Текст книги "Сердце фейри (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Нет.

Он сказал так, будто закончил спор. Словно властно ворвался в ее жизнь и мог диктовать, что хотел.

Она моргнула.

– Простите?

– Нет.

– Я могу узнать, почему вы отказываетесь покинуть мой порог, хоть я попросила, чтобы вы не затемняли его своим присутствием?

– Этот остров и все на нем под моим управлением. Я делаю, как пожелаю.

Он собирался перешагнуть порог. Сорча стиснула зубы, мышцы челюсти свело от гнева.

– Если сделаешь еще шаг, я активирую защитные чары этой проклятой хижины и прогоню тебя из комнаты.

Его нога зависла над порогом.

– Ты не посмеешь.

– Посмею, сэр, против мужчины, что не понимает границ. Ты должны спросить у женщины, можно ли пройти в ее жилище, и заходить, получив разрешение. Если вас просят уйти, то нужно уходить. И раз вы правите всем островом, хочу узнать, кто назвал вас королем. У них точно было туго с головой!

Если он продолжит, она придумает, как активировать чары. Она не была ведьмой, но он не знал, что она блефовала.

Он склонил голову.

– Ты права. Прошу прощения, миледи. Я перешел рамки.

Сорча лишилась слов. Этот мужчина не переставал удивлять ее. Он был жестоким, но она не ожидала извинения. Еще и признания вины. Он умел размышлять?

Она склонила голову, окинула его взглядом.

– Что вы сказали?

– Я не был при дворе много лет. Мои манеры уже не такие, как раньше, – он убрал плащ в сторону, скрестил руку у пояса и склонился. – Приглашаю вас на ужин этим вечером.

– Я поем тут.

– В замке ужин лучше.

– Пускай, – Сорча указала на огонь, – мой ужин уже готовится.

– Тогда я прошу впустить меня. Еды не нужно, только составить компанию.

Сорча запаниковала. Она не хотела, чтобы он оставался! Как ей разговорить Боггарта? Она пролепетала, указывая на кровать:

– Боюсь, Боггарт напугана из-за вас. Будет невежливо позволить вам остаться, когда…

– Боггарт не боится меня, – он покачал головой под плащом. – Она боится, что я хочу забрать тебя у нее, как сделал с ее старухой. Я могу войти?

– Я… зачем вы убрали ведьму?

– Она была опасна. Ее чары достигали замка и устраивали хаос среди моего народа.

– Вы защищали фейри?

– Это моя работа. Они заботятся обо мне, а я защищаю их.

Сорча медленно вдохнула и выдохнула. Она не могла спорить и дальше, стен не осталось. Он был вежливым. Было бы грубо прогнать его, и он уже думал, что она была не просто крестьянкой.

Ничего не поделать.

Она указала на стол.

– Хорошо. Проходите и присаживайтесь. Нам должно хватить на троих.

Он пригнулся и вошел в хижину как буря. Он был слишком большим. Сорча раскрыла рот, когда его голова почти задела потолок, а широкие плечи пришлось наклонить, чтобы пролезть в дверь.

Конечно, двери в его замке были двойными. Он не прошел бы в узкие проемы!

– Боюсь, я не могу предложить удобное место или полный ужин, – сказала она, проходя к кровати. – Но два стула найдутся.

– Я ел и в худших условиях.

– Да? Я думала, что «господа» редко едят вне своих роскошных замков, – она склонилась над кроватью и подняла одеяла с головы Боггарт. – Он поест с нами. Он пообещал, что я могу остаться.

– Я не король, и я не всегда жил тут.

Сорча подняла Боггарт на руки и пошла к столу. Фейри сжала ее платье, коготки впились в ткань и кожу.

– Я не хочу сейчас поддаваться любопытству. И я не буду вас жалеть, сэр, если это ваша цель.

– Я прошу не сожаления, а терпения. Я пересек черту. Я помню манеры, но они мне уже не близки. Боюсь, я потерял их раньше, чем пришел на остров, – он сел на ее стул, дерево зловеще заскрипело, но притихло.

Она подцепила стул ногой и подтащила к столу. Она выглядела, наверное, жутко, пока шла к нему со скрипящим деревом, придерживая Боггарт, похожую на монстра, а не зверя. Он не дрогнул, и Сорча расстроилась.

