Текст книги "Это называется зарей"

Автор книги: Эмманюэль Роблес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

VI

На другой день, выйдя от Клары, Валерио отправился на рынок купить кое-какую провизию для Сандро. Он прекрасно понимал, что поступает неразумно. Знавшие его люди не без удивления украдкой поглядывали на него. Солнце сияло на бледном небе, затянутом кудрявыми облачками. Валерио сознавал, что ему предстоит проделать долгий путь сквозь густой и душный лес, где его подстерегали подозрительные взгляды. Навстречу ему попалась молодая женщина. Она несла на голове большой глиняный кувшин и держалась прямо, походка ее была исполнена изящества и благородства, грудь горделиво вздымалась, бедра слегка покачивались. Ребятишки со смехом преследовали сбежавшую козу. А что будет, если обнаружат Сандро! То-то поднимется шум! Но может, эти люди уже знают правду. Может, они сговорились? И в скором времени к нему потянутся чьи-то руки, схватят его за плечи, за ноги.

Он отпихнул ногой голодного пса, преграждавшего ему путь. «Доктор, – обратилась к нему какая-то торговка, – вам не надо картошки?» В ее отвратительной беззубой улыбке ему почудилась насмешка. Он ответил «нет» и пошел дальше. «Oggi si mangia Pasta Cirio vera Napoli» [20]20
  Сегодня едят лапшу марки Чирио, настоящую неаполитанскую лапшу ( итал.).


[Закрыть]. (Через сотню лет все эти люди умрут. А я? А Клара?) Надо было бежать. В конце улицы, словно шарф на протянутой веревке, колыхалось море. Холмы постепенно окрашивались в розовые, рыжие, коричневые тона, как будто на поверхность поднимался подземный огонь, поджаривая их снизу вместе с грузом уже полыхавших домов и выгоревших сосен. «Не хотите апельсинов, доктор?» – «Нет, спасибо!» Он покинул площадь, свернув на пустынную улочку. «Sole ardente di Sardinia, mago che fa sordere della terra i frutti piu profumati. Aranci! Limoni! Pompelmi di Sardinia!» [21]21
  Жаркое солнце Сардинии дает силу земле приносить богатый урожай фруктов. Апельсины! Лимоны! Грейпфруты Сардинии! (итал.)


[Закрыть]Вернувшись домой, он увидел Сандро сидящим на полу у кровати с неподвижно застывшим взглядом.

Валерио выложил на стол хлеб, ветчину, сыры, фрукты и бутылку вина. «Жаркое солнце Сардинии!..» Сандро с отупевшим видом повернулся к доктору.

– Послушай, старик, тебе надо поесть, – сказал Валерио.

Опустив голову, Сандро прошептал, что хотел бы вновь встретиться с Магдой, однако Валерио не был уверен, что Сандро это сказал, нет, он вовсе не был уверен и остался стоять возле кровати, положив руку на ее перекладину, в то время как сквозь щели закрытых ставен сочился ужасный, гнетущий, сумеречный свет. «Загубленная жизнь». Со стены улыбался оставленный сицилийской служаночкой образ Богородицы, в точности напоминавший брачную фотографию Камелии Линарди. «Я отдала ему всю свою жизнь, доктор!» Стряхнув с себя оцепенение, Валерио по-братски положил руку на плечо Сандро.

– Я прямо сейчас еду к Пьетро. Мы тебя вытащим. Тебе нечего бояться полиции. Они никогда тебя не поймают.

И снова Сандро поднял на него свои темные глаза, а Валерио захотелось крикнуть ему то, что он обычно говорил некоторым из своих больных: «Больше я ничего не смогу для вас сделать, раз вы сами не хотите жить, не цепляетесь за жизнь, отступаетесь!» Но что касается Сандро, ему, похоже, пришлось бы прокричать это во все горло, словно оба они находились в открытом море на двух разных кораблях, разделенных бездной пенящейся воды. Быть может, существуют магические слова, обладающие даром проникать до глубины души, приносить утешение, утолять все печали! «Ты встретишься с ней на том свете!» – говорили старые женщины, но Валерио опасался сказать что-либо подобное, ибо, услыхав это, Сандро, наверное, попросту плюнул бы ему прямо в лицо.

