Текст книги "История климата с 1000 года"

Автор книги: Эмманюэль Ле Руа Ладюри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

В 1705—1720 гг. Ронский ледник, как его изображают Шёйхцер и Мейер (см. рис. VII—VIII), наоборот, имеет великолепный величественный вид «раковины», опрокинутой над равниной, – так он будет выглядеть на рисунках Бессона (1777), Бурри (1778), Эшера (1794), Ларди (1817), Мейрона (1825), Бантли и Ритца (1834) [262, стр. 44], на акварели Хогарда (1848), на дагерротипе Дольфусс-Оссе (1849), на фотографиях Шарно и Никола (1874), то есть в старинной иконографии, в отличие от иконографии современной (1899—1965 гг.), на которой Ронский ледник сократился и как бы взобрался вверх по ригелю [262].[138]138
  См. также рис. от 12А до 12Л и VII—X и великолепную коллекцию гравюр, сохраняемую Зейлер в Отель дю Гласье дю Рон в Глече.


[Закрыть] Текст Шёйхцера и рисунки Шёйхцера и Мейера дают в этом отношении весьма важное уточнение: они отмечают, и не без основания, существование текущих вод, видимых слева при спуске с Фурка, которые текут на запад главным образом от «мини-ледника» Мутт, расположенного у входа в долину Муттбаха. Это тот ледник Мутт, который Шёйхцер и рисовальщики 1705—1710 гг. высокопарно называют «маленькой ледяной горой».

Воды образуют поток Муттбах, поведение которого, как показал Меркантон, могло характеризовать положение ледника. Действительно, возможны были два варианта:

1. Если Ронский ледник не наступал, а достаточно отступил (как с 1899 г. до наших дней), то Муттбах прямо впадал в нарождающуюся Рону, так как сократившийся язык глетчера не препятствовал ему в этом.

2. Если Ронский ледник находился в состоянии достаточно сильного наступания (как в XVIII и XIX вв. и вплоть до 1898г.),[139]139
  Меркаитон, план 4, ср. с ежегодными планами до 23 августа 1898 г. и начиная с 28 августа 1899 г.


[Закрыть] то его язык преграждал выход из тальвега Муттбаха в долину Глеч. В этом случае:

а) либо воды Муттбаха проникают под боковой склон ледника и пробиваются оттуда несколько ниже самостоятельным потоком, выходящим снова под самим фронтом; и тогда, как писал Рей в 1835 г. после своего путешествия в Глеч и на Фурка, «воды, спускающиеся с Фурка, проходят под ледником» [311];

б) либо воды Муттбаха, и это не обязательно исключает случай а, текут вдоль края ледника, чтобы соединиться ниже фронта с собственно подледниковым потоком.

В обоих случаях (а и б) второго возможного варианта источник, вытекающий из Ронского ледника, оказывается раздвоенным, или, как говорит Шёйхцер, «двурогим». Текст 1705 г., гравюра, на которую ссылается этот текст, и гравюра 1720 г., подкрепляемые последующей иконографией, и особенно научной картографией Меркантона, это подтверждают. Именно второй вариант реализовался в начале XVIII в. и сохранялся до конца XIX в.: Ронский ледник, длительно наступая, образует pecten и преграждает тальвег Муттбаха, текущего вдоль ледника или проникающего под него, чтобы затем вновь появиться в виде отдельного потока. Этот поток объединяется в конечном счете с подледниковым потоком и они образуют «само русло Роны», вначале «двурогое», а затем единое.

Следовательно, ледники конца эпохи правления Людовика XIV остаются очень крупными, гораздо более крупными, чем в наши дни. В последующие годы они опять начнут наступать. В 1716 г. в одном прошении, стиль которого мы не меняем, снова раздаются жалобы жителей Шамони: «Тем более что приход все хуже обрабатывается из-за ледников, которые надвигаются на земли... вызывая большие разливы воды, опорожняя озеро, и имеется даже много деревень, находящихся под угрозой гибели, что вынуждает бедных просителей по обыкновению обратиться к вашему величеству...».[140]140
  АС Шамони, СС 5, №35, цитируется по [233, стр. 294—295].


[Закрыть]

Осенью 1716 г. сильно наступает также ледник Гургль в районе Эцталя. Он перегораживает боковую долину Ланг и обычно образует там озеро. Это озеро значительно уменьшится и, более того, будет временным (станет исчезать летом) на протяжении всего современного периода длительного отступания ледников, начавшегося с конца XIX в. Напротив, в период наступания, когда ледяная плотина гораздо массивнее и толще, чем в наши дни, озеро увеличивается в размерах и может существовать на протяжении года. В редких случаях оно становится опасным.