Боггарт села на стул и неохотно отпустила платье Сорчи. Она фыркнула, когда Сорча отошла от нее, и посмотрела на господина глазками-бусинками.

– Я не буду звать вас «господин», – сказала Сорча, снимая хлеб с огня. – У вас есть другое имя.

– Некоторые зовут меня Клох Ри.

– Каменный король? – Сорча вскинула бровь.

Он протянул руку, опустил ее на стол. Кристаллы были на костяшках, пугали, как в первый раз. Фиолетовые и с острыми краями, они превращали его ладонь в камень.

– Ах, – прошептала она. – Тогда подходит.

Она опустила хлеб, подложив под него ткань. Пар поднялся в воздух, теплый успокаивающий запах, ослабивший напряжение ее шеи. Она добавила сыр и свежую клубнику.

– У Циана потрясающий сад, – сказала она, когда села. Хижина показалась теперь маленькой, а воздуха не хватало.

Плащ все еще скрывал его лицо, но она ощущала его взгляд. Он задержался на ее волосах, спустился по спиралям кудрей на плечи и руки. Неприлично. Он сказал, что не был джентльменом, и она верила.

– Он не обрадовался бы, услышав, как свободно ты произносишь его имя.

– Конечно. Может, потому я его и использую, – она отломила кусок хлеба, пар поднялся завитками в воздух.

– Ты так делаешь, потому что это может его злить?

– Раздражать. Я не собираюсь использовать его имя против него.

– Многие люди так говорят, но всегда используют имя.

– Думаешь, я такая, как многие люди?

– Я еще не встречал тех, кто разбивают мое мнение о твоем виде.

Сорча сунула хлеб в рот и жевала, чтобы дать себе время подумать.

– Вы плохо думаете о людях.

– У меня не было повода думать иначе.

– Я могу так сказать о вашем народе.

Боггарт взяла буханку, сунула под руку. Она посмотрела на них с подозрением, спрыгнула со стула и ушла к кровати. Ее чирикающее ворчание показывало, что ей не нравился напряженный разговор, когда она хотела насладиться ужином.

Сорча была с ней согласна. Прием еды должен быть мирным, в это время семья встречалась после долгого дня работы. Но что-то в этом мужчине задевало ее, и она невольно спорила.

– Какие у тебя претензии к фейри?

– Начну с того, что нас бросили. Вы пришли в мир, намереваясь изменить его под себя, а потом пропали.

– Пропали? – он сжал кулак на столе. – Твой народ нас выгнал!

– Сомнительно. Вы сами сказали, что фейри куда сильнее людей.

Она смотрела, как его кулак сжимается сильнее, камни и кристаллы хрустели. Он медленно ослабил хватку. Когда его ладонь снова ровно легла на стол, капюшон его плаща склонился на бок.

– Ты быстро соображаешь, как для человека. Это… интригует.

– Это звучит как комплимент, – она взяла клубнику и откусила большой кусок. Она считала это успешной битвой в их войне. Он победил в первой, выгнав ее в кошмарный дом, но она неплохо ответила.

Клубника лопнула во рту. Сладость окутала ее язык, заполнила чувства вкусом солнца и лета в поле. Сотни лет семья Сорчи боролась за выживание. Ее мама шептала истории на ухо, когда они ели эти красные ягоды.

Сок клубники переполнил ее рот, покатился сиропом по ее подбородку. Сорча не видела, как он двигался, но ощутила его ладонь, словно он клеймил ее. Его шершавый большой палец провел по линии сока на ее подбородке. Он задел ее чувствительную губу, поймав последние капли сока.

Один из кристаллов на его ладони задел ее челюсть. Холодный камень вызвал вспышку ощущений, призвал жар на ее щеки.

Она беззвучно приоткрыла рот. Его гладкий ноготь коснулся ее верхней губы, поймал ее теплое дыхание, которое она выпустила, а потом отодвинулась.

Она была разбита, переродилась. Ее ладони сжались на коленях, она потрясенно смотрела на фейри, который дотронулся ее без спросу, разрезал ее стальную решимость и вышил на ее душе начало влечения.

Они смотрели друг на друга, застыв во времени. Свет луны проникал в ее окно и пронзал тень на его лице. Он плясал на глубоких трещинах с кристаллами, напоминая камень, который она как-то разбила и нашла жеод внутри.

