Текст книги "Непристойное пари"

Автор книги: Эмма Уайлдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Я убеждена, что вы очень изобретательны, однако существует одна большая проблема. Если бы вы не были сейчас со мной так откровенны, я не стала бы обсуждать ее, однако…

Ее голос затих, и она проглотила подступивший к горлу ком. Затем посмотрела вниз, на свои сплетенные пальцы, и выпрямилась.

– Несмотря на мое предложение участвовать в качестве судьи в вашем споре, а также, несмотря на проведенные с герцогом дни, я не заинтересована во временной любовной связи. И, учитывая, что, вероятно, я бесплодна, между нами ничего не может быть. Кроме того, мы знаем друг друга слишком недолго. Менее недели совершенно недостаточно, чтобы судить об истинных чувствах.

Мэндервилл прислонился плечом к стене и сложил руки на груди.

– Думаю, вы ошибаетесь, леди Уинн. Я знал Аннабел более десяти лет, но не сумел понять, какие чувства владели мной. Не существует какого-то определенного времени, необходимого, для того чтобы влюбиться. Думаю, в одном случае это происходит мгновенно при первой встрече, а в другом – люди годами постепенно осознают, что любят друг друга. Что касается вероятности не иметь детей, я признаю: это очень важное обстоятельство для того, кто должен передать свой титул. Однако даже если Николас женится на девственнице, нет гарантии, что она не окажется бесплодной.

Это верно. До брака Кэролайн никогда не думала, что не сможет зачать.

– Но со мной все уже ясно, учитывая прежние неудачи.

– Следовательно, вы считаете, что ему лучше идти под венец с неопытной молодой девицей? Но, кажется, вы упомянули, что он хочет жениться исключительно по любви.

Стоило ли углубляться в дискуссию о романтических чувствах и браке с известным повесой?

Ни Дерек Дрейк, ни Николас не способны понять, что такое истинная любовь.

– Но мы не знаем, испытывает ли он ко мне что-нибудь, кроме физического влечения, – заметила Кэролайн.

– Жаль, что вы не видели его сегодня днем. – Дерек улыбнулся. – Скажите, миледи, могли бы вы одним словом охарактеризовать время, проведенное с ним в Эссексе?

Одним словом? Кажется, невозможно подобрать такое слово, которое способно одновременно описать залитую солнцем поляну, невероятное наслаждение, которое она испытывала с Николасом, его сильные руки и их безмолвный танец.

Тем не менее, можно попытаться.

– Волшебство, – сказала она, наконец, едва слышно. Дерек кивнул, и Кэролайн по его глазам поняла, что не смогла скрыть свои чувства.

– В таком случае, не хотите ли услышать, что я придумал?

Глава 19

Два дня. Эти слова непрерывно звучали в голове Николаса, когда он намазывал джем на тост за завтраком. Столовая в его лондонском доме существенно отличалась от залитой солнцем комнаты поместья в Эссексе, где он завтракал вместе с Кэролайн. Высокие потолки, огромный блестящий стол и слуги, осторожно двигавшиеся, подавая тонкие ломтики бекона и яйца, напомнили ему, что ничего не изменилось за тот короткий промежуток времени, пока он отсутствовал. Николас привык к этой обстановке и редко обращал на нее внимание, однако сейчас, когда его мысли были заняты прелестной вдовой, герцогская пышность казалась ему излишней.

Кэролайн предпочитала простую еду. Она пила чай с молоком, но без сахара. Когда солнце освещало ее волосы, они приобретали удивительный оттенок…

– Похоже, ты где-то в другом мире, дорогой. Чем заняты твои мысли?

Николас вздрогнул и поднял голову, поднеся ко рту чашку. Боже, он уже грезит наяву, как одурманенный глупец!

Что ответить матери? Сказать ей, что он все время думает о леди Уинн, которая должна пробыть с ним еще два дня для плотских утех в соответствии с их договоренностью? Он не питал иллюзий: мать, должно быть, слышала о пари, хотя до сих пор ничего не говорила об этом. Тем не менее, он не сомневался, что она не одобряет этот непристойный мужской спор. Однако то, что сделано, уже не изменишь. Нельзя отменить пари, занесенное в соответствующую лондонскую книгу записей, и те пять впечатляющих дней, проведенных с Кэролайн.

