Текст книги "Люди золота"

Автор книги: Эмиль Дебо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

XXIII.
След

Громадный Нью-Йорк разделен на двадцать два wards, или округа.

Среди этого-то бесконечного лабиринта улиц и аллей, перекрещивавшихся по всем направлениям, Роберт де-Керваль разыскивал пропавшую Джен. Он преследовал эти розыски со всем жаром влюбленного и упорством честного человека.

Два агента тайной полиции сопровождали его и помогали ему. Привыкшие к подобным занятиям, эти агенты имели необыкновенное чутье. Они знают каждый уголок этого многолюдного города, столь обильного мошенниками и преступниками всех сортов.

Они прежде всего осмотрели Четвертый wards. Там есть перекресток Пяти Углов – гнездо игроков, пьяниц, бродяг, матросов и эмигрантов всех наций, в особенности немцев и ирландцев, привозимых каждый день в Нью-Йорк тысячью кораблей.

Читатель видит, что место было выбрано удачно. Люди, которые имели интерес вырвать Джен из рук де-Кервалей, по всей вероятности, спрятали ее в одном из этих кварталов.

Роберт отказывался верить в возможность худшего.

Несчастная, будучи безумной, могла быть опасна для «Людей золота» только у де-Кервалей. Можно было поэтому предполагать, что ее просто отдали каким-нибудь негодяям. Таково было мнение полицейских.

Они расспрашивали одного, угрожали другому и пугали всех мошенников, слишком хорошо знавших их по причине частых, хотя и не особенно приятных сношений. Они даже кланялись полицейским с льстивым и униженным видом. Они отвечали на предлагаемые им агентами вопросы, но не менее хитрые, как и сами агенты, они умели избежать определенного ответа.

Роберт чувствовал, что сердце его страшно сжималось при мысли, что его возлюбленная Джен могла быть в этом ужасном месте.

Грязные, высокие дома, казалось, еле держались. В этих домах кишела громадная масса мужчин, женщин и детей. Грубые негры, китайцы, опьянелые от опиума, пьяные немцы – все это ссорилось, дралось и падало тут же в грязь. Среди всего этого шума с презрением проходил важный и серьезный полисмен.

Уже много дней продолжал Роберт свои поиски, но до сих пор они не имели никакого успеха. Ни малейшего признака существования разыскиваемой ими девушки не могли они найти. Каждый вечер Роберт с отчаянием возвращался домой.

Однажды, возвращаясь таким образом, они проходили по центральной части города.

Они шли по Валь-стриту, улице богатых финансистов, как вдруг какое-то сборище народа принудило их остановиться на несколько мгновений. Какой-то уличный проповедник разбирал Библию при свете газового рожка, окруженный многочисленными зрителями.

Глаза полицейских по привычке пристально рассматривали толпу. Вдруг один из них толкнул под руку своего товарища, чтобы привлечь его внимание.

– Посмотри-ка на этого News-boy, – сказал он. – Кажется, что это твой племянничек!..

Другой взглянул на указанного. Лицо его выразило гнев, но в тоже время и привязанность.

Затем он громко закричал:

– Джэк!.. Негодяй!.. Поди сюда сейчас, а не то береги свои уши!..

Тот, кого полицейский звал таким образом, был мальчик лет двенадцати. Он держал под мышкой громадный сверток с журналами. По причине этого свертка первый агент и назвал его News-boy.

В Нью-Йорке существует целое поколение брошенных детей. Статистика говорит, что количество этих несчастных в Нью-Йорке гораздо более чем в Лондоне, Ливерпуле и других городах старого света. Это птицы небесные американских городов. Они живут со дня на день крошками, падающими со стола богатых, и кроме того занимаются маленькими ремеслами. Одни из них зимою метут улицы перед домами и получают за это несколько центов. Летом они продают дешевые леденцы. Другие ходят по улицам со щеткой и ваксой, что далеко не лишнее, так как американская прислуга терпеть не может чистить сапоги. Наконец, существует важная категория так называемых News-boys. Буквально это значит дети журналов, или дети – продавцы журналов. Все газеты продаются им с небольшой уступкой. Как только номера выходят из типографии, эти News-boys бросаются с ними на улицы, входят в дома, в омнибусы и вагоны железных дорог, куда их свободно пропускают, они оглушают прохожих своими криками и в конце концов получают небольшой барыш.