Его глаза опасно блестели, и она не могла дышать. Синие, как ясное небо, как волны океана, они видели ее насквозь.

Он хотел ее. Он не играл. Его эмоции были голодными. Сорча видела такое у мужчин в бордели, даже на нее порой так смотрели, но она никогда не ощущала в себе ответные эмоции.

Ее желудок сжался. Она впилась ногтями в ладони, заставила себя проглотить клубнику.

Сорча смотрела, как он поднял ладонь к своему рту.

Стул заскрипел, она поднялась на ноги.

– Боггарт, ты доела?

Писк из угла сообщил, что фейри еще не закончила, но Сорче хватило этой ночи. Она оглянулась на тень за столом.

– Боюсь, мне придется попросить вас уйти, сэр. Мой путь сюда был тяжелым. Я еще слаба.

– Из-за пути, – повторил он, встав.

Она снова поразилась его размеру. Ее голова едва доходила до центра его груди. Она знала, что его ладони огромны, и она могла бы обвить руками его плечи, только если бы сильно постаралась.

Сорча выдохнула.

– Да. Я плыла неделю на корабле, а потом сама. Мерроу злы, когда преследуют добычу, так что позвольте, – она указала на дверь, не закончив под весом его взгляда.

– Меня уже отругали за неуважение желаний женщины. Я не хочу испытывать это снова, – он низко поклонился, плащ повис, будто крылья.

– Да, землеройка молчать не будет.

Он рассмеялся.

– В этой хижине из землероек только боггарт.

Сорча ждала злой визг, но Боггарт молчала. Может, соглашалась.

А ее щеки пылали. Она поспешила к двери и открыла ее.

– Спасибо за интересную беседу.

Он двигался как тень, тихий, замер перед ней. Она вдохнула запах мяты и воска.

– Был интересный, но короткий вечер, – сказал он и ушел.

Сорча прижалась к двери. Он унес энергию с собой, и ее тело опустело. Разговор был коротким, но ее ноги и ладони дрожали.

Дрожь пробежала по спине. Она развернулась и крикнула, высунувшись из двери:

– Камень!

Он замер с одной ногой на мостике, а другой на проклятом острове.

– Что, прости?

– Ты сказал, что некоторые зовут тебя Клох Ри. Я буду звать тебя Камень, пока ты не назовешь мне свое настоящее имя.

– Думаешь, я дам тебе такую власть над собой? – его голос дрогнул от веселья.

– Я готова поклясться, Камень.

– Буду ждать твоих попыток, Солнышко.

Она надеялась, что он улыбнулся, хотя вряд ли он мог изогнуть губы от счастья. Было что-то приятное в вызванной у мужчины улыбке. Она забыла, что это такое. Заигрывания и все, от чего бабочки порхали в животе.

Он пошел по холму к своему замку. Луна поднялась за величавым строением, озаряя острые шпили и обломанные башни. Замок был развалиной, реликвией времени, когда остров еще поражал видом.

Было что-то пугающе красивое в этом месте. Изумрудные холмы сияли в свете луны. Светлячки плясали над полями пшеницы, будто магия целовала землю. И король острова, бесформенный монстр, был тенью, идущей к своему дому.

– Ты перегибаешь, – сказала она. – Хватит, Сорча. Иди в постель.

Она не могла. Она осталась на пороге, смотрела, как он уходит от нее.

Ладошка потянула ее за юбку. Сорча оглянулась на странное вытянутое лицо Боггарт. Хлеб еще был у нее во рту, мешал ей пищать.

Боггарт повернулась и указала на кровать.

– Да, пора спать. Где ты спишь, кроха?

Фейри указала на комок поеденных молью одеял в углу.

– Разве ты хочешь там спать? На кровати мы уместимся и вдвоем.

Боггарт забралась в свой угол под одеяла. Ее длинный усатый нос выглянул из кучи, понюхал и пропал. Сорча слышала тихое чавканье.

Она забрала с собой весь хлеб. Сорча улыбнулась. Качая головой, она разделась и повесила бархатное платье на окно. Было жалко оставлять его на полу или убирать в сундук в углу.

Она пообещала себе, ложась спать, что завтра осмотрит остров, поговорит с его обитателями. Ее не отвлечет красивый король. Ей нужно было убедить его вернуться с ней на материк, и она не собиралась проигрывать.

