Текст книги "Сердце фейри (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Он был с тобой добрым, дорогуша! Ты должна быть доброй в ответ!

– Он был добрым? – она пыталась вспомнить, когда он успел проявить доброту к ней. Она не помнила такого. – Я не заметила.

– Ты не заметила ромашки на кровати?

– Это от Боггарт.

– И угощения, что лучше тех, кто делают на кухне?

– Ты пробовала новые рецепты. Я видела, как ты их пекла!

– И в твоих сундуках стало больше платьев, чем я помнила!

Сорча пожала плечами.

– Я нашла в хижине ведьмы сундук с одеждой моего размера. Я не вижу его доброты. Ты не помогаешь, Уна.

– Если бы ты посмотрела, поняла бы, что это все его рук дело.

– Я хорошо вижу, – она пригнулась под низкую балку, Уна легко прошла там. – Но он снова прятался.

– О, милая, он не прятался. Но он делал так, чтобы тебе было удобно.

– Сомневаюсь, – буркнула она.

Уна толкнула ее за угол, провела по комнате, которую она не узнала, и в боковую дверь замка. Сорча развернулась, уперла руки в бока.

– Я не знала об этой двери! – как она могла? Уна закрыла ее, и дверь слилась со стеной. – Странно.

– Да? – низкий голос Камня словно погладил ее спину.

– О! – Сорча развернулась, прижалась спиной к холодной стене замка. – Я не знала, что ты был там.

– Понятно, – он вышел из тени. Черные штаны покрывали его ноги, его темный плащ скрывал его тело, сливался с тенями. – Хоть не ясно, почему тебе не искать меня? Уна должна была сказать, что я просил твоего присутствия.

– Она сказала, что ты меня вызвал, – Сорча вскинула голову. – Я не люблю, когда меня вызывают и вытаскивают из постели.

Он опустил взгляд. Пылающее прикосновение взгляда лишило ее колени сил, она прижала ладони к стене. Он, казалось, видел сквозь хлопок рубашки. Было видно ее лодыжки, и почему-то создавалось впечатление, что он видит всю ее.

Сорча притянула воротник к шее.

– Зачем ты хотел меня видеть?

– Я подумал, что мы можем позавтракать вместе.

– Завтрак? И я не могла одеться для этого? – она поежилась. – Уже скоро выпадет снег.

– Я бы с радостью принял вину за твою дрожь, если бы сам решил не позволить тебе одеться, – Сорча большими глазами смотрела, как он снял плащ со своих плеч и протянул ей. – Позволь.

– Как вежливо, – отметила она.

Кристаллы на его лице уже не казались странными. Она видела его за шрамами и жестоким проклятием. Но она хотела скривиться, увидев новый порез на челюсти.

Она укутала плечи плазом, его тепло окутало ее. Она вдохнула и выпалила, не думая:

– Почему ты всегда пахнешь мятой?

Его удивленный смех был бальзамом для ее тоскующей души.

– Почему ты спрашиваешь?

– Вряд ли это черта Туаты де Дананн. Бран не пахнет мятой, хоть он того же вида, что и ты.

– Думаешь, мы с Браном одинаковые? – он нахмурился над кристаллами.

– Да. Он сильнее искажен физически, но вы схожи по телосложению. Ты не ниже его.

– Логично. Ты замечаешь то, чего не видят многие люди.

– Почему ты пахнешь мятой?

Он снова рассмеялся.

– Ты это не оставишь, да?

– Я должна утолить любопытство.

Она смотрела, как он протягивает руку. Странно, что он так быстро менял поведение со злого на вежливое. Он должен заработать прощение, и простой доброты не хватит. Сорча вскинула бровь.

– Я отвечу, – объяснил он, – если пройдешь со мной.

– А завтрак? – спросила она, обвивая рукой его предплечье. Кристаллы ощущались под тканью его белой рубахи.

– Ты не хочешь есть.

– Я редко пропускаю еду. Я не откажусь от хорошей еды, даже если общество может испортить аппетит.

Смех зазвенел в ее ушах, он вел ее от замка.

– Ты плохого мнения обо мне, да?

– Наоборот. Я уважаю тебя и расстраиваюсь, когда ты не совпадаешь с моими ожиданиями.

– Ах, и что это за ожидания?