Он тихонько похлопал его по плечу:

– Посиди тут спокойно. Я скоро вернусь. Не шуми…

Сандро ничего не ответил и даже не шелохнулся, однако Валерио догадывался, что какая-то мысль гложет его. Что внутренним взором он следит за развитием этой жгучей, отчаянной, пагубной мысли.

– Я скоро вернусь, – снова горестным тоном прошептал доктор.

Он тщательно запер дверь, положив ключ в карман пиджака, и спустился по лестнице. Валерио был очень удивлен, столкнувшись в коридоре с Дельфиной.

– Вы что-то рано сегодня пришли, – заметил он.

– Уже девять часов. Я немного опоздала, – сказала старуха.

– Девять часов? – с изумлением переспросил доктор.

Он прошел к себе в кабинет, проверил блокнот с записями сегодняшних дел. Вычеркнул имя Фазаро. Накануне, незадолго до закрытия полицейского участка, он пошел и подписал свои показания. Валерио нарочно выбрал это время, чтобы не встречаться с инспектором. А сегодня утром ему предстояло посетить санчасть шахты. «Вот и увижусь с Пьетро». Пьетро работал там с прошлого понедельника. «Мне он необходим». Ему требовался совет, какая-нибудь направляющая идея, да просто ориентир. И в этот момент он обнаружил, что Дельфина наблюдает за ним из глубины коридора. Но она отвела взгляд, как только заметила, что доктор направляется к ней.

– В чем дело? Что с вами? – тихо, но зло спросил Валерио.

– Но… Я пришла… Вы не завтракали. И я хотела спросить, надо ли готовить завтрак…

– Нет, спасибо, – проворчал он.

В горле у него пересохло. Он выпил стакан воды. «Черт побери! Только бы Сандро соблюдал осторожность! И только бы этой старухе не пришло в голову взобраться наверх и подслушивать у двери. Она наверняка шпионит за мной. Может, она видела меня на рынке!»

Он поставил стакан на стол в кухне. За его спиной Дельфина гремела кухонной утварью, словно желая тем самым выразить свое недовольство. Взглянув на нее, он заметил ее помрачневший взгляд, ее побелевшие, поджатые губы.

– Извините меня, – сказал доктор. – Я что-то нервничаю сегодня.

Он вернулся к себе в кабинет. Может, она смеялась за его спиной! Может, она все уже знает? Может, ее успели допросить до того, как она ушла из дома! Голодный пес, которого он отпихнул утром, не шел у него из ума, куснул его в сердце, с яростью разорвав тот тонкий покров, который защищал Клару. «Если они обнаружат, что я спрятал Сандро, меня арестуют. Меня разлучат с Кларой». Положив локти на стол, он обхватил голову руками. «Это огромная жертва, Сандро! Ты, как никто другой, должен понимать это. Месяцы разлуки с Кларой». Никелированные инструменты безжалостно поблескивали за стеклом. «Но мы с тобой мужчины, Сандро, а есть вещи, которые мужчина должен или не должен делать, иначе он больше не мужчина, а пес с перепачканной отбросами мордой, который боится кнута. И я спасу тебя, Сандро, потому что ты пришел просить у меня убежища. И хорошо сделал, да, хорошо сделал, ведь мы с тобой братья, и я тебя не брошу». Тут зазвонил телефон, и он со вздохом снял трубку. Звонила госпожа Франческа Маркези, которая просила его приехать, она напоминала, что сегодня начинается второй курс предписанных им уколов.

Чтобы добраться до дома Маркези, надо было миновать целый ряд улочек, окаймленных садами. И вот, наконец, посреди пальм появился сам дом. Позади него простирались земли, засаженные оливковыми деревьями. Две огромные сосны стояли по бокам от входа, над которым висела великолепная лампа из кованого железа. Франческа Маркези пригласила доктора в маленькую гостиную, забитую коврами, подушками и драпировками.