Таким образом, в конце осени 1716 и весной 1717 г. ледник Гургль «продвигается все ниже»[141]141
  Текст цитирован по [351].


[Закрыть] и подпруженное им озеро растет, достигая размеров до 1000 шагов в длину и 500 шагов в ширину. В эти два года растет также страх прибрежных жителей: в 1718 г. на ледник направляется крестный ход. На левом краю озера, на каменном столе – скалистой платформе, где осталась вырезанная цифра «1718», которую Эдуард Рихтер смог прочесть там через 160 лет, служат обедню. Угроза со стороны озера не исчезает до 1724 г., после этой даты тексты умолкают на полвека[142]142
  Тексты и указания на литературу см. в [313, стр. 162—163; 314, стр. 9; 315, стр. 386, 410—420].


[Закрыть].

Снова 1717 г.: в долине Аоста происходит катастрофа. 12 декабря деревня Пре-де-Бар разрушена. Обвал, говорят, произошел так быстро, что даже птицы погибли в гнездах, не успев подняться. Но в чем причина? Обвал ледника Триоле? Просто падение скал или небольшой части горы? Вирджилио, тщательно изучив важный текст (текст Соссюра, который интервьюировал очевидца), приходит к выводу, что причина связана с ледниками [381, стр. 68; 314, стр. 9].[143]143
  И текст Мишеля Бериара, нотариуса из Курмайера, сохраняемый в архивах (не зарегистрированных) у кюре этого города.


[Закрыть]

Во всяком случае, в Гриндельвальде наступание, которым заканчивается второе десятилетие XVIII в., выявляется совершенно отчетливо и подтверждается многочисленными доказательствами. В 1719 г. в этом приходе устраиваются общественные молебствия, чтобы заставить ледник отступить.[144]144
  Текст 1719 г. цитируется по Грюнеру [162, стр. 152; 314, стр. 9—10].


[Закрыть] Как говорят тексты, молитвы были услышаны. Однако в 1720 г. ледник, расположенный выше Гриндельвальда, был весьма развит, поскольку в 1802 г., когда ледники были значительно больше сегодняшних, туристам и путешественникам будут постоянно показывать крайнее местоположение, достигнутое Верхним ледником в 1720 г.

Рисунок Феликса Мейера, выполненный около 1719 г., может, впрочем, также служить подтверждением этому: два гриндельвальдских ледника, особенно Нижний, полностью заполняют свои долины и примыкают к главной долине (перпендикулярной по отношению к ним), куда вписывается тальвег Черной Лючин. Нижний ледник был тогда гораздо более развит, чем в настоящее время, он занимал положение, сходное с положением 1640 г.[145]145
  Репродукцию этой гравюры Мейера см. в [163; 162]. См. также рис. I и III.


[Закрыть] как на гравюре Мерьяна (те же подробности, деревья, скалы, дома справа позволяют на самом деле сделать очную ставку Мерьян—Мейер).

И наконец, последний пункт, завершающий панораму всех альпийских ледников: прорыв озера Маттмарк в 1719 г. говорит о наступании ледника Аллален [241].

Стало быть, около 1720 г. мы имеем альпийский максимум на фоне стойкого наступания на протяжении десятилетий и десятилетий (наступания устойчивого, несмотря на отрицательные колебания небольшой амплитуды).

В Норвегии также наблюдается максимум наступания. Я уже говорил о «деяниях» ледника Энгабреен, относящегося к группе Свартис, который сокрушил как раз в этом году ферму. Но Свартис не один в данном случае. И ледник Ютунхейм именно в 1720 г., продвинувшись и заполнив всю долину Абрекке, увенчивает склоны основной долины, от которой она отходит. Фермы Тунгойан и Абрекке, расположенные на этих склонах и уже лишенные пастбищ, оказываются в весьма опасном положении [392].

Несмотря на незначительное отступание после 1720 г., альпийские ледники сохраняют в последующем десятилетии свое положение. Показательными в этом отношении являются 30-е годы XVIII в.: это не период максимума (в альпийских долинах никто не жалуется на нашествие ледников), это своего рода «нормальный» период, «рутинная» ситуация. А вот сардинский кадастр (1728—1732 гг.) представляет еще больший интерес. Этот очень обширный документ совершенно четко указывает, что все значительные ледники Савойи в эти годы несколько меньше, чем во времена максимума, в XVII в. или в 1720 г., но значительно больше, чем в 1910—1920 гг. и тем более в настоящее время.