Они прошли на тропу, что вела к океану. Холодный осенний воздух жалил ее щеки, ее нос стал красным. Она любила это время года в Уи-Нейлле. Трава становилась коричневой, листья пылали как ее волосы. Хоть она скучала по лету, осень занимала особое место в ее сердце.

Как долго ее не было?

Она сморгнула слезы и выдавила улыбку.

– Если я расскажу о своих ожиданиях, ты попытаешься им соответствовать. И как тогда я увижу настоящего тебя?

– Настоящего меня?

– Ты не такой пугающий, каким пытаешься казаться.

Мышцы под ее ладонью напряглись.

– Почему ты так говоришь?

– Уна говорит, ты оставлял мне подарки, – она придумала только это. Сорча не верила, что он оставлял их. Боггарт и другие брауни были добрыми. Они любили видеть ее счастливой.

– Да, ромашки сложно получить в это время года.

Она застыла, ее ноги забыли, как двигаться. Сорча смотрела на него, раскрыв рот. Он замер, когда ее ладонь соскользнула с его руки, и посмотрел на нее с вопросом.

– Это был ты? – прошептала она.

Он покраснел.

– Идем. Если опоздаем, ты пропустишь это.

– Что пропущу?

– Свой сюрприз.

– Я думала, это был просто завтрак!

– Немного больше, – он покачал головой и протянул руку. Он торопил ее с решением.

– Я… – она посмотрела на его руку, потом на его лицо. – Зачем ты это делаешь?

– Я думал, это очевидно, – он посмотрел на ее губы, синие глаза вспыхнули эмоцией, которую она не могла – не стала бы – назвать.

Сорча не могла ответить. Она обхватила его руку. Ее пальцы скользнули по выступам и впадинам, по шершавым мозолям под шелком рубашки. Они дрожали от контакта. Если он спросит, она скажет, что замерзла.

Он не спросил.

Они брели по полям, солнце розовело на горизонте. Проснулись птицы, пели друг другу песни. Хоть было прохладно, на небе не было ни облачка.

– Скорее, – пробормотал он.

Они ускорились, забирались на камни, шли по водорослям. Он удерживал ее весь путь, не давая упасть в песок.

Его ладони обжигали ее бока, хоть он не трогал ее. Сорча поражалась его силе. Он мог поднять ее, не выглядя уставшим, не показывая усилий. Его ладони могли обхватить ее талию.

Как он мог быть таким сильным? Как могли существовать такие создания, а люди не знали?

Она покачала головой, поднимаясь по каменистому выступу. Она перевела дыхание, оглянулась на него, он присоединился к ней.

– Куда теперь?

Он указал за нее. Сорча повернулась и охнула.

Водопад спускался с утеса в широкий пруд. Морок скрывал это от нее, пока она чуть не упала с края. Она даже не слышала грохот воды. Белая пена бурлила там, где вода встречалась с неподвижным прудом.

Камни торчали до неба, мох покрывал гранит. Они тянулись, сколько ей было видно. У основания белые лошади топали ногами в ряби воды и вскидывали головы.

Она такого еще не видела.

– Красиво, – прошептала она.

– Я подумал, что тебе понравится.

– Да. Это диковинка в мире, где много красоты.

– Уже лучше, – прошептал он ей на ухо. – Ты доверяешь мне, Сорча?

– Немного.

Его смех плясал по ее коже пузырьками ощущений.

– Ах, нужно больше. Насколько ты доверяешь мне?

– Достаточно.

– Закрой глаза.

Она напряглась, но послушалась. Любопытство всегда доводило до беды, и она не отступит. И, казалось, он заинтересован сильнее, чем показывал.

Странно, но она не думала, что фейри мог так завладеть ее вниманием. В ее городе было много мужчин, но они не были интересными. Не были странными. Необычными.

Слова звенели в ее ушах. Конечно, странная дочь ведьмы, повитуха, мечтающая о большем, полюбила невозможного мужчину.

Его руки обвили ее, грудь прижалась к ее спине. Она двигалась от его дыхания, покачивалась на его волнах.

Она охнула, когда его пальцы обвели ее подбородок. Он очень нежно касался ее. Словно она могла разбиться от его выдоха.

Его пальцы задержались на ее упрямом подбородке, соединились и легли на ее нижнюю губу. Легкое прикосновение к щекам, его большие пальцы прижались к ее челюсти.

Он легонько задел ее веки.