Правда, в сделке было оговорено семь дней, следовательно, она должна ему еще два дня. Она отказалась от дальнейших встреч с ним, но, может быть, ему удастся изменить ее решение. Эта мысль постоянно преследовала его.

– У меня была тяжелая неделя. – Николас поставил свою чашку с излишней осторожностью рядом с тарелкой и коснулся салфеткой губ. – Прости за то, что отвлекся.

– Я прощаю тебя, дорогой, однако мне хотелось бы знать, чем вызвано такое выражение на твоем лице. – Мать неодобрительно смотрела на него через стол, помешивая горячий шоколад.

– Какое выражение? – Николас вздохнул. Конечно, он не должен постоянно думать о Кэролайн. В том, что его поведение вызывает вопросы, виноват он сам.

Однако он не мог выбросить ее из головы.

Его мать изящным движением приподняла красивый фарфоровый сосуд и добавила горячего шоколада в свою чашку, но при этом ее внимание было приковано к Николасу.

– Ты выглядишь так, словно все время вспоминаешь о чем-то очень приятном, и на твоем лице появляется улыбка.

Вдовствующая герцогиня Роудей всегда отличалась проницательностью. Однако Николас был не в настроении отвечать на вопросы, а если бы решил говорить правду, едва ли ей понравились бы его ответы. Возможно, она даже не поверила бы ему. Он никогда прежде не был всецело поглощен мыслями о женщине.

До настоящего времени.

– Кажется, ты мысленно находишься в каком-то другом месте, – продолжила герцогиня. – Ты всю неделю был каким-то тихим и отказывался сопровождать нас повсюду.

Она была права. Он избегал посещения обычных званых вечеров и различных представлений в основном потому, что опасался встретиться там с Кэролайн.

В то же время он испытывал мучительное желание увидеть ее. Обычно он был способен здраво оценить свое душевное состояние. Его нынешнее смятение напомнило ему чувство, которое он испытал десять лет назад к Хелене. Только тогда это было слепое юношеское увлечение, а теперь он уже не мальчик.

– Я чрезвычайно занят сейчас, – сказал Николас, стараясь придать своему голосу по возможности спокойную интонацию.

Но мать трудно обмануть. Она скептически посмотрела на сына:

– Ты всегда ужасно занят, Николас. Вот только – чем? Алтея тоже обратила внимание, что ты выглядишь каким-то отрешенным.

По-видимому, все женщины в доме подвергают его психоанализу, подумал Николас с грустной улыбкой. Это ему совсем не нужно.

– Я озабочен текущим политическим конфликтом. Мы обсуждали с министрами все – начиная от просьбы Веллингтона дать ему еще солдат и кончая санкциями в области сельского хозяйства.

– Поэтому ты стал рано ложиться спать и вставать на рассвете? – иронически заметила мать, пристально глядя на него, и Николас почувствовал себя так, словно ему пять лет и его поймали на бесстыдной лжи. – Обычно у тебя был совершенно иной распорядок дня, хотя дебаты в парламенте всегда присутствовали. Мне кажется, ты что-то скрываешь, но не знаю почему.

На самом деле, вернувшись из Эссекса, Николас плохо спал. Ему недоставало Кэролайн, лежащей рядом с ним, такой теплой и желанной, когда он с радостью встречал с ней восход солнца.

– Ты планируешь посетить бал у Харрисона сегодня вечером? Чарлз и Алтея собираются пойти в оперу, и я надеюсь, ты будешь сопровождать меня.

Как можно отказать ей?

– Почту за честь оказать тебе такую услугу. И, пожалуйста, перестань тревожиться обо мне. – Николас встал из-за стола, поцеловал мать в щеку с любовью, которая не была притворной, несмотря на то, что ему не хотелось оставаться с ней для дальнейших расспросов, и вышел из комнаты.