Листы кадастра 1730 г., так называемой «старой карты»[146]146
  Шамонийские листы старой карты хранятся в архивах департамента Верхняя Савойя.


[Закрыть], фактически подходят к проблеме границ ледников двояким образом:

1. С одной стороны, и это наиболее предпочтительно с научной точки зрения, они указывают положение ледникового фронта (а), подледникового потока (б), пункта (в), откуда он вытекает, и места (г), где располагается гравий (graviers или glières), иначе говоря, положение свежих морен, еще не покрытых лесом. Их положение отмечает максимальную границу распространения ледников, последнюю перед выпуском карты (вероятно, границу распространения 1720 г.).[147]147
  Но не наступание 1643—1644 гг., как полагал Мужен [266в].


[Закрыть]

2. С другой стороны, старая карта, как правило, ограничивается информацией типа б, в и г, то есть сообщает положение потока, места, откуда он вытекает, и расположение свежих морен. Данные в, очевидно, очень важны, поскольку место, откуда вытекает подледниковый поток, совпадает с фронтом ледника или по крайней мере с очень показательной частью этого фронта.

Первый случай представляет наибольший интерес для историка-гляциолога. Это как бы специально для него составленные описи ледников Тур, Аржантьер, Буа, Боссон и ледника у истоков Изера.

Во втором случае положения фронтов, известные по положению точки выхода подледникового потока, дают следующую таблицу:

Две таблицы, одиннадцать главных ледников, десять количественно согласованных величин, десять подтвержденных тенденций. Карта 1730 г. неоспорима: в эпоху Людовика XV ледники совершенно определенно значительно больше, чем в XX в.

И нет речи о том, что в 1730 г. имел место временный жестокий пароксизм. Можно говорить (по контрасту с длительным отступанием в XX в.) о длительном и спокойном наступании, подтвержденном начиная со второй половины XVI столетия, на фоне которого неоднократно проявлялись отдельные пароксизмы – в 1600—1610, 1628, 1640—1650, 1676—1680, 1716—1720 гг.

О постоянном наступании, установившемся около 1730 г., свидетельствуют также прорывы озера Маттмарк в 1724 и 1733 гг., расположенного хоть и далеко от Шамони, но все же в Альпах, и нависание и затем обвал ледника Ранда в 1736 г. [241; 314]. И еще одно свидетельство, на этот раз за пределами Альп, – исландская карта 1732 г. На ней указан ледник Ватнайёкудль, сокрушающий ферму Брейдармок, которой он достиг во время мощного продвижения в начале века [358]. И здесь никакого ощутимого отступания в 1730 г. – продолжается наступание. ;

Проходит еще одно десятилетие. В 1741 г. Уиндем[148]148
  Некоторые выдержки из текстов [396], снабженные прекрасной иконографией, можно также найти в [307, стр. 21—27].


[Закрыть] – первый английский турист и первый «милорд», посетивший Шамони, направляется на ледник Мер-де-Гляс, о котором «проводники говорили, что льда здесь становится больше с каждым годом». К тому же весьма показательно описание долины Шамони и горы Монтенвер, данное Уиндемом. Узнав о «Шамони – деревне, расположенной на берегу реки Арв, в долине, где находится приорство», осмотрев начиная от приорства «края ледников, спускающихся в долину, которые мы видели из деревни, откуда они были похожи на белые скалы или, скорее, на огромные льдины», Уиндем дает точное определение «краев ледников». Он действительно поднимается на Монтенвер и пишет о виде, который оттуда открывается: «Ледник занимает три большие долины, образующий букву Y, хвост которой достигает долины Аоста, а два рога – долины Шамони. Место, куда мы поднялись, находилось между двумя рогами, и оттуда мы видели долину, образующую один из этих рогов». Эта долина и ледник, который в ней находится, добавляет Уиндем, ориентированы «приблизительно с севера на юг».

Прекрасное описание! Уиндем действительно увидел долины, образующие букву Y, середину которой составляет Алле Бланш, хвост – ледник Бренва, два рога – Боссон и Мер-де-Гляс. Причем Мер-де-Гляс в той части, которая видима с Монтенвера, действительно ориентирован с севера на юг. Весь текст очень многое освещает: эти два «края» белых льдин, эти два «рога», «проходят до долины», «проходят через долину» и «видимы от деревни у приорства». Следовательно, в эту эпоху или сам ледник Мер-де-Гляс или его язык, его «край» виден от приорства. Это типичная ситуация, характерная для наступания ледников, наблюдавшаяся приблизительно с 1580 до 1870 г., в отличие от современной ситуации, когда лишь один из двух «рогов» (Боссон) видим и опускается до долины Шамони.