Маленький Джэк, племянник одного из полицейских, принадлежал к категории этих News-boys. Услышав голос, произносивший его имя, он сейчас же узнал зовущего. Бросив вокруг себя поспешный взгляд, он узнал своего почтенного дядю и, надо сознаться, что его первым движением было бежать. Но второе было лучше, а главное дело – благоразумнее. Он сообразил расстояние, отделявшее его от полицейских, и нашел, что ему не успеть уйти от них. Тогда, сделав плачевную мину, он подошел к дяде.

– Здравствуйте, дядя Пибоди, – прошептал он с худо скрываемой боязнью.

– Здравствуй, негодяй! – отвечал дядя. – Вот до чего дошел сын моей сестры, что он принужден кричать по улицам газеты!.. Пусть я буду проклят, если когда-нибудь предполагал это!.. Скажи мне, наконец, зачем ты оставил родительский дом?.. Негодяй!.. Ну, отвечай! Маленький разбойник!..

И к строгости почтенного дяди против воли примешалось волнение, которого он не мог победить.

Умный мальчишка сейчас же понял, какую выгоду может он извлечь из этого волнения.

– Вы это очень хорошо знаете, – сказал он, приходя в себя.

– Нет, я этого не знаю!..

– Нет, знаете, дядя, вы знаете, что я хочу заниматься вашим благородным делом. «Я хочу быть тем же, что и дядя Пибоди, – говорил я каждый день моей матери, – я хочу быть так же, как и он, одним из наших лучших сыщиков!..»

Дядя Пибоди, видимо польщенный словами хитрого Джэка, не мог удержаться, чтобы не сказать вполголоса:

– Что же, если у него действительно настоящее призвание!..

Джэк поймал эту фразу на лету.

– Настоящее призвание? Разве вы можете сомневаться в этом, дядя? Сколько раз я почти против вашей воли следовал за вами в ваших розысках?.. Сколько раз умолял я вас взять меня к себе в помощники?

– Это правда! Это правда!.. – говорил Пибоди, качая головой.

– Но моя мать постоянно отказывала мне, тогда я и убежал. Будучи свободен в моих действиях, я подумал, что может быть я сам сумею выучиться. Потому что для того, чтобы выучиться этому искусству, им надо начать заниматься смолоду. Вы сами говорили это при мне! И в мои годы вы уже успели отличиться, не правда ли, дядя Пибоди?

– Это правда! Это правда! – вскричал против воли Пибоди.

– Значит, вы видите, что я прав? – вскричал Джэк, считая себя уже уверенным в победе.

Между тем де-Керваль и другой агент отошли от Пибоди, чтобы не мешаться в его семейные дела.

Они сделали несколько шагов, говоря о занимавшем их деле, потом с нетерпением подошли к дяде и племяннику.

Вдруг слово «похищение» поразило их. В одну секунду они были около Пибоди. Последний был крайне взволнован.

– Что такое случилось? – спросили в голос оба подошедшие.

– Случилось то, что этот ребенок, мой племянник Джэк, – прибавил агент с некоторой гордостью, – очень может быть, открыл один тот след, который мы трое ищем уже много дней и не находим!..

– Ради Бога, объяснитесь!.. – вскричал Роберт.

– Пусть сам Джэк объяснит вам! Ему принадлежит вся честь!.. Ну, мой милый, повтори этим джентльменам то, что ты мне сказал.

News-boy не заставил просить себя два раза. Рассказ, которого от него требовали, льстил его самолюбию.