Он не лгал ей, но и не был правдив. Нельзя сказать, что у него все плохо, просто кое-что было не так, как хотелось бы. Мысли о Кэролайн преследовали его не только за завтраком. Прошлой ночью он долго не мог уснуть, мечтая о ее теплом теле с шелковистой кремовой кожей, о ярких золотисто-каштановых волосах, разметавшихся по его груди, и о горячем наслаждении с легкой примесью аромата ландышей. – К его стыду, он просыпался в поту среди смятых простыней, не говоря уже о возбужденной плоти, чего не было с ним с юношеских лет.

Он решил посетить свой конный завод, где давно не был. Предстоящая неделя обещала быть насыщенной деловыми встречами, и его расписание не оставит времени на размышления о том, чем занимается несравненная леди Уинн с Дереком.

Впрочем, едва ли тот мог устроить свидание с Кэролайн немедленно, поскольку был обременен государственными делами и, следовательно, вынужден на некоторое время отсрочить общение с ней.

Управляя лошадью, Николас внезапно обнаружил, что до боли стиснул зубы, думая о прерванном любовном свидании. Тряхнув головой, он постарался избавиться от этих мыслей, хотя воспоминание о том, как Кэролайн отвергла их совместное возвращение в Лондон, было еще достаточно свежо. Однако он не мог винить ее за то, что она не желала скандала в своей жизни и потому приняла такое решение.

Но как будут развиваться события дальше?

Езда верхом на окраину города не доставляла удовольствия, так как улицы были мокрыми от дождя, продолжавшегося в течение последних нескольких дней, тем не менее ему было гораздо лучше на воздухе, чем в душной атмосфере комнат для совещаний или в своем кабинете. Старший конюх приветствовал его широкой улыбкой и дружеским похлопыванием по спине крепкой рукой. Социальное положение герцога не имело значения, когда дело касалось чистокровных лошадей. В конюшнях О'Брайен был королем, и Николас безоговорочно доверял ему, особенно после неоднократных побед в скачках.

Конюшни содержались в полном порядке. Они были построены из камня и отделаны внутри полированным деревом. В стойлах, расположенных длинными рядами, чувствовался свежий запах сена и овса с неизбежным легким оттенком навоза. Конюшни были усовершенствованы в соответствии с современными требованиями, чтобы быть достойными лучших лошадей Англии, и Николас всегда испытывал какое-то умиротворение среди этих животных, к которым относился почти как к детям.

– Как передняя нога Стрельца? – спросил он. Его в первую очередь всегда интересовало состояние фаворита.

– Этот отважный парень в полном порядке. Навестим его, сэр? – Рыжеволосый шумливый О'Брайен был знающим специалистом своего дела и умел отлично ухаживать за дорогостоящими подопечными.

– А как ведет себя Роджер? – Этот жеребенок стал одним из последних приобретений. Хотя его способности были еще неизвестны, ирландец настоял на его покупке за непомерную цену, и Николас согласился без колебаний.

– Думаю, вы будете поражены. Он пробегает милю меньше чем за минуту, хотя еще совсем молодой.

– Это хороший результат.

Следующий час Николас посвятил обходу конюшни, интересуясь состоянием каждого животного в стойле. Приятно было отвлечься от деловой жизни, уделяя внимание объектам своей страсти.

Он почти забыл на короткое время о своей другой страсти, пока ему внезапно не напомнили о ней, когда некое маленькое пушистое и чрезвычайно неуклюжее существо вдруг оказалось перед ним, так что он едва не споткнулся.

– Извините, ваша светлость. – Юный помощник конюха поднял на руки милого песика. – Он самый неугомонный из всех.

Николас посмотрел на щенка и вспомнил слова Кэролайн: «Мой отец отвергал все, что, по его мнению, могло создавать проблемы. Будучи ребенком, я очень хотела иметь щенка, но он всегда запрещал, а тетя не желала даже слышать об этом. Теперь, конечно, это не имеет значения».

Однако, даже находясь в расслабленном состоянии и с затуманенным сознанием после чувственной разрядки, он уловил в голосе Кэролайн, что для нее до сих пор это было важно. Он понял тогда еще кое-что. Ее отец включал и своего единственного ребенка в категорию объектов, создающих проблемы. В тот момент Николас испытал огромное желание отправиться в Йорк и придушить этого бесчувственного человека.

Однако может быть, лучше осуществить детскую мечту Кэролайн?

