Текст книги "Молодая няня"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Как замечательно! – ворковала миссис Фезерфилд. – Уверена, что мистер Вивиан порадовался бы сейчас за вас, моя дорогая.

Мэгги поспешно обняла ее.

– Это очень мило со стороны Бью, – осевшим голосом сказала она.

– У него доброе сердце. Такое же, как и у его дедушки. Вы будете за ним, как за каменной стеной, дорогая.

Мэгги постепенно начинала верить ему. Его отношение к ней изменилось за прошедшие четыре недели. Он обращался с ней, как с равной, проявляя заботу и внимание. Но главное – Бью сделал то, что обещал. Поразительно, но теперь у нее были свидетельство о рождении, кредитные карточки и паспорт, что дало ей возможность наконец-то почувствовать себя нормальным человеком, а то, что в свидетельстве о рождении не были указаны имена отца и матери, не вызвало у нее глубокого разочарования. Она уже давно смирилась со своим сиротством. Лучше совсем не иметь родителей, чем знать, что она так мало значила для них, что они покинули ее и обрекли на судьбу подкидыша.

Миссис Фезерфилд вытерла глаза.

– Ну ладно, мы не должны заставлять их ждать. Я возьму ваше пальто. Вы так шикарно выглядите в этом наряде, что жаль прятать его под пальто, прежде чем мистер Бью увидит вас.

Сердце Мэгги учащенно забилось. Она старалась не думать о том, как окажется наедине с Бью. Он, как и обещал, заказал для них отдельные комнаты и ни разу не позволил себе заговорить об их взаимном влечении. Для Мэгги оно стало еще сильнее с тех пор, как в отношении Бью исчезла видимая враждебность. Рано или поздно, им суждено уступить искушению и дать выход своим эмоциям.

«Правильно это будет или нет, пойму, когда придет время», – заверила себя Мэгги.

Бью и Седжуик, уже стояли в холле. Благожелательное одобрение было написано на лице дворецкого. Бью, выглядел умиротворенным и счастливым. Однако Мэгги почувствовала, что в его глазах отразилось нечто большее, чем простое удовлетворение.

Она надела черные брюки, майку и бархатный жилет с леопардовым рисунком, ремень с золотой пряжкой и свою золотую «якорную» цепь. Вивиан научил ее так одеваться, чтобы выглядеть экстравагантно и сексуально.

– Полагаю, багаж уже в машине, – бодро произнесла она, пытаясь скрыть волнение.

– Уоллас все уложил и ждет у машины, – ответил Бью, усмехнувшись при мысли о том, какое деятельное участие все принимают в их проводах. Просто дворцовый заговор какой-то! – Билеты не забыла? – спросил он, усевшись рядом с Мэгги, и его зеленые глаза весело блеснули.

В обязанности няни во время путешествия, как он объяснил, входило заботиться о билетах, следить за вещами, держать наготове предметы первой необходимости.

Мэгги подозревала, что, возложив на нее ответственность за билеты, Бью хотел дать ей почувствовать себя свободной. Бью не станет удерживать ее, если она того не захочет. Право выбора принадлежит ей.

– Все проверено и перепроверено, – сказала Мэгги, похлопав по сумочке. Неужели мечты сбываются? – Подумать только, мы едем в Европу.

Бью засмеялся. Для него в этом не было ничего необычного. Путешествия по миру он сделал своей профессией. Мэгги было интересно, как он собирается сочетать будущее отцовство с любимым делом. Может, он считает, что они с ребенком станут следовать за ним по пятам. Возможно, он намерен обосноваться в «Розовом утесе» или же поселить там ее с ребенком. Мэгги не была уверена, нравится ли ей эта идея, но в любом случае пока преждевременно думать об этом. Теперь у нее появится возможность представить себе, какой может стать жизнь с Бью Прескоттом.

Всю дорогу до аэропорта Уоллас делал слишком очевидные намеки, напоминая Мэгги о гнетущей необходимости выполнить данное обещание.

Прощаясь с Уолласом, она почувствовала облегчение, но, когда оказалась один на один с Бью, ощутила внутреннюю скованность и напряженность. Мэгги старалась держаться от него подальше, чтобы случайно не прикоснуться к нему, неловко рылась в сумочке в поисках билетов у стойки регистрации и смотрела куда угодно, только не ему в глаза.