– Твои ресницы похожи на перья, – шепнул он ей на ухо. – Я знаю мало поэзии для таких женщин, как ты. Я не могу даже сравнить твое тело с произведением искусства, не могу спеть песню возлюбленных в скрытой роще. Мой опыт ограничивает мои слова и таланты.

– Я никогда не хотела поэзию, – она тихо вздохнула. – Я хотела того, кто увидит меня настоящую.

– Тогда открой глаза, Сорча из Уи-Нейлл, и увидь мир настоящим.

Она моргнула, открывая глаза, словно никогда не видела солнце. А разве видела? Вуаль мира разбилась из-за того, что он нанес на ее закрытые веки. Краски стали чем-то большим. У белых лошадей появились длинные гривы, вода с пеной капала с их носов. Пальцы с перепонками топали по земле, их хвосты раскачивались.

Его рука на ее талии стала плотнее. Реальнее. Кристаллы были не просто камнем, а были наполнены магией, которая искрилась на его коже.

– О, – шепнула она. – Что ты сделал?

– Я открыл твои глаза, – он потянул ее назад, удерживая у груди, чтобы она смотрела, не боясь упасть. Он открыл глаза миру, который она не видела.

– Я не знала, что все это было здесь.

– Морок – странная вещь. Фейри наносят его на предметы, не замечая этого.

Одна из лошадей вскинула голову, посмотрела на них темно-зеленым глазом.

– Келпи? – спросила она.

– Да.

– Они не опасны?

– Не для меня.

– А для меня? – она отклонила голову, чтобы увидеть его выражение лица.

Он смотрел на нее. Он не хмурился, мягко улыбался. Кристаллы возле его глаз и на черепе стали красивее с ее новым зрением.

– И для тебя. Пока я рядом.

Она ощущала его тихий гул спиной. Это была не песня, ведь его голос не выдержал бы такую мелодию, но гул исходил из его живота. Ближайший келпи поднял голову.

Он подошел ближе, качая мокрой головой. Водоросли запутались в его гриве, пена вылетала из ноздрей, когда он фыркал.

– Ты когда-нибудь хотела коснуться келпи? – спросил он.

– Это опасно. Они утаскивают людей на дно океана и топят.

– Но ты хотела коснуться?

– Да, – ответила она. – Мне всегда было интересно, какие они на ощупь.

Он шагнул вперед, его ступни оказались под ее ногами, и он шел за них обоих. Его рука на ее талии была сильной и успокаивающей.

– Так давай исполним это желание.

Келпи вскинул голову, следил за шагами, за дыханием Сорчи. Он не смотрел на Эмонна, может, только это существо могло игнорировать кристаллы и острые края. Он тряхнул головой, когда она подошла ближе, странное мерцание разлилось по его телу.

– Что это было?

– Так морок выглядит для фейри.

– Так? – казалось, пузырь натянулся на кожу келпи. Свет отражался от поверхности радугой. – Так красиво.

– А ты думала, будет иначе? – он прижал ладонь к ее руке, поднимая ее. – Обманчивое не всегда ужасно.

– Разве?

– Не всегда. Порой мы прячем настоящих себя, чтобы не ранить людей нашим видом.

Сорча посмотрела на келпи, странные ноги с перепонками, чешую, водоросли в гриве. Она не дрогнула. Она понимала, как могли испугаться некоторые люди. Легенды говорили, что келпи опасны, так и было. Они были другими, рядом с ними было неуютно.

Но от этого было мило. Сорча была странной для своего города, она знала, как обманчива внешность.

Она отошла от приятного тепла Камня. Ее ночная рубашка липла к коже, туман пропитал ткань. Плащ был тяжелым на ее плечах, но не замедлял ее решительные шаги.

Ее ладонь прижалась к холодному влажному носу келпи. Тот фыркнул, пена появилась между ее пальцев.

– Здравствуй, – прошептала она.

Он повернул голову и смотрел на нее. Прядь водорослей упала на лоб. Сорча не мешкала, сдвинула прядь и погладила влажную чешую.

– Теперь ты меня видишь.

Камень загудел:

– Я еще не видел, как человек так тепло относится к фейри.

– Я вообще не видела, чтобы люди общались с фейри, – ее сердце сжалось. – Мы забыли о связи с землей, волнами и существами, что заботятся об этом.

– Потому мы ушли из вашего мира.

– Надеюсь, вы знаете, что по вам скучают, – кожа келпи напоминала змеиную, но была холодной и влажной. Сорча не могла перестать гладить существо, оно не было против. Она убирала руку, и келпи вскидывал голову.