Поддавшись этому порыву, он спросил:

– Значит, появился приплод? Юноша кивнул:

– Да, шесть щенков.

– Они достаточно взрослые, чтобы их можно было отнять от сосков матери?

– Вполне, ваша светлость.

– В таком случае я хотел бы посмотреть на них, если можно, – сказал Николас. – У меня есть друг, который всегда мечтал иметь собаку.

В конце концов, он выбрал шустрого щенка, который перед этим буквально бросился ему под ноги, и хотя тот больше был похож на ком шерсти, чем на собаку, Николас должен был признать, что это создание было подкупающе ласковым и очень активным. Тем не менее, по дороге домой через Лондон, в намоченных щенком штанах, он счел себя сентиментальным глупцом.

Николас окончательно утвердился в этом мнении, так как ему захотелось увидеть лицо Кэролайн, когда ей доставят щенка. Это было исключено, и потому подобное желание казалось еще более глупым, чем транспортировка беспородного животного через весь город.

Когда лакей открыл дверь, Николас вручил ему щенка и сказал:

– Проследите, чтобы его покормили и помыли, после чего я дам вам адрес, куда следует доставить животное.

– Хорошо, ваша светлость.

Николас задержался на мгновение, вспомнив о просьбе леди Уинн соблюдать осторожность. Герцогский герб на карете мог выдать его.

– Возьмите наемный экипаж и не упоминайте моего имени. Леди догадается, что это от меня.

– Будет исполнено, ваша светлость. Улыбнувшись, Николас отправился наверх принять ванну и переодеться. Должно быть, от него пахло лошадьми и собачьей мочой, с сарказмом подумал он, хотя был удовлетворен сегодняшним днем.

Несомненно, он поджидал ее. Точнее – выслеживал.

Кэролайн пришлось позволить Фрэнклину взять ее под руку, когда она поднималась по ступенькам крыльца. Он, словно привидение, явился ниоткуда. Похоже, бродил около ее городского дома, полагая, что она должна скоро вернуться.

– Какое удивительное совпадение, что мы прибыли сюда в одно и то же время, – пробормотал Фрэнклин, сопровождая Кэролайн до двери. – Я посетил несколько мест и узнал, что вы были с другом за городом.

В ее голове тотчас возник образ этого друга с густыми темными волосами, с невероятно привлекательной улыбкой и стройным телом, накрывавшим ее, когда они вместе двигались в теснейшем контакте, какой только может быть между мужчиной и женщиной с древних времен. Был ли Николас ее другом? Да, именно таковым она считала его, если не учитывать их близость. За эти пять дней она рассказала ему о себе гораздо больше, чем кому-либо за всю свою жизнь. Причиной этому был его неподдельный интерес ко всему, что имело к ней отношение.

– Да, я действительно была там.

Жесткий тон ее ответа взволновал новоявленного виконта, но он не подал виду. Его угловатое лицо ничем не выдавало его. Этим свойством отличался и ее покойный муж. Когда Кэролайн поняла, что на самом, деле представляет собой Эдвард, решила, что его внешность никак не соответствует внутреннему содержанию. Чудовище есть чудовище, независимо от того какая у него внешность.

Хотя необходимость быть вежливой раздражала ее, она, тем не менее, сказала:

– Может быть, войдете?

– Я не подошел бы к вам, если бы не был уверен, что вы пригласите меня в дом.

Самодовольство в тоне Фрэнклина раздражало Кэролайн больше обычного, однако несколько лет замужества с его еще более властолюбивым кузеном научили ее сдерживаться. Она надеялась, что улыбка скроет чувства, владевшие ею.

– Прошу сюда, милорд.

– Я хорошо знаю дорогу. Одно время я полагал, что эта резиденция будет моей.

Эти слова были сказаны с претензией на юмор, однако Кэролайн хорошо помнила, сколько средств из своего наследства потратила на адвокатов, чтобы те доказали законность завещания Эдварда.

У нее не было иллюзий относительно Фрэнклина. Он ей не друг, но, по крайней мере, его мстительность – детская шалость по сравнению с открытой враждебностью Эдварда. Устроившись напротив него в гостиной, она сидела молча в ожидании, что тот объявит цель своего визита. В том, что он явился не просто так, Кэролайн нисколько не сомневалась.