– Я вошел в одну из таверн Броклина, – начал он, – чтобы предложить там иллюстрированный Graphic Illustratеd. Не продав ни одного экземпляра, я уже хотел уйти, как вдруг заметил залу в подвале, где сидели несколько человек. Я вошел в нее, крича название своего журнала; один из сидевших быстро вырвал у меня из рук номер и стал смотреть гравюры. Видя, что он мне не платит, я хотел уже рассердиться, но, к счастью, я всегда ко всему прислушиваюсь, да и никто не опасается маленького News-boy, поэтому я услыхал, как один сидевших говорил: «Что всего страннее – это то, что она до сих пор не произнесла ни слова! Должно быть, она нема! Кроме того, говорят, что она сумасшедшая». Другой продолжал: «Все равно, я сожалею, что участвовал в этом деле. Я не для того поступил, чтобы похищать молодых девушек!..» Эти слова поразили меня. Мне очень хотелось слышать продолжение разговора, но смотревший картинки отдал мне номер, указывая на дверь самым многозначительным жестом. Надо было уйти, но, уходя, я очень ловко навел справки и узнал, что сидевшие были постоянные посетители таверны. Нет ничего легче, как найти их.

– А эта таверна, где она? – спросил Пибоди.

– О! Вы ее, конечно, знаете, дядя Пибоди, – отвечал Джэк. – Это bar-room мистрис Кораль.

XXIV.
Странное самоубийство

Со времени исчезновения Джен несчастная Линда Лимарес заняла большое место в заботах и беспокойствах семейства де-Керваль.

Молодая девушка была сильно больна, как физически, так и нравственно. Ужасные события, происшедшие в такой короткий промежуток времени, наполнили ее душу отчаянием.

Достойные люди, спасшие ее, принявшие к себе в дом и ухаживавшие за ней, успели наконец возвратить ее к жизни. Но горе Линды было неизлечимо.

Надо, впрочем, прибавить, что среда, в которую она попала, мало годилась для того, чтобы рассеять ее горе и изгнать печальные воспоминания. Роберт, госпожа де-Керваль и Фернанда видели теперь сеть, окружавшую тех, кого они любили. Роберт, как мы уже видели, проводил дни и ночи, разыскивая несчастную Джен. Госпожа де-Керваль, огорченная похищением девушки, каждый день с нетерпением ждала возвращения Роберта. Они надеялись на счастливое разрешение этой таинственной загадки. Когда Роберт был в отсутствии, когда они не видали его в продолжение многих часов, их беспокойство увеличивалось и делалось нестерпимым. Они боялись неизвестности, в тысячу раз более опасной, чем самая тяжелая истина.

Вечером, когда Роберт и сыщики встретили маленького Джэка, обе женщины молчаливо работали, сидя в гостиной. Взгляды, бросаемые постоянно на часы, беспокойство, выражавшееся на их лицах, достаточно указывали, как нетерпеливо было их ожидание.

Пробило десять часов.

В эту минуту входная дверь с шумом затворилась, так что весь дом задрожал. Обе женщины с беспокойством подняли головы. На лестнице раздались поспешные шаги, и вскоре в гостиную вошел Роберт с сильно взволнованным лицом.

– Ну, что?.. – сказала мать.

– Роберт! – вскричала Фернанда. – Ты нашел ее?..

Переведя сначала дух, молодой человек отвечал:

– Нет еще… Но, может быть, скоро!..

Раздались два радостных восклицания:

– Говори! Говори! Дитя мое!..

– Успокойся, мама… Успех еще неверен, но на этот раз мы напали на след!

В нескольких словах Роберт рассказал происшествия этого вечера, начиная со встречи племянника Пибоди до посещения bar-room'а мистрис Кораль.

Действительно, они были уже там.

Как только маленький Джэк кончил свой рассказ, все отправились к Броклину. Придя к таверне, news-boy проскользнул в нее и направился в нижнюю залу. Роберт и сыщики, считая опасным возбуждать подозрение своим присутствием, остались ждать Джэка у дверей.