– Да? – песок хлюпал под его ногами, он отходил. Сорча отследила по звукам, как он дошел до камней и сел. – Я не вижу, чтобы люди нас помнили.

– Мифы и легенды – уроки для нас. Истории о твоем виде пугают детей, и я не знаю, сколько людей думали, что их ребенок – подменыш. Они помнят вас, винят во многом фейри, хоть это их вина.

Сорча не могла изменить взгляды тех людей. Она хотела, но не собиралась вызывать огонь на себя.

– И ты верна старым обычаям?

Келпи фыркнул в ее ладонь, повернулся спиной. Она знала, чего он хотел, и покачала головой.

– Нет, друг мой. Я не хочу побывать под волнами. Иди к остальным.

Сорча похлопала по широкой спине и прошла к камням, где сидел Камень. Вода брызгала на них, но было не важно. Вода уже сделала ее платье тяжелым.

Дрожа, она поджала ноги под плащ.

– Мама следовала старым обычаям. Она научила меня, как важно оставлять молоко на подоконнике, подношения в скрытых храмах в лесу, и как нужно всегда уважать фейри.

– Умная женщина, – сказал Камень. Он смотрел на келпи, стоящие в неподвижной воде пруда. – Вот бы остальные ее слушали.

– Они считали ее ведьмой, ведь вокруг нее творилось странное. Фейри помогали, когда могли. Они не хотели, чтобы она казалась странной, только хотели помочь.

– Что с ней случилось?

Сорча поежилась, прижала подбородок к коленям и вздохнула.

– Они сожгли ее за поклонение дьяволам. Она горела почти час, потому что стоял туман, и они снова и снова разводили огонь. Мне повезло, что они не захотели сжигать ребенка.

Он посмотрел на нее.

– Они сожгли любимицу фейри?

– Не думаю, что она была любимицей. Она знала, что наш мир не будет прежним, если она оставит обычаи.

– И за это ее сожгли, – покачал головой Камень. – Они – варвары.

– Доброта есть и во тьме. Мой отец забрал меня из моей деревни и привел домой. Он принял меня как дочь, сказал своим детям, что я наравне с ними. Есть и такие люди, как он, но проще заметить плохое.

Камень хмыкнул.

– Ты по-особенному видишь мир.

– Как это?

– Даже плохое делаешь положительным. Не хочешь ни о ком думать плохо, даже о тех, кто виноват перед тобой. Я таких созданий еще не видел.

Сорча поежилась, брызги холодили ее лицо.

– А ты? Как бы ты расправился с мертвой матерью и теми, кто тебя предал?

Его словно ударили. Он отвел взгляд, сжал кулаки в гневе. Стиснул зубы.

– Месть.

– Месть? – Сорча покачала головой. – Что в ней хорошего?

– Душе будет спокойнее, если стереть тех, кто причинил боль.

– Душе спокойнее не станет, жестоко даже предлагать такое. Месть не дает проявиться милосердию.

– Ты проявила бы милосердие тем, кто убил твою мать?

– У тебя есть опыт, – она искала в его глазах правду, нашла боль, которую узнала. – Что с тобой случилось?

– Фейри – не добрые существа. Нам не позволено показывать слабости.

– Брауни приняли Боггарт в семью с готовностью. Даже после того, как она пала и вернулась, поджав хвост. Так что твой народ допускает слабость, Камень.

Он вздохнул, и это задело струны ее сердца.

– Туата де Дананн не допускают слабость. Низшие фейри куда… – он не мог подобрать слово.

– Добрее.

– Добрее, – кивнул он. – Да, они умеют прощать, а я не могу сказать такого о своем народе.

– Они не могут простить? Или не хотят?

Он коснулся раны из кристаллов на шее.

– Я не хочу отвечать на это, Сорча.

Она невольно смотрела на его горло. След был знакомым, но она не могла определить, откуда такая рана. Она видела, как мужчину почти обезглавили, и его семья принесла его к ней, надеясь, что она поможет. Она не могла вернуть его. Но след был не таким.

Она вспомнила красную кожу, паутину синяков, пустые глаза вора, что оказался не в том месте не в то время.

Сорча была слишком юной, чтобы понять, что повешенный мужчина мертв. Она выбежала из толпы, попыталась помочь ему встать. Вопли толпы преследовали ее сильнее, чем мертвый взгляд мужчины.