Непосредственное подтверждение: в следующем году (1742) Пьер Мартель [396] взбирается по реке Арв до истоков Арвейрона, вытекающего из ледника Буа. «Из пяти ущелий, примыкающих к долине Шамони, – пишет он, – наиболее значительным является то, которое называют ледником среди лесов,[149]149
  Выделено мною. Нельзя лучше выразить (это подтверждают остальные данные Мартеля), что в 1742 г, Мер-де-Гляс доходил до долины Шамони (чего сегодня уже нет).


[Закрыть] не только) из-за красоты и размеров, но и потому, что здесь берет начало Арвейрон. Он выходит из-под ледника, через два свода, сплошь ледяных и напоминающих те кристаллические гроты, в которых, по сказкам, жили феи... Прекрасное зрелище – ледяные скалы, поднимающиеся над сводом более чем на 80 футов... Под одним из сводов можно пройти... но не без опасности, которой грозят временами срывающиеся куски льда». Это описание Мартеля, за исключением некоторых подробностей (форма грота часто изменяется), очень близко к описанию, которое даст Соссюр, по крайней мере в отношении размеров (свод высотой от 25 до 30 м). Соссюр, который видел этот грот несколько раз, в частности в 1777 г., «возле лиственничного леса, растущего на прекрасном белом песке, по которому кое-где группами были разбросаны красные цветы epilobium», довольно эмоционально описывает его «как глубокую пещеру, входом в которую служит ледяной свод высотой более 100 футов и соответствующей ширины. Эта пещера создана самой природой в огромной ледяной скале, которая благодаря игре света кажется то белой и не прозрачной, то прозрачной и зеленой, как аквамарин». И он упоминает о непостоянстве формы грота: «Зимой его (свода) нет совсем. Свод изменяется каждый день, иногда он обрушивается, но вскоре вновь восстанавливается». Описания Мартеля и Соссюра будут затем иллюстрированы и подтверждены рисунками Бурри и Бакле д’Альб.[150]150
  Все рисунки и тексты, за исключением текста Мартеля, воспроизведены или цитированы в [266в].


[Закрыть]

Но грот Арвейрона – не только зрелище. Он также и указание: он характеризует наступание ледника Мер-де-Гляс, который, пройдя скалы Мотте, широко распространяется по современному тальвегу Арвейрона, выше по течению от селения Буа. Мужен[266в, стр. 163], Ферран [120, стр. 40], Пейо [290, стр. 100] с сожалением отмечали, что современное отступание этого ледника, продолжающееся на протяжении столетия, привело к исчезновению очаровательного грота. С конца XIX столетия Мер-де-Гляс, ослабевая, заканчивается уже не сказочной пещерой, а прозаическим «жалким и узким языком, цепляющимся за скалы Мотте». В 1912 г. Ферран также отмечает: «Грот у истоков Арвейрона, столь часто прославлявшийся, исчез при отступании ледников». И Пейо, замечательный историк Шамони, указал, что в 1873 г. в последний раз упоминается этот грот, столь известный в XVIII и XIX вв. В результате «отступания (происходившего начиная с этой даты) язык ледника (Буа) скрылся за скалами (Мотте) и превратился в голубой пласт, лежащий поверх вод, несущихся между двумя утесами, отполированными льдами».

Короче говоря, исчезновение грота Арвейрона к 1880 г., после двадцатилетнего (1860—1878) быстрого отступания ледника, – один из многочисленных признаков перехода от длительной стадии наступания ледников к стадии современного отступания. Наоборот, существование грота в 1742 г. – один из признаков, позволяющих заключить, что именно в 40-е годы XVIII в. мы имели дело с периодом мощного наступания ледников.

И еще, в 1742 г. Мартель дал план[151]151
  План перепечатан в [266в, стр. 140]: см. также рис. XIII.


[Закрыть] и эскиз[152]152
  Эскиз перепечатан в [113, стр. 57]; оригинал находится у Мартеля, изд. 1743 г. Пояснительная надпись к эскизу (в особенности к №12 – «ледник Буа») воспроизведена в [266в, стр. 140]; см. также рис. XI.


[Закрыть] окрестностей Шамони. И то и другое схематично. Тем не менее указания, содержащиеся в этих иконографических документах, совпадают с текстами Мартеля и Уиндема (1741—1742 гг.).