Маленький news-boy искал очень долго, старательно рассматривая все более или менее подозрительные личности. Но, увы, он не нашел тех, которых искал. К счастию, ребенок был очень умен, и его призвание быть сыщиком было действительное. Поэтому терпением и ловкостью он добился того, что узнал, кто такие были люди, виденные им утром.

К тому же эти люди имели наружность действительно заметную. У одного было бронзового цвета, серьезное и печальное лицо индейца. Другой принадлежал к многочисленному классу ирландских эмигрантов. Красное лицо, выпуклые глаза и сильное телосложение делали его фигуру заметной.

Джэк узнал, что эти люди приходили обыкновенно в таверну только утром, тогда их тут можно было найти наверно.

Получив эти драгоценные сведения, он поспешил передать их своему дяде, который дружески потрепал его по щеке, прошептав:

– Вот молодец, который пойдет далеко!..

После этого было условлено прийти в таверну утром.

Вот почему в этот вечер Роберт не был печален, как обыкновенно. Понятно, что его мать и сестра также разделяли его надежды. У них были самые веселые предчувствия.

Затем Роберт спросил о состоянии спасенной им Линды Лимарес. Молодая девушка только накануне сказала свое имя и свою историю. До сих пор она была еще слишком больна и слаба, чтобы кому-нибудь пришло в голову ее расспрашивать и она бы была в состоянии отвечать.

Наконец она рассказала де-Кервалям ужасные события своей жизни, уже известные читателям. Сначала Линда отказалась назвать себя. Несчастная боялась, что ее словам не поверят. Она боялась, чтобы в этом доме, так же, как и в доме ее дяди, не стали сомневаться в истине ее слов. Но доброта и ухаживанья, которыми ее окружали, возвратили ее доверие, и она рассказала все.

Молодая девушка поступила бы несправедливо как относительно людей, ухаживавших за нею, так и относительно своего собственного интереса, если бы умолчала о всем случившемся с нею.

Никогда самый невероятный рассказ не находил умов, более расположенных поверить ему. Для семейства де-Керваль, бывшего свидетелем событий не менее изумительных, рассказ Линды был вполне справедлив.

Но события, рассказанные Линдой, эти преступления, которых она была жертвой, имели ли они связь с мрачной ассоциацией «Людей золота»? Вот что важно было знать!

Линда могла сделаться могущественным орудием мщения за свое семейство, за свою честь и оказать большую помощь правосудию. Молодая девушка могла назвать только одно имя, имя своего дяди дона Педро Лимареса, этого негодяя, который, отказавшись признать ее, позорно выгнал ее из дома. Но вместе с ним был еще другой человек, не менее преступный, не менее жестокий, чем он.

Его имя?

Линда не знала его.

Со времени своего пребывания у де-Кервалей, больная и огорченная Линда ни разу не выходила из своей комнаты. Никто посторонний не видал ее. При том расположении духа, в котором находилось семейство де-Керваль, они не были в расположении сообщать кому то ни было о Линде.

Между тем нотариус Бруггиль продолжал ухаживать за Фернандой. Читатель знает, что он исполнял приказание начальника, но в то же время его сердце не могло остаться нечувствительным к красоте и достоинствам Фернанды. Он приходил аккуратно каждый вечер. Его принимали постоянно очень любезно, но с некоторого времени он заметил постоянное отсутствие Роберта и печаль госпожи де-Керваль и Фернанды. Трудно было скрыть от него это, но ему не было объяснено причины.

Опыт научил семейство де-Керваль быть осторожным и подозрительным. Читатель знает, что в причинах этому не было недостатка.

В тот вечер, когда Роберт принес домой известие об открытии маленького Джэка, открытии, поселившем надежду в их сердцах, Бруггиль явился по своему обыкновению. Он принес странную новость.