У нее появилось малодушное желание убежать. «Люди, обладавшие властью, создавали тюрьмы, но люди, к которым ты не равнодушен, тоже способны сотворить их», – подумала Мэгги. До сих пор она несла ответственность только за себя, не позволяя себе привязываться ни к людям, ни к определенному месту. Теперь она не могла отмахнуться от тех, кто любил ее. К тому же нужно помнить о благополучии ребенка. Выбрать бегство отныне стало невозможно. Поступить так было бы безрассудно.

– Ты не обязана жить по указке других, Мэгги, – спокойно сказал Бью. – Особенно если это порождает у тебя внутренний конфликт. Придерживайся той линии, которую сочтешь наиболее подходящей для себя, – посоветовал он. – Так будет лучше для всех. Несчастный человек распространяет вокруг себя несчастливую ауру.

Мэгги почувствовала необыкновенное облегчение – Бью понимал, что с ней происходит. По целеустремленности, доброте и силе жизненной энергии он был очень близок своему деду. И ей захотелось откровенно обо всем рассказать Бью.

– Им нужен ты, а не я.

– Ты имеешь в виду Фезерс, Седжуика и...

– Да. Вивиан был центром их жизни... – Она заколебалась, не решаясь сказать, чего они хотят от нее.

– Они видят в тебе средство продолжать прежнюю жизнь в «Розовом утесе», – сказал Бью. – Не беспокойся, Мэгги. Я считаю, их членами своей семьи и позабочусь о них. Можешь рассчитывать на меня.

Слова Бью сняли бремя ответственности с ее плеч. Мэгги улыбнулась, радуясь тому, что он все понял. Они будут в безопасности с ним. Хорошо бы положить конец возникшим между ними недоразумениям. Она расслабилась, узнав его лучше и наслаждаясь чувством свободы.

– Тебя что-то еще беспокоит? – спросил он, явно желая уничтожить ее страхи.

– Нет. Разве что... – Она указала на самолет. – Надеюсь, мы не разобьемся. Бью усмехнулся:

– Я буду держать тебя за руку.

Возможно, она и ребенок будут чувствовать себя в безопасности в его надежных руках. Сильный мужчина с добрым сердцем, безусловно, может стать хорошим отцом. Сможет ли он стать ее спутником на всю жизнь?

Когда самолет побежал по взлетной полосе, набирая скорость, Бью протянул руку и обхватил ее ладонь. Мэгги улыбнулась человеку, заботящемуся о ней, тело ее, казалось, пело от изумительного чувства радости.

– Мой дед называл это Великим Приключением, – заметил он, улыбаясь в ответ.

– Спасибо тебе, Бью.

Это было путешествие к доверию. Величайшее приключение в мире. И самое опасное.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Бью, очень скоро понял, чем очаровала деда Мэгги Стоу. Своим стремлением к знаниям. Лондон стал для нее своеобразным празднеством. Все вызывало у нее бесконечный интерес.

Она не была похожа на туристов в обычном понимании этого слова, не делала отметок в блокнотиках, не покупала сувениров, даже не смотрела на них.

Бью, подозревал, что в той жизни, какую она вела, путешествуя налегке, книги и украшения только отяготили бы ее. У нее не было дома, где она смогла бы хранить их. То, что другие люди воспринимали, как нечто само собой разумеющееся, было недоступно Мэгги Стоу.

Пройти через такое одиночество и сохранить интерес к жизни – на такое способна только незаурядная личность. «Бесстрашная и благородная», – подумал Бью и почувствовал, что восхищается ею так, как еще никогда никем не восхищался.

Ему было весело с Мэгги. Она привносила волшебную радость в каждый совместно проведенный день своей неподдельной восторженностью, обворожительной улыбкой, оригинальностью высказываний. Ему нравились ее не стесненные условностями реакции, искренность восприятия, ее общество доставляло ему огромное наслаждение.

Бью, отвел ее в «Хэрродс», так как посещение Лондона не было бы полным без визита в знаменитый магазин. Вполне естественно, он ожидал, что Мэгги захочет что-нибудь купить. Она действительно сделала покупку, но не для себя – для дворецкого.