– Мой муж на охоте, – с улыбкой сказала Франческа. Ее немного презрительная улыбка наделяла фразу определенным смыслом: «Вот видите, каким дурацким занятиям предается этот скот? И подумать только, что я его жена, представляете себе?» Ей было тридцать три года, она страдала из-за своего маленького роста и всегда носила обувь на высоких каблуках, отчего немного подпрыгивала. Волосы у нее были очень темные, лицо – круглое, взгляд – дерзкий. Валерио знал, что она имела «виды» на него, и потому остерегался. В то утро на ней был легкий пеньюар со смелым вырезом, который распахнулся, когда она упала в кресло, обнажив свою ногу с тщательно удаленными волосами. Голос у нее был резкий, движения живые, она много смеялась. Очень властная, она держала в строгости и рабочих и прислугу и любила хвастаться своей энергией, «силой духа». Между тем, благодаря нескромности ее служанок, стало известно, что она часто плачет тайком, появляясь затем с покрасневшими глазами и опухшим лицом.

– Воду уже кипятят, дорогой доктор, – сказала она, придавая своему голосу чарующие интонации. – Надеюсь, после этих девяти ампул ревматизм оставит меня в покое?

– В сентябре снова придется провести курс уколов, – ответил Валерио.

– Значит, я снова буду иметь удовольствие видеть вас и принимать у себя дома.

Наклонив голову, она бросила из-под полуопущенных ресниц лукавый взгляд и кокетливо улыбнулась.

– Чтобы пришел доктор, мне достаточно сказаться больной, – молвила она, – но что надо сделать, чтобы у моего друга Луиджи Валерио появилось желание заглянуть сюда иногда и составить мне компанию?

– У меня так много работы, – непринужденным тоном сказал Валерио.

– Знаю, знаю, но не настолько же, чтобы пренебрегать теми, кто вас любит, не уделять им ни минуты, совсем забросить их, забыть?

«Весь арсенал наготове», – подумал Валерио, с философским спокойствием дожидаясь, пока принесут шприц. Франческа смотрела на доктора, не переставая улыбаться. Собираясь делать пресловутые уколы, она неизменно отвергала услуги медсестры или акушерки, под предлогом того, что эта маленькая процедура внушает ей неодолимый ужас и что лишь легкая рука Валерио помогает ей сносить такие тяготы. Однако это вовсе не мешало ей падать порою на руки доктора и требовать воздуха, при этом она с поразительным проворством расстегивала свою блузку. Но Валерио оставался холоден, как камень, и в один прекрасный день это послужило причиной довольно вульгарного и малоприятного замечания: «Вы никак не Дон Жуан, вы скорее Командор!» Однако он хорошо ее знал и неизменно противопоставлял ей все то же холодное терпение. Ему было известно, что муж ее – грубый малый, который дурно обращается с ней, предпочитая ей деревенских девок. В трех принадлежавших ему поместьях полно было его незаконных отпрысков, уверяли даже, будто он взял в любовницы одну из своих собственных дочерей четырнадцати или пятнадцати лет. В Салине его видели редко, и появление там этого бородатого, скверно пахнущего, громогласного великана тут же сеяло панику среди челяди и прислуги.

Наконец, горничная принесла маленькую кастрюлю, из которой шел пар.

– Хорошо. Поставьте же сюда и ступайте, Наталиа, – приказала госпожа Маркези и тотчас же начала жалобно стонать: «О! Доктор! Вы не сделаете мне больно, правда? Все будет как раньше! Это ужасно! Что за пытка! Боже мой!»

Но как только Валерио кончил наполнять шприц и укрепил иглу, она проворно подняла подол пеньюара, с очаровательным бесстыдством выставив напоказ свое прекрасное золотистое тело до самой поясницы, не прекращая при этом ворковать, вздыхать и причитать.

– Вот и все, – сказал Валерио. – Надеюсь, я не сделал вам больно?

– О, нет, – сказала она с пугающей лаской в голосе. – Вы – вы никогда не делаете мне больно.

– Ну что ж, до завтра, дорогая госпожа Маркези. Однако рекомендую вам пройти небольшой курс лечения в Вальдивиано. Это наверняка поможет.

– О, да! Я уверена, что вы избавите меня от этих невыносимых болей. Представьте себе, я не могу спать по ночам, моя рука словно наливается свинцом.

– Все пройдет. Немного терпения.

– Вы уже уходите?

– Мне пора ехать на шахту. В этот день я всегда посещаю тамошнюю санчасть.

– Хотите чего-нибудь выпить со мной?