– Вы знаете лорда Фельбруга, не правда ли? – спросил он Роберта, который невольно вздрогнул.

– Да, я его знаю.

– А его отца вы имели случай видеть когда-нибудь?..

– Нет, я только слыхал о нем… Что же дальше?

– Он лишил себя жизни сегодня ночью.

– Лишил жизни?

– Да, его нашли повесившимся в спальне.

– Но почему же предполагают, что это самоубийство?

– Он оставил письмо.

– Странное самоубийство! – прошептал Роберт.

– Неправда ли?.. Но надо вам сказать, что он был не совсем в своем уме…

– Я не знал этого.

– О! Доказательства этого были уже давно… он был маниак… Он страдал манией доносов.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что он имел фантазию время от времени посылать доносы о невозможных и предполагаемых преступлениях… о существовании тайных обществ, известных ему одному и существовавших только в его расстроенном воображении… Вы видите, что он был действительно безумный.

Роберт слушал, стараясь угадать, не было ли это новое преступление новое дело таинственного общества?

– Но… эти доносы, – спросил он, – не имели ли они какого-нибудь основания?..

– Ни малейшего! Доказательством служит то, что еще накануне смерти он послал длинное донесение относительно существования того фантастического общества, над которым теперь все смеются… Вы знаете, о чем я говорю.

– Право, нет!

– Ну, мой милый Роберт, – сказал Бруггиль, рассмеявшись как бы для того, чтобы дать более силы своему неверию, – я говорю о знаменитом обществе «Людей золота»!.. Сознайтесь, что это забавно, не правда ли?

И почтенный нотариус снова предался своей веселости.

Услышав эти слова, слушатели нотариуса весьма понятно испытывали чувство, совершенно противуположное веселости Бруггиля. К счастью, они достаточно владели собой, чтобы не показать этого.

В эту минуту одна из дверей гостиной, которая была полуоткрыта, быстро затворилась, и госпожа де-Керваль услышала странный шум и сказала с беспокойством Роберту:

– Ты слышал?..

– Это ветер, – отвечал он. – Сейчас разразится гроза.

– Вы правы, – сказал Бруггиль, подходя к окну, – мне надо торопиться домой… Позвольте мне проститься с вами.

XXV.
Индеец Мирко

Бруггиль ушел.

Госпожа де-Керваль хотела уйти к себе в комнату и направилась к той двери, которая заперлась сама собою. Она хотела открыть ее. Неожиданное сопротивление вырвало у нее восклицание изумления.

Фернанда и Роберт подбежали к ней.

– Что такое? – вместе спросили они.

– Посмотрите… Я не могу открыть эту дверь… а между тем она не заперта… Можно подумать, что ее держит кто-нибудь… это странно!..

Роберт толкнул дверь и отворил ее до половины.

Тогда все увидели, что на полу лежало неподвижное тело.

С предосторожностями Роберт прошел в узкое отверстие.

Он взял на руки лежавшую и перенес ее в гостиную. Это была Линда Лимарес. Она пришла в себя, открыла глаза и пристально поглядела на окружающих. Лицо ее приняло выражение глубокого огорчения.

– Он ушел? – вскричала она.

– Про кого вы говорите, дитя мое? – кротко спросила госпожа де-Керваль.

– Про человека, который был здесь… сейчас!..

– Мистер Бруггиль? – сказал Роберт.

– А! Его зовут Бруггиль!.. прошептала Линда.

– И вы его знаете?.. Вы хорошо знаете его?..

– Почему вы это спрашиваете?

– Почему?.. Но этот человек – друг дона Педро Лимареса!.. Это он выгнал меня… Без него мой дядя, может быть, не был бы так жесток!..

При этих словах Фернанда взглянула на мать и брата, и взгляд ее выражал кроткий упрек. Этот взгляд, казалось, говорил: «Вот человек, который должен был быть моим мужем!..»

Госпожа де-Керваль не дала Фернанде произнести ни слова. Она прижала ее к сердцу, точно желая защитить против невидимого врага.