Воздух дрожал от крыльев, ветер задевал ее лицо, пока она зарывалась в подушки. Ворон каркнул, опустившись на подоконник.

– Вот ты где, Бран, – тихо прошептала она, чтобы не потревожить Боггарт. – Я-то думала, где ты пропал.

Он каркнул.

– Конечно, я переживала. Мы вместе чуть не погибли. И я не могу уснуть.

Ворон склонил голову и посмотрел на нее темным глазом.

– Это не связано с ним!

Он тряхнул крыльями, устроился спать на подоконнике и повернулся к ней спиной.

– Это грубо, – буркнула она. – Я тебе не вру. Я проспала весь день, когда только прибыла сюда. Я не устала ни капли!

Может, это все же было из-за хозяина острова. Его ледяной взгляд был с жаром в глубинах.

Она поежилась и укутала плечи одеялом. Фыркнув, она смирилась с долгой ночью почти без сна.

Глава седьмая

Целитель

Сорча пересекла холм. Она тяжело дышала, от пота пряди прилипли ко лбу. Она укутала плечи простыней вместо мешка. Ее мешок был слишком большим для путешествия по маленькому острову.

Белая простыня резко контрастировала со старым платьем. Она нашла его в сундуке ведьмы. Моль проела дыры в ткани и сделала края неровными, но его еще можно было носить. Она не могла испортить его еще сильнее, а кто наряжался каждый день? Бархат был милым, но не практичным.

Она гордилась, что была практичной женщиной.

Она поправила ткань на плече и выдохнула. Прядь выбилась из повязки.

Сорча застонала. Так все волосы выбьются, когда она пересечет небольшую гору! Кудри требовали свободы.

Гравий хрустел под одолженными ботинками. Тут была тропа, ноги веками топтали ее. Земля пригладила тропу за годы, покрыла ее камешками.

Она забралась на четвереньках на вершину. Воздух ранил ее легкие, колени дрожали, но она сделала это. Сев у груды камней, она поправила волосы.

Бран каркнул сверху, его голос был криком в воздухе.

– Да, да, – буркнула она, затягивая повязку. – Ты бы сделал это быстрее. Мне напомнить, что твои перья быстрее плоти?

Он кружил над ней, пикируя и взлетая, словно дразня ее.

– Легко быть вороном. Нам приходится с трудом лезть на гору, а ты летаешь над ней.

Она выдохнула, развязав узел на груди. Еда весила мало, но все равно мешала. Ее мышцы просили движения, чтобы прогнать напряжение, сковывающее ее.

Может, она переоценила свои силы.

Потирая плечо, Сорча вытащила флягу воды и кусок сыра. Этого было мало, но ничего страшного.

Для таких мгновений с ней был сгиан дуб, нож, пристегнутый к лодыжке. Отрезав кусочек мягкого сыра, она подняла его ко рту и посмотрела с горы.

Все отсюда казалось маленьким. Земля тянулась перед ней, усеянная звездами овец, как ночное небо. Слуги послушно работали на земле. Отсюда она видела, что они сбросили морок. Крылья сверкали на солнце, разные формы склонялись над полями. Она знала, что если подойдет к ним, они вернут морок так быстро, что она даже не узнает, какими они были на самом деле.

Это была единственная гора на острове, и она была наравне с вершиной замка. Тихое и одинокое место давало ей подумать вдали ото всех.

Никто не хотел говорить с ней о господине. Они были уклончивыми, как он сам, отвечали размыто, ведь не могли врать. Может, он приказал им не говорить с ней. Может, они были верны загадочному мужчине.

Сорча хмуро смотрела на них. Они не выдавали информацию. Все были вежливыми, добрыми, дающими, но не доверяли ей.

Они оставляли морок. Они не давали ей помочь им. Они шептались за ее спиной, думая, что она не слышит, пока уходит. Их господин, Камень, избегал ее. Она видела, как он проходил мимо, но не ощущала вес взгляда. Он не повторял жаркий опыт, от которого она была не в себе днями.

Ее нож соскользнул и порезал большой палец. Зло зашипев, она вонзила нож в землю.

– Сорча, хватит витать в облаках, – ругала она себя. – Он не стоит времени и усилий. Просто уведи его с острова. Хватит вредить себе мечтами!