Сперва об указаниях, содержащихся в плане, хотя он и составлен схематично. На плане ледник Боссон очень низко спускается в долину и ледник Буа находится в 2,25 км от слияния рек Арв и Арвейрон (3,5 км в 1960 г.).

Что касается эскиза Мартеля, то он не менее выразителен: рисунок, хотя и посредственный, но снабжен надежными отметками (Дрю, Монтенвер, церковь приорства). Ледник Мер-де-Гляс на нем прямо-таки переливается в северо-западном направлении через Монтенвер (над ним возвышается пик Дрю) и через продолжение Монтенвера к Мотте. Его язык можно видеть от церкви приорства, позади которой Мартель расположился, чтобы сделаты этот эскиз.

Стало быть, данные, почерпнутые у Мартеля и Уиндема, сходятся к одному: в 1741—1742 гг. язык ледника Мер-де-Гляс все еще опускается «почти до самой равнины», его положение и конфигурация характерны для фазы ледниковой экспансии.

В эти же годы (1741—1743) Альтман и Рихтер обнаруживают, что ледники Гриндельвальд и Унтерар находятся в состоянии наступания [162, стр. 152; 314, стр. 10]. Однако позже (1748 г.) Нижний Гриндельвальдский ледник отступает на короткое время, и довольно значительно, до мраморного карьера, или Marmorbruch (на 500 м ниже, чем теперешний фронт).

С другой стороны, такие индикаторы, ставшие в дальнейшем классическими, как Фернагт, Рюитор, Аллален, продолжают на протяжении 40-х годов XVIII в. обнаруживать признаки наступания: Фернагт к 1748 г. опасно близок к долине Рофен, но продвигается он не настолько сильно, чтобы привести к запруживанию озера [314, стр. 10]. Напротив, озеро Маттмарк в 1740, 1752 и 1755 гг. прорывается [241]. Что касается комплекса ледник—озеро Рюитор, то он вновь заставляет о себе говорить в 1748, 1751 гг., когда озеро несколько раз прорывается. В частности в 1751 г. сообщается о «неожиданном и стремительном прорыве озера Рюитор». Инженер Карелли, приглашенный в качестве эксперта, составил схему, из которой видно, что ледник, наступая, перегораживает выход из озера, а летом озеро, пробив подледный канал, обрушивается вниз, как «смерч». Несколько позднее (1752 г.) один текст укажет на остроту этой ситуации: «прорыв» озера причинил в прошлом году, как и в предшествующие годы,) ужасные опустошения» [22; 323].

В общем, можно сказать, что в 1740—1750 гг. ледники, по-видимому, наступают и находятся в состоянии «величия» во всех районах северного полушария, для которых можно определить даты положения границ и активность ледников. Похоже на то, что в историческую эпоху трудно найти период, когда бы по положению ледники повсеместно так отличались от современных.

Первый пример. В 1742—1745 гг. в Норвегии отмечается максимум наступания [392], который позже ни разу не был превзойден, даже в первой половине XIX столетия. В эти годы фронты ледников находились на несколько километров дальше, чем в XX столетии [308, стр. 347]. Причем начиная с 1740 г. ледники разрушали фермы, еще уцелевшие при менее сильных наступаниях 1695—1720 гг. [392; 288]. К 1740 г. ферма Тунгойан, на которой в 1667 г. было два фермера, 38 голов скота и 3 лошади и которая давала 110 буасо[153]153
  Буасо – мера сыпучих тел, в разных местах различная. – Прим. перев.


[Закрыть] зерновых, уничтожена полностью, а ферма Абрекке сильно пострадала.

Что касается относящегося к этому времени максимума наступания ледников в Исландии, удостоверенного картами и текстами, то поведение двух больших ледников этого острова и их гомологов в Норвегии и в Альпах полностью синхронно. Ферма Лонхолль разрушена Дрангаёкудлем в 1741 г., а фермер из Мофеллстадира в 1752 г., рассказывая путешественнику Эггерту Олафсону о продвижении ледника Дрангаёкудль, вспоминает, что в 1740 г. ледник приблизился вплотную к его постройкам. Что касается Ватнайёкудля, то карта 1732 г. и текст 1746 г. свидетельствуют, что он все еще примыкает к ферме Брейдармок, которой он достиг и которую опустошил в конце XVII в. [115, стр. 127; 358].

Два исследования подтверждают существование сходных хронологических данных и для Аляски: на леднике Лимон-Крик наиболее старым деревьям, растущим на самой продвинутой морене, в 1958 г. было 189 лет. Если учесть экспериментально определенное время, необходимое для укоренения молодых деревьев на морене, то, по Хёйсеру и Маркусу, образование рассматриваемого моренного вала можно отнести к 1759 г. [179].[154]154
  [179]; аналогичные датировки (максимум к 1760—1850 гг.) по возрасту наиболее старых деревьев, растущих на современных моренах, см. в [73; 221; 338].