Фрэнклин посмотрел на нее; выражение его лица было непроницаемым.

– Вы прекрасно выглядите, Кэролайн. Поездка явно пошла вам на пользу.

– Благодарю.

– Вы знаете, я всегда ценил вашу красоту.

Его нескрываемый интерес к ней вызвал у нее дрожь. Годы, проведенные с Эдвардом, научили ее распознавать, когда мужчина всего лишь желал женщину физически, не испытывая к ней ни любви, ни нежности.

Она не ответила на комплимент Фрэнклина, и на его губах обозначилась чуть заметная улыбка. Он сидел неподвижно, как всегда, элегантно одетый. На нем был щегольской синий сюртук, белый галстук, на котором красовалась булавка с бриллиантом, и желтовато-коричневые брюки, заправленные в высокие блестящие сапоги.

– Будем откровенны, – сказал он. – Вы не доверяете мне в связи с разногласиями по поводу владения поместьем моего кузена. Думаю, я внесу разъяснения, так как хочу урегулировать отношения между нами.

– Нет необходимости снова возвращаться к этому вопросу.

Фрэнклин умоляюще сложил руки:

– Почему же? Разногласия сохраняются, но мы принадлежим к одной семье, и я не хочу уклоняться от ответственности за вас. Как уже отмечал раньше, я единственный мужчина, который является вашим ближайшим родственником, и потому имею право вмешиваться в вашу жизнь.

Кэролайн не хотела снова говорить на эту утомительную тему.

– Мы всего лишь родственники по мужу. Такое родство едва ли можно назвать кровным. Кроме того, у меня есть отец.

– Я говорил с ним. Кэролайн была потрясена.

– О чем?

Фрэнклин смотрел на нее с бесстрастным выражением лица.

– Вы же знаете, я беспокоюсь о вас. Он заявил, что в тот день, когда вы вышли замуж за Эдварда и стали леди Уинн, его обязательства по отношению к вам закончились.

Обидно было думать, что ее отец занял такую позицию, но, к сожалению, она могла легко представить, что он именно так и сказал. Кэролайн сжала кулаки, затем расслабила руки.

– Я взрослая женщина, вдова и не нуждаюсь ни в финансовой помощи, ни в чьей-либо защите.

Фрэнклин усмехнулся, сохраняя непроницаемое выражение лица:

– Каждая женщина нуждается в защите. С тех пор как завершился ваш траур, уже несколько мужчин обращались ко мне – просили вашей руки.

Кэролайн возмутилась при мысли, что не только Фрэнклин самонадеянно пытался вмешиваться в ее жизнь, но и другие мужчины позволяли себе это.

– Как любезно с вашей стороны защищать меня от поклонников!

Он даже глазом не моргнул, услышав явный сарказм в ее тоне.

– Меня беспокоит ваше будущее. Вы еще слишком молоды, чтобы оставаться незамужней.

– Это ваше мнение, милорд. А что касается меня, то возраст дает мне возможность ждать и решать, стоит ли снова выходить замуж.

– Вы занимаете прогрессивную позицию в этом вопросе, моя дорогая, однако…

– Называйте меня «миледи».

Их начинающийся спор был прерван появлением дворецкого. Тот стоял с комичным выражением ужаса на лице. В руках у него было нечто похожее на пышный ком коричневого меха.

– Простите, но это только что доставили для вас. Мужчина, который принес это, сказал, что сопроводительной записки нет, но вы поймете, от кого этот… подарок. Что мне делать с ним?

На мгновение Кэролайн лишилась дара речи, глядя на щенка в руках дворецкого. Щенок вертелся, оставляя волоски шерсти на его аккуратном жилете. Кэролайн была удивлена: кто мог прислать ей такой необычный подарок? Но внезапно догадка мелькнула в ее голове, как молния во время летнего ливня.

Николас.

Однажды, когда она лежала рядом с ним, положив голову на его обнаженную мускулистую грудь и вдыхая аромат травы, она призналась, что, будучи ребенком, всегда хотела собаку, но ей отказывали в этом. Она не любила говорить о своем детстве, но Николас каким-то образом ухитрился заставить ее вспоминать подробности, о которых она никогда никому не рассказывала. Тогда-то она и поведала ему о своем детском желании иметь щенка.