Она встала на колени, повернулась к Камню, глядя на его шею. Она дала ему время отпрянуть, отодвинуть ее руку, остановить.

Он не стал.

Ее пальцы коснулись холодных кристаллов. Они были гладкими, как отполированные камни короны. Она прижала пальцы к трещине. Холодная магия покалывала под ногтями, она обводила линию на его шее.

– Одни из первых, – прошептала она.

– Как ты поняла?

– Камни ощущаются старыми.

– Стерлись от времени и стихий.

– Тебя повесили, – поняла она. – Я узнаю эти следы, хоть не понимала раньше. Как ты выжил?

Его ладонь легла под ее рукой, касаясь кожи возле кристаллов.

– Я не надеялся. Кристаллы мешали меня убить. Я висел три дня, и меня срезали.

– Что ты сделал?

– Существовал.

Сорча покачала головой.

– И все? Жизнь – не повод убивать кого-то.

– Это было ради семьи.

– Семьи? – шок сотряс ее тело, она села на пятки. – Твоя семья это сделала?

– Я говорил, что Туата де Дананн не прощают слабость.

– Слабость? Разве это слабость?

Она бросилась вперед в гневе. Ее пальцы обвели острые края кристаллов на его лице. Она коснулась линии на краю его бритого черепа.

– Это метка смельчака, пережившего много сложностей.

Ее палец скользнул к кристаллам над его лбом.

– А это след начала пути, – она скользнула пальцем вокруг его глаза, остановилась на скуле. – Метка познания себя, – возле губы кристаллы мешали ему улыбаться или говорить. – Смелости, – ее большой палец задел его подбородок. – Упрямой гордости.

Он рассмеялся:

– Упрямой?

– Я узнаю знакомые изъяны.

– Да, ты упряма, человечек.

– Настолько, что не сдамся и приведу тебя с собой. Мне нужно спасти семью, Камень.

Он зарычал, она вскрикнула, когда его руки обвили ее и усадили на его колени. Он смотрел, окружив ее кристаллами и запахом мяты.

– Ты не хочешь оставить это проклятое приключение?

– Оно не проклятое. Меня послала Мака! Я заключила сделку, Камень. И она не позволит мне оставить это дело.

– Мака, – проворчал он. – Она назойливая. Слишком интересуется людьми, если спросишь меня.

– Не спрашивала.

– Не стоило заключать сделку с Макой.

– Только так можно спасти мою семью, – она прижала ладонь к целой стороне его лица, глядя на острые края. – Я не пожалею, что заключила сделку, ведь повстречала волшебный народ, чудесную землю и место, полное радости. Иначе я этого не увидела бы.

Он склонил лицо к ее ладони. Свет искрился на краях кристаллов, чуть не слепил ее.

– Я рад, что ты запомнишь это место с теплом.

– И она привела меня к тебе.

Камень напрягся в ее руках, его глаза открылись и прожигали ее душу.

– Зачем ты так говоришь?

– Ты – самый интересный мужчина из всех, кого я встречала.

– Монстр.

– Мужчина, – она притянула его ближе, прижалась лбом к его лбу, ощущая вкус мяты в воздухе. Он столько перенес, пережил, а она могла думать лишь о том, что встретила того, кто мог понять ее.

Он видел, к чему могло привести непринятие разницы.

Его семья обрекла его за его внешность, не переживая из-за его страданий.

Она хотела исправить его, ее сердце болело.

– Мне жаль, что жизнь была так жестока. Ты не должен был страдать. Но ты силен и добр под слоями камня и кристаллов.

– Это сделало меня сильным, – прорычал он, дыхание задевало ее губы.

– О, да, ты очень сильный.

Она услышала скрежет его зубов.

– Тебе стоит сбежать с острова и спрятаться в кровать.

– Почему?

– В такого, как я, не нужно влюбляться, Сорча.

– Кто сказал о любви? – она приподнялась, прижалась носом к его носу, ее грудь задела его плечо с кристаллами. – Мое время ограничено, в отличие от твоего вида. Я прошу лишь о воспоминаниях, что заполнят мои мысли магией. Ты уже сделал это для меня, Камень.

Он зарычал:

– Меня зовут не Камень.

– Тогда ты назовешь свое имя?