Она оторвала кусок ткани от края платья, бормоча о глупостях. Перевязав палец, она затянула его сильнее в наказание.

Сорча хотела провести день на утесе. Она ничего не добьётся с местными. Они не расскажут о господине, так что ей нужно было идти к источнику.

Источник был опасным. Он обжигал как огонь, ледяные глаза заставляли ее мысли замереть в его хватке. Ей нужно было следить за ним. Нельзя повторять случай с клубникой.

Голос шептал в ее голове, что она хотела повторения. И больше. Чтобы палец стал ладонью, и кристаллы задели ее кожу.

– Глупая, – пробормотала она.

Она не могла потакать таким мыслям. Так она доведет себя до беды, потеряет цель и, что хуже, себя.

Камни загремели за ней, катились по горе с бурей звука. Она легла на бок и посмотрела в сторону звука.

Белоснежные волосы развевались на ветру. Тяжелые юбки путались между ног Пикси, мешали ей подняться. Ее обычно спокойное лицо раскраснелось от усилий.

– Пикси! – позвала Сорча, вскочила на ноги и побежала к фее. – Что ты тут делаешь?

– О, милая, зачем было убегать от нас сюда? Это ужасно далеко, мои старые кости такое не выдержат!

– Вряд ли вы так стары, как себя изображаете, – улыбнулась Сорча.

– Ты не знаешь, – Пикси скривилась, – Дорогуша, не нравится просить тебя об одолжении, но порой случается ужасное.

Улыбка Сорчи увяла из-за тревоги в голосе Пикси.

– Что случилось?

– Это кроха Ду… то есть, – Пикси спохватилась и покачала головой. – Пука! Кроха Пука. Он упал с дерева и сломал руку. Ужасный перелом, а он – единственный ребенок на острове. Кожу порвало от перелома, и мы не знаем, как ему помочь. Он истекает кровью.

– Вы приложили компресс к ране? – Сорча схватила свои вещи и забросила на плечо. – Насколько плох перелом? Положение руки сильно смещено?

– Н-не знаю! Я не смотрела пристально. Это было ужасно, и ему так больно…

– Идем, – кровь гудела от восторга. Сорча знала, что это было ужасно, но она так ощущала себя всегда перед операцией. Ее ладони хотели коснуться раненой плоти. Ее разум был полон идей, как убрать боль.

Странный разум Сорчи был благословением и проклятием. Она знала много способов вправить кость, но работали редкие. Если кость пробила кожу, ей понадобится вернуть кость на место, а потом перевязать руку, чтобы внутри началось исцеление.

Она шла за Пикси по горе быстрее, чем поднималась. Женщины спешили из-за тревоги. Если крови вытечет много, мальчик может умереть раньше, чем Сорча придет к нему.

Она надеялась, что все не так плохо.

На холмах они побежали. Пикси уже не казалась старой, она летела над травой.

– Должна попросить, – сказала Пикси у замка. – Мальчик юн и неопытен. Его не выйдет исцелить, не увидев его истинный облик.

– Так тому и быть, – ответила Сорча, тяжело дыша от бега. – Открывай дверь, Пикси.

– Юноши не терпят презрения от красивой женщины. Молю скрыть реакцию на его внешность.

– Я уже видела Циана и Боггарта, Пикси. Не переживай, дай увидеть мальчика.

Пикси вздохнула и открыла дверь кухни.

В комнате воцарился хаос. С центрального стола убрали еду и утварь. Тела фейри суетились у маленького тела на деревянной поверхности. Сорча увидела шесть, крылья и чешую, и все скрылись за мороком.

Все, кроме мальчика.

Он сжимался на столе и скулил, лицо было то зайцем, то собакой, то лошадью. Пуки изображали зверей, но она не видела, чтобы облик меняли так много раз.

Сорча скрывала эмоции, пока шла к нему. Он открыл рот с рычанием, клыки сверкнули в свете свечей. Она видела зверей до этого, когда им было больно.

Она протянула руку.

– Тише, маленький господин. Я тебя не обижу.

Он зарычал снова, но сомкнул губы. Его черты изменились. Его нос опустился, зрачки стали щелками, на щеках выросли усы.

– Ты можешь управлять этим? – спросила она. – Нужно выбрать облик, чтобы я смогла исцелить твою руку.

Он отвернулся от нее, подвинулся к другому краю стола.