– О! В такой ранний час ничего. Правда. Благодарю вас.

Франческа так и сверкнула своими красивыми глазками. Она скривила губы с огорченным видом:

– Вы нехороший.

Эта комедия раздражала Валерио. Он собрался уже уходить, когда молодая женщина сердито заявила:

– Если бы вы знали, как я одинока и несчастна! Не всем же так везет, как госпоже Гордзоне!

– Везет?! – воскликнул Валерио.

– О, да будет вам известно, что ее муж был не лучше моего! И я рада, что убийцу так и не нашли. Надеюсь, он укроется от господина Фазаро. Да я не далее как вчера вечером сказала ему, что, если бы Сандро Галли пришел ко мне просить убежища, я бы его спрятала.

– Почему вы ему так сказали? – спросил Валерио, не глядя на молодую женщину. Он боялся увидеть в ее глазах опасность, приближающуюся, вполне определенную, неминуемую. Он медленно застегивал свою сумку. Пальцы его действовали как бы сами по себе. Что он сейчас услышит от этой сумасшедшей, которая, возможно, спит с Фазаро? Должно быть, ей удалось выманить у инспектора кое-какие признания относительно убийцы и результатов поисков.

– Да, – продолжала Франческа, – господин Фазаро уверен, что убийца скрывается в городе, что в тот вечер после совершенного преступления он вовсе не бежал в поля, а остался здесь, что кто-то прячет его, вы понимаете?

– Ну разумеется! – буркнул Валерио. Ему вдруг почудилось, будто он оказался один на пустом вокзальном перроне, да к тому же еще ночью, и не может никуда бежать со своими ненужными чемоданами, а перед ним расстилаются рельсы, тоже никому не нужные. Язвительный голосок Франчески снова обрушился на него, затопив, словно поток горячей воды:

– Само собой разумеется, добрые люди, которые хотят защитить этого бедного Сандро, должны знать, что им это может очень дорого обойтись. Очень, очень дорого.

– В самом деле? – сказал Валерио и немного повернулся – так, чтобы на этот раз взглянуть молодой женщине прямо в лицо.

– Это сказал мне господин Фазаро. В таких случаях законом обычно предусматривается минимум два года тюрьмы. Но, конечно, это может обойтись еще дороже.

– Конечно, – очень спокойно прошептал Валерио.

Маленькое личико японской куколки выражало всего лишь безобидную глупость. «Не может быть, чтобы Фазаро предложил несчастной Франческе разыграть эту нелепую комедию».

– Похороны господина Гордзоне состоятся сегодня утром в одиннадцать часов. Вы, конечно, пойдете, доктор?

– К сожалению, нет. Мне надо непременно побывать в санчасти на шахте. Я должен осмотреть раненых.

– Раненых?

– Да. Там недавно произошло несчастье.

– А-а, – молвила Франческа. И так как она повернулась, чтобы взять сигарету из лежавшего на столе портсигара, Валерио успел услыхать голос Сандро, простонавшего где-то у него внутри: «Спасите меня». Хотя, возможно, это Гордзоне умолял его или Магда, а может, и он сам, ну конечно же, он сам – то самое существо, бывшее им и находившееся в плену своей жалкой тюрьмы – его плоти. Едва различимое чирканье спички заставило его вздрогнуть. Он увидел двух блестящих змеек, глядевших на него из глубины глаз госпожи Маркези, двух крохотных змеек, внезапно погасших в тот момент, когда Франческа бросила спичку.

– Я знаю, – сказала она. – Вы сами не курите и, наверное, сердитесь на меня за то, что я курю.

– Я на вас не сержусь, – угрюмо ответил Валерио.

А сам подумал: «Я сделал то, что должен был сделать. И это Добро. Но Клара, поймет ли это Клара?» Его заинтриговал таинственный знак на ковре, очень простой рисунок, однако ему требовалось немедленно разгадать его магический смысл. Вытянув ногу, он накрыл мыском ботинка красную черту, похожую на жало.

– О чем вы думаете? – жеманно произнесла Франческа. – Нехороший! Как вы далеки от меня!

– Извините, госпожа Маркези. Мне пора ехать. Я схожу за машиной и поеду на шахту.