Неожиданное открытие Линды поразило Роберта как громом.

«Бруггиль также! – думал он. – Бруггиль агент адского общества, которое охватывает нас своей сетью, в которой мы напрасно бьемся столько времени!..»

Скоро хладнокровие возвратилось к нему. Он взглянул на положение дел с совершенно новой точки зрения. Теперь он мог достать доказательство, которого до сих пор ему недоставало.

Линда, спасшаяся от смерти, тогда как враги ее считали ее утонувшей в волнах Гудзона, могла быть верным орудием мщения.

Действительно, как только он узнал приключения Линды, он телеграфировал в Рио-Жанейро, требуя доказательств личности Линды Лимарес. Эти доказательства должны были скоро явиться. Роберт ждал их со дня на день.

Таким образом, члены таинственной «Ассоциации доллара», знаменитые «Люди золота», мало-помалу обнаружились течением обстоятельств, с первого взгляда странных, но которые следовали вполне логично.

– Но как узнали вы этого человека? – спросила госпожа де-Керваль Линду, глядя на нее с благодарностью за бессознательную услугу, которую она им оказала.

– Я дремала, – отвечала Линда, – вдруг до моей комнаты долетел шум голосов… Между этими голосами один казался мне резче и громче других… Я слышала его в такую ужасную для меня минуту, что сначала я думала, не сплю ли я… Однако я хотела убедиться в справедливости моих подозрений… Накинув на плечи пенюар, я без шума пошла к тому месту, откуда слышались голоса. Я пришла в коридор, ведущий в гостиную… дверь была приотворена… Я взглянула в нее и узнала… Это был он!.. Тогда я хотела броситься на этого человека… я отомстила бы за себя… я убила бы его!.. – сказала она с мрачной энергией. – Но слабость и волнение победили меня… Я упала без памяти за этой дверью!.. Вы знаете остальное!..

– Да, – сказала госпожа де-Керваль, – стук затворившейся двери испугал меня, и я предчувствовала что-нибудь подобное тому, что произошло… Почему ты не поверил мне, Роберт?..

– Без этого недоверия, дорогая мама, – вскричал молодой человек, – мы бы погибли!.. Бруггиль был бы разоблачен, но зато Линда узнана. Эти люди, не отступающие ни перед чем, расстроили бы все наши планы… Мы были бы в их власти!.. И Джен, моя бедная Джен, погибла бы для нас безвозвратно!..

– Это правда!..

– Будем же сохранять величайшую осторожность! Пусть мисс Линда не выходит более из своей комнаты… пусть не ищет бесполезного в настоящее время мщения… Подумайте, что мы у цели… Через несколько часов Джен может быть будет возвращена нам!..

Все разошлись. Роберт бросился в постель одетый.

На рассвете он выходил из дома и направился к месту, где у него было назначено свидание с Джэком и сыщиками. Вскоре все они собрались и отправились к Броклину.

Таверна только что открывалась. News-boy один вошел в нее, как накануне вечером. Едва прошло несколько минут, как он поспешно вышел из таверны. Очевидно, он нес хорошую новость.

– Один тут! – поспешно сказал он.

– Который?.. – спросил Пибоди.

– Индеец.

Произошло короткое совещание. Следовало ли ждать прихода сообщника или постараться сойтись с одним индейцем? Последнее мнение одержало верх.

Роберт и полицейские вошли в таверну.

Индеец сидел за столом перед стаканом виски. Роберт и его спутники сели около него.

Было довольно неудобно сейчас же завести разговор об интересовавшем их деле. Это значило бы возбудить против себя подозрения индейца. И даже если бы доказательства были достаточны, чтобы можно было арестовать его, то они знали, что и тогда таким способом ничего не добьешься.

Между тем время было дорого, каждая потерянная минута отсрочивала освобождение Джен. Надо было употребить хитрость. Агенты решились на последнее, но надо сказать правду, что их попытки были несчастливы.