Ее сердце замерло, его широкая ладонь прижалась к ее пояснице. Он прижал другую ладонь к ее голове, его губы оказались на ее губах, лишили ее легкие воздуха, его язык сплелся с ее. Жар растекся по ее коже, как сильный ветер пустыни.

Она обвила ногами его пояс, колени прижались к его ребрам. Не важно, что кристаллы впивались в ее бедра, а легкие просили воздуха. Вкус мяты, лимона и мужчины окутал ее язык, и ее губы покалывали от новых желаний.

Он застонал, сжал кулак на ее затылке. Он потянул ее за волосы, иголочки кристаллов впились в ее череп. Она должна была сказать ему, что было больно, но тепло поцелуя захлестнуло ее. Он не просто целовал или пробовал.

Он захватывал.

Сорча сжала его плечи в кристаллах, отпустила разум. Она сосредоточилась на легких прикосновениях на ее спине. Укол кристалла, бархат его губ. Чарующий ритм его языка.

Он отодвинулся, они вдохнули. Его ладони сжимали ткань его плаща на ней, но он не потянул и не сорвал его. А мог, учитывая, как дрожали его руки.

– Я думал, тот первый поцелуй мне померещился, – прошептал он.

– Да?

– Я был пьян.

– От тебя пахло виски.

– Я был не в себе.

– Я заметила, – улыбнулась она. Она не могла не касаться его лица, зная, что он не отпрянет. Кристаллы контрастировали с жаром его кожи. – Ты бы навредил Уне?

– Я не знаю. Фейри… действуют быстро.

– Легко злятся?

– Эмоции для нас не естественны. И когда мы чувствуем, то в тысячу раз сильнее других видов.

– Ах, – прошептала она, он прижал губы к ее пальцам. – Потому Боггарт так изменилась, лишившись ведьмы.

– И встретив тебя.

– Я не творю чудеса.

– Но ты добрая и благодаришь за наши услуги. Знаешь, как это важно для фейри?

– Я хотела, чтобы они делали так для меня, – ответила она. – Они не давали мне повода забыть о доброте. Их сердца хорошие, намерения – чисты, что бы они ни делали. Это было моей мечтой с детства – сидеть на краю пруда с келпи и фейри вокруг.

– Тогда я рад, что смог исполнить твои мечты, – сказал он, словно она сделала ему подарок.

Она отодвинулась от него, уселась на холодные камни с улыбкой на лице.

– Ты говорил о завтраке?

– Если честно, я забыл его в замке.

– Да? – Сорча рассмеялась. – Камень, в этом был смысл похода!

– Смысл был в твоем знакомстве с келпи, – буркнул он, но улыбнулся.

Она прижала ладонь к животу.

– Это волшебство я вряд ли забуду. Я смогу вернуться и увидеть их еще раз?

– Только пока ты с кем-то из фейри.

– Почему?

– Келпи не забывают о цели. Они плохо подавляют искушение, – он встал и протянул руку. – А ты искушаешь.

Она сжала его руку и старалась не кривиться, когда кристаллы впились в кожу.

– Но они не опасны для фейри?

– Нет. Они узнают в нас своих. Ты – человек.

Сорча убрала прядь волос за заостренное ухо.

– Отец шутил, что у меня есть кровь фейри, из-за этого.

– Если бы у тебя была кровь фейри, келпи понял бы это. А он приглашал тебя на спину.

– Но он не собирался меня убить, – она посмотрела на келпи, помахивающего хвостом в их сторону. – Ощущалось иначе.

– У них есть цель, они хорошо ее знают. Он затянул бы тебя под воду, если бы ты позволила.

Сорча молчала, но опустила ладонь на руку Камня и позволила увести ее из волшебного места. Ее разум остался с келпи, она думала, навредили бы они ей. Казалось, он того не хотел.

Темно-зеленые глаза казались печальными. Сорча не верила, что он хотел навредить ей. Он просто хотел показать ей что-то необычное.

* * *

Мука вырвалась в воздух белыми облаками. Брауни, на которую попала мука, смотрела в ужасе на пятна на ее фартуке, прищурила мышиные глазки, ее нос дрогнул.

– Миледи!

Сорча прикрыла рот, смеясь, оставшаяся мука высыпалась в мешок.

– Мне жаль!

– А вот и нет! Я видела, как ты бросила этим в меня!

– Ты попросила муку.

– Я попросила помочь с едой! А ты устраиваешь бардак! – цокнула брауни. – Что нам с тобой делать, дитя?