– Посмотри, Бью! Серебряная пробка для шампанского! – Глаза ее радостно сияли. – Она понравится Седжуику!

– Почему? – спросил он, не понимая, что ее так радует.

– О, он очень расстраивается, когда шампанское выдыхается. Может, не стоит? – вдруг засомневалась Мэгги. – Ты, в отличие от Вивиана, не пьешь шампанского и, видимо, не намерен устраивать приемы в «Розовом утесе»...

– Купи, – решительно сказал он. – Я не нарушу традиций деда.

В результате такого случайного инцидента будущее «Розового утеса» определилось. Видимо, решение зрело в нем с того самого дня, когда он вернулся домой. Возможность передать поместье по наследству приобрела теперь для него новую ценность, которой он не осознавал прежде, до знакомства с Маргарет Стоу. Каждый ребенок имеет право иметь семейный очаг, и Бью намерен предоставить их ребенку лучшее, что только у него есть.

Несомненно, это будет правильное решение. Он так и сделает. И Мэгги станет неотъемлемой частью его жизни.

Следующим пунктом их путешествия был Париж. Для Бью, посетившего Францию подростком, Париж остался в памяти городом изумительной красоты. Тогда он не увидел в нем романтического города влюбленных, ощутив это в полной мере только теперь.

Весна в Париже. Воздух был еще довольно холодным, но солнце ярко светило, когда они с Мэгги бродили по утопающим в зелени Елисейским полям.

Однажды Бью схватил ее за руку, когда она споткнулась на булыжной мостовой. Мэгги не отняла руки. Молчаливое согласие придало ему храбрости. В своем сознании он связал его с чувствами симпатии, одобрения и уважения, и сердце его преисполнилось чувством радости – он постепенно разрушал разъединившие их барьеры и завоевывал ее доверие.

Они провели день в Версале, восхищаясь богатством дворца, поразительными видами садов и фонтанов. Мэгги купила альбом в подарок мистеру Полли.

– Большой мастер-садовод, он, несомненно, оценит такое великолепие, – заметила она.

На другой день они бродили по ярмарке старинных вещей, раскинувшейся вдоль берега Сены. На одном из прилавков Мэгги увидела целую коллекцию искусно выполненных медных пуговиц.

– Для Уолласа! – радостно воскликнула она. – Они будут прекрасно смотреться на униформе и очень ему понравятся.

Бью, поразило ее заботливое отношение к людям, когда она затащила его в магазинчик дамского белья. Сначала он подумал, что она наконец-то решила купить что-нибудь для себя, но оказалось, она имела в виду миссис Фезерфилд.

– Ночная сорочка из Парижа с настоящим французским кружевом. Она будет в восторге, Бью.

Продавщица любезно разложила белье на прилавке. Бью, смотрел на сексуальные сорочки, которые перебирала Мэгги, пытаясь обуздать свое воображение. Однако сила воли не могла подавить его страсти... Выставленное на обозрение эротичное белье действовало в высшей степени возбуждающе.

– Тебе не кажется, что оно немного... ну, Фезерс не очень молода, и полновата, – критически заметил он, думая, что чем скорее они выберутся из магазина, тем лучше.

Мэгги засмеялась, ее забавляла его растерянность.

– Для женщины не существует возраста, чтобы ощущать себя женственной и восхитительно чувственной, – со знанием дела заявила она. – Миссис Фезерфилд очень нравится сорочка, которую я...

Мэгги замолчала, прикусив губу, а щеки ее ярко вспыхнули. Бью понял, о чем она вспомнила. Ее образ в темно-синей ночной сорочке, отороченной кружевом, вспыхнул в его памяти, невыносимо искушая его. Он ощущал, что и Мэгги охватило желание. Бью ликовал: она чувствует то же самое!

Он не стал медлить. Схватив разложенные на прилавке сорочки, он потащил Мэгги к примерочным кабинам. Она послушно последовала за ним, ужасно смущенная, но не протестующая.

Сердце Бью бешено билось, когда он задергивал занавеску примерочной кабинки. Все его тело трепетало от лихорадочного предвкушения, когда он прижал Мэгги к себе. Она прильнула к нему, и страстное нетерпение, отразившееся в ее глазах, воспламенило его.