Индеец был крайне осторожен. Невозможно ничем заставить его разговориться! Он молча пил свой виски, следя за кольцами дыма, пускаемого его трубкой.

Напрасно агенты старались втянуть его в разговор намеками, напрасно думали развязать ему язык, предложив выпить.

Они начали уже терять терпение, когда Пибоди нечаянно произнес имя мистера Вульда. Услышав это имя, индеец поднял голову. Неужели путь к его откровенности был найден?.. Или это просто случай?

Движения индейца не ускользнули от сыщиков.

Пибоди продолжал, обращаясь к Роберту:

– Я имел честь сказать вам, что вчера мистеру Вульду было хуже, доктор отчаивается в его выздоровлении!..

– Неужели! – вскричал Роберт.

– Разве вы не знали, что он уже давно был болен?

– Да… но я надеялся, что развязка не так близка, я думал, что он еще может выздороветь.

– О! Со времени постигшего его несчастия он никогда не мог поправиться.

– Вы говорите об исчезновение его жены?..

– И дочерей… которые исчезли неожиданно… Они были похищены…

– Они были убиты!.. – сказал важный и почти торжественный голос.

Индеец вмешался в разговор и, как видит читатель, самым странным образом.

Это начало обещало много. Понятно изумление Роберта, но агенты были не такие люди, чтобы удивляться таким пустякам.

– Убиты? – сказал один из них, кем же?

– Самим мистером Вульдом!.. – отвечал индеец.

– Да, этот слух был распущен, но он несправедлив.

– Как можете вы знать это?..

Старший агент подал свою карточку индейцу. На ней было имя, известное индейцу. Это было имя одного из первых сыщиков Нью-Йорка. Индеец вздрогнул.

– А я, – сказал оправившийся от волнения Роберт, – я имею честь пользоваться дружбой мистера Вульда и могу поклясться, что он человек вполне благородный!

В уме индейца видимо происходила борьба. Его лицо исказилось под впечатлением ужасных мыслей.

– В таком случае, – прошептал он, – я был игрушкой в руках этих людей… Я помогал исполнению их преступных деяний… Я принимал участие в их преступлениях… и все это для того, чтобы отомстить невинному… Горе мне!.. Горе Мирко!..

Эти странные слова в высшей степени возбудили любопытство слушателей. Воспользовавшись возбужденным состоянием индейца, первый сыщик сказал:

– Я доставлю вам неоспоримые доказательства невинности мистера Вульда… но услуга за услугу!..

– Чего вы от меня хотите?.. – вскричал Мирко. – Говорите, я готов на все.

– Хорошо!.. Скажите же нам, где находится молодая девушка, которую вы похитили из дома де-Кервалей?

Все с беспокойством ждали ответа.

– Она здесь! – отвечал индеец.

– Здесь!.. – вскричал Роберт, вскакивая с места и готовый ту же минуту бежать на освобождение своей возлюбленной.

– Не трогайтесь с места, – сказал индеец, – и в особенности не делайте вида, что знаете меня. Молодую девушку сторожит одна из наших, которую я сейчас предупрежу.

Он позвал мистрис Кораль и сказал ей несколько слов на ухо.

Достойная содержательница таверны ушла и через несколько минут возвратилась в сопровождении уже известной нам Фанни, которую Боб оттолкнул ударом кулака.

На ее худом лице лежала печать такой серьезности и горя, что даже сыщики были поражены этим выражением.

Мирко долго говорил с нею шепотом. Она отвечала ему нерешительно. Два или три раза она произнесла имя Боба. Затем замолчала и, казалось, размышляла.

Вдруг она подняла голову. В ее глазах сверкнул луч благородства.

– Ты прав! – сказала она индейцу растроганным голосом, затем продолжала, обращаясь к Роберту и полицейским агентам: – Пойдемте, господа, я проведу вас к той, которую вы ищете.