– Да, да, – сказала она, с лукавым видом поднося палец к виску, – у вас, наверное, есть красивая подружка, из-за нее-то вы и пренебрегаете мной. Разве не так?

– До встречи, – холодно сказал Валерио.

Она удержала его за руку.

– Вы не сердитесь на меня? – спросила она, поднимая брови дугой.

– За что же?

– Я так скверно веду себя с вами!

Валерио захотелось отхлестать ее по щекам. Сумасшедшая! Но, быть может, следовало с большим вниманием выслушать ее слова. Не Фазаро ли говорил сейчас ее устами, и не он ли с насмешкой смотрел на него, спрятав свои глаза на дне глаз Франчески? «Два года тюрьмы, Клара!» Валерио поспешно вышел. «Уж лучше умереть». Он свернул на маленькую улочку, снова повторив, что готов убить себя, и вдруг, почувствовав внезапно свободу, ощутил радость шагать в полном одиночестве в ярких лучах солнца, средь нежных, умиротворяющих, зловещих и утешительных запахов садов.

VII

Закончив обход, Валерио закрылся в своем кабинете в санчасти. Раненые чувствовали себя хорошо. С этой стороны ему нечего было опасаться. Когда в полдень сирена возвестила о перерыве на обед, он послал мальчишку за Пьетро, который работал на складе взрывчатых веществ. Под окном прошел состав вагонеток с шахтерами, направлявшимися в столовую. У мужчин были суровые лица, покрытые рыжеватой пылью, все они казались молчаливыми и серьезными.

– Бедные люди, – подумал доктор.

Он взглянул на искрящееся небо, на холмы, утыканные почерневшими кустиками, и его пронзило острое чувство тревоги, словно сзади к нему кто-то подкрадывался, чтобы схватить за шею и задушить.

«Фазаро не стал бы медлить, если бы заподозрил меня. Он поговорил бы со мной или допросил бы Дельфину, а то и произвел бы обыск». Валерио знал, что все глубже погружается в бездонную пещеру. «Почему? Зачем?» – кричала Клара. У него еще была возможность вернуться назад, к маленькому дружескому огоньку, но он предпочитал идти вперед в одиночку, не отвечая ни на какие призывы.

– Рад видеть вас, доктор, – сказал Пьетро, внезапно появляясь перед ним.

Лицо его по-прежнему напоминало лицо какой-нибудь старухи. Но солдатской шинели он больше не носил, на нем была спецовка цвета хаки. Зажав в руках фуражку, он улыбался, не переставая переминаться с ноги на ногу.

– Садись, мне надо поговорить с тобой, – сказал Валерио.

– Неужели речь пойдет о Сандро? – вытаращив глаза, спросил Пьетро.

– Да.

– Я так и думал. Полицейские приходили на другой день после случившегося. Допросили несколько человек и меня тоже.

– Чего они хотели?

– Э-э, конечно же, искали Сандро, им было известно, что я его друг. Они спрашивали меня, не говорил ли, случаем, Сандро, что собирается убить Гордзоне. Само собой, я сплутовал. Сказал, что Сандро никогда не говорил ничего подобного.

– И хорошо сделал.

– Вам известно, что они получили подкрепление?

– Какое подкрепление?

– Легавых из Неаполя. Они прилетели самолетом вчера вечером. Они в бешенстве из-за того, что не могут его найти.

– Я этого не знал.

– Надеюсь, что, в конце концов, дело у них сорвется. Надеюсь, Сандро в надежном месте. Ходят слухи, будто он спрятался в городе. А я думаю, что он скорее всего бродит где-нибудь в лесах.

– Он у меня, – устало сказал Валерио.

– Черт возьми, доктор! И вы мне так просто это выкладываете? Да это уму непостижимо!

Оба мужчины с минуту молча глядели друг на друга. В печальных глазах Пьетро трепетал отблеск страха. «Ничего не поделаешь, – раздавался в голове Валерио крик огромного петуха, который хлопал крыльями, и звук этот болью отзывался в висках. – Ничего не поделаешь!» А другой голос нашептывал: «И это может мне стоить двух лет тюрьмы! А у меня есть женщина, которую я люблю, и мы оба умрем, если нас разлучат». «Идиот!» – кричал петух, продырявливая ему изнутри череп крепкими ударами клюва.

