меня пожалеть, что я не подняла этот вопрос в доме моего отца и не настояла, чтобы он занялся со мной любовью. Мои мысли совсем не об ужине.

Мы въезжаем на стоянку очень оживленного пригородного торгового центра. С каждым мгновением я все больше запутываюсь. Это не может быть правильно. Я собираюсь выдать ему кучу язвительных поддразниваний, когда он останавливается у знака парковки служащего. Не то, что я ожидала увидеть в торговом центре, рекламирующем кафе «Леголенд» и «Тропический лес».

– Добро пожаловать в паб Гинза, – говорит тощий камердинер-подросток, открывая мою дверь. Когда я смотрю ему за спину, то вижу небольшой ресторан с таким названием. Снэк обходит машину, чтобы присоединиться ко мне. Я слышу, как камердинер с энтузиазмом говорит:

– Эта машина такая классная, – садится в «Эль Камино» и уезжает.

Снэк ведет меня в паб Гинза, направляя меня, положив руку на поясницу. Даже через пальто и тунику, он все еще заставляет меня немного дрожать.

Паб Гинза маленький и темный, в нем около десяти столиков разной высоты. Декор и атмосфера представляют собой сочетание высококлассной ночной жизни Токио и паба Изакая (прим. – обычные места для выпивки после работы, похожие на британский паб или ирландский паб, испанские тапас-бары и американские салуны, и таверны). Что-то вроде стильного паба в центре города, где можно поужинать в непринужденной обстановке. Повсюду неоновые рекламные вывески японского пива, большие плакаты с более традиционными гейшами и сценами боев самураев вперемешку с современными плакатами концертов на серых стенах. Слабое освещение делает его интимным, в то время как домашняя музыка наполняет пространство энергией. Мне сразу же начинает здесь нравиться.

– Неожиданное место в торговом центре, – громко шепчу Снэку, как только мы складываем наши пальто и садимся. Я могу либо придвинуться к нему поближе и прошептать ему на ухо, либо крикнуть через стол. Первый вариант гораздо более привлекателен, и у меня есть ощущение, что я планировала сделать это именно так.

– Да, я нашел его случайно, когда вернулся. Дети не любят суши, и мне нужно было на несколько часов отвлечься от роли папочки. Не пойми меня неправильно. Я люблю своих детей – больше всего на свете. – Я улыбаюсь ему. Я рада, что он так сильно любит своих детей.

Снэк прочищает горло и кладет руку на спинку моего стула.

– Больше, чем что-либо – пока. – Я поворачиваюсь к нему так, чтобы наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. Его зрачки расширены, а радужная оболочка – цвета глубокой ночи, какой я раньше не видела. – В любом случае, – продолжает он, – я пришел сюда по рекомендации, чтобы поесть суши и выпить пива. Все время, пока был здесь, я продолжал думать, как здорово было бы поделиться этим местом с кем-нибудь. Я надеялся, что ты оценишь, когда согласилась пойти со мной на свидание сегодня вечером.

– Мы еще даже не поели, а мне уже нравится.

– Просто подожди, пока принесут еду. Возможно, ты не захочешь уходить.

Я протягиваю руку и глажу бороду Снэка и провожу большим пальцем по его нижней губе, губе, которую я хотела бы поцеловать прямо сейчас.

– Я в этом очень сомневаюсь.

Снэк ерзает на стуле. Надеюсь, я влияю на него так же, как он на меня.

Молодой официант-американец азиатского происхождения, который, я уверена, не случайно выглядит как персонаж аниме, прерывает наши ласки. У него высокая иссиня-черная прическа и огромные глаза.

– Добро пожаловать в паб Гинза! – говорит он. – Я Рен. Сегодня вечером я буду вашим официантом. Мы работаем здесь как одна команда, так что вы встретите множество других официантов. Вы всегда можете обратиться к ним, если вам что-то понадобится, хорошо? Что я могу предложить вам выпить?

Снэк заказывает нам бомбы с саке. Я не пробовала его со времен колледжа, и надеюсь, что вспомню, как это делать, не испортив свою одежду. Он также заказывает что-то под названием тако с летающими тигровыми креветками, даже не заглядывая в меню.

После того, как Рен ставит наши шоты с порцией саке, сбалансированной на палочках для еды над нашим пивом из Саппоро, я прошу инструкцию. Он дает нам несколько советов, и мгновение спустя мы стучим по столу, считая по-японски: ичи, ни, сан, пока рюмка не падает в пиво. Мы со Снэком оба кричим: «Бомба!» и сразу же выпиваем. Когда я ставлю стакан обратно на стол, комната кружится. Хм, может быть, мне следовало сначала поесть. Рен спрашивает, не хотим ли мы повторить, и оба отказываемся. Я заказываю большую порцию воды и еще один «Саппоро». Снэк заказывает колу. Я бросаю на него взгляд.

– Я за рулем, и мы не хотим вызывать такси, не так ли? – шепчет он мне на ухо.

«Точно нет», думаю я, но не говорю. Когда я смотрю на него и киваю, его брови приподнимаются, и на его лице появляется дьявольское выражение.