Времени было мало. Кровь была на нем, на столе. Красная, как у нее. Как у человека.

Она бросилась и сжала рукой его лодыжку. Другие фейри зашипели на нее, напоминая Сорче, как опасна ситуация. Она им нравилась, но они не доверяли ей. Это был единственный ребенок на острове. Они не потерпят ошибки.

– Тише, – прошептала она. – Покажи руку. Я помогу.

Мальчик смотрел на нее с недоверием. Она его понимала. Сорча не успела завоевать его доверие.

– Знаю, я чужая, – выдохнула она, воркуя. – Бояться – правильно. Тебе лучше опасаться тех, кого не знаешь. Но я уберу боль, если позволишь.

Он подвинулся к ней. Немного, но все же.

Сорча выдохнула с облегчением.

– Да, иди ко мне. Какой храбрый мальчик! Чтобы сломать руку вот так, нужно было совершать геройский поступок.

– Нет, – буркнул он. – Я лез на дерево.

– О, это поступок героя! Многие герои лезли на дерево. Знаешь про них?

Пука покачал головой и подвинулся к ней. Она осторожно усадила его, чтобы его ноги свисали с края стола. Он убрал ладонь со сломанной руки, белое торчало среди крови.

– Очень болит, – проскулил он.

– Да, да. Но я помогу. Пока я буду работать, я расскажу тебе историю, – она махнула у плеча, и Пикси склонилась к ней. – Тысячелистник, побольше ткани и жидкую смелость. Тела фейри чем-то отличаются?

– Вроде бы нет. Он выживет?

– Конечно, – Сорча отклонилась в шоке. – Я же здесь.

Вздох толпы потряс Сорчу. Почему они думали, что мальчик умрет? Он мог лишиться руки, но умереть? Крови вытекло не так много, она могла все исправить.

Она замешкалась и спросила:

– Что вы делали раньше?

– Ну, – Пикси взглянула на мальчика и понизила голос. – Обычно оставляли, надеясь, что заживет само. Такая рана начинала гнить. Мы старались помочь компрессами с медом, но чаще всего теряли их.

– Больше не переживайте. Я здесь.

Сорче не стоило так говорить, но она сказала. Им нужна была ее сила, ее смелость, ее понимание. Им не нужно было знать, что она хотела уйти как можно скорее. Или что она вообще уходит.

Она повернулась к мальчику, изобразив улыбку.

– Ты слышал историю о Маке?

– Да, – шмыгнул он. Две большие слезы скатились с его лица на штаны в крови.

– Ты слышал, как она прокляла род Ульстер?

– Нет.

– Хорошо. Слушай только мой голос, хорошо? Будет больно, но нужно слушать историю и не думать о боли.

Они долго ждали, а потом пошли к ней. Мышцы обвили кость в новом положении и не хотели отпускать ее.

К счастью, перелом был чистым. Она была нежной с костью и краями плоти.

Сорча осмотрела рану и решила, что нужно растянуть мышцы, чтобы они отпустили кость на место. В теории, это было просто. Для нее.

Она переживала за мальчика.

Она старалась помочь. Все время она рассказывала о Маке. Как она вышла за смертного, понесла его ребенка. Как глупый мужчина рассказал о жене королю, который устроил гонки. Когда она победила его и лежала при смерти на финише, она прокляла девять поколений его семьи на боль при родах.

Хоть боль была жуткой, он слушал. Мальчик повторял историю, пока она разминала мышцы. Он задавал вопросы, пока она с хрустом вправляла кость на место. Он глотал слезы, пока она прикладывала к ране тысячелистник и перевязывала ее.

Они были в крови и устали, когда она закончила. Она завязала ткань и кивнула.

– Вот так. Ты был смелым, так что ты – маленький герой, юный Пука. Это честь для меня.

Он шмыгнул, но выпрямил спину.

– Больно не было, мэм.

Она на импульсе склонилась и обвила рукой его плечи.

– У меня еще не было пациента лучше, милый. Попроси маму уложить тебя в постель с банкой меда.

– Мне так много нельзя!

– В этом случае ты заслужил.

Его мама шагнула вперед, высокая женщина, худая, как береза. Сорча пропустила ее и посмотрела в глаза.