[Закрыть] Как для больших, так и для малых временных масштабов это указывает на прекрасное совпадение с периодами мощного наступания альпийских и скандинавских ледников в XVIII в.

Десятилетие 1750—1760 гг. характеризуется лишь слабыми колебаниями, длительное наступание продолжается.

Так, например, после своего относительного отступания в 1748 г. ледник Нижний Гриндельвальд несколько увеличивается («с того времени он немного вырос» – говорит Грюнер [162, стр. 153], посетивший его около 1756 г.).[155]155
  По Грюнеру, который посетил Гриндельвальд, в 1756 г. Нижний ледник занимает то же положение, что и в 1686 г ; «оба эти глетчера приблизительно на том же расстоянии, что и раньше» [162, стр. 150, 151].


[Закрыть]

В 1752 и 1755 гг. прорывы озера Маттмарк, о которых я уже неоднократно говорил, означают (по Лютчгу) гляциологическое наступание [241].

В Исландии в 1754 г. ледник Дрангаёкудль все еще пребывает на тех лугах, где двадцать лет назад пасся скот, и около фьорда Таралатур отмечается конец одного из его языков, выступающих более чем на километр вперед по сравнению с 1935 г. [115, стр. 124, 133; 358].

1760 г. – важная дата в истории альпинизма. Орас Бенедикт де Соссюр в первый раз посещает долину Шамони. В 1761 и 1764 гг., он снова посещает ее и оставляет (несколько позднее) ее описание в «Путешествиях по Альпам».

Прибыв из Серво, Соссюр[156]156
  Все приводимые ниже тексты из Соссюра имеются в [328, I, стр. 429, 466—467, 469 и II, стр. 16—17].


[Закрыть] направляется в приорство Шамони и подходит к долине того же названия у выхода из Монте через узкое и дикое ущелье, ориентированное на юго-юго-восток и расположенное над рекой Арв. «По выходе из узкого и дикого ущелья сворачивают налево и вступают в долину Шамони... Дно долины покрыто лугами, через которые проходит дорога... Постепенно открываются различные ледники, опускающиеся к этой долине. Сперва виден только ледник Таконе (Таккона), который почти повис над крутым обрывом. Вскоре глазам представляется ледник Бюиссон (Боссон). Его сверкающие белизной льды, возвышающиеся в виде пирамид, удивительно эффектны посреди пихтовых лесов, в которые они проникают. Наконец, становится виден огромный ледник Буа, который, опускаясь, поворачивает к долине Шамони. Хорошо различимы его ледяные стены, возвышающиеся над желтыми зубчатыми скалами».

Опустим подробности (например, то, что ледник Боссон проходит через леса, что Таккона покрывает нижнюю часть морены) и перейдем к главному. В наши дни всякому, даже если это просто автомобилист, проделывающий тот же маршрут, от Хуш до Шамони, разница бросается в глаза. Соссюр видел то, что мы не видим и, возможно, не увидим никогда, то есть ледник Мер-де-Гляс, предстающий взору путешественников во всем своем великолепии, сворачивающий к долине Арва и хорошо видимый задолго до подхода к Шамони, если путешественник идет с юга. Таким видел его Соссюр, таким изобразит его Линк в 1800—1820 гг.[157]157
  См. фоторепродукцию картины на рис. XIII.


[Закрыть] В настоящее время, наблюдая тот же самый пейзаж (долину Арвейрона от Мотте до Буа), нельзя обнаружить ни малейшей части ледника, видимой снизу.

Продолжение текста и маршрута Соссюра не оставляют места никаким сомнениям. Действительно, в следующей главе своего «Путешествия...», озаглавленной «От приорства до Валлорсина», Соссюр проходит селение Шамони, направляясь к верхнему течению реки Арв, Пра, Буа и Тин. «На расстоянии в пол-лье от приорства надо перейти по деревянному мосту через реку Арв и выйти к поселку Пре (Пра), где живет мой прежний проводник Пьер Симон... через четверть лье от этого места мы оставляем справа нижнюю часть ледника Буа, который заканчивается большой ледяной аркой. Из-под этой арки вытекает Арвейрон...». Таким образом, подход к леднику Буа прекрасно виден, он легко доступен и близок. Если идти мимо Пра, то до его конца рукой подать.[158]158
  Соответствующий текст Blaikie (1775) приведен в [25, стр. 262—263].