Внезапно Кэролайн захотелось рассмеяться от восторга. В то же время она была тронута до слез таким вниманием.

Кэролайн встала, подошла к двери и взяла это маленькое создание у дворецкого, который с явным облегчением передал ей забавного песика. Два черненьких глаза взглянули на нее, похожий на обрубок хвостик неистово завилял, а крошечный, розовый язычок начал лизать ей руку.

Второй раз в своей жизни она почувствовала любовь.

– О Боже, разве он не восхитителен?!

Дворецкий, больше всего ценивший спокойствие и порядок в доме, посмотрел с сомнением на новое приобретение:

– Если вы так считаете, то так оно и есть, миледи.

– Какой дьявол прислал вам эту дворняжку? – сказал Фрэнклин недовольным тоном.

Кэролайн не ответила, полагая, что ему едва ли понравится правда. Вместо этого она наклонилась и поставила на пол своего нового друга, который тотчас убежал под диван, а потом, через несколько секунд, снова вернулся к ней и, устроившись у ее ног, отрывисто тявкнул, как бы прося одобрения своему невиданному подвигу. Кэролайн наклонилась и погладила его пушистое ухо.

– У меня никогда не было любимого животного.

– Должен сказать, это довольно самонадеянный подарок, – сказал Фрэнклин.

Кэролайн не удержалась и засмеялась, сочтя такую характеристику весьма подходящей щенку. Герцог Роудей действительно был самонадеянным, но в данном случае его жест тронул ее до глубины души. Если бы он прислал ей бриллианты, она сочла бы его щедрым и романтичным, но этот подарок был поистине прекрасен, так как означал, что Николас внимательно слушал ее, когда она рассказывала о своем детстве.

Она молила Бога, чтобы Дерек оказался прав, и если есть способ убедить Николаса наладить между ними постоянные отношения, то она готова, по крайней мере, попытаться.

С риском остаться с разбитым сердцем, если ее постигнет неудача.

– Если бы я знал, что такое нелепое создание способно вызвать улыбку на ваших губах, моя дорогая, то подобрал бы какую-нибудь беспородную собаку в грязной канаве и принес вам, – сказал Фрэнклин. – Я не ожидал, что женщина может так реагировать на подобный подарок, и меня удивляет, кому могла прийти в голову столь нелепая идея.

Его тихий, почти угрожающий голос заставил Кэролайн поднять голову и распрямить плечи; в душе ее возникла тревога. Николас не мог знать, что лорд Уинн будет здесь, когда доставят щенка, и выбор времени оказался крайне неудачным. Фрэнклин смотрел на нее, сузив глаза; его губы были плотно сжаты.

– Я уверена, это от Мелинды, – сказала Кэролайн, зная, что не умеет лгать. Она надеялась, что он не заметил, как порозовели ее щеки. – Кажется, подруга упоминала, что один из спаниелей ее мужа – девочка, которая может принести потомство.

– Едва ли этот щенок является чистокровной охотничьей собакой.

Он, несомненно, прав.

– Кто знает, кто был производителем? – тихо сказала Кэролайн.

Фрэнклин поднялся на ноги.

– Поскольку теперь, я вижу, вы заняты, я покину вас. Подумайте над тем, что я сказал.

Радость Кэролайн мгновенно сменилась негодованием.

– Если вы имеете в виду брак, то, простите, это не входит в мои планы в настоящее время.

Фрэнклин не торопясь, тщательно поправил свои манжеты.

– Планы могут измениться.

После того как он ушел, Кэролайн еще долго смотрела на дверь, размышляя, что он имел в виду, сделав это загадочное замечание. Его последние слова встревожили Кэролайн, потому что, несмотря на ее зарок, Фрэнклин, судя по его самоуверенности, собирался заставить ее сделать то, чего она не хотела.

Щенок настойчиво подергивал подол ее платья, и она, взяв на руки подарок Николаса, прижала к груди пушистый комочек. Немного любви ей не помешает, подумала Кэролайн и, улыбнувшись, выкинула из головы мысли о лорде Уинне.