Зазвонил колокол столовой. Его слабый звук растворился в слепящем воздухе. «Два укола. Два укола стрихнина. И мы ляжем, Клара, бок о бок! Клара, любовь моя!..» «Идиот!» – протрезвонил петух из глубины следовавших один за другим длинных гулких залов. Лицо Пьетро расплылось перед ним, словно восковая маска от печного жара.

– Я могу вам помочь? – спросил потрясенный Пьетро.

– Да. За этим я и приехал к тебе. Потому что боюсь, что его, в конце концов, обнаружат. Мы должны спрятать его в надежном месте. Надо найти способ.

– Ну конечно, – сказал Пьетро.

Снова наступило молчание.

– Доктор, здесь не все товарищи сходятся во мнении относительно преступления, но все хотят, чтобы Сандро выпутался. Не все одобряют убийство Гордзоне. И все-таки мы можем рассчитывать на них…

– Ты с ума сошел! – проворчал Валерио, почувствовав, что руки его вспотели. Еще более липкий пот начал струиться у него под мышками. Черт возьми, да он совсем спятил! Доверить столь важный секрет такому болвану, как Пьетро! Теперь он пропал! Он обхватил голову руками. – Пьетро, – прошептал доктор умоляющим тоном. – Ты не должен никому ничего говорить. Это наш с тобой секрет… Никому ни слова!

Образ Пьетро теперь странным образом полностью исчезал. «Помнишь, Клара, нашу первую поездку в Буджеру? Огромный пляж, зеленые волны. И то счастье, что заставляло биться наши сердца, твое и мое, наши сердца, которые никогда уже не перестанут биться вместе, никогда, во веки веков. Твои глаза, Клара, твои ласковые глаза, дорогая, в которых я видел свое отражение, словно сам Господь Бог следил за мной взглядом, твои глаза не давали мне сомневаться, заставляя понять, что смерть – это вовсе не конец тайны, а триумфальная арка, только начало, праведный путь!»

– Чего вы хотите от меня, доктор?

Валерио поднял руку, как бы говоря: «Да разве я знаю?», однако рука показалась ему тяжелой, словно затянутая огромной латной рукавицей. Итак, стало быть, выхода нет. Пьетро внимательно смотрел на доктора.

– У меня идея, доктор.

– Какая?

– Мой двоюродный брат через неделю должен вернуться из Палермо. У него маленький парусник. Он плавает между Салерно и Сицилией. Если вы оплатите путешествие, я уверен, он согласится взять Сандро и доставить его в Тунис или в Алжир. Чтобы управлять его судном, нужны два человека. Я поплыву вместе с ним и Сандро, чтобы на обратном пути брат был не один. Все должно получиться.

– Да, – сказал Валерио. – Я оплачу путешествие. Ты уверен, что твой двоюродный брат согласится?

– Уверен. Все будет просто, вот увидите. Мы отчалим от берега глубокой ночью. Вы кого-нибудь знаете там, на том берегу?

– Знаю? Да… В Тунисе.

– Надо предупредить его, чтобы он помог Сандро на первых порах.

– Я предупрежу.

Проблемы больше не было. Сандро будет спасен. Клара будет спасена. И снова им овладело оцепенение. Он уже не знал, откуда доносится грохот, который он слышит, действительно ли от второго состава вагонеток, выехавшего на площадку под окном санчасти?

– Пойду в столовую. Значит, договорились, доктор?

– Приходи ко мне вместе со своим двоюродным братом. Когда стемнеет. Пройдете через сад, ладно?

…Он остался один. Суждено ли и ему когда-нибудь отправиться в Южную Америку, распластавшуюся в океане, словно благодатный рай? В Южную Америку вместе с Кларой, которая станет еще моложе и красивее, чем всегда, еще любимее, да, с Кларой, после того как кончится эта агония, потеря всей его крови. В этот час, должно быть, заканчивается погребение Гордзоне среди могил, уже поросших весенней травой. И тут вдруг между живых стеблей его воспоминаний промелькнул поддельный: Анджела!.. Скоро вернется Анджела! Валерио встал. Значит, конца еще не видно! С маленькой площади до него доносились крики. Ему почудилось, будто его осаждает огромная толпа, освистывая его и требуя смерти.