[Закрыть] И Соссюр, кроме того, делает об этом леднике записи, которые сегодня не имели бы никакого смысла. На самом деле, он не рекомендует переход через Монтенвер и предлагает прямой путь через Шамони – Мер-де-Гляс, по дороге, следующей по равнине вдоль Арвейрона. «Направляясь этим путем из приорства, вы совершите очаровательную прогулку, которая займет около часа и будет проходить все время по такому ровному месту, что это можно сделать даже в экипаже. При этом вы пересечете прекрасные луга и великолепный лес» [25].

Деятельность Соссюра как альпиниста, путешественника и повествователя продолжалась добрых тридцать лет. И вот все это время он считал совершенно нормальным и обычным, что подъехать к Мер-де-Гляс из Шамони можно в экипаже по ровной местности. В те времена это была реальность, но в наши дни ее уже не существует. Какой «шарабан» отважился бы сегодня отправиться в скалистое ущелье Мотте – последнее убежище отступающего ледника?

Ледяная пещера, «Арвейронский грот», – признак наступающих льдов – отлично существует в 1760, 1764, 1780, 1790 гг., во времена путешественников и художников, рисовавших ледники в доромантическую эпоху.

Что касается ледника Аржантьер, то Соссюр видит, как он «спускается зигзагами до самого дна долины». Такое же изображение дадут в 1850 г. первые дагерротипы. При современном отступании от него осталась лишь верхняя часть зигзага.[159]159
  См. две репродукции пейзажа Аржантьера на рис. XIX и XX (около 1850 и в 1960 г. соответственно); а также репродукции в [25, стр. 264—265].


[Закрыть] Следовательно, опять возникает та же мысль: об устойчивости, нормализованности длительного наступания ледников в 1760—1790 гг., в то время как о длительном отступании, подобном происходившему в средние века, осталось всего лишь смутное воспоминание у крестьян. Это плохо датированное воспоминание (ибо оно очень древнее – предшествует 1600 г.), но тем не менее весьма стойкое. И Грюнер в 1760 г., и Бурри в 1780 г., как видно из их добросовестных исследований, снова обнаруживают следы этих воспоминаний в рассказах жителей многих горных общин Швейцарии и Савойи [163, стр. 329—330].

Иконография, становящаяся после 1760 г. все более и более обширной, подтверждает такую точку зрения: отныне длительное наступание – процесс рутинный и нормальный. Можно лишь сослаться на количественные доказательства Мужена, полученные в результате изучения акварелей и гравюр, часто очень ясных, Бурри, Бакле д’Альба, Хакерта и Кретьена де Мешель. Их рисунки, изображающие Аржантьер, Мер-де-Гляс и Боссон в 1770—1790 гг., указывают на ледниковые фронты, все еще значительно более продвинутые, чем во времена Мужена (1912 г.) и тем более сегодня. Разница составляет от 700 до 1200 м «в пользу» XVIII в.[160]160
  Репродукция, комментарий, статистический материал в параграфах, относящихся к указанным ледникам [266в].


[Закрыть]

Повторяем, следовательно, снова и по-прежнему, что именно на фоне устойчивого наступания ледников, рассматриваемого как первичное явление, следует рассматривать явления, подобные альпийскому максимуму 1770—1780 гг., как вторичные.

Этот максимум хорошо выявляется в Шамони: начиная с 1774 г. наступающий ледник Боссон уничтожает поля сельскохозяйственных культур. И Соссюр задним числом (в 1784 г.) сообщает в своем отчете (путешествие 1778 г.) о наступании ледника Буа, более мощном, чем когда-либо. Из ясной акварели Хакерта видно, что в 1780 г. ледник Аржантьер находится на 1700 м ниже, чем в 1911 г. ([266б, стр. 10; 266в, стр. 80], цитаты из Кокса, Бурри, Соссюра).

Следующее затем отступание, хорошо выраженное в Шамони с 1784 по 1790 г., является эпизодом лишь вторичным. Это отступание составляло самое большее 200—300 м по горизонтали.[161]161
  Карта Соссюра приведена в [266в, стр. 140—141].


[Закрыть] И действительно, в 1784 г., после пяти или шести лет отступания, ледник Мер-де-Гляс находится еще в 500 шагах по прямой от морены, идущей вдоль дороги из приорства в Тин, то есть он приблизительно на 800 м ниже, чем теперь (по тексту и карте Соссюра).