Он заключил ее в объятия и поцеловал, и вся сила так долго сдерживаемой жажды вылилась в острую необходимость вызвать у нее ответное чувство. Губы Мэгги с такой же жадностью приникли к его рту. Бью, целовал ее лицо, вдыхая дурманящий запах волос. Они оба так сильно дрожали, отбросив, наконец, столь долго сдерживавшие их барьеры, что едва стояли на ногах.

Руки Бью с наслаждением заскользили по мягким изгибам ее тела, губы снова искали ее рот, словно поглощая его горячую чувственность. Ощущение было такое, будто он пил шампанское. Голова кружилась от опьянения. Тело Мэгги волнующе выгнулось, прижавшись к нему.

Бью испытывал почти болезненное возбуждение, его плоть словно сражалась с преградой джинсов, отчаянно стремясь найти приют в нежной колыбели ее бедер. Мэгги приникала к нему все теснее, ее грудь восхитительно прижималась к его груди, живот ласкал его затвердевшее естество, наслаждаясь им, приглашая и поощряя его, трепет ее бедер обнаруживал то же лихорадочное желание, что бушевало и в нем.

Он испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, обнаружив, что она носит не колготки, а чулки, и шелковая полосочка ее трусиков позволяет легко проникнуть к самым интимным местам, чего он так страстно желал. Мэгги содрогалась, прерывисто дыша, когда он ласкал ее. Глаза ее широко раскрылись, и сквозь чувственный туман до нее дошло, где они и что происходит.

– Бью, мы же не можем... – прошептала она, тщетно пытаясь отказать, хотя все ее тело жаждало отдавать и принимать то, что он готов был дать ей.

– Мэгги, я умираю от желания...

Когда Бью провел своим напрягшимся горячим естеством по нежной тропинке ее плоти, уже возбужденной и встретившей его с исступленным восторгом, она с наслаждением выдохнула: «Да... да...» Глаза Мэгги выражали чувство облегчения и безрассудное приятие любого места, времени и обстоятельств.

Он обхватил руками ее мягкие округлые ягодицы и приподнял Мэгги. Сильное, чреватое взрывом напряжение требовало погрузиться в нее, как можно глубже и скорее.

Наступило мгновенье, ради которого можно было умереть, мгновенье полного понимания того, что значит быть вместе подобным образом, так глубоко соединенными, обретая единый внутренний мир.

Ее пальцы впились в его плечи, словно они тоже пытались погрузиться в его плоть, чтобы удержать его. Голова Мэгги была откинута, обнажая длинную шею, и у основания ее заметно пульсировала жилка. Он поцеловал ее, наслаждаясь обретенным чувством единства.

Бью, почувствовал, как ее мышцы стали конвульсивно сокращаться, и прервал поцелуй, чтобы управлять надвигающейся бурей чувств, стремительно убыстряя ритм, в то время, как волны ее оргазма захлестнули его, и неистовая радость поднималась в нем, словно вознося к небесам.

Мэгги приникла к Бью, обхватив его голову, а он уткнулся лицом в ее мягкую вздымающуюся грудь. Он крепко сжимал ее в объятиях, чтобы она не ускользнула от него, стараясь как можно дольше продлить их близость. Ее пальцы ласкали его, и на него нахлынул прилив нежности к этой женщине, будущей матери его ребенка.

Бью слышал, как бьется ее сердце, испытывая небывалое счастье. Эта женщина принадлежала ему. Он никогда не отпустит Мэгги и будет бороться, чтобы удержать ее.

Только когда Мэгги пошевелилась, до него стали доходить звуки, доносящиеся извне: шум шагов, обрывки французской речи, щелканье передвигаемых вешалок.

– Бью... – прошептала Мэгги, как бы готовя его к необходимости разомкнуть объятия. Он поднял голову. Ее лицо раскраснелось, глаза ярко блестели, рот был слегка приоткрыт. – Сюда могут войти... Неподходящее место.

– Не имеет значения, – ответил он. – Мы... вот что намного важнее, Мэгги. На ее лице появилась деланная улыбка.

– Просто не могу поверить. Какое-то безумие.

– Но ты хотела этого, – настойчиво заметил Бью, охваченный тревогой при мысли, что она отдаляется от него.