Морок женщины пропал. Взрослая Пука отличалась от сына. Она была смесью всех млекопитающих. Темная и светлая шерсть слились, и она напоминала лоскутное одеяло. Ее длинный нос и лицо смутно походили на лошадь.

– Спасибо, – сказала она низким голосом. – Не знаю, как отблагодарить.

– Если дойдет до этого, ответьте мне тем же.

– Вам всегда рады в моем доме.

Сорча кивнула. Она дождалась, пока кухня опустеет, и прижалась к столу. От усталости было сложно даже дышать, легкие с трудом раздувались. Ладони болели.

Она вытянула их и разминала пальцы.

– Ты – молодец, – сказала Пикси.

– Мне нужно проверять его каждую неделю хотя бы месяц. Рана еще может загноиться.

– Уверена, его мама оценит это.

Кусок хлеба с полоской мяса появился рядом с Сорчей. Она испуганно подняла голову.

– Спасибо, – она протянула руки. – Может, сначала чашу воды?

– Идем со мной.

Сорча встала на дрожащих ногах и пошла за Пикси в сад. Циана не было на посту, и она была этому рада. Споры с гномом сейчас были ей не по силам.

Они пересекли деревянный мостик в сад и попали в часть земель замка, которую Сорча еще не видела.

Тут было мирно. Вода журчала в старом фонтане. Каменная женщина в нем выливала воду из раны на груди. Она сжимала меч, пронзивший ее меж ребер, поднимала свой меч, чтобы дальше биться. Цветы дико росли в этой части сада. Они спутались, став стенами роз и шипов.

– Я не знала, что в это время года растут розы, – пробормотала она.

– Остров не такой, как ты привыкла. Земли фейри плодоносят в странные времена. Иначе откуда у нас клубника в это время года?

– Точно.

– Можешь помыться в этом фонтане.

– В этом? – указала Сорча. – Он слишком хорош для умывания.

– Тут давно было место поклонений, – Пикси помрачнела. – Но уже нет.

Сорча видела тут священное место. Вокруг было буйство красок. Дико росли розы, лозы тянулись вокруг них. И женщина казалась зловеще знакомой.

Она посмотрела на лицо статуи.

– Это Мака?

– Да. Я подумала, что тебе стоит помыться в ее водах.

– Я не буду пачкать священную землю.

– Ты смываешь кровь невинного с рук. Ты спасла его, рассказывая ее истории. Мака это оценит.

Сорча подозревала, что она права. Рыжеволосая женщина была яростной. Может, она оценит кровь в своих водах больше вина или золотых монет.

Она склонилась и окунула руки в холодный ручей. Он тек по ее ладоням, тихо журча, прогоняя боли из ее костей. Она увидела в ряби другое лицо. Заостренное лицо с дикими волосами и неестественно зелеными глазами.

Мака следила за ней. Туата де Дананн подмигнула ей, пропала, когда Сорча выпустила воду, накопившуюся в ладонях.

Ее цель ярко пылала в ее голове. Этот народ был добрым, но не должен был отвлечь ее. Папа нуждался в ней. Розалин, Бриана и все ее сестры нуждались в ее сосредоточенности на деле. Мальчик со сломанной рукой не должен был переубедить ее.

Но смог. Они все смогли. Их дарами, их простотой и волшебством дар пленил ее. Сорча всегда была чужаком вне своей семьи. Ведьма, что знала слишком много. Тут? Она была просто девушкой, человеком, что не понимал все чудеса вокруг себя.

Если бы у нее был выбор, она бы жила тут, а не старой жизнью. Это не было возможным вариантом, но было забавно подумать об этом. Она вздохнула и повернулась к Пикси.

– Я устала, и мне хотелось бы в постель. Если вы не против, я приму еду.

– Конечно, милочка, – Пикси передала ей бутерброд, завернутый в ткань.

Откуда у нее взялась ткань? Сорча смотрела на сверток в руках. Она упускала такие большие детали?

Она покачала головой, чтобы прояснить разум.

– Может, хороший сон прочистит голову.

– Вряд ли. Это место путает людей. Я впечатлена, что ты протянула так долго, не потеряв головы.

– А остальные?

– Ты – первый человек на нашем берегу, – сказала Пикси с улыбкой. – Ты – нечто новое для нас, хотя некоторые сталкивались с людьми. Все мы учимся.