Между 1760 и 1790 гг. наступание отмечается около Шамони, за пределами Шамони и во всех остальных частях Альп.[162]162
  Следующие далее указания о наступании (1770—1790 гг.) взяты из [313, стр. 145—146; 314, стр. 12—13; 315, стр. 420...; 351, стр. 20; 241, стр. 180]. Мы сохранили топонимическую орфографию авторов.


[Закрыть] Оно затрагивает различные ледники: Алле-Бланш, Хюфи (с 1760 г.), Таккона, Глере (около Сен-Бернара), Гриндельвальд, Фернагт, Гургль, Аллален, Триоле, Жиетро, Макуньяга, Чингель в Гастернтале, Бье.

Эти ледники-индикаторы часто упоминаются, они как бы всегда находятся на своем посту. Ледник Фернагт, наблюдавшийся и измерявшийся иезуитом отцом Вальше, профессором механики в Венском университете, накрепко и надолго перегораживает в 1770—1772 гг. долину Рофен. Образуется озеро Маттмарк, которое затем прорывается в 1764, 1766 и 1772 гг. Ледник Бье обрушивается на Ранда в 1786 г. Ледник Жиетро, как и в 1595 г., перегораживает тальвег Дранс. Гриндельвальдские ледники спускаются в долину Черной Лючин (1768—1777 гг.); а в 1777 г. Бессон отмечает «отсутствие каких бы то ни было признаков преграды» ниже этих ледников. Следовательно, они занимали такое же положение, как и во время прежних максимумов, всегда фиксированных конечными моренами. В 70-е годы XVIII в. наступание ледников в Гриндельвальде становится столь угрожающим, что становится понятным обращение прихожан к монаху-заклинателю. Однако этот монах, возможно янсенист, не зная, по воле божьей или по наущению дьявола происходит это продвижение ледника, отказывает мужикам в помощи [314, стр. 12].

За эти три десятилетия указания о наступании ледников очень многочисленны, они отличаются также значительно большей информацией. Руссо и Соссюр способствуют тому, что Альпы находят отражение в культурной жизни Запада и к ним начинают проявлять интерес, а многочисленные путешественники открывают особую красоту и самобытность гор.

В некоторых случаях указания о наступании касаются лишь кратковременных процессов, как, например, продвижения ледника Триоле в сообщении Соссюра около 1778 г. Но очень часто указания более ценны и не ограничиваются освещением кратковременного колебания, временных перипетий. Тогда они затрагивают вопрос о тренде и дают сведения о наступании, сравнимом с отступанием в конце XIX или в начале XX в. Так, это можно видеть на изображениях различных ледников, приведенных в «Видах Швейцарии» Цурлаубена (Париж, 1780) или в «Достопримечательных перспективах швейцарских гор» (Берн, 1776), «которые показывают для всех изображаемых ледников распространение, гораздо большее, чем в 1885 г. [314, стр. 13]». (1885 г. относится к началу длительного отступания.)

Для Ронского ледника очень типичен в этом отношении прекрасный рисунок Бурри ([40, стр. 9], а также рис. IX), подтвержденный рисунком (12 В) и комментариями Бессона. Огромный pecten загромождает верхнюю часть долины Глеч и преграждает выход из примыкающей долины Муттбах, где соединяются воды, текущие от ледников Мутт, Теллишток, Блауберг и Фурка. Во времена посещения Бессоном Ронского ледника мнения о развитии кратковременного колебания расходятся: одни утверждают, что ледник отступает уже на протяжении двадцати лет, а Бессон, напротив, основываясь на своих наблюдениях, считает, что фронт наступает. Но для нас, историков колебаний большой длительности, имеют значение не эти перипетии вторичного порядка, а явление первичное – тренд. Несомненно существующий. Точные измерения подтверждают то, что наглядно передает иконография: Бессон (тексты в [262, стр. 44—50]) наблюдает ледник удаленным на 300 туазов (585 м) от теплого минерального источника Глеч и на 120 туазов (235 м) от крайней конечной морены. И вот в результате непрерывного отступания, начало которого относится к 1856 г., в 1870 г. тот же ледник будет находиться в 660 м от минерального источника, в 1874 г. – в 950 м, в 1914 г. – в 1900 м, а в настоящее время – еще дальше! Направление развития ледников невозможно отрицать: длительное наступание XVIII в. следует противопоставить длительному отступанию 1860—1960 гг. Короче говоря, в 1760—1790 гг. европейцы – Соссюр, Бессон, Бурри и другие – открыли ледники своих стран. И они видели их гораздо более мощными, чем мы, их потомки, имеющие перед ними преимущество – возможность сравнения.