– Да, – беспомощно согласилась она. Его страх сменился облегчением, на лице появилась счастливая усмешка.

– Возможно, в первый раз и казалось безумием, когда мы не знали друг друга, но сейчас во всем этом есть здравый смысл.

– В примерочной кабинке?

– Знаменует собой перемену, не правда ли?

Она растерянно покачала головой:

– Не представляла, что перемена может происходить подобным образом.

«Однако она ее приняла», – ликуя, подумал Бью.

– Спонтанный порыв, – объяснил он, – обещаю поухаживать за тобой сегодня вечером. Как насчет путешествия по Сене? Огни Парижа, шампанское...

Выражение глаз Мэгги смягчилось, она погладила его по щеке.

– Не обязательно, Бью. Дело ведь не в ухаживании, не так ли?

– Нет. Дело в том, что мы способны дать друг другу что-то большее. И нет причин отказывать себе в удовольствиях, Мэгги. Я хочу подарить тебе все радости мира.

Он действительно этого хотел. В его отношении к ней не было места пустым обещаниям.

– Хорошо, а теперь опусти меня на пол, чтобы мы смогли возобновить наше путешествие.

Бью, снова поцеловал ее.

«Одобрение, симпатия, уважение», – радостно повторял про себя Бью, дожидаясь, пока Мэгги завершит покупку греховного подарка для миссис Фезерфилд.

Только одно слово было неверным в этом списке, решил он. Симпатия не совсем соответствует действительности.

Он любил Мэгги Стоу.

Бью, понимал, что не может потерять ее, не говоря уже о том, чтобы вычеркнуть из своей жизни. И дело не только в частице его, которую она носила в себе, – в их ребенке, хотя столь важное обстоятельство уже диктовало необходимость убедить ее в том, что брак с ним не станет для нее тюрьмой, но дело заключалось еще в ее личных человеческих качествах... Его половина. Ему было необходимо получить от нее согласие выйти за него замуж.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мэгги было непривычно, что рядом находился человек, способный понимать все, который мог предвидеть ее порывы, предупреждать желания. Она не привыкла к такому общению. Даже духовная близость и привязанность к Вивиану не шли ни в какое сравнение с глубиной ее чувств к Бью. Она тосковала по Вивиану, но никогда не сомневалась, что сможет жить без него. Бью, казалось, заполнил собой весь мир, подарив такое счастье, какого она никогда прежде не знала. Если лишиться его... она старалась не думать об этом, опасаясь, что такую потерю ей будет трудно пережить.

«Наслаждайся минутой, – твердила она себе. – Беспокоиться о завтрашнем дне – тратить впустую время сегодняшнее». Возможно, сейчас она живет в призрачном мире, но это рай.

Они продолжили свое путешествие. Мэгги увидела величественный собор Кёльна, сказочные замки Рейна, Верону, Венецию...

Ночи были заполнены необыкновенной близостью, и Мэгги стала забывать, что значит находиться в одиночестве. Чем больше времени проводила она с Бью, тем сильнее размывалась разделявшая их граница.

После Парижа он изменил заказ в гостиницах. Отдельные комнаты потеряли всякий смысл. Ни один из них не хотел разлучаться. Были моменты, когда ей доставляло огромное удовольствие просто смотреть на него – этого мужчину, способного пробудить необычайное ощущение полного обладания.

Бью был потрясающе нежным и страстным любовником. Его неспешные ласки возносили ее на такие изумительные высоты, что тело трепетало от наслаждения при воспоминании о них. Он был изобретательным, внимательным, порой вызывающим, и она ничуть не жалела о том, что поддалась сексуальному влечению. Однако порой она задумывалась, не единственная ли это сила, определявшая все их чувства. И долго ли продлится такая страсть?

У нее не было ответа на этот вопрос. Мэгги постоянно помнила, что у него был свой законный интерес, чтобы привязать ее к себе. Она могла доверять только своей интуиции.

Бью снял виллу неподалеку от Флоренции. Вилла была расположена на холме, откуда открывался прелестный вид на оливковые рощи и зеленые поля, усеянные дикими красными маками. Мэгги сразу же очаровала мягкая природа Тосканы. Здесь, казалось, сам воздух распространял волшебное чувство покоя и благополучия.