– Я ценю ваше терпение, – иронично, но такие слова вырвались из ее рта. Разве некий король не просил ее о таком? И она посмеялась над ним.

– Тебе стоит обойти замок, чтобы попасть в хижину.

Сорча выгнула бровь.

– Почему? Через сад Циана идти быстрее.

– Ходьба полезна для здоровья.

– Я уже забралась на гору сегодня.

– Да, но на другой стороне замка редкий вид. Этого не увидеть с высоты горы. Поешь по пути, обещаю, тебе станет лучше после долгой прогулки.

От странной улыбки Пикси Сорча нервничала. Фейри пока что были добрыми, но еще могла обмануть. Она кивнула, щуря глаза.

– Хорошо. Это ведь не игра?

– До Дикой охоты еще месяц, милочка. Ты в безопасности.

Сорча забрала хлеб с мясом и пошла вокруг замка. Розовый сад тянулся не далеко. Ее пальцам хотелось вырвать сорняки, бросить им вызов. Но она знала, что усталость и розы плохо вязались. Она скорее истечет кровью, чем преуспеет.

Вырвавшись из пут цветов и шипов, она увидела перед собой изумрудные холмы. Замок сросся с природой. Мох покрывал дно многих камней, сливаясь с травой, и не удавалось различить их.

Она прошла мимо овцы, а та подняла голову и заблеяла.

– Здравствуй, – кивнула Сорча. – Всегда рада встрече, шерстяная госпожа!

Та без эмоций посмотрела на Сорчу, жуя. Ей всегда нравились овцы. Их странные зрачки и прочее. Они любили, когда им чесали щеки, и Сорча была не против с ними пообщаться.

Хлеб пропал на половине пути. Пикси была права, свежий воздух творил чудеса с усталостью в ее теле. Каждый шаг подавлял сонливость и дрожь пальцев.

Раздался треск. Слишком далеко, что испугать, но достаточно близко, чтобы вызвать интерес.

– Что? – пробормотала она, ускоряясь

Звук был удивительно знакомым. Не то, что она слышала часто, но звон металла о металл было сложно забыть.

как-то двое мужчин устроили дуэль перед борделем. Бриана наблюдала, закатывала глаза и игнорировала двух мужчин, бьющихся за проститутку. Она назвала их глупцами, захлопнула дверь и сказала девочкам не обращать на них внимания.

Сорча никогда не была хороша в этом. Она взбежала по лестнице, высунула голову в окно и увидела сражение мужчин. Они были пьяными и неуклюжими, не могли стоять прямо. Два удара мечом по мечу, и они сдались.

Звуки были не от такого боя.

Чем ближе она подходила, тем чаще звенел металл. Каждый удар разносился по воздуху, напоминая гонг. Она насчитала пятнадцать, когда добралась до вершины холма и застыла, глядя с открытым ртом.

Это была новая часть замка. Деревянная ограда отмечала границы поля, полного топчущих ног. Соломенные куклы свисали с палок, внутренности вываливались от множества ударов. На одной стороне границы были мишени, красные круги для стрел.

Ее внимание привлекли мужчины. Темный мужчина стоял в центре поля. Половина его головы была бритой, темные волосы ниспадали до его пояса с другой стороны. Черная полоса была на бритой стороне головы. На нем были штаны. Он был длинным и худым, на смуглой коже блестел пот. Длинное жуткое копье мерцало в свете солнца, сильная рука легко сжимала его.

Другой был зловеще знакомым. Сорча охнула и опустилась к высокой траве, чтобы он не увидел ее.

Там был хозяин острова.

Камень, как теперь она звала его, впечатлял сильнее без плаща. Он был крупным, легко достигал двух метров, хоть она была готова поклясться, что он был выше. Странно, но он не казался неповоротливым. Его тело было подтянутым, как у другого мужчины. Широкие плечи, худая талия и длинные мускулистые ноги. На нем не только не было плаща, на нем не было ничего, кроме коричневых штанов.

Она могла сосчитать кубики на его прессе даже издалека. Она смотрела на выпирающие мышцы, и во рту пересохло. Он тоже блестел от пота. Они явно сражались какое-то время.

Она посмотрела на меч в его руке.

– Еще и меч, – прошептала она.

Золотая рукоять сияла красными камнями. Клинок был хорошим, выемка в центре позволяла крови стекать. Это был широкий меч, а не рапира.