– Дать мне занятие, чтобы я не мешала.

– Это игра? – брауни шмыгнула. – Работа на кухне не для леди.

– Я не леди. Я – уличная крыса, ставшая повитухой, жившей в борделе! Сколько раз говорить? Дайте чем-то занять руки!

– Ни за что.

– Помощь пригодилась бы, – Сорча шла за брауни вокруг стола, гладя ее мягкую голову. – Я могу печь хлеб, чистить картофель, даже делала раньше суп на всю семью. Думаю, я смогу делать больше.

– Я не допущу.

– Откуда такое упрямство?

Брауни повернулась и взмахнула деревянной ложкой.

– Почему ты так настойчива? Поищи занятие в другом месте, дитя!

– Где? В саду? Циан гонялся за мной уже три раза сегодня!

– С вилами?

Сорча потерла зад.

– Да.

– Хорошо. Только так назойливые крохи остаются там, где им сказано.

Сорча застонала и плюхнулась на стул.

– А что мне тогда делать? Ждать, пока кто-то поранится? Это опасно, и я начну устраивать случаи, чтобы облегчить скуку.

– Не посмеешь, – сказала брауни, снимая фартук и выбивая его ложкой. – Ты слишком добра для такого.

– Да. Но я думала об этом!

– Мысли – не действия, милая. Можешь уйти с моей кухни? Мне нужно сделать блюда на весь день для всех фейри, а ты не помогаешь.

– Но я хочу помочь!

Пар поднялся от большого котла супа, над которым работала брауни. Она взмахнула рукой, ножи резали овощи, чашки зачерпывали молоко и соль, и даже полотенца, которые Сорча сбросила, поднялись на место.

Магия делала все проще. Они будто жульничали.

Сорча вздохнула и стукнулась лбом о стол.

– Ты пачкаешь мой стол.

– Я отдыхаю, – буркнула она в зерно. – Разве не это ты сказала мне делать?

Голос Уны зазвучал изумленно.

– Отдыхать тебе нужно регулярно. Но ты забываешь.

– Я отдыхала столько, что уже не хочу спать ночью!

– Милая, такая жизнь у леди.

– Тогда это скучно, и я хочу прежнюю жизнь.

Уна потерла ее спину, проходя мимо, склонилась и шепнула ей на ухо:

– Нам нужно в твою комнату. Сейчас. Но не веди себя подозрительно. Никто не должен знать.

Сорче именно это и требовалось. Она села прямо и изобразила улыбку.

– Уна, у меня есть идея для украшения комнаты. Ты покажешь, какие растения смогут там вырасти?

– Ты хочешь посадить растения?

– Конечно, но нужны твои подсказки. Я не понимаю, что тут вырастет, а что нет.

Брауни посмотрела на них с подозрением.

– Что вы затеяли?

– Ничего, – сказала Сорча. – Просто хочу изменить вид комнаты.

– Уна, осторожнее с человечком. Она опасна!

Уна улыбнулась.

– О, это милое создание, просто ей скучно. Я заберу ее отсюда, если хочешь.

– Хочу, – буркнула брауни. – И проследи, чтобы она не скоро вернулась!

Будто она придет на кухню, где управляла мышь.

Уна вывела ее из комнаты, прижав руку к спине. Сорча должна была тревожиться из-за скорости, на которой они шли, но восторг бежал по венам.

– Разве ты не управляешь кухней?

– Уже нет. Господин сказал, что это только для тех, кто не подсыплет ему яд.

– Грубо! – выпалила Сорча. – Он знает, что ты верна.

– Да, но я предала его. Это верное решение. Открой стену, нам нужно внутрь. Это важно.

Страх в голосе Уны задел Сорчу. Поход был не веселым. Она нахмурилась и прижала пальцы к рукояти меча.

– Все хорошо? – спросила она, они вбежали в ее спальню. – Что-то случилось с фейри?

– Они в порядке. Я за тебя переживаю. Тебя вызвали.

– Вызвали? – фыркнула Сорча. – Кто? Снова господин?

– Король.

Ее уши перестали работать. Она слышала только жуткий звон. Колокольчики гремели, как на похоронах.

– Король? – повторила она. – Откуда он обо мне знает?

– Без понятия, милая. Но он знает, и ты не можешь отказать.

– Кто ныне Благой король?