Поскольку большую часть своего путешествия они провели в городах, переезд в столь тихое, располагающее к отдыху место показался очень привлекательным, а для Мэгги и своевременным. Прежде, кроме напрягшейся груди, она никак не ощущала свою беременность. Внезапно появившееся утреннее недомогание заметно ослабило ее.

Сначала она пыталась по-прежнему сопровождать Бью в его поездках, но спустя три дня ей пришлось отказаться от экскурсий. Каждое утро ей приходилось просить Бью останавливать взятую напрокат машину, чтобы выйти на обочину, – ее тошнило. Они не попали в галерею Уффици во Флоренции, так как, простояв в длинной очереди более часа, она потеряла сознание. Непреодолимая усталость охватывала ее в середине дня, и по дороге на виллу она засыпала.

Бью, проявлял к ней образцовую доброту и внимание, но она чувствовала себя ужасно виноватой, что задерживала его, заставляла терять время и беспокоиться. На четвертый день она решила никуда не ездить, слишком явно осознавая, что стала для него обузой.

Когда она встала с постели, комната поплыла перед глазами, и ей снова пришлось лечь. Бью вышел, чтобы приготовить чай, надеясь, что это поможет ей справиться с недомоганием. Когда он вернулся, то выглядел очень озабоченным.

– Думаю, тебе стоит сходить к врачу, Мэгги, – произнес он, поставив чашку на столик.

– Нет, со мной все в порядке, – поспешно заверила она. – Я уверена, это просто такой период, Бью. Извини, что причиняю тебе столько неудобств.

– Неудобств?.. – Ему явно не понравилось, как она выразилась.

Мэгги подавила вздох раздражения, не желая спорить.

– Я хочу сегодня остаться дома, Бью. Не беспокойся обо мне. Я просто полежу и отдохну...

– Ты предлагаешь, чтобы я уехал один? – удивился он.

– Почему бы нет? Я позабочусь о себе сама, – решительно заявила она.

– Даже если это и так, Мэгги, какого ты скверного мнения обо мне.

Она поняла, что Бью глубоко обижен ее предположением, будто он способен оставить ее одну при сложившихся обстоятельствах.

– Черт побери, Мэгги! Я же обещал заботиться о тебе. Ты сама настаивала продолжать поездки последние несколько дней. Неужели ты думаешь, мне доставляло удовольствие смотреть, как ты принуждаешь себя?

Мэгги в замешательстве нахмурилась. Неужели Бью не понимает, что она считается с его интересами?

Он беспомощно развел руками, плечи его поникли, на лице отразилась обида.

– Я все время твержу тебе, что уважаю твою независимость, но, Мэгги, пожалуйста, не решай за меня. Я в такой же мере несу ответственность за твое здоровье и благополучие нашего ребенка. Несправедливо с твоей стороны пытаться лишить меня этого.

– Бью, это же деловая поездка для тебя, – напомнила она.

– Вот как ты оправдываешь свою отчужденность, свое желание отгородиться от меня? Ты все еще не доверяешь мне? – спросил он безжизненным голосом. Весь его гнев пропал столь же внезапно, как и вспыхнул.

– Я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду, – робко произнесла она. У нее сжалось сердце при виде унылого выражения его лица.

– Не имеет значения. Извини, что вышел из себя, тебе и так нездоровится. – Он поморщился. – Кажется, я все делаю невпопад.

– Вовсе нет, – умиротворяюще заверила она.

– Разве? – Бью пожал плечами и пошел к двери. Задержавшись на мгновенье, он оглянулся: – Если тебе что-нибудь понадобится, позови. Я буду поблизости. И еще. Как бы невероятно тебе это ни показалось, Мэгги, бизнес для меня не на первом месте. Главное – ты и наш ребенок. И так будет всегда.

Сказав это, он вышел, а Мэгги не смогла сдержать слез, горло перехватило от волнения. Ей необходимо время, чтобы успокоиться. Сначала ей трудно было осознать, что она и их ребенок для него на первом месте. Никогда еще она не играла такую существенную роль в чьей-либо жизни. Сегодня утром она не решилась попросить Бью остаться с ней, сочтя такое поведение слабостью. Последовавшее в ответ обвинение в отчужденности, желании отгородиться попало в цель. Она действительно вела себя подобным образом, не доверяя ему.