Еще немного изучив меню, мы заказываем несколько видов суши и горячие камни. Горячие камни – это как раз то, что написано в меню. Горячие круглые речные камни на ложе из каменной соли доставляются к вашему столу, и вы кладете на них кусочки мяса или рыбы, чтобы приготовить их до нужного вам уровня.

Наш ужин веселый и интерактивный. Приготовление пищи за нашим столом и совместное использование тарелок дает множество возможностей прикоснуться и накормить друг друга палочками для еды.

Рен возвращается и спрашивает:

– Хотите счастливый конец? – Я недоверчиво смотрю на него. Снэк громко смеется. Рен тоже смеется и быстро успокаивает мои страхи. – Не волнуйтесь, счастливый конец – это то, что мы называем десертом в пабе Гинза. – Снэк говорит Рену, что нам просто нужен чек.

– Мы оставим счастливый конец на потом. – Я хлопаю Снэка по плечу.

Рен приподнимает бровь.

– Я понимаю. – Я снова бью его кулаком.

Он потирает руку и снова смеется.

– Что? Я имела в виду десерт!

Должна сказать, что его способность выводить меня из себя великолепна – во всех смыслах.

Вернувшись в машину, я начинаю расспрашивать Снэка о нашем следующем пункте назначения, и он наконец говорит мне:

– Я знаю лучшее место для счастливого конца. – Я решаю не бить его снова. Это причиняло боль моей руке.

***

По ориентирам могу сказать, что мы возвращаемся в Даунерс-Гроув. Как только мы сворачиваем с шоссе в другой район, заполненный торговыми центрами, в глубине души у меня возникает чувство, что я точно знаю, куда мы направляемся. Мое внутреннее предчувствие подтверждается, когда мы останавливаемся перед Баскин-Роббинс. Наш Баскин-Роббинс. Много лет назад.

– Отлично, – говорю я, когда Снэк паркует машину.

– Я подумал, что тебе это понравится, – говорит он, помогая выйти из машины. Он снова кладет руку мне на поясницу, а другой придерживает, чтобы я не поскользнулась и не упала на обледенелой парковке. Когда мы проходим мимо обочины, где мы впервые поцеловались, я замечаю, что почтовый ящик украшен оберткой, чтобы он выглядел как R2-D2. Я качаю головой.

Снэк должен заметить.

– Что?

Я хихикаю.

– Это может быть самое идеальное свидание на свете.

Мы останавливаемся рядом с почтовым ящиком.

– Я рад, что ты так думаешь. Я бы с удовольствием остался здесь и целовал тебя рядом с этим почтовым ящиком дроида всю ночь ради ностальгии, но думаю, что мы оба замерзнем. Так как насчет одного поцелуя, а потом мы войдем и получим этот счастливый конец – я имею в виду десерт.

Он едва заканчивает слово «десерт», как мои губы встречаются с его. Наши губы холодны, но быстро согревают друг друга. Мой мозг возвращается к нашему первому поцелую, виртуально вздыхает, а затем меняет направление и начинает фантазировать о том, что может быть в самом ближайшем будущем. К чему может привести этот поцелуй.

Я чувствую, что ни один из нас не хочет прекращать целоваться, но он проявляет некоторую сдержанность и между поцелуями говорит:

– Давай. Возьмем. Ту. Миндальную помаду. – Только мой смех прерывает поцелуй.

Сейчас девять часов вечера, и «Баскин-Роббинс» набит битком. Почему все эти семьи покупают мороженое в разгар зимы? Вдобавок к семьям там собралась вся команда по синхронному катанию на коньках Даунерс-Гроув. По их чрезмерно накрашенным лицам и сильно уложенным волосам могу сказать, что они, должно быть, только что устроили шоу и празднуют. Несколько человек останавливаются и разговаривают, чтобы перекусить. Я остаюсь почти незамеченной. Должно быть, я выгляжу иначе, чем в старших классах. Снэк заказывает наше мороженое. Точно такой же заказ мы сделали, когда нам было по двенадцать.

Снэк оглядывает магазин и наклоняет голову, чтобы поговорить со мной.

– Не знаю, как ты, но я не хочу сидеть в Баскин Роббинс со всеми нашими бывшими одноклассниками и их отпрысками. Давай убираться отсюда.

– Ты уверен?

– Да, я умею водить и лизать.

Ух ты, кажется, мой лед для дайкири только что растаял у меня в руке. Не пытаясь быть слишком встревоженной или очевидной, я спрашиваю:

– Еще свидание?

Снэк долго, целеустремленно облизывает свое мороженое и глотает.

– Гораздо больше свиданий.

***

Мы приезжаем в центр Даунерс-Гроув, и Снэк разъезжает в поисках места для парковки. Похоже, старый спортивный бар дальше по улице был преобразован в новый бар/ресторан под названием «Виски, пиво и барбекю», и он стал очень популярным. Должно быть, сегодня вечером здесь оживленное место, потому что парковка в центре города стоит дорого. В конце концов мы отказываемся от уличной парковки и соглашаемся на место на пригородной стоянке по другую сторону железнодорожных путей. Я полагаю, мы едем на новое место.