– Его мудрое высочество, – Уна плюнула на пол. – Пусть он сгниет в замке. Он не уважает низших фейри, и я не доверяю ему. Жалкое подобие мужчины, еще и опасный. Будь осторожна со словами.

– Я не пойду, – Сорча покачала головой. – Он – не мой король. Я не обязана отвечать.

– Он – король всего. Если не пойдешь, он отправит кого-то за тобой. Дикая охота – пустяки по сравнению с теми, кого король может послать к тебе.

Тогда нужно идти. Другого выбора не было, но Сорча пыталась понять, как сбежать.

– Король? – повторила она. – Что ему от меня нужно?

– Повитух мало, говорят, его любимая наложница беременна.

– Почему у него нет королевы?

– Не этот король, – буркнула Уна. – Он решил править в одиночестве.

– Это ведь плохо?

– Это ужасно! Благая королева всегда усмиряла короля. Она – добро рядом с его правосудием, сердце народа. Она дает. Так всегда было, пока его мудрое высочество не захватил трон.

Уна накинула плащ на плечи Сорчи, разгладила ткань. Она хмурилась от тревоги.

– Из-за тебя я переживаю, – мягко улыбнулась Сорча. Она коснулась лба Уны. – Я не буду срываться. И я, как ты помнишь, опытная повитуха.

– Не говори о жизни на Гибразиле, – посоветовала Уна. – Это ему не понравится. Мы надеемся, что его информанты не скажут, как нашли тебя.

– Почему нельзя рассказывать ему о Гибразиле?

Уна повела ее к резной стене и вскинула руки. Изящные пальцы прутики трепетали, она вызывала магию.

– Что бы ты ни делала, не упоминай господина.

– Почему нельзя упоминать Камня? Или Гибразил? – Сорча пятилась к порталу и смотрела на Уну. – Мне нужно знать, пока я не ошиблась!

Холод портала задел ее лодыжку, Уна опустила голову.

– Ты поймешь там, милая. Убереги нас и себя.

Пикси толкнула Сорчу в плечо. Она упала на холодный мраморный пол, от тревоги кружилась голова.

Она поймет там? Как это понимать?

– Ах, – она застыла от холодного голоса. – Ты, должно быть, повитуха.

Голос не был человеческим, и она легко поняла, кому он принадлежал. Сам король ждал на другом конце портала, а Уна не сказала об этом. Сорча все еще была в муке!

Она прижала ладони к полу, золотые линии в гладком камне вели к самому необычному трону из всех, что она видела. Он доставал до потолка, перья и крылья фейри делали его символом фейри. Красные шторы ниспадали сверху до пола, как театральный занавес.

Мужчина сидел в центре. Это было слишком для встречи с повитухой, но его серебряная мантия растянулась в три человеческих роста на полу. Его белые волосы доставали до пояса, задевали расшитый жилет. Все стежки были на месте.

Стражи стояли всюду, их золотая броня сияла на солнце, светившем сквозь открытый потолок, почти слепя ее. Они сжимали мечи ростом с Сорчу в руках.

– Ваше высочество, – она склонила голову. – Я – повитуха.

– Хорошо. Мне нужны твои навыки. Идем, человек, – его голос был холодным, как зимняя буря.

Она поежилась и встала.

– Я всегда рада помочь тем, кто в этом нуждается.

– Я запомню это на случай, когда мне понадобится новая наложница, – его ноги появились в поле ее зрения. Ухоженные бледные пальцы обрамляли золотые сандалии. – Кто может отказать королю?

Он поднял руку, глядя на кончики пальцев. Его ногти были черными и острыми. Она видела такое раньше. Когда она прибыла, женщина уже была в коме.

Зависимость от опия была опасной.

Грязные пальцы скользнули под ее подбородок, повернули ее лицо к свету. Она не спешила смотреть ему в глаза – короли бывали странными – но Сорча не боялась раньше. Она подняла голову, и ее мир закончился.

Камень смотрел на нее. Точнее, не он, а то, каким он мог быть, если бы кристаллы не пробились на его лице.

Идеальные скулы, кожа без изъянов, полные губы, которые криво улыбались много раз, она знала каждую складку при этом. Его глаза пугали больше всего. Синие, как небо после сильной бури, и такие знакомые, что сердце болело. Она видела жестокость в этих глазах. Она скучала по трещинам и морщинам вокруг них.

– Подойдешь, – сказал он, словно она не собиралась потерять сознание. – Идем.