Но почему же она не доверяла Бью? Что еще мог он сделать, чтобы доказать ей свое расположение? Разве он не выполнил все, что обещал? И даже более того!

Да, вначале их постигла неудача. Но позже он объяснил свое поведение и сгладил впечатление, резко изменив к ней отношение. Теперь было несправедливо не доверять ему.

Мэгги поняла, что без откровенного разговора доверие не появится. Она должна думать о будущем. Она поспешно оделась и направилась на поиски Бью. Он сидел в увитой виноградом галерее, протянувшейся вдоль фасада виллы, и смотрел вдаль, погруженный в раздумье.

Войдя в галерею, Мэгги заметила, как он весь напрягся, в уголках рта появилась ироническая усмешка.

– Похоже, ты действительно не нуждаешься в моей помощи.

– Я чувствую себя немного лучше, – поспешно возразила она.

– Рад слышать. Присядь, пожалуйста. – Он указал на стул. – Здесь очень приятно.

– Извини, что обидела тебя утром, – пробормотала она, при этом глаза ее молили о прощении. – Я просто не привыкла... зависеть от кого-либо.

Он пожал плечами:

– Не надо извиняться. Это не твоя вина. Я понимаю, что тебе трудно, Мэгги. Принимая во внимание твое прошлое.

Бью отвернулся, устремив взгляд на холмы, простиравшиеся перед ними. Она не хотела больше думать о своем прошлом, оно не должно влиять на настоящее.

– Дед называл меня «необузданное дитя», – задумчиво произнес Бью. – И не без основания, но такое определение также подойдет и тебе.

– Мне? – Мэгги нахмурилась, не видя аналогии.

Он бросил на нее взгляд.

– Даже лагерь не смог обуздать тебя, Мэгги. Ты стала свободной, покинув его.

«Потому, что никогда не была привязана к какому-либо месту», – подумала она.

– Я все смотрю на это поле маков. Они, возможно, не росли бы столь пышно, если бы их пересадили в сад.

Мэгги ощутила грусть и отчаяние. Бью отдалялся от нее. В его глазах читалась неподдельная боль, которую он пытался спрятать за внешней сдержанностью.

– Я поступил неправильно, Мэгги, надеясь, что смогу все исправить. Слишком самонадеянно с моей стороны, – он изобразил подобие улыбки. – Больше я не буду принуждать тебя. Если ты предпочитаешь жить отдельно... что ж, тебе решать.

И тогда Мэгги поняла, что была слепа. Бью любил ее. Она ранила его так глубоко, что он отказался от мысли завоевать ее любовь. Сердце женщины сжалось от панического страха. Ей необходимо доказать, что его любовь не напрасна. Прошлое не должно разрушить их будущего. Оно больше не коснется их.

Не сказав ни слова, она пошла прочь, спустилась с холма и направилась к полю красных маков, вновь обретя жизненную энергию. «Это судьба», – подумала Мэгги. Бью Прескотт – ее суженый, и она останется с ним навсегда.

Оказавшись на поле, она стала быстро собирать маки. Набрав целую охапку, Мэгги выпрямилась. Бью, с беспокойством последовал за ней и теперь стоял совсем близко. Она улыбнулась и протянула ему букет маков.

– Я вручаю их тебе, – тихо объяснила она, умоляя взглядом понять ее, – в знак абсолютного доверия, как свою любовь и жизнь.

– Мэгги... – В голосе его прозвучала надежда, смешанная с сомнением.

– Да?

– Боже! Я думал...

– Пожалуй, мы лучше поладим, если перестанем размышлять, Бью.

Он засмеялся и заключил ее в объятия.

– Я люблю тебя, Мэгги Стоу. И хочу быть с тобой до конца жизни.

Сердце ее бешено забилось от этих слов. Она обхватила его шею руками, тесно прижимаясь и целуя его. Неистовая страсть переполняла ее... Они долго лежали среди полевых маков, в полной мере осознавая всю силу своей любви.

Мэгги не вспоминала ни о желании Вивиана, ни о «Розовом утесе» и тех, кто жаждал этого счастливого исхода, не подумала даже о ребенке. Ее мысли были прикованы только к этому мужчине. Она останется с ним навсегда. Это был их шанс.